«Если ты ненавидишь, значит, тебя победили.» — Конфуций.
*** Не сказать, что Антон сильно любил ходить в школу. А если сказать честно — ненавидел. Это буквально была игра на выживание, где шанс того, что тебя уничтожат, равнялся ста процентам. Он, по словам Семёна, среди них был слабой школатой, терпилой. Но что он мог поделать? Врезать? У Антона руки чесались сделать это, вот только, как говорится, жди последствий… Серое, словно нахмуренное небо и сплошной лес вокруг. Где-то далеко, из-за кроны высоких сосен летели вороны. Столь мрачное зрелище заставляло одновременно скучать и думать, что этот посёлок словно… Прогнил. Также, как и люди в нём. Неужели с ним будет такая же учесть? Эта мысль будто током била. Доковыляв до серого двухэтажного здания, парень уныло посмотрел назад, надеясь, что никто из банды Пятифанова — да и он сам — не шёл за ним по пятам. Хотя, если рассуждать по их логике, его бы закопали ещё там, в лесу. Как оказалось, школа практически была опустошённой. Никто не орал в коридорах, не толкался и не собирался в компании. Наоборот: здесь лишь изредка проходил какой-нибудь первоклассник, что испуганно на него пятился, и спешил поскорее убраться с глаз долой. Вот также, наверное, Петров пытается не попасться в поле зрения Семёна. Однако, разумеется, это тщетно, ибо тот всё равно найдёт и его самого и повод над ним поиздеваться. Переодевшись, Антон пошёл на самый скучный урок — литературу. Лилия Павловна наврядли его пощадит, поэтому стоило бы повторить домашний материал. Антон как ни в чём не бывало присел на прохладный пол, и начал читать. Ага, если бы. — Кто это у нас тут сидит? О, неужто Анто-о-ошка, — парню было достаточно услышать голос того, кто это произнёс, чтобы понять кто это. Над ним словно гигантским столбом надвис Бабурин, что ехидно ухмылялся. — Скучал? Он всей душой хотел этого наглеца послать, вдарить в его рожу, лишь бы он отвалил, но вряд ли бы его это спасло. — Можешь, пожалуйста, уйти? — нескрывая досады, спросил Антон, представляя, как его сейчас потащят в один из коридоров, где учителя обычно не ходят, и будут избивать. Всё, как по заданному сценарию. Это было настолько обыденно и ожидаемо, что даже прилетевший бы кулак в лицо Антона не стал бы неожиданностью. — А если нет, что ты сделаешь? Ударишь? — Бабурин противно засмеялся на свои же слова, нисколько не волнуясь о том, что Петров и вправду грозился ударить того. — Да отвали ты, — уже совсем разозлившись, Антон сжал до неприятного хруста кулаки, которые слегка пульсировали. «Если он сейчас не уйдёт, я ему руки переломаю, а череп раздроблю, лишь бы пасть засткнул» – несвойственные для него мысли были настолько громкими, словно их произнёс кто-то рядом стоящий с ним. Грубоватый и хриплый голос, с оттенком рычания. — А куда это ты собралс… — не успел договорить Сёма, как со всей силы он получил в лицо. Удар получился не шибко сильным, но по ошарашенному лицу того можно было понять, что и не слабым. Бог знает, почему именно только в этот момент его терпение напрочь треснуло, однако это, наверное… того стоило? — Т-ты… Труп! — проорал Семён, куда-то как можно быстрее уходя. Хладнокровно и даже в какой-то мере равнодушно посмотрев ему вслед, Антон только начал понимать, что натворил. Он и вправду труп. «Ну, вернее, стану им через пару часов, когда пойду домой.» — невесёлые мысли, казалось, пытались его добить. А ведь это только начало дня! А думать о том, что будет дальше — не имеет смысла. Возможно, стоит подождать Полину? Внезапно прозвенел первый звонок, который оповещал о скором начале первого урока. Неужели он так долго разбирался с Семёном? Или слишком долго стоял и думал? В последнее время он часто путается во времени. Он даже не заметил, как у доски собралось большое количество людей. Что они там такого увидели? Еле как пробравшись в гущу толпы, Петров увидел изменения на доске. Появился ещё один листок, что оповещал о новой пропаже. На этот раз некого Вити Бренцова из параллельного класса.ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛ РЕБЁНОК!
Виктор Бренцов, 6А, 12 лет. Последний раз видели в тёмно-зелёной куртке и чёрной шапке. Шёл в школу и не вернулся. У него было хмурое и одновременно с этим слегка напуганное лицо и ссадины поперёк губы. Сам Антон с ним лично не знаком, да и как-то не сильно хочется. Он только знал, что тот был тихим и неразговорчивым, ни с кем не общался. У него мать-пьяница, а отец умер в автокатастрофе. Во всяком случае, Смирнова говорила именно так. Но неужели маньяк всё-таки возобновил свои деяния? А что, если он станет следующим? — Эй, Петров! — с ноткой равнодушия сказал до боли знакомый голос, а сильные руки схватили его за плечи и развернули на 180 градусов. «Только не Рома»