Will you marry me?

Солнце почти полностью поднялось над горизонтом, освещая водную гладь. Лучи падают на белые занавески, что колыхаются на легком и тёплом ветру. Хёнджин, прикусив язык, старательно тянет дурацкие ленты, затуживая посильнее по просьбе друга. С его лба стекают очередные капли пота, но Хёнджин не обращает на них внимания, увлечённый своим занятием, порядком устав от него. — Не понимаю, — пыхтит Хёнджин, накручивая на ладони атласные ленты, потянув их на себя, – зачем тебе этот корсет? Ты ведь не девушка, грудь поддерживать не надо. — Чтобы талия была стройной и красивой, — просто отвечает Феликс, критично рассматривая себя в зеркале. — Но ты и так худой как палка! — возмущается Хван. — Куда ещё?! — Просто делай, а, — цокает Ликс, поправляя подол юбки. — Делаю. Будто у меня выбор есть, — буркает под нос Хёнджин. — Твой женишок хоть знает, в каком наряде ты на вашей свадьбе будешь? — Хёнджин завязывает тугой узел, делая из него аккуратный маленький бант. — Нет, это сюрприз для него, — на лице парня появляется смущённая улыбка. — Надеюсь, он не упадёт в обморок, когда увидит такую красоту, — с нескрываемым сарказмом бормочет Хван, пробегаясь взглядом по спине друга. — Готово, твой корсет надёжно закреплён. — Спасибо большое, Хёни, — Феликс крутится перед своим отражением, внимательно разглядывая каждую деталь. — Поможешь надеть оставшуюся часть? — Конечно, — Хёнджин берёт в руки кружевную майку и передаёт её Ликсу. Пока Феликс возится с ней, Хван снимает с вешалки белую идеально выглаженную рубашку и придерживает её, пока Феликс просовывает руки в рукава. Хёнджин заботливо застёгивает пуговки и заправляет ткань в юбку. — Ты неотразим, — выдыхает Хёнджин, осматривая Ли. — Остались только чулки, — Феликс хватает носочные изделия со стула. — Хочешь и с ними помочь? — кокетливо подмигивает. — Их надо с помощью ремешков подцепит к тру… — Нет уж, это сам! — выкрикивая, перебивает Хёнджин, отворачиваясь и краснея. — Или своего без пяти минут муженька зови. Феликс забавляется с реакции друга, смеясь. — Я пошутил, — Феликс прячет стройную ногу в чулок. — Не смешно, — фыркает Хван, складывая на груди руки. Хёнджин устремляет глаза в окно, где работники отеля готовятся к церемонии, устанавливая арку из цветов, расставляют стулья. Хёнджин тяжело вздыхает, прикрывая на мгновения глаза. — А знаешь, — Феликс в ответ мычит, давая понять, что слушает, не отрываясь от своего занятия, — я правда рад за вас с Чаном. Из вас будет очень красивая супружеская пара. — Ты всё ещё так сильно переживаешь, что Минхо до сих пор не сделал тебе предложение? — предполагает Феликс, уловив эти нотки боли и зависти в голосе Хвана. И попадает в точку. — Не хочу портить твой особый и важный день, но и врать не могу. Ты всё равно знаешь правду. Да, мне по-прежнему не по себе от этого, — Хван опускает руки. — Просто мы встречаемся уже пять лет, а кольца я так и не получил. Но вот вы с Крисом всего полтора года пробыли вместе, а тебя уже к алтарю ведут. Мне просто обидно, что Минхо с этим тянет. Или оттягивает, или вообще не планирует, — Хёнджин начинает доводить себя до паники. — Может, просто готовится? — Феликс заканчивает с чулками и опускает юбку, расправляя последнюю. — Вдруг хочет сделать тебе необычное и крутое предложение? Или купить супер дорогое, но очень красивое колечко? Поэтому пока не зовёт замуж. Продумывает каждую деталь, чтобы этот день стал самым лучшим в твоей жизни. — Или он просто не хочет звать меня замуж, — Хёнджин закусывает нижнюю губу. Он готов заплакать от печали. — Ну-ну, почему так сразу радикально-то? — Феликс разворачивает к себе друга и кладёт на его плечи свои ладони. — Не будь таким пессимистом. Ты говорил, что хочешь свадьбу? Вы об этом разговаривали? — Говорил, — понуро отвечает Хёнджин. — Сначала намёками, а потом и прямым текстом. У нас были длительные беседы на этот счёт. — И что? — Что «и что»? Он как заезженная пластинка твердит, что ещё не готов, что ещё не время, что ему и без официальностей всяких со мной очень хорошо. «Зачем столько формальностей и заморочек, если мы и так счастливы и любим друг друга?» — Ну вот видишь! — радостно восклицает Феликс, но Хёнджин не разделяет его эмоций. — Что вижу, Ликс? Что он избегает этого разговора? Или что увиливает? Сводит его к минимуму, прикрываясь нашей любовью, прекрасной и без регистрации брака? Мы уже вместе пять лет! Из них три года живём вместе! Так, что плохого в том, чтобы узаконить наши отношения? Он ведь знает, как я хочу свадьбу. Я хочу официально принадлежать ему, хочу быть его мужем, а не просто парнем и сожителем. Разве это плохо? — Конечно, нет! Но, может, тебе правда стоит чуть-чуть подождать? Он же не говорит прямое «нет», отказываясь. — Я уже устал ждать, а его «я не готов» может продлиться и десять лет, — Хёнджин качает головой. — Но не будем о грустном и обо мне. Всё-таки сегодня свадьба моего лучшего друга, которому я пообещал, что она пройдёт просто идеально. А обещания надо выполнять, я – человек слова, между прочим, — Хёнджин с деловитым видом поправляет бабочку. — Поэтому пойду всё проверю. Тебе букетик скоро принесут, и вот-вот придёт стилист. Удачи, Ликси, — Хван натянуто улыбается, пытаясь сделать это более естественно, показывает другу кулачки, подбадривая, и уходит из комнаты, скрываясь за дверьми. Ему срочно надо побыть одному и привести голову в порядок. Превратил значимый день Феликса в своё нытье. Его проблемы – это только его проблемы, с которыми он потом сам разберётся. Сейчас он должен улыбаться широко, до ушей, взять себя в руки и сделать всё, чтобы свадьба его лучшего друга была незабываемой. Со своей он потом всё решит, если ей вообще будет суждено состояться. — Ах, Джини, — в пустоту вздыхает Феликс, заметив фальшивость эмоций Хёнджина. Нет, он знает, что Хван рад за него, по-настоящему рад, просто собственные муки и переживания никак не могут отпустить Хёнджина. Его голова полна плохих мыслей, неправильных, ложных. Они съедают его, загоняя в апатию и самокопание. И страдает от них не только Хёнджин, но и Феликс, что переживает за друга, однако не знает, как помочь. Он не может заставить Минхо сделать Хвану предложение. Это будет неискренне. И выходит, что Феликсу остаётся лишь наблюдать и надеяться на лучшее. Своему другу он желает только счастья, пусть и не способен что-то для этого сделать. Его рассуждения прерывает стук в дверь и выглянувшая голова визажистки, которая в скором времени принимается колдовать над лицом и волосами Ли. В другом крыле отеля, в номере за закрытыми дверьми Чан уже в десятый раз поправляет галстук, распуская и завязывая его по новой. Минхо, опершись спиной на тумбу, вздыхает, наблюдая за вознёй друга. — Да оставь ты его в покое! — не выдерживает Минхо. — Он нормально на тебе выглядел. — Но не идеально, — Чан тянет конец, затуживая. — Чёртов перфекционист, — фыркает Минхо. — Какая разница? На твой галстук никто смотреть не будет. Всё внимание привлечёт твой ненаглядный. — Но этот мой ненаглядный будет смотреть только на меня, — парирует Чан. — Будто ему важно, как завязан твой галстук, — Минхо закатывает глаза. — Важно, — ворчит Чан, наконец оставляя несчастную вещь в покое и поправляя воротник рубашки. — Душнила, — цокает Ли. — Где кольца? — Минхо оглядывает комнату. — Вон, на столе, — Чан накидывает на свои плечи пиджак, разглаживая лацканы. — Увидел и забрал, — Минхо прячет красивую красную коробку в карман брюк. — Отдам у алтаря. — Спасибо, Хо, я тебе так благодарен. Мне очень повезло с таким чудесным другом, — Чан хлопает Ли по спине. — Обращайся, я всегда рад тебе помочь. — Надеюсь, я тоже однажды тебе так помогу, — Чан подмигивает Ли. — О чём ты? — Минхо хмурит брови. — Ну, вы же нас с Ликсом тоже попросите поучаствовать в организации вашей с Джини свадьбы. — Какой свадьбы? — Хо, не тупи, вы ведь когда-то тоже распишетесь. И я в жизни не поверю, что Хёнджин откажется от церемонии и банкета, — Чан заливисто смеётся. — Но мы пока не планируем… этого. — Вы до сих пор не решились? — теперь в недоумении Чан. — Я думал, вы уже во всю готовитесь и обсуждаете. — Мы… в процессе, — уклончиво отвечает Минхо, подходя к зеркалу. — Ты не хочешь с ним расписываться? — Хочу-хочу, просто пока не время. Рано ещё. — Ты прикалываешься? — Чан не на шутку пугается. — Рано? — Ну да. — Вы пять лет вместе! — И? А есть установленные сроки, когда надо расписываться после прожитых совместно лет? — хмыкает недовольно Минхо. Он не любит эту тему и так не хотел её поднимать сегодня. — Нет, но… — Так, хватит обо мне да обо мне! — резко перебивает Минхо. — Сегодня ты у нас женишься, а не я. — Я выхожу замуж, — поправляет друга Чан, на что тот лишь фыркает. — Неважно, сильно волнуешься? — Минхо переключает внимание на состояние Чана, не желая развивать их предыдущую беседу. — Ну такое, небольшой мандраж есть. Я осознаю, какую ответственность теперь буду нести перед Феликсом, перед его родителями. Она и раньше была, но такое ощущение, что после церемонии она станет будто серьёзней, официальней, что ли. — Тебя это пугает? — Нет, скорее будоражит и заставляет о многом думать, многое анализировать. Мне страшно облажаться и сделать что-то не так, навредить Ликсу, но отказываться от всего этого я точно не собираюсь. Слишком дорого моему сердцу. Поэтому буду делать всё возможное, чтобы Феликс был со мной счастлив. — Ну эту ношу ты будешь нести не один. Вас вдвое, и вы есть друг у друга. Вы – семья. — Да, знаю. И это даёт мне сил и спокойствие. Я буду не в одиночку, со мной будет тот, кого я очень сильно люблю, — Чан светится ярче всех звёзд на небе, говоря о своём возлюбленном. Минхо умиляется этому, его сердце ёкает от избытка чувств. — Уверен, Ликси сейчас волнуется больше меня, поэтому хоть один из нас должен контролировать себя и дарить поддержку другому. — Думаю, всё ваше волнение уйдёт, когда вы встретитесь у алтаря, взглянете друг другу в глаза, и все лишние мысли испарятся. Да весь мир исчезнет для вас. — Так и будет, — Чан улыбается другу. — Не сомневаюсь, что мой малыш будет прекрасен. Я просто не буду в силах отвести от него глаз. — А чтобы в этом убедиться, тебе надо быть на улице и прилежно ждать его под вашей чудесной аркой. Так что давай дуй отсюда. Церемония через сорок минут, — Минхо бросает взгляд на наручные часы. — Время так быстро летит, — Чан в последний раз оглядывает себя в зеркале, убеждаясь, что всё с его видом в порядке. Он готов. — Жду момента, когда буду подгонять тебя точно так же к твоему жениху. — Ага, ага, жди, — Минхо пропускает слова мимо ушей, аккуратно пихая друга в спину, стараясь не помять пиджак. — Идём уже. — Хорошо, хорошо, — смеётся Чан, но тут же становится серьёзным. — Но мы вернёмся к тому разговору позже. И да, меня это касается. — Да, да, обязательно, торопись давай, — Минхо чуть ли не выталкивает его из номера, закрывая за ними дверь. Для Минхо разговор о браке не самый приятный. Он предпочитает избегать его или спрыгивать на любые другие темы. Конечно, он прекрасно видит, как его парень грезит об их собственной свадьбе и официальных статусах «мужья». Минхо не слепой. Просто… он пока не может поделиться с Хёнджином своими переживаниями на этот счёт, не может открыться. Он безусловно доверяет любимому, но некоторые свои мысли хочет пока придержать в себе. Расскажет, когда найдёт для этого силы и наберётся смелости. Хёнджин стоит по левую сторону от алтаря, нервно перебирая свои пальцы. Он покачивается на носках, смотря в одну точку. Справа от него – Минхо, что поддерживает Чана разными жестами, держа в руке коробку с кольцами молодожёнов. Они с Минхо успели лишь обменяться взглядами и улыбками, прежде чем занять свои места. Поговорить пока возможности нет, да и Хёнджину не особо хочется. Глаза предательски полны грусти, что раздирает его сердце. Хёнджин чувствует себя ужасным другом из-за того, что позволяет себе такое на свадьбе близких ему людей. Он пытается взять себя в руки, думать о чём угодно, но только не о том, что хотел бы сейчас быть на месте Феликса. Хёнджин переводит взгляд на Минхо, что продолжает крутиться вокруг Чана. Хван не сомневался, что его парень очень заботливый и прекрасный друг. Это даже вызывает у Хёнджина полуулыбку. Но вместе с тем наводит и тоску. Сейчас Феликс и Чан заключат свой брак, их будущее – счастливая совместная жизнь, как замужней пары. Но какое будущее у них с Минхо? Хёнджин так и останется для Ли просто парнем? Минхо, судя по всему, такая перспектива устраивает. Но Хёнджина – нет. Да, они безгранично любят друг друга, Хёнджин невероятно счастлив с Минхо, ему с ним хорошо. Но Хван так хочет стать для Минхо чем-то большим. Хёнджину хочется, чтобы их отношения достигли той финальной точки – брака. Хёнджин не расстанется с Минхо, если тот будет всё так же против. Хёнджин примет позицию Ли, он пойдёт на уступки. Но глубоко в сердце будет томиться маленькая неисполненная мечта тоже надеть на себя красивый белоснежный наряд, пойти к алтарю с отцом под руку и сказать Минхо то самое «да» на вопрос от регистратора. Но, увы, мечты – это несбыточные желания, которым не суждено воплотиться. Хёнджин осознаёт, что слишком много загоняется на этот счёт. Самолично топит себя в болоте своих же догадок и сомнений. Он искал оправдания поведению Минхо и его отказам. В мозгу успела появиться мысль об изменах. Что Минхо хочет заключить брак с кем-то другим, кого он любит по-настоящему. Но Хёнджин упорно её отгонял, отрицая. Он ведь уверен в Минхо, его парень никогда бы так жестоко с ним не поступил. Хёнджину надоедает ломать голову, его злит, что Минхо не может дать ему чёткого ответа. Хван сыт по горло обещаниями вернуться к этому разговору позже, бесконечными «потом», «позже», «сейчас ещё не время». Почему Минхо просто прямо не скажет, что его не устраивает, что его отпугивает? Эта недосказанность давит. Хёнджин выть готов. Ещё и мама со своими вечными тикающими часами и расспросами о том, когда же его кавалер окольцует её сынишку, очень сильно выводит из себя, лишний раз заставляя Хвана впасть в апатию и самобичевание. Хёнджин бы сам хотел знать ответы на эти вопросы, но пока приходится лишь убеждать матушку, что они всем довольны и брак – дело не столь важное. И без него можно жить. Звучит свадебный марш, и Хёнджин, натягивая на губы улыбку, на которую только способен, поворачивается в сторону Феликса, что идёт по красной, застеленной цветами дорожке, держа под локоть своего отца. Они с Чаном решили сыграть свадьбу ближе к европейскому стилю, отходя от традиций их родной страны. Феликс невероятно красив, но главное – безмерно счастлив. Его лицо сияет, он медленными, но уверенными шагами движется вперёд, приближаясь к алтарю и к своему почти мужу. У Хёнджина перехватывает дыхание от вида друга, гости ахают от восторга. Хван боится предположить, как чувствует себя Чан. Его жених неописуемо прекрасен, его пшеничные волосы красиво уложены назад, только несколько прядей аккуратно спадают на лоб. Веснушки, что не стали скрывать тональным кремом или пудрой, будто переливаются на солнце. Чёрной подводкой сделаны маленькие ровные стрелки, от которых глаза кажутся выразительней и глубже. Пышные длинные ресницы, розовые веки, красные губы, блёстки на щеках – каждая деталь его макияжа идеальна. Феликс просто великолепен. Его пышная юбка слегка развевается на ветру, приоткрывая колени парня. Тонкие, грациозные ноги ступают по лепесткам, пока маленькие ладони держат букет из любимых белых лилий. Все взгляды обращены лишь на жениха, что продолжает идти к своему любимому. Хёнджин засматривается на друга и невольно вновь теряется в своих мыслях. Белая зависть скребёт душу Хвана, как кошки мебель. Богатая фантазия вырисовывает в голове картины, как он вместо Феликса направляется к алтарю, где его ждёт Минхо. Что это он вкладывает свою ладонь в руку своего возлюбленного, который смотрит с неприкрытым обожанием. Что это за ними наблюдают все гости, умирая от умиления и счастья за чужой союз любви. Что это они с Минхо слушают речь девушки из ЗАГСа, собирающейся заключить их брак. Что для них с Минхо читают клятвы, которые они дадут друг другу. Что его спрашивают, согласен ли он взять в мужья Ли Минхо. Хёнджин настолько уходит в свои мечты, что неосознанно, совсем тихо шепчет: «Да». Но вырывается из грёз, когда девушка-регистратор говорит об обмене кольцами, которые любезно подаёт Минхо, и поцелуе. Чан кладёт свою руку на талию Феликса, заглядывает в его бездонные глаза и целует, прижимая как можно ближе к себе. Хёнджин определённо завидует этим двум. И от этого становится мерзко. Молодожёны медленно отрываются друг от друга, пока Хёнджин пытается быть сильным. Он не заплачет на свадьбе друзей, только не из-за собственных обид на своего парня. Всё, о чём так усиленно мечтает Хёнджин, сегодня не для него. Ему выпадает в этой реальности только стоять и радоваться за друзей. Он думает уйти и сесть где-нибудь среди гостей, но Минхо неожиданно подходит и берёт его за руку, переплетая пальцы и вставая рядом. Хёнджину приятно, он сжимает несильно ладонь парня, на что получает лёгкую улыбку. Может, он в очередной раз себе надумывает, и у Минхо есть свои веские причины? Ведь Минхо его любит. Он дорог Минхо. И даже если они не заключат брак – разве это трагедия? Хёнджин знает, что он целый мир для Минхо, вся его жизнь. Пусть у Хвана не будет обручального кольца, Минхо всё так же будет держать его за руку и любить. Празднование продолжилось в ресторане. Банкет был просто шикарен. Столы пестрили различными блюдами, от которых исходил приятный аромат. Бокалы не успевали пустеть, официанты оперативно подливали ещё гостям алкоголя, учтиво кланяясь. В зале играла приятная музыка, ведущий ненавязчиво и без лишних пошлостей развлекал гостей. Хёнджин сидит с Минхо за столом для самых близких друзей, совсем недалеко от президиума. Хёнджин вяло улыбается, потягивая шампанское и ковыряя салат в своей тарелке. Хвану тошно от самого себя, так ещё и кусок в горло не лезет. Ему надо собраться и не позволять себе кислой миной омрачать такое важное событие в жизни Чана и Феликса. — Детка, всё нормально? — склонившись к уху Хёнджина, шепчет Минхо, обеспокоенно разглядывая возлюбленного. — Тебя что-то беспокоит? «Твоё нежелание брать меня в мужья беспокоит», — Хёнджин сдерживается, чтобы не сказать этого вслух. — Нет, всё хорошо, — врёт Хван. — Я просто устал и шампанское меня разморило, — у Хёнджина даже получается слабо улыбнуться парню. — Надеюсь, ты не настолько сильно вымотан, чтобы сразу уснуть, как мы зайдём в номер? — Минхо играет бровями и опускает ладонь на бедро младшего. — У меня на тебя планы на эту ночь, — Ли сжимает ногу Хвана, хищно ухмыляясь. — Не переживай, я не усну, — в контраст действиям Минхо Хёнджин нежно и любовно целует Ли в уголок губ. — О, кажется, сейчас будет танец молодых, — Хёнджин устремляет свой взор в центр зала, куда выходят новобрачные, заканчивая их с Минхо диалог. Ли убирает руку с бедра Хвана и тоже обращает всё своё внимание на теперь уже замужних друзей, расплываясь в улыбке. Хёнджин заворожённо смотрит, как красиво Чан и Феликс кружатся в танце. Как грациозно Феликс прогибается в спине. Они выглядят приторно милыми и завидно влюблёнными. Десятки пар глаз устремлены на них, но сами парни смотрят только друг на друга, передвигаясь по паркету. Сильные руки Чана опоясывают тонкую хрупкую талию Феликса, вовсе не желая её отпускать. Маленькие ладони Ликса сжимают крупные плечи, обнимают за шею, пока такое же маленькое тельце вжимается в мускулистого Чана. Феликс на фоне мужа кажется таким миниатюрным, хрустальным, на него только подуй – и мальчик рассыплется. Но Хёнджин уверен, что всё с Феликсом будет в порядке. Бан Чан с него пылинки сдувает, оберегая своё сокровище от всех бед. На Хёнджина вновь нападает чувство зависти, он сжимает салфетку, подавляя в себе бурю неподходящих сейчас эмоций. Ему бы тоже хотелось вот так парить по залу со своим мужем, плавиться в его руках, делать легкие пируэты, вызывая у гостей восторг и умиление. Уверен, на свадебный танец Минхо пришлось бы уговаривать. Ли бы отпирался, ворчал, что не умеет танцевать и это всё глупо. Но Хёнджин бы точно смог его уговорить и затащить на репетиции. Может быть, своими оленьими глазками, может быть, уловками и наградами. На занятиях Минхо бы продолжал гундеть, что не создан для такого, но послушно бы учил движения. И в день свадьбы они в красивых нарядах плавно передвигались бы по ресторану, теряясь друг в друге. Весь мир бы потерял своё значение, для Хёнджина бы существовал только Минхо, а для Минхо — только Хёнджин. Их бы снимал на камеру нанятый оператор, а потом они бы вместе просматривали этот танец, что со стороны точно выглядел бы весьма неуклюже и нелепо. Хёнджин бы смеялся с косолапости мужа, держа его за руку, на пальце которой блестело бы маленькое обручальное колечко. Хёнджин приходит в себя, когда ведущий что-то говорит в микрофон и затем просит всех кричать вместе с ним «Горько!». Феликса утягивают в долгий поцелуй, а Хёнджин допивает залпом своё шампанское в бокале. Ему пора прекратить уходить в свои розовые мечты во время свадьбы лучшего друга. Он может заняться этим позже, например завтра, пока будет лететь в самолёте до Сеула. Минхо обычно спит весь полёт, поэтому Хвана от грёз никто отвлекать не будет. Сосуд Хёнджина пустеет ненадолго – через минуту ему наливают ещё. Хёнджин смотрит на время в телефоне, решая, что уже часа через три можно будет свалить. Всё-таки виновник торжества не он. А Феликс не расстроится, если Хван уйдёт до расхода остальных гостей. Тем более Хёнджин и вправду устал, на празднование у него нет ни сил, ни желания. Хёнджин обязательно потом извинится за такое поведение перед Феликсом и сводит его вкусно покушать в любимое кафе друга. Ещё одним ударом по залатанному сердцу Хёнджина служат слова родителей. Их трогательные речи, напутственные слова, мокрые от слёз глаза и щёки – всё это вновь проезжается огромным грузовиком по расшатанной душевной организации Хвана. Он снова представляет, как там стоят его родители, как они плачут из-за того, что отдают своё дитятко в брак; как они угрожают Минхо свернуть шею, если тот посмеет их золотце обидеть. Мама бы точно здесь цунами устроила, ведь она слишком сентиментальная. Отец был бы сдержан: пожал бы руку своему зятю и попросил оберегать сына. Родители Минхо наверняка бы расхваливали красоту Хвана, как зачастую это делают, и попросили бы заботиться о их прохиндее. Минхо бы надулся за такое обращение к нему, но быстро смягчился бы, особенно под напором лёгких и хаотичных поцелуев Хвана. Хёнджин бы точно и сам расплакался от слов мамы с папой, обнимался бы с ними до хруста костей. Он не удивился бы, если бы мама на его свадьбе вновь начала свою песню про детей и внуков. Но Хван бы с ней и спорить не стал: в такой долгожданный для него день ему просто не хотелось бы ругаться. Желала бы им двоих, троих, да хоть восьмерых деток – пускай. Все мысли Хёнджина крутились бы вокруг Минхо, который наконец стал бы его законным мужем. — Детка, тебя так тронули слова родителей Ликса? — Хёнджин немного дёргается, когда чувствует на своей щеке пальцы Минхо. — Ты плачешь, милый, с самого первого их слова. Хёнджин и не заметил своих слёз, которые сейчас заботливо вытирает Минхо. Он даже не понял, когда успел проронить эти слезинки: опять слишком глубоко ушёл в свои мечты. — Ты такой чувствительный, котёнок, — Минхо гладит подушечками пальцев влажную кожу, успокаивая. Хёнджину стыдно признаться, что солёные дорожки из его глаз пошли совсем не из-за родителей молодожёнов. Его задело до глубины души другое. — Прости, — Хёнджин шмыгает носом, кончик которого немного покраснел. — Ты не должен извиняться за свои слёзы, милый, — Минхо целует в этот самый кончик. — Ты такой прелестный у меня. — Хо-я, ты меня смущаешь, — Хёнджин отводит взгляд в пол, румянец подбирается к его щекам. — И мне чертовски нравится это делать, — Минхо оставляет поцелуй уже на губах младшего, отворачиваясь от него, но беря за руку. Минхо сцепляет их ладони в замок и не отпускает до самого конца вечера. Хёнджин не сдерживает улыбки. Может, им и не нужна эта свадьба, чтобы быть вместе? Чтобы быть счастливыми? Минхо любит его, Хёнджин это чувствует. Брак – дело серьёзное, но никак не ограниченное временем. Если они захотят, то смогут расписаться и через пять, и через десять лет. Да, Хёнджин для Минхо в глазах других будет по-прежнему сожителем или парнем, но для себя Хван уже обозвал их супругами, и ему так плевать на то, кто и что об этом скажет. Их личная жизнь – их личное дело. Мероприятие заканчивается быстрее, чем Хёнджин думал. Ему даже не пришлось «отпрашиваться» у Феликса, чтобы свалить. Хван за ручку идёт с Минхо по коридору отеля, уткнувшись глазами в пол. Хёнджин грустно усмехается про себя тому, что ведут его не в номер для новобрачных. Его ведут в их обычный номер, что снят на время свадебного торжества их друзей. Минхо открывает им дверь ключ-картой, пропуская младшего вперёд. Ли включает свет в номере, разувается и проходит вглубь комнаты. Хёнджин понуро плетётся за ним и плюхается звёздочкой на кровать, опуская веки. — Ты всё-таки устал? — Минхо снимает с себя пиджак и галстук, бросая неряшливо всё на кресло. — Я думал, что мы дадим фору молодожёнам, — хмыкает Ли, усаживаясь на краешек кровати. — Я просто вымотан немного, — вздыхает Хёнджин и приподнимается на локтях. — Как же хорошо, что наши номера не находятся рядом, а отель имеет отличную звукоизоляцию. — Мне было бы жаль соседей, которым пришлось бы спать эту ночь под стоны и скрипы кроватей с двух сторон, — смеётся Минхо, принимаясь поглаживать бедро младшего, плавно подбираясь к паху. — Да уж, красивая была бы симфония, — Хёнджин наблюдает за ладонью Ли, слегка закусывая губу. — Мне по душе только симфония из твоих вздохов и выстанывания моего имени, — Минхо оставляет свою руку на промежности Хвана и наклоняется к Хёнджину ближе, сокращая между их лицами расстояние. — Уверен, её бы играли в какой-нибудь консерватории, — Хёнджин улыбается, пока его завлекают в чувственный поцелуй, захватывая его губы в плен. Рука Минхо трёт пах Хвана, возбуждая обоих. Минхо доминирует в их сплетении губ, кусая младшего, проскальзывая в его рот языком. Хёнджин пылко отвечает, хватается за плечи Минхо, стискивает рубашку, скуля в поцелуй. Ладонь Минхо гладит твердеющий орган Хёнджина сквозь брюки, сжимает, проводит по всей длине. Хёнджин елозит на покрывале, отрывается от губ Минхо и смотрит на Ли жалобными глазами. — Минхо-я, — хнычет Хёнджин, толкаясь в руку Минхо. — Котёнок уже так быстро сдался? — игривым тоном спрашивает Минхо, ускоряя свои фикции. Рука неторопливо скользит по члену младшего, к которому стремительно приливает кровь. — Я думал, мы подольше развлечёмся, — кошачья ухмылка расцветает на алых губах, пока пальцы окольцовывают член. Хёнджин прогибается в спине, нелепо двигает тазом, подстраиваясь под стимуляции Ли. Томные горячие вздохи сходят с раскрытых губ, глаза закрываются от приятных ощущений. В костюме становится невыносимо жарко, в штанах – тесно. Хёнджин хочет избавить себя от таких оков, дать Минхо полный доступ к своему телу. — Раздень меня, — сквозь тихий стон просит Хёнджин, пленительно смотря на старшего из-под ресниц. — Хорошо, драгоценность, — на губах Хёнджина на несколько секунд задерживаются губы Минхо, даря короткий поцелуй. С Хвана постепенно слетают пиджак, рубашка. Минхо нежно водит пальцами по коже возлюбленного, снимая с него одежду, оставляет поцелуи-бабочки на теле. Ласки Минхо сильнее дурманят, распаляют Хвана – он запрокидывает голову назад, помогая стягивать с себя сейчас такие ненужные шмотки. Минхо покрывает глубокими поцелуями грудь, ключицы, шею младшего. Красные пятна точечно проявляются на коже от губ Ли, в будущем собираясь образоваться в устойчивые фиолетовые следы, что не сойдут в ближайшее время. Минхо позволяет себе оставлять засосы везде, где ему вздумается. Хёнджин стискивает зубы, дабы не закричать, когда губы Минхо добираются до соска, прикусывая его. Язык широким мазком проходится по ареолу, руки сжимают талию, притягивая к себе ближе. Минхо, прикрыв глаза, ведёт дорожку из поцелуев к другому соску, проделывая с ним точно такие же махинации. Хван извивается в объятьях старшего, учащенно дышит, крепкой хваткой впивается в плечи Минхо. В голове от назойливых мыслей не остаётся ничего, всё как будто покрывается туманом. У Хёнджина получается только растворяться в поцелуях и нежностях Минхо, теряя какую-либо связь с реальностью. — Малыш, — лицо Минхо оказывается на одном уровне с лицом Хвана, — не сдерживай своего чудесного голоса, — шёпот опаляет губы Хёнджина, отчего внизу начинает сладостно, но мучительно тянуть. — Я очень хочу слышать тебя, — Минхо мажет языком по ушной раковине, прикусывает мочку, выбивая из парня первый громкий стон. Хёнджин даёт себе волю в криках, не в силах больше контролировать себя. Напор Минхо меняется, он кротко чмокает Хвана в губы, не задерживаясь на них. Минхо подхватывает младшего под коленями, поднимает его и усаживает на свои бёдра, сталкиваясь с ним грудью. Руки Хёнджина, как лианы, оплетают шею Минхо, пальцы, заигрывая, гладят затылок. Они сливаются в очередном поцелуе, страстно и жадно «съедая» друг друга. Ладони Минхо находят своё место на упругих и излюбленных ягодицах младшего, сминая их. Хван издаёт стон, что теряется в губах Ли. Минхо совершает небольшие толчки, соприкасаясь своим возбуждением со стояком младшего, трётся об него, доводя обоих до исступления. На спине Ли появляются царапины от ногтей Хёнджина. Язык Минхо пробирается в рот младшего, исследует ряд верхних зубов, сплетается с языком Хёнджина, ведя с ним пламенные танцы. Движения бёдер Ли становятся интенсивней, полосок на теле Минхо – больше. — Минхо, — с трудом выдыхает Хёнджин, отрываясь от губ Ли. Между ними образуется ниточка слюны, которую Минхо заботливо вытирает. — Мне… там… прошу, — несвязно, словно в бреду, бормочет Хван, хватаясь за рубашку Минхо, как за спасательный круг. — Мой котёночек дрожит от нетерпения, — Минхо убирает намокшие от пота пряди со лба Хёнджина. — Я позабочусь о тебе, — обжигает своим дыханием раскалённую кожу младшего, поднимаясь с ним на руках. Минхо не заморачивается с кроватью, укладывая парня на покрывало. Его лицо опускается к животу Хвана, вдыхает запах любимого тела, пробуя языком его на вкус. На Хёнджине возникает всё больше засосов, личных отметин Минхо, кричащих о том, чей этот парень. Дорожкой поцелуев Ли спускается к кромке штанов и стягивает их вместе с бельём и носками. Хёнджин громко и протяжно вздыхает от долгожданной свободы, его возбуждённый орган больше ничего не теснит. Через секунду номер заполняет гортанный стон, а плед сжимается в кулаках Хёнджина до белых костяшек. Минхо губами скользит по красной головке, заглатывая и посасывая её. Глубже обхватывает ртом, язык ласкает орган, слизывая сочащуюся смазку. Звуков, исходящих из Хвана, становится больше, они бьются о стены, не давая тишине повиснуть в комнате ни на мгновение. Минхо двигает головой, то опускаясь, то поднимаясь на члене Хёнджина. Ли втягивает щёки, заводя возбуждение за одну. Хёнджин мечется по постели, его плечи не могут оставаться в покое, дёргаясь от стимуляций Минхо. Соображать не выходит, минет от старшего дурманит, вынуждает подчиниться. Тревожные навязчивые мысли не заполняют его мозг, одержимое желание заключить брак с возлюбленным ненадолго отпускает Хёнджина. Минхо просто не даёт повода сомневаться в своих чувствах, одаривая младшего бесконечной любовью и заботой. Кольцо? Оно абсолютно никак не повлияет на их отношения. Хёнджин отдаёт себе в этом отчёт; он всё так же будет грезить о нём, но просто уберёт эту мечту в ящичек к другим. Минхо до сих пор с ним, рядом. Хёнджин должно быть достаточно и этого. С чмоком Минхо выпускает член изо рта, отстраняясь. Хёнджин ахает, хлопает ресницами, приходя в себя. Орган всё ещё ноет, требует обратно к себе внимания и разрядки. Неудовлетворенность, как кость, стоит поперёк горла Хвана, доставляя дискомфорт. Минхо вытирает губы тыльной стороной ладони, не спуская глаз с тяжело, неровно дышащего под ним тела. Рукой проводит по стройный ногам, упиваясь вздохами Хвана. Собственное возбуждение затмевает разум, в голове красной лампочкой мигает неистовое желание завладеть Хёнджином, взять его в этом дорогом отеле, довести до пика плотского удовольствия. Минхо приподнимается, усаживается на колени и расстёгивает свою рубашку, наскоро выпуская пуговицы из петелек. Вещь летит на пол, Минхо, не теряя времени, отправляет к ней и оставшуюся часть своего прикида. Нагота ощущается приятно, ничего больше не сдерживает, не сковывает. Минхо ложится на младшего, придерживаясь на руках, чтобы не давить на него. Заглядывает в помутневшие глаза, в те, которые обожает всеми фибрами души. Чуткие, чувственные, лёгкие поцелуи беспорядочно ложатся на лицо, немного щекоча. Хёнджин устало улыбается, слабыми руками обнимает Минхо за шею. Нежность сочится из каждого движения Минхо, обволакивая Хёнджина. Как одеяло, его окутывает любовь старшего, вызывает в животе порхание бабочек, в подушечках пальцев – приятное покалывание. Сомневаться в Минхо – глупость, он никогда не причинит Хёнджину боли, не бросит. Им не нужны официальные обязательства, чтобы быть друг в друге уверенными. И без свидетельства о браке Хёнджин знает, что любим, что ценен, что важен Минхо. Никаких подтверждений не нужно. Ладонь Минхо проходится по скуле младшего, и Хёнджин ластится к ней, как котёнок, нуждающийся в касаниях, тепле. Минхо готов подарить Хвану всё это и с избытком. Любовно целует в очаровательную родинку под глазом и сползает с младшего, вставая босыми ногами на ковёр. Хёнджин ёжится от потери на себе старшего, прохлада оседает на его тело. Он терпеливо ждёт Минхо, уставившись в потолок и заламывая пальцы. Минхо проделывает нехитрые махинации; выуживая из чемодана бутылёк смазки и презерватив, возвращается к своему мальчику, умещаясь между его бёдер. Голодный, жадный взгляд Ли блуждает по родным, излюбленным, зацелованным изгибам, восхищаясь своим сокровищем. Хочется целовать до потери сознания каждый миллиметр солоноватой от пота кожи; вылизывать, вдыхать запах, заполняя ими свои лёгкие. Минхо щёлкает крышкой лубриканта, выдавливает на пальцы вязкую жидкость и растирает по ним, согревая своим дыханием. Глаз не сводит с Хёнджина, пока «чистая» ладонь ложится на ягодицы, а колени, разъезжаясь в сторону, разводят ноги Хвана. Палец очерчивает контур анального входа, проводя круг за кругом. Он дразнит, изводит, сводит Хёнджина с ума, мучая в этом ожидании. Фаланга проскальзывает в узкий проход, заходя наполовину. Хёнджин издаёт рваный вздох, зажимая в руках несчастное покрывало. Жмурится до калейдоскопа в глазах, прогибаясь в спине. Эхом от стен отлетает новый тягучий стон, когда Хёнджин ощущает в себе уже два пальца, ловко растягивающих его. Фаланги плавно передвигаются внутри него, расширяют расстояние между стеночками, доставляя Хёнджину неподдельное наслаждение. Хван виляет своим задом навстречу движениям старшего, насаживаясь на пальцы. Из Хёнджина нескончаемого льётся поток стонущих криков, в которых теряется имя его возлюбленного. Минхо добавляет третий палец, не планируя затягивать с подготовкой младшего для себя. Ли двигается прытко, резво, пальцы активно качаются то влево, то вправо, проталкиваясь ближе к самому чувствительному местечку. И задевают его, вышибая из Хёнджина вой. Но приятные ощущения вскоре сменяются удручающей пустотой. Хёнджин ёрзает на месте в поисках пропавших пальцев. Взвинченный до своего предела, еле способный держаться в сознании Хёнджин жаждет продолжения. — Сейчас, мой котёночек, сейчас, — Минхо подмечает недовольство на лице младшего, поэтому спеша, неуклюже рвёт серебристый пакет, вытаскивает из него латекс и раскатывает по стоящему колом возбуждению. Хёнджин неподвижно лежит, не в силах даже оторвать голову от матраса. Он позволит Минхо сделает с собой всё, что угодно, лишь бы его поскорее довели до конца. Губы раскрываются в немом стоне, когда в него проникает головка члена Минхо, а ладони Ли впиваются в его бёдра. От ногтей наверняка останутся полосы, а от рук Минхо будут красоваться отпечатки. Тело само, неконтролируемо, не по воле хозяине, изгибается в красивой дуге. Соски Хёнджина оказываются перед носом Минхо, и он, не раздумывая, целует один. Минхо тянет Хвана на себя, входя в него глубже. Покорность младшего сносит Минхо крышу. Ли, не сдерживаясь, вставляет Хёнджину почти полностью, перемещая губы на шею. На ней и так, кажется, не осталось живого, нетронутого ранее Минхо места, но парня это совсем не беспокоит. Он оставляет засосы поверх старых, делая их свежее, новее, параллельно вбиваясь в податливое тело. Интенсивные, размашистые толчки Минхо сопровождаются той самой его любимой симфонией Хёнджина, что состоит из томных тяжелых вздохов, стонов, криков. Минхо разбавляет её своим рычанием и хлопками своих бёдер о ягодицы младшего. Капли пота с волос Ли падают на неровно вздымающуюся грудь, стекая на смятое постельное бельё. Минхо теряется в пространстве, отдаваясь их с Хёнджином слиянию целиком. — Ты меня любишь? — надрывным шёпотом Хёнджин с отдышкой касается слуха Минхо. Тот даже замедляется в своих действиях, немного удивлённо смотря на Хёнджина. — Конечно, люблю, милый, — шумно сглотнув, выдавливает из себя Минхо, возвращая прежний темп. Вопрос младшего выбил его из колеи. Хочется узнать, почему Хёнджина решил задать его, но Минхо откладывает ненадолго этот разговор. Им пока неудобно говорить. Изо рта могут вылетать только несвязные между собой слова и нечленораздельные звуки. Под своими ладонями Минхо чувствует, как трясётся младший, его голос срывается, а метания головой становятся чаще и суетнее. Хёнджин вот-вот кончит, и Ли хочет помочь ему в этом, понимая, что сам уже на грани. Рука, блуждая по коже, добирается до члена Хвана и окольцовывает его у самого основания. Минхо двигает ею вверх-вниз, пытаясь поспевать за ритмом своих же толчков. Хёнджин теряется в этом спектре ощущений, ему делают хорошо сразу в нескольких местах. Собственное тело не хочет подчиняться, предпочитая повиноваться животной страсти и рукам Минхо. Оно послушно делает поступательные движения, скорость которым задаёт Минхо, и плавится под его ласками. Член Ли проезжает по простате, Хёнджин ничего не может с собой поделать и громко, гортанно выстанывает имя старшего, изливаясь ему в руку. Минхо окончательно теряет рассудок от такой непозволительно прекрасной картины под ним и следом достигает оргазма, заполняя презерватив. Безжизненным мешком падает на Хёнджина, находясь до сих пор в нём и пачкаясь в семени младшего. Хван никак не реагирует на образовавшуюся тяжесть на себе, его руки пластом лежат вдоль тела, ноги до сих пор немного подрагивают, глаза закрыты. Номер не погружается в тишину из-за сбившихся дыханий, что звучат в унисон. Спустя долгие минуты Минхо всё же покидает нутро Хвана и скатывается с него на кровать, неустанно облизывая свои губы. Заставляет себя подняться, чтобы выкинуть презерватив в мусорку, взять из ванной полотенца и вытереть их, приводя хотя бы немного в цивильный вид. Испачканное полотенце быстро отправляется на пол, не представляя для Минхо больше никакой пользы. Ли забирается под бок Хёнджина, прижимая его к себе. Дыхание всё ещё неравномерное, Хёнджин не успел пока заснуть. — Тебя всё-таки что-то тревожит, — утверждает Минхо, мгновенно чувствуя напряжение со стороны Хёнджина. — Поделишься? — Всё ещё мои глупые детские хотелки, — отнекивается Хван, прячась в груди Минхо. — Не обращай внимания. — Джини, — в голосе отчётливо слышится серьёзность, — я не могу не обращать внимание на то, что тебя что-то беспокоит. Я начинаю от этого переживать сам. — Я просто всё ещё одержим мыслями о нашей свадьбе, — сдаётся Хёнджин, вздыхая. — Прости, знаю, как тебе неприятна эта тема. — Малыш, — Минхо костяшками пальцев гладит щеку младшего. — Она мне не неприятна, просто я пока не готов к такой… ответственности. Брак – это нешуточное дело, понимаешь? — Понимаю, — Хёнджин отчаянно пытается не выдать своей грусти, утыкаясь в плечо старшего. — Давай… позже к этому вернёмся, идёт? — Минхо предлагает компромисс, тот, который Хёнджин и так слышит на протяжении последних месяцев. — Идёт, — и Хван всё так же соглашается, не в состоянии спорить или истерить, добиваясь своего. Он уже принял свою участь «вечного бойфренда», так что брыкаться смысла нет. Они же любят друг друга, а разве это не главное? *спустя 5 месяцев* Прохладный ветерок приятно обдувает лица, всё стремясь забраться под куртки. Небо хмурое, но синоптики в прогнозах обещают, что дождя не будет. Морские волны рвутся на берег, омывая песок и камни. Хёнджин лежит головой на плече Минхо, тесно прижавшись к нему, и перерисовывает водную гладь в свой скетчбук. Волосы перебираются пальцами старшего, отчего Хван почти мурлычет. Они выбрались за город на пляж, пока ещё не стало совсем холодно, чтобы подышать воздухом и просто побыть вместе, забывая ненадолго о будничной суете. — Хо-я, — тихо подаёт голос Хёнджин, на что получает ответ в виде кивка. — Ты не замёрз? — Нет, малыш, всё хорошо, — Минхо оставляет поцелуй на макушке. — А ты? Хочешь домой? Или горячего чая? — глаза Ли находят рядом лежащий термос. — Не-а, мне тепло, ведь ты рядом, — смущённо признаётся Хёнджин, продолжая карандашом выводить морской бриз. — Мама просила к ней на днях заехать, хочет передать кимчи, — переводит тему, теснясь к Минхо поближе. — Заедем, милый. — И Феликс звал меня прогуляться по магазинам. Ему нужны свитера, новая шапка, брюки и ещё куча всего. А с Чаном он пойти не может, будут в гримёрных увлечены не тем и в итоге ничего не купят, — фыркает Хёнджин, заламывая брови. — Сладкая парочка, — смеётся Минхо, приобнимая младшего за талию. — Они в браке вот уже столько месяцев, а до сих пор живут, как в медовой месяц, — вздыхает Хёнджин. — Пусть развлекаются, пока могут, — хмыкает Минхо и заглядывает в рисунок парня. — О, Джини, мне кажется, ты перемудрил тут с цветом, — Ли аккуратно тычет пальцем на прибой, стараясь не размазать карандаш. — Где? — Хёнджин внимательно осматривает часть, что вызвала у Минхо сомнения, и поднимает глаза на море. — Нет вроде, так же блекло. — Неправда! Смотри, там светлее, чем у тебя. И вот это сливается с этим, — как истинный профессионал, коим Минхо ни на грамм не является, он тычет то на лист блокнота, то на берег, пытаясь переубедить своего парня. — Присмотрись. — Да о чём ты? — Хёнджин прищуривается, приглядываясь к слабым волнам, что едва заходят на берег, и к своему творению. — Ничего не сливается. — Хёнджини, — воет Минхо. — Ты что, правда не замечаешь? — Хван потерянно качает головой в стороны. — Ну подойди и приглядись. — Да ладно, я же просто для себя рисую, — отнекивается парень, но его тут же толкают в спину. — Для себя, не для себя – неважно. Всё должно быть передано детально! Подними свою прелестную попу и иди рассмотри, как там всё выглядит, — Минхо прихлопывает по ягодицам, подгоняя. — Давай, давай. — Вот уж не думал, что ты такой у меня дотошный, — шумно выдыхает через нос Хёнджин и всё же идёт ближе к воде, оставляя свой скетчбук у Минхо. Аккуратно ступая по песку, чтобы не набрать его полные ботинки, Хёнджин встаёт почти впритык к приливу, наклоняется и пристально смотрит на море. Он не может понять, что не понравилось Минхо, тем более в обычном наброске, сделанном на коленке. Хёнджин, так и не найдя каких-то отличий, возвращается назад, усаживается к старшему на плед и забирает свой блокнот обратно. — Я всё ещё не догнал, о чём ты. Я нарисовал точно таким же тоном, как и там, ты… — Хёнджин кончиком карандаша обводит спорный для Минхо момент, но тут же замолкает, пялясь в левый угол листочка. На странице, где изображён песок, красуется забавная мордочка, которую Минхо обозвал в своё время Чжурыми, и надпись, что стрелой, вонзается в сердце Хвана. Буквы на родном языке представляют собой фразу. Одну несложную фразу, которую Хёнджин уже не надеялся услышать в живую, которой грезил уже долгое время, которую желал однажды получить. Вопрос, что смог бы сделать его жизнь счастливей и подарить сказку из своих мечт. «Ты выйдешь за меня?» Хёнджин, не веря до конца в реальность, проводит подушечкой пальца по надписи, оставляя небольшие разводы. Его круглые глаза наконец отрываются от листика и оказываются на Минхо. От положения старшего у Хвана падает из рук блокнот. Минхо стоит перед ним на одном колене и протягивает красивое тоненькое колечко в красном футляре. Всё как во снах Хёнджина, что преследовали его уже не один год. — Минхо… — еле разлепив губы, шёпотом говорит Хёнджин. — Хёнджин, — прокашлявшись, начинает Минхо. — Я знаю, о чём ты думаешь. Знаю, что, возможно, это выглядит так, будто я над тобой издеваюсь. Столько ломался, делал драму, отказывался, а теперь сам начинаю это. Прости, что был временами груб, уходил от этого разговора, хоть и прекрасно осознавал, как для тебя это важно. Я бы давно мог обсудить всё это с тобой, и тебе не пришлось бы так страдать из-за этого. Мне жаль, что я так бесстыдно держал тебя в слепом ожидании и даже посмел убедить отказаться от вполне себе нормальной и обыденной мечты. — Минхо, ты… — Хёнджину трудно говорить, у него не получается собрать свои мысли воедино. — Я морозил тебя всё это время из-за своей трусости. Нет никакой причины, кроме моего страха брать за кого-то ответственность. В моей семье отношения, замужество, создание ячейки общества – всё это является главными ценностями. Мне твердили, что брак должен быть один. Вот раз и навсегда. Мои родители не простили бы мне развода. И нет, я не планирую с тобой расставаться, я готов бороться за наши отношения до конца, я люблю тебя. Но никто не может заглянуть в будущее и сказать, что потом ничего не изменится. Жизнь такая непредсказуемая, непостоянная. Произойти может, что угодно. Абсолютно. — Тогда почему ты всё-таки предлагаешь мне брак? — с сердцем, что бьётся слишком сильно, спрашивает Хёнджин, закусывая губу. — Ты же не делаешь мне одолжение? — выйти замуж, потому что тебя стало жалко, – самое страшное для Хёнджина. — Нет никакого одолжения, — уверенно опровергает Минхо. — Я правда хочу быть с тобой и узаконить наши чувства. Я тоже хочу, как Чан, ждать тебя красивого у алтаря, подарить тебе свадебный поцелуй, надеть на твой палец кольцо и гордо назвать своим мужем. Да, мне всё ещё немного страшно, но это скорее от волнения. Мы уже столько лет вместе, я уже в ответе за тебя перед твоими родителями. Так что свидетельство о браке на это особо не повлияет, — Минхо берёт незанятой рукой ладонь Хёнджин, сжимая. — Хёнджини, я решился на это, потратив много времени на такой шаг. Я понял, что пора завязывать со своими заморочками, что не имеют никакой ценности. Тем более они мучают не только меня, но и ранят того, кого я люблю. По щеке Хёнджина скатывается слеза, губы дрожат. — Хван Хёнджин, скажи, ты выйдешь за меня замуж? — Минхо заглядывает в глаза возлюбленного. — Я обещаю приложить все свои усилия, чтобы стать для тебя отличным мужем и не пожалеть о замужестве со мной. — Хо-я, — хрипло мычит Хёнджин. Дорожек из солёной влаги становится больше, слёзы застилают взгляд Хёнджина. — Да, Хо-я, я выйду за тебя, — сквозь всхлипы мямлит Хван, улыбаясь. Минхо вынимает колечко из коробочки, убирая ту в сторону, и надевает помолвочное украшение на тонкий палец, целуя руку уже своего жениха. Оба расплываются в широких, счастливых улыбках. Хёнджина утаскивают в объятья, крепкие, медвежьи. На сердце что-то отлегло, Хвану даже дышать теперь легче. Мозг ещё не до конца принял случившееся – ему нужно какое-то время. Хёнджин растворяется в руках Минхо, расслабленно опускает веки. Море такое тихое, безмятежное. Так и у Хёнджина на душе долгожданный штиль; гнусные мысли не съедают голову, на пальце ощущается трепетный груз. Хёнджин всю дорогу неотрывно будет разглядывать его, пальцами касаться обруча и маленького камешка по центру. Кажется, он всё-таки получит свою сказку. Его прекрасный принц совсем рядом, одной рукой управляет железной каретой, вторую держит на бедре Хвана. И если для кого-то брак – это долг и скованность, то Хёнджин себя чувствует самым свободным человеком на Земле. Скетчбук, ненадолго забытый, лежит на заднем сидении, выпав из шоппера Хвана. Листочек с пейзажем моря и глупой рожицей окажется поставленным в рамочку в спальне. Хёнджин будет потом часто и подолгу рассматривать его, роняя непрошенные, но вызванные радостью, слезинки на стекло.