Жан-Клод Дешам: другая судьба

      До Москвы добрались без происшествий, даже ни разу не остановившись. Жан взял в дорогу сумку–холодильник с кровью. Кривич опять дивился удобству и нахваливал людскую изобретательность. Обычно Жан–Клод останавливался у Виттенбурга. Но, помня то, как дед обошелся с Генрихом, на этот раз в Лефортово ехать не решился.       На подъездах к Москве у Дешама зазвонил телефон. Жан-Клод скривился: номер был ему, увы, знаком…       «Святослав Вернидубович с вами едет? Вас встретят на Можайском шоссе». Жан завершил звонок, отложил телефон. — Дед, нас уже ждут. Сразу к Калите поедем. Жалко, что не успеем до этого к стоматологу зайти. Но, если невмоготу будет, я лекарство с собой взял. — Ох, сынок. Не до зубов мне сейчас! — Святослав Вернидубович приник к окну, напряженно разглядывая пригороды. — Ишь, как Москва расстроилась! Не узнать, — вздыхал он. — Ну так ведь столица. Зато у нас в Смоленске воздух чище, благоприятная экологическая обстановка… В смысле, природа хорошая. Вампиров, да и прочей нечисти у нас гораздо меньше. А здесь за обращение люди огромные деньги платят. — Да как же можно, за деньги?! Вот из-за таких и слава дурная про нас идет! Упырями кличут.       Жан ухмыльнулся. — Вот как раз и упырь подъехал. Надо же, какая честь! Он аккуратно сбросил скорость и съехал на обочину, спешно вышел, торопясь открыть дверь Святославу Вернидубовичу.       Кривич глянул на ведомственную машину с мигалкой, из которой вышел молодой красавец. Иссиня-черные волосы, алые губы. Глаза с поволокой. — Никак Федька-змей? — узнал Басманова дед Слава. — Ну штож, потолкуем и с ним… — он, кряхтя, полез вон из машины, потоптался, разминая ноги, с непроницаемым видом глядя на то, как кланяется перед ним Басманова. — Добро пожаловать, Святослав Вернидубович! — Басманов свернул клыками в улыбке, глянул без смущения. Дед пожевал губами. — Здоров ли Иван Даниилович? — выждав небольшую паузу, спросил он. — Слава Богу! И вам доброго здоровья желает. Совсем нас забыли, в Москве давно не бывали. — Лихое время можно и переждать. Не первый раз на Руси разброд и шатание великое. После Ивана-то Васильевича, помнишь поди, как оно было. Так и на этот раз, — сказал Кривич, начитавшийся по дороге газет. — Время тяжёлое было, — согласился Басманов. — Иван Даниилович со всеми мир держит. Бережёт Русь-матушку по мере сил. Хранит от смуты, блюдет равновесие…       Фёдор Алексеевич не зря напомнил про баланс сил в нечистом мире. Жан чего-то подобного и ожидал. Он понимал, что лёгкой прогулки не выйдет, да и за оборотней спросят с пристрастием. А вот Кривич оскорбленно нахмурился. — Горазд ты языком чесать! Не твоя забота наши дела. — Как прикажете, — Фёдор снова согнулся в поклоне. — Как вам угодно будет, пересядете, или?.. — Да чего ж туды-сюды скакать-то, — хмыкнул Кривич, — чай, мне и в своей неплохо.       На том и порешили. Жан пристроился в хвост «Бентли» Басманова, следом тронулось еще пару джипов сопровождения, и котреж, включив «мигалки», стрелой полетел в сторону Серебряного бора. — Да уж, — протянул Жан, — передо мной Фёдор Алексеевич так шапку не ломал. — Да и с чего бы государеву слуге перед тобой стелиться? Пригрел Калита кромешника, за особые заслуги отличил. — Знаем мы его заслуги! Палач. Однако, конечно, умеет себя подать, куртуазен… Ну и весьма искусен в деле истребления себе подобных. — Не вздыхай, французик. Смоленск наш не на последнем месте. И хорошо, что ты им по сердцу не пришёлся. Не променял наш Смоленск на Москву эту!       Жан с трудом сдержал усмешку. А ведь Кривич даже и не представляет, как сильно всё изменилось. Впрочем, все он понимает. Когда Жан в Смоленск приехал службу нести, тогда уже было понятно, что сия провинция одна из беднейших и разоренных дочиста. — Не люблю я московитов, — признался Жану дед. — Одна беда от них! Сколько раз предавали, продавали, Литве на веки вечные отдавали, а то и вовсе на приступ нашего Смоленска ходили, и татар с собой приводили! Хитер князь Иван Данилович. И подручного себе выбрал, кромешника, тьфу! Федька энтот обратившего своего сберечь не смог. Загубил почем зря, а может, и нарочно. Ты-то смотри, против меня не удумай пойти! Вмиг голову сверну, — потемнел взглядом дед, и сам воздух в машине как-будто сгустился так, что Жану на минуту стало трудно дышать.       Нагнал жути, Жана озноб прошиб. Силён Первородный, не смотри, что хромает.       Кстати, надо бы разобраться, что это у деда? Травма новая или от старости уже? Жан решил непременно уговорить Кривича пройти все необходимые обследования.       Миновав несколько преград — пост ДПС, серию шлагбаумов и, наконец, массивные ворота, кортеж остановился напротив парадного входа в резиденцию владетельного князя Московского. Жан подвез Кривича к самому крыльцу, вышел из машины, передавая ключи споро появившемуся служащему. — Вещи в багажнике, — сообщил он, и пошел было вслед за дедом, но его задержали в приемной. — Здесь ожидайте. — Я Жан–Клод Дешам, наследник Кривича Смоленского, — попробовал возмутиться он. — Вот и ждите своего обратившего, Кривичев. Если проголодаетесь, кровь в холодильнике. — Можно подумать, я водитель, — обиделся Жан, но долго расстраиваться было некогда.       Чтобы не тратить время впустую, Жан спросил, как пройти в медицинскую часть, получил схему расположения зданий резиденции с местными телефонами, и пошел договариваться о приеме стоматолога. К удивлению Жана, оказалось, что возраст Святослава Вернидубовича был известен всем и каждому. — Неужели действительно тысяча лет? — переспросил Дешам, глядя на год рождения деда. — 973 год, а что вас удивляет? — Я думал, мы со временем в камень превращаемся. — Не все, Кривичев. Но у вас, несомненно, очень хорошая наследственность. — Приятно слышать. Merci.       Жан приятно улыбнулся медсестре, заполнявшей медкарту Кривича. Доктору Дешаму было не впервой очаровывать медицинский персонал.       Поболтав немного о медицине для аномалов, посетовав на то, что хороших врачей из вампиров не хватает, и сойдясь на том, что новообращенные никуда не годятся, тем более, в хирурги, Жан уже представлял свою будущую клинику в Смоленске. Но хорошее настроение доктора Дешама испарилось, стоило Кривичу выйти от Калиты. Ликом обративший был темен. — Ты чего же срамишь меня перед людями? Серебряную раку у царевича Дмитрия стащил! И не соромно было, шаромыжник? — набросился Кривич на Дешама.       Тот аж оторопел. Святослав Вернидубович зло посмотрел на Жана, перенося француза в 1812 год. Вот так смотрели крестьяне на захватчиков, сжигавших их поля! Ненависть к французам была всеобъемлющей. Многие нерасторопные и жадные наполеоновские солдаты остались лежать на русской земле со вспоротыми вилами животами… — Дед, как ты можешь им верить, — пролепетал доктор Дешам. — Я не участвовал в мародерстве, мало ли что солдаты натворили, не всех же одной меркой мерить… Некогда было, я из госпиталя не выходил… — Выучился по-русски брехать! Ты в Москве был? — Был… — Значит, с тебя и спрос!       Кривич крепко схватил Жан-Клода под локоть и потащил за собой. Перед ними немедленно, как из-под земли, вынырнул провожатый, почтительно указавший путь к отведенным Кривичу покоям.       Разговор продолжился сразу после того, как Дешам остался с дедом в отведённых им апартаментах. В другое время Жану польстило бы пребывание в подобном месте. Но сейчас он с удовольствием променял бы эти роскошные хоромы с высокими потолками и террасой, выходящей в парк, на угол в подвале особняка Ольги Анваровны или скромный флигель в том же особняке. Ни собственный бассейн с сауной, ни гостиная с курительной комнатой, ни вся прочая показная роскошь ничуть не радовали.       Ольга… Болезненно отозвалось в мозгу Жана. Она говорила, что больна. Что с ней сейчас?.. — Вот удружил, из-за тебя на старости лет в должниках ходить, — ворчал Кривич.       Жан набрал воздуха в грудь, сосчитал до десяти. Не показывать страх, ни в коем случае! Иначе не выжить. А он должен. Если не ради себя, то ради своей семьи. — А что с оборотнями? Когда Ивана в Москву везти? — как бы между прочим спросил Жан. — Вот недотыкомка лободырный, да кому они нужны, хвостатые эти! Молчи, Жанчик, молчи! — зашептал дед, зыркая по сторонам.       Про камеры Кривич не знал, но вполне обоснованно предполагал наличие слежки. Жан без лишних слов взял из своей сумки упаковку со скальпелем. Дед исподлобья наблюдал за его действиями. Разрезав кожу на предплечье, Жан нацедил в стакан своей крови. — Задобрить хочешь, прощелыга? — рявкнул Кривич. — Опозорил ты меня, Жанчик. Думаешь кровью откупиться? — Так мне больше нечем, — пожал плечами маркиз Дешам. — Богатств за двести лет не нажил.       Кривич укоризненно покачал головой. — За два века ума не прибавилось.       Дед хватил крови из стакана и жалобно ойкнул. — Пойдем к врачу, дед, — напомнил об ожидающем стоматологе Жан-Клод.       Святослав Вернидубович презрительно скривился. — И охота была суету наводить… — Пойдем, пойдем. Сейчас доктор укольчик сделает, и все пройдет. — Да я и сам не хуже тваво дохтура зубы заговаривать умею. Уж не знаю, стоит ли, — закапризничал Кривич, — Может, не будем позориться? — Так все равно же надо посмотреть, может, за двести лет что и в порядок привести надо, — уговаривал деда Жан, нежно беря под локоть и провожая к двери.       То ли зуб действительно сильно беспокоил Первородного, то ли удача по какой-то неведомой причине повернулась к Дешаму лицом, но вскоре Святослав Вернидубович оказался в кресле зубного врача и смог оценить достижения современной медицины.       Убедившись, что дед расположился со всем комфортом и не намерен откусить пальцы врачу, Жан-Клод вышел в холл и устроился в кресле с телефоном. На душе было муторно. Все шло как-то не так, он пасссивно следовал событиям, тольком не пытаясь ни на что повлиять, а меж тем… А, ладно! Он написал Ольге, что у них все в порядке и узнал новости о новообращенных: Зеленцова пришлось запереть в подвале, чтобы старик не сбежал в свои Вешки, а вот резвый Никита был героически задержан Аннушкой и капитаном Жалинским и уже давал чистосердечные показания в полиции, сменив графский флигель на куда менее удобное помещение смоленского СИЗО.       По словам графини, юноша жаждал обращения в самое ближайшее время. Дешам посоветовал пригрозить Шумилину возвращением Кривича. Парнишке не стоило качать права и выдвигать требования, если он намеревается стать частью семьи смоленских вампиров.       «Пусть учится терпеть и смиряться!» — ответил сообщением Жан. Самому ему терпение тоже не помешало бы. Да и смириться со многим придется… Закончив переписку с женой, доктор Дешам приятно улыбнулся медсестре, занятой оформлением документации. А потом с той же улыбкой переместился к стойке администратора и продиктовал номер своего телефона, оставляя данные контакного лица пациента.       Если бы Кривич пробыл в кабинете еще минут пятнадцать, Жану бы точно выпал шанс нарушить супружескую верность. Но дверь отворилась, и дед вышел в коридор. — Ну что? — спросил, поднимаясь ему навстречу Жан. — Толковый дохтур попался. Хоть и не из немцев, — невнятно отозвался Кривич, подошел к зеркальной стене, придирчево осмотрел себя, покрутившись, и хмыкнул. — Всю рожу скривили. — Небольшой отек и последствия анестезии, пройдет примерно через час. Зато никакой боли, — успокоил его вышедший вслед за дедом врач и подошёл к Дешаму. — Ну что я могу сказать… В целом, зубы в отличном состоянии для такого возраста. Но в двух соседних зубах пульпит. Я пока поставил временные пломбы и рекомендовал Святославу Вернидубовичу ничего не кусать этой стороной. Через десять дней надо будет еще раз показаться. — Надо, значит покажемся, — покладисто ответил дед.       Доктор покивал. — Главное, как мы говорили, не забывайте чистить зубы утром и вечером. Рекомендую пользоваться ирригатором, конечно, особенно после употребления «консервов»… — он с некоторым сомнением посмотрел на Дешама. — Дед, ты зубным порошком пользоваться умеешь? — спросил Дешам, обменявшись взглядом с дантистом. — Обижаешь, Жанчик. Бывалыча, и смолой чистил, и углем. У вас теперь в тюбиках всё, а мы раньше сами толкли. Надо будет яиц купить, из скорлупы сделать порошок.       Жан дрогнул, вообразив источающую невыносимую вонь стеклянную банку на подоконнике, доверху забитую яичной скорлупой, извлеченной из помойки… — Купить профессиональную пасту можно в любой аптеке. — Горазд все покупать! То-то изжился до нитки. В церквах воруешь. — Может пойдем, заодно крыло покажем ортопеду? — побледнев, спросил Дешам, — И вообще, дед, нам бы твою обращенную форму для документов зафиксировать. Фото и видео в натуральном виде. — А не испужаешься, баламошка? Нашли себе циркового пуделя! Все у меня в порядке. Не трепи языком пустого.       Несмотря на искреннее желание доктора Дешама устроить Кривичу полный чек-ап, его постигло горькое разочарование. Уговорить деда удалось только на УЗИ всего чего только можно. И то, разочарованный и уставший от препирательств с Кривичем Жан посулил чуть ли не скидку на услуги ЖКХ. И пачку чая в придачу. И был очень удивлен неожиданным согласием деда пройти процедуру. — Насчёт льгот узнавайте в Смоленске, — вам все подробно расскажут в Управлении по делам аномалов в Смоленске, — не выдержала докторица, которую дед то и дело отвлекал расспросами на протяжении всего небыстрого обследования. — Дед, ты же пенсионер. Не сомневайся даже, всё оформим, — вздыхал Дешам, то краснея, то бледнея, и гадая, откуда только дед этого набрался! Небось, от Зеленцова… Опыт общения со старым сутягой и кверулянтом прошел не даром. — Всё в пределах возрастной нормы, — наконец, выдала вердикт врач. — Недурно было бы, конечно, провести полное обследование и сравнить результаты лет через сто, а потом через триста, — вынося многостраничное заключение с придыханием сказала врач, с алчным блеском в глазах взирая на пачку распечаток. — Увы, но на сегодня всё!       Жан-Клод вышел с дедом на воздух. — Ну, что дальше? Прогуляемся по территории? Вернемся к себе? — К себе! Скажешь тоже! У Калиты за печкой пристроились, аки сверчки. Тьфу! Жанчик, а ты бы нашёл нам свой угол… — Деньги нужны, дед, — сухо ответил доктор Дешам. — Жилье в Москве мне не по карману. А то с удовольствием, в своем расположиться можно со всеми удобствами. Опять же, гроб установить…       Жан заглянул в глаза Кривича и понял, что дед ожидал чего-то подобного. Люди мало изменились за два века. — И какая цена вопроса? — по-отечески спросил дед.       Жан что-то прошептал, интимно наклоняясь к уху Кривича. — Угу, угу. Золота хватит. Только надо в Смоленск вертаться.       Вожделенная квартира ускользала, растворяясь в воздухе. И Жан решил ковать железо, пока горячо. — Дед, так можно пока первый взнос заплатить. Я вампирскую ипотеку оформлю, — пошел ва-банк Дешам.       Кривич вопросительно посмотрел на Жан-Клода, явно не понимая значения незнакомого слова «ипотека». — Возьмем в долг, потом выплатим, — продолжил Жан уже не так уверенно. — Делай, сынок. Я это всё не разумею. Потом сочтемся. Свои люди.       «Прежде Генриху было бы недурно позвонить, посоветоваться», — подумал Жан, испугавшись своего скоропалительного решения. Ипотека на такую сумму ставила его в прямую зависимость от обратившего на долгие годы. Но квартира в Москве выглядела слишком соблазнительно. А мысль о научной карьере и возможности пожить несколько лет на правах москвича просто кружила голову. Ольга оценила бы возможность посещать премьеры столичных театров. Давно пора сменить унылые пейзажи смоленских улочек на виды европейского города.       Можно будет и к Генриху с Аглаей в их особнячок в Лефортово почаще заходить. Милые семейные вечера, при свечах, у камина. Да, это было бы очень хорошо.       Как бы то ни было, но Виттенбургу в любом случае необходимо было нанести визит, как своему непосредственному начальнику. Дешам чувствовал двойственность своего положения. Дед ясно дал понять, что Генрих ему не нравится. — К борову своему поедешь? Угораздило тебя, Жанчик, в Приказ Брюсов продаться. — Брюс погиб при Александре Миротворце. — Многих не досчитались. А немца энтого, дружка тваво, я помню. Упырь молочный! Завел царь Петр моду, инородцев приваживать… — Надо съездить в Приказ. Я же там служу. Иначе должность в Смоленске потеряю. Зачем тебе нахлебник?       Жан замолчал, выжидательно глядя на Кривича. — Чего умолк-то? Спрашивай уж, чего хотел. Ну? — Зачем я вообще тебе был нужен? Доктор маркиз Дешам. Ты же меня специально искал, чтобы вампиром сделать! — Сынок, мне лекарь был надобен. Ты же сам видел, какая беда в Смоленске. — О, деед! — горько рассмеялся Жан. — Лекарь для Смоленска… Я не справился. «Чтобы вылечить этот народ, нужен другой врач», – подумал Жан-Клод. — Надо было обращать самого Корсиканца. Или вашего царя Петра! — Я о людях забочусь. А ты мне о царях толкуешь, недотыкомка. Поехали-ка в центр, помнится, сад там был у Кремля. Поглядеть хочу, что они там наворотили… Я там в тенечке посижу, на людей полюбуюсь. — Может, в питейную зайти? Тут камеры кругом, просто так охотиться запрещено, — предупредил Кривича Жан. — Камеры, автомобили, компьютеры, смартфоны, — сверяясь с записной книжкой, перечислил дед, — Чуден, право, белый свет. Правда, что и по небу, как птицы, люди летают? — Давно уже, — подтвердил Жан. — Самолет называется. И в космос ракеты запускаем с людьми.       Жан показал пальцем на хмурое февральское небо. — Вокруг земли летали, на луну высаживались... Дед, а может, хочешь в кино или театр сходить? В музей?.. Есть такой Политехнический музей, там объясняют, как устроена разная техника, производство... — На что мне это? Люди всё те же, а остальное мне и знать ни к чему. Давай, давай, беги к борову своему. А потом в город меня свозишь, прокатишь по Москве, да в питейную заглянем. Поспешай, Жанчик.