Make me choose

Амен понимал, к чему клонит этот зазнайка. В глазах Ливия из всех жителей поселения непоколебимым алиби обладала разве что Агния, уехавшая несколько дней назад. Амен же и вовсе возглавлял список подозреваемых. И эпистат готов был поспорить — не от того, что именно он отыскал Эву, и даже не из ревности. Ливий боялся за девчонку, наверняка предупреждал, потому что… — Знаешь, кто она. — Амен не задал вопрос. Он утверждал. Вопреки ожиданиям Амена, Ливий и бровью не повёл. Сохранять спокойствие и твёрдость тона — тактика правильной беседы с эпистатом, чего бы та ни касалась. Иная будет использована против тебя самого. — Да. Твой любимый писарь, — выделил каждое слово Ливий. — Что само по себе — приговор. Удав ловится на кролика, коим Амен решил прикинуться, и начал блефовать: — Пускай свершённое на моей совести. Убьёшь меня? — Чтобы уподобиться тебе? — Не обольщайся. Маленькая месть не сделает из тебя верховного эпистата, — ухмыльнулся Амен. — Не пытайся проглотить меня, ищейка. Подавишься. Я здесь затем, чтобы жизни спасать, а не отнимать. Но, если бы хотел убить её, убил бы. Знаю способы быстрее, эффективнее и гуманнее того, который применили к ней. Мы оба знаем. Этими словами Ливий для себя решил оставить Амена вне подозрений. Не настолько же тот моральный урод, чтобы обагрить руки кровью той, к кому прикипел. Особенно, если она шезму — измучил бы прежде. Амену, в свою очередь, хватило искренней наглости в голосе Ливия, чтобы оставить пустой допрос. И это могло означать лишь то, что остальным не отделаться так же просто. Подозревать стоило всех. И в первую очередь — самых ближних. Одним из первых, кого Амен увидел, выбегая из дома Эвтиды, был Тизиан. «Никто больше девчонку на ноги не поднимет, совсем плоха», — повторял про себя Амен, пытаясь расслышать подвох в словах помощника. Не верить ни заспанному виду, ни писаному изумлению на лице для Амена было заповедью, поэтому спустя несколько минут он уже беседовал с Тизианом вдали от жилой части поселения. — Где ты был, когда всё это происходило? Ты выходил не с нашей стороны, — сразу обозначил Амен. — Я ночевал в полосе, отведённой лекарям. — Кто может это подтвердить? — Ливий. — И что же он мне расскажет? — намекнул Амен на то, что их показания должны совпасть. — Он видел меня. Я был с его помощницей, Герсой. — Рэймсса в допросную. — Отрезал эпистат. — Только смотри, чтобы его старший рядом не крутился. Охотник отправился к дому, в котором проживал Рэймсс, отметив про себя, что Амен всё же свернул к своему жилищу. Тизиан не был бы правой рукой верховного эпистата, если бы не усвоил в своё время, как нужно выполнять приказы. Велено привести Рэймсса, и только, значит, действовать стоило тоньше обычного. Для таких, как Тизиан, подобные задачи не составляли труда. Однако трудиться и не пришлось — писарь показался сам, лениво выходя из темноты жилища. — Отчего не спишь в такую ночь? — приблизившись, тихо поинтересовался Тизиан. Рэймсс едва ли не подпрыгнул на месте, не ожидая быть пойманным подкравшимся охотником. — Сны нынче дурные, господин, — медленно разворачиваясь, ответил Рэймсс. Идея задать встречный вопрос даже не посетила его голову — от греха подальше. — Брату твоему, должно быть, слаще спится, — нащупывал почву Тизиан. Рэймсс натурально напрягся, бросив взгляд в сторону дома Реммао, чего Тизиану оказалось достаточно — старшего рядом нет. По крайней мере, Рэймсс так думает. — К чему этот допрос среди ночи, господин? Если помощь какая нужна… — Смотри, как бы тебе в ней не отказали, — перебил Тизиан. — Идём со мной. — Куда? — Верховный эпистат хочет тебя видеть. Даже в блёклом свете луны было заметно, как за секунду побелело лицо Рэймсса. — Позволь переоденусь, — нашёлся он. — Не являться же перед господином в таком виде. Тизиан почти отказал, но вдруг ухмыльнулся и ответил: — Только быстро. Писарь, сверкая пятками, скрылся из поля зрения охотника, но не позднее, чем через две минуты, вышел вновь, одетый в тёмные свободные штаны и такого же цвета рубаху. Тизиан мазнул Рэймсса придирчивым взглядом и жестом приказал следовать за ним. Ночь была прохладнее, чем обычно, но из-за кипящей от страха в венах крови Рэймссу стало жарко. Только ледяные кончики пальцев контрастировали с температурой тела. Поводов дрожать вовсе не от холода прибавилось, когда шезму заметил, что от жилища Амена Тизиан уводил его всё дальше. — Разве мы не к эпистату должны пойти? — на всякий случай уточнил Рэймсс, нервно коснувшись поясницы, словно вытирал вспотевшую ладонь. — Он не у себя, — ответил охотник, подмечая каждое движение спутника. — Чего трясёшься так? — И правда. Правая рука фараона среди ночи посылает за мной. Пустяки, каждый день такое случается, — отмахнулся Рэймсс. — Да поможет тебе твоё неведение, — сказал Тизиан, распахивая дверь, незнакомую Рэймссу, и велел: — Входи. Шезму, еле дыша, ступил внутрь вперёд охотника, где застал ещё двоих. Его разве что не затрясло. Пройдя по узкому коридору, он интуитивно свернул в тускло освещённую комнату, в дальнем углу которой восседал Амен. — Доброй ночи, господин, — изо всех сил пытаясь не выдать дрожь в голосе, поприветствовал Рэймсс. — Сядь, — бесстрастно приказал эпистат, указав на стул рядом с собой. Пока шезму на негнущихся ногах занимал своё место, Тизиан подошёл к Амену и быстро что-то прошептал. В бледных глазах сверкнули молнии, предвестницы скорого шторма. — Есть два исхода нашей беседы. Будешь отвечать на мои вопросы правильно — уйдёшь отсюда живым. Если нет — убью тебя твоим же ножом. Рэймсс вжался в стул, спиной почувствовав холод металла оружия, припрятанного под одеждой. Он громко сглотнул и медленно кивнул. Тогда Амен достал что-то из-за пазухи и бросил на пол, прямо к ногам писаря, чем ещё сильнее напугал его. — Тебе знакома эта вещь? Рэймсс пригляделся и неуверенно произнёс: — Кажется, ошейник Омфиса, пса Эвтиды. — Ты не безнадёжен, — подался вперёд Амен. — Когда ты видел его в последний раз? — Пса?.. — уточнил на свою голову Рэймсс, но, получив в ответ въедливый расчётливый взгляд, мотнул головой и продолжил: — Вечером, когда уходили из библиотеки. Эва как раз тогда надевала ему новый. Вот этот, — кивнул он на полоску кожи. — Сказала, что Исман всё хотел сменить ошейник на подороже, а тут Агния как раз подарила красивых камней… — Эву после этого ты ещё видел? — заглядывая в самую душу, спросил Амен так, что пришлось прислушаться. — Нет, она отдыхать… ушла… Что с ней?! — на надрыве бросил Рэймсс, начиная осознавать причину ночного переполоха. Эпистат оставался спокойным внешне, манипулируя подозреваемым. Словно Эва здоровёхонькая стояла за стеной, и ему нравилось видеть первобытный страх в чёрных глазах напротив. Только вот беда — страх за себя, очевидно, сменился страхом за Эвтиду. Переключатель сработал очень точно, Амен не мог ошибаться. — Библиотеку обыскать, — отдал новый приказ эпистат. — Всё, что она записывала за последнее время, должно быть у меня к восходу. О любых деталях, кажущихся странными, докладывать немедленно. — А с этим что делать? — указал на Рэймсса Тизиан. — Посидит в допросной. — Господин, нет за мной вины! Пощади! — Заслуживаешь ли ты пощады, выясним утром, когда я найду Реммао. По запаху крови, — хищно оскалился Амен. В глазах цвета сажи окончательно погасла надежда и ярко вспыхнул тихий, заставивший онеметь ужас. И снова, казалось, Рэймсс боялся не за свою судьбу.

***

Свежий ночной ветерок начинал создавать взвесь песка в воздухе. Реммао знал — так могла начинаться буря. Если углубится вперёд — запросто погибнет посреди пустоши, где негде укрыться. Но и поворачивать назад было нельзя — смерть, именуемая отрядом фараона, дышала в спину. Нужно было срочно что-то придумать. Недаром ведь он наставник шезму! Реммао принял решение обогнуть город вдоль периметра. Так он мог нейтрализовать сразу три проблемы: сбить со следа отряд, не угодить в лапы песчаной бури и скоротать время до рассвета, не останавливаясь. Однако он не учёл одного. То и дело туже затягивая жгут на ноге, он проклинал бешеную чёрную псину. Его скорость и манёвренность после того, как Омфис прогрыз ему ногу, значительно сдали. Не попадись собака ему на глаза — или он ей — всего этого сейчас не было бы! Реммао хватило ещё на пару часов, пока он не приблизился к черте города, где вблизи незнакомой ему мастабы всё же решил осмотреть рану. Уже начинало светать. Это очень плохо. Нужно было убираться отсюда как можно скорее, тем более, что буря, кажется, миновала. Едва развернув пропитанные кровью бинты, он услышал агрессивный лай. А в следующую секунду и увидел с завидной скоростью приближавшихся к нему собак. От них одни неприятности! Быстро схватив нож покрепче, он принялся размахивать им перед оскалившимися псами, окружившими его. Стало понятно: либо он, либо они. Третьего исхода быть не может. В момент в глазах потемнело, а ноги перестали держать, но перед тем, как потерять сознание, шезму успел заметить, как спокойны стали собаки.