* * *
Прошло несколько секунд, показавшихся бесконечностью, прежде чем я набрался смелости и постучал костяшками пальцев по двери номера в мотеле. Ронан открыл дверь. Я не мог сказать, что удивило меня больше — его внешний вид или пистолет, который он держал, небрежно прижав к ноге. Никогда не видел Ронана в чем-либо, кроме костюма и, в редких случаях, джинсов, поэтому вид его в тренировочных штанах и простой белой футболке застал меня врасплох. Его мрачный взгляд и темные круги под глазами заставили меня, как никогда, желать иметь право прикоснуться к нему. — Можно войти? — спросил я, пытаясь игнорировать дрожь в голосе. Ронан долго рассматривал меня, прежде чем открыл наконец дверь пошире. В комнате было темно из-за задернутых несмотря на полдень штор. Разговор с Хоуком накануне выбил меня из колеи, и я не поехал к Ронану вечером, а утром проспал после бессонной ночи. Я предупредил офис о своем отсутствии, и даже не пытался работать из дома, будучи слишком рассеянным. Судя по состоянию номера, Ронану было не легче, чем мне. Незаправленная постель и полупустая бутылка скотча на тумбочке определенно не вписывались в норму. Ронан пил лишь в редких случаях и всегда в меру. Я оглянулся через плечо, когда он закрыл дверь, погрузив комнату в темноту, и обрадовался, что он включил торшер возле двери. Это дало возможность рассмотреть его. Он так ничего и не сказал, и не опустил пистолет, что беспокоило меня… очень сильно. Не потому, что считал его опасным для себя, а потому, что не мог понять, зачем он вообще достал оружие. Ронан на мгновение задержал на мне взгляд, но выражение его лица оставалось нечитаемым. Повисла неестественно долгая пауза, затем он наконец подошел к стулу и убрал пистолет в наплечную кобуру, висевшую на его спинке. Я с удивлением заметил, как задрожала его рука, и он стал раз за разом сжимать ладонь в кулак, пытаясь унять дрожь. Этот нервный жест сильно огорчил меня. Слова Хоука снова пронеслись в голове, и я непроизвольно присел на край кровати. Я пришел туда с целью получить ответы на вопросы о том, что на самом деле случилось с Трейсом, но, увидев Ронана таким разбитым, засомневался. И едва не подскочил, когда меня осенило. Все наконец встало на свои места. Я хотел доказать Ронану, что могу быть мужчиной, который ему нужен, а не мальчиком, которым он меня помнит. Но, возможно, он нуждался с дня, как потерял Трейса, в том же, что и я сам после смерти родителей… в ком-то, кому можно доверять, за кого можно держаться, когда боль становится слишком сильной. Я не понимал этого, и последние несколько лет все сводилось к тому, что сам нуждался в нем. Мне хотелось видеть в нем опору после потери Трейса, но я никогда не задумывался, что ему тоже может кто-то понадобиться. Я хотел черпать из него силы, но никогда не предлагал свою. Хотел быть для него желанным мужчиной, не осознавая, что он может нуждаться в ком-то еще… в друге. И в тот момент я понял, что не буду требовать ответов. Больше ничего не буду требовать. Если Ронану нужно защитить меня от зла, в существовании которого я не уверен, пусть так и будет. Если нужно удовлетворить свою физическую потребность — с готовностью помогу и научусь жить с последствиями этого. Если никогда не смогу прикасаться к нему, как мне хочется, найду другие способы показать, что я рядом. Я взглянул на Ронана. В какой-то момент он сел на стул, на котором висела его наплечная кобура. Как обычно, я не мог разгадать его мысли, а молчание означало — все, что произойдет дальше, зависело от меня. Я опустил глаза на свои сжатые пальцы и понял, что совершал такие же странные, тревожные движения, как и Ронан. — Хочу, чтобы ты вернулся домой, — смог я все же произнести. Ронан долго не отвечал, а я просто сидел и ждал. Наконец он отреагировал: — Ты сказал… — Ты был прав. На этом ничего не закончилось, — перебил я. — Я не хочу, чтобы было так. Хочу, чтобы мы стали теми, кем должны были после того, как потеряли Трейса. — Я поднял на него глаза. — Друзьями, — прошептал я. — Я хочу, чтобы мы были друзьями. — Я смотрел на Ронана, пока напряжение в груди не стало слишком сильным, и тогда снова опустил глаза. — Если считаешь, что мне угрожает опасность, оберегай меня. Сделай это ради Трейса, ради меня… мне все равно. Просто вернись домой. — Почему? — спросил Ронан срывающимся голосом. Я тяжело сглотнул. — Потому что не хочу, чтобы единственным, кого волнует, возвращаюсь ли я домой каждый вечер, была моя собака, — прошептал я. От этого признания внутренности скрутило в узел, но мне удалось сдержать слезы. Ронан пошевелился на своем стуле, а мгновение спустя его сильные пальцы уже перебирали мои волосы. Тогда я испугался, что все-же не смогу сдержаться. Я ожидал от Ронана слов, что не безразличен ему, но он удивил меня, наклонившись и прижавшись губами к моей макушке. — Я тоже… только у меня нет даже собаки. Я улыбнулся, почувствовав, как мое тело расслабилось. Ронан поднял меня на ноги и крепко обнял. Мои руки были прижаты к его груди, но как бы сильно ни хотелось обхватить его шею, удалось удержать их на месте. Друзья с Ронаном… просто друзья. Как, черт возьми, я собираюсь это провернуть?Глава четырнадцатая. Сет.
16 мая 2024 г. в 18:40
Сет
Пуля дернул поводок у меня в руках, и я понял, что рядом кто-то есть. Я оглянулся через плечо и проклял охватившее меня разочарование при виде идущего навстречу Хоука.
За неделю с тех пор, как попросил Ронана уехать, я провел много времени на этом самом месте — старом, обветренном бревне на берегу у подножия холма, на котором стоял мой дом. Пуле нужен свежий воздух, пока он восстанавливается после ранения — тешил я себя оправданиями. Но это была лишь очередная ложь из многих, которые я проговаривал себе. Например, что не скучаю по Ронану. Или что мне не снится, как хорошо, когда он внутри меня, и что не умираю без ощущения его теплого тела, прижимающегося к моему. И что не задавался вопросом, не он ли это, как я чувствовал, наблюдал за мной в эти дни.
Я был удивлен, но в то же время испытал облегчение, когда Ронан выполнил мою просьбу и действительно уехал. Всегда считал, что возьму каждую его частичку, какую только смогу получить, но очень скоро понял, что этого недостаточно. И никогда не будет достаточно.
Когда Хоук приблизился, Пуля встал на задние лапы, и я быстро положил руку ему на спину, чтобы успокоить. Большой пес очень переживал, что не может бегать свободно, как ему хотелось, но врач сказала — нужно дать организму время на выздоровление и на несколько дней ограничить активность. Она также отметила, что, если бы мы привезли Пулю позже, он бы не выжил. Я должен был поблагодарить Ронана за то, что мой лучший друг по-прежнему со мной.
И мужчину, стоящего рядом, тоже.
Хоук был не таким крупным, как Ронан, но что-то в нем заставляло меня напрягаться в его присутствии. Будто легкая, расслабленная манера поведения была иллюзией, и в любой момент он мог напасть. Я подозревал, что он все еще следил за мной по просьбе Ронана, но до сих пор не видел его.
— Как он? — спросил Хоук, присев рядом и почесав Пулю за ушами.
Каким-то образом мой большой и мощный пес превратился в желе в присутствии этого человека.
Прямо как с Ронаном.
— В порядке. Ему нужно отдохнуть еще пару дней, а потом он будет как новенький. Спасибо за то, что сделал для него.
Хоук лишь кивнул. Он долго всматривался в темно-синие воды Саунда, и его молчание нервировало меня. Наш дом для отдыха родители построили на вершине отвесной скалы в юго-западной части острова и купили достаточно земли с прибрежной полосой, чтобы на многие мили не было соседей. После смерти отца и матери это удаленное местоположение как нельзя лучше отвечало моим интересам, но всего несколько дней присутствия Ронана заставили меня осознать, насколько изолированной была моя жизнь.
Я ожидал, что Хоук начнет говорить, но прошло десять минут, потом пятнадцать, и ничего. Пуля лег между нами, устроившись своей большой головой на черном ботинке Хоука.
— Он уехал? — спросил я, будучи слишком измотан, чтобы пытаться понять, что означало присутствие Хоука. Он покачал головой. — Я его не видел, — добавил я.
— А разве не этого ты хотел? — спросил Хоук, не отрывая взгляд от воды.
Я не знал, как ответить… а может, у меня просто не хватало смелости.
— Почему ты все еще здесь?
Хоук молчал очень долго. Я уже не думал, что он ответит, но потом он наконец посмотрел на меня.
— Будь у тебя возможность провести еще несколько минут с родителями, братом, даже зная, что все равно их потеряешь, ты бы захотел их… эти минуты, я имею в виду?
Я кивнул.
— Ронан дал мне это, — сказал Хоук и перевел взгляд на пляж.
— Как? — спросил я.
— Ронан дежурил в ту ночь, когда мы с женой попали в отделение скорой помощи. — Он коснулся пальцем шрама на челюсти, явно от ожога, а я подумал, осознает ли он, что делает это. — Она умерла бы сразу, не сделай он то, что сделал. Он подарил мне три дня, чтобы попрощаться, почувствовать тепло ее руки в своей, услышать, как она в последний раз признается мне в любви. Ощутить мягкость ее губ перед тем, как ее пришлось подключить к аппарату ИВЛ. Сказать, что все идеальные моменты моей жизни стали такими только потому, что она была их частью.
Эти душераздирающие слова застали меня врасплох.
— Мне очень жаль, — прошептал я, чувствуя, как горло сжимается от воспоминаний о собственной потере. Я отдал бы все, чтобы иметь возможность еще раз сказать родителям и брату, как сильно люблю их. — Так ты его должник? — наконец рискнул я.
Хоук покачал головой.
— Нет, больше нет.
Я не знал, как понимать это загадочное заявление. Пуля сел и прижался носом к моей руке. Я понял, что он почувствовал мое нарастающее напряжение.
— Меня никогда не будет достаточно для него, — прошептал я, уткнувшись взглядом в коричневый мех на макушке Пули.
Нелепо было признаваться в своем страхе незнакомому человеку, но необходимость понять поведение Ронана брала верх над здравым смыслом. После той ночи, когда он впервые занялся со мной любовью, я был уверен, что он видит во мне нечто большее… кого-то помимо моего брата Трейса. Но на прошлой неделе он сказал, что между нами не может быть ничего, и именно он ушел на следующее утро после нашей первой ночи.
Хоук опять ничего не ответил. Я почувствовал комок в горле, и уже собирался встать и уйти подальше от своего унижения. Но как раз в этот момент он заговорил.
— Сет, настанет день, когда ты узнаешь правду о том, что случилось с твоим братом. — Моя рука замерла на голове Пули, и я перевел взгляд на Хоука, который пристально наблюдал за мной. Я открыл рот, чтобы задать очевидный вопрос, но он прервал меня, покачав головой. — Как бы ни тяжело было слышать о том, что с ним сделали, помни — именно Ронан сейчас нуждается в тебе.
Я покачал головой. Хоук поднялся и положил руку мне на плечо, после чего перешагнул через бревно и ушел. Я не стал его останавливать, будучи слишком ошеломлен его словами, но внезапно почувствовал, как резко скрутило желудок.
— Хоук! — позвал я, боясь посмотреть на него и увидеть, что он не остановился. — Где он?
— Мотель «Уотер’с эдж». Номер 127.
Не уверен, но возможно, я кивнул в ответ. Захотелось немедленно броситься в этот мотель и потребовать у Ронана объяснить, о чем говорил Хоук, но его слова раз за разом повторялись у меня в голове.
Именно Ронан сейчас нуждается в тебе
Неужели военные солгали? Они сказали, что Трейс случайно попал под дружественный огонь во время учений. Мне даже в голову не пришло переспрашивать — с какой стати? Но если они солгали, почему Ронан не сказал правду?
Меня охватило еще одно тошнотворное чувство.
Лишь по одной причине он мог промолчать. По его мнению, я не смог бы справиться с правдой. А значит, все было действительно очень плохо.
Пуля толкнул меня носом, и я понял, что слишком разволновался и близок к панической атаке. Сделав несколько глубоких вдохов, я сосредоточился на одном из горных пиков по другую сторону залива. Я осторожно перемещал взгляд вправо, считая по очереди каждую вершину, пока не почувствовал, что страх отпускает.
Именно Ронан сейчас нуждается в тебе
Я не знал, что это значит, но понимал — Хоук говорил правду. А еще, наконец, понял, что Ронан, которого я знал, был потерян для меня не только потому, что у него забрали Трейса… все изменилось из-за того, как это произошло.
Но, если я хотел получить ответы, придется сделать то, что обещал себе не делать. Я должен был снова увидеть Ронана.