Фантом

На его уже не такой громкий голос все ещё никто не отвечает. Сколько бы не было попыток докричаться хоть до кого-то – ничего не происходит. Он цепляется эфемерными пальцами за пустоту вместо ворота куртки контрабандиста. Оставаться равнодушным на столь долгий "сон" не получается вовсе. Вполне возможно, что он только на начале стадий принятия, несмотря на месяцы, или год с чем-то постоянного бодрствования без возможности заземлиться. Так он и утопает в мыслях, пока не отпустит. Видеть магию лично, не в силах никак с ней взаимодействовать - тоже больно. Видеть, как его персонаж проходит знакомый путь без знаний, без возможности что-то изменить в лучшую сторону – ещё хуже. Насколько хватит выдержки оставаться в своем разуме социально активному человеку без возможности взаимодействовать? Вот и проверим. Лололошка пробует колдовать палочкой стихийные заклинания, на что, естественно, получает посредственный результат. И с каждой неудачной вспышкой рядом мерцает черный огонёк, что медленно набирал цвет прямо на плече мироходца. Что это? В сезоне подобного не было, или, по крайней мере, он, в качестве Лололошки, да находясь за компом, ничего подобного не видел. Да и как бы странным подобное не казалось, при касании пальцами лучей огонька те покалывало. Столько радости он давно не чувствовал. Он не ошибка в системе! Он не невидимка! – Решено, отныне и до конца подобного существования ты будешь моим другом. Через некоторое время, возможно, даже дни беготни Лололошки туда сюда через миры темный огонек стал гаснуть. Может, все бы так и закончилось, коли он сам бы не отнес его в район магов прямо на тренировочную площадку. Все равно нет смысла оставаться с теми, кто его не видит. Здесь же ему могут на монолог ответить краткой вспышкой, соглашаясь ли, просто ли таким образом участвуя в беседе, но от этого каждый раз становилось тепло на душе. Он так и продолжал мотаться между Лололошкой и кварталом магов, привыкая к новой рутине. В конце-то концов, ему нужно знать, на каком моменте сюжета находится "главный герой". А так он бы точно что-нибудь получше придумал для большей стабильности Черныша. Вот он держит на руках тот огонек и разглядывает Видомнию изнутри, пока мироходец и даск следуют за Фарагондой. ... К сожалению именно в момент освобождения преступника наступит середина Голоса Времени. Ожидание, когда междумирья не будет существовать, все ещё будет очень-очень долгим. Привычно опустевшим взглядом он встречается с неоново-зелеными глазами. Тот неверяще распахивает их шире. В улыбке, похожей больше на оскал, становится ясным предвкушение ... Чего именно – не понять. Не он тут преступник и манипулятор в одном лице. – Глупцы. Что же вы наделали. Тот подмигивает, смотря прямо на него, невидимого всем фантома. Да ну... Ну нет, нет, это очень плохая идея. Он сосредоточено смотрит на отожравшегося Черныша после столь показательного выступления для присутствующих. ... Может, если он будет действовать в качестве отвлекающего фактора рядом с антагонистом, то Лололошка справится быстрее? Да, он же может просто заболтать Эбардо, тогда все останутся в плюсе, кроме самого пустотного мага. Хотя это как посмотреть, он может поспорить, что тому тоже нужны свободные уши, да побольше таких, на которые можно навешать лапшу. Кого он обманывает, ему просто необходимо ухватиться за этот шанс, чтобы не сойти с ума. Сейчас же он все ещё адекватен, чтобы не слушать чужие бредни, а только пудрить мозги. Следующая их встреча проходит особняке. Да, вор солнца зацепил телепортом заодно и его, с пляшущим огоньком в волосах. Правда, всю речь он только игрался со своим другом, зная все слова наперед. Выныривает из размышлений только выцепив последнюю фразу: – Так что, согласен, Лололошка? Скучный, посредственный у тебя план. Этот мироходец является более лучшим актером, чем стратегом. Но если выкинуть некоторые стремные моменты, то... –Ну, на самом деле прикольно звучит... Огонек, что спокойно до этого парил рядом с ним и лишь недавно приземлился на подставленные руки, взорвался фиолетовым светлом прямо в ладонях, заставляя отпустить того после столь необдуманно брошенной фразы. – Да ладно тебе, я пошутил! Что я, разве не дождусь конца представления? Лети же обратно, обещаю больше не затаскивать тебя в карман. – Пха-ха-ха, кто да мог подумать, что кукла окажется куда более упертой, чем ее покровитель? Эбардо более не обращает внимания на мироходца, сосредоточенный лишь на невидимой никому другому парочке. Ой, кажется, у того уже есть на нас планы. Разве он или Черныш могут сделать что-то существенное, кроме как предоставить сведения? Да ну, он ничего не станет рассказывать. А то ишь, важный какой. – Мне представляться уже нет смысла, но хотелось бы узнать ваше имя. Он хмурится и прижимает огонек ближе к груди, стараясь следить за дистанцией между ними и столь же словоохотливым магом.. –... Роман Фильченков. – Роман Фильченков значит... Что же вы, дорогой гость, находитесь так далеко? – ... Рома? Он повернул голову к невозможному мироходцу, откликаясь. Ха, почему же, Лололошка, ты так внезапно замер? Это твой шанс. Давай же, не стой на месте! Хотя через секунду уже он сам застыл, ощутив чужую руку на плече. Что? Его хватают над локтями и с легкостью оттягивают ближе к центру стола. Он же сам едва успел увидеть зелёные переливы под своей полупрозрачной оболочкой, и тут же слышит, как подскакивает со стула местный спаситель. – Ну, давай, скажи что-нибудь нашему гостю на прощание. Кажется, того ждут неотложные дела в Поэне и уже пора отправляться обратно. К друзьям. Он видит сведенные вверх брови над темными очками, сжатые кулаки и чувствует... Абсолютное ничего. В самом деле. Если так подумать, то даже если он и уйдет вновь за Лололошкой, то все вернется на круги своя. Так и останется фантомом прошлого себя молча наблюдать и постепенно выгорать по капле до полного исчезновения. Так что... Почему бы нет? – Скорее всего, мы видимся в первый и последний раз. Так что, хах, прощай, Лололошка. Тот протягивает руку и ставит колено на стол, но испаряется на полпути в зелени, успев выкрикнуть только: – Стой, Соз- Полная тишина и сжатые в хватке руки накаляют атмосферу. Рома поворачивает голову к слишком близко стоящему магу. – Насколько я помню, с самим планом я не соглашался. – Мы вполне можем обговорить условия прямо сейчас. Внезапная фиолетовая вспышка между ними ненадолго ослепляет, и с шипением друг от друга отстраняются. Да даже если бы они этого не сделали, обзор "призраку" преградило большое черное крыло, сквозь которое едва просвечивает с внутренней стороны фиолетовый цвет. – Для эффективного правления необходим опыт, которого у тебя, пустотный маг, вовсе нет. Не смотря на отсутствие физических потребностей, в горле резко пересохло и страх осел в животе. Он отстраняется от двух слишком сильных существ, способных, а главное, готовых устроить полный хаос на несколько измерений. Плавно отлетает подальше от сосредоточия безумия и уже метит путь отступления к окну, пока не пересекается взглядом с Варнером. Тот моментально перемещается и хватает его за ладонь, переплетая пальцы и сжимая крепче, чем хотелось бы. – Куда же ты, Рома? Разве не ты говорил, что мы будем друзьями до конца нашего существования? Он сглатывает и перемещает взгляд от ехидной ухмылки к безмятежному выражению лица Эбардо и обратно. – Ты... Огонёк? – Именно. Ой попааал. Сейчас бы за голову схватиться и убегать со всех ног, а не замирать перед опасностью и давать себя спокойно лапать сквозь железную хватку. Почему тот вообще водит круги по коже большим пальцем? Хотя нет, удивительнее будет, как его еще не поцарапали столь эффектными когтями. – Поздравляю вас с воссоединением, мы партнёрство обговаривать будем или нет? – Знаете, я, пожалуй- – Естественно. Для начала нам необходимо ускорить восстановление нашего напарника. – И то верно. Как думаешь, собрать десятка два звезд, или больше? Двое увлеченных личностей совсем не обратили внимания на задушенный сип и и попытку вырвать конечность из когтистой хватки. – Сорок. Было бы неплохо еще и сосуд подходящий подобрать, чтобы все накопленное не ушло в молоко. Грабим библиотеку? – Грабим библиотеку. Только разбираться в книгах будешь ты сам. Как-то быстро эти двое спелись. Он то думал, что начнется масштабная дуэль, что к хренам снесет все в округе на милю или две, а они просто перекинулись парой слов и пристали уже к нему. – Зачем вы это делаете? Он загнанно смотрит на злодеев сезонов, не собираясь больше думать о заманчивости звучащих речей. Хватит с него, раз все дошло уже до подобного. – Делаем что? Возвращаем тебя в строй? Ах, и если хочешь, можешь сам попробовать собраться в большее, чем дух без сосуда. Я хоть прямо сейчас могу показать тебе, как найти особенные места. Яркие глаза давят к полу даже такого физически аморфного призрака, как он сам. На голову опускается другая черная ладонь и ерошит волосы, сбивая тем самым любой возможный настрой. – Когда закончим, я за тобой вернусь, и сразу приведу на все готовое. Он смущённо смотрит исподлобья, засунув ныне свободные руки в карманы. Уж очень подозрительно прозвучали слова бывшего тирана. – В каком смысле вернешься? – В прямом, гуляй где хочешь, когда придет время, то я найду тебя. О, супер. Один спевшийся злодей с другим через неопределенный срок за шкирку притащит даже из самой далекой дыры, в которую он может умудриться спрятаться. Все прекрасно. Просто замечательно. Хотя... Он замирает от пришедшей мысли, более не обращая внимания на переговаривающихся магов. Кто о нем так хлопотал раньше? Даже дома он шутил, что сам достанет звезду с неба для близкого человека, но и то, как... В качестве метафоры. А здесь об этом говорили вполне серьезно. На свадьбе будут они трое и дрожащий священник? Фу, что за мысли? Это явно не та ситуация, где юмор поможет – он сделает только хуже! Уже сделал! Но даже так. Нескончаемые месяцы одиночества не слабо ударили по его моральной части. Как иначе можно назвать отсутствие настоящего ужаса от вида смертоностного дуэта вживую? ... Есть практически стопроцентная уверенность, что на его выбор повлиял физический контакт и отсутствие полной моральной жести. Ну разве поход по книгам и звездам сравнится с уничтожением живых и кражей солнца, так необходимого населенным мирам? Вот и он о том же. –Варнер. Где, говоришь, находится "особенное место"?