— Эй, иди сюда и посмотри! Вот оно начинается!
— Останови Пуджу, ты заставишь меня упасть!
Девушка сердито зашипела, но подруга проигнорировала ее и продолжила смотреть на праздничное веселье внизу. Окружающая среда была буквально праздником. На верхнем этаже, где в данный момент находились девушки, был круглый балкон, закрывающий первый этаж, дающий возможность увидеть все сверху. Сегодня была особенно важная ночь. Потому что отмечаемый праздник был праздником, когда все дворяне здесь теперь имели возможность полностью почтить человека – или существо – которому они посвятили свою жизнь: Кали Пудже. Почти год назад вся Калькутта готовилась к этому фестивалю, а около месяца назад, когда Девдас Дубей сказал, что время пришло, всё вдруг вошло в мега темп. Все на сегодняшний вечер. Всего на одну ночь. Пуджа вдруг возбудилась и сильнее тряхнула подругу:
— Смотри, звезда! Они идут!
Ситара отвела взгляд от небольшой танцующей толпы и повернулась к входным воротам, на которые указала ее подруга. И начался пышный парад: два благородных тигра и госпожа Дубей, о существовании которой всем известно, какой бы независимой от них она ни казалась. У тигров были длинные, стройные и красивые тела. Гибкий и элегантный. Но настоящей особенностью, которая отличала их от других, были легендарные изумрудные глаза. Если бы вы увидели в Калькутте зеленоглазого красавца, вы бы знали, что это Дубей. Дубеи уже прибыли, и пока Индира Басу возглавляла толпу, Пуджа снова заговорила:
— Говорят, господин Девдас скоро женится. Ну ведь ему почти тридцать лет, семье Дубеев нужен наследник.
Диксит повернулась к своей подруге и сказала:
— Действительно? Так кого же они выбрали невестой? Банерджи?
— Это еще не объявлено...
Девушка кокетливо хихикнула, наклонилась к уху подруги и прошептала:
— Я слышала, что это будет раскрыто сегодня вечером.
Ситара хихикнула:
— Жаль, что Дипика сегодня вечером была в желтом сари, из-за которого выглядела толстой.
Девочки посмотрели на бедную Дипику Банерджи, которая один за другим жевала ладу и джалеби возле стола со сладостями. Пуджа прижала руку ко рту, чтобы не рассмеяться вслух над словами подруги. Ситара вытерла слезы и сказала подруге:
— А если серьезно, Пуджа, ты теперь замужем. Я не понимаю, почему эти вопросы до сих пор вас так волнуют.
Пуджа закатила глаза, как будто не могла поверить в глупость подруги:
— Конечно, всю эту информацию я собираю для тебя, Ситара.
— И с такой семьей, как Шарма, целая дюжина, ты думала, мистер Девдас позаботится обо мне? Пу, мне кажется, ты выпила слишком много вина.
Пуджа разозлилась и сказала:
— На прошлой неделе я видела, как твой отец разговаривал с господином Девдасом в Калигхате!
Ситара также почувствовала, что злится. Её голос стал резким:
— Это вполне нормально, потому что он глава одной из ведущих семей дюжины и мой отец, как член дюжины, должен быть с ним в контакте. Также мне шестнадцать лет. Не тридцать шесть. Смешно так паниковать. Не всем обязательно вступать в брак, как только им исполняется пятнадцать лет, как вам.
(Я не могу быть единственным, кто думает, что это человеческая трагедия, не так ли? 16-летним девочкам не следует выходить замуж, они должны дурачиться со своими подругами и выбирать университеты, в которые они хотят поступить после старшей школы!)
Разочарованная Пуджа обернулась и начала наблюдать за ярмаркой внизу. Ситара сожалела, что расстроила её, но не собиралась извиняться. Она хотела, чтобы Пуджа поняла, что она не её босс.
— Мисс Диксит.
Ситара и Пуджа подпрыгнули от тихого звука. Молодая служанка ждала, не отрывая глаз от пола.
— Что ты хочешь? – спросила Ситара.
— Ваша мать зовет вас, мисс.
— Меня?
По словам горничной, Ситара и Пуджа перешли на другую сторону балкона, где было большинство замужних женщин. Женщины переговаривались со смехом. Ситара была удивлена, увидев, над кем смеется ее мать. Поскольку звали не Пуджу, она отошла немного дальше от подруги. Ситара почтительно поздоровалась:
— Миссис Дубей... Мама.. Ты мне звонила?
— Ситара, любовь моя, сядь рядом с нами. Скоро начнётся настоящее шоу, давайте посмотрим его вместе.
Хотя девочка и не хотела сидеть в этом душном обществе, но и не хотела унижать мать, отвергая ее публично. Она послушно села на подушку рядом с матерью. Мисс Амрита Дубей улыбнулась ей:
— Ситара... Как ты выросла. Ты стала настоящей женщиной. Когда я видела тебя в последний раз? Кажется, два года назад?
Ситара покраснела от внезапного признания и пробормотала благодарность. Девушка всегда была очень застенчивой и скученность заставляла ее нервничать. На самом деле она знал, что о ней думают. Однажды она услышала, как Дипика Банерджи и Куши Прасад говорили о ней: «Как кролик, всегда под землей».
Когда Ситара услышала это, она немедленно покинула это место. Её неприязнь к напористости и кожа, которая была почти такой же белой, как у аватара почтенной Риты-Шивы, часто заставляли людей называть её «высокомерной» и «плаксивой». В такие моменты Пуджа обычно защищала её. Она всегда говорила своей подруге:
— «Йылдыз, почему тебе жалко кучку идиотов? Они просто завидуют, а ты намного красивее их».
Ситара всегда улыбалась этим словам, но даже сейчас она не могла не поерзать на своем месте, чувствуя, как глаза Амриты пронзают ее спину, кипящие от ревности за то, что она похвалила ее. В то же время нарастающий звук гонга привлек внимание внизу. Ситара услышала тихое бормотание Амриты:
— Вот и начинается...
Девдас Дубей отошел со своего места рядом со своим братом Вималом Дубеем и Ритой-Шивой. В руке он держал ритуальный огонь. В этот момент все остальные присутствующие пуджари начали повторять монотонную мантру. Дубей высоко поднял огонь и крикнул:
— Да здравствует, о Мать Тьмы! Создатель Времени! Спаси нас от своего гнева и сожги Махишасуру своим славным гневом! Гореть в твоем пламени – величайшая честь! Да здравствует наша темная мать!
Весь особняк кричал ему вслед:
— Да здравствует наша темная мать!
Затем появилось несколько девадаси. Девушки были странные, но милые, в яркой одежде и необычном макияже. Храмовые танцоры начали танцевать посреди площади с простой, но красивой хореографией. Все смотрели на них радостными взглядами, а некоторые даже начали сохранять ритм с того места, где находились, когда одна из девушек, сидевших сзади, задала Ситаре вопрос:
—Тебе нравится танцевать, Диксит?
Хотя вопрос казался невинным, на самом деле он был полон яда. Танец занимает важное место в индуизме, и женщины, умеющие танцевать, являются любимцами Дэвов и Дэви; Он считается уважаемым членом общества. Ситара улыбнулась и начала думать, как избежать этого вопроса. Она не могла дать ей отпор при всех, иначе была бы самой злейшей невестой перед десятками матерей; и она останется самым неуклюжим человеком перед девушками. В конце концов, даже несмотря на то, что это были дюжины религиозных общин, они не могли предотвратить их искажение моральным вырождением. Это также определение Кали Юги. Темные времена. Жалкое падение моральных норм. Пока Ситара корчилась, с ее стороны послышался громкий крик Пуджи. Пуджа весело сказала:
— О, Ситара очень хорошо танцует, но что она действительно хорошо умеет, так это играть на ситаре!
Ситара неловко улыбнулась, но взгляд, который она тайно бросила на подругу, говорил:
«Что ты пытаешься сделать?»
Пуджа также говорит своей внешностью:
«Я действительно делаю тебя звездой».
Обеспокоенный голос заставил Ситару отвести взгляд от подруги. Амрита улыбается:
— Я не знала, что ты играешь на ситаре, Ситара.
Вместо Ситары ответила ее мать:
— Она была влюблена в этот музыкальный инструмент с детства. Раньше она брынчала двадцать четыре часа в сутки.
— Действительно?
Затем она улыбнулась Ситаре и взволнованно сказала:
— Можешь немного поиграть?
Ситара попросила отказаться. Там было очень людно, и девушка боялась опозориться. В конце концов, позор будет не только для неё. Её отец, мать, брат и остальные члены клана Дикшит. Но не успел она открыть рот, как вдруг Пуджа взволнованно закричала:
— О, ЭТО КРУТО! Пойдем в Ситару и подготовим тебя!
— Но я...
— Ну давай же!
Когда Пуджа утащила ее, все, что девочка могла сделать, это смотреть на мать умоляющими глазами. Но взгляд женщины смотрел на дочь не с жалостью, а совсем по-другому; глазами человека, который нашел поистине замечательную возможность...
***
— Я не уверена, что смогу это сделать.
— Конечно, ты это сделаешь.
Пуджа зашипела, сунув музыкальный инструмент в руку подруги. Затем, наблюдая за отступлением девадаси:
— Давай, твоя очередь.
— Но господин Дубей и госпожа Басу тоже там.
Пуджа вдруг хитро ухмыльнулась, и последнее, что она сказала, прежде чем побежать обратно на балкон наверху, было:
— Так-то лучше.
***
Ситара, которая теперь осталась одна после ухода подруги, со страхом смотрела на площадь. Большинство людей болтали с окружающими. Взгляд девушки переместился в угол комнаты, в сторону Басу и Дубеев, стоящих рядом с Ритой-Шивой. Дочь Индиры, юная мисс Басу Джотсана и брат Девдаса — Вимал, разговаривали между собой. Точно так же Индира и Девдас о чем-то шептались, к которым время от времени присоединялся Рита-Шива. Она подумывала о том, чтобы сбежать прежде, чем её еще кто-нибудь заметит. Если бы её мать попросила, она могла бы солгать ей о том, что больна. Однако этот план был признан недействительным, когда горничная положила посреди площади красную бархатную подушку. Потому что после того, как подушку положили, оркестр, играющий на бубне на заднем плане, начал поддерживать легкий темп, а некоторые люди отвлеклись от разговора и стали с любопытством ждать, кто будет выступать. Девушка сглотнула и начала медленно двигаться вперед, хотя ноги звали ее назад. Она сжимала ситар обеими руками, как будто это было последнее, что удерживало её на ногах. Она даже не могла оторвать глаз от земли от волнения и страха. Чтобы добраться до середины площади, потребовалась целая вечность. Сердце девочки билось, как у кролика, убегающего от тигра. Наконец, она достигла середины и села на подушку, закрывая ее широкой юбкой красного сари.
«Мне бы хотелось, чтобы мама не заставляла меня носить такой яркий цвет. В этом модном наряде я выделяюсь так же, как отдельное яблоко среди бананов».
Но все, что она могла делать снаружи, это глубоко вздохнуть, положить ситар себе на колени и провести мизинцами по струнам. Хотя она все еще не могла поднять глаза, чувствовала, что эта маленькая мелодия привлекла к нему внимание Басу и Дубея. Её пальцы сами находили ноты, и песня, которую она играла миллионы раз за стенами своей комнаты, распространялась повсюду. Её единственной заботой теперь было то, чтобы голос не дрожал. Девушка заставила себя взять себя в руки и дождалась той части мелодии, с которой она начнет текст.
Один, два, три...
Ситара приоткрыла дрожащие губы:
— Околдуй меня,
Подари мне любовную болезнь
Мое богатство просто
Моё сердце предано тебе...
Пока она пела, никто не произнес ни слова. В этот момент маленькой мисс Диксит не было в глазах этих людей. Она была Махадеви Сарасвати... Головой Тридеви... Единственной женой Брахмы, главного бога, создавшего всю вселенную... Ситарно-играющая красавица реки Брахмапура... Внезапный порыв и девушка подняла голову и тотчас же оказалась лицом к лицу с Дубеем. Девдас внимательно наблюдал за ней, как и все остальные. В его взгляде не было восхищения. Но он не бездействовал. На самом деле Ситара не могла понять, что происходит. Орлиное лицо мужчины было совершенно безразличным. Но было в его зеленых глазах что-то не совсем литературное. Если бы я мог это как-то объяснить: это было похоже на пылающий метеор, упавший в холодный океан... Что-то внутри девушки вздрогнуло. Внезапно у нее закружилась голова и пальцы начали дрожать. Она с трудом стиснула зубы. К счастью, песня закончилась через пять минут. Некоторые люди начали аплодировать и хвалить его. Однако Диксит, похоже, рухнула на циновку, на которой стояла. Это сари, музыкальное шоу, мать, зовущая ее сесть вместе... Все это на самом деле было частью коварной игры... На ум ей пришло то, что Пуджа сказала ей в начале ночи:
«Говорят, господин Девдас скоро женится. Ну ведь ему почти 30 лет, семье Дубеев нужен наследник».
Откуда Ситара могла знать, что невеста — это она?
