***
– И чего они от нас хотят? – Алекса нахмурилась, оглядывая склад. Он битком был набит наркотой и наличными, которые они все эти два года незаметно воровали у Киллиана. – Видимо, того, чего хотим мы – конца Касамоники. – они встретились взглядами. Странно было такое говорить в слух, запах предательства чувствовался в воздухе. Она никогда за это время не произносила такого вслух, потому что, на самом деле, боялась Киллиана. Знала, что он с делает с ней, если она его предаст. – Они хотят купить все наркотики, что у нас есть. – По рыночной цене? – Надеются, что мы сделаем им скидку. Потому что всё происходит на неофициальной основе и если Босс узнает, что их банда купила наркотики в этом городе не у него – им и нам конец. – ответил Коннот, выбрасывая окурок за дверь. Он оглянулся в разные стороны, знал конечно, что никого тут нет и быть не может, но лучше быть готовым. Их встреча полностью скрытая. Киллиан думает, что Льюис прячется от него после собрания, а Лорд и Вдова ещё не вернулись с задания или залечивают раны после него. Если кто-то узнает, что это хоть на маленькую часть ложь – они не постесняются рассказать Боссу, что они строят против него заговор. И Алекса не была уверена, что они из этого выберутся. На складе было темно и холодно. Ей никогда не нравилось находится здесь, как минимум потому, что он достался ей грязным путём. Именно тогда, когда она впервые убила. Это место было её напоминанием. Кем она стала, что сделала. Заслуживала ли она избежать своей участи? Конечно, нет. Но сидя на заднем сиденье машины, когда парни забрали её, она раздумывала. Вспоминала их разговор с Питером и в один момент поняла, что будет делать дальше. Она собирается разрушить Касамонику к чертям. Это будет её месть – за Серафину и за А́лекса. А так же за всех, кто попадает сюда без своего согласия, просто не имея других вариантов. Это должно закончиться. Этот круговорот смертей, убийств и насилия. Она закончит это – чего бы ей это не стоило. – Что собираешься делать? – она перевела своё внимание на Коннота, который прервал её мысленный монолог. Лампочка, что всё это время молчала, вновь загорелась. Неужели, она знала, что ей делать? Наконец-то. – Нам нужно разузнать об этой банде: кто они, почему хотят уничтожить Касамонику и узнать, стоит ли им доверять, – она сделала небольшую паузу, а затем посмотрела на обоих парней по очереди. – Пора это заканчивать. То, что начала Серафина. Они молчали. Переглядывались, потому что не знали, что ответить. И она удивилась, когда первым подал голос Коннот, протягивая руку ладонью вниз. – Ублюдки должны получить то, на что заслуживают. А́лекс был прав. И ты была права, Лекс. Я хочу жить нормальной жизнью, с любимой девушкой и обычной работой. Давайте закончим. – Але́кса кивнула, ложа руку поверх его. Готова была поспорить, что он говорил о Найле и, хоть ей это не нравилось, она была готова простить ему это, если он вернётся к ней, закончив все дела с Касамоникой. Они выжидающе посмотрели на Льюиса. – В прошлом мы все наделали много ошибок, – он поднял глаза с пола. – Давайте забудем это и создадим новую жизнь, как того и хотел Алекс. Он положил свою руку на их и они вместе подняли их, победно выкрикивая. Они засмеялись, слёзы заискрились на глаза Алексы, но она быстро скинула их. Она была готова завершить это. И не важно, что ей прийдётся пережить, сделать и останется ли она в конце концов жива, но она была готова ко всему.***
За пару часов до Ему было настолько хреново, что даже курить не хотелось. Дым не убаюкивал, боль продолжала жечь, будто кипяток, который когда-то проливал на него Киллиан, чтобы сделать из него настоящего Лорда. Чтобы сделать его жестоким ублюдком. Этот кипяток не просто жёг его сердце, а и его душу. Она покрывалась коркой, замерзала, превращая его в кого-то другого – того, кто защищается, убивая. Только смерть Алекса смогла что-то изменить в нём, поставить ту грань, через которую он прошёл, которую проигнорировал. Коннот сломал себя, потому что по-настоящему считал, что заслуживает, чтобы его ненавидели. Своими действиями он отпугнул её, изранил душу, которая держала его сердце и грела, вместо того, чтобы резать. Она была его солнцем, его светом в чёрном мире, в котором он погряз и не мог выбраться. Коннот никогда не чувствовал ничего подобного ни к кому либо, никогда не был готов умереть, ради чьей-то жизни. Но ради неё он был готов стереть этот мир в прах, убить каждого, кто хоть пальцем посмеет к ней прикоснуться. Но Коннот был эгоистом – он держал её рядом, хоть и знал, что это опасно, знал, что причиняет боль, но не мог ничего с этим поделать. А потом она исчезла. И в его мире не осталось ничего светлого, ничего, что могло бы держать его на цепи. А затем умер Алекс и он будто превратился в монстра на какое-то время. Коннот закрыл глаза, ударяя себя по голове. Хотел забыть, не хотел искать её, но не мог остановиться. Найла умела отлично прятаться или же её кто-то защищал, потому что он не смог найти на неё ничего – ни где она живёт, ни где учится, ни единого её знакомого или кого-то из семьи. Это превращалось в манию. Она ему снилась, говорила сладкие речи, которые она никогда бы не сказала после всего. – Коннот? – он поднял голову, только сейчас заметил, что плакал. Точнее, слёзы просто шли, но он быстро их вытер, акцентируя внимание на девушке перед собой. Не мог поверит в то, что видел. Коннот ударил себя по голове – один раз, затем другой. Хотел, чтобы это прекратилось, не хотел больше вспоминать её. Но нежные руки накрыли его плечи. Она присела на колени, их глаза оказались на одном уровне. – Что случилось? Что ты здесь делаешь? – он только сейчас осознал, что сидел около дерева, возле которого они постоянно встречались. – Найла? – прошептал, его голос надломился. Коннот чувствовал себя жалким, но в нём лелеяла надежда, что это был не сон, не какая-то идиотская галлюцинация, а что это была она. – Да, – она кивнула несколько раз, слёзы заискрились в её глазах. Коннот присел на колени перед ней, взял её лицо в обе руки, не мог поверить. Он стал вытерать большими пальцами её слёзы. – Это правда ты? – опять прошептал, их лица оказались в миллиметре друг от друга. Найла закрыла глаза и он рассмотрел её – она была красива, как всегда, но её жестокость поблекла за эти годы. Она выглядела нежной, разбитой. Такую хотелось защищать, спасать, будто он был чёртовым принцем на белом коне. – Это я, Коннот. – прошептала, вновь открывая глаза. – Что ты... Где ты был? – она не могла совладать с эмоциями, слёзы шли сами по себе. Найла даже осознать не могла, насколько скучала, пока не увидела его, сидящего возле подъезда, возле их места. Он изменился. Стал старше, сидел в штанах и окровавленной белой рубашке, но сейчас она даже не обратила на это внимание. – Боже, как я скучал. – и он накрыл её губы своими, нежно, осторожно – не хотел напугать. Их последняя встреча была откровенно ужасной и ему до сих пор снились кошмары, в которых она винила его. Но Коннот забыл обо всём. Обо всём, что было, что происходит и будет происходить. Сейчас был только он и она, которая осторожно отвечала на его поцелуи. Но она стала больше походить на себя, набирая оборотов. И вот он уже кусал её губы, а она тихонько стонала. Её руки протиснулись под его рубашку, гуляли по всему его торсу, останавливаясь на новых шрамах, осторожно поглаживая. Найла знала его настолько хорошо, что замечала все неровности и принимала их. Он перекинул её волосы на одну сторону, его губы спустились ей на шею – он оставлял дорожку поцелуев от самой мочки уха, остановившись лишь у ямочки между шеей и плечом. Коннот укусил нежную шею, оставляя след. Услышав сдавленный стон, стал посасывать свой укус, улыбаясь. – Ублюдок, – прошептала она на выдохе, щипая его за сосок. Он отодвинул край её кофточки, обводя ключицы поцелуями. Её тело подавалось вперёд к его ласкам и как же он скучал за этим. Как же он скучал за ней. Он не спал ни с кем за эти два года, ни к кому не то, что не прикасался, даже не смотрел на девушек. У Коннота вставало только на мысль о ней, о воспоминаниях о её теле, о её сладких стонах. Он вновь взял руками её лица, их взгляды встретились. Найла смотрела на него хитро, с ноткой сумасшествия и тогда Коннот увидел его Найлу. Он медленно и глубоко поцеловал её, не спеша обводя каждую клеточку в её ротике. Коннот не хотел отвлекаться, даже когда его телефон зазвонил. Но Найла сама отодвинулась, смотря на него, пока пыталась наладить дыхание. – Ответь, наверняка это что-то важное. – он закрыл глаза, прижимаясь своим лбом к её лбу. Она не убрала руки с его груди, ему стало легче от этого. Он поднял трубку, это был Льюис. – Коннот, вы закончили? Потому что Але́кса не отвечает. – Коннот закрыл глаза на долю секунду, глубоко вздохнул, взяв себя в руки. – Да. Что-то серьёзное? – холодно ответил, встретил острый взгляд Найлы. Он взял свободной рукой её подбородок, осторожно целуя её в губы. Его взгляд смягчился, когда он смотрел на неё. Руки, на его груди, расслабились. Ему было больно, что она испугалась. Но Коннот понимал, что сам в этом виноват. – Нам срочно нужно встретиться. Дело в складе, я тебе уже говорил. Всё очень серьезно. – он быстро выдохнул. Не хотел никуда идти, но понимал, что другого времени не будет. Киллиан станет следить за ними серьезнее и, если он хочет увидеться с Найлой ещё раз, ему нужно разобраться с этим. Разобраться с этим всем. – Ладно. Встретимся на месте через час. – он скинул, пряча телефон в карман. Его взгляд снова расслабился, он не хотел уходить, но не мог не сделать этого. – Прости, мне нужно идти. – прошептал он ей в губы, Найла прижалась к его руке на своей щеке. Другой рукой он поднял её подбородок, налаживая её взгляд на себя. – Я вернусь, клянусь. Ты больше не сможешь уйти от меня, Найла. Я был идиотом, прости меня. Но я исправился. И я не намерен терять тебя во второй раз. – она нахмурилась. – Ты всё ещё работаешь на Касамонику? – его сердце дрогнуло. – Я разрушаю её, – он ухмыльнулся. – Клянусь, я сожгу их к чертям за то, что они с нами сделали. И тогда я вернусь к тебе навсегда. Мы построим семью, как и хотели. – она держалась холодно. Не знала верить ли, но не могла держаться от Коннота на расстоянии. Её это раздражало, но она ничего не могла с собой поделать. – Поклянись, что вернёшься. – Клянусь, – прошептал он. – Я клянусь, что больше никогда не уйду от тебя, Найла. Я твой – ты моя. И пускай весь мир сгорит, если они против. Он поцеловал её напоследок. Коннот был готов. Был готов убить всех, кто встанет на его пути к Найле. И всех, кто посмеет хоть что-либо с ней сделать. Пускай хоть пальцем её тронут.***
Возвращаться сюда каждый раз было мерзко. Вокруг потные парни, только вышедшие с тренировки, кто-то из них стоял в крови товарища, хвастаясь успехами, а другие слушали тех "лидеров" с восхищением, надеясь подлизать им жопу. Девушки, которых было всего двое в этом году, держались вместе, потому что парни здесь были настоящими ублюдками, что не знали ровным счётом ничего про воспитание. Вспоминая время своих тренировок здесь, её тошнило. Алекса боролась за свою жизнь каждую ночь, хоть на неопределенный период у неё и была поддержка в виде Роры. Но Рора оказалась предательницей и быстро умерла. Она до сих пор помнила, как пыталась отмыться от её крови. Проходя мимо парней, что пялились на неё с мерзкими улыбочками, она радовалась, что позади шли Льюис и Коннот. Подвальное помещение было большим, имело несколько комнат для тренировок и несколько спален. Они, по понятным причинам, не делились на женские и мужские до её приезда, но она быстро изменила здесь ход событий. Но одно оставалось неизменным – здесь не было правил. Если ты не можешь здесь выжить – ты слаб, а такие в Касамонике не нужны. Тренировочный центр был таким себе способом проверки. Она остановилась. – Отпусти меня, ублюдок! – услышала она чей-то женский крик, за ним несколько ударов, один из них настолько громкий, будто кто-то упал. – Сука. – послышался удар от пощёчины. Видимо, девушка от него упала. Алекса закатила глаза, сжала кулаки. – Ты чё правда думаешь, что шлюха может тренироваться с нами? – она едва его слышала, в ушах гудело. Парень неплохо приложил её по стене, Алекса чувствовала кровь, что стекала у неё с затылка прямо под кофту. Она кашлянула, попыталась встать, но не смогла. Голова кружилась, её тошнило. Страх огромной волной поднялся в её организме. Её убьют, если она ничего не сделает. Она кашлянула, пытаясь отползти, когда тяжёлая рука взяла её за шиворот. – Сучья предательница. Как только Босс отправил тебя сюда, – прохрипел парень от злости, позади послышались мерзкие смешки. – Даже не знаю, убить мне тебя или сначало хорошенько вытрахать из тебя всю спесь. Что скажешь? – П... П... – Что? Шлюшке стоит говорить громче. – они вновь засмеялись. Алекса достала из-под рукава маленький ножик. Она бы хотела, чтобы этот ублюдок стал её первой жертвой. Тогда и грустно не будет. – Пошёл ты. – и она всадила ему нож прямо между рёбер. Кровь хлынула из его рта мгновенно, прямо ей в лицо. Её затошнило. Хотелось опорожниться прямо здесь, ей стало мерзко от самой этой мысли. – Что за хрень, ублюдки? – голос Льюиса звучал, подобен ангела, что спустился с небес. Её тело обмякло. Тогда ублюдок получил по заслугам. Киллиану не понравилось, что кто-то зазихнул на его игрушку и что кто-то чуть не стал её первой жертвой. Он собирался сделать из этого целое шоу, а в его планы чуть ли не вторглись. Алекса пошла на звуки. Перед ней встала картина: какой-то ублюдок душил девушку, что-то ей шепча. Его штаны были раскрыты. Она вздохнула, пытаясь совладать с приливом ненависти. Льюис оттолкнул ублюдка от девушки. Алекса подошла к ней, собираясь проверить её состояние, но опешила. На полу лежала никто иная, как Агата как-её-там, с полным ненависти взглядом. Они переглянулись, она поняла, что девушка узнала её. – Се... – начала она, но Алекса закрыла её рот. – Заткнись. – прошептала. Она развернулась, чтобы осмотреть парня, но Льюис и Коннот уже разобрались с ним. Его обмяклое тело лежало в крови, это её успокоило. Она помогла Агате встать, отвела её в женские комнаты, выходя из злаполучного коридора. Комнатка была маленькой: там стояло всего две двухъярусные кровати, две грязные тумбочки и небольшой шкаф. Комната выглядела пустой, хотя Алекса была уверена, что тут жило минимум трое. Она закрыла за собой двери, останавливаясь неподалёку от Агаты. – Что ты здесь делаешь? – грубо спросила. Её злила эта ситуация, злила Агата, которой она одновременно сочувствовала и ненавидела. Ненавидела, потому что это напоминало ей времена, которые хотелось забыть. Времена, когда она приходила со школы, полностью избитая из-за Агаты и её подружек или Джексона. – Я... Мне больше некуда податься, Серафина... – Заткнись. Теперь я Алекса – Серафина умерла. Попробуй назвать меня этим именем – и лишишься языка. Она выдыхнула, попыталась успокоиться. – Прости, Алекса. – Агата села на кровать, обнимая себя руками. Теперь Алекса пожалела о своих действиях, ей было жаль девушку, хоть она и пыталась этого не показать. – Ты в порядке? – они встретились взглядами. – Да, – она кивнула, будто пытаясь убедить в этом и себя. – Просто... Остальные девушки выпустились. Алекса закрыла глаза, шестерёнки медленно двигались в её голове. – И прости меня за то, что я делала, – они вновь встретились взглядами. Алекса почувствовала удар прямо по лицу. Это выбило её из колеи. Она никогда не думала, что Агата извиниться перед ней. Что хоть кто-то из них возьмёт ответственность за свои действия. Да и она давно забыла об этом, потому что появились дела поважнее. – Забудь. – дверь открылась, туда ввалился Льюис. Это привело её на некоторую мысль. – Она в порядке? – спросил он у Алексы, на что та пожала плечами. – Будет. Если ты поможешь, – и девушка, и парень были удивлены от такого заявления. – Ты ведь когда-то взял меня под опеку, помнишь? – Что? – парень опешил, вновь переглядываясь с Агатой. Видимо, ему не очень нравилось то, что Алекса имела ввиду. Но из-за своей воспитанности и принципов он не откажет, девушка это знала. Поэтому просила помощи его, а не какого-нибудь Коннота. – Я серьёзно. Помоги ей, как когда-то помог мне. – Вы знакомы? – Алекса глубоко вздохнула, скептически посмотрела на девушку, что молча наблюдала за тем, как стремительно развивается ситуация. – Можно и так сказать. Уж точно не чужие друг другу. – она сделала акцент на этом слове, Агата опустила глаза в пол. Алекса не могла понять, правда ли то, что она видит. Девушка и впрямь жалела о том, какой была? И что тогда вообще привело её сюда. – Чёрт, – он резко выдохнул, жмурясь. Не хотел этим заниматься, она знала. – Ладно, будь по твоему. Я поговорю с Киллианом. И парень вышел, оставляя их на едине. – Зачем ты...? – Ты не выживешь сама. Тем более, если продолжишь так себя вести. Агата, которую я знаю, никогда бы не смотрела в пол, не важно что происходило бы. Ты должна взять себя в руки, если хочешь выжить, не ной. Девушка на это лишь кивнула. – Я оставлю тебя, у меня тоже есть дела. Льюис найдёт тебя и, надеюсь, в следующий раз, когда мы увидимся, ты не будешь выглядеть, как побитый зверь. Алекса вышла из комнаты, направляясь прямо в кабинет Киллиана. Она старалась не вдыхать ужасный запах, который прямо-таки душил её воспоминаниями. Время её обучения было чуть ли не самым тяжёлым из всего, что она когда-либо переживала. Если бы не Льюис – она бы, скорее всего, сломалась. Она постучала в кабинет, игнорируя все колкие взгляды, что, будто дротики, доходили до цели в её спину. С другой стороны подался сигнал и она зашла внутрь, запирая дверь и снимая с себя напряжение. Как бы хреново это могло бы прозвучать, но находясь рядом с Киллианом, она чувствовала себя спокойно. Знала, что может расслабиться. И всё же, это звучало хреново даже в её мыслях. Льюис поклонился ей, видимо попытался попросить опеку над Агатой. Она поняла это по задуманному лицу Киллиана. Он просто не мог понять, зачем Льюису какая-то Агата. Кабинет Киллиана выглядел солидно, как и всё, что его окружает: дорогая мебель, кожаные кресла, мраморный пол, который сам по себе стоил целое состояние. Куча шкафов были битком набиты книгами со старыми подертыми корешками. По центру стоял стол из темного дуба, она сама когда-то покупала его у итальянского дизайнера, поэтому знала, что с внутренней стороны он выгравировал имя Киллиана. Позади висел его портрет, явно сделан из дорогих красок, так как уже много лет неизменно занимал свою позицию позади хозяина. На картине Киллиан выглядел моложе, от этого менее серьезным и жестоким, его черты лица будто стали тяжелее с приходом взросления. – Что думаешь? – Алекса сконцентрировала своё внимание на Киллиане, глупо посмотрела на него, потому что настолько потерялась в своих мыслях, что даже не услышала, говорил ли он ей что-то. – Простите, что вы имеете ввиду, Босс? – он кивнул ей, намекая, чтобы она села. Поэтому девушка послушно выполнила указания, оглядывая Льюиса, что стоял сбоку от кресла, в которое она садилась. – Льюис пришёл ко мне с интересной просьбой. И я даже догадаться не могу, что им движет. – Киллиан махнул рукой. – Вдова, дело в том, что я хотел бы взять под опеку новенькую. Я считаю, что смогу сделать из неё настоящего солдата и шпиона, что будет на благо служить Касамонике. – он поклонился. Алекса подняла бровь, со скептизмом глянув на парня. Затем перевела взгляд на Киллиана, её глаза визуально уменьшились, чем были даже несколько минут назад. Она напряглась. – Пускай попытается. – Не движет ли им любовь? Или чувство вины? – Алекса рассмеялась с такого вывода. – Любовь? Интересно. – она беспечно оглянула Льюиса взглядом, высокомерно отворачиваясь. – Когда-то он и меня ведь взял под опеку. Учителем он был, что надо. Посмотрите, кем я стала. – Но ты исключение. И ты стала слишком дерзкой. – она почувствовала стальные нотки в его голосе, её сердце дрогнуло, но ни один мышц на лице не показал этого. Алекса придвинулась к Киллиану ближе, понижая свой голос: – Я веду себя так, потому что могу. – она выпрямилась. – Уверена, во главе с Льюисом, девушка нам пригодится. Он молчал целую минут, поэтому Алекса перевела своё внимание на маникюр. Делала вид, будто её сердце не билось в самих пятках, будто надоедливый червяк не пожирал её разум, пытаясь напоить её страхом. – Что ж, раз ты так считаешь. Через месяц она отправится на своё первое задание. И если она там не выживет... – он покачал плечами, смотря на Алексу. Девушка ухмыльнулась, кивнула, будто поддерживала эту идею. На самом деле её тошнило от этой мерзкой улыбки, которой светился мужчина. – Иди. Льюис низко поклонился и вышел из кабинета. – В этот раз ты дольше. На дворе ночь. – она кивнула, меняя свой облик от играющего до полностью серьезного. Алекса глубоко вздохнула и выдыхнула, выталкивая из себя лишние эмоции. – Да. Прошу меня простить, всё пошло не в то русло. Так уж вышло – Тарик мёртв. – она видела, как он заиграл желваками. Не знала, к добру ли это или ей стоит начинать нервничать? – Я другого и не ожидал. Ублюдок бы не попал мне в руки живым. Но ты здесь не за этим. – Не за этим? – она нахмурилась. Почувствовала, будто кто-то сжал её шею, мешая воздуху попадать в лёгкие. – Да. У меня к тебе разговор. – мужчина встал со стула. Подошёл к полке с фотографиями своих близких: жены и дочери, нескольких серьёзных шишек, с которыми они создали Касамонику, но которых уже не было в живых. – Знаешь, единственное, что может нас погубить в этой жизни – это любовь. Он пошёл дальше, доходя до незаметной фотографии своей маленькой дочери, что висела за громадным шкафом. Её мог видеть только он один или кто-то, кто мог сидеть за креслом, как она. – Тебе не стоит влюбляться, если не хочешь стать вновь Серафиной. – она проглотила эти слова, будто брокколи, которое заставлял её есть отец в далёком детстве. Хотелось закрыть глаза, чтобы не чувствовать, как глаза начинало щиплеть, но она сдержала себя. – Вещи, что нам дороги, разрушают нас. И, боюсь, мне осталось недолго. – он посмотрел на неё. – Я дам тебе твоё последнее задание. Отыщи документы, принеси мне их и тогда мы вместе увидим, как они будут гореть в пламени. Комната повисла в тишине, но они не переставали смотреть друг на друга. Алекса не понимала, к чем ведёт этот разговор. – Это будет наша последняя встреча. Если ты принесёшь мне документы – будешь свободна от Касамоники навсегда. – она закусила губу. Это звучало так... Так сладко неправильно, будто сон, который она уже давно перестала видеть. Свобода. Если она уйдёт из Касамоники, она вновь сможет стать Серафиной. Вернуться к своей семье, пойти учиться в другую школу, проводить время с парнем, в которого влюблена. Её жизнь сможет стать даже лучше, чем была раньше. Как у обычных, нормальных людей. Но была ли она настолько эгоистична? – Позвольте мне одну вольность. – он удивился, но не подал виду. Кивнул, слушая её. – Если уйду я, то заберу с собой Льюиса и Коннота. – Ещё не очень давно Коннот хотел убить тебя, помнишь? Впрочем, он и был тем, кто убил Серафину. – Я знаю. – прошептала она, осознавая, что сказала лишнего. Теперь она подтвердила Киллиану то, что имеет личные связи с двумя парнями. Но без риска ей не справиться. – Ладно. Пусть будет по твоему. Забери документы, спаси Касамонику, и вас больше никогда никто искать не будет. Она кивнула. Надежда расплылась в её душе. Алекса даже не заметила, как покинула кабинет, потому что разум был забить противоречивыми мыслями. Разрушить Касамонику или спасти её? Если она выберет первый вариант, то никогда не сможет жить спокойной жизнью, но если второй... Это изменит многое для неё и её близких. Но Касамоника заслуживала исчезнуть. Была ли она настолько эгоистична?***
Алекса никогда не делала ничего наполовину – она затягивалась так, будто это последний её шанс что-то сделать, одевалась так, будто её видят в последний раз, и делала то, о чём может пожалеть. Но лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего ты не сделал. Она недолго поспала, сил на сон не было, поэтому девушка с самого утра закинулась несколькими чашками кофе. Её рацион ухудшался с каждым днём, поэтому она не была уверена, что сможет дожить хотя бы до своего сорокалетия. Погода сегодня была особенная. Солнце ярко светило, одаряя приятными лучиками каждого желающего, ветер играл с шапкой деревьев, разнося листья во все стороны. Птички пели песни, в которых читалась надежда, будто наполняя всех вокруг этим успокоением. Тем не менее, Алекса сегодня была облачена в темный наряд, она скрыла свои волосы чёрным шелковым шарфиком, который сама купила, будучи в Италии на задании, и надела чёрные очки, пытаясь скрыть своё лицо. Она одолжила машину у Рея, потому что не хотела, чтобы сегодня хоть кто-то узнал о том, где она была, или попытался хоть как-то ей помешать. Брат был удивлён подобной просьбой, потому что, на самом деле, это было очень опасной идеей, но Алекса не могла больше ни на кого положиться в этом вопросе. Она даже не опоздала. Церемония только началась, когда она, цокая каблуком по старому асфальту, зашла на кладбище. Гроб, открытый, ещё стоял на месте, только готовясь опуститься под землю, куда его закопают навсегда. Людей собралось не мало: все дети Сары наконец нашли время прийти к ней и взяли все свои семьи, даже её бывший муж со своей новой девушкой решил посетить её. Несколько соседок, которых она помнила, и совершенно незнакомых ей людей. – Вы на похороны мисс Смит? – Алекса даже не заметила, как эта милая азиаточка подкралась к ней. Она широко улыбалась, хоть по её глазам можно было понять, что это не то, что она на самом деле чувствовала. – А я... Ну... – она запнулась. Даже не знала, что ответить. Алекса пришла сюда, чтобы понаблюдать со стороны и успокоить свою душу. Потому что до сих пор корила себя, что не взяла себя в руки и не пришла на похороны Виолет. – Вы Серафина, правда ведь? – девушка даже опешила от такой прямолинейности. – Мисс Смит попросила меня проследить за тем, чтобы вы кое-что получили. Девушка достала из кармана небольшой свёрток, а за тем конверт, и передала девушке. Алекса не понимала, что происходит, но была слишком удивлена, чтобы что-то предпринять. – Откуда... – Мисс Смит рассказала мне часть истории. Не беспокойтесь, она похорониться вместе с тем гробом сегодня. Она многое вам не рассказывала, но в конверте лежит подробное письмо, которое всё для вас прояснит. – она положила свои руки на руки Алексы. – Знайте, она рада, что вы жива и, что вы тут. Я в этом уверена. Девушка ушла, оставляя её в полном одиночестве, наедине со своими мыслями. Что за чёрт здесь происходит? Она правда не могла понять. Сара... Откуда она узнала? Алекса, громко цокая каблуками, пошла к машине. Только после того, как села в чёрную затонированую тойоту, она смогла дать волю чувствам. Она даже не пыталась остановить слезы, что шли градом, портя весь её макияж и утренний настрой. Она мигом вскрыла конверт, доставая оттуда письмо. Аккуратным почерком оно гласило: Дорогая Серафина, Или как там тебя теперь зовут. Не знаю, что с тобой случилось, но знание о твоей смерти стало для меня очень большим ударом. Честно, тебе стоило хотя бы меня предупредить. Сердце ведь уже не молодое, а если бы со мной что случилось? Даже Марта что-то почувствовала, она стала скучать за тобой, Фина. Было нетрудно разглядеть тебя на фотографиях, которые сделали, когда ты приходила к моему дому и оставляла там многочисленные подарки. Я знала, что это ты. Жаль, что ты не знала, что мне не нужна подобная помощь. Я наследница великой компании в сфере моды. Точнее, была ею, пока не вышла замуж и не отдала всё своему мужу. Не сразу, но после развода я смогла вернуть себе свои статки. Последние годы я жила в шоколаде, но уже без тебя. Мне жаль, что я не смогла помочь тебе раньше. А если ты это читаешь, то уже и не смогу особо. Ты, главное, не вини себя, как ты любишь это делать. Мой час настал и в этом виновато лишь время – никто больше. Знаю, ты не примешь подарков, но... Я оставила тебе кое-что на тот момент, когда ты выберешься из своего ада. Мой магазинчик в Испании полностью зарегистрирован на тебя, все деньги от него будут капать тебе на счёт. Это меньшее, что я могу сделать для тебя. А, и если вдруг тебе понадобится любая помощь вне закона, я оставляю тебе контакты одного человека, который с радостью тебе поможет. Просто покажи ему то, что я передам тебе. И, Фина, я очень люблю тебя. Обещай, что выберешься.Сара Смит
Чёрные капли от слёзы и туши оставили на письме мерзкие пятна. Алекса не могла поверить, что Сара всё знала. Знала, но не лезла, хоть и пыталась помочь, как всегда. Она не знала, как долго она вот так сидела в машине, пытаясь успокоиться. Но когда время настало, Алекса была сильнее прежнего.