***
«Что-то многовато у нас гостей» — Весело подумала Альцина, проскакивая невидимой тенью между двумя крайними домами, и пропуская вперед себя отряд из пяти солдат ордена. Пристроившись в хвост одному из земнопони, она достигла ближайшего к мосту дома, и выждав несколько мгновений, когда отряд разбредется, свернула шею отстающему. — Как же много крови и рабов пропадает, тц… — недовольно цокнула вампирша, затаскивая агонизирующий труп, беззвучно болтающий ногами в огород. — Ну-с что тут у нас? — бегло осмотрев потеряшку, она раздосадованно выдохнула. «Всего лишь рядовой. Ни приказов, ни интересных игрушек, пустая трата материала.» — С этими мыслями, кобылка запрыгнула на крышу ближайшего дома, осматриваясь. В далеке на площади, во всю развлекался её Шеймон, медленно, но уверенно погружаясь в такое сладостное и азартное кровавое безумие битвы. Во всю посмеиваясь, он игрался с двумя жеребцами, раскидывая их как жеребят, пока его болванчики вяло грызли грифонов и пони, стекающихся к площади. Вампирша облизнулась, проводя языком по клыкам. Ей хотелось поучаствовать в вакханалии, ворвавшись в первые ряды, разрывая в клочья этих жеребчиков. Ощутить запах пьянящей металлической жидкости на шерстке и губах, увидеть ужас в угасающем сознании грифонов или грифоних, насладившись пряным и острым страхом, перед истинными правителями ночи. Она хотела быть там, рядом с некромантом, разделяя его триумф. Однако она быстро взяла эти порывы своего разума и души под контроль. Ей давно уже не тридцать, и даже не сотня лет, чтобы позабыв обо всем на свете, как в молодости бежать навстречу сражению, придав забвению главную цель. Поэтому с сожалением загнав сладкие грезы внутрь, она бегло осмотрела все поле боя, докуда могло дотянуться её острое зрение, замечая весьма интересную картину. Вокруг деревни и некроманта, в частности, медленно стягивалась железная удавка ордена. Из тьмы спешно выныривали один за другим отряды, и общее число солдат, уже перевалило за сотню. Шеймон рисковал заиграться, оказавшись в двойном кольце вражеских солдат, и его круп в очередной раз придется спасать Альцине. — А ведь я тоже могу немножечко поиграть, урвав кусочек пирога да? — прошептала кобылка, облизнув губы и оттолкнувшись от бревенчатой крыши распалась на клочки тумана, отливающие багрянцем. Через несколько мгновений, она вынырнула возле другого домика, внутри которого засели стрелки. Хлесткий грохот винтовок, чувствительно ударил по нежным ушкам кобылки, и она никак не скрываясь, заскочила через парадный вход. Внутри дома обнаружилось сразу десяток стрелков, приникших к окнам. Первый грифон, присевший у окна, даже не понял, что именно его убило. Просто в один момент, он вел стрельбу, а уже в следующую секунду, распался на две неравные части, заливая внутреннее помещение своей кровью. Его товарищи, попытались среагировать на изменившиеся обстоятельство, однако куда им было тягаться с реакцией одного из древнейших вампиров? Все девять противников Альцины одномоментно словно застыли во времени. Только бешено вращающиеся глаза, да быстрое сердцебиение выдавали в них жизнь. Ласково улыбнувшись, кобылка подняла копытце, и все кроме одного самого юного земнопони с зеленой шерсткой и бирюзовыми глазами, упали на дощатый пол. Из безвольных одоспешенных тел, брызнула кровавая взвесь, собираясь у лакированных копыт вампирши, тут же превращаясь в пар. Спустя несколько секунд на полу дома остались восемь иссохших мумий, один расчлененный грифон, скалящийся вампир и до усрачки напуганный пони. — Какая жалость, они умерли… Ты не находишь это грустным дитя? — участливым голосом обратилась кобылка к единственному живому существу внутри дома. — М-м-м-м-м… — Что-что дорогой? Ты хочешь что-то мне сообщить? — М-монстр… — сдавленный шепот сорвался с губ жеребца, когда он наконец смог взять свои инстинкты, кричащие ему убираться подальше, под контроль. — Правда? Ай какой озорной жеребчик… Я так давно не слышала этих прекрасных слов в свой адрес. — Обагренная кровью с макушки до копыт Альцина развязной походкой придвинулась к земнопони и наклонившись к его уху, прошептала: — Как твое имя дитя? — в ответ на это и без того напуганный пони, казалось лишился последних капель храбрости. Затравлено озираясь, он сглотнул. — Я слышу стук твоего сердца ты в курсе? — Ну же… Не бойся я не буду кусаться… Прямо сейчас… — кобыла улыбнулась, отпуская контроль над телом пленника. — С-с-Скай… Грас-с-с… — прошептал он, пытаясь выиграть себе немножечко времени и ощущая, как наконец-то может двигаться. — Вот видишь мой маленький пони, повиновение вознаграждается… — кобылка нежно ткнулась мордочкой в плечо жеребца. — С-с-с-с… — Что такое? Что ты хочешь сказать тетушке Альцине? Ну же… не бойся… — вампирша посмотрела солдату прямо в глаза. Алый взор вспыхнул, словно тлеющие угли в костре. — С-СДОХНИ! — жеребец взревел, выбрасывая вперед копыто с металлической подковой, чья нижняя грань оканчивалась короткими и острыми шипами. Один единственный точный удар пришелся прямо в мордочку кобылы, отбрасывая её в центр комнаты. С глухим стуком разметав резной стол и лавки, вампирша затихла. Не останавливаясь на достигнутом, земнопони, достал короткий тесак, висящий на поясе, и пошатываясь сделал несколько шагов с остервенением начав полосовать тело кобылы, выпуская весь накопленный страх и ужас. Спустя минуту окончательно успокоившись, он вернулся к окну и подобрав лежащую рядом винтовку, выпустил все пять патронов в противницу. С противным визгом и чавкающим звуком боеприпасы увязли в теле Альцины, от чего последняя содрогнулась. — У меня получилось? — неверующе прошептал Скай, уронив на пол оружие. — Я завалил её... — жеребец расхохотался, не веря в свою удачу. Внезапно он подавился своим смехом, когда рядом с ним раздался шепот с нотками укоризны. — Наигрался? Тебя родители не научили, что неприлично совать в кобылку на первом свидании, всякие продолговатые предметы, если она не согласна? — казалось, что этот проникновенный и интимный голос, резонировал прямо в голове Грасса. Не успев даже вздрогнуть, жеребец оказался парализован страхом, когда только что вкопытную порубленное тело, распалось на клочки тумана, приобретая вид истерзанного грифона. А виновница торжества, уселась прямо на труп в центре комнаты и облизала шерстку вокруг копытца, позволяя алым каплям сползти по губам. Закончив с умыванием, она демонстративно медленно встала, делая грациозный шаг вперед и последнее, что услышал Скай были нежные вибрирующие в голове слова приказа: — Обними вечность.***
— Прекрас-с-сно… А что ещё вы можете? — оливковые глаза, бежевого единорога, с интересом следили за тем, как его оппоненты, отбиваются от наседающих на них вурдалаков. Шеймон прекрасно видел, что оба жеребца находятся на пределе своих возможностей, и именно по этой причине, некромант решил поиграть со своей добычей. С того момента как его ученица сбежала, при его непосредственном участии, а та надоедливая грифониха, скрылась под покровом едкого дыма, Шеймон решил немного стряхнуть пыль со своих навыков. В конце-то концов, он жеребец в самом рассвете нежизни, или на пробежку по лугам вышел? Осознав, что первоначальная угроза, за которую он принял жеребцов, теперь полностью отсутствует, по причине тотального перевеса в силе с его стороны, некромант решил потешить свое любопытство. Единорогу захотелось узнать, что из себя представляет текущее поколение извечных врагов Лиги. Какими возможностями они обладают, что могут противопоставить, какие ухищрения и уловки создали пытливые монахи двенадцати орденов, в былые времена, гонявшие его друзей в хвост и гриву, да и самого Шеймона не раз и не два ставящие на грань лезвия. И именно по этой причине, а также бессменной спутнице немертвых извечной скуки, жеребец оттягивал момент гибели земнопони в лапах мертвецов. Множество смертельных ударов, которые когти, клювы и копыта нежити могли бы нанести двум генералам, сознательно отводились волей древнего мага. — Ну же, покажите мне что вы можете. — залихватски воскликнул некромант, подзадоривая противников. В ответ на его высказывание, Вильгельм разрубил от уха до паха, восставшего пони из его отряда, который до этого момента пытался отгрызть Застенчивому копыто, но не преуспел в этом деле, ибо его зубы бессильно скрежетали по синим латам. Пистолет давно уже покоился в кобуре, доказав свою неэффективность против магического щита некроманта, и белому земнопони пришлось подобрать с земли старый добрый пехотный тесак, отняв его с боем у погибшего солдата. «Немного… Ещё самую капельку. Совсем чуть-чуть…» — молился жеребец, танцуя в вихре стали и крови, раскидывая противников. В силу чудовищного перевеса в магической мощи противника, Вильгельм и Тристиан надеялись только на то, что их противник заглотил наживку. Им оставалось продержаться совсем немного, прежде чем капкан захлопнется, и они смогут уйти. Коричневый жеребец, с золотистыми глазами, в это время напряженно анализировал ситуацию и приходил к очень неприятным выводам. Они выполнили цель лишь на треть. Перехватили одного из двух контрабандистов и при этом ничего не могут сделать с таким неожиданным противником. Вернее сказать, парочка сюрпризов у Тристиана все ещё оставались припятаными на темный день, однако ему очень не хотелось пользоваться ими. Все же использовать последний шанс, себе дороже. Однако как не пытался, он переиграть ситуацию, а выхода все не находилось. Подумав ещё секунду, жеребец отважился задействовать крайние меры. Отбив очередной выпад мертвого грифона, который попытался подсечь копыта жеребца своим крылом, земнопони, выбросил вперед лезвие, рассекая шею мертвеца и отделяя голову от тела. Судорожно выдохнув, Тристиан бросил короткое и емкое: — Прикрой. — после чего закрыл глаза и быстро забормотал. — Ich rufe dich an, Großer. Und lass mich nicht von dir erschaffen werden, sondern ich folge deinem Weg. — Ты что это удумал паршивец мелкий? — Впервые за множество лет на морду некроманта наползла тень легкого беспокойства. Он знал эти слова, помнил, что они означают, и догадывался к какой силе взывает смертный. И пусть единорог был уверен, что это невозможно, что его оппонента разорвет раньше, чем он сможет выполнить ритуал, но сам факт того, что его противник настроен столь решительно, вызывал в нем уважение и искреннее опасение. Коричневого земнопони затрясло, глаза закатились, а под его копытами стал разрастаться золотистый восьмиугольник с древними письменами. Его клинок, который Тристиан более не мог удерживать в копытах, воспарил над головой. На изрытую воронками и припорошенную пеплом и снегом землю, из носа закапала кровь. «Эт-то невозможно! Он же не грифон…» — Не думая больше развлекаться, единорог прошипел что-то нецензурное себе под нос, наклонил голову и выпустил облако праха прямо в облаченного в алые латы жеребца. Однако на пути облака возник серебряный щит, по контуру которого проходили воздушные завихрения. Одновременно с происходящим Вильгельм, протаранил мертвого грифона, перекрывавшего ему путь и втиснулся в пленку щита, встав позади своего товарища. Оставшиеся мертвецы безуспешно пытались прорваться внутрь, однако каждый удар нежити лишь вызывал легкий перезвон колоколов, и обжигал трупы. Дошло до того, что попытавшийся взять на таран щит некропони, обратился в прах, в ту же секунду. — Это уже не смешно. — Откровенно прорычал Шеймон, и ударил передними копытами по земле. Из его тела во все стороны пронеслась ударная волна некромагии, накрывая половину деревни иссиня-черными жгутами, и на месте убивая незащищенных солдат ордена, коих оказалось предостаточно. В одно мгновение жизни лишилось сразу полсотни разумных существ, и вся их природная магия, словно приливная волна, потекла к некроманту, сжимаясь в гигантскую голубую сферу, в которой словно рябь по воде плескались агонизирующие морды погибших, прямо над головами жеребцов. — Bestrafe die Abtrünnigen der Arkturien — Il pensiero dell ' anima Прозвучавшие в унисон, слова древних заклинаний нарушили хрупкое равновесие, приводя волны свободно текущей магии вокруг в неистовство. От клинка, зависшего в воздухе, во все стороны понеслась серебристая волна, освещая непроглядную ночь яркими дневными красками, выжигая всю нежизнь. Каждый попавший под удар некроорганизм вспыхивал нестерпимым светом, сгорая в мгновение, и поднимая в небеса смог и гарь. В противовес массовому заклинанию экзорцизма, выступила бешено вращающаяся бирюзовая сфера, через мгновения распавшаяся на множество капель, и закружившая вокруг волны. Две силы вступили в противостояния продавливая друг друга, и через бесконечно долгий, казавшийся вечностью момент все вокруг залила ослепляющая вспышка.***
— Первый коготь, Второй коготь, Третий коготь. Десять снарядов. Минута. Огонь! — рявкнул облаченный в шлемофон грифон и махнул лапой. Ночную мглу разорвала канонада. С деревьев, стоящих на отшибе, волна ветра сбила снежные шапки, обнажая уродливые стволы сухой древесины. На дальнем пригорке метрах в четырехстах от деревни, засуетились солдаты, поднося снаряды. Долгожданный сюрприз генерала, с грацией дракона ворвался на поле боя, сея хаос и разрушения. На и без того, многострадальную деревню обрушился залп батареи минометов, разнося уцелевшую нежить на неаппетитное месиво, и разбрасывая вокруг места попадания сомн осколков. Подняв к глаза бинокль, командир батареи, осмотрел разрушения и довольно усмехнулся. — Первый, второй и третий коготь. Тридцать снарядов. Беглым. Огонь! — снова отмашка лапой, и центральная площадь вместе с окрестными домами утонули во вспышках взрывов. — Хор-р-рошую игрушку вы притащили нам Рыцарь-генерал из своего вояжа. — прошептал грифон, всматриваясь в дела лап своих, и про себя отмечая, что обоих жеребцов уже нет на месте. — Первый, Второй, Третий, Стой. Расход сто двадцать. Огневой налет пять минут. Где-то рядом раздался сухой треск, и на поляну вывались Тристиан и Вильгельм. Стоило только им оказаться на земле, как позади, затянулся разрыв пространства и на них уставилось сразу десяток арбалетов и винтовок, которые после начальственного окрика, опустились вниз. — Первый коготь, Второй коготь, Третий коготь. Зажигательные, пять снарядов. Зарядить. Огонь по готовности. Ещё недавно перепаханная сильными заклинаниями-антагонистами, усеянная осколками и трупами разумных, земля снова встала на дыбы. Отныне эту деревню было решено придать забвению. Чудовищная судьба, быть стертой с помощью разрушительного оружия и зажигательных мин. Через несколько минут седой грифон, довольно заклекотал, наблюдая в оптику, как тьму разрезают мощные вспышки и начинают догорать остовы домов. — И пусть вас примут в чертогах владычицы Эйр братья и сестры. — тихонько прошептал рыцарь, заканчивая осмотр поля битвы. Сегодня их взвод, практически гвардия генерала, потерял убитыми очень много простогрифов. Это печалило сердце старого грифона, однако он понимал, что они погибли в бою, как подобает войнам Альма Матер, в сражении против заклятого врага всего живого. Более славной смерти для орденцев и желать нельзя. С этого момента начиналось время сбора камней. Возникла острая необходимость подсчитать погибших, попытаться скорректировать планы, дождаться сбора выживших солдат в установленной точке, узнать куда запропастился отряд дальней разведки, который уже должен был выйти на связь. Покачав головой грифон медленно двинулся в сторону земнопони, про себя составляя впечатления от новой разрушительной игрушки соседей, и уже представляя, как будет изводить гору макулатуры, по прибытию в крепость ордена, с требованием к магистру о закупке как можно большей партии минометов и боеприпасов к ним.***
— Да что бы ваши души предвечная никогда не забрала… — ругался Шеймон, который никак не мог успокоится, порыкивая каждый раз, когда из тела со звонким чпокающим звуком, вываливался очередной металлический гостинец. Собственное тело химеры не подвело своего хозяина и в этот раз, позволив пережить ряд смертельных ранений, и сейчас активно выводящих из тела излишки металла. Где-то рядом устало и так же злобно шипела Альцина, вынужденная вытаскивать из собственного крупа осколки. Два древнейших существа оказались неприятно удивлены новым поделкам смертных. Сначала заклинание массового экзорцизма, способное пронять даже таких закаленных тысячелетий боев существ. Пусть убить оно их и не могло, однако вынудило заблокировать большую часть магических потоков, закрывая собственное локальное поле. Так же им пришлось перенаправить все силы на поддержание нежизни и удержание в теле души. Проклятие бога, как и всегда оказалось омерзительным средством, но действенным. Ещё и эта новая игрушка смертных, бьющая на недосягаемой дистанции, разметавшая его нежить, как куклы или кубики непослушный жеребенок, и напичкавшая их тела как подушку для иголок. По отдельности, ни то, ни другое не смогли бы расстроить жеребца и его кобылку, но вот вместе, это оказалось очень неприятным сюрпризом. — Ай предвечная всеблагая мать ночи… Я же теперь некрасивая буд-д-д-у… Кишки с кровь-ю-ю-ю… — Особенно громко взвизгнула Альцина, когда закончивший лечить рваные раны на своем теле некромант, переключился на тело кобылки, копытокинезом выдернув особенно злостный осколок, застрявший глубоко в теле вампирши. — Переживем… не первый раз и думаю не последний… — задумчиво пробормотал Шеймон, рассматривая металл, удобно лежащий на его копыте. Этот осколок оказался наиболее целым, среди ряда других таких же, которые он вытащил минутами ранее. Отбросив его копытом подальше, он уселся на землю и задумчиво уставился на догорающую деревню. — Да и ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю не за внешность Цина… Будь ты хоть скелетом без плоти, или вурдалаком, все равно никуда не отпустил бы… — Уг-гу… — Уставшая сильнее чем могло показаться на первый взгляд вампирша, прислонилась к пушистому боку некроманта, положив голову ему на плечо. В ответ, он молча приобнял её копытом, и они уставились вдаль. На их глазах, одно за другим складываясь внутрь, обрушивались деревянные домики, утаивая под собой погибших, тем самым устраивая им достойное огненное погребение. — Ничего не меняется под луной этого мира… — тихо прошелестел некромант. — Только война, ненависть, злоба, жестокость… — И смерть… — закончила за него вампирша. — Как думаешь… Она права? Тот ли мы путь выбрали? — спустя непродолжительное молчание, спросил Шеймон. — Я… не знаю. Возможно, что да или быть может нет. Все запуталось. Мы… Молодые мы, помнишь, как это было? Сила, власть, бессмертие. Рабы и слуги, место подле трона. Пышные приемы, разнузданные оргии, весь мир у наших копыт… А потом война, кровь, грязь, бегство и страх… — взор кобылы затуманился, исчезая куда-то далеко в прошлое. Аналогичное произошло и с некромантом, вернувшимся в столь древние времена, что не каждый смертный способен представить. — У… у меня есть предположения, зачем все это было сделано, но если все так как я думаю, то это чудовищное преступление против установленных правил… — вновь заговорила вампирша через некоторое время. — Ты думаешь? — Я не уверена на все сто процентов, и это предстоит подтвердить на деле, чуть позже, однако если я окажусь права, то тогда… — Тогда что? — Шеймон придвинулся ближе, уткнувшись мордочкой в шею кобылы. — Это приведет к ужасным последствиями… — закончила гробовым голосом вампирша. Некромант пристально посмотрел в рубиновые глаза, взвешивая каждую букву, интонацию, оттенок произнесенных слов. Они прошли через слишком многое, чтобы он ей не верил. — Что же, тогда будем решать проблемы по мере их поступления, как делали это всегда. К слову, как там наша ученица? — Кажется, так подожди секундочку… — Альцина сосредоточилась, погрузившись в особую связь хозяин-фамильяр, отслеживая через своего раба перемещение Маледикты. Через несколько секунд, её расфокусированный взгляд перешел на Шеймона и она вымолвила: — Все у неё относительно нормально, проводит ритуал, по оставленным инструкциям, как и задумано. Правда, она все такая же невнимательная. За ней следует пернатый хвост Шей. — Ну тогда нам надо собираться. Пойдем что ли? — жеребец медленно привстал с нагретой земли, и протянул копыто кобылке, тут же с благодарностью его принявшей.