—Насть, у меня щас уже голова лопнет! Хватит скакать, танцы свои на тренировках проводи, достала!
—Выйди отсюда, забыл про негласное правило? Старшая даже к двери не поворачивается, продолжает сидеть на шпагате с закрытыми глазами, проникаясь к пластинке Моцарта «Реквием», которую ей подарили за хорошую учёбу. Настя слышит, как хлопает дверь и в этот же миг цокает языком, крича брату вслед. —Хватит хлопать дверьми, иначе я твою сниму с петель! В ответ девушка слышит эту же фразу, только писклявым голосом, который Марат специально сделал таким, чтобы позлить сестру. Он знал, как старшая с этого бесится, как глаза закатывает и говорит, чтобы он больше не передразнивал её. —Марат, ещё раз ты так сделаешь и я все твои вещи сожгу, понял?–Суворова теперь оказывается в комнате братьев и смотрит на бритого. —А что было-то? И вообще, че такая нервная, мальчики гулять не зовут? —Слушай, если у тебя одни мальчики на уме, не надо и на меня переносить, озабоченный. —Ты че говоришь вообще такое? Надеюсь, никому больше не скажешь подобного, а то тебе быстро обратное докажут на улице,–Марат возмущенно на сестру смотрит и кидает в неё подушкой. —Не надо меня своим гопским манерам учить, я их не соблюдаю и не собираюсь. —Не начинай, Насть. Мы уже два месяца на эту тему говорим, а ты всё никак не успокоишься? —Слушай, а как мне успокоиться, если ты каждый день избитый приходишь, куришь? Дома, в конце концов, не появляешься. —Я комсомол, вот меня на мероприятия и таскают. А пацаны бьют за это, че переживаешь? —Придурок, ты хоть значение этого слова знаешь? Где твой галстук хотя бы? Уже в комсомолы записался… Настя в свою комнату возвращается, волосы распускает так, что они теперь касаются лопаток. В более удобную одежду переодевается и за стол садится, устремляя взгляд на пейзаж за окном. На дворе холодный октябрь, деревья уже лысые, а трава больше не зеленая. В голову почему-то приходят воспоминания из августа.***
17 августа
Суворова на кухне сидит в темноте, смотрит на часы, которые показывают почти двенадцать часов ночи. Она еле уложила родителей и сказала, что сама встретит загулявшего брата, да всыпет так, что он больше не посмеет задерживаться. Настя слышит, как в замочную скважину ключ вставляют, тихо проворачивают два раза и заходят в квартиру. Марат ведет себя тихо, связку аккуратно кладет, чтобы не звенела, кроссовки с себя снимает и когда разгибается, видит недовольное лицо сестры. Он глаза закатывает, когда та руками рот прикрывает, увидев побои на лице младшего. —Маратик! Кто же тебя так? Давай в милицию пойдем, кто избил? —Успокойся, с друзьями в шутку подрались, силу не рассчитали. Настя с лица слезинки смахивает, к брату подходит и на его плечо руку кладет, другой за подбородок придерживает, осматривая разбитую губу и фингал под глазом. Она головой от ужаса мотает, выдыхает громко и отправляет бритого в ванную, сама же за аптечкой идет, чтобы обработать.***
Сейчас Анастасия понимает, что в тот момент был запущен необратимый процесс. Она до сих пор не знает, кто тогда избил брата, но это повлияло на него. Именно тогда он задумал пришиться к Универсаму. Он знал, что от родителей ещё получится утаить, но вот сестра обо всём догадается сразу же. Учитывая то, что учились они в одной школе, Насте всегда докладывали о неудачах младшего в учебе или поведении. То горшок разобьет, то мячом в кого-нибудь попадет, то двойку за английский получит. Суворова всё время ссылалась на переходный возраст и умоляла не делать выговоров брату, ведь тот одумается и станет прилежным учеником. И, может быть, тогда директору и правда стоило разговаривать с родителями Марата, чтобы тот не расслаблялся. Как-то раз бритый довел девушку до истерики, когда не приходил домой около суток. Обычно такого никогда не случалось, ведь Суворов всегда приходил ночевать в квартиру. В тот день он вновь крупно поругался с отцом и сбежал, даже не обернувшись на сестру, которая пыталась его прикрыть от гнева Кирилла – главы семейства. Марат объявился только к следующему вечеру, в целости и сохранности, но тогда ему долго пришлось успокаивать Настю.***
21 октября
Суворова от окна отворачивается, когда слышит, как входная дверь хлопает. На часах только шесть вечера, отец обычно приходит позже, а мама уже была дома. Это значило одно – младший снова ушел и вернется поздно. Кареглазая вдыхает громко и устремляет взгляд в учебник по химии. Этот предмет она особо не любила, ей по душе гуманитарные науки приходилось. Но, как и обычная отличница, Насте приходилось разбирать все темы, даже если они ей не нравились. —Дочь, чай хочешь? Я печенье сделала. —Нет, мам, спасибо. Скоро взвешивание, нельзя мне ничего такого. Темноволосая женщина только кивает и уходит, прикрывая за собой дверь. Она уже привыкла к ограничениям в еде, которых придерживалась её дочь. Настя слишком балет любила, чтобы менять его на еду. Хотела высот добиться, чтобы её имя знали, а для этого приходилось строго соблюдать все правила.***
25 августа
—Марат, ты что, издеваешься? Сколько можно? Ты же знаешь, что это опасно! —Да с чего ты вообще взяла, что я пришился?–Бритый старается не кричать, сидя на своем диване. Настя точно не знала, но сердцем чуяла, что это произошло. Конечно, младший никогда не выделялся прилежными поступками и покладистым характером, но что бы он каждый день стал приходить домой избитым и при этом довольным? Суворова знала, в чем была тайна. —Просто скажи мне правду, Марат, пожалуйста. Я никому не скажу, честно, только скажи мне,–Теперь старшая чувствовала, как по её щекам слезинки покатились. Суворов встает, к сестре подходит и обнимает её за плечи. Он знает, что не отделается от неё, что она в любом случае узнает. Он понимает, что нужно сказать правду, ведь она родная сестра, она всегда поймет и поддержит. —Да, я пришился к Универсаму. Настя из объятий вырывается, смотрит в карие глаза напротив, молчит укоризненно и выходит из комнаты брата. Кажется, только сейчас пришло серьезное осознание того, что он сделал. Что теперь он подверг себя еще большей опасности, что теперь он не сможет отделаться от тех безжалостных парней. Суворова той ночью так и не спала, всё ворочалась на кровати, пытаясь отмахнуться от картин, что рисовало ей сознание. Были они совсем неприятными, пугающими и нагоняющими страх за брата.***
21 октября
Кареглазая слышит стук в дверь и поворачивается на неё ровно в тот момент, когда её открывают. На пороге Марат стоит, смотрит на сестру и она понимает, что он зайти хочет. Головой кивает и возвращается к учебнику. —Насть, ты Вове писала письма? —Писала, он не ответил. Тебе тоже? —Нет. Как думаешь, с ним всё нормально? Суворова плечами пожимает и носом шмыгает. Она хочет верить, что со старшим братом всё хорошо. Может, ответы не доходят или времени нет писать. Настя всякие отмазки придумывает, лишь бы не думать о самом страшном. Они с Вовой были детьми от первого брака отца, потому между собой теснее общались. —Всё нормально, занят сильно, всё-таки это не с пацанами по улицам бегать и к беззащитным приставать. —Чё начинаешь-то опять? —Прости, всё никак не могу свыкнуться с мыслью о том, что мой брат группировщик. Марат прожигает спину сестры и думает о том, как бы ей сказать, что второй брат – авторитет в этой же группировке. Не подобрав слов, он решает оставить это для Вовы. Бритый из комнаты выходит, прикрывает за собой дверь и к себе заходит. На кровати удобно устраивается, вспоминая то, как Настя первый раз его на улице выловила.***
8 сентября
—Марат, подойди сюда! Суворов с друзьями тогда в кругу стоял, рассказывал о том, как недавно с пацаном из другой группировки подрался. Его рассказ прервали на самом интересном моменте, потому все повернулись к наглой особе, которая стояла в нескольких метрах. Скрестив руки на груди, кареглазая пилила брата взглядом, а он лишь отмахнулся от неё. —Ну, я тебе щас устрою,–Настя решается ближе подойти, снова ловит на себе несколько взглядов. —Девочка, ты потерялась? Не видишь, тут разговор,–Кудрявый парень от толпы отделяется, ближе к незнакомке подходит и она напрягается, хоть и старается не показывать этого. —Молодой человек, вы личные границы соблюдайте. Тем более, я не к вам обратилась, а брату своему,–Настя свою руку вперед выставляет, чтобы группировщик ближе не подошел, и сама шаг назад сделала. —Пацаны, я щас вернусь, вы идите.***
24 октября
Яркое солнце в этот прекрасный день заставляет Суворову улыбаться. Она давно поняла, что настроение её зависит от погоды. Вот и сейчас, девушка идет домой после школы, её каштановые волосы отливают рыжим под лучами света. На ней, как обычно, любимое пальто, которая она мечтает поскорее снять. Она знает, что завтра никуда не нужно идти, ведь сегодня пятница. Квартира встречает Настю теплом и приятным запахом чая. —О, ты сегодня рано. Неужели святая Анастасия прогуляла школу? —Придурок, хватит меня святошей называть! Меня отпустили, потому что я сдала всё, что нужно было. Марат сестру в коридоре словил, когда та к себе в комнату шла, а он на кухню. Младшего то в школе сегодня не было, потому что заболел. И теперь, к слову, Насте грозила такая же участь, потому что к ней цеплялась всякая зараза при любом удобном случае. К ночи погода заметно ухудшилась. Теперь на окне стали появляться мелкие капли, которые с каждой минутой переходили в более крупные и теперь громко стучали по стеклу. Когда через пятнадцать минут началась гроза, от которой Суворова каждый раз вздрагивала, Марат уже ждал её у себя. И не прогадал, потому что сестра появилась на пороге, укутанная в одеяло и державшая свою подушку. —Трусиха, я так и знал. —О, а тебе напомнить, как тебя при одном слове «укол» трясти начинает? Настя одновременно с братом усмехается, укладывается на пустующий диван и накрывается с ног до головы, пытаясь не прислушиваться к грозе. В голове снова мысли о прошлом.***
15 сентября
Настя лежит на кровати, языком пытается отлепить прицепившуюся к зубам ириску, которую она удачно стащила из куртки младшего брата. —Эй, это вообще-то не для тебя было! —Для любимой сестренки ничего не жалко, чего орешь? Марат стоит на пороге комнаты, в которую ему категорически запрещалось заходить. Сестра всегда говорила, что это её личное пространство, в котором она не должна чувствовать плохую энергетику гопника. —Верни сигареты, про ириски забуду. —А ты не обнаглел? Я выкинула их, а ещё раз увижу – маме расскажу, она с тобой по-другому будет разговаривать. –Насть, ты чё, серьёзно щас?–Суворов прожигает сестру взглядом, и когда та кивает, он хлопает дверью и уходит из квартиры.***
27 сентября
—Насть, дай физику сверить, пожалуйста. —Ты хотел сказать «списать»? Рустам, сколько можно? Друг виновато смотрит на одноклассницу, сидящую с ним за одной партой вот уже пять лет. Их общение никогда не было чем-то особенным, да и встречались они только в стенах школы. Зато у Суворовой была подруга Катька, с которой они иногда ходили на дискотеки и в кино, когда время было. Обе были прилежными ученицами, только в разных классах, поэтому Настя сидела не с ней, а с Рустамом. В принципе, её это устраивало. Высокий парень часто помогал с задачами по химии, носил её сумку и отдавал свою порцию чая, если она была теплее, чем у девушки. Потому что два года назад, когда у Насти болело горло, а в столовой ей дали ледяной напиток – она закатила скандал. В тот день Гимаев узнал одноклассницу с другой стороны и стал больше общаться с ней не только по учёбе.***
2 сентября
—Тяни носок! Давай, работай! Настя, не расслабляйся! Тамара Николаевна была строгим преподавателем, которая славилась тем, что могла ударить подопечных в целях дисциплины. Но Суворова за ней этого никогда не замечала, по крайней мере, в её сторону замашек точно не было. Настя занималась балетом с раннего детства. Благодаря нему имела миниатюрную фигуру, но вот ростом вышла чуть выше стандартной балерины. Отметка достигала почти 167, но в занятиях спортом ей это не мешало, а иногда наоборот – давало преимущество.***
30 октября
Настя идёт после занятий темным вечером, мечтает о горячем душе и глубоком сне, перед которым нужно выучить стих и сделать два номера по алгебре. На улице довольно прохладно, пронзительный ветер заставляет девушку посильнее укутаться в пальто. —Слышь, вроде та?