***
—Твои дела меня больше не касаются, Марат. Не рассчитывай на мою помощь, когда тебе снова нужно будет прогулять школу или вернуться домой ближе к ночи,–Суворова пьёт горячий чай, сидя на табуретке у рабочего стола,–знаешь, я думала, что ты не докатишься до такого. Избивать кого-то? Откуда в тебе эта злость? Тебя так никто не воспитывал! —Времена такие, понимаешь? Мне и не нужна твоя помощь, просто не говори родителям ничего, ладно? —Просто зашибись, Марат, ты просто супер. Я когда-то тебя сдавала? А даже если скажу, чего ты боишься? Что расстроишь их? А раньше ты об этом не мог подумать? Например тогда, когда вступал в эту группировку? Или тогда, когда кулаками размахивал? Суворов молчит. Долго смотрит на сестру, прожигая ее затылок взглядом. Думает, продолжать ли этот бессмысленный спор? В итоге он всё также молча встает, выходит из комнаты и тихо закрывает за собой скрипящую дверь, не замечая, как по щекам старшей скатывается одинокая слеза.***
Настя сидит в столовой, пьет приторный чай и ковыряет вилкой в холодной гречке. Настроение после произошедшего накануне нет, как и аппетита. Рядом с девушкой садится одноклассник, подсовывая ей под нос тарелку, где виднеется булочка с вишневым повидлом. —На, ты какая-то грустная в последнее время, решил порадовать,–Вадим после этого засовывает в рот полную ложку гречки и хмурится,–сколько ей вообще лет? —Столько же, сколько Флюре Габдуловне,–Суворова отодвигает от себя тарелку с мучным,–спасибо, но я не ем хлебобулочные изделия. —Почему? Аллергия? Ты вон какая худая, тебе бы было полезно,–Меншин вновь пододвигает к однокласснице тарелку. —Я не худая, а стройная. И фигуру мне для балета поддерживать нужно. —О, так ты балерина? Оно и ясно, что ты какая-то непропорциональная. Ну, в смысле, высокая и худая. —Надеюсь, ты этой булкой подавишься,–Суворова свой портфель хватает и молча помещение покидает. До второго этажа в одиночестве идет, пока не чувствует, как её сумку из рук забирают. Она оборачивается, видит перед собой Рустама, который ей тетрадь по истории протягивает. —Спасибо, выручила,–Одноклассник улыбается, продолжая идти рядом с Суворовой,–чего такая хмурая? —Новенький этот, идиот,–Девушка выбившуюся прядь волос поправляет,–сказал, что я какая-то не такая, непропорциональная. —Да по нему же видно, что он чушпан. Давай всеку ему разочек, что б не говорил больше? —Ты же помнишь, что я это не поддерживаю, да? Гимаев только плечами пожимает, пропускает подругу в кабинет и кладет её портфель на парту рядом с собой. —Я не забыл, что нас рассадили, но сегодня со мной посидишь. Настя усмехается, но не возникает. Ей главное хоть где-то сесть, а с кем – уже не так важно. Поэтому девушка молча садится рядом, раскрывая свою тетрадь по истории и наблюдая за стрелкой настенных часов. Ровно за минуту до звонка в классе появляется Вадим, который непонимающе смотрит на пустующую парту, а потом обводит кабинет взглядом. Замечает одноклассницу рядом с Рустамом, ближе подходит и к ней обращается. —Ты же не здесь сидишь,–Меншин сверлит Настю взглядом, а когда та молчит, усмехается,–да ладно, я просто неправильно выразился, чего обижаться? Гимаев с места подскакивает резко, да так, что слегка задевает подругу. Она и сделать ничего не успевает, только видит, как новенькому прямо в глаз кулак прилетает. Суворова вскрикивает, пытается влезть между двумя парнями, которые уже разошлись, но сама под руку попадается и ей по губе прилетает. На помощь одноклассники приходят, сначала её отодвигают, а только потом разнимают дерущихся. —Нехрен рот открывать, чушпан,–Рустам вырывается из хватки своих друзей и смотрит на подругу,–пошли, у тебя кровь. —У вас так-то тоже. —Не возникай, вещи тут оставь, потом заберу. Брат твой где? —Я не знаю, зачем он тебе? —Он голову мне открутит, спросит за тебя. —Так, всё. Хватит говорить о группировках, я скоро сама вас отлавливать начну! —Очень страшно, на, возьми,–Гимаев салфетку выхватывает у какой-то младшеклассницы и прикладывает к подбородку подруги. —Она же в сахаре! —Пусть в твой организм хоть как-то что-то сладкое попадет. В кино хочешь? В субботу. —Хочу, но не могу, прости,–Настя салфетку в ближайшую урну выкидывает и снова к другу поворачивается,–выступление у меня через две недели, усердные тренировки все выходные.***
Суворова у подъезда стоит вот уже двадцать минут. Брата дожидается, чтобы посмотреть на то, в каком он состоянии вернется домой. И когда синее пятно появляется в поле её зрения, та только выдыхает клуб пара. —Чё ты тут одна стоишь? —Отец вернулся. Хотела убедиться в том, что с тобой все нормально, а у тебя всё как обычно. Откуда фингал? —От Кащея получил. Ну, от главного. —Курил? —Нет. Он у мамы Андрея шапку украл в игре, она хотела дальше играть. Ну я и крикнул, что менты бегут, результат сама видишь. —Не пойму, за оплошности бьют, за благородные дела тоже, в чём вообще смысл? —Воспитывают. Я же всю контору спалил, люди теперь поняли, что там обман. —Воспитывают? Ты видимо забыл, что воспитывают в семье, а не на улице твои пацаны, у которых никаких моральных принципов нет. —А какая разница, где бьют? Дома или на улице, только где-то просто так, а где-то за дело, по понятиям. Настя выдыхает, успокаивается. Признает, что брат в какой-то степени прав, но молчит и просто заходит в подъезд, а там и в квартиру, где детей встречает Диляра. Она Марата на кухню загоняет, накладывает еды, пока девушка переодевается в домашнюю одежду. На кухне ее уже ждет свежий горячий чай, который обжигает горло. Отец уже довольно много выпил и теперь приставал к сыну с расспросами. —Как в школе дела? —Нормально,–Марат в тарелке ковыряет и пытается скрыть неприязнь, пока сестра многозначительно смотрит на маму. —Нормально,–Вторит Кирилл и садится на свое место,–а ты, Насть, что скажешь про его нормально? —Ну, не скатывается. Репетитор у него новый по английскому, хороший мальчик. Учителя не жалуются,–Врет. Буквально вчера к старшей снова подходила из-за поведения брата. И когда у главы семейства случается новый прилив любви, перетекающий в нравоучения с давлением на жалость, а потом и вовсе на оскорбления, представительницы женского пола пытаются отправить его спать. И когда Диляре удается отвести мужа в спальню, дети остаются сидеть на кухне. Пока Марат продолжает приминать гречку, Настя смотрит в окно и выдыхает. —Прости, не думала, что он снова напился. —Ты ж не знала, хотя пора привыкнуть, он всегда такой. Забей, ты ела? —Мне всегда хочется верить в то, что он когда-нибудь сможет не пить хотя бы один день. Я пойду спать, приятного аппетита.***
—Юлька, беги сюда, я тебе пирожное принесла! Суворова проходит в квартиру Васильевых, куда приходила в свободное время. Обычно учила младшую сестру Андрея читать, играла с ней и могла посидеть с той, если старших не было дома. Вот и сегодня Светлана Михайловна попросила придти, потому что чувствовала себя плохо из-за происходящих событий. —Настя-я-я-я. Смотри, что я нарисовала!–Светлая девочка выбегает в коридор и обнимает старшую за ноги, передавая ей бумагу с рисунком, на котором изображена игрушечная лошадь. —Ухты, это же та, которую я тебе подарила на день рождения? Очень красиво, молодец! А где мама? —Мама болеет, у нее голова болит, а Андрей в музыкальную школу пошел. —Я знаю, мы с ним виделись по дороге. Пойдем, нужно проведать маму и будем читать, да? Радостный ответ проносится по квартире, Настя только улыбается и проходит вглубь, стучит в дверь и открывает, когда её приглашают зайти. Разговор со старшей Васильевой дается ей тяжело, ведь кареглазая понимает, что сейчас её семье будет очень трудно жить.***
—А Настя где, дома? —Нет, ушла куда-то после школы,–Марат перед братом отчитывается, а тот только хмурится. —А чё не знаешь куда? Где её искать потом? Ты не смотри на то, что она старше, ты парень, отвечаешь за нее. —Она у меня дома, с сестрой младшей сидит,–Васильев в разговор встревает и ловит на себе взгляды нескольких парней. —А ты у нас кто? Недавно пришился? —Да, но я с Настей давно знаком, она и сама не против дома у нас посидеть в свободное время. Вова кивает, скидывает с себя рюкзак и приглашает скорлупу поиграть в футбол. И неважно, что сейчас зима и на хоккейной коробке лед. И уже в конце игры Суворовы замечают сестру, что медленно идет по заснеженной тропе. —Повезло вам, не будет наказания только в честь того, что Настя пришла,–Старший мяч пинает в сторону, а сам младшую обнимает, которая уже добежать до него успела,–ну как выросла то! Женихи есть? —Вова! Ты что, еще даже дома не был? Пойдем, голодный же. —Не, ты иди, у нас тут еще одно дело. Родителям не говори, что я вернулся, пусть сюрпризом будет. И Настя действительно идет до дома одна, оставляя братьев позади. Но когда уже стемнело, а они всё ещё не вернулись, девушка переоделась и вышла на улицу. Она знала только одно место, которое ей не так давно показал Марат. Туда и отправилась, в подвал. Заходя в тёмное помещение, Суворова оглядела импровизированную качалку, как это назвал брат, а после увидела знакомую кудрявую макушку. —Какие гости в нашем логове, не боишься взрослых дядь?–Парень усмехается, подходит ближе и выдыхает дым от сигарет,–Проходи, садись, рассказывай. —Ой, я не хотела,–Кащей улыбается, снимает с младшей пальто,–извините, я не собиралась здесь задерживаться, просто братьев искала. —Ну ничего страшного, теперь с нами посидишь, Адидас тебя сам найдет, если будет нужно. Суворова надеется на то, что ему будет нужно найти родную сестру, которая обычно поздно вечером никуда не уходит. И пока Настя располагается на диване рядом со старшим, она размышляет на тему того, что с ней здесь могут сделать эти люди. С одной стороны, у них должны быть понятия о том, что девушек «своих» трогать нельзя. А с другой – Кащей не выглядел надежным, но не зря же он был главным? —Бери что хочешь, пьёшь? —Я несовершеннолетняя, не пью. —Да ты не ссы, тебя никто здесь не тронет, да, Дёма? Незнакомый парень усмехается, но кивает. Насте эта улыбка совсем не нравится, но она молчит и поправляет горло черного свитера, то и дело поглядывая на дверь. Проходит около двадцати минут, за которые старшие рассказывали какие-то истории, обсуждали свои дела и еще несколько раз предлагали девушке выпить. —Извините, можно я пойду? Мне в школу завтра,–Настя договорить не успевает, в подвал вваливается знакомый парень в шапке-петушке. Он несколько секунд смотрит на всех, шмыгает носом и забирает с тренажера пальто девушки. Ближе к старшим подходит, сталкиваясь взглядами с Кащеем. —Её брат ищет, я провожу. —Ну провожай, кто ж мешает,–Старший усмехается, кивает головой и Настя встает, забирая свою верхнюю одежду из рук парня. Из качалки они молча выходят, Турбо сигарету подкуривает и на младшую оборачивается, пока та на звездное небо смотрит. Она и камня не замечает, который снегом припорошило, спотыкается и носом летит в грудь парня. Он её за руки подхватывает, снова носом шмыгает и помогает устойчиво встать. —Бедовая ты какая-то,–Хриплый голос разносится где-то над ухом, отчего Настя вздрагивает,–и зашуганная. —Не очень люблю общаться с группировщиками. —Да? А мне показалось, что всё наоборот. С двумя под одной крышей живешь, еще с несколькими пару минут назад в одном подвале сидела. —Обстоятельства вынудили,–Суворова глаза закатывает, продолжая идти рядом с кудрявым. —Ну, если про братьев я еще понять могу, то про Кащея и его дружков даже представить страшно, девушкой приличной выглядишь,–Турбо усмехается, наблюдая за недовольным лицом Насти. —Слушай, я даже ваших имен не знаю. Просто пошла искать Вову и Марата, думала, они в качалке, но нет. —В следующий раз вообще туда не ходи, туда посторонним нельзя. —Я не посторонняя. —Даже если ты сестра авторитета, это не дает тебе право приходить в место сборов без разрешения,–Валера сигарету выкидывает, руку в карман засовывает и передает девушке жвачку. —Я краденное не беру. —Это на честно заработанные. —Представляю я, как вы в Москве зарабатывали,–На последнем слове Суворова кавычки изображает. —Ну, как знаешь,–Туркин до подъезда доходит и кивает Вове,–с Кащеем сидела. —Предатель. —А мы и не договаривались на молчание,–Старший прощается с Суворовым и уходит, слыша только то, как Адидас начинает на сестру ругаться.