Входная дверь открывается настолько тихо, насколько это вообще возможно. Настя снимает шапку с мокрых волос, разматывает насквозь промокший шарф. Свет в коридоре включаются, и теперь на неё смотрит злой старший брат. За ним выходит Марат, вид у него тоже недовольный, но не от позднего визита сестры, а из-за того, что его разбудили.
—Где ты была?–Вова помогает сестре с курткой, кладет её варежки на батарею.
—Вов, я ж тебе сказал, что она с Рустамом гуляет,–Младший встревает, за что получает подзатыльник.
—Ты че лезешь, я не тебя спрашивал,–Настя в это время мысленно благодарит брата за то, что тот ее прикрыл перед старшим,–где была?
—С Рустамом гуляли,–Она прячет руки за спину, чтобы не выдать дрожь, а Адидас продолжает выжидающе на неё смотреть,–ну правда, Вов. После школы я позвала его съездить со мной к Мише, раз на похоронах не были. А потом из-за погоды не было автобусов, пришлось идти пешком.
—Я поговорю с этим твоим Рустамом, узнаю, где вы там были,–Он смотрит на часы, смешно ведет бровями, а потом снова переключается на сестру,–но завтра. Иди в душ, дрожишь вся.
—Я чайник поставлю, постарайся не разбудить родителей,–Марат на кухню идет, а Настя теперь благодарна ему еще больше.
—И ты наказана,–Добавляет Вова, когда девушка почти скрывается за углом,–в следующий раз будешь предупреждать перед тем, как куда-то идти. А пока дома посидишь.
Она только усмехается на эти слова, ведь знает, что на её жизнь это никак не повлияет. Настя в любом случае почти не гуляла, так что и сейчас слова брата не заставили её испугаться. Она заходит в ванну, смотрит на себя в отражении: щеки красные, волосы спутаны, губы слегка потрескались, но на душе все равно хорошо. И самой непонятно, отчего такие ощущения сейчас испытывает. Должно было быть плохо, от того, что она шла домой с группировщиком, которого почти не знала. Было холодно, метель заставляла кутаться в пальто, пока Турбо много матерился, иногда переключаясь на веселые истории, связанные с компанией. Вове вряд ли понравился бы такой друг своей младшей сестры, так что она договорилась с Валерой на то, что они сохранят этот день в секрете.
Два дня "наказания" проходили спокойно. Родители лишь спросили о том, как девушка погуляла с одноклассником. К слову, Вова ему так и не позвонил, и даже не выловил после школы, только отмахнулся, сказав, что у него есть дела поважнее и вообще, "он доверяет своей единственной и любимой сестренке." Насте даже совестно в этот момент стало, но она только улыбнулась и вернулась к разминке. Сейчас девушка сидела в столовой, смотрела на Рустама, который упорно пытался впихнуть в подругу хотя бы немного крупы. Но поняв, что это бессмысленное занятие – сразу переключился на другую тему.
—Слышала про Марата?–Он запивает еду холодным компотом, сдерживая порыв выплюнуть его обратно,–Ну, тогда и не надо.
—Стоять!–Суворова хватает его за руку, когда Гимаев уже собирается уходить,–Что он сделал?
—Я перепутал, это был не твой брат.
—Хватит врать, я вижу тебя насквозь.
—Ой, знаешь, я вчера так сильно упал. Может, перелом? Не хочу на рентген идти, скажи ты мне,–Одноклассник пытается отшутиться, но девушка прожигает его взглядом,–да бля, ну он же убьет меня, Насть.
—Сказал а – говори б. И вообще, не буду я тебя сдавать.
—Он снял шапку с Флюры,–Гимаев резко подскакивает с места, оставляя подругу наедине со своими мыслями.
Она так и продолжает сидеть неподвижно, смотрит в одну точку и хочет взвыть прямо сейчас. Ещё больше она хочет найти брата и убить его. Нет, не просто убить, растерзать, а перед этим жестоко издеваться над ним. В глазах её отчаяние, непонимание того, зачем он вообще это сделал. А ещё большее от мысли о том, что будет с Маратом, когда узнает отец. Он наверняка закатит скандал, скажет о том, что его сын – позор семьи. Что его мало побить, нужно еще и на гречку поставить. Она закрывает лицо ладонями, хочет разбросать здесь всю мебель, но сама только встает со стула, поправляет белый фартук и идет на выход. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, пока она направляется к раздевалке. Там выискивает куртку брата, но понимает, что его уже нет.
Идея в голову приходит безумная, но сейчас ей наплевать на это. Насте просто нужно найти младшего, чтобы сначала как следует выдать ему, а потом вместе с Маратом подумать о том, как же решить эту проблему. Она хватает свою куртку, совсем наплевав на то, что у неё еще два урока. Суворова знает, что Рустам обязательно придумает какую-нибудь увлекательную историю, в которую не поверит только дурак, ведь это же Настенька! Отличница, активистка, мастерица на все руки. Она перехватывает свой портфель поудобнее, идет по уже знакомой дороге, толкает железную дверь и чувствует, как тревога резко начинает обволакивать её.
Девушка только сейчас понимает, насколько плохой была эта задумка, воплощенная в реальность. Но пути назад не было, уже было поздно. На неё оборачивается с десяток не самых приятных лиц, из которых она знала только двоих. Настя смотрит на них, хлопает глазами, и уже начинает медленно разворачиваться на пятках.
—Стоять! Проходи, садись,–Кащей предлагает пройти ей дальше, но она только пятится,–ну куда ты пошла? Дёма, помоги гостье устроиться.
Демид только кивает, молча направляется к Суворовой. Грубо берет её за плечо, ведет в каморку, пока она пытается отпихнуть его свободной рукой. На них смотрит еще несколько заинтересованных группировщиков, которые сидят со стаканами, наполненными дешевым алкоголем.
—Отпусти её,–Вова за несколько секунд преодолевает расстояние, выхватывает сестру из рук мужчины, который в несколько раз крупнее него.
Адидас отводит её к рингу, садит туда и приставляет каких-то парней, которых девушка плохо знала. А может и вовсе не знала, уж слишком много их было в Универсаме. Настя опускает взгляд, стыдится за то, что опять доставила проблем своим приходом. Пока старшие общаются, она прислушивается, чувствует напряжение и беспокойство. Рядом крутится Марат, но она даже не вспоминает о том, для чего вообще пришла в место их сбора. Когда переговоры заканчиваются, Вова хватает сестру за руку и ведет за собой.
—Пошли, посмотришь, куда ты лезешь,–Старший злится, хватку не ослабляет, даже когда она хнычет от боли.
—Адидас, не надо ей на это смотреть, давай домой проводим,–Где-то рядом картавит Зима, но девушка даже обернуться не может – приходится смотреть на землю, чтобы не навернуться.
Они доходят до гаражей – тихого места, которое Настя всегда обходила вечерами, да даже днями. Там часто ходили не самые воспитанные люди, так что появляться в этом месте девушка отказывалась наотрез. Сейчас ей, конечно, ничего не грозило, но страшно было всё равно. Суворова тряслась, но не от холода. Она вообще не чувствовала морозного воздуха, который пробивал насквозь. Кирилл, он же Фантик, стоит спиной к толпе, и Настя понимает, что это не сулит ничего хорошего. Она обводит парней глазами, сталкивается с сочувствующим взглядом Турбо, который ничего не говорит. Они продолжают играть в гляделки, пока старший не сдвигается со своего места, направляясь в сторону Кирилла. Все происходит быстро, удар приходится прямо по лицу, отчего младший сразу падает. Дальше Настя не смотрит, отворачивается и плачет, обнимая саму себя. Вздрагивает каждый раз от звуков ударов и просьб мальчишки остановить это.
И, когда это наконец заканчивается, она чувствует на своем плече руку. Адидас разворачивает сестру к себе, прижимает к груди, заключая в объятья. Но она упирается своими ладонями, отпихивает брата, заглядывает в его глаза, читает в них вину за свой поступок. Ударяет его по плечу, подключает вторую руку, пока тот стоит неподвижно. Настя стучит ладонями по груди без остановки, не переставая плакать, и когда к ней подходит Марат, чтобы отвести в сторону – она вскидывает руку так, чтобы её не трогали.
Никто не трогал.
—Это отвратительно, Вов, ты же знал! Знал, что я не могу смотреть на такое,–Она отворачивается от всех, даже не стирает слезы с лица, просто уходит.
Ей хочется спрятаться. Хочется закричать. Её тошнит, разрывает на части от того, что пришлось пережить. Суворова старается отогнать мысли о том, какие чувства в тот момент переживал Кирилл, но получается плохо. От этого становится еще хуже. От мысли о том, что сейчас мальчишка лежит весь в крови, без друзей, униженный и избитый людьми, которым он доверял. Она пинает снег ногой, заставляя рассыпаться мелкой крошкой по только недавно почищенной дорожке. Слышит за собой шаги, чувствует, как берут за руку и разворачивают на себя. Настя даже не думает – отвешивает звонкую пощечину, но только потом понимает, кто перед ней стоит и хмурится от удара.
—Это предполагалось не тебе, но знаешь, я даже рада, что ты на месте того человека,–Настя стирает дорожку слез и снова разворачивается.
—Это был первый и последний раз,–Говорит Валера, когда идет за девушкой.
—О, знаешь что, Турбо? Это был последний раз, когда мы разговаривали,–Она не оборачивается к парню, продолжая идти по дороге.
—Ты че на меня завелась-то? Это не я тебя потащил, а Вова,–Он возмущается, останавливается, и только тогда Настя вновь поворачивается к нему,–и он был прав, когда это сделал.
—Да пошел ты,–Цедит каждое слово, сдерживая себя, чтобы не продолжить говорить.
—Ты так с подружками разговаривай, а не со мной!
—А ты мне кто? Никто, и будешь никем, и звать тебя для меня – никак!
Чуть ли на крик не срывается, пользуется заминкой группировщика и уходит от него. Не обращает внимания на редких прохожих, на пробегающих мимо диких собак, на снег, который видно на свету фонарей. Она чувствует обиду. И боль. И предательство. Ей хочется закутаться в одеяло и больше никогда не вспоминать этот день, стереть его, как матерную надпись в тетради, которую обычно писал Рустам, если девушка выходила на уроках из кабинета. Туркин только провожает её взглядом, зная, что она права. Кто-кто, но точно не он мог указывать ей, но это не укладывалось в его голове до конца.
Настя появляется на пороге квартиры заплаканная, к ней сразу прибегает Диляра и выпытывает причину. Девушка ссылается на общую усталость и ссору с другом, умалчивает про братьев. Они появляются только через час, заходят к ней в комнату, наблюдая за тем, как сестра абсолютно спокойно сидит за столом, что-то пишет и пьет чай.
—Ты как?–На свой вопрос Вова получает многозначительный взгляд,–Насть, хватит молчать, мы еще не договорили.
—Хочешь поговорить сейчас? Ну не знаю, Вов, может на мое опухшее лицо посмотришь? Или, может, спросишь у своего друга, в каком состоянии я ушла от вас? Ой, а может мы поговорим о ваших ссадинах на лицах? Или о шапке, да, Марат?
Адидас переводит взгляд на младшего, который делает невозмутимое лицо, будто вообще не понимает, о чем идет речь. Настя снова возвращается к домашнему заданию, стараясь сосредоточиться на чем угодно, лишь бы не на том, что она скоро разрыдается.
—Сейчас мы говорим о тебе, а не о Марате. Ты виновата, и ты это знаешь, я только показал тебе, куда ты лезешь.
—Да никуда я не лезу, ты что, не понимаешь? Это вы! Нет, не вы, а ты, Вов, ты меня и Марата втянул в это, а теперь пытаешь отгородить?
—Завтра поговорим,–После долгого молчания выдает старший и выходит, захлопывая за собой дверь.
***
Настя сидит напротив Марата, видит подходящего Андрея. Справа от нее расположился Рустам, который пытался разбавить напряжение между родственниками. Те находились в ссоре, из-за чего не разговаривали друг с другом. Вернее, девушка не разговаривала с братьями, как бы те не пытались помириться с ней. И сейчас, когда Васильев говорит с Суворовым про шапку, она снова злится, подскакивая со своего места, чем привлекает внимание сидящих.
—К черту это все, я в зал,–Ей все равно на то, что тренировка только через два часа, нужно выпустить пар.
Все навалилось: отец, с которым она все еще не могла наладить отношения, братья, которые решили знатно потрепать нервы. Турбо, который наплевал на нее, зная, что она терпеть не может насилие и кровь. И пора бы было привыкнуть к предательствам, но не от того, кому ты только начал открываться. Единственным, как ей казалось правильным решением, было пойти на тренировку раньше, чем остальные. Найти свободный зал, хорошенько размяться и переключиться с плохих мыслей, которые не давали покоя.
***
Настя выходит из здания последней, продолжая на ходу завязывать шарф. Она вдыхает вечерний воздух, чувствует легкость и усталость, поднимает взгляд и сталкивается с младшим братом. Он стоит недалеко, выглядит поникшим, не таким, каким она видела его крайний раз. Девушка идет к нему навстречу, старается не заводиться, чтобы не испортить себе настроение, которое только недавно привела в порядок. Марат забирает сумку из рук сестры, молча идет чуть впереди.
—Что случилось?–Интересуется старшая, но когда получает в ответ отрицательное качание головой, останавливает брата одним касанием,–Ну правда, я же вижу, расскажи.
—Отец,–Он делает паузу, настраивается,–пытался отвезти к тетке в Челны, я сбежал. Мне нельзя домой.
—Марат, ну давай я поговорю с ним, может он послушает?
—Не послушает. И тебя тоже скрутит, так что сделай вид, будто ничего не знаешь. Я переночую в одном месте,–Парень прерывается, открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но молчит.
—Что маме сказать?
—Ничего. Никому ничего не говори, сам решу,–Настя только обнимает его, забирая свою сумку из рук.
—Береги себя, пожалуйста, и возвращайся домой завтра.
Она сворачивает на другую дорожку, оборачивается, а Марат смотрит на неё и показывает, чтобы уходила быстрее. Настя улыбается одним уголком губ и идет дальше. Хочет вернуться, но понимает, что это бесполезно, брат все равно настоит на своем и сбежит. Настя подходит к дому, видит знакомую куртку и закатывает глаза, надеется на то, что парень просто проходил мимо.
—Привет,–Он улыбается, прикрывая ей дорогу своим телом, но она молчит, только пытается обойти его,–ты чего?
—Ничего,–Девушка снова пытается пройти, но Вадим держит её за плечо,–я хочу домой, отпусти.
—Пошли погуляем?
—Нет.
—Ты че, серьезно?–Он получает кивок на свой вопрос, отпускает её,–Да ладно, что я такого сказал?
—Слушай, иди найди себе подружку, которая будет тебя устраивать по комплекции, а не приставай ко мне.
—Ну ты и дура,–Вадим уходит, но Настя даже не смотрит ему вслед, только усмехается и уходит домой.
