Боль проходит, красота остается.

      Они отходят всё дальше от дома, когда слышат звук подъезжающей машины. Валера оттаскивает девушку немного в сторону, чтобы освободить дорогу, и когда волга равняется с парой, переднее окно открывается. За рулем сидит Марат, он серьезно смотрит сначала на сестру, потом на Турбо. —Домой иди,–Бритый обращается к Насте, а после к кудрявому,–поедешь? —Ты совсем идиот? Куда ты залез, верни машину на место!–Девушка хочет открыть дверь, но та оказывается закрытой,–Вылезай, быстро. —Там Айгуль!–Младший снова смотрит на Турбо, но тот только отрицательно машет головой,–Сам поеду. —Марат! Марат, вернись,–Она хочет побежать за отъезжающей машиной, но Валера прижимает к себе, не давая пошевелиться,–куда он? —Нормально всё будет, пошли.       Если бы не Настя, Валера точно бы сел в машину Суворовых. Он бы поехал с ними, но уважал Адидаса, поэтому не решался его ослушаться. Еще больше он уважал девушку, которая бы в такой момент осталась одна, терзала себя догадками и не находила бы себе место. И, если случится что-то с её братьями, Турбо хотя бы будет рядом, сможет поддержать, а не валяться рядом в крови. В качалке людей не так много, из них Настя знала только двоих: Валеру и Илью Сутулина. —Посидишь здесь?–Кудрявый приводит девушку в отдельную комнатку, усаживает на диван. —Ты куда?–Она поднимает взгляд наполненный страхом, удерживает парня за руку. —Надо пар выпустить, рядом буду,–Он наклоняется ближе, оставляя влажный поцелуй на губах, а после выходит.       Туркин несколько раз заглядывал в комнату, проверяя состояние Насти. Она даже успела уснуть, из-за чего ему пришлось накрыть её курткой. Ожидание было долгим, и усталость копилась с каждой минутой. Сначала от нервов Суворова разглядывала всю комнату, потом пыталась прокрутить в мыслях что-нибудь незамысловатое, но каждый раз воспоминания возвращались к братьям. Сквозь сон она услышала лишние звуки, шевеления, от этого быстро подскочила и выбежала в общую комнату, потирая лицо ладонями. Перед глазами развернулась ужасная картина: Марат прижимает ухо рукой, морщится от боли, но ничего не говорит. Зима садится неподалеку, его лицо в алых струях, собственно, как и у Вовы. Настя в моменте чувствует страх, боль и ужас. Ужас от того, что родные ей люди пребывают в таком виде. —Что произошло?–Она старается перебороть боязнь крови, но ноги твердеют, не давая сделать шага ближе,–Вам надо в больницу! —Позже,–Адидас держит сестру за плечи, смотрит с сожалением,–домой иди, мы вернемся скоро.       Старший улыбается, но улыбка эта получается грустной, совсем не светлой. Он отходит, направляясь в отдельную комнату, но младшая идет следом за ним, протискиваясь в дверь и закрывая её за собой. Вова разворачивается, разглядывает девушку и глаза закатывает, в ту же секунду морщась от боли. —Куда ты поедешь? Что произошло и где Айгуль? —Насть, пожалуйста, не сейчас. —А когда, Вов? Когда я буду это спрашивать? Когда ты в больнице лежать будешь? Или, может, у твоей могилы?–Она честно пыталась не заплакать, но на последнем вопросе голос предательски вздрогнул и Суворова всхлипнула, выпуская слёзы наружу. —Ну чего ты? Я за Айгуль съезжу и вернусь, нормально всё будет,–Адидас прижимает сестру к себе, аккуратно проводит по волосам, и та даже не пытается отстраниться. —Я здесь буду ждать,–Говорит, когда оба выходят в общий зал. —Хорошо, но отсюда не уходить. Турбо, следи. И за Маратом тоже.       Валера только кивает, сдерживая порыв высказаться о том, что он не нанимался сидеть и с Маратом тоже. Настя подходит ближе к младшему брату, внимательно рассматривает забинтованную голову. Глаза прикрывает, когда натыкается на кровоточащее ухо. В голове сразу вспоминается крик бритого, когда Вова вылил на него воды из чайника. Девушка шумно выдыхает, обнимает Марата и сталкивается со взглядом Турбо. Он, кажется, сочувствует и переживает, но молчит и только подмигивает Насте. —Как думаешь, что с Айгуль?–Шепот касается уха Суворовой, и она только ободряюще улыбается, не зная, что можно сказать. —Нормально всё, Вова привезет и все хорошо будет. —А если с ней что-то сделали? —А если сделали, Вова отомстит, и ты рядом будешь, понял? —Понял. —Слово дай, что будешь. —Слово пацана, что не брошу,–Младший говорит это уверено, но Настя машет головой. —Нет Марат, тут ваши пацанские понятия не пройдут. Это выше должно быть, искренне, от самого сердца.       И теперь Суворов замолкает, переваривая слова сестры. Ему кажется, что она говорит что-то правильное, но понятия настолько заполнили голову, что он просто не может признать это. Не может понять, что уже принял это, просто не осознал. И, скорее всего, ему будет нужен мощный пинок для этого.       Дверь открывается через полчаса, впереди идет Айгуль. На её плечах висит окровавленная куртка Вовы, волосы спутаны и лицо немного опухло от слез. Сердце Насти сжимается, когда она опускает взгляд ниже: колготки порваны, черное школьное платье помято, белый фартук скомкан в руках. Кажется, все понимают произошедшее сразу, без слов переглядываются между собой. Марат пытается вырваться из хватки сестры, но та упорно держит его, не позволяя приблизиться к Ахмеровой. Суворова пусть и близко не может представить, какого сейчас девочке, но знает одно – сейчас той не до разборок. Не до парня, который будет донимать вопросами и тактильностью. Ей нужно отдохнуть. —Домой отведешь,–Адидас подходит к брату, говорит тихо, чтобы слышал только он,–с расспросами не лезь, не до этого. Вернешься, в больницу поедем. —Вов, что было?–Настя спрашивает только тогда, когда лишние люди отходят,–Что теперь будет? —Не лезь в это, ясно? Не надо тебе знать,–Он уходит, закрываясь в комнате. —Пошли, домой провожу,–Валера подходит к девушке, обнимая за плечи. —Я с ними поеду в больницу, тебе бы тоже стоило,–Она утыкается лицом в грудь парня, чувствует, как он гладит её по спине. —Да ладно тебе, засыпаешь же,–Туркин усмехается, чувствуя, как девушка расслабляется в его руках. —Ты прав, но вдруг помощь понадобится? —Вот дома и поможешь, пошли уже,–Кудрявый находит её пальто, помогает надеть и выводит из подвала. —Валер,–Шмыгает носом, стоя возле квартиры,–если они в подвал вернуться после больницы, домой отправь. Не смогу уснуть без них. —Хорошо,–Он целует её, открывает дверь и пропускает, помогая тихо закрыть за собой, чтобы не разбудить родителей.       Братья вернулись через сорок минут, тихо возвращая ключи от машины в отцовскую куртку. Настя располагается у окна, в руках её стакан воды, которую она пьет от стресса. Марат и Вова сидят на диванах, расположенных друг напротив друга. Их лица в ссадинах, в глазах печаль и что-то личное, что знают только они сами. Братья спорили уже несколько минут, не обращая внимания на сестру. Старший накрывает младшего одеялом, только потом переводит взгляд на девушку и вопросительно вскидывает брови. Она отрицательно машет головой, тихо выходит из комнаты и возвращается в свою, падая на кровать лицом вниз, на подушку. Слезы идут сами, но она и не пытается их унять.

***

      Настя вновь сидит с Вадимом, который даже не пытался с ней заговорить. Одноклассник решил держаться на расстоянии, лишь переодически смотрел на девушку, а потом отворачивался, когда та переводила свой взгляд на него. Сейчас урок истории, идет контрольная и они сидят на первом ряду возле окна. В классе раздается звонкий звук от попадания по стеклу. Оно было близко от того, что бы разбираться. Суворова выглядывает, видит внизу знакомую кудрявую голову и закрывает глаза. Медленно вдыхает и также выдыхает, пытаясь успокоить внезапную дрожь. Она отпрашивается в туалет, идет до конца коридора и спускается по пожарной лестнице. Ходить по ней в учебное время без надобности было нельзя, но никого это правило не волновало. Чтобы не встретить никого из учителей и не тревожить охранника, Настя выходит из запасного выхода, обращая внимание Валеры на себя. —Ты что творишь вообще?–Она шипит, не решаясь перейти на более повышенный тон. —Где куртка твоя? Я не против поделиться своей, конечно, но ты же не примешь. —Конечно не приму, потому что я никуда не собираюсь. У меня еще два урока после этого, а сейчас, между прочим, контрольная, от которой ты оторвал меня варварским образом. —Предлагаю дописать её, забрать свои вещички и уйти. —А если нет? —Я ворвусь в твою школу, найду кабинет и вынесу тебя из него на руках, пока все твои одноклассники и учителя будут за этим смотреть. А потом об этом узнают и родители. Так что? —Напомни мне, почему я встречаюсь с таким наглым парнем? —Потому что не могла устоять против него? —Нет, наверное мне очень много за это платят,–Она усмехается, за что получает недовольный взгляд,–ладно, пятнадцать минут подождешь? —Тебя хоть вечность буду,–Валера улыбается, провожая девушку взглядом. —Отлично, тогда я еще на два урока задержусь,–Кричит перед тем, как вернуться в помещение.       Настя дописывает контрольную, складывает вещи в портфель и вылетает из кабинета одной из первых. В гардеробе наспех натягивает пальто и шапку, выходит через главный вход, почти сразу встречаясь со взглядом Турбо. Теперь он улыбается, поправляет головной убор на её голове и берез за руку, уводя подальше от учебного заведения. —Расскажешь, куда мы идем? —К Пальто домой, посидеть с его сестрой,–Валера достает ключи и демонстрирует их девушке,–а вечером в кино. —Правда? Спасибо!–Она улыбается, обнимая кудрявого.       Настя вместе с Юлей сидела за письменным столом Андрея, который отсутствовал по важным причинам. Тот, видимо, пошел договариваться насчет места мамы в больнице. По крайней мере, так он объяснил Валере. Пока Васильева младшая рисовала после обеда, Суворова решила обратиться к парню и разузнать про ситуацию с Айгуль и Маратом. Потому что дома Вова решил ничего не говорить, и более того, пропадал до поздней ночи, а уходил ранним утром. —Что с Айгуль?–Она переводит взгляд на Турбо, тот располагается напротив небольшого телевизора. —Решила об этом при ребенке поговорить? —Вы отомстили или только собираетесь? —Адидас сказал, что уже сделал все необходимое, нам туда больше лезть не нужно. —Ясно,–Она губы поджимает, молчит несколько секунд, а потом снова начинает,–а он не говорил, что конкретно сделал? —Нет. Насть, всё, давай не об этом, у нас и так из-за этого проблемы серьезные, еще и голова после удара болит уже несколько дней. —Валера! Я же говорила, что нужно было в больницу сходить,–Суворова подскакивает, обращая на себя внимание Юли,–извини. Никакого кино, Андрей вернется и поедем в больницу. —Успокойся, не надо мне никуда, завтра всё должно пройти,–Валера обхватывает женские запястья и тянет на себя, заставляя девушку сесть рядом, оказавшись в крепких объятиях,–ты вот лучше скажи, когда там у тебя концерт? —Через три дня, а что? —А что, а что? Придти хочу, вот что. Там как раз дискотека будет в субботу, пригласить хотел. —Что-то зачастили вы с дискотеками, а ты меня еще и в кино зовешь. —Ну, хочешь в кино сходим в другой день? —Хочу. Завтра, например, после тренировки. —Понял, заберу тебя и пойдем.       Но сходить в кинотеатр так и не получилось, потому что Суворовой поставили репетиции и тренировки на ближайшие несколько дней перед спектаклем, к которому она готовилась пару месяцев. И это стоило того, потому что сейчас девушка стоит на сцене в белом красивом наряде и собранными в пучок волосами. Она улыбается, выходя из поклона и поправляя мешающие пряди. Машет рукой, сразу цепляясь глазами за родителей, младшего брата и Валеру. Он сидит на ряд ближе, аплодирует и смотрит только на Настю, не обращая внимания на остальных. —Лучшая,–Туркин даже не говорит это вслух, Настя читает это по его губам.

***

      Суворова идет по заснеженной улице до знакомого дома, в котором жила до того, как отец развелся с ее биологической матерью. Но сейчас в нем продолжали жить Ахмеровы, к которым девушка и направлялась. Ей хотелось узнать о состоянии Айгуль, поговорить с ней и поддержать, потому что та почти не попадалась старшей на глаза. Настя заходит за незнакомой женщиной в подъезд, поднимается на лифте до седьмого этажа и стучит в дверь, надеясь на то, что ей откроет сама Айгуль. Но все надежды были забыты в тот же момент, когда с той стороны появилось лицо её отца. —Здравствуйте, я к Айгуль,–Девушка поджимает губы, пытаясь скрыть неприязнь к мужчине, которая появилась после рассказов Марата о нем. —Ещё одна, пошла вон! И братцу своему скажи, чтобы не смел даже на метр к нам подходить,–Он закрывает дверь с хлопком, несколько раз проворачивает замок, а Суворова так и остается на месте, не успевая осознать произошедшее. —Мудак, как тебя жена терпит,–Она хмурится, возвращаясь в лифт.       Но поговорить с Ахмеровой удалось, правда не дома, а на дискотеке. Они вдвоем стоят возле колонны, младшая пьет лимонад, постоянно оглядываясь по сторонам. В какой-то момент шепот становится всё громче, а к Насте подходит девушка, которую она уже видела раньше, в туалете. Кажется, именно она тогда говорила про Валеру. —Я бы не советовала с ней общаться, если не хочешь, чтобы Турбо тебя бросил. Она грязная,–Брюнетка усмехается, кидая презрительный взгляд на Ахмерову. —Грязная здесь только ты и твой рот, а она,–Настя кивает в сторону младшей,–нормальная. Если будешь распускать слухи, тебя быстро опустят на землю и, скорее всего, растопчут. —Ты так в этом уверена? Думаю, Турбо считает иначе, не зря же мне рассказал про нее,–Она снова улыбается, поворачиваясь к Айгуль,–тебе. Здесь. Не. Рады. —Айгуль! Сука,–Суворова отталкивает девушку, заставляя ее упасть, а сама уже бежит за девочкой,–Айгуль, постой!       Она пробегает мимо Вовы и Марата, которого держит Валера. Несется по лестнице, не теряя из виду Ахмерову, которая, кажется, ничего не слышит. Настя выбегает за ней без куртки, видит, как та падает, а у самой в этот момент на глазах слезы появляются. От сопереживания, от жестокости, которые проявляют люди вокруг. Они не понимают, что Айгуль не виновата, что ей нужно помогать, а не гнобить. Младшая решает бежать дворами, резко скрывается за поворотом, и старшая уже хочет повернуть за ней, но её останавливает неожиданно появившаяся машина. Она останавливается с громким звуком, с переднего сидения выходит парень, который ловким движением хватает Суворову и закрывает ей рот, заталкивая в салон. Девушка брыкается, но это не помогает, и тогда он начинает кричать, когда её уже отпускают и отъезжают от места. —Заткните её, пока я не убил раньше нужного,–Он смотрит в зеркало, наблюдая за тем, как Настя вновь пытается вырваться из хватки. —Цыган, Желтый бы не одобрил убийство девушки, не пыли. —Желтого. Больше. Нет,–Он цедит сквозь зубы, безжалостно добавляя,–если понадобится, я и глазом не моргну, как Адидас.