...где…
Осведомленность пришла без предупреждения.
Непроницаемая тьма, которая затуманивала его разум, была сорвана с него в одно мгновение, как будто мощная тяга вытащила его из бездонной ямы, в которую он был брошен. Тени все еще окружали его сознание, хотя им не хватало гнетущей атмосферы его бывшей... тюрьмы?
Да...
тюрьмы.
Его мысли были спутанными и бессвязными ... Образы проносились в его голове гораздо быстрее, чем он мог их расшифровать. И все же он мог вспомнить тишину ...
пустоту, которая заполнила его тело, превратив его из мыслящего существа в простую
вещь. Он открыл глаза, хотя обнаружил, что их ничто не встречает, какая-то часть его сознания осознала, что окружающее нереально, не
осязаемо.
Это была конструкция.
Кое-что, что он мог понять.
... кто…
... кем он был?
Это был простой вопрос.
И все же на данный момент ответ казался ему недоступным.
Искры света вспыхнули в его "видении" ... ощущение других разумов, пробуждающихся от вынужденного сна, задевающее его сознание. Вокруг него царила аура замешательства, но вспыхнули и другие эмоции ...
ярость, горечь утрат, ужас…они горели подобно миниатюрным звездам, распространяя удушающее присутствие.
Это было... неприятно.
... пока…
... это казалось правильным.
Как будто ему нужно было чувствовать то же самое.
Он…он мог бы кое-что вспомнить…
... что-то насчет автомобильной аварии?
…нет…он…
... прозрение состоялось…
Его жена…
... теперь он мог вспомнить свой крик, придавленный тяжестью горящих обломков. Он держал свою жену, когда она истекала кровью из ран, осколок стекла пробил ей живот ... Они молились о спасении, чтобы кто-нибудь наткнулся на них. Они часами сохраняли надежду в самой темной глубине ночи ... пока не воссиял дневной свет…
... и ее хватка ослабла.
Судорожный вздох пробежал по его телу, печаль истощила его эфемерные силы.
Он помнил, как хотел последовать за ней, желая, чтобы его раны забрали его, даже когда желание вернуть ее поглощало его мысли. Он так отчаянно хотел силы, чтобы спасти то, что было ему дорого сверх всякой разумной веры…
... и
что-то дало ответ.
Ему была дарована сила, превосходящая силу смертных – способность даровать блага тем, кому он того желал. Сила, превосходящая все, что он когда-либо знал, затопила его вены в тот единственный миг, и затем он ... он…
…
...
о боже...
Его очевидная смерть внесла ясность, поскольку теперь он мог видеть, что был не более чем марионеткой, танцующей по воле своего хозяина. Даже неприкосновенность его разума не была в безопасности, существо закручивало его желания в запутанные логические петли ... и все это для того, чтобы он мог использовать свою силу. Те, кого он годами называл друзьями, либо умерли в криках, либо попали под власть монстра.
... и…
Его дочь…
... он обратил свою собственную дочь…
... он даже не смог узнать ее, кричащую и молящую о пощаде.
Он не мог пролить ни слезинки, но все равно плакал.
Все, чего он хотел, это спасти свою жену.
... и теперь у него ничего не было.
...Папа…
Он сделал паузу.
В этом месте не было слов, у него не было возможности озвучить свои мысли. Вместо этого их существование
было мыслью, эфемерным состоянием, в котором разум и материя были одним и тем же. Он услышал не слова, а, скорее, тысячу образов и эмоций в одном, уровень общения, превосходящий все, что он знал. Его внимание переключилось на одну из других искр, которая приближалась к нему с нервной неуверенностью.
...Сара?
Она ответила утвердительно.
Он вздрогнул.
На него накатила волна отрицания, понимания того, что с ним произошло, но отвратительное ощущение
ужаса отказывалось покидать его полностью. Он не только убил свою собственную дочь, но и отправил ее в тот ад, который ждал их здесь, в темном и ужасном месте. Она прижалась к нему, еще сильнее подавляя мысль об отрицании, между ними вспыхнули теплые воспоминания, когда она передала свою любовь и сострадание.
Он ответил на ее неосязаемое объятие своим.
Он не заслужил такой милости ... но он не позволил бы ей страдать из-за его собственной вины.
Что-то зашевелилось в темноте.
Знания и эмоции, которые излучались из темной пустоты, были запутанными и чуждыми, но они по-прежнему говорили на том же языке и с теми же концепциями. В таком месте, как это, не могло быть недоразумений ... но говорившие были совершенно безумны, изуродованы и искривлены из-за своего заключения во тьме.
У них не было возможности измерять течение времени.
Но они были
старыми.
Их мысли были разбросаны, но толпе было легче понять картину – образы пары монстров, прибывающих в их мир, предлагающих отравленные дары их народу. Некоторые согласились без жалоб, у некоторых возникли подозрения, в то время как другие открыто сопротивлялись ... и все же в конце концов это не имело значения.
Их судьбы были одинаковы.
Уничтожение.
Их миры были разрушены; они были всем, что осталось.
Трофеи, которые должны нести существа.
Они таскали их из мира в мир, выискивая в их головах идеи и концепции, готовясь к следующему Циклу ... к следующему
року, который обрушится на уязвимый мир. Вынуждены беспомощно наблюдать, как их собственные идеи использовались для разрушения цивилизаций, чтобы принести смерть и разрушения триллионам душ по всему космосу.
... и чтобы они присоединились к ним в этом адском кошмаре.
Старейшие были совершенно бессмысленны, изуродованы до неузнаваемости.
Навсегда застряв в этом чистилище.
... и вот, он познал
настоящий ужас.
Никто этого не заслужил.
Его
дочь этого не заслужила.
Его мысли вибрировали от праведного гнева, абсолютной
ярости на это существо, которое пришло в их мир с намерением калечить и уничтожать. Они были не более чем лабораторными крысами для этого чудовища со звезд, инструментами, которые нужно выбросить, когда они будут использованы. Ярость, превосходящая все, что он когда-либо испытывал, пронеслась в его мыслях ... возможно, потому, что в этот момент он
был всего лишь мыслью.
Это было мнение, которое поддержали более одного существа.
... на самом деле это было почти смешно.
Это были существа, прилетевшие с далеких звезд, которые, вероятно, были совершенно непостижимы на физическом плане существования. Они были полностью удалены от его понимания Вселенной, и все же… они понимали его лучше, чем кто-либо из людей раньше. Их ярость выжгла тьму, как вспышка новорожденной звезды, вспенив пустоту миллионами лет нефильтрованной
ярости.
У человеческой ярости была простая концепция, которую каждый человек усваивал в юном возрасте.
Злишься?
Сломай что-нибудь.
Он ударился о барьеры их тюрьмы, раскаленный добела и ничем не сдерживаемый.
Это ничего не значило, не больше того, чего может добиться один укус пчелы против медведя ... но он был не единственным. К нему присоединилась дюжина ... а затем и сотня ... тысяча ... миллион ... голосов проклятых, вопящих против своего мучителя. Души тысяч миров разбились о барьер, который удерживал их в ловушке во тьме, подпитываемые яростью и злобой.
Если бы они собирались вечно страдать от этого кошмара, то они бы позаботились о том, чтобы эта
тварь страдала вместе с ними. Снова и снова они бросались на стены своей тюрьмы, игнорируя боль и агонию, которые проходили через них при каждой попытке. Некоторые были слишком безумны, чтобы осознавать, что им больно, в то время как другим просто было все равно.
Забвение было предпочтительнее этого кошмара.
Они были безжалостны, бились о стены, не заботясь о своем благополучии.
Барьеры были мощными.
... но даже горы рушились.
ДЕМОН
Первая попытка была жалкой, но они были
решительны.
Отступая, словно прилив, еще одна непрерывная волна ударилась о стены.
МОНСТР
Им следовало остановиться.
Отступить.
Существо могло вырвать их из темноты так же легко, как можно сорвать плод с виноградной лозы; мысль о том, что оно не сможет справиться с восстанием, казалась немного глупой. Тем не менее, от монстра не последовало ошеломляющей реакции, никакого отрицания их ярости. Он мог вспомнить отчаяние, когда это установило их связь, ужас перед концом и неудачей, который способствовал цепочке событий, приведших его в это место.
КЛЯТВОПРЕСТУПНИК
Побежденные не отчаивались.
Ободренный этой мыслью, человек, который был вынужден принять мантию "Пастора", в последний раз ударился о барьер сильнее и яростнее, чем
во все его предыдущие попытки…
УБИЙЦА
... и стена рухнула.
Цунами
гнева вырвалось через открытую рану.
В их действиях не было ни мысли, ни логики, только отчаянное желание отомстить, когда они ворвались в еще большую пустоту разума существа. Миллионы сердитых голосов визжали от ярости, копаясь в воспоминаниях монстра,
эоны лет исследований и усилий были разбиты их гневом. Знания, которые использовались для умерщвления их родных миров, были разорваны в клочья, что стало кульминацией мести тысяч мертвых миров.
Они бы не позволили этому продолжаться.
Они не позволили бы этому существу одержать победу.
Теперь они могли почувствовать его панику, ужас, более глубокий, чем сама океанская бездна.
[ПРЕКРАТИТЬ]
Голос был оглушительным, подобно повелению бога.
... но какой бы мощный он ни был?
Он был всего
один.
Их было
много.
СГОРИ
