Узнавая тебя

Работа больше не шла. Юнги сидел, тупо таращась в монитор и создавая видимость того, что он все еще в состоянии хотя бы сводить уже готовые звуковые дорожки. Спустя пол часа тщетных попыток выдавить из себя что-то дельное, он сдался и плюхнулся на кровать, решая дать себе немного отдыха. Мин давно сбил свой режим сна, поэтому лежать в 11 часов вечера на кровати в попытках уснуть выглядело жалко. Он был до безумия раздражен остановившимся рабочим процессом, обвиняя себя в эмоциональной нестабильности. Несостоявшийся разговор с Чимином не выходил из головы, а совесть мучила за проявленную грубость. Он не хотел обижать младшего, тем более вести себя так резко, но подавленные эмоции даже в усталом состоянии находят выход, выливаясь на самых близких и дорогих сердцу людей. Старший понимал природу поведения Чимина и удивлялся его сдержанности. Оказавшись на его месте, он сам бы поступал точно также, если даже не более настойчиво. Как оказалось, Пак имел ангельское терпение. Совесть наворачивала адские круги в его сознании, заставляя чувствовать себя ничтожно. Юнги не мог просто взять и вывалить на младшего причину его очередной затянувшейся отчужденности. Все его мысли имели хаотичный порядок, мало-помалу разрушая иллюзию хрупкой стабильности его жизни. Стоило его миру хоть немного пошатнуться, и он неосознанно закрывался, зарываясь глубоко в себя без возможности выбраться. Дурная привычка появилась еще в детстве, и Мин никак не мог ее контролировать. Самостоятельно он уже не мог справиться, но, казалось, что волновать Чимина по этому поводу будет лишним – рано или поздно Юнги сам найдет решение. Но решение не находилось ни через два дня, ни через неделю. Поток нескончаемых навязчивых мыслей ежедневно крутился в голове, не давая Мину нормально есть и спать. После разговора об их будущем, отношения на расстоянии перестали казаться беззаботной перспективой. Боязнь потерять только начавшие крепчать отношения преследовала сознание, стараясь засесть там, как можно глубже. Тревога вновь окутала его с головой, возвращая к бессонным зимним ночам, когда его разум был полон сомнений и мыслей о Чимине. Тогда собственный эгоизм переборол доводы тараканов в голове, и Юнги позволил себе утонуть в тех чувствах, которые так щедро дарил ему младший. Глупо было надеяться, что любовь сможет сотворить чудо и сделать из него другого, подходящего для Чимина, человека. Его глубинные «изъяны» должны были всплыть на поверхность, и это произошло раньше, чем он успел вновь о них вспомнить. Казалось, будто одним своим существованием Юнги делал Чимину невыносимо больно. Перед его глазами раз за разом всплывало лицо расплакавшегося парня, подрагивающие плечи и сжавшийся силуэт. Слабоосвещенный белый потолок не мог ничего сказать, но Юнги таращился так, будто может найти в нем ответы на въевшиеся в подкорку вопросы о разумности его решений в недалеком прошлом. Он делал это до тех пор, пока телефон на столешнице раздражающе не завибрировал, оповещая о входящем звонке. Мин нервно вскинул запястье вверх, сверля циферблат наручных часов глазами – 23:25. Проигнорировать звонок, показалось отличной идей, но, когда телефон назойливо жужжал уже в третий раз, Юнги злобно соскочил с кровати, чтобы покрыть звонившего трехэтажным матом. Яркий экран ослепил его, показывая имя Чонгука над номером телефона. Юнги предполагал, что причиной звонка мог послужить расстроенный Чимин, но Чон никогда не влезал в их отношения настолько нагло. Мин неохотно поднял трубку, не желая обсуждать свою личную жизнь с кем-либо, но настойчивость младшего вынуждала послать его напрямую. — Привет, хен. Прости, что беспокою, — встревоженно затараторил Чонгук. — Чимин остался у тебя? Просто он оставил телефон в комнате и не вернулся в общежитие вовремя. Я решил удостовериться, что он в порядке. Повисло секундное молчание, пока Юнги обрабатывал сумбурный монолог младшего в своей голове. — Чимин не вернулся домой..? — медленно повторил за Чоном Юнги, чувствуя, как в груди что-то всколыхнулось. — Нет. Я был уверен, что он остался у тебя, хен. — Чонгук говорил с короткими паузами, будто сомневаясь в логичности собственных слов. — Он ушел час назад. Я не знаю, где он. Юнги машинально кинул взгляд на окно. Крупные капли ударялись о стекло, создавая монотонный шум, который до этого он не замечал. Осознание того, что Чимин сейчас где-то на улице мокнет и мерзнет под дождем, ударило под дых еще большим чувством вины перед парнем. Кидая младшему на прощание просьбу позвонить, в случае, если Чимин даст о себе знать, Юнги натянул первую попавшуюся толстовку и выбежал на улицу. Влажный и холодный воздух мгновенно окутал его, заставляя пробежать мурашки по спине. Мин выудил из кармана телефон, вытирая тут же упавшие на экран капли. Он по привычке открыл контакт Чимина, намереваясь нажать кнопку вызова, но вовремя вспомнил об отсутствии связи с ним. Громко выругавшись, блондин натянул капюшон на уже мокрые волосы и побежал в сторону дома Пака. Юнги надеялся обнаружить младшего, где-то по пути в общежитие, но ни под одним из навесов не оказалось насквозь промокшего и заплаканного парня. В круглосуточных магазинах тоже было пусто. Он, не сдаваясь, бежал от одного к другому, глотая дождевую воду, которая уже насквозь промочила всю его одежду. С каждым пустым переулком отчаяние все больше охватывало его, а чувство вины достигло апогея. Чуть больше, чем через час ему пришлось остановиться. Юнги ощущал, как от быстрой ходьбы и бега начинает першить горло, а костяшки пальцев ломить от холода дождливой ночи. Недосып напомнил о себе дрожащими ногами и закрывающимися от усталости веками. От чувства собственного бессилия накатывали слезы и неприятно щипало в носу. Среди пустой улицы хотелось кричать так громко, как только было возможно, чтобы даже Чимин мог его услышать. Глаза продолжали цепляться за бесполезные детали окружения, но Юнги знал, что он уже ничего найдет. Может, ему стоило просто выслушать младшего, принимая претензии на свой счет, и этого всего с ними не происходило бы. Блондин все еще глупо надеялся обнаружить спящего, вымокшего, но такого гордого для возвращения домой Чимина, где-то на скамейке в парке. Тем не менее, эта иллюзия с каждой прошедшей минутой растворялась в непрекращающемся ночном ливне. Юнги насквозь продрог и уже готов был окончательно сдаться, когда телефон оповестил его о новом сообщении. Дрожащими от холода руками он торопливо выудил его из кармана, читая содержимое. Короткое сообщение от Чонгука гласило, что Чимин в порядке, но никаких подробностей он больше не написал. На душе сразу стало спокойнее, но количество вопросов от этого не уменьшилось. Чон не сказал, где и с кем сейчас Чимин, и на встречные сообщения, он больше не отвечал. Мин продолжал набирать назойливые сообщения младшему, пока его телефон не сел от холода и влажности. Ответа он не получил даже на следующее утро. Волнение за Чимина сменилось раздражением от затянувшейся неизвестности и игнорирования. После обеда он уже стоял у двери в комнату тонсенов, надеясь, что ему откроет именно его парень, но ошибся. После нескольких настойчивых громких стуков в дверь на пороге показался Чонгук, и Юнги заметил, как тот свел брови, только увидев его. — Привет. Чимин дома? — Юнги чуть ли не встал на носочки, чтобы заглянуть за плечо Чона в комнату, но ничего так и не смог увидеть. — Его здесь нет. — коротко ответил младший, намереваясь закрыть дверь. — Он не возвращался? — Вернулся с утра. Расстроенный. — Чон выделил уточнение голосом. — Потом ушел. Думаю, что на пары. — он еще раз предпринял попытку закрыть входную дверь, но Мин остановил ее. — Тогда он должен был уже вернуться. — не унимался старший, все-таки отталкивая Чонгука и проходя в комнату. — Он не говорил куда пошел? — Юнги недоверчиво оглядел комнату. — Я не знаю, где Чимин, хен. — Чонгук раздраженно сложил руки на груди, уставившись на незваного гостя. — Попробуй ему позвонить. Если он, конечно, ответит. В голосе Чона сквозила насмешка, от чего Юнги начинал по-настоящему злиться. Чимин, будто целенаправленно, заставлял волноваться о своем местонахождении, продолжая упорно его игнорировать, а Чонгук подливал масло в огонь своими комментариями. — А почему он не должен? — Юнги развернулся к младшему лицом, встречая его упрекающий взгляд. — Не знаю.. Может, потому что ты вчера поздно вечером выставил его за дверь без веских на то причин? Хотя какие тут могут быть причины, когда на улице был ливень. Юнги молча сверлил брюнета немигающим взглядом. Злость от точности замечания росла в геометрической прогрессии, а кулаки сильно зачесались, толкая выпустить скопившуюся внутри агрессию. Он сделал огромное усилие, чтобы сдержать поток оскорбительных ругательств в сторону Чона, решая просто проигнорировать сказанное. — Когда вернется, скажи ему, чтобы позвонил мне. Оставаться в общежитии больше не было смысла, и Юнги направился прямиком в их учебный корпус. Попытать удачу застать Чимина там – стоило. Мин быстрым шагом преодолел загруженные студентами коридоры. Казалось логичным, искать Чимина вблизи танцевального зала, хоть тот еще и не мог тренироваться. По пути он решил мельком заглянуть в кафетерий и ему наконец повезло, ведь за одним из столиков Юнги заметил младшего в компании Хосока и Минджи. Чимин вел себя так непринужденно и привычно непоседливо, что, можно было сделать вывод, что игнорирование было лишь его невнимательностью или случайной ошибкой, но уставшие и слегка припухшие глаза выдавали события прошлой ночи. Вопрос, где ему пришлось ночевать вчера начинал все больше тревожить Юнги, а компания Пака подогревала уже нездоровый интерес. Мин направился к их столику, и наконец пересекся взглядом со своим парнем. Он даже на расстоянии ощутил, как Чимин весь напрягся, а его выражение лица приняло какой-то вымученный вид. Юнги надеялся, что младший встанет из-за стола, и ему не придется разговаривать с ним при посторонних, но тот лишь отвел глаза, возвращаясь к разговору с друзьями. — Чимин. — позвал Юнги, сокращая расстояние до них. Пак вновь поднял на него усталый взгляд, приподнимаясь со своего места. Юнги слышал, как он извиняется перед парнями, и уже понадеялся на спокойный разговор с ним, но Чимин безразлично прошел мимо, направляясь прямо к выходу. Мин кинул недоуменный взгляд на следившего за этим Хосока, но тот никак не отреагировал. Ему удалось нагнать Чимина у дверей кафетерия, он одернул его за руку, резко разворачивая к себе. — Я хочу поговорить. — требовательно произнес Юнги, продолжая удерживать брюнета за запястье. — А я нет, — Чимин предпринял попытку вырвать руку из хватки, но старший лишь крепче сжал ладонь. — Отпусти! — Нет. Пока мы не поговорим. — Почему ты даже сейчас меня не слышишь? Я не хочу разговаривать с тобой. — ему удалось освободиться от рук Юнги, но он остался стоять на месте, прожигая блондина разочарованным взглядом. Юнги расценил это, как возможный шанс высказаться. — Я волновался. Почему ты не вернулся в общежитие? Где ты был? — Серьезно?! — Чимин издал истерический смешок. — Ты хочешь отчитать меня как ребенка за то, что я не вернулся домой к ужину? — Да. Я всю ночь ломал голову, где ты. — раздражение вновь брало верх над ним, однако ему было просто необходимо спокойно поговорить с младшим. Было невозможно терпеть на себе этот обиженный взгляд и попытки избежать разговора. — Я искал тебя. — О, мне жаль. Тебе, наверное, пришлось мокнуть под дождем. Не замерз? — невыносимо язвительно произнес Пак. — Блять, Чимин. Прекрати. — Нет. Давай это ты прекратишь донимать меня своими никчемными вопросами, после всего, что ты сделал. — слова младшего сочились обидой и злостью, переходя на крик. — Ты даже не удосужился извиниться для начала.. Или, может, это я виноват в том, что тебе пришлось искать меня?! Юнги открыл рот, чтобы возразить, но Чимин продолжил. — Мне надоели вечные недомолвки и безразличие в мою сторону. Пренебрежительное отношение, которое я даже не знаю, чем заслужил, сводит меня с ума. Прошу, оставь меня в покое. Я не хочу сейчас говорить с тобой. — на последней фразе голос младшего оборвался на еле слышимый, будто он истратил последние силы на то, чтобы произнести все это. Он обессилено опустил голову, и Мину оставалось лишь наблюдать, как Чимин покидает почти пустой кафетерий, оставляя его одного с гложущим чувством вины. Чимин не помнил, как он добрался до дома. Он ощущал лишь полное опустошение, двигаясь на автомате. Сил разговаривать с Юнги у него не было, а слова Хосока не смогли заставить его простить парня в полной мере. Вчера ночью он уже выплакал все слезы, и у него в голове не осталось ничего кроме единственного вопроса: «Почему Юнги так поступал с ним?». Чимина не волновало, что сегодня он проснулся с болью в горле. Не волновало, что колено вновь отдавало тянущей болью при ходьбе. Его волновал лишь мерзкий липкий страх, основавшийся где-то в районе сердца. Он, буквально ощущал, как его любимый человек ускользает от него. Он мог бы ухватиться за это чувство раздражения и обиды от несправедливого отношения к себе, чтобы избежать разрастающуюся пустоту внутри, но давно укоренившаяся в сердце любовь к Юнги этого не позволяла. Может им обоим стоило немного подумать и отдохнуть друг от друга. Чимину – от попыток заполучить внимание Юнги. А Юнги, видимо, отдохнуть от самого Чимина. Каждый день в университете стал пыткой, ведь Чимину приходилось избегать Юнги, резко решившего посещать пары. Он все еще не мог отпустить обиду за ту ночь, от чего разговаривать со старшим совершенно не хотелось. Мин не доставлял проблем, но само его присутствие где-то рядом приносило Чимину дискомфорт. Было непривычно избегать близкого человека настолько долго, хоть он действительно нуждался в этом. Мысли о ссоре не оставляли его вплоть до выходных, пока Хосок не устал терпеть хмурый вид Чимина на обеденных перерывах. Чон вынуждал его сходить развеяться, а Минджи ухватился за эту идею, предлагая хорошее место препровождения. Не то чтобы младший когда-то был против, просто сейчас это казалось таким не подходящим. Наступила пятница, и брюнет аккуратно приглаживал непослушную прядь волос на затылке, под строгим надсмотром хенов. От карандаша для глаз слизистую неприятно щипало, а рубашка раздражающе выбивалась из-за пояса джинсов, когда он поднимал руки вверх. Рядом суетился Хосок, волнуясь о предстоящем походе в бар Итэвона, еще больше накаляя его нервы. Старшим все-таки удалось вытащить Чимина из дома, под предлогом того, что на следующей неделе он сможет возобновить свои тренировки. Музыка в заведении неприятно била по ушам, усиливая раздражение, а пьяные посетители толкались, когда он проходил мимо них. Ему очень хотелось сейчас оказаться дома, свернуться калачиком и грустить о своих проблемах в личной жизни, однако это желание пропало уже после третьей стопки соджу подряд. Хосок утягивал младшего на танцпол, а опьянение следом за ним уносило его дальше от насущных проблем. Чон то и дело дергал Чимина за плечи, имитируя танец. Смотря на него в такой обстановке, было невозможно предположить, что он являлся одним из лучших студентов хореографического факультета. Когда кровь окончательно прогнала градус алкоголя по телу, давая ощущение легкости, Чимин поддался на уловки старших, окольцовывая шею Минджи и двигаясь с ним в такт музыке. Они забыли о существовании усталости на долгие часы, делая перерывы только на походы к бару за очередным коктейлем. Малознакомые, но ритмичные песни больше не приносили дискомфорт, а люди вокруг не раздражали. Чимин наслаждался моментом, мысленно благодаря хенов за то, что сумели убедить его. Когда уже слишком пьяный Хосок в наглую стал виснуть на шее Минджи, парни решили больше не выходить танцевать. Ли оплатил им еще два коктейля, и парни остались у стойки, тихо переговариваясь друг с другом, на что Чон иногда давал неразборчивые громкие комментарии, вызывая у них лишь понимающие улыбки и смех. Чимин расположился на высоком барном стуле, потягивая остатки своего напитка через трубочку. Усталость наконец догнала его, а эйфория от веселого времяпровождения отошла на второй план. Захотелось умыться и скурить сигарету на пару с Юнги. Старший вновь настиг его мысли, вызывая под действием алкоголя только злость и раздражение. Чимин наконец почувствовал, что готов поговорить с ним, высказать все, что думает и посмотреть в его ошеломленные от всех претензий глаза. Когда Чимин решил сообщить о своем уходе старшим, Минджи слишком взволнованно посмотрел на него, снимая с себя руки Хосока и пододвигаясь ближе к нему. — Общежитие уже закрыто. Куда ты поедешь? — Ли заведомо знал, что ответит Чимин, но хотел попытаться отговорить его. — Мы же хотели переночевать у Хосока. — Ничего страшного. — вежливо улыбнулся Пак. — Я поеду к Юнги.. — Разве вы не поссорились? Это точно хорошая идея? — нервно перебил старший, тут же смущаясь своей напористости. — Да. Все в порядке. — отмахнулся Чимин, уже поднимаясь со стула. — Я сильно пьян и хочу спать. Мне не хочется вас отрывать от веселья и тянуть за собой домой. Хосок уже трезвеет, сейчас опять танцевать пойдет. — Чон в подтверждение вяло хмыкнул и замахал головой. — Если нужно, то мы все поедем, или в крайнем случае Хосок-хен даст тебе ключи от дома. Мы приехали вместе и уезжать тоже должны вместе. — Минджи никак не хотел отпускать его к парню после того, что смог узнать о их ссоре у Чона. — Все будет хорошо, хен. Не нужно беспокоиться. Я доеду на такси. Чимин был непреклонен в своем решении, не догадываясь, что Ли беспокоится совсем не о его пути до дома Юнги, а именно о самом Юнги. Он крепко обнял обеспокоенного Минджи на прощание и вышел на улицу в поисках своей машины. Блондин сосредоточенно вперился в экран своего компьютера. За окном была поздняя ночь, и он по привычке не спал. Сегодня, вместо работы, он очередной раз перепроверял письменную часть диплома из-за неумолимо приближающейся предзащиты. Он беспрестанно выполнял монотонные и однообразные действия, пытаясь отвлечься от навязчивых и пугающих мыслей. Сквозь наушники Юнги услышал слабый стук в дверь. Сначала он подумал, что ему показалось, но, когда звук повторился, он не стал списывать это на галлюцинации уставшего мозга. Мин стянул наушники и устало потер переносицу, подходя к двери. Учитывая слишком позднее время, он уже давно никого не ждал. Юнги удивленно вскинул брови и даже приоткрыл рот, когда на пороге увидел своего парня. Даже недовольное выражение лица Чимина не портило его невероятной красоты. Под большой кожаной курткой, которую он одолжил у Юнги, виднелась шелковая рубашка, расстегнутая на 2 верхних пуговицы. На ногах были обтягивающие черные джинсы и кеды. Пряди уложенных ранее волос растрепались, аккуратно ниспадая на лоб. Глаза были подведены черным, а губы блестели от его любимого бальзама с клубникой. — Впустишь? — немного наклоняя голову вбок, спросил Чимин вместо приветствия. Мин аккуратно отступил, пропуская его в квартиру, а когда брюнет оказался внутри, Юнги ощутил сильный запах алкоголя. — Ты пил? — спокойно спросил Юнги, наблюдая за поведением младшего. — Немного, — холодно ответил Чимин, снимая обувь и держась за стенку, чтобы не упасть. — Я был с хенами. С Хосоком и Минджи. Мы были в баре. — Юнги передернуло от упоминания второго имени. — А что, какие-то проблемы? —Чимин пьяно мямлил, улавливая признаки раздражения на лице старшего. — Ты со мной время не проводишь, вот я и решил сам.. Он не закончил фразу, наконец скидывая кеды у входа и проходя в комнату. — Ты ведешь себя как вредная сука, — Мин тут же осекся. — Перестань. — сказал он более мягко, надеясь, что Чимин пропустит замечание мимо ушей из-за опьянения. — Тебе то откуда знать, как ведут себя вредные суки? С девушками ни разу не имел дел. — грубо отозвался Чимин, разворачиваясь к блондину лицом и ожидая реакции на открытую провокацию конфликта. Ему так сильно хотелось разозлить Юнги, вывести на эмоции и самому накричать на него. Сейчас это казалось панацеей для их отношений. Юнги лишь усмехнулся, опуская голову. Да, младший его жутко раздражал, но он не хотел ругаться снова. Мин знал, что причиной такого поведения была обида Чимина. Тем не менее, он пришел к нему сам, может быть, давая шанс объясниться и искупить вину за свое поведение. Он проигнорировал издевку парня и прошел к шкафу, выискивая чистую одежду для него. — Иди в душ. — требовательно, но все также спокойно произнес старший. Юнги всунул ему футболку с шортами в руки и развернулся, безразлично возвращаясь за рабочий стол. На секунду Чимин застыл на месте, не понимая, почему Мин спускает ему с рук такое поведение. Это не было похоже на легко вспыхивающего от любого неверного слова Юнги. Громко цокая языком, он пнул стул старшего и скрылся в ванной, хлопая дверью. Спустя 15 минут дверь вновь открылась. Юнги бросил мимолетный взгляд, оценивая состояние брюнета, и вновь вернулся к монитору. Чимин выглядел лучше, и казался более свежим, а главное хоть немного протрезвевшим. — Ложись спать. Я закончу и тоже лягу. — сказал Мин, не отвлекаясь от компьютера. — Нет. — Чимин бросил свои грязные вещи на пол у кровати и приблизился к рабочему столу Юнги. — Я не хочу спать. А ты не хочешь мне что-нибудь сказать? Мин поднял сосредоточенный взгляд на Пака и тяжело вздохнул. Чимин смотрел на него с вызовом. Хоть градус опьянения поле душа был снижен, настрой младшего остался прежним. Он вскинул одну бровь, складывая руки на груди и ожидая ответа. — Давай поговорим с утра. Ты пьян, и тебе нужен сон. — Я не хочу спать. — упрямо вторил Пак, опускаясь на пол рядом со стулом Юнги, и заглядывая в экран компьютера. Он все еще был на взводе, но спокойный и немного грубый хен остужал его пыл, направляя агрессию в другое русло и порождая ощущение легких бабочек в животе. Прямо сейчас он хотел заполучить все внимание парня себе. Чимин отвернулся от скучного монитора и уставился на старшего. Оказывается, Юнги достаточно было просто проявить хоть немного заботы, и Пак уже мысленно его прощал. Понимание собственной мягкотелости было унизительным, но он старательно игнорировал это чувство, а остатки былого опьянения помогали с этим. Чимин аккуратно положил голову на колено Юнги, продолжая в упор пялиться. Влажные волосы тут же намочили ткань домашних штанов старшего, от чего тот вздрогнул. Посчитав реакцию недостаточной, Пак завел руку за его колено, проводя пальцами по внутренней части бедра. Юнги моментально напрягся всем телом. Резкая смена настроения Чимина его смутила, он озадаченно посмотрел на него, встречаясь с невозмутимыми светло-карими глазами. Мин ощутил, как начинает стягивать низ живота от этого испытывающего взгляда и невесомых касаний. Даже сменив всю ту невероятно красивую одежду на домашнюю, Пак выглядел также маняще привлекательно. Еще с порога Юнги невольно сосредоточил все свои мысли на Чимине. И как бы Мин не старался сохранять невозмутимый вид и оставаться беспристрастным к такому поведению, младший притягивал его одним своим присутствием в квартире. Сейчас Чимин нагло проверял его выдержку, показывая желание в открытую. Он прекрасно видел и осознавал то, как на Юнги влияют его действия. Пак уже непозволительно близко подобрался рукой к резинке его домашних штанов, но блондин перехватил его запястье, больше не выдерживая такого давления с его стороны. — Не делай так. — он как-то слишком надрывно выдохнул, чем окончательно выдал себя. Чимин улыбнулся, наконец пряча свой взгляд за веками. У него получилось обратить на себя внимание практически сразу, чем он был более чем доволен. — Хорошо, хен. Пойду спать. — вскакивая на ноги, ласково произнес Чимин. Из-за резкой смены положения закружилась голова, и он покачнулся, теряя равновесие. Юнги успел подхватить его под локоть, поднимаясь со стула. — Я же говорил, что ты еще пьян. — ворчал Юнги, усаживая Чимина на простыни кровати. Пак без возражений лег, все это время держась за руку Юнги. Блондин попытался расцепить их пальцы, чтобы вернуться к своему диплому, но Чимин этого не позволил. Младший с силой дернул его на себя, от чего носки Юнги скользнули по гладкому полу, и теперь уже сам Мин потерял равновесие. Он успел выставить руки перед собой так, что теперь неудобно нависал над Чимином. Пак засмеялся. Впервые за долгое время нахождения рядом с ним. Его забавляли расширенные от неожиданности глаза старшего и недовольно сведенные к переносице брови. Мин вообще выглядел очень мило, поэтому Чимин подался вперед, обхватывая ладонями лицо и целуя его губы. Он без стеснения углубил поцелуй, чувствуя, как все сильнее растет желание. Замешательство Мина позволило ему задать свой темп. Чимин периодически больно покусывал его губы, изнывая от возбуждения и прижимаясь к Юнги всем телом. Тот неуверенно отвечал, и Пак чувствовал, как он сбит с толку его поведением, но, ко всему прочему, через одежду он чувствовал и его нарастающий стояк. Юнги приходится приложить большое усилие, чтобы отстраниться и заглянуть в помутневшие глаза парня под ним. — Что с тобой? — восстанавливая дыхание, хрипло спрашивает старший. — Ты только что обижался и грубил, а сейчас пытаешься затащить меня в постель? — Я просто очень хочу хотя бы немного твоего внимания. — как-то слишком искренне отвечает Чимин. — Я очень скучал по тебе. Юнги растерянно несколько раз хлопает глазами, прокручивая в голове сказанное и моментально смягчаясь. — Я тоже скучал. Старший самостоятельно наклонился за вторым поцелуем, делая это мягче, чем Чимин ранее. Тело пробрало мелкой дрожью от перевозбуждения, и он судорожно выдохнул, разрывая поцелуй. Недовольный этим Чимин, предпринял попытку вернуть назад губы блондина, от чего практически столкнулся с ним лбами. Юнги раздраженно оттолкнул его на подушки, прижимая руками за плечи, но, потакая желанию младшего, он наклонился сам. Чимин целовал его как-то слишком отчаянно, будто от этого зависела его жизнь. Юнги казалось, что парень может даже расплакаться, если он не ответит ему хоть раз. Трение об одежду приносило им дискомфорт. Юнги приспустил шорты младшего, обхватывая ладонью его член. Он услышал первый стон из уст Чимина, и почувствовал, как собственное возбуждение достигает пика. Когда Пак стал невольно приподнимать бедра на встречу его движениям, Юнги больше не стал ждать. Он оставил легкий поцелуй на его губах, прекращая движения рукой, и потянулся к прикроватной тумбе. Чимин неодобрительно замычал и не успокаивался, пока Мин не оставил парня в одной футболке и не выдавил немного смазки на свои пальцы. По привычке Юнги ввел сразу два пальца, наблюдая за реакцией младшего и параллельно оставляя короткие поцелуи на его лице и шее. Он мучил их обоих, не торопясь входить в него. Чимин был не в силах терпеть. Он начал насаживаться на пальцы самостоятельно, ощущая, как старший задевает его нервные окончания. Брюнет огладил ладонями его торс, спускаясь ниже, вновь захватывая резинку штанов, получая за это по рукам. Чимин вскинул на него оскорбленный взгляд, не понимая, чего тот ждет. — Юнги-я, ну пожалуйста. Я больше не могу терпеть. Ты хочешь, чтобы я кончил от одних только пальцев? Старший проигнорировал вопрос, чем вновь взбесил его. Но в этом холоде было что-то, что слишком сильно нравилось Чимину, и он не мог это отрицать. По телу пробежал короткий заряд, и Пак вздрогнул, вновь ощущая, что ему этого недостаточно. Юнги вынул пальцы, тут же освобождая себя от лишних элементов одежды. Добавляя еще смазки, он несильно толкнулся в Чимина, выбивая тихий стон, после которого последовало еще несколько в такт движениям. Юнги постепенно наращивал темп, от чего Пак начал панически хвататься за его плечи, оставляя неглубокие царапины. Его отчаянные прикосновения обжигали оголенную кожу старшего, причиняя душевную боль, а горячее дыхание вынуждало приблизиться и ловить каждый выдох, подавляя стоны. Мин сходил с ума от размазанной после душа подводки под глазами Чимина, любящего взгляда из-под полуприкрытых век и разомкнутых от нехватки кислорода податливых губ. Он оставлял поцелуи на ключицах и шее младшего, страшась встретить его взгляд. Ему казалось, что если он посмотрит в его глаза, то рассыплется на части. То насколько сильно Юнги любил его, уничтожало и тут же возрождало – одновременно. Чимин обвил руками его шею и прижался теснее, будто пытаясь стать с Юнги одним целым. Он тихо хныкал, требуя внимание своим губам. Его резко настигла та тяжесть одиночества, что продолжала мучить последние дни, но сейчас это время меркло на фоне того, как близко был Юнги. Он был рядом, и это давало ощущение того, что Чимин все еще был ему нужен. Он продолжал неразборчиво бормотать бессвязный поток слов о чувствах к старшему, на что тот только целовал разгоряченную кожу, отвечая этим на каждое слово. Чувствуя скорую разрядку, Юнги отлепляет от себя Чимина, принимая вертикальное положение. Он приподнял его бедра над кроватью, начиная двигаться быстрее и резче. Чимин заскулил, когда старший увеличил амплитуду, практически полностью выходя из его тела. Из-за сменившегося угла, член каждый раз сильнее задевал чувствительную точку, выбивая рваные стоны, которые брюнет скрывал за маленькими ладонями. Чимин знал, что от длинных пальцев старшего на бедрах останутся синяки, а засосы еще несколько дней придется прятать за высоким воротником одежды, но эти следы грели его душу, как подтверждение того, что Мин его любит. Долго размышлять над этим не получилось, ведь Юнги вновь накрыл его член своей ладонью, полностью лишая возможности думать. Его бедра со шлепками бились о бедра блондина, и рука на его члене двигалась синхронно им. Чимин выгнулся в пояснице, подаваясь чуть ближе к старшему и ожидая их разрядки. Через несколько резких и быстрых движений он шумно выдохнул, обильно кончая в ладонь Юнги и себе на живот. Младший ощутил чужую сперму на своем бедре, и то как Мин приземляется на подушку рядом с ним. Он видел, как влажная бледная кожа Юнги отражает тусклый свет монитора, а светлая челка липнет к лицу. Чимин был не в силах двигаться или что-то произнести. Он чувствовал физическую усталость и эмоциональное истощение, которое нельзя было назвать облегчением после ссоры. Брюнет больше не мог царапать себе душу, наблюдая за самым красивым, по его мнению, зрелищем, поэтому закрыл глаза, погружаясь в темноту и игнорируя ласковые прикосновения. Юнги аккуратно пригладил торчащие пряди волос на его макушке и оставил легкий поцелуй на щеке, не подозревая, что утром он проснется один.