Узнавая тебя

Светлые стены озаряло послеобеденное солнце. Белая плитка на полу блестела от чистоты, а из открытых окон доносилось бесконечное чириканье птиц. Пары закончились, буквально 10 минут назад, но институт уже успел опустеть. Слегка прихрамывая, Чимин шел по свободному коридору третьего этажа. Иногда на пути ему встречались одинокие выпускники, задержавшиеся в институте из-за предстоящей защиты диплома. Остальные же, либо вывалились во двор, чтобы ощутить тепло весеннего солнца, либо уже давно направлялись к себе домой. Ноги сами собой несли Чимина в сторону танцевального класса, но попасть на предстоящую тренировку он никак не мог. По ощущениям, колено было уже в полном порядке и почти не беспокоило своего хозяина, но Хосок не давал ему даже пересечь порог зала, оправдывая это слишком большим соблазном для него. Пак знал, что его позиция в танце пустует. Все терпеливо дожидались его возвращения, не меняя построение и не ища ему замену. Это вселяло в него надежду о скором возвращении в привычную рутину. За две недели отстранения он осознал, насколько скучна жизнь без его основного рода деятельности – танцев. Высвободилось куча свободного времени, в которое Чимин не знал, чем себя занять. В полдень, или чуть позднее, общие пары подходили к концу, и раньше он всегда отправлялся на тренировку, а когда ее не было проводил время с Чонгуком или иногда с Юнги. Но теперь даже младший Чон был часто занят, пытаясь закончить свой первый курс на «отлично», из-за чего они выбирались вместе только до магазина за продуктами, и, возвращаясь, Чонгук вновь садился за учебники. Чимин притормозил в стеклянном переходе между корпусами, потеряв всю мотивацию докучать Хосоку просьбами, хотя бы посидеть в углу танцевального класса и слегка размяться. Настроение, как и во все предыдущие дни, было паршивым, несмотря на всеобщий трепет от ожидания скорых летних каникул. Брюнет тихо выдохнул, разворачиваясь и открывая дверь маршевой лестницы, чтобы подняться на этаж выше. Он хотел найти одного конкретного человека, который был первопричиной его подавленности. Юнги уже несколько дней не выходил на связь и не появлялся в университете. Пару дней назад Чимину еще удавалось выловить от него хотя бы пару сообщений в сутки, но сейчас старший совсем перестал заходить в их чат. Пак тихо переживал и старался не докучать Мину, но факт его полного отсутствия уже не просто расстраивал, а начинал сильно раздражать. Четвертый этаж был мансардным, и с окон под потолком свет проливался еще ярче, отражаясь от белой плитки и заставляя Чимина прищуриться. Общую тишину нарушил лишь хлопок двери за спиной. Пройдя чуть дальше по коридору, он услышал спокойные голоса преподавателей с кафедры Мина, но безучастно прошел мимо приоткрытой двери. Чимин точно знал, в какой аудитории обычно пропадал старший, поэтому без промедления отправился дальше по коридору. Брюнет заглянул в кабинет, но тот оказался пустым. Аппаратура была аккуратно расставлена вдоль стен, а окна занавешены плотными черными шторами. Он несколько секунд тупо шарил глазами по помещению, в надежде найти здесь хоть какие-то признаки пребывания Юнги, но в итоге сдался и прикрыл за собой дверь, очередной раз взглянув на экран телефона. Там были уведомления о сообщениях Чонгука, отправленные Тэхеном тик токи, пропущенный от мамы, и все также ни одного известия от Юнги. Его ужасно злило, что Юнги мог игнорировать его днями напролет, наверняка зная о том, как это обижает Чимина. Младший старался спокойно выносить это и идти на уступки, чтобы не пресекать личные границы своего парня и не нарушать его комфорт. Только почему о его комфорте никто не беспокоился? Несправедливость душила, подавляя все его терпение. Юнги вечно отнекивался, обещая больше не повторять подобного, но снова и снова возвращался к тому же исходу. Вновь зарываясь в эти мысли, Чимин не заметил, как покинул здание университета и добрел до общежития, рухнув на свою кровать и не снимая верхнюю одежду. Занятый учебой Чонгук мимолетно поздоровался с ним, не отрываясь от экрана ноутбука. Чимин открыл глаза от того, что входная дверь хлопнула, оповещая о том, что он остался в комнате один. Он не заметил, как сумел заснуть – видимо, навалившиеся друг на друга события истощали его не только морально, но и физически. Голова заболела, как только он принял вертикальное положение. Пак с силой потер веки и уставился пустыми глазами на темнеющее небо за окном. Подняться на ноги было еще тяжелее, но организм требовал чашку растворимого кофе, чтобы наконец почувствовать себя чуточку лучше. Чимин взял в руки молчащий телефон, равнодушно пролистывая новые уведомления на экране блокировки. Не обнаружив то, что так хотел, он отшвырнул его на другой конец кровати, давая выход вновь накатившим эмоциям. Так продолжаться больше не могло. От щемящего чувства в груди щипало глаза, а от злости тело пробирало мелкой дрожью. Пак с громким стуком поставил чашку с недопитым кофе на свой рабочий стол и вскочил на ноги, подхватывая брошенную на стул толстовку. Ноги несли его в уже известном направлении. Чимин шел настолько быстро, что в ноге вновь образовался ком тянущей боли, но он был не настолько весомым, как тот, что нарастал у него в груди с каждым прожитым, без внимания Юнги, днем. Сумерки давно опустились на Сеул, и температура воздуха заметно упала. Чимин кожей ощущал повышенную влажность, предвещающую скорый дождь, но напрочь игнорировал это предзнаменование природы. Через 15 минут быстрой ходьбы, постоянно сменяющейся на бег, Пак прошмыгнул в закрывающуюся за кем-то из соседей подъездную дверь и, буквально, взлетел по лестнице, останавливаясь на нужном этаже. Свет здесь всегда был приглушенным, будто никто ни разу не менял лампочки, и если перегорит последняя, то лестничный пролет навсегда погрузится во мрак – настолько всем было на это плевать. Чимин тихо проследовал вдоль длинного темного коридора и остановился у двери Юнги, затаив дыхание. Весь запал и злость пропали. Осталось только невыносимое желание увидеть старшего и просто обнять. Он слабо постучал в дверь и от нервозности сцепил руки в замок за спиной. Чимин мог и сам открыть дверь своим ключом, но сейчас ему казалось это неуместным. Он стоял в ожидании около минуты и уже хотел повторить стук, но дверь пискнула и открылась. Его лицо моментально обдали тепло родной квартиры и запах свежезаваренного кофе вперемешку с сигаретным дымом. — Чимин..? Привет. — Мин нервно взъерошил и без того взлохмаченные волосы и отступил назад, впуская младшего в квартиру. — Почему не написал, что придешь? — А ты бы ответил? — с ходу съязвил Чимин, неаккуратно скидывая кеды на пол прихожей. — Само собой. В ответ Чимин лишь издал уставший смешок и прошел в квартиру, оглядывая вновь образовавшийся беспорядок. Свет, как всегда, был тусклым и слабым, ограничиваясь только настольной лампой и монитором компьютера. На рабочем столе стояло пять использованных кружек, из одной из которых Мин пил кофе сейчас. Простыни на кровати были сбиты, а на ковре рядом валялись носки. Пепельница на подоконнике давно была переполнена так, что ветер из приоткрытого окна выдувал пепел на паркет. Состояние квартиры полностью соответствовало ее хозяину. Мин выглядел помято, будто только, что проснулся. Его лицо было настолько заспанным и изнеможённым, что Чимину хотелось прикоснуться к векам старшего и мягко стереть всю усталость с его лица, если бы это было возможно. — Чем занят? — стараясь подавить прилив нежности и сохранить невозмутимый тон, произнес Пак. — Работаю, Чимин-и. — на выдохе произнес Юнги, усаживаясь обратно в кресло и поворачиваясь к младшему лицом.-Ты что-то хотел? — Тебя увидеть. Этого уже недостаточно? Почему-то Чимин почувствовал себя, как брошенный на улицу котенок, который вовсю цеплялся за своего хозяина, будучи совершенно тому не нужным. Несколько секунд блондин устало сверлил его взглядом так, что Чимин подумал, что он ответит: «я тоже хотел тебя увидеть» или «я рад, что ты пришел», но этого не последовало. — Я сейчас занят. Давай потом. — ..Потом? — Чимин медленно моргнул, переваривая вновь возникшее чувство обиды. — Ты в порядке? Я могу остаться и с чем-нибудь помочь. — он демонстративно огляделся, вновь возвращая к нему взгляд. — Я не буду тебя отвлекать. Обещаю. Он ощущал, что ему необходимо просто провести время рядом с Юнги. Необязательно было разговаривать с ним или делать что-то вместе. Просто побыть немного рядом. — Я в полном порядке. Лучше иди домой. — Но я же вижу, что нет! Ты выглядишь, как будто не спал трое суток, и что-то явно идет не так. Не отталкивай меня. — Чимин инстинктивно сделал шаг вперед. — Я лишь хочу понять, что могу сделать для тебя, чтобы хоть как-то помочь. В комнате повисло гнетущее молчание. Чимин уставился на светлую макушку, обладатель которой никак не хотел поднимать на него свой взгляд. — Почему ты игнорируешь меня? — нерешительно спросил Пак, наклоняя голову в попытке поймать взгляд старшего. — Я не игнорирую.. — Именно это ты и делаешь! Ты полностью пропал на три дня, не отвечая ни на одно мое сообщение и не появляясь в университете. Я понимаю, что ты занят, но, хотя бы мне, ты мог ответить. — Я все еще занят, но пишу тебе каждый день. Чимин раздраженно приподнимает бровь, указывая взглядом на покоящийся на столе телефон Мина. Тот последовал за его действием, взяв его в руки и недолго пошарившись в нем. Блондин разрушил минутное молчание тихой усмешкой, в которой Чимин отчетливо распознал раздражение. — Опять ты за старое, Чимин. — Юнги брезгливо откинул телефон обратно на стол, наконец встретив взгляд младшего. — Да. Потому что ничего нового не происходит. Ты снова и снова заставляешь меня волноваться, а теперь даже не утруждаешься сказать мне, что.. — Я уже утруждаюсь, выслушивая это. — бесцветно прервал его Юнги. Чимин неверяще распахнул глаза, сгорая от разрастающейся пустоты в районе груди. В носу сильно защипало, а горло сдавил ком просящихся выйти наружу рыданий. Брюнет стыдливо опустил голову, ощущая, как слезы срываются на прожженный окурками паркет. Он не хотел плакать, чтобы не выглядеть жалким и навязчивым, но слова Юнги, которые тот произнес с неким пренебрежением, послужили спусковым крючком для накопившейся внутри обиды. — У меня совершенно нет времени на это. — с выдохом произнес Юнги, наблюдая за Чимином. — Возвращайся домой. Я напишу тебе завтра, ладно? Старший поднялся со стула и потянулся рукой к плечам Чимина, но тот резко отшатнулся в сторону, не давая прикоснуться к себе, будто это касание может его физически ранить. — Нет. Не нужно делать мне одолжение. Широко распахивая дверь, брюнет вылетел в темный подъезд. Быстро спускаясь по лестнице, он продолжал прокручивать их пустой разговор в голове. В ушах сильно звенело, а осознание того, что Мин не придавал никакого значения его словам и чувствам, больно билось в грудной клетке. Он выбежал во двор под недавно начавшийся дождь и продолжал бежать, пока колено не стало отдавать острой болью при каждом шаге, прося замедлиться. Старые кеды давно промокли насквозь, а влажная толстовка сильно холодила кожу даже при легком дуновении ветра. Чимин обессилено остановился, упирая ладони в колени и переводя сбитое дыхание. Рыдания удалось унять, но редкие слезинки продолжали падать на асфальт, смешиваясь каплями дождя и теряясь в темноте. Уличная забегаловка не так давно закрылась, а хозяева не позаботились убрать столики из-под навеса, под которым все равно образовывались лужи. Чимин плюхнулся на один из стульев, игнорируя намокающую еще сильнее одежду. Он похлопал себя по карманам в поисках телефона, но не обнаружил ничего кроме полупустой пачки сигарет. С каких пор он вновь стал так остро реагировать на ссоры? Он думал, что у него получилось преодолеть привычку лить слезы от обиды, когда холод и грубость отца перестали приносить столько эмоций. Но с Юнги он возвращался к началу. Резкие слова и отстраненное поведение Мина ранили не меньше отцовских. Чимин усмехнулся проведенной параллели и закурил, наблюдая, как струйка теплого дыма разрезает холодный ночной воздух. Табло на автобусной остановке показывало – без пяти одиннадцать. Чимин не успевал вернуться в общежитие до комендантского часа, но это его мало волновало. Ему хотелось избежать лишних расспросов Чонгука из-за своего распухшего от слез лица, поэтому он свернул на ближайшем перекрестке в противоположную от дома сторону. Он шел по слабоосвещенной улице, продолжая нарочито шлепать по лужам. Чимин остановился только у знакомой подъездной двери, не решаясь набрать номер квартиры. Приглушенный голос из динамика домофона затих, когда Пак представился, но через секунду, брюнет оказался в теплой темноте подъезда, поднимаясь по лестнице и считая ступеньки. Как он и ожидал, его встретили лучезарной улыбкой и смехом. Чон Хосок незамедлительно пропустил его в квартиру, попутно ставя чайник и ругая младшего за прогулки под дождем. Чимин не упустил того, как изменилось лицо старшего, когда он оказался на его пороге. Пак предположил, что помимо заплаканных глаз, его вид в целом производил не лучшее впечатление. Хосок перестал причитать по поводу здоровья Чимина, оставляя тому сухие домашние вещи с полотенцем и вновь скрываясь за дверьми кухни. Было несложно догадаться, что младший не просто так гулял поздно вечером под проливным дождем, и судя по времени на часах, вернуться в общежитие он уже не сможет, но Чон и не был против. Он монотонно помешивал давно растворившийся сахар в кружке, ожидая своего тонсена. Чимин вернулся из горячего душа более свежим и бодрым, чем Хосок оказался более чем доволен. Брюнет уселся напротив, ероша влажные волосы и принимая кружку из рук хена. — Спасибо, что впустил. — Чимин одарил старшего благодарной улыбкой, прежде, чем обжечься кипятком. — Если бы я этого не сделал, то ты бы загнулся там под дождем. Так что не стоит благодарностей. — старший причудливо взмахнул рукой и иронично закатил глаза. Чимин утвердительно закивал, продолжая улыбаться. Вокруг Хосока всегда была особенная теплая атмосфера, которая заставляла его почувствовать себя комфортно и в безопасности. Младший отчетливо видел в его глазах беспокойство и кучу вопросов, которые бы тот хотел задать, но он этого не делал, продолжая легко отшучиваться. — Ты пришел так поздно, зачем? Снова упрашивать меня пустить тебя на тренировку? — Чон смерил младшего карикатурно недоверчивым взглядом. — Даже не думай, что своим видом ты мог вызвать у меня жалость. Сразу отвечу – нет! Чимин отрицательно замотал головой, размышляя над тем, чем конкретно можно было поделиться со старшим, а что стоит упустить. Оба вздрогнули, когда общую тишину разрезал громкий рингтон телефона. Чимин насторожился, надеясь, что это был кто-то из друзей Хосока, о ком сейчас точно не пойдет речь. Старший бросил вопросительный взгляд на Чимина, поворачивая смартфон экраном к нему. Звонил Чонгук, и Чимин мысленно выдохнул, кивая, чтобы тот ответил. Разговор был коротким, и был зациклен лишь на том, что Чимин в порядке и находится у старшего дома. — Ты не сказал Чонгуку, что ты здесь? — Хосок помрачнел, откидывая напускную веселость. — Я оставил телефон в комнате, и не думал, что окажусь у тебя. Извини за неудобство. — Он испугался, потому что ты не вернулся до комендантского часа.. И звонил Юнги, думая, что ты у него. Но он был не в курсе – где ты и с кем ты. — старший вопросительно наклонил голову, и Чимин вдруг почувствовал себя на допросе. — Что случилось, Чимин? Рассказать Хосоку о происходящем было не сложно. Тот улавливал каждое слово, будто заранее зная, о чем конкретно будет говорить Пак. В основном, Чимин делился своими чувствами, стараясь избегать подробностей поведения Юнги. Ему казалось комичным то, что он сидит в полночь у лучшего друга своего парня и жалуется на их же проблемы в отношениях. Ощущение мнимого предательства стирало лишь то, что Чон был и его близким другом, который, по случайному совпадению, знал Юнги вдоль и поперек. Не только многолетняя дружба с Юнги помогала старшему понимать Чимина с полуслова. Рядом с Мином всегда оказывались люди, абсолютно не готовые к его «выходкам», от чего он уже наблюдал подобную картину ранее. Он сидел за этим же столом, обсуждая эту же проблему, но человек напротив был другим. Чимин и рассуждал иначе. Он не винил Юнги, а пытался во всем найти ему оправдание и докопаться до сути проблемы, но парадокс был в том, что проблемы не существовало. — Мин Юнги – неисправимый засранец, которого мы можем либо принять и смириться, либо навсегда оставить в покое. — спокойно произнес Хосок, встречая пристальный взгляд младшего. — Не подумай, что я принимаю чью-либо сторону, просто.. Я ни разу не видел, чтобы в нем что-то менялось. Для него свойственно вот так пропадать в периоды сильного стресса. Дай ему еще немного времени справиться с этим, и, думаю, вы сможете все обсудить. Чимин отвел взгляд, вновь погружаясь в свои мысли, но уже не так беспокойно, как сегодня утром. Недопитый чай давно остыл, а дождь продолжал барабанить по карнизу. Мягкий свет лампы успокаивал наряду со словами Хосока, придавая чуть больше сил сохранять терпение и теплить надежду. Старший молча поднялся из-за стола, убирая посуду и расстилая тут же на диване второе спальное место. Предложение Чимину поспать в своей спальне было напрочь отвергнуто, поэтому через десять минут Чимин укутывался в плед на скрипучем диване, слушая монотонный стук капель из приоткрытого окна. — Тебе повезло, что он тебе хотя бы отвечал. — тихо произнес Хосок, выключая свет в коридоре. — Меня он игнорирует уже пару недель точно. Думаю это что-то да значит. — свет в кухне тоже потух, скрывая мягкую улыбку старшего в темноте. — Спокойной ночи, Чимин-и. — Спокойной ночи, Хосок-хен.