Be serious

— Ты хочешь, чтобы я.. что? — Феликс, удобно устроившийся на диване друга, решил в очередной раз переспросить чужую просьбу, что была озвучена ранее. Он, так-то, пришёл к Хёнджину под заманчивым предлогом «покушать чипсы», которые сейчас пропадали в его рту и издавали характерный хруст от пережёвывания. Ли засомневался ещё в тот момент, когда только увидел Хвана, приодетого в модные шмотки и выделяющегося мудрёной укладкой, на которую он потратил явно не пять минут. А когда парня усадили на диван и прямо-таки впихнули в руки старую камеру, до Феликса всё ещё ничего не доходило. Он не тугодум, конечно же, сразу всё понял. Но убедиться в своих догадках хотелось. — Я хочу, чтобы ты пофоткал меня для моей анкеты, — уверенно ответил Хёнджин, стараясь держать лицо и не морщиться от надоевшего хруста чипсов. — Анкету на порнхаб всё же решился сделать? Хорош, чувак, — предположил Ликс, хихикая с собственных слов. Понятное дело, что Джин говорил о чём-то серьёзном, но Ёнбок просто не умел быть серьёзным, поэтому продолжал прикрывать рот ладонью в порыве нахлынувшего смеха. — Феликс, ну хватит! — рявкнул Хёнджин, стукнув ножкой об пол, словно маленький ребёнок. — Мне для журнала предложили сняться, попросили фоток своих скинуть, чтобы фотогеничность с разных ракурсов оценить. — Ну так фоток у тебя явно предостаточно для таких ситуаций, я-то тебе зачем? — не унимался Ликс, закидывая чипсинку себе в рот и чётко попадая в самое яблочко. У него с меткостью всегда всё отлично было, а вот с техникой безопасности так себе, посему он уже через секунду пытался выплюнуть кусочек, застрявший в горле. — Так вот в том-то и дело, что у меня кроме всратых селфи и фоток из душа ничего нет. Что мне людям отправлять? — печально выдохнул Джин, понуро склонив голову вниз. Его не смущала чужая отстранённость и интерес, который получал далеко не наряженный Хёнджин, а дешёвые чипсы из круглосуточного у дома. — Фотку своего члена, — выдал Ликс, явно недолго думая, пока Хёнджин уже по-настоящему хотел взвыть. Его не то что раздражала, а скорее подбешивала чужая несобранность на важный разговор и решение взявшейся проблемы. Естественно, Феликс не обязан думать над этим вместе с Хваном, это вообще не его заботы, у него и своих дел по самое горло. Речь про чипсы, если что. Но а если говорить серьёзно, то Хёнджин знал, что только Ли сможет сделать такие снимки, которые загораются в мыслях Джина и имеют титул идеальных. — Я от тебя другого ответа и не ожидал, знаешь, — он слабо улыбнулся, моргая несколько раз подряд. — Ну так что, ты поможешь своему несчастному другу, который оказался в такой сложной ситуации? Если Ликс сегодня ведёт себя максимально непринуждённо и расслабленно, то и Хван будет делать так же. — Помогу, куда ж я денусь. Только делай больше нормальных фоток, а не каждую вторую со своим хуём крупным планом. Это так, на будущее, — кивнув головой, Феликс легонько постучал по чужому плечу и наконец поднялся на ноги, готовый покорять профессиональную камеру. И откуда она у Хёнджина вообще?

***

Оказалось, что Хван неплохо подготовился. Ради съёмки и, как он сказал позже, «чтобы фокус всегда на мне был», Джин отодвинул всю мебель в зале, в том числе просторный диван, на котором они с Феликсом помещались без проблем. А на пол он постелил большой белый ватман, который завалялся в глубинах шкафа ещё со времён его творческого кризиса, и протянул его вплоть до потолка, закрепив скотчем. Конструкция, конечно, не самая прочная, но Ёнбок надеется, что они быстро справятся, и Хёнджина устроят все снимки. Он пообещал, что так и будет. — Так, ну смотри, — Феликс настроил камеру и стал оглядывать Хёнджина, ждущего указаний. — Попробуй встать полубоком и обернуться в камеру, я постараюсь поймать удачный момент. Только, умоляю, не сверни шею, — получив в качестве согласия уверенный кивок, Ликс направил объектив на Хвана. Но, конечно же, всё не могло пройти так гладко и серьёзно, поэтому Ликс вдруг в шутку выкрикнул: — Скажи «сыр»! — а после последовали щелчок камеры и вспышка. Хёнджин от неожиданности растерял всю былую уверенность и собранность, потеряв своё в какой-то степени доминантное лицо. Слыша смешки Феликса, просматривающего получившиеся кадры, он тотчас же подбежал к нему, укладывая руки на плечи. Видел бы кто его глаза, когда половина снимков получились смазанными, а другая с его распахнутыми от внезапных слов глазами и кривой улыбкой. Одним словом — пиздец. — Феликс, я же просил! — истерил Хёнджин сквозь громкий низкий смех, который эхом ударялся об стены в зале. — Будь серьёзней, хотя бы для этой чёртовой фотосессии. — Ладно, ладно, — поймав на себе озлобленный взгляд, Феликс выпрямился в спине и чуть прищурил глаза, тем самым начиная выглядеть «серьёзным». Но хихикать он так и не перестал, это выше его сил. — Всё, давай по новой, только без всяких твоих приколов не в тему, — Хван пригрозил ему пальцем, твёрдой походкой возвращаясь на свою самодельную фотозону. Он снова проделал ранее сказанную Ли цепочку действий, надеясь, что в этот раз получится хоть что-то дельное. Или хотя бы то, отчего его лицо не сморщится как тухлый лимон. Ликс тоже, как казалось, настроился на ловлю удачных снимков, одними губами считая до трёх. Но Хёнджин зря надеялся на что-то, потому что.. — Внимание, сейчас вылетит птичка! И снова всё пошло под откос. Только в этот раз вместо улыбки и смеха на всю комнату разнёсся визг Джина, словно его подстрелили. Он на полном серьёзе был готов придушить Феликса, который, гад такой, пролистывал снимки и нескрываемо ржал. — Феликс, блять! — Хёнджин, оказавшись на поводу у распирающего гнева, твёрдыми шагами подошёл впритык к Ли и грубо выхватил камеру из чужих рук. Сердце второго неконтролируемым образом забилось быстрее. — Почему ты не можешь просто взять и начать вести себя нормально? Почему я должен сейчас срывать из-за тебя голос, пока в это время мы могли продолжать и не отвлекаться. Объясни, почему ты такой несерьёзный?! Хван неподдельно разозлился, откидывая камеру куда-то на диван и, начиная трясти Ликса за плечи, пытался достучаться до ответа. Феликс же молчал, а от былого хорошего настроения не осталось и следа. Слова Джина выкачали его целиком. Но вместо какой-то обиды или грусти Феликс почувствовал накативший жар от желания доказать, что он не какой-то балбес, а куда серьёзнее самого Хёнджина. Пусть он и не занимался съёмками уже очень долгое время, весь свой алгоритм помнил назубок. Если Хвану так не нравится разрядка обстановки, то Ликс не против. Будет серьёзней, как его и попросили. — Почему ты, блять, молчишь? — Хван никак не унимался, продолжая беспощадно и крепко держать чужие плечи. Кажется, он совсем забыл, что происходило ранее, и зачем они вообще здесь находятся. Прежние мысли ему вернула рука Ли, с силой сжавшая его локоть, а также стальной взгляд, которым на него смотрели непрерывно секунд десять. Теперь Хёнджина окатила дрожь, словно это не он ещё меньше минуты назад был готов ударить друга. Ёнбок тем временем отошёл к дивану и взял камеру, на которой до сих пор показывался снимок с улыбающимся Хёнджином. Но нет, больше никаких шуточек, раз старшего так сильно это не устраивает. — Встань к стене и облокотись на неё левым плечом, — загробным тоном проговорил Ликс, проверяя объектив на возможные повреждения. — Я непонятно выразился? Могу повторить, если надо. Хван, ранее не сдвинувшийся с места, буквально бросился к самодельной съёмочной площадке, словно под гипнозом, и боялся сделать что-то не так. Феликс всегда так с людьми общался, или же Джин просто сильно довёл его? — Так? — уточнял Хёнджин, встав примерно в ту позу, которую просили. Чужие поджатые губы заставили распереживаться. — Не-а, совсем не так, — стоило Феликсу договорить, как Хёнджин тут же попытался что-то изменить. — Тише ты, стой на месте. Сам всё сделаю. Ли повесил камеру на шею, подходя к Хвану и начиная буквально управлять им, как куклой. Он абсолютно по-другому расставил его руки, расположив одну на бедре, а вторую под головой. Теперь выглядело значительно лучше, но чего-то всё равно не хватало. — Так, давай попробуем, — кивнул Ликс, отходя обратно. Направляя объектив на Хёнджина, он заметил, насколько тот был напряжён и зажат. — Эй, чувак, расслабься. Выглядишь, как запуганная собачонка. Где твой прежний львиный взгляд? Или ты уже передумал покорять подиум? Лицо Феликса вдруг озарила прежняя улыбка, выглянувшая из-за камеры, и Хёнджин словно только в этот момент смог возобновить прежний ритм дыхания. — А.. да, хочу. — Чего голос такой неуверенный, а? Погоди, ты реально подумал, что я так теперь себя вести буду? — Феликс прикрыл рот рукой от собственных догадок, которые, судя по лицу Джина, были правдивы. Ли звонко рассмеялся. — Ещё чего, не дождёшься. Чужие слова и интонация, с которой они были произнесены, вызвали на ранее запуганном лице лёгкую ухмылку, которой Хёнджин с Феликсом любезно обменялись и наконец-то почувствовали возвращение прежней атмосферы. — Ты это.. прости, что я там наговорил тебе.. — его вдруг окатило чувство стыда за собственные слова, которые он ранее выдал на эмоциях. Ликс лишь закатил глаза, снова пугая старшего. — Тьфу, да забей. Всё окей. Давай просто уже сделаем отличные снимки, — предложил Ли, заряженный на хорошую работу как никогда раньше. — Давай. И теперь всё действительно шло как по маслу. Каждая фотография, сделанная Феликсом, получалась лучше предыдущей. Джин прислушивался к каждой рекомендации фотографа, ненароком иногда творя просто невозможные вещи. Хёнджин словно поймал нужную волну, стреляя своими огненными глазками в камеру и иногда на Ли, которому реально становилось жарко от чужого вида в кадре. Но по-настоящему жарко стало в тот момент, когда Ликс ненароком обратил внимание на паховую зону Хёнджина. Он чуть не подавился, когда заметил чужой стояк, нескрываемо выпирающий под штанами. Видимо, Хван настолько углубился в собственные эмоции, что его организм слишком возбудился. Но он, кажется, и не заметил этого вовсе, а вот Ликсу теперь сложно сосредоточиться на съёмке, когда глаза так и норовили опуститься вниз. И, как назло, в голову начали лезть очень неоднозначные и грязные мыслишки, из-за которых Феликс теперь совсем не мог нормально сконцентрироваться. Хёнджин же заметил такую внезапную отстранённость, поэтому поспешил уточнить, всё ли хорошо. А то вдруг Феликсу плохо стало, Хван эту комнату не проветривал уже лет сто. — Феликс, Феликс, всё хорошо? Ты выглядишь не очень, даже побелел весь, — Хёнджин не на шутку разволновался, когда Ли не реагировал на его слова, а лишь стоял с опущенной головой. Будто думал о чём-то. — Слушай, а ты не думал придать фотографиям немного.. пикантности? — неожиданно поинтересовался Ликс, стараясь смотреть чётко в чужие глаза. — В каком смысле? — не понял Джин, морща лоб. — Ну.. пококетничать немного, скажем так. Рубашку там с одного плеча снять или ремешок расстегнуть, например. — Нифига себе, ты где это такому научился? — он и вправду удивился чужим идеям, но они показались ему очень даже неплохими. — Опыт. Запомнил, когда некоторые так делали, и снимки выходили горячее, — бесстыдно врёт. — Ну ты даёшь. Знаешь, а действительно хорошая идея, давай-ка попробуем. Что мне там куда снять? Ощущение, то что Хёнджин над ним стебётся, не покидало. Только вот Феликсу, что взял все эти идеи из собственного мозга, подкидывающего их в большом количестве, было совсем не до смеха. Он буквально принуждал своего друга творить всякие бесстыдности для своего удовольствия. — Рубашку с плеча стяни немного, — проговорил Ликс, чувствуя, как слюна во рту стала скапливаться обильнее. Вот же блять.. Хёнджин же сделал так, как его попросили, чересчур медленно стянув ткань со своего элегантного плеча, словно хотел растянуть этот момент и позаигрывать. Только вот с кем, если в комнате был он, Феликс и разгорячённый от его действий воздух. Хван встал спиной к камере, поворачивая шею назад и стреляя взглядом в нужную сторону. Причём взгляд такой, что у Феликса по-настоящему задрожали ладони, и он буквально вцепился в эту несчастную камеру, которая сама вот-вот перегреется от накала чужих действий. Но вспышки всё равно озаряли несильно освещённую комнату почти каждую секунду, фиксируя объективом уникальные кадры. На одном плече Джин не остановился, решаясь зайти дальше: его проворные пальцы подобрались к рубашке, невинно и ловко расстёгивая верхние пуговицы, открывая вид на в меру накаченную грудь. Каждое из его действий Ли чудесным образом успевал ловить в кадре, чувствуя то, насколько сильно вспотели его ладони. Феликсу казалось, словно они сейчас делали что-то запрещённое, и снимки, которые он продолжал без конца делать, пока Хёнджин постепенно оголял различные части тела, точно не попадут к кому-то. Но фотограф же держался молодцом, продолжая давать Хвану наставления хриплым от пересыхания во рту голосом. При этом в его голове не переставали воспроизводиться всё новые и новые картинки, на которых Хёнджин вёл себя точно так же, только Феликс был ближе и без камеры. Крайней точкой его терпения стал тот момент, когда Хван таки добрался до ремешка на своих брюках, звонко звякая бляшкой. — Стоп! — вдруг вскрикнул Ли, вытирая образовавшуюся на лбу испарину. Пиздец, неужели всё и вправду настолько запущено. Джин же заметно смутился, выпрямляясь подобно солдатику. — Давай.. давай немного поменяем ракурс. — С этим что-то не так? — Хван распереживался раньше времени, смотря на парня с каким-то разочарованием. — Нет, нет, всё так, просто.. Хочется показать твою разносторонность в разных ракурсах, — он уже устал придумывать всяческие отговорки, натягивая поверх лица улыбку. Будто ему не хочется сейчас просто взять и повалить Хёнджина на чёртов диван. Получив немой кивок, Феликс буквально подорвался со своего места, близко подходя к Джину. Он всего несколько секунд посмотрел в чужие глаза, а после робко попросил: — Ляг на спину, пожалуйста. Почему-то было безумно неловко, хотя Феликс попросил сделать сейчас то, что не должно показаться странным. Он выступал в роли фотографа, которому доверили себя, поэтому парень мог без зазрения совести попросить извернуться в любой позе, хоть в форме восьмёрки. Но вместо этого он лишь скромно просит уже устроившегося на полу Джина поджать ноги. Тот делал всё без какого-то сопротивления, понимая, что Ликсу виднее. И он почти спокойно реагирует на то, что на его бёдра неуверенно садятся, беря ранее отложенную в сторону камеру обратно. Грудную клетку вдруг спёрло, когда перед глазами Ликса открылся вид, о котором он и мечтать не мог даже в самой эротической фантазии: Хёнджин в полностью расстёгнутой рубашке, слегка припухшими губами от частых цепляний зубами и растрёпанной укладкой. А главное с глазами, которые буквально были переполнены сковывающим всё тело возбуждением. — Можешь немного сжать ладонью шею и приоткрыть рот? — голос Феликса неожиданно понизился, заставляя вздрогнуть обоих. Чужие требования были выполнены, а щелчки следовали один за другим. Хван поистине выглядел горячо, чересчур горячо, и у объектива отлично получалось передавать всю ту пламенность, исходящую от него. И конечно же Хёнджин прекрасно видел то, как на него смотрел Ликс, уже, кажется, на автомате щёлкая камерой. Из Феликса вылетел неконтролируемый стон, когда Хван ухватился за его талию с обеих сторон и подтянул чуть повыше. Так, что теперь его упругая задница располагалась ровно на возбуждённом паху. Кожа покрылась мурашками, а дыхание участилось. Ещё больше разжигало то, что Хван явно не просто так сделал это, продолжая непрерывно смотреть в чужие почерневшие глаза. — Феликс, не забывай делать снимки, — ненавязчиво напомнил Хван, коснувшись потной ладони Ли. Вот же чёрт, прекрасно ведь видит, что Ёнбоку уже не до снимков, как и ему самому, но продолжает строить из себя невинного зайчонка. — Можно я кое-что сделаю? — едва слышно прошептал Ли, смотря на парня с некой надеждой и мольбой. Ответом на заданный вопрос прослужило молчание, которое в данный момент казалось таким интимным. Одна из ладоней, удерживающая камеру, неуверенно опустилась на впалый живот. Феликс наконец мог чувствовать, насколько сильно горел Хёнджин, продолжающий уверенно держать собранный и весьма расслабленный вид. Рука продолжила опускаться ниже, оказываясь на расстёгнутом ремне, из-за которого ткань не стягивала возбуждение так сильно. Но чужой каменный стояк чувствовался даже так, посему Ли из последних сил держался, чтобы не сжать его с силой под неравномерное дыхание старшего. Понимая, что Феликс так и будет медлить от своей неуверенности, Хёнджин любезно решил помочь, укладывая мягкую ладонь ровно на полыхающий член, что уже долгое время требовал внимания. Внимания в виде конкретной маленькой ладошки. И даже через слои ткани Ли смог почувствовать каждую набухшую венку и влажность от выделяющегося предэякулята. И главное, что, несмотря на всё происходящее, чего не должно было быть, Ёнбок продолжал делать периодичные снимки, но уже не с такой заядлой частотой. В момент, когда твоя ладонь легонько сжимает крупную головку через брюки, тяжело концентрироваться на деле, ради которого они, вообще-то и собрались. Уловив едва слышимый вздох, Феликс будто стал чувствовать себя увереннее, как в тот момент, когда находишь нужный ракурс. Но вместо кучи сделанных подряд фотографий его рука пролезла под ткань, теперь уже целиком чувствуя, насколько же возбуждён старший. Его пах буквально полыхал, пока стоящий колом член остро реагировал на каждое движение рядом с собой. Хван с каждой секундой, что казалась вечностью, терял свой прежний рассудок, не сдерживая в себе особо громких звуков, норовящих вырваться. Для общего удобства Ли потянул собачку ширинки вниз, вызволяя член из плена сковывающей ткани. Его удивлению не было предела, когда под брюками не обнаружилось и намёка на нижнее бельё. Тут сразу же стало понятно, что Хёнджин знал о таком исходе событий. А точнее догадывался. Либо же это банальное совпадение, которое было очень маловероятным. Не имея больше никаких преград в виде одежды, Ликс сжал член у основания, проводя большим пальцем по отчётливо пульсирующей вене. Он услышал тихий и жалостливый скулёж, тотчас переводя взор на Хвана, у которого даже глаза заслезились из-за остроты ощущений. Феликс посчитал, что он в обязательном порядке должен запечатлеть этот момент, сверкнув на чужом лице вспышкой камеры. Этот кадр однозначно полетит в архив. Ли продолжил движение рукой, начиная двигать ею вверх-вниз, периодически останавливаясь у набухшей головки, на которую он надавливал пальцем. Для лучшего скольжения помогала обильно вытекающая смазка, которую он размазывал по всей длине. Феликс хорошо слышал, каким тяжелым и напрочь сбитым было чужое дыхание, которое Хёнджин уже и не пытался привести в норму, утопая в омуте удовольствия. Ёнбок продолжал фотографировать особенно красивые кадры, которые он бы, блять, с удовольствием повесил в рамочку над кроватью. Чужой член идеально проходил сквозь колечко из пальцев, что без усложнений проходились по всей длине. С каждой минутой Феликс всё быстрее надрачивал возбуждение Джина, не забывая о продолжающейся фотосессии, которая ушла совсем в другое русло. Но оно определённо нравилось им обоим гораздо больше. Ликс предчувствовал чужой оргазм, ведь член с каждой секундой пульсировал сильнее, а Хёнджин под ним стонал громче и глубже. Эти продолжительные звуки являлись настоящей усладой для ушей парня, который сам вот-вот мог кончить, при этом даже не трогая себя. Его ладонь последний раз проделала уже привычные фрикции, напоследок надавив на уретру, и Хёнджин до слышного хруста выгнулся в спине, издавая финальный вскрик и обильно кончая в сжатый кулак Феликса. Он прикрыл потяжелевшие веки и обессилено растёкся по полу, прямо как его горячая сперма по чужой руке. Феликс излился следом за ним к себе в штаны, получив, наверное, самый сильный оргазм без стимуляции. И пусть его состояние и было безумно поплывшим и расфокусированным, он всё же успел сделать щелчок камеры в момент чужого конца. Чистой ладонью Ликс решил пролистать получившиеся снимки, которые вышли весьма чёткими для тех обстоятельств, в которых они были сделаны. Всё же профессионализм это то, чего у Феликса уж точно не отнять. — Да уж, такие фотки ты точно в свою анкету прикрепить не сможешь. И не из-за того, что они такие развратные, а потому что я категорически запрещаю, — не предупредил, а поставил в известие. Разморенный Хёнджин прыснул от чужих слов, хитро глядя на Феликса. — А я думал, что грядёт ещё и третья часть. Сможешь сделать такие же качественные фото, когда твой член будет глубоко внутри меня? — прохрипел Джин, смотря на фотографа с настоящим вызовом. — Обижаешь. Такие снимки сделаю, что у тебя щёки пылать начнут от их качества, — заверил Ли, крепко сжимая в руке настрадавшуюся камеру. Это будет первая и единственная фотоссесия, материал с которой уж точно не выйдет в свет. Разве что будет храниться в архиве у Феликса, на всякий случай. Вдруг захочет вспомнить слишком привлекательное лицо Хёнджина во время оргазма.