Сомнительный сводник

      Первое фото, второе, третье, фото с показов, фото их класса, на котором лицо Адриана обведено сердечком — всё летит в корзину. Маринетт не думала, что справится с желанием оставить всё на своих местах, но не могла больше смотреть на излюбленную стену, усыпанную фотографиями Адриана после того, что произошло.       Как каждая третья девушка, она импульсивно избавлялась весь вечер от всего, что хоть как-то напоминало ей об Адриане. Внутренний голос умолял не делать этого, кричал, что она пожалеет, и в то же время нашёптывал, что всё она делает правильно. Кому сдались её слёзы, страдания и любовь? Она должна сохранять лицо, а если хотела поплакать — у неё есть подушка и подруга, готовая выслушать всё на свете.       Маринетт написала ей следующим утром, расписала всю ситуацию от и до, уверила, что в порядке, что справится и не станет унижаться, прояви Адриан хоть каплю доброты, в которую она влюблялась в течение всего года. Удивительно, что она принимала это за нечто особенное в то время, как сам Адриан всегда помогал всем с кем хорошо общался. Он не делал Маринетт особенной. Жаль только, что осознала это лишь сейчас. После всего. — Не стоит так расстраиваться. — Тикки подлетела ближе, наблюдая, как хозяйка мнёт очередное фото и метко попадает им в корзину. — А вдруг передумаешь? Пожалеешь, что избавилась от хороших воспоминаний. Взгляни! — Квами вырвала со стены фото с Маринетт и её друзьями, в том числе и Адрианом. — Вот, здесь же есть Алья и Нино. Неужели тебе не жалко?       Девушка выхватила фото, без сожаления разрывая его на четыре части. — Я люблю Алью и Нино, Тикки. Но если на фото есть и он, то я ни за что его не оставлю. Кроме того я знала, что поступлю так, когда он отвергнет меня. Я… не собираюсь жить воспоминаниями.       Она отвела взгляд в сторону окна.       Вечерело. Мягкий оранжевый свет заката проник в комнату, напомнив ей о прошлом вечере. — Не думаешь, что это немного импульсивно?       Маринетт вздохнула. — Да. Пожалуй, так и есть. — Её мысли закрутились вокруг вчерашнего вечера и Лиама. — Ещё этот парень… Тикки, он сошёл с ума — предлагать девушке рассмотреть его кандидатуру сразу после того, как её отшили! Он же совсем меня не понимает. Он даже не понимает то, что это и есть одна из причин, по которой я никогда не взгляну на него. Если люди не понимают друг друга — у них ничего не получается. Он зациклен на своих желаниях, а я… честно, никогда не думала о Лиаме, как о парне. Я всегда думала о нём, как о друге Адриана, порой забывая его имя. — Решать тебе, Маринетт. — Тикки ободрительно улыбнулась. — Вдруг это шанс забыть Адриана? Ну, знаешь… переключиться на другого.       Маринетт истерично хохотнула в кулак. До чего смешно и абсурдно прозвучала эта идея. — Нет. Спасибо. Думаю, если однажды захочу переключиться, то это точно будет не Лиам. — Она подставила распахнутую ладонь, и Тикки мягко приземлилась на неё, смотря в глаза хозяйки. — Вот увидишь, он уже сдался и не станет докучать.

***

— Прошу, мисс. Ваша доставка!       Маринетт неловко приняла с рук курьера букет из нежно-голубых гортензий. — Н-но я не заказывала ничего! Это какая-то ошибка.       Курьер сверился с данными в блокноте. — Нет, всё верно. В адресе указано название вашей пекарни и ваше имя. — Подтвердил мужчина. — Прошу прощения, мне пора. — Но!..       Не выслушав возражений, курьер покинул пекарню.       Маринетт вдохнула нежный сладкий аромат цветов.       Сабина, лепеча восторженные комментарии по поводу букета, направилась в сторону кухни, чтобы отыскать вазу. Вскоре цветы в белой упаковочной бумаге, обвязанные синей лентой, стояли на столе. — От кого это, милая? — Понятия не имею, мам. Возможно, кто-то ошибся. Или это бабушка снова перепутала даты и думает, будто у меня день рождения. — Дюпен-Чен задумчиво рассматривала букет в то время, как Сабина заваривала чай.       Мысли бились в черепной коробке, точно сумасшедшие. Что, если это от Адриана? Некий жест, намекающий на просьбу простить за то, что произошло вчера. — Взгляни, здесь есть записка! — Сабина поставила перед ней чашку с чаем и, довольно улыбаясь, выудила небольшую карточку с напечатанным текстом.       Маринетт, по уши покраснев, выхватила её. — Я сама, л-ладно?       Женщина примирительно возвела перед собой руки. — Ладно, дорогая. Надеюсь, позже ты обязательно поделишься. — Она поцеловала дочь в макушку, пока та прижимала к груди карточку. — Обещаю, Том не прознает.       Это к лучшему.       Папа остро реагирует, когда ему намекают о том, как быстро Маринетт выросла. Он всегда сводит это к тому, что совсем скоро в её жизни появится парень, и с его существованием придётся мириться. Когда он увидит букет, предназначенный его дочери — польётся столько вопросов, что не отвертеться, поэтому Сабина пообещала соврать, что букет поступил от очень благодарных клиентов.       Маринетт допила чай, схватила с тарелки две сахарные плюшки, — для себя и Тикки, — и с нетерпением побежала в комнату, чтобы узнать от кого пришёл букет. Сердце стучало быстро и нервно, в кончиках пальцев покалывало от волнения. Она опустилась в кресло и быстро пробежалась взглядом по строчкам.       И ничего. Никакого волнения с каждым прочитанным словом нет, пальцы и ноги уже не дрожат, а сердце успокаивается, возвращает привычный темп ударов.       Это от Лиама — не от Адриана.       Маринетт разочарована, огорчена. Ещё прошлым вечером она уверила Тикки, что Лиам сдастся, как на следующее же утро приходит букет. — Понятия не имею, как мне завтра вести себя в колледже с этим Лиамом и с… Адрианом. Может, мне вообще не разговаривать с ними? Буду держаться ближе к Алье и Нино. Ха, возможно, даже к Хлое. — К Хлое? — Тикки едва не поперхнулась плюшкой. — Ты же терпеть её не можешь! — В этом году она сноснее, чем в прошлом. — Заметила Маринетт. — Кроме того, её глазки сияют, когда она видит Лиама. Плохо лишь, что он от этого не в восторге.       Тикки закатила глаза. — Лиам не такой и плохой. Думаешь, Хлоя заслуживает такого парня? — А я? — Резко поинтересовалась Маринетт. — Я не заслуживаю ни Лиама, ни его внимания. Ему нужна девушка, которая сможет ответить на его чувства, Тикки. И это не я. Мне нужен был только Адриан, но с ним не повезло. — Я понимаю… — Пробормотала квами. — Только не отталкивай Лиама слишком грубо, ладно? — Ладно. — Пообещала Маринетт. — Но только в том случае, если он не переступит черту.       Она улыбнулась, поднялась с кресла и распахнула шторы. Прибрала на столе, включила музыкальное сопровождение, пока занималась домашним заданием. На всё ушло около двух часов, в висках начало пульсировать, и она откинулась на спинку компьютерного стула с усталым вздохом.       Второй вечер подряд проходит скучно.       Она отказалась от всех приглашений Альи повеселиться на выходных. Отказалась от ночёвки, от похода по магазинам. Наверняка подруга позовёт с собой Нино, и эти двое миловались бы на её глазах. Она подумала, что пусть лучше они проведут выходные вместе и сходят на какое-нибудь романтическое свидание вместо того, чтобы любоваться её кислым лицом. — Пора патрулировать. — Пробормотала она себе под нос, но Тикки услышала её, ожидая команды.       Маринетт перевоплотилась и выбралась через верхний люк. Убедившись, что никто за ней не наблюдает, замахнулась своим йо-йо и взмыла вверх, к ближайшей крыше. Пробежалась по окрестностям, понаблюдала за Сеной, пролетела над центральным парком и скверами, и в конечном итоге, как и всегда, остановилась передохнуть на Эйфелевой Башне. Спустила ноги вниз, совершенно не задумываясь о страхе высоты, и обратила взгляд к горизонту, к зданиям, объятым яркими огнями в лучах заката.       Она собиралась снова жалеть себя, размышлять о том же, о чём и вчера, и позавчера, и едва ли нервный ком в груди стал нарастать — ЛедиБаг ощутила, как дрогнула поверхность за её спиной, но даже не обернулась.       Это Кот Нуар. Без сомнений. — Ты снова тут. — Заметил он, широко улыбаясь. — Люблю заставать тебя после патруля. Когда ты здесь — значит, у тебя нет планов на вечер и ночь, и мы можем поболтать.       Но в этот раз она не настроена. Она вообще не хотела с кем-либо говорить. ЛедиБаг обняла себя руками, чуть ссутулившись, будто от холода. Кот Нуар приблизился сзади и уложил руки на её плечи. — Что-то случилось? Почему у Миледи такое скверное настроение? И… — Он наклонился поближе, чтобы сказать это у самого уха. — …могу ли я как-то развеселить тебя?       Она дёрнулась, ощутив его горячее дыхание в своих ушах, и сбросила с плеч его руки. — Нет. Ничего не случилось. — ЛедиБаг вскочила на ноги и зло уставилась на него. — И перестань так делать. — Что делать? — Он игриво улыбнулся, заведя руки за спину.       Казалось, Кот не замечал, что выводит её из себя каждым своим словом. Иногда она действительно оценивала глупые каламбуры и веселилась, но сейчас… момент определённо не тот. — Флиртовать, каламбурить, вести себя так… по-идиотски!       Она испугалась собственного тона, но не смогла остановить себя. — Если тебе интересно, то я вообще не хочу твоей компании! Я хочу побыть одна! Единственное доброе дело ты можешь сделать прямо сейчас — уйти и патрулировать где-то, где я тебя не увижу.       Кот Нуар не обиделся, но вся игривость резко сошла на нет, и на лицо упала тень серьёзности. — Я тебя чем-то обидел?       ЛедиБаг поразилась его спокойствию и мысленно пристыдила себя за повышенный тон. Она опустила дрожащий взгляд на свои руки, прикусила губу почти до боли. — Я… извини. Не должна была выражаться именно так… Кот. — Их глаза встретились. Он не мог догадаться, о чём она думала, но последующее почти разбило ему сердце. — Давай перестанем встречаться на Эйфелевой Башне? — Почему? — Взволновался он. — Что я сделал? — Ничего, но… — Она сделала шаг назад, схватилась за йо-йо. — Я устала и больше не хочу видеться вне работы. Давай оставим всё так, хорошо? — Нельзя разбрасываться такими словами и просто сбегать. Я хочу понять, почему ты вдруг… — Потому что теперь у меня не будет «свободного» времени здесь, на тебя. Только на патруль, на истребление Акум.       Маринетт делала это, потому что боялась. Ей хватало отвергнувшего чувства Адриана, Лиама, с которым она поступала почти также, как поступали с ней — быть может, из чувства мести, а Кот… Она не могла судить о серьёзности его влюблённости, поскольку толком не знала его. Абсолютно ничего. Он персонаж в её истории, который просто есть; навязанный обстоятельствами стать её партнёром, да и только. И иногда он переходил черту, чего она и боялась. Она не хотела отвергать, но и чувств принять не могла. А давать надежду…       «Я не должна поступать с ним так. Мы должны перестать видеться здесь каждый вечер». — Решила она, посмотрев во всё ещё тревожный зелёный взгляд. — «Ни тебе, ни Лиаму, и с этих пор больше никому — я не отдам своё сердце».       Хватит с неё.       Достаточно. — Прости… — Прошептала ЛедиБаг перед тем, как зацепиться йо-йо за дымоход соседней крыши и скрыться из виду.