Китайская ловушка для пальцев

Случаются в жизни ситуации, попадая в которые вдруг абсолютно четко и ясно понимаешь, что достиг предела — возможностей, терпения, отчаяния, злости — в целом каких-то сдерживающих тебя границ. Чувствовать и ощущать подобное состояние можно по-разному — как злость, тесноту, безысходность, панику, депрессию, неудовлетворенность, упадок сил. И в общем-то понимаешь, что всё — это потолок, конец. Не только чего-то конкретного. Конец тебя самого. Самая первая реакция на подобное осознание в сложившихся экстремальных обстоятельствах, какой-то первобытный животный инстинкт, поднимающийся из недр подсознания — стремление во что бы то ни стало выжить, выбраться, разрушить выросшие на пути стены, сделать что угодно, чтобы найти заветный выход из зажимающих тебя тисков. Но одного осознания мало, нужно что-то еще, какая-то колоссальная энергия, мощный выброс, толчок, который не только укажет путь, но и поможет его проложить. Проломить, если понадобится. И тогда на помощь приходит она. Ярость. Чистая разрушительная энергия, выжигающая дотла любые препятствия, а заодно все, что составляло прежнего тебя; вихрь, водоворот, воронка, в которую проваливаешься с неистовым ором, с разгона, бросив все имеющиеся в арсенале силы, не замечая ничего вокруг. Весь некогда богатый, яркий внутренний и окружающий мир сужается до одной ослепительно белой точки — кнопки, приводящей в действие механизм детонатора, заложенного в центр взрывного устройства, некогда гордо именовавшего себя «Я». Первым сдетонировал Старк. На самом деле, взрыв был неизбежен и даже не представлял собой вопрос времени или места: Тони давно ощущал себя ходячей бомбой и мог с точностью описать механизм, который способен ее подорвать. Всего-то два слова: «ты арестован». И важно было даже не столько их содержание, сколько кому они были адресованы. Не прошло и получаса с их прибытия на остров Рузвельта, как сугубо идеологический конфликт, без прелюдий неминуемо переросший в обычный мордобой, приобрел личный характер. По крайней мере явно, потому что Тони давно перестал считать его чисто вопросом резкого расхождения двух взглядов и борьбой за абстрактное будущее. Он вел борьбу за будущее дорогих ему людей. И убедившись, что драка неизбежна, он всё ждал возможности перестать это скрывать и свободно отпустить тормоза. Долго ждать не пришлось. Капитан на скорости влетела спиной в треснувший от мощного удара участок площадки возле покосившейся башни штаба. — Кэрол, — приземлившийся на отдалении Старк убрал хромированный заслон, оставив на его месте прозрачную лицевую панель из сверхпрочного графена. — Тони, — Капитан поднялась на ноги и решительно выступила навстречу отошедшему от скученной потрепанной потасовкой толпы мужчине. — Кэрол, — за ними наблюдали десятки глаз, но это не имело ровным счетом никакого значения, — это решение далось мне тяжело. Даже после Роуди, даже после Брюса… тяжело, потому что я тебя уважал. Но ты переступаешь черту, за которой ни ты, ни твоя шайка-лейка, не заслуживаете ничего, кроме презрения. В нескольких футах от них раздался хлопок в охваченном пламенем медицинском отсеке, и из него вылетел столб огня вперемешку с осколками стекла. — Тони, ты не прав. Старк брезгливо фыркнул и склонил голову набок: — Не я сошел с ума, Кэрол. Я знаю, где я. Я знаю, кто я. И я знаю, кто ты. Я знаю, что ты сейчас скажешь. А еще я знаю, на что все это похоже. И единственный вопрос, который тебя и тебе подобных сейчас донимает — каким же будет мой следующий шаг? Их фигуры окутало теплое пылевое облако, принеся с собой запах пота и гари. — Не хочу хвастаться, но... когда я перестал зарабатывать на жизнь производством и изобретением оружия, я стал эталоном, на который начали равняться другие, — Тони издал смешок и улыбнулся, — ладно, всё же похвастался, но что я хочу сказать... ты представляешь, как быстро я смогу убрать с планеты всю Королевскую семью Нелюдей и это бельмо на глазу города, на котором они поселились? Кэрол с силой сжала кулаки вытянутых по струнке рук. — Это не вернет моего лучшего друга. Это не изменит того факта, что половина моих так называемых «товарищей» и «коллег» предали меня. Я понимаю. И всё же. Я знаю, что мне делать дальше, но я не знаю, осознаешь ли ты, к чему всё это приведет, — на последних словах обманчиво спокойный взгляд Старка ожесточился, но Марвел отказывалась разрывать тяжелый зрительный контакт: — Во имя Галы, Старк, что ты несешь? Я только хочу, чтобы он подтвердил, что только что пережитое нами видение, тобой в том числе, им и останется. Тони, прошу, я тоже хочу его защитить… Голубое свечение в глазах мужчины сменилось красным, и он угрожающе подался вперед: — Защитить? Дэнверс, этот балаган похож на что угодно, кроме защиты. — Ладно, никакого ареста, пусть тогда просто сдастся. — За то, чего он не совершал? Окружавшая их плотным кольцом толпа пришла в волнение. — Чушь полная. — Такого я в жизни не испытывал, — Нова расхаживал из стороны в сторону, схватившись за голову, перед стоявшими рядом с ним озадаченными мисс Марвел, Люком и Циклопом. — Хватит, — Роджерс с усилием раздвинул вставших вплотную друг к другу Дэнверс и Старка и остался между ними, распрямив плечи: — Всё это зашло слишком далеко. Кэрол, он ничего не сделал. Так же, как и Брюс не был виноват. Так же, как и Роуди. — Капитан, при всем уважении, ты не вправе решать, какие меры следует принять. — Если кто-то сейчас и вправе решать, то именно он, — Тони снова подался вперед, но Стив мягко надавил ему на грудь, покачав головой: — Не только я, — Капитан перевел внимание присутствующих на Паука, присевшего на одно колено на вывернутой и расколотой надвое бетонной плите. Он не шелохнулся, успешно изображая готическую каменную гаргулью, с ужасом на повторе прокручивая в голове недавно увиденные образы. Время застыло вокруг погруженных в ночной мрак руин Капитолия. Под напором порывистого ветра со ступеней с глухим стуком, разлетаясь в разные стороны, летят куски расколотого щита. Один из них приземляется в вязкую жижу, от которой тянется длинная багровая дорожка. Она змеится вдоль подножия, беря начало у наколотого грудью на острый штырь обмякшего тела Капитана Америки. Рядом с ним в ободранном до лохмотьев красно-синем костюме стоит Человек-Паук, с чьих зажатых кулаков бесшумно стекают струйки крови. Питер резко дернулся в сторону, почувствовав мягкое прикосновение к своему плечу. — Как ты? Он поднял закрытое серебристым забралом лицо на присевшего напротив него Роджерса, и снова завис: — Странно. — Согласен. Но тут нет твоей вины. — Роджерс. Питер проследил глазами за тем, как Капитан обернулся на оклик со стороны Тони и, после секундной заминки, кивнул в знак молчаливого согласия. Согласия? Согласия с чем? В следующую секунду сработало чутье, и Паук предпринял попытку отпрыгнуть в сторону, но получил удар щитом в бок и почувствовал, как его неумолимо засасывает в воронку портала. Спустя мгновение его тело грубо выплюнуло в центр знакомой круглой поверхности тест-платформы. «Режим “Хорнбург” активирован». Вокруг полностью дезориентированного Питера вырос красный прозрачный купол, отрезая его от внешнего мира. Он бездумно коснулся ладонями стенок защитной камеры и поднял глаза к потолку, в который они упирались. Нет. Мыслительная деятельность пошла на разгон и до него стало стремительно доходить, что только что произошло. — Нет, нет, Пятница, выпусти меня. «Мистер Паркер, Вы отсутствуете в списке лиц, имеющих допуск к отмене режима, в отмене введенного режима отказано». Для того, чтобы сдетонировал Питер, понадобилось на несколько слов больше. — Выпусти меня, черт тебя подери, нет, Боже, не верится, Тони! Тони! — быстрый шепот перерос в заполнившие мастерскую особняка истошные крики. Не снимая бронь, Питер неистово забарабанил в стенки купола, но результат не принесли даже выстрелы из активированных бластеров. — Паучок, прошу тебя, успокойся, — напротив защитного экрана завис до боли, до скрипа в зубах привычный, ставший родным золотисто-красный Марк, который влетел в помещение через широкий коридор. Паркер со всей силы кинулся в заслон, после чего просто прислонился к нему, в бессильной злобе разглядывая выросший перед ним костюм: — Скажи, что ты здесь, — он уже знал ответ, знал, но до последнего отказывался верить в то, что Старк мог так с ним поступить, — Тони, пожалуйста, просто выйди из костюма, как тогда, прошу. Марк приземлился на землю и застыл на месте неподвижной куклой: — Малыш, Питер, я обещаю тебе, что мы скоро увидимся и я всё тебе объясню: нарисую картинки, разыграю кукольный спектакль, подробно отвечу на каждый твой вопрос, но сейчас я очень прошу тебя успокоиться и довериться мне. Эндосим растекся бесформенной лужей у ног Паркера, когда он почувствовал накатывающую панику и тошноту, потеряв концентрацию и связь с костюмом. Тонкие крылья его ноздрей раздувались от частого дыхания, а желваки заметно напряглись на скулах: — Тони, ты не можешь так поступить. Не можешь. Как насчет моего доверия, конченый ты эгоист? Оно не может быть односторонним, я ведь говорил тебе! Говорил. Выпусти меня! Ты обещал мне! Ты обещал мне не исчезать и не оставлять меня в стороне! Тони! Да чтоб тебя. Сука! Старк! Блять! — он возобновил удары по переливающейся красным светом поверхности, срывая голос до хрипоты. — Прости, Паучок, но твоя защита в приоритете. Паркер сполз на колени и просторный зал наполнился эхом неестественного животного рёва, прежде чем погрузился в полную тишину. Через несколько мучительно долгих минут ее нарушило едва различимое хихиканье, плавно переросшее в громкий хриплый смех. Питер грубо протер покрасневшее мокрое лицо и поднял его на Марка: — Знаешь… я не говорил тебе, — злобно скалясь, он всмотрелся немигающим взглядом в безжизненную маску брони, — точнее еще никому так и не сказал, но тебе всё-таки скажу. Скажу. Я люблю тебя. Плевать, если ты не слышишь — так даже лучше. Тем более плевать, если это не взаимно. Потому что мне вообще на всё теперь плевать. Так же, как и тебе. Питер рывком отполз от неподвижного костюма и серебрящейся в приглушенном свете мастерской жиже и обессилено облокотил спину на купол. Знал. Знал ведь, чувствовал, что нельзя расслабляться, нельзя терять бдительность, нельзя, но Старк в очередной раз постарался и превзошел сам себя, оставив его в дураках. Не в силах сопротивляться накатывающей свинцовой усталости, парень сомкнул веки и прислушался к внутренним ощущениям, но не услышал ровным счетом ни-че-го, гармонично резонирующее с аналогичной тишиной мастерской. Ни счастья, ни грусти. Но и никакой приятной пустоты. Молчаливое, вязкое, тянущее нечто. Всё, что он сказал, было правдой, всё до последнего слова. Он не успел признаться ЭмДжей, воспоминания о которой сейчас отдавались в сердце отзвуками, бликами какого-то далекого нереального прошлого, которое будто бы было и не его, и не с ним. Ему не представился подходящий случай признаться и Тони: когда зажглось озарение — его не оказался рядом, а потом они вместе стремительно увязли в бессмысленной круговерти разворачивающейся войны. Сейчас у него появилось всё время мира, чтобы наконец произнести заветные слова, но, к несчастью, начисто пропало всякое желание. По крайней мере, Питеру хотелось бы так думать. Хотелось переступить за грань, за которой не страшна никакая боль, не учащается пульс, по венам не разгоняется кровь, и ощутить наконец блаженное спасительное ничто — пустоту и могильное спокойствие, потому что он, ей-богу, смертельно устал и всем исполосованным ранами сердцем желал наконец отдохнуть. Однако чертова свеча никак не догорала, как бы ее не пытались затушить, заставляя его, хотя бы ползком, из последних сил, в синяках, переломах и кровоточащих порезах, но двигаться дальше по своему пути. Который с каждым разом всё сильнее напоминал движение по адской спирали Данте. «Он любит тебя». В понимании Питера, может слишком простом и бесхитростном, одним из проявлений любви считалось обоюдное доверие, вдобавок к безусловной поддержке и отношениям на равных. Отсутствие галочек напротив всех перечисленных пунктов говорило громче любых слов. Какая там «принцесса», назойливая муха, которую с облегчением поймали в стакан, заглушая её противное жужжание, — вот за кого его принимали. Парень всхлипнул и надрывно закашлялся. «Надоедливый сосед». Ему не то чтобы намекали, ему говорили прямым текстом. Проблема в том, что на это даже нечего возразить: сходство было до смешного очевидным. Стоит поднять стакан и насекомое как ни в чем не бывало примется за старое, пока его окончательно не прихлопнут. Наверное, только так он перестанет надоедать Тони. Пока смерть не разлучит нас. Видимо, вся его жизнь пройдет под знаком буквализма. На лице проступила обреченная улыбка, когда застилавшая глаза пелена ненадолго спала, и Питер сфокусировался на стоявшем рядом с платформой Марке. Из покрасневших глаз снова потекли бессильные слезы. Он любил эту жизнь. Правда. Но почему же, почему это неизменно приносило так много боли? ☞☜ — Тони, ты рехнулся? Это официально одна из худших твоих идей, — Пеппер неверяще покачала головой, выслушав озвученную Тони просьбу. — Ты лучшая муза, Пепс. — Я все понимаю, но не это. Ты вообще соображаешь, что делаешь и какие могут быть последствия? — И лучший мотиватор, — Старк бодро отбил пальцами незатейливый ритм и отлепил ладони от стола. Он обошел его и приблизился к Вирджинии: — Все, что в моих силах, Пепс. Но если их окажется недостаточно, я могу доверять только тебе и твоему хладнокровию. Женщина перевела на него пристальный взгляд: — Тони, ты понимаешь, что Питер тебе этого не простит? В лучшем случае. Это ведь не армия Таноса, к чему такие меры? — Именно. Никакой армии, только я и Дэнверс, а Пит ни за что не согласится остаться в стороне, — Старк облокотился на панорамное окно, скрестив руки на груди, и встретился взглядом с собственным отражением: — Никаких повторений, на этот раз я готов вообще ко всему. Всё пошло по худшему, но, тем не менее, прописанному сценарию, и в определенный момент в голову пришла забавная мысль, что борьба с Улиссом больше похожа на устранение конкурента на звание лучшего провидца Штатов. У юного Нелюдя было единственное преимущество — за его услуги не выставлялся счет, и, возможно, именно поэтому падким на халяву воякам он нравился больше, чем Старк. Не считая деталей, Тони предусмотрел и то, что на стороне Дэнверс образуется численный перевес, и то, что она откажется пойти на уступки даже под угрозой разжигания настоящей гражданской войны, и даже (особенно) то, что одними из первых, по кому попытаются ударить, будут самые близкие Тони люди. Когда он наконец отдал условный сигнал к запуску протокола, который в шутку окрестил «Битвой при Хорнбурге», вспомнив об одном из домашних киномарафонов Питера во время стажировки, Старк убедился, что действительно подготовился ко всему. Те, кто так или иначе поддержал его, сыграли свои партии как по нотам. Уже к вечеру следующего за последней попыткой в переговоры дня они появились у Трискелиона — эпицентра охватившей Штаты пандемии — с готовностью выдать «препараты» по рецепту доктора Старка всем больным, включая нулевого пациента в лице Марвел. — Тони… — Пепс, это крайний случай, но весьма вероятный. Обещаю, что все всё переживут. Крайний, как же. Был бы, если бы Тони вдруг перестал опираться на голые факты и перешел на веру в чудеса. То есть, сошел бы с ума вслед за Кэрол. Протокол составлял основу всей миссии — оставалось лишь найти подходящий момент для введения его в действие. Переломный момент, после которого дальнейшее промедление стало невозможным, не заставил себя ждать: прямо в разгар потасовки Кло неожиданно подключил всех собравшихся к очередной прямой трансляции с места еще не случившихся событий, главными героями которых, к вящему ужасу обеих сторон конфликта, оказались Капитан Америка и Человек-Паук. Всех, кроме, кажется, самого Тони, который будто предчувствовал, что все именно этим и кончится — новым видением, и непременно с участием кого-то из числа всем знакомых лиц. Закономерный исход с учетом того, что прослеживалась четкая причинно-следственная связь между чрезвычайным стрессом и предсказаниями Нелюдя, которые зачастую появлялись в качестве своеобразной реакции его организма на внешние раздражители. Оставалось только гадать, насколько быстро их «дельфийский оракул» надышится гарью и кровью у штаба и выдаст очередное говнопророчество. Сам Тони, правда, делал ставку скорее на себя и Марвел, но не исключал и других. И конечно же, естественно, из всех возможных кандидатов в нем должен был оказаться Питер. Как же, блять, иначе. Видение и стало той самой точкой невозврата, когда все незамедлительно приступили к исполнению отведенной в спектакле роли. Стивен наколдовал множественные порталы — каждый для определенной группы лиц с конкретным заданием. Основной костяк немедленно покинул Трискелион через один из порталов, ведущих во временно пустующий исследовательский центр при особняке Старков — Тони не без причины полагал, что марионетки Дэнверс не захотят переносить разборки непосредственно на улицы Нью-Йорка, и так можно будет выиграть время на передышку и осмотр потенциальных раненых. Дядя Стив получил казалось бы парадоксально легкую задачу — позаботиться о самых юных единомышленниках, но Старк не без причины считал ее одной из ключевых. Вторая её часть касалась новых друзей Паука, которых он с собой привел — мисс Марвел и Новы, по его словам, сильно разочаровавшихся в действиях их теперь уже, видимо, бывшего кумира. Тони не стал выяснять конкретные причины — достаточно, что им верил сам Паркер. Тем более их участие пришлось как нельзя кстати: они провели много времени на базе Алтимейтс и Щ.И.Т. и, будучи посвященными в их внутренние дела, идеально вписались в ту часть плана, где Старк наконец перестает позволять другим отнимать свои игрушки. Некоторые слишком буквально восприняли его статус «филантропа». Предполагалось, что Роджерс поможет юным дарованиям в этом деле и выступит в качестве надежного сопровождающего. К ним должен был присоединиться небольшой отряд добровольцев для освобождения заложников — иначе и не назовешь — группировки Дэнверс и Хилл, которые превратили остров Рузвельта в новый «Алькатрас»: тех, кому не посчастливилось попасть в одно из видений, содержали прямо на острове без каких-либо на то оснований и официальных разбирательств. Час, день, неделю — неважно. «Ты не прав». В том, что упорно отказывался приравнивать самосуд к справедливости? Изумительно. Самый неприятный элемент протокола заключался в первой части этой задачи. Питер. Его следовало любой ценой изолировать от внешнего мира. Предполагалось, что Кэп обеспечит отправку «хрупкого» груза через портал по выставленным Стрэнджу координатам — прямиком в мастерскую особняка на защищенную со всех сторон силовым полем платформу. Незадолго до отбытия на Трискелион Тони подверг его «незначительным» доработкам: теперь поле не только позволяло сдержать Паука внутри, рассеивая энергию даже от самых мощных ударов, но и при необходимости могло защитить его от внешних атак, а также телепортов — Кэрол нередко прибегала к услугам стероидной псины Нелюдей, и ничто не мешало ей выкинуть подобный трюк снова. «Твоя худшая идея». На время протокола доступ к внутренней системе особняка и деактивации силового поля имели только Пеппер и Тони. Она оставалась в Лос-Анджелесе, чтобы, не привлекая лишнее внимание, следить за ходом реализации всего плана, выполняя с помощью Пятницы и Марков роль связующего звена между всеми его участниками. И за Питером. Вирджиния — последний человек, которому Тони безоговорочно доверял и кто, несмотря на очевидную лояльность Старку, с самого начала оставался в стороне от прямого столкновения с Кэрол и ее подружки Хилл. Фьюри снова благополучно скинул на неё весь Щ.И.Т., умотав по «важным делам» на С.А.Б.Л.Я. сразу после их разборок в Санкторуме. Гнида. Он уже как-то выбрал вилку, но Тони обещал себе кармически настигнуть его ещё и в виде незабываемой изощренной анальной порки, как закончит со своими собственными «важными делами». Сейчас же они наконец подошли к завершающей части авторской композиции Тони — личному гитарному соло, которым планировалось сразить наповал главного критика его «творчества» — Дэнверс. Совершенный план. Надежный, как ебаные швейцарские часы. Тони считал, что готов ко всему. И ошибся. Видимо, чтобы не нарушать сложившиеся «добрые» традиции длинною во всю его жизнь. Он стремительно оборвал связь с Марком и издал безобразный хрипящий звук. Глаза застила алая пелена злости в тон приведенной в боевой режим броне, и он выжидающе уставился в безоблачное чернильное небо. — Пеппер, пожалуйста. Вирджиния знала этот взгляд: — И кто из нас параноик? Неживой и потусторонний, как после очередного ночного кошмара. — Я не потеряю его еще раз. Старка колотило от адреналинового шока. В ушах никак не смолкали истошные вопли и дикий смех Питера вперемешку с тем единственным, к чему Тони всё же готов не был. «Я люблю тебя». Неправильно. Между прочим, бесцветно, в холодную пустоту. Он должен был сцеловать признание с жарким прерывистым шепотом влажных губ, заполняя собой каждый дюйм его тела, каждый удар его сердца, каждый акт его мысли, как клятву, непреложный обет. «Мне на всё теперь плевать». Как обещание будущего, а не его чертов некролог. Не только абстрактное и чужое — теперь они отнимают еще и его личное будущее. Красные огни высветили пришедшую в движение эндосим-массу на руке, и мужчина направил ладонь на валяющуюся в стороне глыбу, которая мгновенно растворилась в ночи, не оставив и следа. Прошло столько времени, а никто так и не добрался до жалких руин их бывшей базы на севере штата, служивших довольно поучительным напоминанием о прошлом. Старк не забывал его уроков и не любил, когда их не учили другие. «Дезинтегрирующий луч» — одно из самых смертоносных его изобретений из той части жизни, которая, как и Танос, должна была остаться позади. Сознательный отказ от перешедшего по наследству титула «Торговца смертью» сам Старк считал настоящим признаком силы, но последние события показали, что иногда полезна и ее демонстрация. «Не стоит сбрасывать Старка со счетов». В чем-то СМИ всё же не врали. Пожалуй, это и будет его первым и главным уроком. Из доктора в педагога в лучших традициях Джонни Синса. А уж нагибать Тони умел мастерски — от него еще никто не уходил недовольным. Мужчина сглотнул вязкую слюну, еле сдерживая поднимающийся рвотный позыв, когда в голове всплыл образ расхристанного Паучка, выгибающегося дугой под его ласками, на который наложился свежий аудиоряд из мастерской. Он не хотел прерывать связь, но вынужденно признал, что явно переоценил свои возможности, когда истерика Питера грозилась вот-вот обернуться потерей собственного рассудка. Безумно хотелось лично прекратить эту пытку, но сейчас его место было здесь и ему требовалось сохранять ясность ума и верность всем сделанным ставкам. Включая рассудительность Пеппер. Эндосим снова перешел в жидкое состояние, равномерно перераспределяя направленный в руку жидкий металл по всему телу, и затвердел, перейдя в режим покоя. Пронизывающие костюм жилы вернули себе привычное голубое свечение, и Тони убрал с лица непрозрачную хромированную пластину, оставив защиту из графена поверх серебристо-черных авиаторов. Каким же надо быть самонадеянным дебилом, чтобы так спокойно присвоить себе его вещь. На что вообще они надеялись? Яркая вспышка осветила плешивый газон, покрытый грудой искореженного железа и заросшего мусора, и окрестности Айоны снова погрузились во полумрак. Да неужели. Старк расплылся в довольной ухмылке и вышел вперед, раздвигая руки в радушном приветствии: — Кэрол, как всегда не торопишься. Припудривала носик? Пепельный лунный свет мягко освещал заострившиеся черты искаженного гневом лица Марвел: — Тони, просто не верится. — А вот и миньоны. Воздух наполнился гулом квинджетов Щ.И.Т., и на пространство вокруг двух застывших на месте фигур упали слепящие лучи прожекторов. — Старк, наверное, тебе не надо объяснять, что все, кто сегодня участвовал в битве на территории правительства, по факту совершили акт терроризма и подлежат немедленному аресту. До трех считать не буду, — усиленный громкоговорителем голос Хилл грубо разрезал гнетущую тишину безветренной ночи. — Пфф, обязательно процитируй меня в отчете, — Тони получал извращенное удовольствие, кожей ощущая клокочущую ярость своих визави: все они танцевали на краю пропасти, рискуя сорваться, но подобная перспектива перестает пугать, когда готов идти до конца, несмотря ни на что. — Тони, что ты творишь? Ты берешь на себя больше, чем следует, — Дэнверс не двигалась с места, просверливая дыру в буквально светящемся мужчине напротив. — Расчищаю Землю от порочных идолов. — Боги, да ты окончательно свихнулся. — Предпочитаю «Демиурга». И раз уж мы все здесь так удачно собрались, предлагаю начать. Костюм Капитана заискрился, но вместо ожидаемой атаки со стороны Старка на открытое пространство вылетел целый рой дронов, замкнувших их в плотное кольцо. Тони склонил голову и посмотрел на них поверх очков. — Сперва — «оперативный надзор», серьезно? — он протянул руку к одному из хромированных беспилотников, нежно погладив его пузатый серебристый бок, и подтолкнул его ближе к Кэрол, моргнувшей от ядреной голубой подсветки вокруг встроенной в него большой круглой камеры: — Вы здорово отоварились на ежегодной ярмарке наглости, жаль мозги к тому времени, видимо, уже разобрали. Вы даже эмблему «Старк Индастриз» стереть не догадались. Дэнверс не дрогнула ни единым мускулом, вытянувшись по струнке смирно. Она кинула быстрый косой взгляд на зависшую рядом камеру, но никак не прокомментировала язвительную ремарку. — Предлагаю в таком случае оставить и прежнее название. «Железный надзор» лучше, правда? — Тони призвал дрон к себе и вернул его в кольцо. — Тони, не усугубляй, даю последний шанс уладить дело мирно, успокоиться и всё обговорить. — Я уж думал и не предложишь. Хочешь поговорить? Добро пожаловать на первый выпуск ночного шоу Тони Старка. Кэрол непонимающе оглядела пришедшие в движение дроны, которые замерли на новых позициях, захватывая происходящее на острове с разных ракурсов. — Хилл, сейчас бы пригодился отсчет, — Тони выжидающе уставился на лицо Марии, выведенное крупным планом на его очки, но ответа не последовало, — ну могу и сам. Три, два, один, и… мы в прямом эфире. Поздоровайтесь с нашими дорогими зрителями! Напоминаю, что сегодня у нас в гостях идейные вдохновители и лидеры инициативы «Измени будущее». Тема сегодняшнего выпуска — страх. — Старк… — И, как видите, им уже не терпится взять слово. Не будем откладывать в долгий ящик. Предлагаю обсудить животрепещущий вопрос: обоснованы ли растущие страхи перед лицом арестов на основе видений? — Старк направил на остолбеневшую Дэнверс воображаемый микрофон, но, увидев заминку, отдернул руку: — В ожидании развернутого ответа от наших гостей хотелось бы привести некоторые данные для формирования лучшего представления о контексте обсуждаемой темы у наших зрителей: согласно недавно опубликованным статистическим данным исследований «Старк Индастриз», достоверность так называемых «видений», выступающих главным основанием для ареста фигурирующих в них потенциальных преступников, составляет всего десять процентов. Утверждается, что они являются ничем иным, как прогнозом теоретически возможного будущего, построенным на сомнительных методах профилирования. Как вы это прокомментируете? Лучшая идея из всего протокола. Тони расплылся в мечтательной улыбке, рассматривая картинку с камер через Э.Д.И.Т. Публичное унижение — один из главных базовых страхов. То, через что сам Тони проходил так много раз, что ему стало на него абсолютно, категорически насрать. Репутация Дэнверс и Хилл долгое время оставалась нетронутой во многом благодаря тому, что ещё никто открыто не ставил под сомнение её непогрешимость, а если и ставил, то его мгновенно заклёвывали «ястребы». Так было до сих пор, и ему стало интересно, насколько быстро полетит к чертям их маска идеальности и святости, когда он наконец выставит свою точку зрения на всеобщее обозрение в самый неподходящий и неожиданный для них момент? — Мы не ведем переговоры с террористами и рассматриваем штурм Трискелиона именно как акт внутреннего терроризма, за организацию и совершение которого берем тебя, Тони Старк, под арест. Ни с места, иначе буду стрелять, — костюм Кэрол снова заискрился и она приподнялась над землей. Очень быстро. Старк пожал плечами и поравнялся с ней в воздухе: — Штурм? Вы незаконно содержите людей без суда и следствия, мы фактически освободили заложников без потерь и пострадавших со всех сто-о… — Тони вспахал корпусом редкий газон и приподнялся на локтях. — Обсудить? Ты не хочешь переговоров, Кэрол, ты хочешь абсолютную капитуляцию и признание единственно верной точки зрения — твоей. Чтоб ты знала: косность ума — признак старческого маразма, и с учетом твоего возраста я даже не удивлен, — часть металла стекла к рукам, формируя два классических бластера, и Старк развернулся, выстрелив в упор в стремительно несущуюся на него Марвел. Он спокойно поднялся на ноги и цокнул языком. Ну что ж, пора тряхнуть стариной.