30 дней до самоубийства Энид

            12 марта 2023 год.       Энид проснулась чуть ли не с восходом солнца. Час, наверное, лежала и смотрела в потолок. Воспоминания о вчерашнем заставляли смущаться. Как она до такого докатилась. От так называемого изначально отвращения к Уэнсдей до секса с ней за 12 дней. Хоть сериал снимай.       Когда стало совсем светло, Энид тихо выбралась из кровати. Оделась и отправилась в ванную. Взглянув в зеркало, сразу отшатнулась.       – Ну пиздец. – девушка оглядела свою шею, на которой красовалось несколько ярких пятен. Похоже, ей предстоит серьёзный разговор с предками... Может, в водолазке дома ходить?       Энид умылась и вышла из ванной. На кухне забралась на широкий подоконник, выглядывая в окно. Однако, недолго она наслаждалась одиночеством.       – А ты, я смотрю, чувствуешь себя как дома. – голос за спиной заставляет вздрогнуть. На кухню заходит Уэнсдей, сонно улыбаясь. В одних шортах и топе.       – Может, ты оденешься? – предложила блондинка с усмешкой.       – Боишься возбудиться? – Аддамс подошла к подоконнику, ставя руки по обеим сторонам от девушки.       – Лучше придумай, как мне родителям знаки отличия на шее объяснять, остроумная моя.       – Уже твоя? – улыбнулась Уэнсдей снова целуя её в шею.       – Отлипни. У тебя есть консилер?       – Всё настолько плохо?       – Безопаснее для моей жизни будет вообще домой не возвращаться. – Энид посмотрела на девушку и легко улыбнулась. Она так и не отходила от подоконника, не давая возможности шевельнуться. – Дашь мне слезть-то?       – Так хочется сбежать от меня?       – Нужно за телефоном сходить, Йоко могла что-то написать.       – Весомая причина. А что я получу взамен?       – Надоела уже. – Энид с показной неохотой взяла её лицо в свои руки, притягивая к себе и накрывая губы нежным поцелуем. Уэнсдей конечно же охотно отвечает, откровенно наслаждаясь ситуацией. Блондинка отстраняется спустя минуту, чтобы перевести дыхание.       – Довольна? Дай выйти.       – Вполне. Хотя могла бы просто дать мне двадцать долларов.       – Ты оцениваешь поцелуи со мной на двадцать долларов? Между нами всё кончено. – Энид пихает смеющуюся девушку в плечо, слезая с подоконника.       Синклер вернулась в комнату, стыдливо вспоминая, что она позволила здесь с собой сделать. Нашла телефон, проверяя уведомления. Родители названивают, но это уже привычно. Привычно насрать. Писала ещё Йоко. Просто спрашивала, как дела. Хорошо всё-таки, когда рядом есть такая подруга. Ответив на сообщение, девушка вернулась на кухню, где Уэнсдей сосредоточенно что-то готовила.       – Будем тебя откармливать. – заявила она, поворачиваясь и окидывая Энид взглядом.       – Мне и так хорошо.       – Привыкла уже не есть по двое суток?       – Считай так.       – Отвыкай. Анорексию захотела?       Энид присела на стул, вздохнув. Какая ей уже разница? Повисло неловкое молчание.       – Чем займёшься сегодня? – задала глупый вопрос блондинка.       – Надо съездить по работе.       – Так ты всё-таки работаешь? – Уэнсдей спиной почувствовала, что девушка ехидно улыбается.       – Ага. У меня есть свой небольшой книжный магазин.       – Ты шутишь?       – Я так не похожа на книготорговца?       – Больше похожа на человека, который книгу лет семь в руки не брал.       – Внешность обманчива. – Уэнсдей с улыбкой глянула на Энид, выкладывая готовый омлет на две тарелки. – Я, конечно, не повар со звездой Мишлен, но, думаю, неплохо.       – Спасибо..– Синклер вообще-то была вполне довольна таким сервисом. К тому же, она нормально не питалась уже месяца два.       – За что конкретно? – Уэнсдей с ухмылкой вздёрнула бровь.       – В смысле?       – За завтрак? За то, что отвела тебя на обрыв? Или за отлиз?       – За всё. – высказалась Энид, игнорируя последнее предложение. – За то, что ты рядом.       – Какая трогательная речь.       – Я серьёзно. Мы вроде с тобой знакомы всего ничего, а какая-то близость чувствуется.       После вчерашнего как не сблизиться-то.       – Я рада, что ты ценишь это. Что ты потихоньку мне открываешься. – Уэнсдей тепло улыбнулась.       Спустя час милой беседы Энид засобиралась домой. Не хотелось этого делать. Но деваться некуда. На лестничной клетке снова повисло это неловкое молчание.       – Ну... Пока. – Синклер вдруг снова засмущалась.       – Пока, щеночек. – с хитрой улыбкой сказала Уэнсдей.       – Как ты меня назвала? – Энид сделала страшные глаза.       – Повторить? – Аддамс притянула её к себе за руку и поцеловала. Это она типа так прощается? Блондинка не протестовала, прикрывая глаза от удовольствия. Девушки отстранились друг от друга, услышав хлопок двери. На площадку вышла пожилая соседка и шокированно уставилась на счастливую парочку. Энид сдержанно хохотнула, улыбнувшись Уэнсдей, и побежала вниз по лестнице.       – Доброе утро, Элизабет Хилл. – как можно вежливее сказала Уэнсдей.              – Вот в наше время... – соседка постучала по голове.       – Да, да, знаю, такого не было! – закончила за неё девушка, стараясь не рассмеяться.       – Неужели парней хороших в мире не осталось?       – Без понятия. – беззаботно пожала плечами Уэнсдей, исчезая в квартире.             ***       По мере приближения к дому настроение Энид падало всё больше. Что сейчас будет?.. Перед дверью своей квартиры девушка натянула ворот кофты повыше, надеясь, что это сработает.       Зашла в дом, едва успела разуться, как из своей комнаты вышла мама. Настолько злой и одновременно усталой Синклер давно её не видела. На плече виднеется свежий синяк. Господи, хорошо, девушки дома не было. Видимо, у родителей выдалась не самая приятная беседа.       – Где ты была?       – У Йоко. – первое, что приходит в голову.       – Предупредить нельзя? Я переживаю вообще-то.       – Не включай хорошую мамочку, поздно уже.       – А ты не ври. Твой брат заходил. Он сказал, что ты лягнула его в живот. Совсем страх потеряла?       – А он не уточнил, за что я его лягнула?       – Была весомая причина?       – Если для тебя домогательства твоего ребёнка не являются весомой причиной, то нет.       – Зачем ты мне врёшь? – мама устало потёрла переносицу. – Хватит уже наговаривать, мне надоело это.       – Раз ты так считаешь, то нам попросту не о чем говорить. Ты и сама прекрасно знаешь о том, что он чуть не изнасиловал меня в детстве и всю жизнь продолжал лезть. Ты просто закрыла глаза на это. Как и всегда закрывала.       – Хватит уже об этом. Ты была маленькая и ничего не понимала. Сейчас это не важно.       Сейчас. Это. Неважно. Эти слова были равносильны выстрелу в затылок. Энид сглотнула горький комок.       – Меня волнует другое. Он видел тебя с какой-то девушкой лет двадцати. Ничего мне рассказать не хочешь?       – Это была Дивина. Да и не выглядит она на двадцать, что-то совсем у него с глазомером плохо.       – Ну и с каких пор твоя Дивина ходит с чёрными косами? И с каких пор у тебя принято целоваться со своей подругой?       Вот блять.       – С каких пор тебя так интересует моя личная жизнь?       – Слушай, я всё понимаю. Тебе 17, ты обделённый несчастный ребёнок, у которого хреновая пьющая мать. И, конечно, тебе хочется какого-то внимания. Я бы не приставала, если бы ты нашла нормального парня. Но за это мне просто стыдно.       – Я рада за тебя. Оставайся со своим стыдом, живи и наслаждайся. Я могу идти?       – Нет. Тебе самой-то не стрёмно? Что о тебе люди подумают?       – Вот на это мне больше всего плевать. Я не собираюсь строить из себя того, кем я не являюсь ради мнения людей, на которых мне по барабану.       – А ради моего мнения ты не хочешь быть нормальной? Я же знаю, что ты на самом деле не такая. Ты это делаешь только чтобы мне насолить.       – Тем более я не собираюсь что-то делать для твоего одобрения. Извини, но ты тот человек, который сломал мою жизнь. Из-за твоего безразличия я стала такой чёрствой, безэмоциональной, замкнутой. Но это уже не важно. Как ты там сказала? Я же маленькая была и сейчас оно не имеет значения. Я пошла по этой дорожке не чтобы нагадить вам, а потому что только так я и могу быть счастлива.       – Какое счастье? Она не сможет даже заступиться за тебя в случае чего! У тебя рядом должна быть какая-никакая опора.       – Опора? Как у тебя? Самовлюблённый мужик, который будет мной манипулировать? Я не собираюсь меняться из-за твоих средневековых выкидонов. Мне плевать, девушка это или парень. Если человек искренне и тепло ко мне относится, то я выберу его, потому что у меня есть хоть малейшее уважение к себе.       – Такие отношения не продлятся долго, это против природы. Две девушки не могут любить друг друга. Счастье можно обрести только с мужчиной.       – Ага, по тебе видно. Ты, вероятно, очень счастлива с ним? И с отцом тоже была счастлива?       – Не надо равняться на меня и мои неудачи. Всё равно это правильнее.       – Она меня любит в отличие от тебя! И плевать мне, правильно это или нет! – с этими словами Энид ушла в комнату, захлопывая дверь. Последние слова вырвались у неё на эмоциях. Любит, ага. Размечталась. Или всё же может быть такое?..       «Привет, дорогой дневник. За прошедшие сутки случилось столько всего, что я даже не знаю, с чего начать. Вчера Уэнсдей отвела меня в одно прекрасное место. На обрыв, с которого был виден закат. Мы сидели, свесив ноги и молчали. Страшно. Теперь я точно знаю, что спрыгнуть с крыши многоэтажки не смогу никогда. Но это не важно. Именно на том обрыве я поняла, что... влюбилась. Это осознание страшнее, чем прыжок с того обрыва. Я опять отдала кому-то своё сердце. А потом случилось то, чего я боялась и хотела. Даже стыдно писать... Вот я и позволила себя опорочить. Это было... Блин, даже не знаю как сказать. Первый раз конечно сильное впечатление. Хотелось бы повторить? Ну да, наверное. Страшно ли? Даже не представляешь как. И не страшен сам факт того, что я в 17 лет с кем-то сплю. Страшно то, что с каждым разом я буду влюбляться всё больше. Она каждым лёгким поцелуем, каждым прикосновением, каждой улыбкой сводит меня с ума. Зависть к отношениям Йоко и Дивине как рукой сняло. Я рада, что мне больше не придётся страдать из-за этого. Но и что делать с этими девушками, я понятия не имею. Я не смогу им признаться. Просто не смогу себя пересилить. Я так боюсь в ответ на эти слова услышать смех и посыл нахрен... Брат всё-таки рассказал родителям про Уэнсдей. Мама прочитала традиционную нотацию о том, как всё это неправильно и ненормально. А ещё она не поверила, что брат лез ко мне. Привычно. Она никогда не верила в это. Нет, ну может и верила, просто ничего с этим не делала. Она сказала, что это уже неважно. Больно это слышать. Но, мне кажется, что я уже отупела от этой боли. Я чувствую её практически каждую секунду и поэтому уже привыкла. Уже сил нет расстраиваться. Да и больше некуда. Вот есть песня такая... My head is a jungle. Именно так я сейчас себя чувствую. Сама не могу понять, что происходит с моей душой. Я никогда так много не думала о будущем, как сейчас. Нашла время. Как вообще можно что-то загадывать, если сам себе отвёл такой маленький срок? Мне сейчас слишком сложно думать, чтобы ещё и писать. Какие итоги сегодняшнего дня? Я снова потеряла голову от любви и непрекращающейся ни на секунду боли. Осталось 18 дней.»             14 марта 2022 год.       Всё воскресенье Энид не разговаривала с мамой. Молча ушла гулять, молча вернулась. Она была безмерно благодарна, что о её мутках с Уэнсдей не знает отчим. Дойдёт до него эта информация или нет – дело второстепенное.       А сегодня снова понедельник. Энид договорилась встретиться с Уэнсдей после уроков. Эта мысль грела душу. Девушка вспоминала те времена, когда она так завидовала Йоко, которая после школы бежала и падала в объятия родного человека. Неужели теперь и у неё есть такой человек?..       Синклер встретила подругу возле входа в школу.       – Привет, Эни. Ты чего-то вообще с радаров пропала. Мы с Дивиной вообще-то волнуемся, как ты там. – девушка отстранилась и вдруг замерла. – А, ну теперь понятно почему...       – Почему же? – напряглась блондинка.       – Ну и кто тебя пометил? Та "не встречаемся"?       – Блять... – Энид снова проспала от силы часа три и забыла замазать красные пятна на шее. Как оказалось, Уэнсдей очень любит их оставлять.       – Могу поздравить?       – С чем?       – С потерей твоей детской невинности. Ну и как, понравилось?       – Да отстань ты. – Энид залилась краской, заходя в школу.       – Ну молодец, что могу сказать. Только как бы ты меня теперь не бросила со своей девушкой. – без тени юмора сказала Йоко.       – Она не моя девушка. Я вообще сомневаюсь, что она что-то серьёзное ко мне чувствует.       – А ты чувствуешь?       – Не знаю...       – Эни, вот это мне и не нравится. Ты перестала мне доверять от слова совсем! – вдруг вскрикнула девушка. – Мы с тобой с детства вместе, а она появилась две недели назад. Не думала, что ты так просто найдёшь мне замену.       — Эй, что ты такое говоришь? Я не нашла тебе замену и никогда не найду. Ты моя лучшая подруга. Но разве плохо, что я встретила хорошего человека? Не всё же мне с тобой и Дивиной третьим лишним тереться!       – Этот твой хороший человек разрушит нашу дружбу.       – Если судить по твоей логике, то всё началось с твоей девушки! Как только у тебя появилась Дивина, ты отдалилась от меня. Почему тебе можно заводить отношения, а мне нет?       – Да иди ты со своими отношениями. – Танака вдруг развернулась и ушла. Энид непонимающе смотрела ей вслед. Что это с ней? Где её Йоко?.. Девушка медленно направилась в класс. Не хватало ещё потерять подругу.       Уроки прошли как-то пусто. Йоко не пришла в столовую, на переменах Энид её не видела. Стало страшно. Они никогда не ругались из-за ревности к кому-либо. Всегда принимали друг друга. Что же случилось сейчас?       После уроков Синклер немного повеселела. Сейчас она встретится с Уэнсдей, всё ей расскажет. Она что-нибудь посоветует. Да помирятся она с Йоко, с кем не бывает?..       Эти трезвые мысли, однако, не позволили успокоиться. Энид шла и накручивала себя. Зашла в знакомую подворотню. Уэнсдей должна прийти минут через десять. Девушка топталась на месте, как вдруг услышала знакомые голоса...       – Эй, Синклер, куда направляешься? – Энид даже обернуться не успела, как её пнули в загривок. Девушка от неожиданности споткнулась, прилетая лицом в кирпичную стенку. От боли искры из глаз полетели. Во рту сразу почувствовался вкус крови.       Энид через силу развернулась и увидела их. Ну конечно, кто же это ещё может быть? Бьянка, Кэли и Ирэн. Ну хоть без парней в этот раз.       – Что вам опять от меня надо? – Энид бесстрашно сплюнула кровь под ноги девушкам. И правда. Блондинка настолько часто чувствует боль, что её в конце концов не остаётся. Она становится твоей неотъемлемой частью. А сейчас в Энид не было ничего кроме ненависти к одноклассницам.       – А ты чего осмелела резко? Не опасаешься против троих переть?       – Против вас – нет. Вы всего лишь жалкие, ничего не стоящие, имеющие один мозг на троих! Вы можете что-то сделать только со своей сворой! По одиночке вы ничего не стоите! – вдруг заорала Энид, размахивая руками. Сама бы не сказала, откуда в ней столько смелости.       – Кто ж в тебя такую отчаянность вдохнул? Может, тот же гений, который засосы понаставлял? – с усмешкой спросила Ирэн.       – У этого человека явно не всё в порядке с глазами и головой. – поддержала Кэли, делая шаг навстречу. – Раз на такую засмотрелся.       – Ты, я вижу, до сих пор не поняла, что нас надо уважать. Долго же доходит. – Бьянка резко толкнула обратно к стене. В этот раз Энид приложилась затылком. В глазах потемнело. Но упасть ей не дали. Девушки прижали её втроём. Ну всё. В этот раз ей явно достанется похлеще. Синклер зажмурилась, готовясь принимать удары. Как вдруг...       – Эй вы, а ну отошли от неё! – послышался голос. Энид замерла, не открывая глаз.       – Это ещё что за чучело? – возмутилась Ирэн. – Это смерть твоя. Умрёшь в муках, сука. – на этот раз Энид узнала говорящего. Открыла глаза. В паре метров от них стояла Уэнсдей и злобно смотрела на одноклассниц блондинки. – Что непонятного было во фразе «отошли от неё»?       – Катись отсюда, фричка. Это не твоё дело. Или хочешь также? – Кэли подошла к ней и смело посмотрела в глаза. Уэнсдей с усмешкой глянула на неё сверху вниз.       – Ну можешь попробовать. – иронично сказала она. В этот момент Бьянка попыталась подойти сзади. Но Уэнсдей резко развернулась и ухватила её за руку. – А вот это уже отстой. Самой-то не стыдно? – Она сжала запястье Барклай так крепко, что у неё аж кости захрустели. Бьянка дёрнулась и зашипела. Уэнсдей оттолкнула её от себя. Потом с таким же грозным видом подошла к Ирэн, которая до сих пор держала Энид. – Сама отойдёшь, или выбираешь смерть?       Ирэн боязливо отступила. Энид лишь с приоткрытым ртом смотрела на Уэнсдей.       – Ещё раз рядом с ней увижу – мучительно вырву конечности с корнем, всё ясно? Свободны. – не обращая больше на девушек внимания, брюнетка взяла Энид за руку и повела за собой.       Едва они отошли в тихое местечко, Уэнсдей развернула блондинку к себе.       – Ты в порядке? У тебя кровь. – девушка провела рукой по её щеке. Энид было всё труднее бороться со слезами. – Почему ты мне не говорила?       – Да потому что не хочу я на тебя свои проблемы вешать... – дрожащим голосом выговорила Синклер. Пара слезинок всё же скатились по её лицу.       – Глупая. Пойдём ко мне. – Уэнсдей прижалась губами к её лбу, прикрывая глаза. Она почти физически ощущала эту боль.       У себя дома Аддамс для начала дала Энид попить воды. После чего девушка начала плакать ещё больше. Было стыдно. Не хотелось показывать себя слабой.       – Иди ко мне. – прошептала Уэнсдей, притягивая блондинку к себе и обнимая. – Поплачь. Дай этому выйти.       Брюнетка присела на свою кровать, усаживая девушку к себе на колени. Энид не могла больше бороться с собой. Она просто устала от этого. Она начала рыдать ещё сильнее, прижимаясь ближе. Вдыхала родной аромат, грелась в родных руках, выливала слёзы в родное плечо.       Уэнсдей никого так в жизни не обнимала, как эту сломленную хрупкую девочку, которая сейчас плакала на её коленях. Ей самой было невыносимо больно слушать глухие рыдания. Девушка гладила Энид по голове, целовала в макушку. Пыталась хоть немного избавить её от боли.       Синклер успокоилась лишь спустя минут тридцать. Она положила ладошку на плечо Уэнсдей, пытаясь восстановить дыхание. Они сидели молча. Аддамс не выпускала её из объятий. А Энид начала засыпать, хотя было всего пять вечера. Бессоные ночи дали от себе знать. Прошло совсем немного времени, а девушка уже мерно сопела на плече Уэнсдей. Та аккуратно уложила её на кровать, ложась рядом и продолжая обнимать. Даже пока она спит, не хотелось отпускать.       Что с тобой происходит, милая девочка? Уэнсдей внимательно глядела на измученное лицо Синклер. Она даже представить не могла, что переносит это бедное создание. Впервые в жизни хотелось помочь. Спасти.