Бёдра Кары покачиваются, в то время как Лена сидит на её коленях, устроившись спиной к ней. Лена изо всех сил пытается вдохнуть, чувствуя сзади на шее дыхание Кары. Они двигаются вместе, как совершенный механизм, когда Кара наносит целеустремлённые толчки каждым движением бёдер. Лене нравилось играть роль медсестры для Кары в минувшие недели выздоровления, но здесь и сейчас, когда Кара вернулась в полную силу и входит в неё с бесконечной выносливостью, как будто несчастного случая и не было вовсе, — это
великолепно.
И, как всегда, она не промахивается. Они были вместе уже столько раз, что Лена сбилась со счёта. Но Кара ни разу не упустила возможность попасть в идеальное место, находясь внутри неё. Лена часто задаётся вопросом, как ей так повезло, что у неё, возможно, величайшая любовница в мире, или, по крайней мере, на острове, судя по впечатлённым, а порой даже ревнивым взглядам, которые она ловит теперь, когда постоянно находится рядом с Карой.
И в её объятиях. В её
сильных, натренированных руках. Лена прикусывает губу и издаёт стон, когда эти грубые, но каким-то образом всё же нежные руки и сильные пальцы с прожилками вен выскальзывают из захвата её бёдер, проходят по животу и останавливаются на груди, массируя, пока их совместные движения продолжаются в более быстром темпе, когда Лена в четвёртый раз за вечер начинает подбираться всё ближе и ближе к кульминации.
— Чёрт, Кара… — говорит она почти со слезами на глазах, потому что эти ощущения практически переполняют её.
Словно по команде, Кара опускает одну руку ниже, протягивая её, чтобы погладить Лену спереди. И это всё, что требуется…
Шея Лены откидывается назад, её тело напрягается, как лук, спина выгибается дугой, а из пересохшего горла вырывается пронзительный хриплый звук.
И Кара прекращает толчки в тот момент, когда Лена кончает, позволяя её бёдрам оставаться приподнятыми, а страпону — до самого основания погруженным под идеальным углом, так что давление между фаллосом внутри и остановившимися пальцами, прижатыми снаружи, продлевает оргазм Лены.
Её рот остаётся открытым, пока взрыв продолжает захлёстывать её, ослепляя, и она отчаянно цепляется за руки Кары: одна по-прежнему у её груди, а другая — далеко внизу.
Но когда она не расслабляется, а практически застревает в ослепляющих тисках оргазма…
— Дыши, — шепчет Кара ей на ухо, как и много раз до этого. — Дыши, Лена.
Из её уст вырывается булькающий стон, Лена наконец переходит через край, и её тело окончательно расслабляется.
— Чёрт… — тяжело выдыхает она, полностью откидывая назад затылок и кладя его на плечо Кары позади себя, в то время как Кара медленно возобновляет несколько покачиваний бёдрами, проводя её сквозь волны ещё более расслабляющего удовольствия.
Но Лена понимает, что Кара едва держится. Она чувствует, как сжимаются пальцы на её коже. Ощущает неровное и отчаянное дыхание Кары. Ей самой нужна разрядка, медленные толчки, которые она делает, чтобы продлить оргазм Лены, являются мучительным поддразниванием.
Однако теперь, получив всё, что она могла выдержать, Лена более чем счастлива помочь Каре достичь того, что ей нужно. Зная, насколько чувствительна Кара на другом конце этого идеально расположенного страпона, Лена начинает сильно давить вниз, прижимаясь ягодицами к тазу Кары, и фаллос проникает ещё глубже, заполняя её полностью. Если бы она уже не была настолько удовлетворена, это могло бы помочь ей снова кончить, но вместо этого…
— О, чёрт… — У Кары перехватывает дыхание от настойчивой стимуляции, когда Лена двигает бёдрами и прижимается к ней ещё сильнее.
—
Лена… — предупреждает Кара. Или умоляет. Лена не совсем уверена, что именно, и слегка улыбается про себя, надавливая так сильно, как только может, делая небольшие круговые движения и…
— О боже, Лена! — Кара слегка откидывается назад и едва может удержаться вертикально, опираясь на руку, которую держит за спиной, поскольку Лена остаётся в обратном положении, как и была всё это время, но теперь между её спиной и грудью Кары образовалось пространство, и Кара теряет контроль и хватается одной рукой за простыни, а другой — за бедро Лены, приподнимая свои бёдра, отчаянно пытаясь усилить давление и достичь кульминации, а Лена так сильно прижимается к тазу Кары, что наверняка останутся синяки, и…
ЧЁРТ.
Перед глазами Кары всё становится белым.
Через мгновение, когда волна удовольствия сходит на нет, она отчаянно задыхается и хватается за плечо Лены, а Лена оглядывается на неё и улыбается при виде доведённой до предела раскрасневшейся Кары со всё ещё зажмуренными глазами.
И Кара вздрагивает, поскольку оргазм продолжается, каким-то образом снова нарастая, вместо того, чтобы спадать…
— Чёрт возьми, продолжай… — еле слышно шепчет Кара и тяжело сглатывает, а Лена прикусывает губу и снова чувствует возбуждение. — Чёрт, я снова кончаю, Лена…
— О боже… — это всё, что Лена может вымолвить, поскольку сейчас она в той же лодке, раскрасневшаяся с головы до ног от заявлений Кары и запаха, заполнившего комнату, так что она толкается вниз, раскачивается и трётся в последний раз, и…
Они взрываются в финальном совместном оргазме.
И Лене каким-то образом удаётся восстановиться быстрее, чем Каре, которая ещё не до конца отошла от сильной волны.
—
Чёрт возьми, Лена… — Кара слегка подёргивается, её глаза по-прежнему закрыты, поскольку она каким-то образом до сих пор содрогается в остаточных ощущениях, её голос дрожит, а тело ещё несколько мгновений после этого вздрагивает.
— Ты там в порядке? — спрашивает Лена с улыбкой, всё ещё немного задыхаясь.
И тогда Кара наконец вздыхает полной грудью и откидывается назад, открывая глаза и сглатывая пересохшим горлом:
— Чёрт. Это было… это было самым жёстким, как я когда-либо кончала…
Кара наклоняет голову, чтобы посмотреть, как Лена, поднимаясь с колен Кары, позволяет влажному страпону выскользнуть.
—
Чёрт. — При виде этого зрелища Кара может только разразиться новыми ругательствами. — Я так чертовски сильно тебя люблю, — заканчивает она, двумя руками обхватывая округлые ягодицы Лены, пока та не поворачивается, снова усаживаясь на Кару, но на этот раз лицом к ней. И прежде чем она успевает полностью опуститься, одна рука Кары обхватывает её лицо, а другая откидывает назад тёмные волосы, и Кара наклоняется, чтобы поцеловать её яростно, небрежно, с чувством страсти и благодарности.
И Лена улыбается в поцелуй. Она обожает признания Кары в любви в спальне, но это отчасти потому, что та осыпает её ими и в обычные моменты. Она постоянно признаётся Лене в любви. Ежедневно. Даже в самые случайные, обыденные моменты, например, когда они смотрят фильм на диване, а Кара смотрит на неё и просто говорит:
«Я люблю тебя», или когда они гуляют по городу, держась за руки, и она наклоняется, чтобы сказать:
«Ты самая красивая женщина в мире».
Несмотря на то, что она делает это так часто, признания почему-то всё равно заставляют Лену удивляться, краснеть и чувствовать себя ошеломлённой, хотя это и стало таким постоянным, надёжным, привычным. Единственная разница в постели — это добавление ненормативной лексики и отчаяния. И Лена не может не быть переполненной гордостью за то, что она единственная, кто когда-либо заставлял Кару становиться такой уязвимой, заставлял хотеть её снова и снова, учитывая историю Кары «на один раз и всё» — как с мужчинами, так и с женщинами.
По правде говоря, Лена знает, что они с Карой никогда не расстанутся.
Лена отрывает свои губы от губ Кары и скользит вниз, прижимаясь к её телу, пока они обе переводят дыхание.
— Тебе нужна вода так же сильно, как и мне? — шутит Лена.
— Нет, мне нужно… Мне нужно
мороженое.
Лена хихикает, уткнувшись Каре в грудь:
— Что?
— Шоколадное. Мне нужно шоколадное мороженое. С сиропом, — говорит Кара с серьёзностью, которая заставляет Лену усмехнуться и покачать головой, тогда как Кара смотрит мимо неё вверх на монотонно вращающийся потолочный вентилятор.
— Земля вызывает Кару, — вновь шутит Лена, слегка постукивая пальцем по изящной ключице.
— Хм? — выдыхает Кара, оторвавшись от своих мыслей и улыбаясь, когда видит, как сияет Лена.
— Хм, — игриво передразнивает её та, отстраняясь, и Кара прикусывает нижнюю губу, наблюдая, как обнажённая Лена поднимается с кровати и, медленно покачивая округлыми бёдрами, направляется в сторону кухни.
За то короткое время, что Лена была с Карой, она разгуливала обнажённой больше, чем за всю свою жизнь до этого. Голодный взгляд Кары был тем топливом, в котором она нуждалась, чтобы обрести уверенность в себе. То, как Кара боготворила её тело. То, как она любила каждую её частичку, независимо от формы или размера, глядя на неё так, словно она была богиней в человеческом обличье, — именно эту фразу Кара однажды употребила, что заставило Лену полюбить своё тело по-новому, чего она никогда раньше не чувствовала. Не то чтобы она когда-либо
ненавидела его, но никогда и не
любила. До настоящего времени. Конечно, больше всего она любила тело
Кары, совершенное и скульптурное, с идеальной оливковой кожей и шрамами, которые она носила, как боевые раны.
— У нас закончилось мороженое. — Лена поникает, как только добирается до холодильника. — И сироп.
— Ну… тогда одевайся, — хмыкает Кара. — Потому что мы идём в магазин, — заканчивает она, сбрасывая с себя влажные простыни и энергично вскакивая.
Слишком энергично после того, чем они только что занимались. Лена уже шутила ранее, что она, похоже, влюбилась в кролика-энерджайзера, и это правда.
Кара просто
продолжает и продолжает…
***
Уже поздно, и магазин практически пуст, пока они вдвоём пробираются между полок. Кара идёт на шаг позади Лены и не может удержаться от ухмылки, глядя на её дрожащие ноги и то, как она чуть не подворачивает лодыжку, когда тянется за шоколадным сиропом с полки. Лена чувствует на себе пристальный взгляд.
— Не говори ничего, это ты виновата.
Кара поворачивается к Лене спиной.
— Если хочешь, запрыгивай, я тебя понесу.
Но Лена вместо этого просто толкает её, и Кара смеётся, глубоко и искренне — это звук, который Лена так любит. Когда она пытается толкнуть её во второй раз для большего смеха…
Кара поворачивается, хватает её за запястье и обхватывает Лену с внушительной силой, которой та вовсе не сопротивляется.
И они целуются, нежно и долго.
Это тоже новое явление: Лену совершенно перестало волновать публичное проявление чувств, которое раньше заставило бы её так нервничать. После того, как она чуть не потеряла Кару, ей ничего не хочется так сильно, как обнимать, целовать и прикасаться к Каре каждую секунду каждого дня и позволять ей делать то же самое. Теперь никого из них больше ничего не сдерживает.
Кара отстраняется, делает глубокий вдох и удовлетворённо вздыхает. Затем она открывает рот, чтобы заговорить, но из него ничего не выходит.
— Что? — с любопытством спрашивает Лена, наблюдая за её нерешительностью.
— Знаешь, я была серьёзна, когда сказала, что собираюсь жениться на тебе.
Лена пристально смотрит ей в глаза, и они обе вспоминают тот день на пляже, после того, как пальцы Кары заставили Лену полностью потерять контроль над своим разумом. На её губах появляется лёгкая улыбка.
— Знаю.
У Лены нет никаких сомнений. И она не сомневается, что женится на Каре. Когда? Что ж, это они выяснят в другой раз. Потому что прямо сейчас Каре захотелось мороженого, и, чёрт возьми, они его купят для неё. Она игриво подталкивает Кару, и они поворачиваются и идут дальше.
— Я хочу завести домашнее животное, — неожиданно заявляет Кара.
Лена с шутливым раздражением закатывает глаза.
— О, я знала, что твоё волонтёрство в приюте приведёт к плохим последствиям.
— Животные — это неплохие существа.
— Нет, они просто очень
несчастные существа.
Кара игнорирует саркастический тон, слишком занятая обдумыванием всех возможных вариантов.
— Давай заведём собаку, такую же, как Хаукеа. Или кошку. У Руби есть кошка, и это самое милое существо, которое я когда-либо видела. — Кара наконец резюмирует: — Давай заведём и собаку, и кошку.
Лена лишь качает головой и тянет Кару за собой, пока они заворачивают за угол и наконец добираются до морозильных камер.
— Оооо, это. Мы должны взять вот это, обычно оно заканчивается, — говорит Кара, протягивая руку за чем-то, что заставляет Лену содрогнуться.
— Мороженое с авокадо? — спрашивает Лена.
— Я тебя уверяю.
— Это
авокадо… — начинает Лена.
Кара, остановившись, берёт одно ведёрко.
— …
в мороженом, — заканчивает Лена.
— Оно шоколадное, и это потрясающе! — Кара прищуривается и усмехается. — С каких это пор ты не доверяешь моим вкусам?
— С тех пор, как ты взяла мороженое с авокадо.
В ответ Кара лишь усмехается.
А потом она останавливается позади, кладёт мороженое с авокадо обратно, наблюдая, как Лена отходит ещё дальше и сообщает о совершенстве классического Ben & Jerry's. Лена стоит к ней спиной и ставит ведёрко с мороженым в корзинку, которую держит в руке. Но когда Лена поворачивается, чтобы взять что-нибудь с шоколадным вкусом, который, по её мнению, может понравиться Каре…
Рука Кары протягивается мимо неё, как раз перед тем, как Лена успевает взять новое ведёрко.
И перед шоколадным мороженым Ben & Jerry's, на уровне изумрудных глаз Лены, возникает…
Платиновое кольцо, инкрустированное чёрными бриллиантами.
Губы Лены приоткрываются, дыхание на время сбивается, из-за чего в морозном воздухе появляется облачко пара.
Но это лишь на мгновение. Потому что она становится пугающе спокойной, когда Кара говорит:
— У меня есть ещё одно точно такое же.
Лена медленно поворачивается и смотрит на Кару, стоящую так близко, что они с таким же успехом могли бы поместиться внутри морозильной камеры.
Взгляд голубых глаз напряжённо следит за зелёными.
— Я не хочу провести ещё один день в качестве кого-либо, кроме как твоей жены, — шепчет Кара.
И как только она произносит последнее слово…
Лена целует её, опуская корзину на пол, чтобы обхватить Кару за шею и крепко прижать к себе.
И когда они в конце концов отстраняются, Кара ищет в её глазах подтверждение, которое, конечно, находит, и Лена улыбается:
— Я тоже.
И их губы снова встречаются.
***
В ту ночь они вдоволь наедаются мороженого, а затем снова поглощают друг друга, медленно и нежно. Обещание вечного витает в воздухе, пока Кара покрывает всё тело Лены поцелуями, делая комплименты и признаваясь в чувствах, наполовину по-гавайски, наполовину по-английски — и всё это с чистой любовью.
К трём часам ночи они обе крепко спят, и Лена лежит в объятиях Кары.
Завтра они планируют проснуться пораньше, как в любой другой день, Кара поймает несколько волн, как в любой другой день, и они позавтракают, как и в любой другой день…
Затем они поедут в здание суда в центре города и поженятся.
По дороге домой из магазина Кара спросила Лену, уверена ли она в такой спешке, и заверила, что они могут устроить свадьбу её мечты, если она этого хочет, и они пойдут к алтарю под «Somewhere Over the Rainbow» Израэля Камакавивооле, как и хотели. Но Лена просто ответила:
«Всё, чего я хочу, — это ты».
На этом и порешили.
План был составлен.
Кара внезапно вздрагивает, её тело дёргается, и она просыпается с лёгким вздохом. Она сильно хмурится, но её успокаивает и утешает ощущение того, что Лена слегка шевелится в её объятиях. Не разбудив её, Кара нежно целует обнажённое плечо Лены, а затем поднимается с кровати.
Она натягивает шорты и голубую фланелевую рубашку, которую оставляет полностью распахнутой, после чего подходит к окну. Она сдвигает большую стеклянную дверь в сторону, выходит на крыльцо, и на неё сразу же обрушивается сильный тихоокеанский бриз, пока она вглядывается в разбивающиеся волны с пеной. Но что-то присутствует в её взгляде, в нахмуренных очертаниях её лица, затенённых лунным светом. Что-то тяжёлое, почти похожее на беспокойство.
— Привет, — сонно хрипит Лена, и её руки, обхватывая Кару сзади, проскальзывают в распахнутую рубашку. Она скрещивает их на животе, большими пальцами нежно поглаживая пресс, и целует Кару в шею.
Но вместо того, чтобы смягчиться от её прикосновений, Кара на мгновение остаётся напряжённой, и Лена замечает это.
— Что случилось? — тихо спрашивает она.
Проходит мгновение, и голова Кары немного наклоняется, словно она
что-то почувствовала. Что-то, что её беспокоит, но она не может понять, что именно.
Поэтому она просто позволяет себе расслабиться в объятиях Лены и наконец поворачивается к ней лицом.
— Ничего. Совсем ничего, — уверяет она, убирая выбившуюся прядь с лица Лены и заправляя её за ухо.
— Завтра к этому времени ты уже будешь моей женой.
Лена улыбается.
И они стоят так, прислонившись лбами друг к другу, и их тела покачиваются на ветру.
