Popcorn

Когда Драко Малфой нашёл лазейку для посещения Гримо, с помощью Стрелиции, у Поттера прибавилось таких же платиновых волос в шевелюре. Обычно, Поттер работал, когда Драко заявлялся в его кабинет, усаживался в кресле напротив рабочего стола аврора и молчал, раскинув руки в неизменной белой рубашке, по подлокотникам. И просто смотрел на него или спал в кресле. Почему он решил что ему здесь ничего не угрожает? Знал бы он что на уме у хозяина дома. Малфой приведением выделялся в этом мрачном своде стен со старыми обоями. Дом был тяжелым и несговорчивым, только потомственных Блэков не съедая своими зловещими, пыльными тенями. Стрелиция же нашла увлекательным занятием - беседы с Вальбургой и прочими портретами. Нарисованные покойники весьма оживились знакомством с наследницей, на которую акриловые волшебники уже и не рассчитывали. Вещей, захламленный дом на Гримо, содержал несметное количество, которые привлекали пытливый детский ум. Сам дом отодвигал потенциально опасные вещицы от ребёнка, заманивая в свои бетонные недра замысловатыми предметами. Словно прося остаться, провести здесь свою жизнь. Балдахины, портьеры притягивали неэлектризованные волосы девочки, будто гладя свое сокровище. Пороги сглаживались под маленькими шагами, рисунки с вековых обоев не исчезали, лелея свое прошлое, видя его в лице Стрелиции. Под присмотром эльфов и портретов, молодой отец мог отдохнуть в обществе отца "магического", спокойно. Говорить они не научились, быстро переходя в конфликт и зажатые в руках рубашки и толстовки, футболки, в последствии летящие на пол. Был ли Драко не готов оказаться на монументальном дубовом столе аврора? Скорее, сопротивлялся. Ему проблем и без Поттера, хватило бы на один из штатов Америки. Его успешное прохождение экзаменов, ощутимо боролось с шепотками в Министерстве Магии: да, но это же Драко Малфой... Сегодня он пришел забрать свои документы на переезд. В Министерстве обрадовались покладисто сваливающему Малфою, здесь он действительно никому не нужен. Разрешение на работу так и не было бы получено, если бы он не уговорил Поттера помочь ему решить проблему. Но сейчас следовало решить ещё одну, перекинуть ногу, поудобнее за бедро героя, ибо поясница горела ссадинами, стертая о грубую текстуру столешницы. И Рождество, с его проклятой омелой, распускающийся, кажется, в такт их фрикциям, напоминало о себе свечением ёлки в кабинете, украшенной домовиком по такому случаю. Грубые руки сжимали бедра блондина, немного отличающиеся в оттенке. Поттер не загорал, оттенок ложился лишь до рукавов. Живот, милосердно обнажённый, зажатой под подбородком футболки, был практически не отличим от цвета кожи Драко. Ему бы оттолкнуть Поттера, но последствия уже так глубоко внутри, что это будет чревато, возможно. Но он пробует, отталкивает героя от себя, тот оступается, но звереет не желая терять своё. Его. В тот момент как Драко пытается найти путь на волю, его бесцеремонно переворачивают на живот. Когда их поцелуи перенесли повышение? Когда геройские руки стали так по-свойски гладить его, зная, где нравится, а где опасно? Зная, сколько и как ему надо, до разрешения, потянув вниз пальцы ног, срезая кровь, расцветающую на скулах Драко. Взмокшую челку, испарину по вискам. Сученыш сбрил свои длинные волосы, от которых млел Поттер. Теперь затылок и виски были абсолютно открыты. Гарри решает что он сделал это назло. И хватает его за оставленную на макушке длину, любуясь сбитой челкой, прикрывающей томные битумные глаза. Тянет вниз, опуская на колени. - Я не хочу быстро - вкрадчиво цедит Поттер в широко раскрытые глаза. И Малфой принимает. Касаясь горла, Гарри стонет, чего не позволяет себе никогда, сохраняя контроль. Но ублюдок мастерски вытаскивает из него всю его пошлость на поверхность. Гарри понимает это, когда целует Малфоя, только что кончив тому в рот. И это самое лучшее, что он когда-либо делал. И блондин, отдающий себя так самозабвенно. Кто бы мог подумать что гордые льды так легко плавятся? Что Драко Малфой так грязно отдается, лепечет что-то о любви, пока Поттер вколачивается в него сзади. И забывает об этом, как только кончит. Заявление Малфоя о причинах переезда, скребло агонизирующими фестралами внутри. Поттер понимал что опасность для девочки действительно сохраняется, они не могут оградить её от общества. Запереть. И он был согласен. Но второе, когда Драко терял сознание после секса с ним и выл от кошмаров, не мог надышаться после длительного нахождения вместе - Поттер ненавидел себя. Он оказался острой причиной не улучшающегося состояния отца Стрелиции. Он - бывший крестраж и Драко объяснял ему задыхаясь, что они не смогут находиться вместе. Что физический носитель подобной черной магии Рэддла, всё же должен был умереть. Он не несет, конечно, возможности воскрешения Воландеморта. Но он фонит. Головокружение Поттера, слабость, Малфой объяснил ему всё той же причиной. Посоветовал тогда как можно скорее обзавестись детьми, чтобы они были здоровы. И вообще были. Обозначил Джинни как хороший вариант для создания семьи: чистокровная, сильная, которая не ощущает негативного влияния от Гарри. Давало надежду на то, что дети тоже будут в порядке и защищены от отца. Умрет он, скорее всего не совсем пожившим. Том и не знал как подпортил жизнь своему убийце. И как преуспел в этом. Об этом Гарри прочитал сам, по настоянию блондина явившись в библиотеки Мэнора. Драко не смог озвучить то, что Гарри смертельно облучен темной магией. Герой удивился тому, как тщательно были отложены книги по крестражам. Каким аккуратным почерком были выписаны заметки и не для создания новых... В записках Драко обозначалось лишь одно имя: Гарри Поттер. Сколько всего он не замечал. Как и изменившееся отношение к себе от школьного врага. Но оправдывал себя высокой занятостью. Он видел и попытки решения его проблемы, в отдельной тонкой стопке пергамента, пестрящего одними знаками вопроса. На вопрос, почему Драко раньше его не послал от себя, лишь слабо улыбнулся: «Я хотел чтобы ты завершил то, что никто никак не завершит. Убил бы меня. И не собственными руками, так не положено герою...» Поттер покидал тогда дом 116 в противоречивых чувствах. В итоге никуда не аппарировав, остался в верещатнике, подальше от дома. Просто лег в фиолетовую траву, покачивающуюся при влажном ветре. На некотором безопасном расстоянии от Драко и Стрелиции. И все это значило только то, что они попрощаются. Поэтому сегодня он не торопится. Брюнет сжимает острое плечо всё сильнее, кажется, загоревшись идеей вытрахать из парня всю его душу. Но синяков он не оставит. Он бережет его, несмотря на то, что хочет в него вцепиться, продавливая пальцами мышцы. Они прощаются и Поттер не хочет чтобы они прощались. Он истязает блондина на своем столе медленно и долго, заставляя содрогаться без попытки вылиться и остыть. Ему надо больше шепота о том что Малфой его любит и умрет без него. Оба знают что не умрет, как и Гарри без него. Но сейчас, что-то живое внутри них выло, рвалось и не хотело расставаться. Они оба это переживут. Они оба никогда не забудут друг друга. У них не будет совместных семейных завтраков, ленивого утреннего секса, походов за подарками на Рождество, списков с продуктами. Ничего. Им остается только в последний раз умереть друг в друге. И Поттер хочет запомнить каждый тон извивающегося под ним Малфоя. Он подхватывает его под живот, ведя пальцами от лобка к солнечному сплетению, невзначай оглаживая шрамы. Приподнимает, помогая повернуться, тяжело дышит в его лицо: - Я хочу тебя видеть... И хочу чтобы ты видел меня, Малфой. Драко размазаным взглядом смотрит на Гарри, распаленного, сдерживающего оргазм. Заново смазывающего его и входящего резко, на всю длину. Заставляя Драко проглотить стон. Он не сбавляет больше обороты и желание, готовое пролиться на бледный живот. Он раскачивается точнее, разводит колени Драко в стороны до предела, ложиться к нему грудью и блондин ловит его губы. Заполненность в животе, кипящая острыми ножами оргазма, пронзает его до горла и обратно. Они не разрывают поцелуй, но Малфой понимает что ужасно вульгарные стоны, набирающие громкости выходят именно из него, подхватываемые сведенными темными бровями напротив над светящимися глазами, лишенными привычных круглых стекол. Вырывая такие же хрипы. - Пожалуйста, в меня. - Поттер не верит своим рукам, в которых блондин вот-вот... - Кончи в меня! Ну пожалуйст-та.. М-мне надо чтобы ты... Они так и не отрывают друг от друга губ, поцелуй прерван замешательством внизу животов. Они последовали друг за другом, но Поттер не торопился разгибаться, покидая белую грудь. И Драко мазнул языком по нижней губе брюнета, приводя того в чувства. Он обвил тонкими руками шею аврора и прижал к себе. - Ты будешь меня помнить? - шепчет Малфой в висок, прикрывая глаза. «Всегда». Мгновения истекали, время невоспитанно их торопило. Драко застегивал свои брюки, избегая взгляда своего любовника. Обычно он помогал Поттеру одеться после секса, продолжая свой странный ритуал приручения. Касаясь пальцами кожи, не торопясь, последовательно продевая пуговицы в петли. Но это был последний раз и он демонстрировал собранность перед принятым решением, давно озвученным. Он знал что Гарри не хочет его отпускать и это было взаимно. Но не мог позволить эндорфину отобрать шанс на нормальное детство своей дочери. И как можно менее безболезненно пронести расставание с тем, по кому умирал столькие годы, для кого столько вынес чтобы его обрести. - Документы готовы? - ненужный сейчас вопрос. Ему не нравилось что Драко отпустили из страны, контроль, конечно, будет, но не здесь и не Поттером. - Мы едем туда где нас никто не знает. - ответил его на молчание Драко - Ты понимаешь что ей тут придётся трудно? Не без помощи героя, существование девочки всё так же ими скрывалось, под грифом "до лучших времён". Но оба понимали что этих времён семья Малфоев дождется только к правнукам, в лучшем случае, если они будут. Тогда, когда фамилия сотрётся из общей памяти. - Я смогу её уберечь... - Не сможешь. - грубо оборвал его блондин, отрезая себе пути к отступлению. - Я... - Мы это обсуждали. - вновь перебил его Драко, укладывая разрешения Министерства в свою папку. Головы он не поднимал, он всё решил. И он не может рисковать жизнью дочери и своей, даже ради самых зелёных глаз. - Давай у неё будет моя фамилия? - с надеждой вцепился в его руку Гарри - Стрелицию Поттер никто не подумает тронуть. Малфой раздражённо отдернул руку. - Чтобы не привлекать внимания, у неё должна мыть менее громкая фамилия. Как ты не понимаешь? «Последователи Тёмного Лорда ещё кишели по миру, ребёнок станет целью для них. Неужели веришь в кристальное истребление Пожирателей Смерти?» - Тогда Поттер-Малфой. Двойная фамилия. - предугадывая волну негодования завел Поттер, ни на что давно не надеясь. Драко поднял на него серьёзный взгляд, он просил перестать без слов. Такой умоляющий герой ему сейчас совсем не нужен был и блондин цедит сквозь зубы о том, что отцы-геи не прибавят девочке счастливых дней. Тем более что гомофобия имела вес. Особенно у волшебников. - Вы слишком далеко уезжаете. Нельзя поближе? - с обидой прорычал Поттер. Он столько злился, сколько хотел скрыть привязанность к этим двум. К непослушной девочке, ужасному отцу, самому горячему любовнику, влюблённому в него. Плюющего на его регалии, затыкающего его за пояс. Или измученное ночными кошмарами лицо, теряющее все следы преследующих его чудовищ, как только Гарри проникал своими руками под его одежду. Первый волшебник и единственный, кто презирал его за геройства всю жизнь. Теперь бегущий со своим ребенком от него подальше. - Школа Чародейства в Беларуси, вот, где никто никогда не подумает меня искать. - блондин уже передумал ехать сто раз, но он сейчас отвечал не только за свою жизнь. - И Стрелиция сможет носить своё имя. - Кто там директор? - Инна Коин. - Малфой почувствовал как Поттер сдался, отпуская его. От чего внутри все непроизвольно сжалось и он сделал вид что расслабленно откинулся на спинку кресла. - Я проверю её. И буду держать под присмотром. - напористо взирал он сквозь оправу очков вернувшуюся на место. Малфой хмыкнул, склонив голову. Как вдруг двинулся по столу, прямо к лицу Поттера, утянув в долгий поцелуй. Впечатывая себя в память аврора. Забирая себе поцелуи, которые его больше никогда не коснутся. - Мы едем туда, потому что там нас никто не знает. «Но я тоже хочу туда, где меня никто не знает». - У тебя здесь всё: друзья, работа. - будто прочитав мысли отвечает Драко. - Женишься. Будут свои дети. Поттер очень хотел семью, теперь и детей. Но он будто не любил своих вымышленных детей, которые где-то там, за горами, в отличие от вполне существующей Стрелиции. - Нам пора. - Малфой поднялся из кресла, укладывая своё пальто на руку. Поттер не реагировал, сидел, перебирал перо в пальцах, рассматривая его, словно видел впервые. Он только услышал как Драко снова хмыкнул и шаги последовали к двери, за которой тотчас вырисовалась девочка с длинными, темными волосами, не терпящая ленты на своём новом богатстве. Ей нравилось играть прядями и чувствовать как они звенят по спине, когда она бежит или резко поворачивается. Серые глаза ребёнка улыбнулись отцу и опустились к Гарри за столом. Ему она улыбнулась уже не только глазами, помахав рукой на прощание. - С рождеством тебя, Гарри Поттер. - прозвучало среди мрачного кабинета, заставляя легкие перестать принимать воздух. - С Рождеством, Драко... - осело среди пустых стен дома на Гримо.