Солнце Мирлеи

      Остров Коромэ принадлежал тому государству, откуда была настоящая Коралина Дэм-Нова, что девушку практически не удивило. До нее добрались, и в этом не было ничего необычного, просто Кора доигралась, а сейчас придется платить за свою неосторожность. Горько было лишь от того, что Талий оказался во все это замешан, совершенно непричастный ко всему этому безумию со сменой сознания и прочему. Он там один, напуганный, беспомощный, и только это заставляло Коралину вскипать от гнева все то время, пока морева распоряжалась об оперативных сборах на Дукрут.       Девушка сидела в кабинете Мартины с чашкой чая, с обоих боков подпираемая Наской и Рэйном. Первый мужчина что-то сосредоточенно настрачивал через свой смартком, а второй прижимался губами к Кориной макушке в беззвучном успокоении. Она же чувствовала его страх буквально на кончиках пальцев, считывала ритм его сердца, как свой собственный. Да и сердце у них теперь одно на троих. Рэйн старался держаться, руководствуясь нормами поведения в критических ситуациях, приписываемыми ГОЗ. И только Коралина могла углядеть раздирающую его изнутри тревогу. И наконец-то поняла, почему на Земле было принято считать символикой любви сердце — потому что когда возлюбленного отбирают, больно именно в груди.       — Они написали, что убьют нас обоих, если я прилечу не одна, — Коралина неожиданно развернулась к Наске, заставив его озадаченно хлопнуть ресницами.       — Н-да? — мужчина пожевал губы. — Все в порядке, это решенный вопрос, Кора, — он грустно улыбнулся, отложив смартком.       — В каком это смысле? — девушка недоверчиво прищурилась.       — Дело в том, что Дукрут имеет странную привычку обживать все известные территории, словно беспокоится, что все это пропадет, — в его голосе проскользнула ирония. — И остров Коромэ далеко не пустует — это зона погрузки и разгрузки межпланетных торговых кораблей. Разве что указанное тобой место — давно не действующий блок, отдаленный от прочих коммуникаций острова. Не будет никакой проблемы в том, чтобы организовать несанкционированную поставку, скажем, лекарств. Но вместо них прибудет Ольтерна. Вот и все. Но войти туда тебе придется одной.       Коралине показалось, что после этих слов Рэйн скрипнул зубами, но промолчал.       — Сложность лишь в том, что я не знаю, зачем им ты, — продолжил Наска, нахмурившись. — Поэтому не могу понять, сколько времени потребуется отряду, чтобы добраться до вас до тех пор, пока… — мужчина смолк.       — Пока меня не убьют, ты это хотел сказать? — Коралина прикрыла глаза, а Рэйн обнял ее, шумно выдохнув.       — Скорее пока мы не выясним, зачем ты им нужна. А уж выяснять я это не хочу, — Наска снова уткнулся в смартком. — Но Ольтерна знает свое дело, поэтому не о чем волноваться.       «Только о том, что Талий пробудет там до завтрашнего вечера», — мысленно добавила Коралина, сжавшись изнутри.       — Как вы организуете фиктивную поставку? — вдруг спросил Рэйн, разбивая и так звенящую тишину.       — Оказалось, у Коры есть союзники и здесь, — Наска как-то загадочно улыбнулся, а девушка даже поперхнулась остывшим чаем.       — Что ты имеешь ввиду?       — После того, как об исчезновении Талия рассказали в новостях, я сразу получил сообщение от советницы Тора-То. И сейчас она занимается фальсификацией таможенных бумаг для нашей маленькой миссии.       — Камила? — Коралина даже рот приоткрыла от неожиданности. — Она вызвалась помочь?       — Да, — Наска пожал плечами. — На Милете не принято играть на чужом несчастии, даже будучи в ссоре. Поэтому… Морева в любом случае отдала бы ей приказ, но так получилось, что советница проявила инициативу, тем самым ускорив этот процесс. Когда все закончится, могу передать ей твою благодарность.       — Я сама. Передам, — Кора нахмурилась, но в следующую секунду ее лицо разгладилось. Подумать только, помощь пришла, откуда не ждали.       Милета одна большая семья, и Коралина окончательно осознала это именно сейчас, когда в минуту опасности недруг протянул руку помощи. Она теперь даже не была уверена, была ли Камила недругом с самого начала, ведь гораздо страшнее те, кто похищают мужчин и намеренно рушат идеальную систему, чем обиженная женщина, оступившаяся и решившая отыгрываться на более слабом… Сейчас Кора готова была поверить, что Камила таким образом собиралась заслужить искупление, и она самолично отпустит ей все грехи, если только Талий вернется домой в целости. Когда. Правильно — когда вернется.       Через час написала Агнесс и выразила свои соболезнования. Позвонила мама и извинилась за отца. Заверила, что все будет хорошо и даже пообещала любую помощь, которая только потребуется — у Экаты Дэм-Новы свои связи на Дукруте. Кора отказалась, но поблагодарила, потому что на негатив сил у нее не осталось. Бабушка по очереди с Рэйном дежурили в кабинете моревы, где обосновалась Коралина, способная только на ожидание. Сейчас все в руках Камилы, отряда Ольтерны и моревы. Путешественница по мирам сейчас ничего сделать не в силах, как бы пафосно не звучали вышесказанные слова.       Ближе к утру после бессонной ночи Коралине удалось задремать, сложив голову на колени Рэйна, и сон был зыбким и беспокойным. Голоса сменялись криками, и от них разбивалось сердце. Кто-то шептал, умолял о пощаде, скуля от боли, но Кора не могла проснуться, утянутая в сети собственного подсознания, словно маленькая безвольная рыбка. Кажется, она ворочалась, потому что сквозь сон чувствовала осторожные поглаживания по голове и чей-то приглушенный голос, словно колыбельная. Он сталкивался с тревожным шепотом и криками, даруя глотки воздуха. Коралина знала, что это был Рэйн. Единственный, кого она сейчас готова была подпустить к себе достаточно близко.       Она проснулась от первых лучей солнца, коснувшихся ее лица, и тихой беседы, которая происходила чуть в стороне. Кора открыла глаза и увидела спящего Рэйна, его голова была откинута на спинку дивана, а на креслах чуть поодаль сидели бабушка и морева, о чем-то напряженно переговариваясь.       — Столько времени прошло, Софита, а ты до сих пор ведешь себя, как девчонка, — Мартина сжала пальцами переносицу, недовольно поджав губы.       — Девчонка? — тирра горько усмехнулась, чуть отвернувшись. — Помнится, именно ты проявила мягкосердие к тем монстрам с Ирнекана, подставив под удар всех нас.       — Вторую волну поставок быстро удалось пресечь, — морева заискивающе посмотрела на старую подругу.       — Но какой ценой? — Софита болезненно скривилась, протяжно выдохнув. — Тэф чуть не погиб. Я молчу об Ольтерне, которая едва выбралась с Ирнекана, куда ты ее отправила!       — До сих пор не зовешь ее по имени? — Мартина дернула уголком губ, а бабушка фыркнула. — Это было почти три мока назад. Три мока, Софита! А ты просто уничтожила мирный договор с Ирнеканом и бросила нас! Мы всегда были втроем, мы были подругами.       — Пока ты все не испортила. Отношения с союзниками тебе всегда были важнее Милеты, — Софита скрестила на груди руки.       — Я просто хотела избежать войны, — морева грустно качнула головой.       — А теперь она неизбежна. Если, конечно, вам не удастся выкрутиться, — Коралина зажмурилась, потому что бабушка неожиданно посмотрела на нее. — Кора вся в мать, такая же смелая и безрассудная. Она не станет осторожничать, потому что ставит любовь превыше безопасности.       — Ей помогут. Я лично буду контролировать операцию, — Мартина прикрыла глаза. — Все пройдет хорошо.       — Хочу в это верить, — Софита замолчала на пару секунд, а потом улыбнулась. — После ухода Экаты я ждала, когда у нее родится ребенок. Я верила, что он захочет приехать на Милету, и тогда, может быть, я бы смогла вернуть свою семью, — в голосе проскользнула боль. — Кто бы знал, что Коралина сама с этим прекрасно справится.       — Она смелая, — морева кивнула.       — Она похожа на нас, — Софита задумалась. — Мы обе знаем, что значит терять.       Женщины посмотрели друг на друга, и в их одинаковых в эту секунду взглядах вспыхнула непередаваемая скорбь, подкрепленная чем-то еще, более сильным. Мартина неожиданно всхлипнула, шумно втянув носом, а потом в порыве схватила Софиту за руку, едва ли не падая перед нею на колени.       — Я виновата! Я виновата в смерти Коралана, очень виновата! Это я отдала приказ об освобождении тех ублюдков с Ирнекана! Я допустила то, чтобы именно он был в тот день на службе, и виновата, что Коралан был убит во время теракта! Я… все я… Но ты потеряла брата, Софита, а я потеряла мужа, и это… тоже очень больно.       Коралина могла поклясться, что в этот момент просто перестала дышать. Она не думала, что Мартина по сути своей является ей двоюродной бабушкой, куда больше ее заботило то, что по щекам Софиты поползли слезы, такие скупые и застарелые, словно высохли еще внутри, и сейчас выкатывались с трудом, выражая всю боль от старой трагедии, от смерти человека, которого нет вот уже почти тридцать лет. Они обе прекрасно знают, что значит терять любимого человека, мужчину, которого обязаны были защитить.       — Коралан бы расстроился, если бы узнал, что мы в ссоре, — неожиданно заметила Софита, даже не собираясь стирать с щек слезы. Она улыбнулась, но эта улыбка больше напоминала маску скорби.       — Расстроился бы, — эхом повторила Мартина, продолжая держать ее за руку. — И я сожалею, что тогда не смогла принять верное решение. Я очень сожалею. Прости меня, — морева тоже всхлипнула, отвернувшись.       — Я простила тебя, Марти, уже очень давно, — прошептала Софита так тихо, что Коралина едва ее расслышала.       Кабинет погрузился в тишину, которую разбавлял лишь шорох ветра, пробравшегося сюда через раскрытое окно. Насколько девушка могла судить, сейчас было не больше девяти утра, а это значит, что отправляться на космодром им нужно будет через два часа. Наска вчера потрудился объяснить, что до Дукрута на новейшем корабле лететь не больше шести топов, но до этого будет бесконечно много процедур, которые нужно будет пройти заранее.       Коралина пару секунд полежала с закрытыми глазами, а потом все-таки решилась подать признаки жизни, чтобы не шокировать притихших женщин очень уж сильно. Ей казалось странным, что об упомянутом теракте никто в Мирлее не говорит, хотя об убийстве семьи Рэйна знают больше, чем все. Видимо, это случилось чуть раньше, и гибель служащего лица беспокоило правительство чуть меньше, чем убийство целой семьи. Нежелание разводить панику сгубит Мирлею и планету в целом, если Мартина и прочие правительницы не научатся говорить о реальных проблемах громко и всем. Нет у Милеты союзников в галактике Пантона, только вера ее детей. И Коралина, которая через пару часов бросится в бой за свою любовь. Пора это заканчивать.

***

      Он потерял счет времени, бессильно забившись в самый темный угол сырой камеры. Риген и его дружки не тронули, вопреки своим угрозам, потому что получили приказ механического бесполого голоса через свои смарткомы и со злостью швырнули Талия сюда, пообещав расправиться с ним чуть позже. Насколько он понял, они ждали Коралину, чтобы она обменяла себя на него. Это приводило мужчину в ужас, и он тратил последние силы на то, чтобы придумать, как выбраться отсюда и не подводить ни Кору, ни Рэйна. Гораздо легче было бы, если бы Талий был уверен, что Коралина сюда не сунется. А она сунется, без сомнений пойдет тараном, рискуя собой отчаянно и яростно. Кажется, он успел изучить ее слишком хорошо.       Бледных замерзших губ коснулась нежная улыбка, а желудок предательски заурчал. Кажется, он ел только вчера, хотя, как Талий мог это знать, если сюда даже солнечные лучи не пробивались. Ждать, что Риген осчастливит его обедом, не приходилось. Бывший гость кафе излучал только вполне осязаемое желание поиметь его до звездочек перед глазами, и от этого Талий содрогался, чувствуя, как по венам наравне со страхом струится омерзение. Адреналин в крови подсказывал делать ноги отсюда быстрее, чем Риген решится нарушить приказ безликого начальника.       Мужчина оперся рукой о холодный пол, наощупь подползя к решетчатой стене, которая соединялась с точно такой же камерой. Пока здесь были пленители с фонарями в руках, Талий успел увидеть, что здесь несколько рядов таких камер и, кажется, они были отнюдь не пустые. Осознание настигло его быстрее, чем узнавание Ригена, и мужчина был готов поклясться, что Милета совсем скоро раскроет секрет исчезновений своих граждан, о которых рассказывала Коралина. Но Талий не верил, что все это организовали глупцы-дукруты, на такое у них ни ума, ни сил не хватит. За всем этим стоит кто-то влиятельный. Кто-то очень влиятельный, имеющий допуск к общей системе планеты, если способен на такое масштабное преступление.       — Эй, — Талий сжал руками щербатые прутья, прищурившись в темноту. Ему определенно не показалось, что по ту сторону решетки кто-то пошевелился. Оставалось только надеяться, что это не какой-нибудь дукрутский зверь, случайно забравшийся сюда. — Есть кто-нибудь?       — А ты смельчак, — хмыкнула пустота, но совсем скоро в сторону Талия кто-то пополз. — Вчера притащили сюда, я прав?       — Кто вы? — мужчина настороженно отшатнулся, когда в скупом свете пригоревшей лампочки в дальнем углу перед ним появилось грязное, обросшее лицо.       — Тот же, кто и ты, — сухие губы растянулись в жутковатой улыбке. — Пленник.       — Вы с Милеты? — Талий пытался определить, земляк ли перед ним. Говорил на мирлейском диалекте, это сложно не заметить.       — Я… очень давно не слышал этого слова, — человек пару раз моргнул глазами, о чем-то серьезно задумавшись. — Я жил в Мирлее, — он подтвердил догадки. — В Эо-Сити, пока… не оказался здесь. А ты, друг?       — Я тоже, — Талий попытался ободряюще улыбнуться. — Давно вы здесь?       — Слишком, — он каркающе рассмеялся. — Мои дети, наверное, уже обзавелись собственными семьями. Расскажи, как там? Дома?.. — в его голосе было столько горечи, что Талий почувствовал ее привкус на своем языке, шумно вздохнув.       — Планета готовится к Сата-Фатии, — мужчина улыбнулся, игнорируя болезненный укол в сердце. — Улицы украшают, планируют свадьбы, — голос заметно дрогнул.       — Ты тоже планировал? — уточнил собеседник, и Талий поджал губы.       — Да.       — Слышал, эти нелюди говорили, словно за тобой кто-то должен прийти? Невеста?       — Невеста, — мужчина вздохнул, крепче сжав ржавые прутья.       — Они никого отсюда не выпускают, — по ту сторону прутьев раздался грубоватый смешок. — Я видел, как пленников выводили отсюда, якобы отпуская домой, но… их всех лихорадило. Вряд ли их отправляли куда-то кроме братской могилы.       — Им нужна Коралина, — как бы для самого себя прошептал Талий. — Она говорила, что знает нечто, чего знать не должна.       — Если здесь появится женщина, я клянусь Харитой, что этот кошмар закончится, — в голосе пленника вспыхнула яркая надежда, такая ослепляющая, как тысячи Аниларок.       — Вы сказали, что у вас есть дети, — Талий хмыкнул с его энтузиазма. — А жена?       — Есть, — человек часто закивал. — Моя милая, прекрасная… У меня большая семья, малой. Три дочери и сын, представляешь? Трое мужей и красавица жена… она такая добрая и чуткая, ты бы знал. У нее большое сердце, в котором место хватало на всех. Я бы половину жизни отдал, чтобы хоть глазком ее увидеть. И моего сына.       — Значит, увидите, — Талий не знал, зачем пообещал это, но язык прикусил поздно. Пленник пару секунд молчал, а потом осторожно рассмеялся.       — Я никогда не терял надежду. Любовь… она освещает даже самые темные дни, — он обвел пространство рукой, и Талий наконец сумел разглядеть цвет его глаз — небесно-голубой, такой невинный, чистый. — Я никогда не забывал свою семью.       — Я уверен, что и она вас не забывала. Что вас ждут.       Человек не ответил, боком привалившись к прутьям, и притих. Тогда Талий начал рассказывать последние Милетские новости, о том, кто выиграл в Харитских Играх, что морева Корсаканы подарила Мартине Вита-Ло и сколько деревьев иму распустилось в этом году. Пленник слушал, не перебивая, и Талий, хоть и не видел, но знал, что он улыбался. Он принес ему частичку дома и был готов говорить до тех пор, пока не охрипнет. Пока Коралина не придет, он будет сильным, чтобы защитить тех, кто в этом нуждался.       — Ты славный малый, — неожиданно сообщил человек, поменяв позу. — Я все думаю, что мой сын вырос похожим на тебя, такой же бойкий.       — Уверен, что у него все хорошо, — Талий тоже привалился к прутьям, морщась от голодной боли в животе. — Как вас зовут?       — Мое имя… я уже думал, что забыл его… но имя моей прекрасной Альзы я помню хорошо… и сына. Талий, мы с Альзой так его назвали. Мое имя Ник, малой. Ник Сэт-Ави.       И в этот момент мир схлопнулся.