Flowers tainted with his blood

Стэнли провел уже очень много времени за чертежным столом, уставившись в пустой лист перед ним. Прошло уже несколько перезапусков с тех пор, как Рассказчик подарил ему эту комнату, и Стэнли провел большую часть из них за рисованием или чтением, но не ВСЕ. Он совершал пробеги и никто кроме него самого не знал, что отныне он слушался Рассказчика гораздо чаще. Последний, тем временем, успел создать два значительных дополнения к комнате. Первым стал большой кожаный диван, на котором Стэнли мог вздремнуть или почитать. Парень также заметил, что он был гораздо удобнее тех, что стояли в комнате отдыха, в которой он проводил все меньше и меньше времени, предпочитая холодному залу свое уютное святилище. Вторым дополнением была музыка. Классическая «Лунная Соната» Бетховена. Название показалось клерку знакомым и он вспомнил, что уже слышал о ней в реальном мире, хотя и не помнит, чтобы когда-либо слушал ее. Стэнли посчитал, что это, судя по всему, была любимая композиция Рассказчика, ведь иногда тот напевал ее мотив, прямо как аккомпанировал мелодии в лифте напротив кабинета начальника, когда Стэнли решал прокатиться в нем. Стэнли откинулся в кресле, положив карандаш за ухо, а руки под голову, в раздумьях; когда он повернул голову вправо, в сторону своего стола, его взгляд упал на лежащую на нем записную книжку. Стэнли вложил туда многое, хотя поначалу, он не мог найти ничего о чем можно было написать, учитывая, что его жизнь в «Притче», по сути, повторялась снова и снова. Но в конце концов, он начал писать о своем прошлом травматичном опыте, в надежде на то, что это поможет с ним справиться, и иногда это действительно работало, а иногда, однако, воспоминания захлестывали его с такой силой, что он мог только плакать. Стэнли, так же, много писал и о Рассказчике, о том, как они познакомились, что он о нем думал, его реакции, его интонацию во время каждой реплики и т.д. Если говорить откровенно, большая часть записей крутилась вокруг этого голоса, и Стэнли был очень благодарен Рассказчику за шифрование ручки, которое делало записи нечитаемыми ни для кого, кроме Стэнли, и без проблем позволяло оставлять книжку на виду у мужчины. Сказчик и сам никогда не спрашивал о ней, как и не спрашивал своего протагониста о том, что он в ней писал; только о том, не нужно ли добавить чего-нибудь еще в комнату и нравилась ли она ему, что для клерка было приятно. К слову о Рассказчике, Стэнли все думал о том, какой подарок за все вложенные в создание этой комнаты усилия он мог бы тому предложить. Очевидно, что потакание мужчине в прохождение его истории нельзя было назвать подарком, а потому Стэнли думал о чем-то еще. Он думал о том, чтобы подарить ему красивый рисунок; не то, чтобы у него было много возможностей, но это, опять же, и была причина его ступора перед чистым листом. Стэнли понятия не имел, что нарисовать; все, что он знал было создано Рассказчиком — "Притча" — и, учитывая, что он застрял здесь надолго (ему следовало бы спросить Рассказчика, сколько прошло времени с тех пор, как он впервые оказался в "Притче"), воспоминаний о реальном мире оставалось все меньше, а те немногие, что у него еще оставались, вероятно, не смогли бы составить полноценный рисунок. Потому Стэнли решил обратиться к другой идее. Что если он нарисует их с Рассказчиком в реальном мире? Ничего слишком грандиозного, но, может то как они сидят на пляже или что-то наподобие. Парень так загорелся этой идеей, что незамедлительно приступил к работе, решив, что подарит ее Рассказчику при следующем пробеге. Но на полпути к завершению, Стэнли вспомнил кое-что очень важное; он не имел ни малейшего представления о том, как выглядит Рассказчик. Черт, он даже не знал есть ли у того человеческий облик. Может нарисовать мужчину так, как он его представлял? Нет, так рисунок точным не получится. Может тогда бросить затею? Нет! Не вариант. Это единственный более-менее подходящий подарок, который он мог предложить, и о Стэнли, конечно, можно было сказать многое, но его отнюдь нельзя было назвать неблагодарным. Он ОБЯЗАТЕЛЬНО подарит рисунок Рассказчику. Но как, если он не знал как тот выглядит? Внезапно, его озарила мысль. Что если он сделает набросок Рассказчика, а затем покажет, спросив, что тот о нем думает? Если у него есть человеческий облик, он просто укажет на неточности в рисунке Стэнли; а если нет, он подскажет насколько точно этот набросок соответствует его реальному образу. Это было бы интересно, учитывая, что о самом Рассказчике они почти не говорили, в большей степени обсуждая Стэнли, так что он решил попробовать. Стэнли отложил свой первый рисунок, хорошенько его запрятав; он закончит его, когда будет иметь четкое представление о внешности Рассказчика. Он не боялся пропажи рисунка, так как заметил, что все его работы лежат точно там же, где и прежде после каждого перезапуска; он считал это очередной любезностью со стороны Рассказчика. Стэнли же начал работать над наброском человеческой формы своего компаньона. Это заняло много времени, так как он полагался не на воспоминания, а на воображение, что было гораздо труднее, учитывая, что в его распоряжении был только голос. Как только набросок был закончен, он приподнял его, чтобы оценить качество своей работы и был очень горд тем, какой она вышла. Стэнли сложил рисунок в карман, покинул комнату и направился к своему столу в кабинете под номером 427 для быстрой пробежки и дискуссии с своим Рассказчиком. Как только клерк опустился на свое место, он начал печатать на своем компьютере команду, установленную Рассказчиком для того, чтобы Стэнли мог оповещать, готов ли он к забегу. Мужчина сделал это для того, чтобы предотвратить поток вынужденных перезагрузок, так как боялся, что это может все поломать. Как только программа была запущена, Стэнли откинулся на своем кресле и стал ждать уже привычного вступления к истории. Он ждал и ждал, и ждал, и ждал. Ну, это было странно, обычно Рассказчик сразу замечал присутствие Стэнли в комнате, стоило команде запуститься на его компьютере, но прошло уже 10 минут, а ничего так и не произошло. Стэнли решил подождать еще, может быть мужчина был чем-то занят. Так что он принялся ждать. 15 минут прошло. А затем 20 минут. А затем и полчаса, тревога Стэнли все нарастала, но он ждал. Час. Два часа. Два с половиной часа. Стэнли даже не заметил, как прождал почти 5 часов. Все это время он печатал команду снова и снова, и снова, минимум 16 раз, но абсолютно безрезультатно. Он раскачивался взад и вперед в своей каморке, тяжело дыша, неловко проводя рукой по волосам, взволнованно касаясь бумаги в собственном кармане. Тишина, нарушаемая лишь шумом кулера в системном блоке, его сбитым дыханием и эхом его быстрых шагов. Он чувствовал себя так же, как и в тот раз, в комнате с Кнопкой Пропуска, где были только Стэнли, пустая комната и гробовая тишина от Рассказчика. Паника и страх начали брать верх над его сознанием и тысячи вопросов, порожденных тревогой, возникали один за другим. Куда делся Рассказчик? С ним что-то случилось? Что, если кашель, который он слышал в тот день был признаком чего-то ужасного? Но он не слышал, чтобы тот кашлял с того самого дня; неужели Рассказчик скрывал от него свое состояние? Стэнли навсегда останется здесь в одиночестве? Дыхание Стэнли было прерывистым, его горло сжалось, слезы больно обжигали глаза, а его тело бесконтрольно тряслось. Он положил руки на стол, чтобы собраться и не упасть на пол. Жуткие воспоминания о концовке Кнопки Пропуска выжгли дыру в его сердце и сознании; он все еще помнит ту давящую тишину, ощущение одиночества, вины и ужаса, которые тот ощущал, и сейчас все это повторяется. Стэнли бросил взгляд на часы, в надежде на то, что наблюдение за движением стрелок поможет ему успокоиться, ведь это бы означало, что время не стояло на месте и это все было просто травматичным воспоминанием, играющим с его сознанием злую шутку. Он не нажимал кнопки, а значит время должно идти как и всегда; но стоило ему увидеть часы, как кровь Стэнли застыла в жилах. Стрелки не двигались, что еще сильнее подстегивало панику. Внезапно Стэнли почувствовал слабость, перед глазами все расплывалось; он был напуган; он не хотел оставаться один без своего Рассказчика. Он отшатнулся к стене со стороны двери, позволяя себе сползти по ней и упасть на пол прижав колени к груди. Может он ошибся при вводе команды, тем самым вызвав баг? Нет, это было невозможно! Внутри "Притчи", Стэнли не обладал никакой силой, что позволила бы ему совершить такое. Может за тот большой промежуток времени, что он провел в чертежной комнате, что-то плохое случилось с Рассказчиком? Что если само создание комнаты нанесло непоправимый ущерб? Тысячи вопросов бушевали в голове Стэнли. Но в одном он был уверен; ему нужен был Рассказчик. Он пытался звать голос, но был вынужден обнаружить, что тот не издавал ни звука в ответ; он пытался кричать, но преуспел лишь в том, чтобы сорвать свое горло. Он безудержно плакал, раскачиваясь взад и вперед на полу, и шумно вдыхал. Стэнли ненавидел одиночество и тишину еще со времен жизни в реальном мире, Рассказчик был его якорем к здравомыслию, но что, если он больше никогда не услышит этот успокаивающий голос снова? К этому моменту паника полностью поглотила его сознания и чувства. Но не слух, ведь он, кажется, услышал далекий голос, что также, судя по всему, источал беспокойство и панику. Однако, Стэнли не мог сосредоточиться на том, что именно ему говорили; он был уже слишком далек от всего. Голос пропал так же быстро, как и возник. Стэнли хотел докричаться до него, умоляя голос не оставлять его одного, но в этом состоянии он мог только позволить слезам литься по его щекам; ему казалось, что он сходит с ума. Это продолжалось до тех пор, как чьи-то руки затянули его в теплое объятие, прижав его лицо к мягкой ткани. Стэнли мог ощущать вибрации в чужой груди, предполагая, что этот кто-то говорил и он мог слышать повторяющийся звук, словно бы человек повторял одно и то же раз за разом. Стэнли мог слышать как быстро билось чужое сердце, свидетельствуя о том, как сильно этот человек был напуган. Все это послужило связующим между реальностью и Стэнли, помогая ему успокоиться; понемногу, паника стала отступать, но он продолжал всхлипывать. Однако, он достаточно успокоился, чтобы суметь сосредоточиться на голосе и на том, что тот говорил. Первое, что он заметил было то, что голос звучал невероятно знакомо, но подавлено, словно тот плакал. Второе, он просил прощения снова и снова, и снова. Как только туман, окутавший его сознание, окончательно рассеялся, Стэнли понял, что этот голос принадлежал Рассказчику, который так же трясся, прижимая его крепче к своей груди. От осознания этого, разум Стэнли опустел. Знания того, что самый важный в его жизни человек находится рядом, было достаточно, чтобы заглушить голоса в его голове. Парень устроился поудобнее, чтобы обнять его в ответ, и ненароком уткнулся в его шею. Так продолжалось, пока Стэнли не почувствовал как его веки тяжелеют от усталости, приглашая того в мир сновидений. Но Стэнли боялся, что если позволит себе поддаться этому, то позже проснется в пустом и мертвенно тихом офисе. Но, вот уже во второй раз за день; Стэнли проиграл эту битву.