Когда выбора нет

Лань Ванцзы проснулся от того, что ему в глаз бил луч солнца. Привыкший просыпаться с рассветом, он понял, что утро уже вовсе не раннее. Но, учитывая все события прошлой ночи, проснуться поздно было даже приятно. В его объятиях никого не было, однако в кровати он был не один: Цзян Ваньинь сидел чуть поодаль, опершись спиной на столбик балдахина, и задумчиво смотрел в никуда, погружённый в свои мысли. Он успел натянуть нижние одежды. По-летнему полупрозрачные, они были распахнуты на груди и поддерживались одним лишь поясом, открывая взору и шрамы, и очертания мышц. Зрелище в высшей степени привлекательное и радующее глаз. Лань Ванцзы не отказался бы созерцать его каждый день. Он пошевелился, давая понять, что проснулся. Цзян Ваньинь перевёл на него взгляд, и по его хмурой отрешенности Лань Ванцзы понял, что его беспокойный любовник проснулся уже давно и успел позаниматься делами ордена, кого-то отчитать и раздать приказания прежде, чем вернуться в постель. - Не хотел вас будить, - произнёс он, и взгляд его несколько смягчился. - Мгм, - Лань Ванцзы сел и потянулся его поцеловать. Саньду Шэншоу поцелуй благосклонно принял, однако отстранился сам, заставив Лань Ванцзы почувствовать, что что-то не так. Он недоуменно нахмурился и посмотрел на Цзян Ваньиня в поисках ответа, и тут заметил длинную фиолетовую ленту, которую тот намотал на кулак в ожидании, когда Второй нефрит проснётся. Лань Ванцзы сразу испытал нервозность, у него во рту стало сухо. Это... Расплата за вчерашнее? А зачем бы ещё Цзян Ваньиню возвращаться в постель? Пожелать ему доброго утра тот мог и так. Заметив его интерес, Саньду Шэншоу усмехнулся и продемонстрировал ленту, уже не таясь. - У меня есть к вам предложение, - произнес он официально, и в животе Лань Ванцзы внутренности сбились в ком и сделали кувырок. В его клане предложения, связанные с лентами, трактовались однозначно, но глава Цзян?.. Что он задумал? - Предложение... какого рода? - осторожно уточнил Лань Ванцзы. Усмешка Саньду Шэншоу делалась натянутой, а в глазах промелькнуло нечто мрачное. Лань Ванцзы потянулся и накрыл его руку своей. Что бы тот ни хотел ему предложить, он едва ли откажет, ведь они зашли уже так далеко, неужто Цзян Ваньинь сам этого не понимал? Верно нет, или было что-то ещё, что-то другое, непонятное пока Лань Ванцзы. - Что за предложение? - повторил он более мягким и уверенным тоном. Цзян Ваньинь отстранился и сел напротив него. - Сейчас вы дадите мне свои руки, - произнес он низким, опасным голосом, от которого по спине побежали сладкие мурашки, а зверь в груди заворочался, заинтересованно поднимая голову. - Вы дадите мне свои руки, а я свяжу их вот этой лентой, - Цзян Ваньинь продемонстрировал наглядно свою ленту, которой он подвязывал волосы. - И вы позволите мне сделать с собой все, что я посчитаю нужным. Разумеется, вы можете отказаться, сейчас или в любой другой момент, достаточно будет всего лишь разорвать ленту. Но если вы это сделаете, - серые глаза холодно сощурились, - то больше никогда не окажетесь в моей постели. Лань Ванцзы побледнел, все внутри у него разом сжалось, смерзлось от холода. Что он сделал, чтобы заслужить подобное? Неужели вчера все было настолько плохо? Но ведь Цзян Ваньинь не сопротивлялся и получил удовольствие. Так почему же наказывает его так жестоко? Они оба прекрасно понимали, что условия Саньду Шэншоу практически невыполнимые. Со своей огромной физической силой и темпераментом он не сможет сдержаться и разорвёт эту ленту просто в порыве страсти. Или это не в счёт? - Что, если я сделаю это случайно? - уточнил Лань Ванцзы, сглатывая. - Постарайтесь не допустить случайностей, - был жёсткий ответ. - Кажется, в Облачных глубинах адептов учат глубокому самоконтролю. И от того, как он это произнес, у Лань Ванцзы невольно кровь прилила одновременно к лицу и к паху. Что ж, очевидно глава Цзян в самом деле намекал, что вчера он был слишком несдержан. Но такие жестокие условия, так много поставить на кон из-за одного неудачного соития... "Саньду Шэншоу действительно не Вэй Усянь, - пронеслось в голове. - Ты знал, что будет, если его разозлить". "А, может, он отдался тебе вчера лишь затем, чтобы решить свои дела, а теперь ищет повода прервать отношения?" - полыхнуло жестокое, как вспышка Цзыдяня. Нет. Нет, быть того не могло. Цзян Ваньинь был не из тех, кто легко подпускал к себе других, доверял себя и свое тело. Он бы никогда не опустился до подобных методов, в нем было слишком развито понятие чести, он пекся о своём достоинстве. И скорее именно это стало причиной таких жёстких условий: Лань Ванцзы нарушил его доверие. Опустив голову, Второй нефрит растерянно уставился на узор покрывала. Саньду Шэншоу был прав: в Гу Су ценился самоконтроль, и Лань Ванцзы всю жизнь потратил, чтобы обуздать свой буйный темперамент, вогнать себя в рамки, приличиствующие его семье. Это требовало от него огромных усилий, и в результате лишь абсолютная отрешенность стала его выходом. Но под слоем из белого нефрита всегда бушевал огонь. Лань Ванцзы отчаянно боялся навредить Вэй Усяню, оттолкнуть его своей истинной сутью, но тот принял её безоговорочно и целиком. Они так сошлись в своих вкусах и предпочтениях, что это казалось невероятным. Но Саньду Шэншоу... Это был совсем другой человек. Лань Ванцзы в жизни бы не поверил, что тому не понравилось. Понравилось, очевидно, иначе они не лежали бы сейчас в одной постели. И на грубые ласки он сам не скупился ни с ним, ни с Вэй Усянем. Доказательством тому были обширные следы на их телах. И все же было нечто, отличавшее Цзян Ваньиня от его шисюна. Если первый все планировал и контролировал, то второй подчинялся течению обстоятельств и предпочитал выдумывать на ходу. Контроль был важен для главы Цзян, и Лань Ванцзы его понимал, он сам был таким. Оттого так трудно было теперь решиться и отдать себя в чужие руки. "Но он ведь пошёл на это, уступил, доверился. Неужели ты не сможешь ответить тем же? Покажи, как доверяешь, как ценишь его. Или увиденное в подвалах так тебя впечатлило?" Нет, он не боялся Цзян Ваньиня, не думал, что тот причинит ему настоящий вред. В конце концов, Вэй Усяню бы подобное не понравилось, а Саньду Шэншоу едва ли сделает что-то, способное настолько огорчить его шисюна. Хотелось бы в это верить. "И, тем не менее, этот человек готов поставить на кон ваше совместное будущее, не давая Вэй Усяню даже права голоса". Украдкой глянув на ожидавшего его решения Цзян Ваньиня, Лань Ванцзы решился. Всё равно выбора ему не оставили, и это было особенно жестоко. - Я согласен. Второй нефрит протянул ему руки. - Хорошо, - кивнул Саньду Шэншоу. Он выглядел серьёзным, а его глаза были подобны бездонным омутам в жаркий летний день. - Спасибо. Лента полоса за полосой ложилась на запястья. Её контраст с белой кожей был даже красив. Лань Ванцзы затаил дыхание, чувствуя плотную хватку фиолетового шёлка. Конечно, он мог её разорвать, чего легче, но в том-то и заключалась трудность задачи. Пока Цзян Ваньинь связывал ему руки, он делал глубокие вдохи и выдохи, борясь с неуютным чувством потери контроля и обретая его в себе. Лань Ванцзы так глубоко ушёл в себя, что не сразу почувствовал нежное прикосновение к своей щеке. - Посмотрите на меня, - услышал он словно издалека голос, одновременно мягкий и требовательный. С большим трудом Лань Ванцзы смог поднять потяжелевшие веки и, будто сквозь дымку, увидел красивое лицо Цзян Ваньиня. Солнце било в приоткрытое окно, бросая тени, путаясь в его волосах серебристыми бликами. Это завораживало. Лань Ванцзы подался вперед и получил поцелуй. На этот раз никто не спешил отстраниться. Они целовались и целовались, полно и мягко с нарастающей страстью. Но, как только зверь внутри Лань Ванцзы поднял голову и захотел пустить в ход зубы, прикусить до крови, поцелуй оказался разорван, оставляя Второго нефрита в растерянности и холоде. - Лягте, - велел Саньду Шэншоу этим своим полуприказным тоном. Помедлив, Лань Ванцзы подчинился, лёг на спину, не зная, куда деть свои связанные руки. - Возьмитесь за изголовье, так будет проще, - подсказал Цзян Ваньинь, блуждая по его телу рассеянным взглядом. Лань Ванцзы завёл руки за голову, нашарил переплетение резного дерева, и ощутил себя вдруг таким обнажённым, бесстыдно выставленным напоказ, что захотелось немедленно сжаться, прикрыться, ускользнуть от полыхнувшего жаром взора, сохранить свою целостность. Но он поборол в себе этот порыв, прикрыл глаза и вновь начал дышать на счёт. Его отвлекло щекотное прикосновение к рёбрам, нежное скольжение пальцев вокруг мышц груди, сосков, ниже, к самому паху, но необходимого, того что уже восставало навстречу ласке, Цзян Ваньинь так и не коснулся. Лань Ванцзы привык быть тихим даже на пике страсти. Он не стонал, не кричал, как его страстные, чувствительные любовники. Всё удовольствие он копил внутри, оно собиралось в дяньтяне, подобно огненному шару. Сейчас этот шар начал горячо формироваться. - Второй нефрит клана Лань так красив, - низкий, хриплый голос будоражил не меньше лёгких, дразнящих касаний. - Так совершенен! Словно ожившая драгоценная статуя... - дыхание обожгло ухо, зубы зацепили мочку, вызвав крупную дрожь, но задерживаться не стали. - Столь холоден, столь величественен... Слава сама летит впереди него, - кончик носа прочертил линию от уха вниз по шее, волосы защекотали грудь. Так приятно, так волнующе. Так медленно! - Сколько сердец разбилось об этот неприступный образ. Кто же знал, что за ним кроется такой несдержанный варвар! Тело прошило острой болезненной вспышкой, обожгло правый сосок. Лань Ванцзы выгнулся и судорожно выдохнул, пережидая, принимая эту муку. Так Саньду Шэншоу решил с ним расквитаться? Оказывается Цзыдянь можно было использовать не только для убийства монстров и преступников, но и для пыток иного рода. Сможет же он выдержать это и не разорвать ленту, когда фиолетовые искры пронзят более сокровенные и чувствительные места? А в том, что это случится, Лань Ванцзы не сомневался. Он снова принялся дышать в попытках восстановить самоконтроль. Прикосновения пальцев к его телу возобновились, все такие же нежные и неторопливые, подчинившиеся ритму его дыхания. Это завораживало, заставляло все глубже тонуть в сладостном мареве, словно в густой золотистой смоле. В какой-то момент Лань Ванцзы начал захлебываться в ней, и в нем вспыхнул страх, что он не выплывёт обратно. - Тише, тише, - тяжёлая ладонь раскаленным тавром легла на грудь левее клейма, оставленного когда-то в прошлой жизни Вэнь Чао, но даже оно не проникло в его суть так глубоко, как это прикосновение, припечатавшее его к кровати. - Дышите, Ханьгуань-цзюнь. Мы ещё только начали. И в этот момент, словно в насмешку, новая вспышка Цзыдяня пронзила его суть, заставив задыхаться и распахнуть рот в безмолвном стоне. Другая ладонь легла на бедро, погладила, пальцы, грубоватые от меча, скользнули между ног, поласкали чувствительную кожу на внутренней стороне, заставляя развести колени. И вдруг ущипнули, больно, до синяка. Лань Ванцзы крупно вздрогнул, дерево скрипнуло в его руках. Цзян Ваньинь милостиво погладил болезненный след, длинные волосы защекотали бедра, накрыли их, а затем губы Саньду Шэншоу коснулись синяка, язык приласкал налившуюся болью кожу. Лань Ванцзы прикусил губу и шире раздвинул ноги, подчиняясь властной ласке и совсем позабыв и стыде. Губы продолжали терзать его, то спускаясь жгучими поцелуями к колену, то поднимаясь к паху, но не касаясь члена. Скоро вся внутренняя поверхность бедра зацвела засосами. Лань Ванцзы расслабился, и тут другое его бедро, еще нетронутое, обожгла молния. От колена в пах, а оттуда прямо в мозг. Дерево в пальцах опасно затрещало, рот наполнил вкус крови. - Какой же вы несдержанный, - раздалось насмешливо-ласковое прямо у члена. Дыхание дрожало у самой вершины, которая начала уже сочиться влагой. - Такой холодный в жизни, а на ложе, точно дикий зверь... - Цзян Ваньинь издевательски подул на головку. Лань Ванцзы не выдержал, посмотрел на него и обжегся об острый, хищный взгляд. Над его бёдрами точно навис демон, готовый поглотить и душу, и тело. А точно ли выходцы из Пристани Лотоса были людьми? Был бы здесь сейчас Вэй Усянь, попытался бы его освободить от пытки или присоединился? Конечно, присоединился бы, и гадать не стоит. Но подобного Лань Ванцзы бы точно не выдержал. Он и сейчас с трудом сдерживался от желания вскинуться, опрокинуть, подмять под себя, и брать до звёзд в глазах... Но он не мог. Оставалось только дышать. - Вы хорошо справляетесь, - похвалил Цзян Ваньинь. - Заслужили награду. Губы, горячие, умелые, коснулись навершия истомившегося в ожидании члена, язык слизнул прозрачные капли. Лань Ванцзы зажмурился и изо всех сил стиснул зубы. Наслаждение прошило его насквозь, но этого было мало, недостаточно. Бедра задрожали от нестерпимого желания толкнуться прямиком в горячую глубину рта, получить свое удовольствие, а, самое главное, власть. Но он не мог этого сделать. Цзян Ваньинь сжалился, не стал его мучить, сам впустил его в жаркий рот, обхватил у основания и направил, обласкал. Другая его рука скользула ниже между бёдер, взвесила на ладони потяжелевшую мошонку, вырывая тихий вздох. Приятно, до чего это было приятно... Черноволосая голова размеренно двигалась между его бёдер, Цзян Ваньинь больше не томил, но и не торопился. Брал не глубоко, лишь наполовину, продолжая придерживать у основания массивный ствол. Все ещё недостаточно, чтобы достичь пика, но хотя бы не так мучительно медленно. Юркие пальцы меж тем пробрались ниже, приласкали чувствительные место под мошонкой, и вдруг его пронзил новый разряд. Лань Ванцзы выгнуло, его бедра сами непроизвольно толкнулись, пытаясь то ли уйти от поразившей его вспышки, то ли получить больше, но Цзян Ваньинь не позволил. Отстранился, выпуская с пошлым звуком его член, ещё и зубами по нему прошёлся, лишь слегка, но этого хватило, чтобы задрожать и покрыться испарной. - Не так быстро, - губы вновь оказались у самой запунцовевшей головки, язык подразнил щель, вызывая новые вязкие капли. Пальцы меж тем безжалостно терли и мяли под яичками, вызывая волны удовольствия. - Мы ещё не приступили к главному. "К главному?!." - пронеслось в голове панически. Что Цзян Ваньинь собирался с ним сделать?! Ответ нашёлся очень быстро: Саньду Шэншоу отстранился, и в его руках оказалась склянка с маслом. Лань Ванцзы судорожно вздохнул. Неужели сегодня его возьмёт мужчина? Короткая вспышка страха холодом прошлась по позвоночнику. Лань Ванцзы поежился, глядя во все глаза, как густое золотистое масло льётся на длинные пальцы и капает ему на живот и на простыни. От каждой капли он еле заметно вздрагивал, внутри у него все оцепенело. Лань Ванцзы никогда ещё до этого не подставлялся другому, он предпочитал брать, хотя, если бы Вэй Усянь попросил, он бы согласился. Но тот не просил. А Цзян Ваньинь не был Вэй Усянем. "Чего ты, собственно, боишься? Разве не приятно отдать себя близкому человеку?" "Да, но я... " Это было сущей глупостью, но Лань Ванцзы боялся, что глава Цзян будет с ним так же груб, как он с ним вчера. Не то, чтобы это было больше, чем он мог вытерпеть, но он не был уверен, что ему такое понравится. Да, в любой момент все могло закончиться, стоило лишь разорвать ленту. Однако разве не честно будет принять все до конца, как это делали люди, которые доверяли ему? Чего стоила теперь его собственная трусость, его малодушное желание сберечь себя?.. Его привело в чувство прикосновение ладони к бедру, неожиданно нежное, ласковое на контрасте того, что он ожидал. - Посмотрите на меня, - раздался мягкий, встревоженный голос. Лань Ванцзы с трудом открыл глаза и увидел над собой хмурое лицо Цзян Ваньиня. - Тише, дышите, - ладонь заскользила по бедру в правильном, успокаивающем ритме. - Всё будет хорошо. Взгляд бездонных серых глаз внушал спокойствие и уверенность. Дыхание постепенно выровнялось, паника улеглась. Несколько мяо - и Лань Ванцзы сам уже не понимал, чего так испугался. - Вы можете отказаться, вам за это ничего не будет. Я не собираюсь вас насиловать, - серьёзно произнес Цзян Ваньинь. Меж его бровей залегла морщинка. Лань Ванцзы некоторое время смотрел на него, а затем потянулся и коснулся его губ своими. - Вы можете, - выдохнул он, возвращаясь на место, вытягиваясь под тёмным, ласкающим взглядом. Теперь стыдно не было, было хорошо, даже жарко оттого, как тот смотрит. Цзян Ваньинь ещё некоторое время смотрел на него, а затем кивнул. Склонился, поцеловал снова, спустился поцелуями по шее вниз, слегка прикусил сосок, заставив вздрогнуть. "Дыши, - напомнил себе Лань Ванцзы. - Надо дышать". Ровно, на счёт, подчиняясь его ласкам, усмиряя остатки нервной дрожи. - Неужто думаете, что больно сделаю? - губы не стали томить, вновь мазнули по члену, все ещё твёрдому несмотря ни на что. - Вы, Ханьгуань-цзюнь, одарены сверх меры, - снова влажное касание языка от основания к вершине. - Но сами не знаете, как вашим даром пользоваться. Я покажу. Лань Ванцзы беспомощно закрыл глаза и откинул голову, подчиняясь, отдавая всего себя на его милость. - Вот так, молодец. Горячий рот накрыл, наконец, его член, вобрал наполовину, заставляя дышать чаще. Как долго они с Вэй Усянем практиковали эту ласку, чтобы достичь подобных высот? Наверное, делали это с ранней юности, улизнув от взора наставников куда-нибудь на дальние озера. Или запирались в спальне, рискуя быть обнаруженными родителями. Говорят, мадам Юй была строгой женщиной, ей бы это не понравилось. Как они скрывались от неё? Насколько острее риск делал наслаждение? Делали ли они это в Облачных глубинах, когда приезжали учиться? Не о том ли думал Вэй Усянь, отрабатывая скучное наказание в библиотеке, не за тем ли несся после, сломя голову, к своему шиди? Как они ласкали друг друга после пары кувшинов Улыбки императора? Впрочем, там возле них всегда был Не Хуайсан. Лицо опалило жаром. Позволяли ли они уже тогда увидеть себя кому-то третьему, а то и поучаствовать?.. Лань Ванцзы сглотнул и беззвучно застонал. Его порочная фантазия была отвратительна. Но, если бы он сам не погряз в сонме правил и хоть раз, вместо того, чтобы гонять Вэй Усяня, присоединился к ним, были бы они счастливы уже тогда, втроём? Могло ли это что-то изменить?.. Погруженный в себя, Лань Ванцзы не сразу почувствовал осторожное прикосновение пальцев между ягодиц. Это было приятно, особенно потому, что его член Цзян Ваньинь изо рта так и не выпустил, продолжая его ласкать. Вдоль позвоночника спускались огненные шары. Лань Ванцзы почти хныкнул, когда первый палец вошёл в него. Не больно, это было совсем не больно, скорее странно. Наслаждение отвлекало его от всевозможных неудобств, и Лань Ванцзы развёл колени шире, принимая. Палец двигался неспешно, аккуратно, смазывал внутри для дальнейшего проникновения. Лихорадка улеглась, они никуда не спешили, некуда было спешить. Второй палец он принял легко, расслабленный. Натяжение мышц усилилось, но они пластично поддавались. Вчера Цзян Ваньинь был не в пример туже, его тяжелее было готовить. Наверное потому что Лань Ванцзы действовал грубо. Стоило приласкать его немного, не торопиться. Но тогда терпеть и сдерживать себя не было никаких сил. Точно также это было с Вэй Усянем, когда взял его в первый раз прямо в придорожных кустах, где их мог увидеть и услышать кто угодно. Тогда Лань Ванцзы радовался, что они, наконец, сделали это, но теперь... "Разве первый раз с долгожданным возлюбленным не стоил большего?" Определённо стоил. Лань Ванцзы хотел бы сейчас вернуться назад и всё переиграть. Он знал, что Вэй Усяню нравится боль, но теперь он был к ней привычный, а тогда... Возможно, его мольбы и слезы вовсе не были игрой. Лань Ванцзы скрипнул зубами, и резко толкнулся бёдрами, чтобы насадиться глубже и тоже ощутить боль. Но её не было. - Тише вы, не дергайтесь, - Цзян Ваньинь выпустил его всё с тем же будоражащим пошлым звуком и шлепнул по бедру, заставив вздрогнуть. - Ещё, - выдохнул он. - Ещё? - Саньду Шэншоу посмотрел на него издевательски. - Так? Третий палец вошёл в него, растягивая до предела. Внутри стало туго, на грани боли. Лань Ванцзы попытался повести бёдрами, поймать её, но ему не дали. - Вот ещё. Вы не станете наказывать себя мной за ваши собственные глупости, - проницательно заметил Цзян Ваньинь, заставив его почти издать разочарованный стон. - Впрочем, не стану отрицать, вы достойны наказания. Обещание легло на кожу тяжёлым, раскалённым следом, заставив ерзать и морщиться. Пальцы внутри вновь пришли в движение, растягивая под себя, проталкивая внутрь больше масла. Цзян Ваньинь подсунул ему под поясницу одну из подушек. Теперь его зад был приподнят и открыт. Лань Ванцзы ощутил, как румянец огненными струями течёт по лицу, и всхлипнул, а в следующий момент выгнулся, дрожа, потому что пальцы внутри него согнулись и коснулись невероятно чувствительной точки. Лань Ванцзы подался навстречу, и теперь его никто не остановил. Губы вновь вернулись на истекающий смазкой член. Было так остро и хорошо, он словно покачивался на волнах наслаждения, то погружаясь в жаркий плен рта, то насаживаясь на так правильно ласкавшие сильные пальцы. И в тот момент, когда Лань Ванцзы стремительно приближался к сияющему пику, то самое, такое чувствительное в глубине его тела прострелила молния. Лань Ванцзы закричал, впервые закричал в постели. Это было слишком, невозможно, мозг спекся и стек в пах к пульсирующему, готовому излиться члену. Но жёсткие пальцы у основания не дали ему это сделать, не дали выхода блуждавшей в его теле молнии, погружая в адскую пропасть нереализованного желания. - Тише, тише, - голос, мягкое касание губ к уху едва ощущались, но постепенно острые, невыносимые ощущения улеглись, оставив лишь ноющую потребность достичь пика. Лань Ванцзы хотел что-то сказать, попросить, но рот пересох, а губы спеклись. Он молча, настойчиво посмотрел на Цзян Ваньиня. Тот усмехнулся, нежно поцеловал его искусанные губы и вынул пальцы. Как в тумане, Лань Ванцзы наблюдал, как он смазывает свой член. Внутри всё поджималось и трепетало от желания ощутить его внутри, и вскоре это случилось: одним плавным толчком Цзян Ваньинь взял его. Лань Ванцзы всхлипнул, принимая, привыкая к новому ощущению наполненности. Сжал в себе горячий член, сам первый повел навстречу бёдрами. Цзян Ваньинь качнулся навстречу плавно, постепенно ускоряя ритм. По его вискам стекал пот, волосы намокли и прилипли, он тоже долго терпел и ждал, не касался себя, а теперь вбивался в податливое, подготовленное им тело с жадностью и делал это так хорошо, так правильно, что у Лань Ванцзы темнело в глазах. Это было почти так же быстро и неистово, как вчера, на ступенях купальни, только без сопротивления тугих мышц и боли. Лань Ванцзы тихо постанывал на выдохе всякий раз, когда член проезжался, как надо, и в конце концов они нашли нужный угол, когда Саньду Шэншоу просто закинул его ноги себе на плечи, складывая его почти пополам. Ладонь протиснулась меж их телами, обхватила мокрую, пульсирующую головку, сжала, потерла так сладко, стремительно приближая к сияющему пику. "Только не останавливайся! Только не останавливайся!" - билась единственная мысль в раскалённом сознании. В последний миг молния пронзила его член, заставляя полностью сгореть остатки разума, личности, сути. Лань Ванцзы выгнулся и закричал, то ли возносясь к небесам, то ли сгорая заживо в Диюе. Резное изголовье в его руках треснуло и раскрошилось, лента опасно натянулась, впиваясь в запястья, и с треском лопнула. Лань Ванцзы слепо обхватил обеими руками вжимавшееся в него тело, обнял, уцепился за него, пережидая бурю. Его словно протащил по всем камням стремительный горный поток. Сознание возвращалось урывками. Он чувствовал на себе тёплую тяжесть, и это было приятно. В теле ещё гуляли отголоски невероятного, мучительного наслаждения. Лань Ванцзы с трудом открыл глаза и провёл ладонью по чужой влажной спине. И только тогда осознал, что его руки теперь свободны. Пронзенный паникой, Второй нефрит резко сел. Его разомлевший любовник недовольно заворочался, пробормотал: - Полежим ещё. Но Лань Ванцзы не мог лежать, всё внутри сбилось в ледяной ком, вытесняя негу. - Я... - голос скрипел, как мельничный жернов. - Я порвал ленту. Цзян Ваньинь приподнялся, и их лица оказались близко, почти нос к носу. Чёрные, затуманенные дымкой глаза, смотрели мягко и насмешливо. - Вы мне задницу вчера порвали, - фыркнул он. - А лента... Боги с ней. Вы отлично справились. Губы мягко коснулись его губ, вовлекая в поцелуй. Лань Ванцзы не сразу на него ответил, переживая отголоски паники, пытаясь осознать сказанное. Его не выгонят? Можно остаться? И он... Боги! Второй нефрит схватил своего любовника в охапку, крепко прижал к себе, головокружительно целуя. Он загладит свою вину, обязательно загладит, и больше никогда не позволит себе подобное ни с ним, ни с Вэй Усянем, только если они сами не попросят. - Простите, - прошептал он пересохшими губами. Очень захотелось пить. Приподнявшись, Цзян Ваньинь свесился с кровати и извлёк кувшин с водой. Коротко, благодарно поцеловав его, Лань Ванцзы жадно припал к глиняному горлышку. Потом, опомнившись, остановился, передал остатки Цзян Ваньиню. Тело после такой встряски было тяжёлым, словно после многочасового боя. Лань Ванцзы упал спиной на разворошенную, влажную постель и с наслаждением вытянулся. Было хорошо, и было даже страшно представить, как будет, когда они, наконец, воссоединятся все вместе. - Вэй Усянь не смотрел за нами? - спросил он, когда Цзян Ваньинь отставил кувшин на пол и вытянулся рядом. - Нет, - в серых глазах сверкали весёлые блики. - А вам хотелось бы? Я решил оставить это только для нас и убрал талисман, но вы можете пересказать ему на досуге. - Можем просто повторить. С ним, - подумав, смело предложил Лань Ванцзы и потянулся за новым поцелуем.