На твоей стороне

... и пусть нам нужны другие

      — Так ты ноги переломаешь, — взгляд снизу–вверх мрачный, смущающий и если говорить совсем откровенно, сонный, чужие пальцы цепляют ремешок, поправляя и хочется отступить в сторону и отшутиться, но, если честно, это она уже пробовала и свалилась прямиков в объятья лениво спорящего с подругой Яна.       Лиса на удивление молчала, разглядывая их с какой-то странной задумчивостью, переводя взгляд с чужого им парня на смущенно, чуть нервно, улыбающуюся подругу. И цвет платья был не тот, абсолютно не тот, чёртово освещение зала и примерочных играло дурные шутки, а на резко потерявшей вес Тае привычные фасоны смотрелись как-то не так. Василиса точно взбесившаяся шныряла между рядов с девочкой-консультантом на хвосте и искала-искала-искала. Нечто, что похоже должно было поразить бывшего на повал.       Было в этом взгляде снизу вверх что-то задумчивое, Ян фыркнул, поднимаясь. Даже так каштановая макушка доходила ему теперь до подбородка, а руки так и тянулись поддержать измученную мрачную Таю. Они, ведомые пылающей энтузиазмом Воронцовой, потратили уже полдня с самого утра. И не нашли ничего, что нравилось бы всем если быть точнее. Права голоса у Рокотова не было, но Лиса решала что-то по одному взгляду и отправляла подругу обратно в примерочную.       — Устала? — поднявшись парень протягивает руку, разворачивая и толкая в кресло для посетителей. Ожидание изматывало и если уж ему хотелось разделаться с этим побыстрее, то не особо жаждущей мести девушки и говорит нечего. Она может и «вызов» бы не приняла, не будь у неё такой боевой подруги.       Признаться вслух значит обидеть Василису, и девушка только правым плечом поводит, чуть морщась, Яна в отличие от неё чувством такта обделили, либо его волновало только отношение дочки командира и думать ещё о мнение другой смысла не было.       — Всё, — на язык так и просится характеризующая шатеночку «сучка», но лишняя сцена им ни к чему, — перерыв, — Костова пользуясь шансом скидывает пыточные ходули и подобрав те шмыгает за шторку, пока здесь притащившая очередное платье Василиса набирает воздух для тирады, — ты её сейчас заедешь и завтра она не встанет. Отдохнём, прогуляемся.       Умника, разрешившего строить огромный торговый центр в парке, наверняка уволили – ни расслабиться из-за шатающихся толп людей, ни нормально подъехать к этому торговому гиганту – кругом одни минусы.       Но чем глубже в парк, тем тише гомон, Тая, идущая рядом, кажется, выдыхает и даже чуть улыбается, запрокинув голову к чистому голубому небу, каким оно бывает редко, в особо безоблачные жаркие дни. Они делят одну бутылку отвратительно тёплой минералки, пробираясь всё глубже в тень деревьев, без особой на то цели.       Цель находит их сама, криками зазывал и чьим-то возмущенным ворчанием.       — Развод, — палатка тира, притаившаяся в глубине совсем простенькая, ограниченная лишь четвёркой увитых шариками столбов, да рядом разноуровневых мишеней поодаль, — я точно попал.       Владелец – смуглый мужик в годах деланно понимающе кивает, протягивая рыжей девчушке с лентой выпускницы через плечо ехидно улыбающуюся розовую крысу, школьница резво хватает игрушку, прижимая к груди и дёргая своего спутнику за край выпущенной рубашки. И что-то юноша видит в сверкающих глазах напротив, что заставляет его махнуть рукой, плюнув на это дело и обняв девчонку за талию и увести к галдящей толпе школьников, победно махая им своим трофеем.       Там, на верхней полке горделиво красуется белая пантера, с подвернутыми под себя лапами. Выглядит игрушка почти живой, идеальной заманухой для жаждущих попытать удачу игроков, и Ян не удерживается, переводя вопросительный взгляд на разглядывающую этот шедевр чьих-то рук спутницу. Костова только брови поднимает вопросительно, как бы намекая, что они-то не дети, и не реальная влюблённая парочка, чтобы таким страдать. Но владелец проворнее, чуть ли не перегибается через стойку, хитро поглядывая на следующих своих жертв:       — Парень, а парень, — южный говор звучит насмешливо, желая подстегнуть, — посмотри какая красота и какая грустная, порадуй девушку. Всего-то двадцать рублей за выстрел, — мужик машет на стенд, обводя рукой вырвиглазного цвета игрушки, — все выбьешь вот эту прелесть отдаю. Девушка любят котиков, да, красота? — торгаш подмигивает, хитро улыбаясь.       Все трое отлично понимают – ему главное втянуть в игру и потом наблюдать, как чужие деньги оседают в его карманах, пока игроки пытаются выбить хоть что-то, почти очевидное для всех казино с гарантом на десятом выстреле выиграть какую-нибудь мелочёвку и уйти с миром. Только ни один гражданский не проводил на стрельбищах столько времени, сколько гонял их Кот.       — Что-то хочешь? — интересуется шёпотом, подходя к стойке и рассчитывая выстрелы. Он мог бы выбить ей дурацкого мишку, как в тех сопливых мелодрамах. Тая только головой отрицательно мотает, с прищуром разглядывая мишени и ловко вытягивает из рук торгаша протянутую напарнику воздушку, другой сгребая к себе ближе зазвеневшие по стойке пульки.       — Красота...? — растеряно тянет мужик, поглядывая на скрестившего руки на груди Рокотов в недоумении.       А Ян понимает. Слишком часто они слышали грубое командирское: «да моя дочь точнее вас стреляет, глаза разуй, это по-твоему нулевая?».       Хозяин палатки в сторону сдвигается, уверенный, что девчонка промажет как пить дать и её пацан как настоящий «рыцарь» спасёт даму от разочарования. Пока девушка, ловко сложив воздушку заряжает ту, и громко защёлкнув ствол подбирает следующую пульку, зажимая ту между губами.       Уперев ложу в плечо, девушка чуть склоняется к тому, щурясь и корректируя смещённый прицел, отчего ствол ведёт чуть строну от траектории прямого выстрела, под выразительный смешок владельца, которым тот давится, стоит обратить внимание на потяжелевший взгляд её парня. Тая щурится, точно зрение её подводит и сняв с предохранителя она прикрывает правый глаз, делая вдох и нажимая на спусковой крючок. Мишень с оглушающим звоном переворачивается вниз, обозначая первую сбитую цель, под удивленный выкрик где-то слева.       Этот дурной механизм, опускающийся лишь от попадания в центр, был хорошо ей знаком по учебе на как раз таких тирах. Ян не удерживает от скупых хлопков, с вызовом покосившись на мужика, до которого наконец доходит, пока Тая перезаряжает оружие.       Мишку похоже тут выбьют ему.       Пантеру им чуть ли не впихивают, почти с пожеланием убираться и никогда больше сюда не заходить, что они, громко смеясь и делают, игнорируя прожигающие взгляды.       — Оу, так это мне? — белого монстра всовывают ему в руки стоит только сойти на другую аллею, игрушка не просто длинная, ещё и тяжелая, не иначе как за счёт чего-то, позволяющего вполне натурально поворачивать ей голову и крутить лапы. Таисия только смеётся, забегая вперед и потягиваясь, сцепив руки над головой.       — Обойдёшься, — ласково отзывается, оглядываясь по сторонам, точно эта маленькая победа её расшевелила и зеленые глаза сверкают таким довольством, какого не было с этими проклятыми платьями. — По мороженному?       Они сидят втроём на лавочке, сойдясь на том, что мороженное в рожке самое вкусное и откровенно наслаждаясь днём, будто не нужно возвращаться в душный центр и искать что-то, что сразит наповал Кирчика и заставит невесту от зависти сожрать фату.Пока Тая, зашипев не отводит мороженное в сторону, отчаянно моргая.       — Ты как? — Ян подрывается быстро, его точно подбрасывает от этой еле заметной влаги в глазах без причины, склоняясь так, что загораживает, наконец, солнце. Рожок летит в урну, пока Рокотов пытается понять, в чём дело.       — Что-то в глаз попало, — Тая отмахивается, привычным жестом поднимаю ладонь, потереть тот, но запястье перехватывают, под возмущённый писк останавливая и лицо беспардонно приподнимают, держа за подбородок.       — Я посмотрю, — чёртова непререкаемость, точно ему не могли отказать, но лязгнувший в голосе метал заставляет покорно замереть и ждать приговора, — вверх посмотри, ага, вниз, — поразительная серьёзность в голосе, точно от этого зависит без малого его жизнь.       Слишком близко.       Тая покорно голову запрокидывает, вглядываясь в светлые глаза напротив. Он весь их себя такой светлый, собранный, волнующийся не иначе как за себя же – отец ведь голову откусит случись с ней что.       — Ресничка, — выдыхает, демонстрируя ту и поднося к губам, довольно щурясь и понижая голос до заговорческого шёпота, — желание загадывать будешь?              Тая только головой дёргает, сбрасывая чужие пальцы и вглядываясь в глупо улыбающегося солдатика. Забывать кто он и почему возиться с ней точно не стоило.       — Нам пора уже.       Платье они на удачу находят почти сразу, Лиса буквально хватает их на буксир и тянет в нужный магазин, как раз к тем отвратительным ходулям, на которых завтра Тае предстоит не только не свернуть шею, но и выглядеть роскошно.       Домой они возвращаются под вечер, на больно приметном для простого служивого ниссане «дже-ти» что-то там, Тая вот замерла, с пару минут под довольным взглядом блондина разглядывая это великолепие, а сама Лиса в том понимала мало, но сочла, что вещь годная, раз придирчивая Костова так замерла.       О том, что между ними случилось на прогулке Лиса решает не говорить – слишком хрупким все было между этими двумя, чтобы разбираться сейчас. А после завтра про солдатика с удивительными серыми глазами можно уже и забыть за ненадобностью. — Может зря это все? — голос звучит глухо и Лисе приходится продвинуться ближе, чтобы слышать бурчание от уткнувшейся в подушку подруги. Взъерошенная каштановая макушка продолжает стенания, — бросим все, возьмем вина, мороженного и...       Звучало заманчиво. Отличным концом вечера. Но не этого. Василиса морщится, понимая, что из этой неуверенности подругу придётся выцарапывать долго – спасибо Кирчику. Она бы даже согласилась. Не будь чертова свадьба уже завтра, не когда ублюдская Кирова мамаша, подкараулившая Таю, вылила на неё претензии точно не еë сынок все похерил.       — Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась, — потянув одеяло с отчаянно цепляющейся за него подруге тянет Лиса нарочито весело и громко, признавая – день завтра будет такой, что и правда хочется куда-нибудь забиться и переждать.       На что права у них просто нет.