«Второе: нашему полковнику никто не пишет. Шутка!»
Владимир Сорокин «Голубое сало»
На запястье блестел влажный след от языка. Ссадина перестала кровоточить, но под кожей начала расползаться гематома. — У меня есть пластырь, — Люпин копался в потертом портфеле. — Где ты так приложился? — Рукой стоп-кран задел, — Гарри смущенно улыбнулся, зачесал челку назад. Непослушные пряди сразу же упали на глаза. Оказалось, что большинство учеников не опаздывают на поезд, а рационально приходят заранее, чтобы занять купе для себя и друзей. Гарри прошел несколько вагонов, дойдя до самого последнего, прежде чем наткнуться на Римуса. — До рассечения? — профессор протянул ему бежевый прямоугольник. — Ну… — Гарри разорвал обертку маггловского пластыря и, обтерев запястье полой мантии, налепил его на ссадину. — Я, конечно, уже профессор, но учебный год начнется только через восемь часов, — Люпин достал из портфеля газету. — С Малфоем столкнулся, — Гарри досадливо цыкнул. — Можно к вам сесть? Все купе уже заняты, а еще Рон с Гермионой не подошли. — Да, конечно, — Люпин уткнулся в текст. — Сын Люциуса… Не конфликтуй с ним лишний раз, Сириусу и так хлопот хватает. — Почему? — Гарри плюхнулся рядом с профессором, подтянул ноги под себя. — Понабрался уже, — Люпин усмехнулся. — Потому что Сириус и Люциус входят в состав Палаты Лордов, у них предостаточно поводов для столкновений. — Да знаю я, — Гарри мотнул головой. Он и правда знал, что не стоит добавлять проблем Сириусу. Крестный сделал — и сделает еще — для него слишком много, так что Гарри решил, что во время учебного года не даст ему повода для волнения. Или разочарования. Он будет хорошо учиться, отлично сдаст экзамены и не влипнет ни в какие приключения. Ему уже целых тринадцать лет! Пора расставить для себя приоритеты. Дверь купе отъехала, и внутрь заглянул Рон. Он вытянулся за август, стал еще более веснушчатым, ярко-рыжие волосы выгорели на солнце. — Гарри! — он радостно воскликнул, но сразу же стушевался, заметив профессора. — Римус? — Теперь профессор Люпин, — Римус кивнул. — А что вы будете вести, сэр? — вслед за Роном в купе втиснулась Гермиона. — Защиту от темных искусств, — Римус кивнул ей тоже и скрылся за газетой. Гарри был очень рад видеть их. Рон и Гермиона. Гермиона и Рон. Он как будто учился заново выговаривать их имена, привыкал снова видеть друзей рядом. За этот месяц Гарри не отправил им ни одного письма, за что ему было немного стыдно, но, если сказать честно, то только в моменте. Гарри смотрел и не мог насмотреться. Гермиона, еще не загруженная учебой, не вошедшая в режим неконтролируемого усвоения знаний, была расслабленной и смешливой. Она, конечно же, тоже изменилась за этот месяц: вытянулась в росте, сделала что-то с волосами, отчего они лежали аккуратной волной, а не пушились. Гермиона рассказывала о поездке во Францию с родителями, жевала домашний сэндвич с ветчиной. Рон же вовсю вещал о Египте и своей работе. Оказалось, что отец устроил его на пол ставки в отдел магического правопорядка — там как раз не хватало мальчика на побегушках. Он весь август выполнял мелкие поручение, чтобы накопить на новую, свою собственную волшебную палочку. Они с Гермионой активно рассказывали о поездках, перебивая друг друга. Гарри молча улыбался, слушая друзей. Поезд дернулся, загудел, тронулся с места. Вокзал медленно поплыл в окне. Гарри отвлекся от разговора, потому что Римус, до этого меланхолично листавший газету, вдруг вскинул руку и помахал кому-то. — Знакомый провожал, — профессор отложил «Ежедневный пророк». — Надо кое-что с вами обсудить. — Да, профессор? — Гермиона отложила недоеденный сэндвич. — Вам, конечно, об этом расскажет директор Дамблдор, но в связи с обстоятельствами, я частично введу вас в курс дела, — Римус облокотился на окно, подперев ладонью щеку. — В этом году Хогвартс охраняют дементоры. Они будут проводить досмотр поезда, — он взглянул на наручные часы. — Часа через три. — Эти мерзкие твари?! — Рон содрогнулся, побледнел. — Кто? — Гермиона, не расслышав тихого голоса профессора, непонимающе взглянула на Рона. — Стражи Азкабана, — Римус неопределенно повел подбородком. — Это же ужасно! Профессор, что будем делать? — Рон мельтешил, махал руками. Гарри хотел податься вперед, воскликнуть вместе с Роном, предложить Римусу помощь, но быстро осекся, вспомнив обещание самому себе. Никаких приключений. Он остался на месте. — Что мы будем делать? Лично вы, — он обвел троицу строгим взглядом, — ничего не будете делать, ясно? Все будет нормально, я тут для подстраховки. — Но как же так? Пускать их в школу… — Уизли разом поник, вжался в сидение. Гарри отвел глаза от друга. — А куда мы денемся с подводной лодки, Рон? — Люпин грустно улыбнулся и снова скрылся за газетой. — Подводной лодки? — Это маггловское изобретение, чтобы опускаться под воду, — Гермиона поерзала на сиденье, устраиваясь поудобнее. — Гарри, ты ведь не знаешь, да? Дементоры — это сущности… — Герми, я в курсе, — Гарри фыркнул. — Мне Сириус уже рассказал. — Да? О, насчет мистера Блэка! — Гермиона подалась вперед, оперлась на колени ладонями. Ее глаза лихорадочно сверкали. — Герми, — Рон шикнул, ткнул ее локтем в бок, кивнул в сторону Римуса. — Ох, это можно обсудить потом! — она быстро проанализировала ситуацию. — О новом учебнике по уходу за магическими существами! Вы его открывали? Разговор плавно полился под размеренный стук поезда.***
— И как это он сбежал? — поежился Рон. — Из Азкабана? При такой-то охране? Ведь он сверхопасный преступник. — Сириус не преступник, — Гарри закатил глаза. — Его полностью оправдали, Рон! — голос Гермионы был тверд. — Что это? — вдруг насторожился Рон. Откуда-то донесся слабый звенящий свист. Они огляделись. — Гарри, это у тебя. Гарри растерянно похлопал по мантии и, к своему удивлению, вытащил из правого кармана вредноскоп. Он вертелся у него на ладони, как сверкающая юла. — Вредноскоп? Как интересно! — Гермиона поднялась, чтобы получше рассмотреть. — Это самый дешевый, — сказал Рон. — По-моему, он плохо работает! Это мой подарок Гарри на день рождения… Вредноскоп свистел не умолкая. — Сделай с ним что-нибудь, — посоветовала Гермиона. — Еще разбудит профессора. Они дружно посмотрели на Римуса, который к пятому часу дороги, так и не дождавшись дементоров и прочитав «Ежедневный пророк» вдоль и поперек, заснул, сложив руки на груди. Чтобы заглушить вредноскоп Гарри наложил на него «Силенцио» и сунул назад в карман. — Живоглот совсем замучался в переноске, — Гермиона потянулась к корзинке, стоящей под сиденьем. — Не выпускай! — крикнул Рон, но было поздно. Живоглот легко выпрыгнул из корзины, потянулся и вскочил ему на колени. Внутренний карман у Рона задрожал, и Рон довольно грубо отшвырнул кота: — Пошел вон! — Как не стыдно, Рон — возмутилась Гермиона. Рон не остался бы в долгу, если бы профессор Люпин в эту минуту не зашевелился. Все трое замерли, но профессор повернул голову в другую сторону и, слегка приоткрыв рот, продолжал спать. Живоглот недовольно махнул хвостом и, потянувшись, забрался на колени к Гарри. Он потоптался, выпуская когти и свернулся в огромный клубок. Небо за окном заволокли темные, массивные тучи. Зарядил дождь. Гарри разомлел от приятной тяжести и тепла на коленях, задремал под стук капель. Гермиона вытащила из своего чемодана учебник по прорицаниям и с головой ушла в чтение. Рон, накрывший нагрудный карман ладонью, вглядывался в потемневшее окно. Поезд начал плавно тормозить, пока полностью не остановился. — Странно, нам ехать еще долго, — Гермиона смотрела на наручные часы. Гарри разлепил глаза, сонно проморгался и выглянул в коридор. Из других купе тоже выглянули любопытные. Свет резко погас. — Гарри, сядь на место, — голос Люпина был хриплым ото сна. — Люмос. Палочка профессора начала излучать свет. — Профессор? — Гермиона прижала Живоглота к груди. — Все под контролем, — Римус повел палочкой и перед ним материализовался прозрачный, белесый волк. Гарри поежился, обхватил себя руками и неосознанно сжал зеркальце, спрятанное в нагрудном кармане мантии. Его края неприятно впились в ладонь, но это действовало отрезвляюще, успокаивающе. В вагоне резко похолодало. Окно затянуло ледяной коркой, изо рта детей выходили клубы пара. Все плотнее закутались в мантии, а Римус встал с места, положил руку на плечо Гарри: — Сядь к окну, за меня, — он проговорил это тихо, на грани слышимости. Гарри только кивнул и быстро юркнул за спину профессора, прижимаясь плечом к промерзлой стенке поезда. В этот момент дверь купе отъехала, раздался неприятный скрежет. На пороге висело нечто. Оно, в черном балахоне, покачивалось, рябило как мираж. Раздался тихий писк Гермионы. Люпин склонил голову, а призрачный волк тихо, клокочуще зарычал. Дементор — а это был именно он — отшатнулся, но что-то его остановило. Он вплыл в купе, вытягивая струпчатую руку в сторону Гарри. Римус что-то говорил, но Гарри этого не слышал. В нос ударил запах пыли, мокрой земли и горелой древесины. Он смотрел во все глаза на дементора, не в силах оторваться. Рука торчала наружу долю секунды: существо как будто почуяло взгляд Гарри и поспешно спрятало её в складке чёрной материи. То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще всё вокруг. Присутствующих обдало стужей. У Гарри перехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце. Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило вниз, вой усиливался. Откуда-то издалека донёсся жуткий, пронзительный вопль мольбы. Гарри хотел помочь, всё равно кому, попытался шевельнуть руками, но не смог. Его окутал густой белый туман…***
Как потом объяснил профессор Люпин, оказалось, что он «чересчур» вкусный для дементоров, профессор такого поворота событий не ожидал, поэтому и патронуса вызвал слабенького, просто на всякий случай. В общем, дементоры Гарри не понравились. Столкновения с ними — тоже. Хотя обзывать их тварями, как это делал Рон, Гарри не хотелось почему-то. Они не вызывали омерзения. Пока Гарри жевал шоколад, выданный ему Римусом, Гермиона с Роном наперебой обсуждали отвратительный запах, до сих пор оставшийся в вагоне: — Это тухлая рыба! — Рон поглаживал нагрудный карман, где дрожала Короста. — Больше похоже на трупный смрад, если честно, — Гермиона уткнулась в рыжую шерстку кота. Гарри недоумевающе хмыкнул: — Мне так не кажется, вполне нейтральный запах… — Это из-за шока, Гарри! Ты резко свалился, забился в судорогах… Мы так испугались! — Рон эмоционально жестикулировал. Профессор Люпин как-то странно посмотрел на Гарри, взъерошил ему волосы и ушел обходить поезд — нужно было раздать шоколад всем, на кого дементоры оказали не лучшее воздействие. До прибытия в Хогвартс оставалось меньше часа.***
Гарри стоял напротив своей кровати и пытался зачаровать полог. Заклинание каждый раз выходило слабеньким, складывалось ощущение, что продержаться черный цвет штор мог максимум часов восемь, что Гарри совершенно не подходило. Он был так сильно удивлен, не сказать, что напуган, происшествием в поезде, что не мог сконцентрироваться, подчинить себе магию, выделить нужное количество силы. Гарри обреченно вздохнул, плюхнулся на кровать, и уже было потянулся к зеркалу, предусмотрительно спрятанному под подушку, чтобы вызвать Сириуса, как в комнату влетели Рон с Невиллом. — Нет, ну ты представь! Хагрид стал профессором! Это так круто, — Рон сел на подоконник. — Гарри, зря ты пир пропустил, такой тыквенный пирог был. — Гарри, ты чего не пришел? — Невилл, бледный, с залегшими тенями под глазами, подошел к своей постели. — Не очень себя чувствовал, — Гарри отдернул руку от подушки. Дверь снова хлопнула. На это раз в комнату вбежали Дин Томас и Симус Финнеган. — Гарри, расскажи о Сириусе Блэке! — Симус, не церемонясь, сразу подсел к Гарри. — О, ты татуировку набил! Все парни разом расселись вокруг Гарри: Невилл с Дином на постели Рона, тогда как сам Рон опустился рядом с Гарри, вжимаясь в него плечом. — Не набивал я татуировку, — Гарри потер шею, желая скрыть метку от посторонних глаз. — Это, как бы, знак протекции рода Блэк? — он неуверенно посмотрел на Рона, ища поддержки. — Она еще и магическая! — Рон, не поняв намека, громко рассмеялся. — Сердце бьется, как настоящее. Гарри, покажи им! Гарри вздрогнул. — Ай, да ладно, Гарри! Ну дай посмотреть. Тоже хочу себе магическую татуировку… — мечтательно протянул Дин. — Парни, оставьте его в покое, такие вещи не принято выставлять на всеобщее обозрение, еще и для будущего Лорда. Это даже может быть оскорбительно, — Невилл легонько ткнул Дина под ребра. — В смысле? — Гарри непонимающе взглянул на Невилла. — Ну, ты ведь будущий Лорд Поттер, а в связи с последними событиями, — Невилл отвел глаза, — возможно, даже Поттер-Блэк. Протекция другого рода считается оскорбительной, а уж клеймо. Хотя, если будешь все-таки Поттер-Блэком, то, наверное, не страшно. Гарри моргнул. Странно. Когда Сириус объяснял ему, что это за татуировка, то он не выглядел брезгливым или, ну… Надменным. Он говорил об этом тепло, с такой светлой улыбкой на лице. Да и может ли быть чем-то оскорбительным то, что произошло в ритуальном зале поместья? Гарри не понимал всю эту аристократическую мутотень. В любом случае, если Сириус сказал, что все ок, значит — ок. — Может быть, — Гарри пожал плечами. — Но мне как-то без разницы. Спасибо, Нев, теперь я понял, почему Малфой такой бред нес. — Драко? — Рон обернулся к Гарри. — Ты о чем? Гарри помахал заклеенным запястьем перед парнями. — Столкнулись, когда я купе в поезде искал. Он назвал меня меченой сучкой, ну и… — Гарри поморщился. — Слизеринский гад, — Рон побагровел, как это всегда случалось при упоминании Малфоя. — Ну ничего, мы ему покажем в этом году! — Да, надо будет проучить слизней! — Дин вскинулся. — Парни, это можно и потом обсудить. Гарри, так расскажи о Сириусе, а? — Симус уже ерзал от нетерпения. Гарри вздохнул. Сегодня явно было не до разговоров с крестным.***
Этот месяц оказался не из легких. Гарри и правда с самого начала взялся за учебу. Он конспектировал каждый предмет на манер того неизвестного ученика, чьи записи читал в Блэк-мэноре. Сидел за домашкой вечерами, грызя от отчаянья перо. У него даже начало получаться что-то на зельеварении! Профессор Снейп кривил губы, но выставлял «удовлетворительно» в оценочный табель. Прорицания ему не нравились. Профессор Трелони постоянно предсказывала ему скорую смерть, видела гримма в каждой чашке, хоть кофе, хоть чая, и картинно закатывала глаза. Гарри поначалу испугался, но потом, вспомнив разговор с Сириусом, как-то резко охладел к этим театральным постановкам ведьмы. Уверенности добавила профессор Макгонагалл, уверившая весь класс в том, что Трелони каждый год выбирает себе нового мученика. Конечно, учеба не протекала так легко. Гарри сидел по вечерам в библиотеке до поздней ночи, а потом еще и в гостиной факультета, потому что обнаружил, что у него есть огромные, катастрофические пробелы в базовых знаниях. Да, что-то он подтянул летом, но два года, которые он провел в постоянном разгадывании тайн, не могли отразиться бесследно. Он не знал, что такое лунная трава, как высчитать формулу для правильной трансфигурации живого объекта, где обитают пикси. И многие, многие базовые вещи! С этим ему помогала Гермиона, принявшая такие перемены в друге с легкостью и даже радостью. Теперь она не была главной заучкой курса, в гордом одиночестве зависающей в библиотеке. Оказалось, что совместно учиться — интересно и очень удобно. Рон, естественно, сначала не понял. Он смотрел на Гарри как-то потерянно, когда вместо того, что дремать на лекции по маггловеденью, Гарри усердно конспектировал слова профессора Бинса. Но, через неделю осторожных наблюдений издалека, Рон как-то втянулся в новое расписание друзей. Нет, он не корпел над учебниками так же, как Гарри с Гермионой, но и скатывать всю домашку у подруги перестал. Учился спустя рукава, но теперь самостоятельно. Гарри корежило от взглядов сокурсников, от постоянных вопросов про Сириуса. Малфой все не унимался, отпускал мерзкие шуточки исподтишка, но Гарри стоически игнорировал всех слизней. Он привык быть в центре внимания, все-таки титул мальчика-который-выжил уже два года висел над ним клеймом. И вот это клеймо как раз было мерзким, а не родовая татуировка, которую так тщательно обсуждал весь Хогвартс. Гарри уже понял, что настроения общественности по отношению к нему меняются в зависимости от того, насколько этой самой общественности скучно. Он не был национальным героем, нет. Он был просто поводом для обсуждения, в нем не видели человека. Так что, когда вездесущий «Пророк» выпустил статью с прекрасным заголовком «Патронаж Гарри Поттера! Прихоть Сириуса Блэка или реальная необходимость?», он отреагировал спокойно. Ну, возможно, не так уж и спокойно, как мог бы, но на что уж сил хватило. На следующий день в газете появилась фотография, где Гарри, сидя за обеденным столом Гриффиндора, ожесточенно рвет предыдущий выпуск «Пророка». Сириусу Гарри не писал. И по зеркалу не вызывал. А зачем? Рассказать о том, как весь Хогвартс обсуждает его? Пожаловаться на репортеров? Так у Блэка есть доступ к прессе, он наверняка все видел, а раз решил не писать по этому поводу сам, то и говорить было не о чем. Рассказать Сириусу о том, как у Гарри дела с учебой? Промежуточных результатов за семестр еще нет, каких-то явных успехов, достойных упоминания, — тоже. Вывести на бессмысленный диалог по типу «я сегодня такое прочитал»? Сириус с первого сентября должен был приступить к работе в Отделе Тайн. У него собрания Лордов, туша василиска, вопрос с которой был не до конца решен, да и вообще… Отвлекать крестного по пустякам не хотелось. Он и так возился весь месяц с Гарри, как с дитем малым. А ему уже тринадцать лет! Пора повзрослеть, наконец-то. Гарри хотелось, чтобы Сириус им гордился. Нет, он не рассматривал его, как родительскую фигуру. Но рассматривал как старшего товарища, пример для подражания. Хотелось быть с ним наравне, быть интересным собеседником для него. В общем, хотелось много, а получалось, как всегда, — не очень.***
Наступила выходная суббота, в которую была назначена первая тренировка по квиддичу. Вся команда собралась на поле. Погода сегодня не радовала — шквальный ветер, периодически моросящий дождь и туман. Расклад не из лучших, но в октябре уже начнутся матчи, так что тренироваться было необходимо. Команда зябко куталась в тонкие тренировочные костюмы. Гарри предусмотрительно наложил на себя согревающие чары. Теперь поддерживать их было не так сложно, как в августе. Он смотрел на дерганого капитана, постоянно поправляющего серую форменную кофту. — Это наш, точнее, мой единственный шанс выиграть Кубок школы, — начал Оливер, вышагивая перед командой из угла в угол. — Я играю с вами последний сезон. Это мой последний шанс. Команда Гриффиндора проигрывала семь лет подряд. Нам не везло: были травмы, в прошлом году турнир отменили. — Вуд сглотнул, будто в горле у него всё ещё стоял комок после прошлогоднего разочарования. — Но наша команда самая классная во всей школе! — Взгляд его сверкнул, и он ударил кулаком в ладонь. — У нас три превосходных охотника. — Вуд поглядел на Алисию Спиннет, Анджелину Джонсон и Кэти Белл. — Два непревзойдённых загонщика. — Ну что ты, Оливер! Будет тебе! — притворно смутились Фред и Джордж. — И у нас ловец, который ни разу ещё не упустил снитча! — Гордость у него в голосе прозвучала как раскат грома. Вуд помолчал и скромно добавил: — И, наконец, я. — Ты у нас лучше всех, Оливер! — сказал Джордж. — Обалденный вратарь! — похвалил Фред. — Наши имена уже два года должны стоять на Кубке. — Вуд снова замаячил туда-сюда. — Когда Гарри пришёл в команду, я сказал себе: "Кубок у нас в кармане". Не вышло. Но в этом году, моем последнем… В голосе у него звучала такая горечь, что даже Фреду с Джорджем стало его жаль. — В этом году, Оливер, Кубок наш как пить дать! — сказал Фред. — Мы выиграем, Оливер! — заверила Анджелина. — Можешь не сомневаться, — прибавил Гарри. Порыв ветра прервал этот диалог, становящийся уже явно неловким. — Ладно, по метлам! Тренировка началась. Как и всегда ее суть для Гарри заключалась в одном — поймать снитч. Фред подкинул золотой мячик в ладони и, подмигнув Гарри, метнул его ввысь. Благодаря тому, что летом он почти ежедневно летал на «Молнии» в саду Блэк-мэнора, ее скорость и порывистость не оказались для Гарри сюрпризом. Он плавно взмыл в воздух, завис над стадионом. Ветер, конечно, мешал. Очки заливал дождь, но, в Хогвартсе никогда игры не отменяли из-за непогоды, так что ловцу нужно было уметь действовать и в таких условиях. Гарри огляделся в поисках снитча и, заметив его у себя над головой, рванулся вверх. Дождь усилился слишком резко, небо потемнело, становясь почти черным. Гарри остановился. Было всего шесть часов вечера, только-только должен начаться закат. Из-за разводов на стеклах очков до Гарри не сразу дошла суть происходящего. В нос ударил резкий, характерный запах: горелая древесина, пыль, мокрая земля. Темнота начала разделяться на мелкие фрагменты, приближающиеся к нему плавно, монотонно. Изо рта вырвался клуб пара. Сотни дементоров плыли к нему, вытягивали свои разлагающиеся руки, как будто молили о чем-то. Грудь сковал холод, от которого не спасли даже согревающие чары. Гарри снова услышал крик, как из-под водной толщи. Глаза закатились. Тело медленно скользнуло с метлы.***
Приходил в сознание он тяжело: голова болела, во рту пересохло. Гарри разлепил глаза, попытался что-то сказать, но из горла вырвался только булькающий хрип. Кто-то приставил к его губам бокал воды, подпихнул руку под затылок, приподнимая ему голову. Гарри видел перед собой только мутные пятна — очков на нем не было. Он жадно хлебнул, поперхнулся, зашелся в судорожном кашле. Человек резко подтянул его вверх за подмышки, перегнул через свой локоть, несколько раз ударил ладонью между лопаток. Гарри прокашлялся. Бокал снова поднесли к его рту, но на этот раз Гарри сам перехватил его. Рука придерживала его под поясницей, цепко ухватив за бок, но не причиняя боли. Опустошенный бокал забрали из рук, вложили в ладонь очки. Гарри надел их, проморгался, оглянулся. Справа от него сидел Сириус. Его щеки были покрыты недельной щетиной, а волосы стянуты в высокий хвост. — Гарри, — Блэк отпустил его, потер глаза пальцами, оперся локтями на колени, сгорбился. — Как ты себя чувствуешь? — Голова болит, — Гарри стыдливо отвел взгляд от крестного. Несмотря на все свои попытки, он опять заставил его волноваться. Гарри хотелось провалиться под землю. — Сейчас я принесу зелье, — Блэк встал, потянулся, позвонки хрустнули. Он скрылся за ширмой. Гарри судорожно вцепился в одеяло. Больничное крыло пахло полынью. — Держи, — Сириус протянул ему открытый пузырек, снова сел на стул. Гарри опрокинул в себя зелье залпом, пытаясь избежать неприятного вкуса, но мерзкая, желеобразная жижа прокатилась слизким комком по языку, оставляя после себя горечь. — Прости, наверное, метла не выдержала, — Гарри пересилил себя и посмотрел Блэку в глаза. — Я сам куплю новую, только не знаю, как оформить заказ… Сириус дернулся, как от пощечины. Сжал пальцами колени, подался вперед, но быстро отстранился, расслабился. — Гарри, прекрати, — он вздохнул, болезненно поморщился. — Какая разница, что с метлой? Ты мог умереть, если бы близнецы Уизли вовремя не отреагировали. Гарри опустил голову, вжал ее в плечи. Стыд расползался внутри тягучей, липкой субстанцией. — Малыш, — Сириус потянулся к нему, но отдернул руку, так и не коснувшись плеча Гарри. — Что произошло? — Мы тренировались, я ловил снитч. Полетел за ним, а потом… Много дементоров разом как-то появилось, ну и я отключился, — Гарри мотнул головой, пытаясь откинуть челку, лезущую в глаза. — Дальше ничего не помню. Они помолчали. Сириус сидел, сцепив руки в замок, отбивал какой-то ритм ногой. Гарри сгорал от приступа самоненависти. — Сириус, — Гарри вскинул голову, отчаянно, резко. — Прости меня. Я хотел… Я хотел, чтобы к нашему следующему разговору, ты бы мог гордиться мной. Или хотя бы, ну, чтобы я мог рассказать что-то важное, что-то интересное. А получилось как обычно. Я опять заставил тебя беспокоиться, прости. Опять не оправдал ожиданий. — Ты поэтому не писал? — глаза Сириуса как-то странно блеснули. — Да. Я не хотел тебя отвлекать, да и… Что мне рассказывать? Как я контрольную у Снейпа написал? — Да хоть про контрольную, — Сириус обмяк, перестал стучать ногой, растекся по стулу. — Удовлетворительно, — пробормотал Гарри куда-то в сторону. — Удовлетворительно что? — Снейп за последнюю контрольную мне удовлетворительно поставил. — Удовлетворительно значит… — Сириус улыбнулся и подался вперед, взъерошил Гарри волосы. — Хватит искать поводы, предлоги какие-то, чтобы со мной поговорить. Я горжусь тобой и так. Какой еще тринадцатилетний парень может так феерично грохнуться с метлы, что она угодит прямиком в Гремучую иву, а? — В Гремучую иву?! — Гарри удивленно уставился на Блэка. Каким образом метла могла долететь до Гремучей ивы? Как? Сириус вдруг глухо хихикнул. — Сириус! Не смешно, — Гарри стукнул его кулаком в плечо. Сириус откровенно заржал. Гарри, смотря на то, как крестного уже сложило пополам, рассмеялся. — Блэк! Поттер! — мадам Поппи выглянула из-за ширмы. — Время три часа ночи! Если вы не можете вести себя тихо, то я сейчас же отправлю Сириуса дожидаться утра где-нибудь в другом месте, а вас, мистер Поттер, напою зельем сна без сновидений! — Все, все, мадам Поппи! — Сириус вскинул руки в примирительном жесте и перешел на громкий шепот. — Мы поняли. Гарри прикрыл рот рукой, сдерживая смешок. Сириус выглядел как школьник, пойманный с поличным на сговоре с Пивзом. Медведьма строго на них посмотрела и, покачав головой, удалилась. Когда шаркающие шаги стихли, Сириус повернулся к Гарри: — Тебе и правда нужно отдохнуть, ложись. Я останусь тут до утра, — Сириус трансфигурировал стул в удобное кресло с широкими подлокотниками. — И да, можешь рассказывать мне о Снейпе столько, сколько захочешь, раз тебе так нужен предлог. Гарри как-то сразу успокоился, обмяк. Глаза начали слипаться. Он свернулся в клубок на постели, закутался в одеяло и уже сонно пробормотал: — Тогда ты мне рассказывай о Критчере, — голова Гарри вмиг потяжелела. Сириус улегся поперек кресла, перекинул ноги через подлокотник. — Ага, о Критчере, — Блэк зевнул. — Удовлетворительно у Снейпа, надо же… Последним, что увидел Гарри, перед тем как провалиться в сон, был золотистый пузырь, плавно накрывший его и постель.