«Настоящая жизнь», или Варваре чего-то не хватает

— Твою мать! — орала во весь голос Варвара, вверх тормашками влетая в иллюзию. — Твою ж мать!!! Все вокруг нее вращалось. Земля была то сверху, то снизу. По правую руку занимался восхитительный рассвет, переливающийся всеми оттенками оранжевого на нежно-голубом небе. По левую руку еще лежали густые мглистые сумерки, обнимающие скалистые холмы и темно-зеленую гладь векового леса, в которой просматривались небольшие прогалины и вздымающиеся ввысь огромные серые валуны. — Что за херня??!! — кричала она, пролетая над великолепными раскидистыми дубами, звонкими прозрачными ручейками и лужайками, полными нежных ароматных цветов. Обещанный реализм был на месте. Но Варваре было не до него — вращение прекратилось, она резко шла на снижение. И приближалась она прямо к одному из этих здоровенных валунов, за которым угадывались скрытая сумраком широкая поляна и вьющийся над ней дымок. Оттуда же доносился терпкий запах горелых подштанников. Не то чтобы Варваре когда-либо приходилось нюхать горелые подштанники, но тут уж ошибиться было невозможно. И да, она мгновенно догадалась, куда ее несет. К троллям. Столкновение с валуном вырисовывалось стремительным и неотвратимым. Как понос. — А как же антитравматизм??!!?! — успела проверещать Варвара, прежде чем врезаться точнехонько в покрытый мхом валуний центр, развалить эту глыбу ровно пополам, принести с собой яркий утренний солнечный свет, разметать собственной тушкой громадных и начинающих окаменевать троллей, как кегли в боулинге, сбить вертел с привязанными к нему одними гномами, приземлиться в груду лежащих вповалку других гномов, успеть по дороге метко лягнуть ногой сиротливо стоящего хоббита, а также подумать «охренеть, какой запахан от этих гномов»… и отключиться. Она приходила в себя в полной уверенности, что ей срочно потребуется какая-то местная интенсивная терапия. И в целом рассчитывать можно было только на заячий помет и прочую лесную лабуду. Однако боли не было. Очень мило и по-утреннему чирикали птички. Лицо обдувал свежий ветер. Под пальцами ощущалась сочная трава. Похоже, обещанный нулевой уровень травматизма сработал, и вырубилась она только от неожиданности. — Однако, эффектное появление, — пробормотала она, — это да. С этим вышло на сто процентов… но чем это так воняет? Варвара наконец-то продрала глаза. На нее в упор, очень внимательно и с отчетливым, нескрываемым обожанием смотрели тринадцать гномов и один хоббит. Плотно сгрудившиеся вокруг нее. Она запоздало подумала о том, что надо было в настройках сравнять свой рост с гномами, потому то сейчас она немного ощущала себя Белоснежкой. Странновато было осознавать, что если она встанет, то их головы окажутся где-то на уровне ее груди. Еще удивительнее было то, что гномы оказались абсолютно реальными, точно такими же настоящими, как ее нога или рука. И совершенно квадратными. Мощными. С невероятного фасона прическами и огромными волосатыми ручищами. Ну, кроме хоббита. Который был прямоугольненьким и с волосатыми ножищами. Возможно, у гномов ножищи тоже были волосатыми, но в данный момент они были скрыты трогательным шерстяным бельишком и носочками. А еще от них исходил невообразимо-отвратительный аромат. Она была готова поклясться, что фантастический купаж включал грязные до заскорузлости носки, конский и мужской застарелый пот, стоптанную обувь, лежалую дубленую кожу, очень крепкий табак, нестиранное исподнее и одежду, дым от костра, смешанный с едой… короче, очень козлиный такой был аромат. И все это, как небезосновательно подозревала Варвара, источали те самые гномьи подштанники. И сами гномы. И один хоббит. Которые в полном молчании стояли вокруг нее. Наконец тишина была нарушена голосом из задних гномьих рядов: — Это знак! Это сбывается пророчество! Вороны возвращаются в Эребор! Махал посылает нам прекрасную деву! — Все-то у тебя все знак, Оин, — проворчали оттуда же. — Все-то у тебя работает на пророчество. Утка крякнула — знак. Ежик обосрался — пророчество. — Нет-нет, Нори, это из старинных книг! Про то, как победить дракона, — обстоятельно возразили сбоку, а затем произнесли нараспев:             Прекрасная вдруг Варя обрушится с небес,             Затмит своей красою она и злата блеск.             И каждый пожелает ее своей назвать,             Чтоб во мгновенье ока драконоборцем стать.             Но только тот, кто в силах ее к себе привлечь,             Дракона сможет мигом посечь, пронзить и сжечь. — Так противодраконоваря — это правда! — радостно рявкнули с другой стороны. — Древние легенды не врали! После всех этих откровений в стане подштанников возникло взволнованное мельтешение и кольцо гномов сдвинулось еще плотнее. И это уже начало понемногу беспокоить Варвару, потому что блеск в их глазах стал отдавать некоторой нездоровой одержимостью. Да и с приближением гномов (и одного хоббита, конечно же) источаемый ими козлиный аромат становился все сильнее и сильнее. — Мама, — пискнула она, потихоньку отползая к здоровенному дереву за спиной. В ее голове настойчивым фоном крутились три мысли: «нахрен такой реализм», «правильно, чем им еще пахнуть, они ж местными шакалами какими-нибудь жопы вытирают» и «как же тогда разит от Радагаста, не говоря уже об орках». И Варвара даже прикинула, не вызвать ли ей срочно системное меню, когда на периферии ее зрения мелькнул ослепительно-белый огонек, похожий на предыдущие подмигивания искусственного интеллекта. «Что ты еще придумал, скотина», — успела подумать Варвара, прежде чем ее неожиданно подхватила под локоть крепкая рука, помогающая ей приподняться: — Донна Варя, я старый солдат и не знаю слов любви, — раздался низкий голос у нее над ухом. Она стремительно обернулась. Прямо ей в лицо топорщились усы Двалина. Варвара выпрямилась и отскочила. Усы оказались на уровне ее груди. Над усами маячила здоровенная лысина. — Но, донна Варя, когда я встретил вас, я почувствовал себя утомленным путником… — продолжал сладострастно бубнить Двалин, поджимая ее к дереву. Варвара отшатнулась: — Что за херня? — взвизгнула она. Внезапно Двалина перебили: — Варвара, звезда моя… Она подскочила. Покрытая татуировками лысина сменилась роскошной гривой темных волнистых волос. Снизу вверх на нее смотрели яркие синие глаза. Это был Торин. Собственной персоной. Причем, судя по всему, настроенный крайне решительно и романтично. Варвара еще не успела основательно удивиться, как он неожиданно запел. Очень приятным чувственным баритоном: — В мой старый сад, ланфрен-ланфра, лети, моя голубка, там сны висят, ланфрен-ланфра, на всех ветвях, голубка… — Да вы с ума все посходили, что ли? — заметалась было Варвара… …и сообразила. Это же был искусственный интеллект! Помощничек! Он решил, что надо бы подстроить иллюзию под нее! Под знакомые, так сказать, образы. Скотина! Она уже подняла руки, чтобы хлопнуть в ладоши, вызвать системное меню и прекратить все это безобразие, как кто-то основательно обхватил ее за талию и нежно затянул: — Луч солнца золотого… Она опустила глаза и увидела пшеничные кудри Фили. И у него была настолько шикарная укладка, что Варвара чуть было не спросила: «Извините, а каким шампунем вы пользуетесь?», но тут строку подхватил второй голос: — …тьмы скрыла пелена… — и кончиков варвариных пальцев коснулись губы Кили. — Вам когда удобно в загс подойти, прекрасная дева? — спросил он, поднимая на нее озорные темные глаза. В этот момент рука Фили съехала на ее задницу. — Э! — рявкнула Варвара и чувствительно съездила локтем назад. — Руки! — О, восхитительная Варя, я, знаете ли, кинестетик. Воспринимаю реальность через ощущения, — мурлыкнул тот, мгновенно, правда, подняв ладонь ей на спину, но не прекращая при этом мягких поглаживаний. — Я, кстати, тоже, — проурчал его брат, продолжая покрывать варварины пальцы нежными поцелуями и продвигаясь с ними все выше и выше. — Да я сейчас устрою вам обоим яркие ощущения, — взревела Варвара. — Прекратите немедленно! Хотя, следовало честно признать, то, что они делали, было совсем неплохо. Даже больше — это было хорошо. Потому каждое их прикосновение говорило «я хочу тебя». Потому что это было жарко, сладко, сумасшедше. Потому что это адски возбуждало. Потому что ее кожа начала пылать от их горячих ласкающих движений. Потому что ее дыхание становилось лихорадочно-сбивчивым. Потому что она утрачивала контроль над собственным телом. Потому что это было откровенно. Восхитительно-неправильно. Совершенно невозможно в реальной жизни. И абсолютно прекрасно здесь, в иллюзии. Только вот в целом вокруг Варвары творилась яростная толкотня и полный беспредел: — Знаки, — бубнили неподалеку, — пророчество. Сбывается пророчество! Вороны возвращаются в Эребор! — Да ты задрал уже со своими знаками… — Я! Я буду драконоборцем! Я не боюсь дракона! Я засажу ему по самые гланды! — Картохой иди поле засаживай, хоббита вон возьми — и идите… засадит он… — Э, слышьте, уймите уже брата своего! — В смысле? — Налейте ему ромашкового чаю. — Да какой там чай, честное слово, атаракса ему в табак напихайте, может попустит. — И к девам с драконами сразу никакого энтузиазма не будет. — Зачем мне таблетки? У меня справка есть! — Ну нет, ну надо же как-то мальчика воспитывать, чтобы из него что-то все-таки вышло. — Я тебя умоляю! Единственный способ, чтобы из него что-то вышло — это дать ему слабительное. — Э! Жмячло пухлое убери свое! — Ой-вей, вы посмотрите на него! — Махал, Глоин, ты же женат, у тебя ребенок, ты-то куда лезешь… — А когда это кому мешало? — Да никому не мешало, но там, похоже, занято уже. — В смысле? — Э! А че эт они делают? Че эт им всегда перепадает? — А ты подкачайся, тебе тоже перепадет! — И че качать, чтобы перепало? — Да, что качать, чтобы перепало? — Золото качай. — Чета Глоину баблишко не особо помогает. — Принца еще качнуть можешь. — Навыки стриптиза. — Слышь! Харэ! Берешь свой стриптиз и уходишь в ночь, понял? — В гравитационную сингулярность. — Ничего не понятно, но очень интересно. — Тысяча троллей, каналья! Дуэль! — За донну Варю! За нежную фиалку! — А че эт? Че эт? Эт Двалин с Торином меситься собрались? — Чета Торин плохо выглядит. Слышь, Балин, а лысый-то твой лютый. — Он же лысый, у него тестостерон выше. Все логично. — Да устал Торин. Нагрузки такие. Ответственность. В отпуск ему надо. За границу. — У нас тут только за границу здравого смысла съездить можно. — Король, кстати, не профессия. Половая ориентация. Мог бы и не участвовать. — Надо как-то сказать им про Фили с Кили. А то зря же морду друг другу набьют. — Я не буду. У меня клаустрофобия. — И где ты тут видишь замкнутое пространство? — В гробу! В гробу я вижу замкнутое пространство! — Не, ну а че ты, как-будто значка юнната у тебя от Радагаста в детстве не было. — В смысле? — В смысле хорошо порою помереть в лесу, подкормить ежонка, волка и лису. — Да разожрались уже ежи у него. Толще барсуков. — Эх, ладно… Торин, а, Торин? Двалин! Вы эта… прекращайте… там эта… прекрасная дева типа выбрала… — Ага. Доводят там уже деву до точки сборки. — Что? Кто? Какой гандон? — Да, кто? Кто посмел? — Кто-кто, орк в пальто! Племяннички твои! — Тысяча троллей, канальи! Дуэль!.. — За донну Варю! За нежную фиалку!.. — А че, прям всем принять участие можно?.. А то чет задрали вы уже меня, сил нет… …и на этом было все. Вокруг Варвары разразилось эпическое махалово. Одни особы королевского рода Дурина с радостью лупили других. Не королевские гномьи особы тоже не отказывали себе в этом удовольствии. И даже маленький и в мирное время совершенно кроткий Бильбо бегал вокруг и усиленно пинал всех, до кого мог дотянуться. От наметившегося было амурного настроя у Варвары не осталось ни следа. Она огляделась. Во все стороны разлетались клочья волос и ошметки подштанников. Приревновавшие ее друг к другу гномы вели себя хуже, чем девчонки в раздевалке после проигранного матча. Да что уж там, хуже первоклассников. И выглядело это совершенно неромантично. Больше того, козлиная вонища, о которой она уже как-то временно подзабыла, вернулась с новой силой и даже, кажется, стала еще сильнее. Это взбесило Варвару больше всей этой детсадовской возни. — А ну, прекрати весь этот козлизм! — сердито заорала она, обращаясь к искусственному интеллекту, чей сияющий огонек виднелся в кустах. — Останови! И убери запах! С подштанниками! И это оказалось ее стратегической ошибкой.