Уроки женственности

Я нехотя прервал поцелуй и выпустил Айгуль из рук. Смущенно опустив глаза, девушка неловко развернулась и взбежала вверх по лестнице. Широко улыбаясь, как чушпан новому баяну, я громко свистнул ей вслед. Айгуль оглянулась и сердито нахмурила брови. Она всегда делает так, когда чем-то не довольна. - Ты с ума сошел? - раздался свирепый шепот сверху - папа услышит! Не в силах отвести взгляд от задравшейся юбки девушки я усмехнулся. Айгуль суетливо одернула фартук и, демонстративно отвернувшись к двери, завозилась с замком, для пущей убедительности недовольно топнув ножкой. - Я зайду вечером - в полный голос заявил я, чем вызвал новую волну осуждения. Оставив мою попытку доминирования без комментариев, школьница аккуратно надавила на ручку. Дверь со скрипом поддалась и я почувствовал легкий запах жареного мяса. Видимо, мама Айгуль готовила обед. Тихий шорох в коридоре эхом разнесся по подъезду, сообщая соседям о том, что самая красивая девушка района вернулась домой из школы. Старательно сняв со своего лица выражение любовного фанатика, я встрепенулся и слегка выдвинул вперед нижнюю челюсть. А то вдруг встречу пацанов, а на моей роже огромными красными буквами написано, что из меня девчонка веревки вьет. Меня за такое даже чушпаны гасить будут. Пора бы уже построже быть, а то что-то она у меня совсем непослушная стала. Пацаны не поймут, если когда мы будем мотаться, Айгуль так характер покажет. Я скатился по перилам, одернул куртку и нехотя надавил на дверь подъезда. Уже смеркалось. Поежившись, я брезгливо поднял плечи, готовясь встретиться с промозглым мокрым снегом, который, вот уже вторые сутки, унылыми крупными каплями падал с неба. Тот факт, что Айгуль в последнее время окончательно отбилась от рук, лично меня не напрягал никак. Ее непослушание и своенравность заводили меня. Эта нагловатая язвительная девочка оказалась из тех о ком с легкостью можно было бы сказать «палец в рот не клади». Ее решительный, взрывной и упрямый характер сводил с ума. Каждый раз, когда я давал хоть малейший повод для терок, Айгуль мгновенно и бесстрашно вступала в жаркие споры, жадно цепляясь за возможность разозлить меня. Она будто проверяла как далеко сможет зайти и остаться при этом безнаказанной. Такая чистая, невинная, совсем еще девчонка и в то же время дерзкая и своенравная, она занимала мои мысли полностью. Ни рядом с ней, ни с пацанами в качалке, ни оставшись один, я не мог думать ни о чем другом. Только о ее застенчивой улыбке и остром языке. С самого первого дня я знал, что буду готов ради нее на всё. Для того, чтобы чаще видеть ее улыбку я часами пересказывал «робокопа», неловко изображая перестрелки, и десятками отжимал у мелких жвачки и конфеты. А чтобы пробудить в ее глазах те дьявольские искорки, которые возникали в моменты споров, я частенько специально подначивал и задирал Айгуль. Она взрывалась мгновенно. Было достаточно сказать хоть полслова поперек, и она уже оказывалась готова к бою. Спустя неделю наших отношений мне начало казаться, что доказывать свою точку зрения эта девочка может бесконечно, а спорить со мной - вообще ее любимое занятие. И если по началу меня умиляло это, то в последние дни я все чаще стал ловить себя на мысли о том, что мне хочется отомстить. Но в ее присутствии я снова и снова прикусывал язык и любовался тем, как часто вздымается ее грудь, когда она рассерженно морщит нос в безуспешных попытках перейти черту моего терпения. Я все спускал ей с рук. Ведь она спорила так самоотверженно, что смотреть на нее было истинным удовольствием. И в эти моменты Айгуль становилась еще красивее. Ее уникальная, такая близкая и в то же время запретная красота пробуждала во мне животные инстинкты. Раньше ни к кому я не испытывал ничего подобного. Когда эта наглая, капризная и упрямая девочка самодовольно задирала к небу подбородок, доказывая мне очередную незначительную чушь, я мог думать лишь о ее оголившийся шее. Все, даже самые обыденные жесты Айгуль, в эти минуты казались мне невероятно эротичными. В эти моменты я каждой клеткой своего тела осознавал, что мне не достаточно просто ходить с ней. Я желал владеть ею, подчинять ее себе, распоряжаться ей как вещью. Эта неделя выдалась совсем невыносимой. Желание поставить ее на место уже несколько дней мешало мне спать по ночам. Мой член вставал колом мгновенно. Стоило ей хоть слегка огрызнуться или отпустить едкую колкость в мой адрес и я уже не мог остановить поток фантазии о том, как я буду ее за это наказывать. Подняв пропахший дымом воротник куртки я быстрыми шагами пересек двор. Ранние мокрые сумерки безжалостно опускались на район, погружая его в темный неуютный полумрак. Тусклая лампочка в единственном покосившемся фонаре жалобно моргала, издавая противный предсмертный треск. Я шел домой. Сегодня у папы юбилей, и мы будем праздновать узким кругом. Где-то в глубине сознания тихо мяукнула совесть, упрекнув меня в том, что я так и не купил ему подарок.