Усевшись на кровать, я чуть выгнулась в спине, надеясь, что так боль в пояснице исчезнет. Арсений, зашедший после меня, сел рядом, наблюдая за моей «разминкой». Кинув на него вопросительный взгляд, тот только закачал головой.
— Чего? , — переспросила я, поворачиваясь в пол оборота к соседу по комнате.
— Ничего, — приподнял уголки губ тот, невинно пожимая плечами, словно ни в чём он не виноват.
— Ну задумал ведь что-то. Или готовишься задумать, — я рассуждала над хитрым видом Попова, будто пытаясь прочитать его мысли.
— Тебе кажется, — отнекивался он, из-за чего мне становилось всё интереснее и интереснее.
— Когда кажется – креститься нужно, — отчаянно вздохнула я, сдаваясь в этом поединке и вовсе отворачиваясь от мужчины спиной.
— Не думал, что ты верующая, — словно удивился старший, видимо принимая мои слова за правду, а не за устойчивое выражение.
— Я только крещёная, — я объяснила свою позицию, на что Арсений кивнул, соображая и протягивая первую букву алфавита.
— Я уж подумал, что новенькое что-нибудь о тебе узнаю, — наигранно расстроился мужчина, смотря на меня из под ресниц, из-за чего мне стало не по себе под таким пристальным взглядом.
— Ну ты и жук, конечно, — широко улыбнулась я, не поддаваясь виду милого «Кота в Сапогах», который совсем недавно был больше похож не на кота, а на какого-то маньяка.
— Да ладно тебе, — он по-дружески пихнул меня в плечо, всё так же смотря, и, кажется, всё ещё надеясь на мои откровения.
— Ты и так всё знаешь обо мне, — я умело уходила от ответа, не совсем понимая о чём именно так сердечно меня просит друг.
— Не всё, — Попов поправил меня, после чего я вскинула брови, точно удивляясь этому.
— Как это? , — решила уточнить я, на что тот немного замялся, видимо раздумывая что сказать далее.
— Почему «Мурлыга»? , — всё таки спросил тот, надеясь на чистосердечное признание.
— Ой боже мой, — засмеялась я, закрывая лицо руками, будто желая забыть этот день или же, хотя бы, провалиться сквозь землю.
— И что это значит? , — подхватил мой смех мужчина, растерянно смотря на меня, пытаясь уловить каждое движение.
— Далекий Вы человек, Арсений Сергеевич, — разочарованно покачала головой я, пожимая плечами, как статная женщина, отказывающая простому крестьянину.
— Объясняй давай всё, — опередил меня Попов, всё ещё надеясь услышать от меня ответ.
— Это письмо Цветаевой, — протянула я, услышав тихое «А-а-а».
— Я просто не в курсе её творчества, — озвучивал своё алиби мужчина, на что я только качала головой.
— Зато я в курсе творчества Гончарова, — в этой игре я одержала победу, довольствовавшись этим.
— Такое грех не знать. А вот Цветаева, ну она же поэтесса, — рассуждал старший, из-за чего я должна была стать неправа.
— Это ничего не меняет. Признайте, Арсений Сергеевич, что я знаю больше Вашего, — самодовольная мордашка сама вырисовывались на моём лице после своих же слов.
— Вот позовём мы тебя в «Громкий вопрос» и всё сразу проверим, — будто кидая мне вызов, уверенно произнёс тот.
— Я сама себя позову и с радостью покажу вам все свои познания, — наша общая игра не прекращалась ни на секунду.
— Радость ты моя, иди переодевайся на пляж, — посмеялся Арсений, кивнув в сторону ванны.
— Не я твоя радость, — выделив «не я», происзнесла я и тут же поднялась с кровати, подходя к шкафу и дотягиваясь до полки с купальниками.
За секунду между нами появилась воображаемая бетоная стена с колючей провоклой, не дающая взглянуть друг на друга. Попов, наверняка, принял это высказывание за очередную шутку с моей стороны. А я же, в свою очередь, почувствовав тянущий ком внизу живота, старалась скорее найти купальный костюм и скрыться за дверьми ванной комнаты.
Зайдя в комнату, я скинула вещи и натянула чёрные раздельный купальник, поправляя лямки верха. Осмотрев себя в зеркало и убедившись, что фигура достаточно презентабельно выглядит, я так же натянула свой льняной сарафан белого цвета, чья юбка обрывалась немного выше колена, и, конечно же, ткань всё просвечивала.
Я наклонилась, наматывая длину волос вокруг руки, распрямляясь и скручивая из этого что-то похожее на пучок. Делаю несколько оборотов резинкой и убеждаюсь в надёжность конструкции на своей голове. Проверяя ванную на наличие забытых предметов, я подхожу к двери и приоткрываю её, дожидаясь разрешения выйти.
— Можно? , — первой спросила я, смотря в пол и прислушиваясь к шуршанию какой-то ткани, неприятной на звук, после чего кривляюсь от всё того же звука.
— Секунду, — быстро вымолвил мужчина, явно натягивая какой-то из элементов одежды в спешке, — Проходи, — на выдохе произнёс тот, давая разрешение на проникновение в его «личное пространство».
Я молча кивнула сама себе, закрывая за собой дверь ванны и наконец складывая ненужную одежду в шкаф, чтобы после пляжа прийти и обратно переодеться.
— Ты будешь купаться? , — будто глупый и одновременно банальный вопрос задал Арсений, осматривая меня с ног до головы.
— Да, — кратко ответила я, совсем невесомо и вряд-ли заметно для соседа кивнула я.
На это актёр ничего не ответил, оставляя между нами неловкое молчание и непонимание что делать дальше. Я посмотрела на него, словно ожидая последующих действий, но он всё так же стоял как вкопанный, вовсе не шевелясь.
— Ты так и будешь стоять? , — не выдержала я, смотря прямо в глаза коллеге, чуть изогнув при этом бровь.
Ответа не последовало. Арсений нервно сглотнул, вытирая руки о карманы своих шорт, повторяя действия за мной — смотря на меня.
— Странный ты, — немного скривила лицо я, хватаясь за телефон и всё же покидая нашу с мужчиной комнату, случайно хлопнув дверью.
Я спустилась на лестнице вниз, корчась из-за холодного дерева под ногами. На первом этаже уже стояли двое друзей, яростно что-то обсуждая.
— Не помешаю? , — улыбнулась я, подходя к девушке со спины, и вслушиваясь в разговор пары.
— Ты прям вовремя, — сказал Антон, обращаясь и переключая всё внимание на меня.
— Ты разговаривала со Стасом? Он сказал, там что-то с документами случилось, — слегка обеспокоенно начал старший, желая выпытать у меня всю информацию, да поскорее.
— Чего? , — переспросила я, прибывая в небольшом шоке от сказанного парнем несколько секунд назад, — Он не звонил, — наконец внятно ответила я, решив удосужиться и проверить телефон на наличие новых оповещений.
Стас
«Лиза, у нас жопа в офисе. Пропали документы на контракт с каналом. Все на нервах, ничего найти не можем. Нужна твоя помощь. И, скорее всего, помощь нужна именно в Москве. Ты в силах приехать?»
Оксана
«Лисичка!!! Ответь пожалуйста, очень нужна помощь! Стас рвёт и мечет!»
Андрей
«Лизааааа, мы в дерьме.»
Неизвестный
«Нужно встретиться. Если ты, конечно, не хочешь иметь проблемы.»
Я перечитала более важные сообщения ещё раз, потирая пальцем висок и шипя от внезапной головной боли. Подняв глаза на пару, вылупившихся на меня, я пожала плечами и выдохнула, заходя в приложение и ища ближайший рейс обратно в Москву.
— Ты, что-ли, в Москву полетишь? , — удивлённо спросила меня подруга, хватаясь руками за мои плечи.
Ничего не ответив, я только кивнула в знак согласия, вызывая у девушки недовольный и одновременно отчаянный стон.
— Лиз, да ну, — помотал головой Шастун, не веря своим ушам и глазам одновременно.
— Антон, это не только наши со Стасом проблемы, но и ваши тоже, — более твердым тоном произнесла я, выделяя последнии слова, — Стас бы не просил меня вернуться из-за пустяков. Если пропали важные документы, значит, их потеряли или украли, — выдохнула я, снова пробегая глазами по сообщению продюсера, — Возможно бумажки слишком важные и мы из-за пропажи упадём ниже планки.
— Почему упадём ниже планки? , — спросил мужчина, неспеша спускающийся по лестнице вниз, где удивлённо и непонимающе смотрел на нас троих.
— Потому, — с психом ответила я, паралельно пытаясь уточнить у коллеги все нюансы потерянных бумаг.
— В офисе какой-то каламбур происходит, — ответил Антон, почесав затылок, — Лиза улетает в Москву.
— Чего? , — поперхнулся воздухом Попов, прикрывая рот рукой, словно пытаясь проглотить тот кислород, попавший его в горло.
— Ну не умри только, — фыркнула я, кинув взгляд на старшего, смотрящего на меня озабоченным и нервным взглядом, будто ища ответ в моих до темноты карих глазах.
— Стой, так ты действительно улетаешь? А как же мы? А отдых? , — не унимался актёр, поднимаясь за мной по ступенькам и врываясь в нашу комнату.
— Арс, если мы не разберёмся с документами, то нас всех попрут с канала. И больше ничем я не помогу, — объясняла я, паралельно складывая вещи в чемонад, то есть нет, я кидала их как есть.
— Я полечу с тобой, — перебил меня мужчина, ожидая мою реакцию на это высказывание.
— Нет, — помотала головой я, выкидывая такой вариант из всех возможных, которые только существовали в моей голове.
— Почему? — возрозил Арсений, пытаясь поймать мой взгляд на себе.
— Потому что, — я кратко ответила, вытылкивая коллегу из всё ещё нашей с ним комнаты, чтобы у меня было время и место для смены одежды.
Следующих высказываний в свою сторону я не услышала, то есть, отошла стороной. Этому, кстати, я была неимоверно рада, ведь не нужно будет слушать огромное количество упрёков в свою сторону по поводу такого резкого решения. Я наспех кидала вещи в раскрытый чемодан, понятия не имея, как после этого закрою его. Единственное, что я оставила из одежды, были серые спортивные штаны и белая футболка на пару размеров больше собственного. И чуть не забыла, ещё и нижнее бельё. Не буду же я в купальнике лететь в Россию-матушку.
В быстром темпе я принялась стягивать всю одежду со своего тела, после чего поспешно надев комплект нижнего белья кремевого цвета. За ним на моём теле оказались и штаны с футболкой, ткань со спины которой я заправила пол застёжку бюстгальтера, освобождая всем взор на мою спину. Не скажу, что я так яро хотела похвастаться перед всеми своим телом, нет, просто было достаточно жарко, из-за чего я приняла такое решение.
Как я и думала несколько минут ранее, чемодан было максимально проблематично закрыть, ибо скомканные вещи напросто занимали раз в десять больше места, чем до! Но в таком неравном поединке всё-таки победу одержала именно я, гордо задирая подбородок, будто «унижая» ни в чём не виновный белый чемодан.
Ещё одной проблемой стал спуск этого огромного и тяжёлого прямоугольника со второго этажа на первый. Но Арсений, пытавшийся достучаться до меня ещё в то время, когда я была в нашей, а теперь уже только его, комнате, сразу понял мой несуществующий намёк и помог спустить вещи вниз, где всё так же на прежнем месте стояли Антон с Ирой.
— Мне кажется, что вы стали статуями, — едва слышно хихикнула я, в это же время обуваясь в свои кроссовки, боясь встретиться взглядом с кем-либо из присутствующих, которые молчали, словно потеряли дар речи.
— Ты уверена, что должна полететь туда? , — спросил актёр, вызывая внутри меня бурю эмоций, как положительных, так и отрицательных, из-за чего я только громко цокнула, закатив глаза.
— Если мы не найдём документы, вы останетесь без работы. И сейчас я говорю не только про телевидение, — сквозь истерический смех отвечала я, всё же кинув недовольный взгляд на мужчину, стоящего рядом со мной.
— Ну не может же быть всё настолько плохо. Просто кто-то положил документы не туда, — Антон выстраивал череду событий, представляя примерный образ этой проблемы у себя в голове, при этом не забывая докладывать и подробно рассказывать всё нам.
— Нет, Антон. Даже если кто-то положил, украл, забрал на время, нам от этого не легче. Ещё раз повторяю, что с работы полетят все, — я выцедила последние слова с некой болью с левой стороны в районе сердца, вызванной воспоминаниями о своей «второй» работе.
— Ничего не понимаю, — наконец-то я услашала голос Иры, которая была не понарошку взволнована, — Но чем ты им поможешь?
От последнего вопроса меня передёрнуло, вводя в полнейший ступор. Конечно, я-то знала, чем и как я смогу помочь им, но остальные и не догадывались об этом.
Так и не ответив подруге, я всего лишь пожала плечами, выдавив из себя кривую улыбку, кажется, совсем не похожую на искреннюю.
— Ладно, всё. Попутку до аэропорта я словлю. Вам напишу уже в Москве, если будет время на это, — предпочитая не обниматься и не растягивать такое «грустное» прощание, я только осмотрела каждого из стоящих поодаль со мной, напоследок едва заметно кивнув.
Воспоминания.
— Итак, Елизавета, — я покорчилась от такого обращения к себе. Кажется, так меня называла только старенькая учительница по математике в школе, — Ты ведь понимаешь свои риски, подписывая этот контракт?, — мужчина лет двадцати семи устремил свои зелёные глаза на меня, будто ещё чуть-чуть и накинется, если я не перестану игнорировать его присутствие.
— Понимаю, — чётко произнесла я, наконец осмелившись и подняв голову так, чтобы наши взгляды с впередистоящим встретились, — Но какова моя выгода из этого?
— Ты в любом случае останешься жива, как и те, у кого имеется от этого иммунитет, — низким басом говорил Миша, чьё имя я узнала не так давно, то есть на одной из богатых вечеринок своей семьи, куда приглашались исключительно важные для нас гости.
Услышав его ответ, я устремила взгляд обратно на документ, в который раз пробегаясь глазами по напечатанным буквам. Этот «иммунитет» предоставлялся мне и Оксане Фроловой, которая также была во всём этом замешана, хоть и не напрямую.
— Иммунитет всего лишь у двух человек, включая меня, — это было похоже не недовольство и возмущение с моей стороны, чем я хотела показать личное отношение к этой сложившейся ситуации, — Тогда у меня будет просьба.
— Какая же? , — нахмурился Миша, явно не ожидавший чьих-то чужих правил в своей игре.
— Иммунитет будет распространяться и на четверых парней, — уверенно произнесла я, не ожидая показаться настолько наглой, — Или я просто не подпишу этот контракт. Не хочется рисковать молодыми комиками, начинающими свой путь к звёздам, — я улыбнулась во все тридцать два, чуть оскалившись.
— Так и знал, — усмехнулся мужчина, смотря на пол, — Могла бы просто сказать, что кто-то из них тебя уже трахнул, — тот пожал плечами, уже в открытую издеваясь надо мной. Но всё же, если он не отказался, значит, контракт будет переделан, — Хорошо, я согласен. Теперь подписывай, — он ещё раз пододвинул этот несчастный лист бумаги с ручкой.
— Не так просто, милый мой, — я всё ещё не могла насладиться своей победой в этом, на самом деле, жестоком поединке, — Пока тут не появятся имена, такие как, Попов Арсений Сергеевич, Позов Дмитрий Темурович, Матвиенко Сергей Борисович и Шастун Антон Андреевич, я ничего подписывать не стану, — лист вернулся на своё прежнее место, после чего послышался тяжёлый вздох приятеля.
— Завтра днём встретимся и ты подпишешь это, — сдался старший, принимая мои изменения в правилах «игры», — Но ты должна понимать, что всё-таки подвергаешь каждого из них опасности из-за своей работы, — кажется, теперь победителем стал он, закапывая меня всё глубже под землю. Теперь то я не была уверена в своей репутации после всего этого.
— Миша, я всё поняла, — раздражённо выдохнула я, поднимаясь с удобного кожаного кресла, и направляясь к выходу из этого душного из-за морально «тяжёлых» разговоров между нами.
Таким образом, ровно в свой двадцать четвёртый день рождения я стала работать на ФСБ, сама ещё не понимая, чего мне это будет стоить и каким образом всё закончится.
Наше время.
Перелёт оказался нервным для меня. Нет, не из-за того, что я боюсь летать. Скорее из-за сообщения от незнакомого номера, точнее, от знакомого мне. Только Миша мог так делать, и я всегда знала, что это именно он.
С последней нашей встречи прошло около полугода, когда я уверенно разорвала все наши общие связи с этим мужчиной. Свою работу я выполнила, срок контракта истёк, а это значило, что я могла быть вольной свободой птица, но у Миши, как всегда, были на это другие планы.
Оставив встречу с ним на вечер, я поспешила из дома сразу же в офис. Единственное, зачем я приехала в квартиру был чемодан, которые стоило бы оставить здесь.
И вот, сейчас я стою посередине огромных разноцветных папок с множеством документов внутри и пытаюсь найти один единственный листик с договором на сотрудничество с федеральным каналом. Но, как на зло, перерыв по нескольку раз всю эту макулатуру, я ничего нужного не обнаружила. Только архивные фотографии Антона в трусах меня позабавили, но это уже совсем другая история.
Во всём офисе велась какая-либо работа, кто-то бегал по делам, кто-то снимался, ну а кто-то отдыхал после сложного дня и собирался ехать домой. Из наших почти никого не осталось, кроме Зайца, который ждал свою девушку на съёмках нового шоу. Он даже успел мне помочь разобраться со всем этим, но даже в четыре руки мы ничего не обнаружили.
Отчаяние вперемешку со злостью наколяло меня, и, кажется, я готова была послать всех к чертям собачьим, только чтобы этот злосчастный договор попался мне на глаза. Но даже спустя прочтение «Отче наш», слов домовёнку о том, чтобы он вернул листик и ещё нескольким осмотрам небольшого помещения, ничего не было найдено. Я психанула, выдыхая и опираясь на белоснежный стол напротив меня. Конечно, теперь у меня было лишь одно предположение, куда бы этот договор пропал. Точнее, кто именно его нагло своровал.
Я взяла телефон в руки, оставляя все непрочитанные сообщения от друзей, в особенности сообщения от Арсения, в покое. Сейчас мне нужно было ответить лишь на одно, которое бы могло мне помочь в этой ситуации. Напечатав
«Приезжай на то место.» и отправив это законному получателю, то есть, Мише, я выключила телефон и поспешно вышла из комнаты «Импрокома». Максима в коридоре уже не оказалось, потому я подумала, что они могли бы уехать домой, только если парень не зашёл в съёмочное помещение.
Сейчас меня мало волновало, что за меня могли бы и волноваться друзья, которым я обещала написать по приезде в Россию. Но так как клятвы на крови не было, значит не всё так плохо. Ехать к «тому месту» нужно было около часа, если не считать километровых пробок по Московским вечерам, которых точно не удастся избежать.
Воспоминания.
Весь двор был заполнен огромным количеством незнакомых мне людей, одетых точно с иголочки. Девушки нарядились по последнему писку моды, в стоющие огромных денег платьях, то намного выше, то чуть ниже колена. Мужчины же, были поскромнее и спокойнее в таких делах, чем их спутницы. Некоторые остановились на классическом «Костюме-двойка», а остальные, не входящие в первую группу, предпочли надеть обычные брюки с поло.
Я отличалась от всех девушек только тем, что была не в юбке или платье, а в строгом женском костюме. Этот вариант состоял из брюк и жилета, открывающего руки и зону декольте, куда, сказать честно, норовилась посмотреть большая часть мужчин, как с парой, так и без. В этот вечер я была совершенно одна, не считая личного адвоката нашей семьи, сидящего рядом со мной в кабинете папаши. Вот в чём минус двойной жизни. У твоих родителей доходы привышают миллиарды, а ты должна прилежно учиться на бюджете, ходить на каждую пару, и, ни в коем случае не завалить сессию. Ах, точно. Ещё и не опозорить фамилию Петришиных. Спортсменка всё-таки, нужно держать статус на высоте.
— Ну и зачем мы тут собрались в такой скучной компании? , — в который раз нудила я, желая как можно скорее выйти из этого мрачного и пугающего кабинета.
Богдан кинул на меня принудительный взгляд, говорящий о хотя бы минуте тишины, на что я недовольно фыркнула и отвернулась от адвоката. Через несколько минут наконец зашёл Евгений Дмитриевич – обладатель этого до чёртиков стрёмного кабинета. Всё бы ничего, если бы тот вернулся как нормальный бизнесмен, то есть, прилично одетый и с красивым выражением лица. Выражение-то может и красивое было, но жаль, что этого я не увидела. Почти всё лицо было в крови, а капиляры в правом глазу лопнули. Из-за металлического запаха меня начало воротить, потому я задержала дыхание, надеясь больше не почувствовать это.
— Что за Терминатор пришёл? , — успевала подшучивать я, получив презрительный взгляд от отца, заставляющий тут же замолчать, что я и сделала.
— Богдан, нужно будет уладить один вопрос, — адвокат послушно кивнул, заранее понимая суть этого «вопроса», — А ты перестань отвратительно себя вести. Все гости шокированы твоим поведением, — теперь уже это адресовывалось в мою сторону.
— Все шокированы моим вырезом, а не поведением, — захохотала я, всё больше и больше раздражая собственного отца. Нет, конечно, я его любила. Просто всё время слушаться его было скучно, а я добавляла разнообразие в нашу жизнь.
— Свободны, — выдохнул Евгений, выгоняя нас из своего «убежища», из-за чего я с новой силой залилась смехом.
— Ну и зачем ты его нервируешь так? — вполне серьёзно интересовался мужчина, уставившись на меня.
— Потому что хочется, Богдаш, — я улыбнулась, оставляя на губах адвоката свою ярко-красную помаду, но всё же не разрешаю просить продолжения, — Спать с семейными адвокатами уже слишком нагло, — хитро прищурившись, завершила я, покидая второй этаж, при этом виляя бёдрами в разные стороны.
Наше время.
Наконец я приехала к месту назначения, где должна была встретиться лицом к лицу со своим ночным кошмаром, прожолжающимся много лет. Его Porsche 911 уже стоял припаркованный к воротам, что заставляло меня ещё больше напрячься в данным момент. Дыхание по-странному сбилось, кислород и вовсе не поступал к лёгким, сердце начало колотиться в бешенном ритме.
Я всё-таки вышла из автомобиля и прошла к территории дома, где когда-то проводила большую часть своей жизни. Везде горел свет, говорящий, что здесь все живы и не получится у тебя, Лизонька, так просто сбежать отсюда. Не успела я самостоятельно открыть дверь ворот, как охранник на территории сделал это за меня, оставляя в недоумении.
Незамеченной точно не получится быть. Я прошлась по каменной дорожке, подходя к дому и уже своими силами проникая в здание, где меня встретила домработница София, с которой мы подружились ещё три года назад.
— Здравствуйте, Елизавета Евгеньевна! Рада Вас видеть, — она держала в руках тапочки, и это значило, что мне как никак придётся разбуться, — Вас уже ждут на кухне.
— Здравствуй, София, — ответила я тем же, обувая меховые чёрные домашние тапочки. Я нехотя прошла в просторную кухню, где и вправду, сидела достаточное количество человек. За полгода тут много чего применялось. Как пример, у адвоката и моего брата появились то ли девушки, то ли жены, которые теперь жили в моём доме.
— Всем добрый вечер, — я нарушила идиллию этого ужина, по-хозяйски присаживаясь на стул рядом с Богданом, ловя злой взгляд его жены. Мне сразу показалось, что она была той ещё сучкой.
— Елизавета, разве это красиво, вот так врываться в родительский дом, даже не извинившись? , — спросил отец, пристально смотря на меня, на что я закатила глаза и поднялась со стула, делая реверанс в знак уважения.
Брат хихикнул с этого представления, после чего и его спутница это подхватила, но быстро опомнилась, посмотрев на главу семейства.
— Ты знаешь зачем я сюда пришла. Мне нужно поговорить с ним, — я ткнула пальцем в Мишу, спокойно сидящего и даедавшего свой ужин, из-за которого я скривила лицо. И как он вообще это ел.
— Пусть человек сначала доест, — исправил меня Евгений, словно запрещая даже на метр приближаться к этому вору, пока тот не окончит трапезу.
Я раздражённо выдохнула, хватая мужчину под локоть и вытягивая на улицу. Забавно, что все мои действия сопровождались криками папы.
— Я не доел, — возмутился Михаил, кажется, в голове оскорбляя меня всеми возможными матами, — Зачем я тебе нужен?
— Ты украл договор на сотрудничество «Импрокома» с «СТС»? , — я получила отрицательный ответ, который, конечно же, был неправдой. И я это точно знала.
