* * * * * *
И вот Чонгук стоит перед высоким зданием, прикрывая ладонью глаза от солнца. Не хватает на фоне звука сверчков или крика придушенной вороны, чтобы подчеркнуть, насколько здесь пусто и «богато». Со стороны он выглядит, как сасэн. На нём нараспашку болтается порванный сбоку пуховик, а из-под него виднеется поношенная футболка с губкой бобом и чёрные джинсы с розовой заплаткой на коленке. Чонгук парень простой. Он не гонится за брендовыми вещами, старается зарабатывать на жизнь своими силами и пройти безболезненно сепарацию от родителей, но, конечно, что-то из этого получается не особо хорошо. Например, платить за учёбу и съёмное жильё. Учёба не даётся ему легко, работа забирает силы, поэтому в прошлом году он был на грани отчисления. Харизма и автоматы спасли его от этой участи. А вот неврозы и сон по четыре часа в сутки сыграли на его личной жизни. Подарили её отсутствие. Поэтому предложение о сексе от красивого богатого мужика он проигнорировать не мог. Подумаешь, поступок не самый доблестный и немного беспринципный. И сумасшедший. Точно… Сумасшедший. Чонгук смотрит на верхушку здания, и в животе невольно происходит армагедон. А вдруг этот обеспеченный кретин заставит его участвовать в какой-то развращённой БДСМщине? Надо было подумать об этом раньше… Он обсудил эту ситуацию со своим другом, Чимином, и тот его сначала обосрал, назвав продажной проституткой, а потом успокоил, сказав, что он, даже со своей натуральностью, за большие деньги попытался бы переквалифицироваться в гея. Это придало уверенности, потому что его также приободряюще похлопали по плечу, сказав, что как бы Чонгук ни поступил, он будет прав. Ведь это его выбор. И он всегда правильный, даже если потом будешь о нём жалеть. Всё равно совершённое не исправить, значит, надо потом плясать уже от того, что ты в своей судьбе нарешал. Чонгук сглатывает. Он пишет Тэхёну о том, что приехал, и ждёт, когда ему ответят. Вместо ответа через десять минут выходит сам Ким, и лицо его при виде своего будущего секс-партнёра невольно искажается гримасой непонимания и отвращения. Как будто как только увидел его, так член обвис. Ну, извините, что Чонгук не носит всякие гуччи и хуючи, ограничиваясь одеждой с алиэкспресса и секондов. — Ты… — кажется, у кого-то закончились слова. Тэхён брезгливо воротит чуть в сторону нос, тупя взгляд на его прикиде. — Ты меня так опозоришь… — Как — так? — решает поиздеваться Чонгук, скрестив руки на груди. Он сам знает, что выглядит не слишком презентабельно, но по его личному мнению, довольно сносно. В конце концов, одеваться в дешёвую одежду и выглядеть при этом хоть немного привлекательно — талант, которым он не обладает, но старается овладеть. — Вот так, — показывает на него рукой, кажется, пребывая в шоке. — Хороший прикид, согласитесь? — Чонгук улыбается едва не злорадно. В его глазах даже пляшут черти. — Под ним скрывается золото. Слышали же поговорку, мол, не всё то золото, что блестит? Как видите, я не особо блестящий, но ценностью обладаю. Тэхён выглядит так, словно если бы мог, закрыл ладонью глаза и зажал прищепкой нос. Ну до чего ж он избалован деньгами, пижон. — Ты ещё и самоуверенный… — Прекрасная характеристика для студента, правда? Тэхён разминает переносицу. Сам он выглядит куда более дорого и красиво: от него доносится сладкий аромат парфюма, на шее аккуратным «произведением искусства» завязан чёрный шёлковый платок, а волосы уложены в творческом хаосе с пробором набок. Длинное серое пальто подчеркивает все достоинства его фигуры, а на лице виден небольшой макияж, скрывающий недостатки кожи, тени, придающие хитрым глазам выразительности, и помада, лёгким блеском сияющая на губах. И тёплая шапка, немного не вписывающаяся в общий внешний вид, приминающая всю красивую причёску с пробором набок. Зато не холодно. И Чонгук: с акне, немного жирнящейся кожей, аляпистым папиным носом, огромными наивными глазами оленя с нависающим веком, потрескавшимися обкусанными губами, растрёпанными на ветру волосами с запутавшимися в них снежинками и с запахом стирального порошка и потёртой одежды. — Ладно, — Ким упирает по-деловому руку в бедро. Снова задирает нос, смотря на Чонгука свысока. — Пошли, — разворачивается, и за ним послушно идут, про себя думая, что сорвать такой куш средь бела дня — великая удача. Не каждый день люксовые модели посещают кофейни в жопе мира и предлагают за задницу оплатить все человеческие нужды. Мама с папой, наверное, поступком Чонгука бы не гордились. Но какая разница? Да, он получился у них далеко не образцовым сыном: с нетрадиционными предпочтениями, не самыми хорошими показателями в учёбе, с неопределённым будущим и работой бариста в какой-то халупе, так ещё и продающим какому-то напыщенному козлу своё тело. Но, если взглянуть на ситуацию под другим углом, то его можно назвать в меру успешным: ещё не сдох, хотя мог бы, свои деньги есть, еды хватает, с универа не выперли. Чонгук собой гордится, даже если он на грани, а в кастрюле опять дешёвый рамён. Пускай он и не старший брат, который работает в сфере ракетостроения, который женился на красивой и хозяйственной девушке, и который завёл ребёнка, попав маме с папой в самое сердечко великих представлений о том, что такое «успех», он собой доволен. Чонгук сам для себя успех, и это главное. Квартира встречает его дорогим пиликаньем системы защиты и запахом… Мебели? Здесь странный пустой запах, застывший в воздухе. Возможно потому, что Ким Тэхён редко появляется у себя на квартире, пропадая без конца на съёмках. — Можешь сходить в душ, — Тэхён снимает одним элегантным движением платок с шеи, отправляя его на полку в прихожей. Остальную одежду он несёт в огромный гардероб, удобно скрытый в стене. Чонгук делает вид, что не удивляется, хотя на деле внутри он ощущает себя Маугли, который первый раз пришёл к людям в деревню. — Скажешь, какую сумму перевести тебе на карту? Оплатишь всё, что тебе нужно. — А если я попрошу миллион? — Валяй. — А жить в этом доме? — Если будешь готовить — позволю. — Серьёзно?! Да Вы ёбнутый! Тэхён выглядывает из гардероба с безразличным выражением лица. На нём остаётся серый вязаный свитер. Выглядит просто, но что-то Чонгуку подсказывает, что тот стоит больших денег. — Вежливости тебе не занимать, зайка. Это вот его пренебрежительное «зайка» сильно режет уши. Его как будто ласково оскорбляют, показывая, насколько он меньше на фоне популярной звезды. Чонгук фыркает. — Вам тоже, ссэм, — кидает в ответ, пытаясь найти путь в душевую. Спустя десять минут скитаний всё происходящее кажется ему сюрреалистическим, особенно тогда, когда он натыкается на странные предметы интерьера: безвкусные страшные картины, стулья в виде мужских задниц и отталкивающие фигурки с разными гримасами. Возможно, Чонгук не понимает искусства, но, по его мнению, весь этот дом воняет излишним пафосом. В конечном итоге душ ему найти удаётся. Под струями горячей воды, Чонгук впадает в апатию, запаниковав. Всё-таки, он поступил не совсем разумно, кинувшись к первому встречному в кровать. Но в интернете чёткое подтверждение всему происходящему — перед ним Ким Тэхён, тридцатилетняя модель, рожа которой мерцает на каждом плакате и в каждой рекламе. На календаре — тридцатое декабря, на носу праздник. Тэхён ехал на съёмки в тот район, где находится кофейня, в которой работает Чонгук. Все ключи сходятся, пишут про опоздание звезды и сорвавшийся контракт. Это такой подарок от вселенной или что? Чонгук быстро вытирает волосы полотенцем, бессовестно облокачиваясь голой жопой о какую-то дорогую деревянную тумбочку. Он пролистывает в телефоне парочку постов, и в глаза впервые за день бросается первая строчка из гугла: «День рождения тридцатого декабря». Получается, сегодня?! Чокнутый, он решил провести один из самых значимых дней своей жизни в постели с незнакомцем! Тут ещё надо подумать, кто из них двоих более больной. Выходит Чонгук из душа в прострации. На бёдрах ненадёжно висит полотенце, по ключицам съезжают капельки воды и тело… Не блещет гладкостью. Камон, он бедный студент, у которого время может найтись только на бритьё лобка, а вот на эти вот ваши ноги… Почему он об этом вообще думает? Потому что грёбаный Ким Тэхён стоит перед ним в шортах, и на его ногах ни волосинки! — Сразу так? — Ким негромко смеётся. Между ними ощущается некая неловкость, но Чонгук пытается её игнорировать. — Я перевёл сумму, можешь проверить, пришли ли деньги. Чонгук сглатывает и не решается проверить. Наверное, не каждый день можно увидеть на карте миллион. Но, из разумных мыслей, которые к нему приходят, это… — А ко мне не придут с расспросами, откуда у меня такие деньги, когда до этого с зарплаты карта вычищалась вплоть до воны? — Точно… — Тэхён задумчиво потирает подбородок. — Могу сделать ещё одну карту на своё имя, будешь ей пользоваться. Переводимые деньги будут числиться, как моя зарплата. Устроит? — Опупеть… — Чонгук пытается держать челюсть руками, чтобы та не упала и не разбилась об пол. — Где, говорите, спальня? — нервно усмехается, тыкая пальцем в один из дверных проёмов. Ким тихо прыскает со смеху. — Там, — и ведёт за собой, чувствуя себя самодовольным и уверенным, что можно заметить по его противной ухмылке и до жути пружинистой от радости походке. Чтоб споткнулся, индюк.* * * * * *
Несмотря на весь свой прошлый сексуальный опыт, Чонгук чувствовал себя безумно голым: его сканировали глазами, в ненавязчивом жесте укладывая на плечи ладони, ему таинственно улыбались, ожидая инициативы и пылкой смелости. Но он был способен лишь несмелой поступью пройти к окну, чтобы задумчиво посмотреть на город внизу, а после сбросить с себя полотенце, скрывающее оставшиеся интимные места. Ему словно дышали с ожиданием в затылок, и оно странно давило на него, переворачивая в желудке пресловутых «бабочек», порхающих встревоженно и возбуждённо. Горячие руки легли на его мокрую кожу, на талию, и действо это показалось странно пошлым и откровенным. Чонгук вздохнул, скинув со лба мокрые пряди волос, и открыл доступ к шее, почувствовав на ней проникновенный поцелуй. В голову, заполненную спутанными мыслями, внезапно бросилось, что дом, и эта комната, выглядят чрезмерно пустыми. Здесь нет ни единого намёка на наступающий праздник. Ни одной гирлянды. Ни одной ёлочной игрушки. Что уж говорить о великой ёлке, которая могла бы стоять в уголке комнаты у окна и радовать разноцветными переливами глаз. Пусто и серо. Со смешанными чувствами Чонгука поманили к постели. Он был мягко придавлен к простыням, и вместе с тем, как он в них рухнул, из головы вылетели все ненужные мысли. Перед глазами открылся чужой чистый возбуждённый взор. Тэхён тяжело дышал, и выражение его лица утратило странные пафосные нотки, до этого так раздражавшие Чонгука. Стало возможным почувствовать интимность момента. Между их телами оставалось пару сантиметров, но при этом можно было спокойно услышать их сбитые дыхания в тишине комнаты, и отметить, как тяжко вздымается грудь от происходящего взаимодействия. Возможно, в постели Тэхён совсем другой. Больше на нём нет ухмылки или снисходительности, он невероятно открыт, и Чонгук видит его такую черту впервые. Пусть и звучит это смешно, если учесть, что они знают друг друга не больше суток. Что-то новое раскрывается в этих, оказывается, совсем нехитрых глазах. Ким снял макияж прежде, чем оказаться в постели, и это позволило за слоями тонального крема и пудры разглядеть истинный рельеф и возраст лица. Чуть-чуть уставший, чуть-чуть желающий. Непонятная эмоция страсти в чужих глазах Чонгуку по душе. Он тянется к Тэхёну, приникая к его губам поцелуем. Тот ощущается холодным и новым: немного робким и скромным, но одновременно с тем он их распаляет, заставляя жар прокатиться по всему телу от кончиков пальцев на руках и до самого конца. Они лавируют на грани неловкости с истинным возбуждением. Каждое касание к коже расплывается трусоватыми мурашками по спине и рукам, рябью стекает на бёдра и дрожит на губах, по которым раскатывают жаркие мокрые поцелуи, вроде и неторопливые, но не самые аккуратные. В таком контрасте есть особенный шарм. — Я снизу, правильно понимаю? — уточняет Чонгук, и выражение его лица расслабленное, с толикой потерянности и открытости. Получив подтверждение кивком, он только больше вверяет себя чужим рукам, облизываясь, словно всё идёт так, как планировал он. Тэхён промаргивается, не в силах оторвать свои глаза от чужих раскрытых губ. Стоило их коснуться — и к ним потянуло с новой силой, словно те стали дурманящим магнитом. И теперь лицо Чонгука не выглядит таким нелепым, каким казалось до момента интима. Карие глаза смотрят на него с глубокой и спокойной уверенностью, в них нет страха и робости. Распознать возможно только решительность и очаровательную харизму. Тэхён теряется под напором чужих ненапряжных настроений, ведь сам не может принять происходящее; минутами ранее он рассуждал о том, насколько Чонгук непривлекателен, насколько неприятно прост и скуден, а теперь смотрит на него сверху вниз, подмечая острые привлекательные черты лица, жёсткий стержень и ранее не замеченную маскулинность. Чонгук студент. Его тело молодо, а лицо свежо, хоть и запятнано следами плохого питания и сна. Но в то же время в нём есть то, от чего Тэхён ощущает дрожь в желудке: необъятный контроль в этом твёрдом взгляде, огромную силу в этом спортивном теле, и непредсказуемую мужественность, которая возбуждает до безумства. Тэхёну нравятся мужчины. Нравятся во всём своём природном очаровании и проявлении: с волосами на теле, с развитой мускулатурой, с грубыми ладонями и венистыми руками. Ему нравится именно сила, которую могут на нём применить, и нравится то, как он может её обуздать, завладев чужим телом и разумом. Развратно и вкусно. Чонгук выдыхает. Он безмятежно раздвигает ноги, чувствуя, как прохлада облизывает его со всех сторон. Лежать нагим и открытым перед кем-то, с кем плохо знаком, поначалу сбивает с толку, но как только входишь во вкус и понимаешь, что желание достигнуть пика и окунуться в близость — обоюдное, всё теряет важность. Теряет важность запах новой мебели и пустой звук шуршащих простыней, отражающийся от голых стен, теряет важность звенящая тишина, в которой любой вздох слышится, словно последний. Всего лишь секс, а эмоций столько, словно они проходят испытание безумного учёного, поставившего над ними эксперимент. — Лизать, — Тэхён опускается к линии челюсти, обводя её языком, — или кусать? — переходит на грубые покусывания, и Чонгук задирает голову, хватаясь от неожиданности за простыни. С губ слетает первый стон. — Кусать. Тэхён хмыкает. Над Чонгуком он возвышается: его тело выпрямляется, показываясь во всей красе. Хочется ему отдаться. Всё-таки, Ким приятно старше. Он ощущается совершенствующимся вином: по-прежнему красивый и свежий, но наученный временем, получивший опыт, настоявшийся и приобретший новый вкус горечи, сладости и страсти. В постели, почему-то, исчезает значимость. Прелюдия превращается в нечто туманное и приятное. Пальцы Тэхёна, растягивающие его бережно и мягко, раззадоривают в нём огонь. Чонгук стонет, не считая нужным стыдиться себя или скрывать. Да, он был не очень готов к сегодняшнему дню: небрежно побрит в интимных местах, наскоро умытый горячей водой и чужим гелем для душа, но искренность и вожделение, вибрирующими волнами исходящие от его тела, компенсируют все недостатки. Тэхён просто держится на честном слове, смущаясь своей нетерпеливости. Возбуждение зудит в паху, у него стоит так сильно, словно он не занимался сексом десять лет, а Чонгук слегка посмеивается над ним, смотря из-под ресниц. Он готов. И когда он чувствует внутри член, то выгибает спину, а с губ сладко слетает тихий вскрик. Постепенное чувство того, как его заполняют, по ногам пускает дрожь. Ему хорошо. Улыбка невольно касается его губ, он тяжело дышит, а Тэхён теряется в чувствах, не совсем привлекательно прокряхтев от напряжения. Хотя, возбуждение так ослепляет их, что всякая неловкость стирается из понимания, и остаётся только желание слиться в горячем сексе. Чонгук двигает на пробу тазом, удовлетворённо закусывая губу при особенном чувстве скользкого расширения изнутри. Тэхён хорош не только лицом, но и членом, что не может не радовать. Ким, в свою очередь, открывает глаза, сглатывая. Чонгук под ним внезапно лишает последних каплей здравомыслия, он потихоньку теряется в греховном вожделении, чувствуя к нему неудержимую страсть. Это тело, крепкое и негибкое, эти глаза, острые и горячие… Какой же перед ним сексуальный мужчина. Потихоньку срывает все тормоза. Темп, такой изучающий и скромный, перерастает в животный и дикий. Спальня наполняется неприличными шлепками, неприличными стонами и криками. Удовольствие затапливает их с ног до головы, они забывают о том, кто и что. Тэхён бездумно кусает чужие губы, не желая от них отрываться, а Чонгук впивается пальцами в его лопатки, иногда насильно отдирая Кима от себя за волосы. Их секс не нежен. Они в меру обходительны друг с другом, но в то же время больше эгоистичны, нежели эмпатичны. В какой-то момент к обоим приходит мысль, что секс всенепременно захочется повторить, а они, как совершенно случайно встретившиеся люди, неплохо друг другу подходят. По крайней мере, Чонгук оценил чужую мужественную фигуру, насладился худым телом первоклассной модели и в полной мере ощутил их разницу в возрасте. Тэхён в сексе ощущается стратегом. Он не торопится, он тянет, он думает. Чонгук же жадно выпрашивает своё, невербально показывает потаённые желания, бездумно открыто ведя себя, не боясь пораниться или напороться на непонимание. Эта разница между ними окрашивает секс в непредсказуемые и яркие краски. Приятные краски, которые пляшут перед глазами цветными пятнами после сильного оргазма, который сковал напряжением, болью и наслаждением всё тело. Запах чистого белья забивается Чонгуку в нос. Он улыбается глупо, зарываясь лицом в подушку. Кратковременный прилив сил заставляет его счастливо засмеяться, потому что впервые за долгое время он действительно почувствовал себя расслабленным и довольным. Тэхён, утомлённый излишней активностью, неподвижно засопел сбоку, показавшись Чонгуку в этой своей ленивой возрастной сонности даже милым. Да, пожалуй, это мило. — С днём рождения, сонсэнним. Вскоре засопел и Чонгук, удовлетворённый результатом их договоренности. И кончил, и денег заработал. Что ещё для счастья надо?* * * * * *
И просыпается он раньше, чем Тэхён. Неизвестно, сколько проходит времени. На полу всё ещё валяется комком полотенце, на улице стемнело. Снег красивыми хлопьями пролетает мимо окон, и Чонгук внезапно вспоминает, что, вообще-то, новый год. А он сексами наслаждается. Чем плохо, когда изначально планировал встречать праздник в одиночестве? Богач дрыхнет без задних ног. Наверное, удивится, когда проснётся. К Чонгуку в голову приходит немного нецелесообразная мысль. Ким Тэхён, мировая модель, которая привела его к себе домой через чёрный вход, чтобы по возможности обезопасить себя от слухов, лежит совсем один в постели, даже не думая о празднике. Так почему хотя бы не поздравить его с наступающим праздником и прошедшим днём рождения? Какие на то мотивы? Хорошее отношение к людям — вложение, которое ничего не стоит, но приносит очень большие дивиденды, — так считает Чонгук. Ему ничего не стоит потратить час или два времени, чтобы немного из корысти, немного из простодушности устроить Киму маленький сюрприз в виде украшенной комнаты. В некотором смысле, проявление доброты по отношению к другим может быть связано с эгоизмом. После того, как мы делаем для других что-то приятное, мы ощущаем улучшение настроения, увеличение самоуважения и чувства собственной значимости. Это может привести не только к эмоциональной, но и к материальной выгоде, так как хорошие отношения и полезные знакомства могут принести пользу в будущем. Чонгук, конечно, добрый малый, но и от материальной выгоды со стороны Тэхёна не отказался бы. Если они и дальше продолжат свои сексуальные отношения с оплатой за каждый раз, это будет превосходно. В конечном счёте, если повезёт, Тэхён его поблагодарит. А, может быть, он не любит сюрпризы и выгонит его, будучи в шоке. Чонгук точно не знает, но с энтузиазмом принимается за исполнение своей идеи, являясь на сегодня тайным Санта Клаусом. Происходит всё не так весело, как хотелось бы. Просыпается Тэхён среди гирлянд и с колпаком на голове. В комнате пафосно стоит ёлка, украшенная шариками и прочей гадостью, и среди всего этого безумия стоит Чонгук. Чонгук, в футболке с потёртым губкой бобом, который вот-вот обсыпется от старости, в джинсах с розовой заплаткой на коленке. Тот самый студент из кофейни, у которого совершенно нет вкуса, и который выглядит в «модном» понимании, как сущий кошмар. — Что происходит? — спросонья спрашивает Ким, оглядываясь. — К празднику Вашу берлогу подготовил, а то смотреть на эту серую скудность больно. Тэхён словно не проснулся. — Что за… хуйня?.. — только и способен спросить, хлопая глупо глазами. — У меня… У меня съёмки завтра, почему дом выглядит так отвратительно?.. Чонгук обиженно фыркает. — Я вложил деньги во все свои нужды, некоторые закинул на сберегательный счёт, а оставшиеся потратил на ёлку, гирлянду и игрушки, потому что нигде их у Вас не нашёл. Поскольку Вы разрешили мне поселиться здесь в качестве паразита за приготовление еды, я сделал вывод, что имею право ошарашить Вас в ответ, как Вы меня предложением культурно потрахаться. — «Культурно» и «потрахаться» в одном предложении звучат, конечно, шикарно… Иди отсюда, — мямлит, махнув на Чона растерянно рукой, мол, чего встал, шевелись, выход там. — Уже собирался уходить, — Чонгук машет ему радостно рукой в ответ. — Решил порадовать Вас напоследок. А то, смотрю, Вы одиноки и недолюблены. А я, как видите, душа добрая — снабдил Вас подарком. С днём рождения, ссэм, пишите, если нужен секс, я всегда на том конце, — запинается. — Провода?.. И не только провода. Ну, и того, и другого. До свидания, — отправляет в воздух воздушный поцелуй, а Тэхён хватается за виски, почувствовав долбящую в голову боль. Его мозг физически не переваривает столько нездоровой информации. Чонгука и след простыл. Тэхён с кряхтением и без особой радости плетётся на кухню, чтобы попить воды, а там… ждал остывший ужин. Ким так и застывает в проходе, наблюдая за тем, как тает на свечах воск. Стол празднично украшен, в вазе стоит романтично роза, лепестки которой попадали на белую скатерть. Рядом расставлены свечи, но сама порция еды рассчитана только на одного человека. Чонгук не планировал оставаться с ним на ужин, он просто сделал ему подарок и ушёл. Дом странно сияет огнями, и Тэхён не знает, злиться или… Или что? Он просто не знает, как реагировать. Он даже не знает, как принять мысль, что кто-то поздравил его с днём рождения, когда вот уже как пятый или шестой год он не празднует его, считая пустой тратой времени. Да и в большинстве случаев на праздники он снимается для новогодних или рождественских выпусков журналов, ему не до себя. Новогодняя атмосфера — это особое волшебство, которое охватывает всё вокруг. Воздух наполняется запахом мандаринов и хвои, улицы украшены яркими гирляндами и огнями. Везде слышны звуки радостных песен и смеха. И только у Тэхёна в доме чёрные и серые стулья, чёрные и серые картины, чёрные и серые стены, и ни одного намёка на уют и душевность. А сейчас они есть. В этих жёлтых огоньках гирлянд, в ненужной мишуре и глупом ужине. Тэхён, не будучи голодным, возвращается в спальню и подходит к ёлке. Каждая игрушка на ней — это небольшой мирок собственной красоты. Здесь можно увидеть золотые звёзды, снежинки, сказочных персонажей и животных. Они сверкают и переливаются на свету, создавая ощущение невероятной магии. Только вот, безвкусно до ужаса. Тэхён кривит брови, думая, что этой ёлке не помешал бы персональный дизайнер, потому что всё настолько вразнобой, что у него снова началась мигрень. Но, почему-то, уголки губ расползаются в улыбке. Непроизвольно и случайно. В этом магия совершенно не модных праздников? Счастье и уют — это то, что должно ощущаться перед новым годом. Семьи собираются вместе, дарят друг другу подарки и проводят время в кругу близких. Все проблемы и заботы остаются позади, и наступает время радости и взаимной любви. Только у Тэхёна нет родных и близких. Нет друзей и знакомых, которых он мог бы поздравить от всей души или пригласить к себе домой. Он абсолютно одинокий человек, и никогда на это не жаловался, потому что ему было комфортно в своей скорлупе. Правда, последний год он изнывал от тоски. Он только и делал, что работал, работал, работал, и совсем уж забылось, что такое свободное время и личная жизнь. Чтобы компенсировать своё одиночество, ему хотелось теряться в постели с другими людьми, но даже этих «других» не находилось, ведь все они приходили к нему исключительно из-за выгоды, из-за плохих намерений или желания подставить, рассказав всему миру, что он гей, который спит с другими моделями (а на деле — со всеми, кого найдёт) и бездушно их выгоняет, оставляя ни с чем. Конечно, Тэхён не такой равнодушный. В большинстве случаев он подкупал простаков, которые о нём не знали, деньгами, потому что спать с людьми из своей «бизнес сферы» небезопасно и рискованно. Чонгука тоже подкупил, и неизвестно, сколько продлятся их отношения, потому что другие уходили после того, как получали деньги. Оно и понятно — кому хочется спать с человеком, с которым ты согласился спать исключительно из-за денег? Одного разочка и хватит. Тэхён вздыхает, но на душе становится теплее. Чонгук его даже не обманул: остался здесь не за просто так, а за ужин, как и обещалось, когда они говорили, можно ли заселиться в эту квартиру. Неизвестно, правда, действительно ли Чонгук решит сюда переехать, но уже не суть. Чонгук тем временем бежит на остановку, прикрывая рот, потому что от морозного уличного воздуха у него болят зубы. Горло дерёт ледяной воздух, но он продолжает бежать: в куртке нараспашку, в дурацкой футболке и потёртых джинсах. Уже будучи в автобусе, на который он еле успел, на телефон приходит сообщение: «Здравствуй, Чонгук. Спасибо за ужин, всё было вкусным. На самом деле, я не хотел оставаться в этот день один, поэтому так тупо зацепился за тебя в кафе, надеясь на то, что найдётся хоть кто-то, кто разделит со мной кровать. Не знаю, в чём твои мотивы, как ты согласился и почему так опрометчиво меня поздравил, спасибо. Я могу рассчитывать на продолжение наших отношений? Деньги прилагаются». Чонгук смеётся в голос. Возраст Тэхёна выдаёт просто всё, хотя между ними всего лишь шесть лет разницы. Ни одного смайлика, сухое и официальное изложение… Да он просто что-то с чем-то. Поэтому так просто отправляется в ответ: «Пожалуйста, ссэм :) Я бы и без денег на секс с Вами согласился, Вы в моём вкусе ;)» Смех Чонгука долго не продлился, и уже через секунду у него дёрнулся глаз от последнего сообщения: «Я во вкусе миллионов таких же людей, как ты. Конечно, ты бы согласился». — Вот паскуда, — Чонгук усмехается. Ему весело и забавно, пускай Ким в силу своей карьеры действительно невыносимый и избалованный. Всё ему не эдак, да не так. Но есть в нём что-то от обычного человека. Желание тепла? Да, пожалуй. Он похож на снежную королеву, сердце которой нужно растопить. Чонгук, конечно, не будет этим заниматься, но Тэхён не кажется ему совсем уж конченым снобом без чувств. Кажется, он не так плох, хотя первое впечатление от него было… Просто потрясающим, аж до трясучки. «С новым годом, ссэм. Надеюсь, в этом году Вам станет теплее <3» Отправлено. Прочитано.