***
Стас стоял у панорамного окна, смотря на бушующее море. Пляж пустовал, но в новостях говорили, что до прибытия первых туристов оставалось не больше двух месяцев. К этому времени ресторан будет полностью готов к открытию, а нанятые пиарщики разнесут о нём информацию по всему полуострову. У Стаса не было времени думать над тем, чем он будет зарабатывать деньги в другом городе, но во время покупки квартиры решил, что стоит себя попробовать в ресторанном бизнесе. Изначально всё выглядело просто, как с фабрикой – готовишь еду, люди покупают. С регистрацией, арендой и получением необходимых справок и разрешений Кудинов справился без особых трудностей, ведь раньше уже занимался этим один. В этот раз ему помогал один юрист, с которым Стас познакомился в Москве. Пухлый и невысокий мужчина лет сорока – Максим Николаевич производил впечатление наивного и чересчур доброго мужчины, но в работе отдавал себя всего, был внимательным и иногда даже дотошным. Идеальный юрист для бизнеса, который планировалось развить по всему городу, а не оставаться лишь в одной точке на набережной. Дальше Стаса ждало чуть больше проблем, ведь фабрика – это больше товар, а ресторан – это больше услуга, где иногда важно не качество продукта, а то, с какой улыбкой тебе его подали. Искать тех, с кем ранее никогда не имел дела, звучит трудно. Повезло, что Максим открывал кафе, и опыта у того оказалось больше – он привёл своего знакомого бухгалтера и предложил обратиться в агентство по найму персонала. И пока проходил набор, Стас утверждал будущее оформление внутри ресторана и заказывал необходимую технику и мебель. Кудинов никак не ожидал, что придёт сюда – в ресторан. Тёплый свет ламп забивал уютом каждый уголок помещения, мягкие кресла стояли вокруг небольших столиков, вдоль окон диваны на два места и столы из светлого дерева, на каждом маленькие декоративные свечи или горшочек с искусственным миниатюрным кустиком. Стены под кирпичную кладку, "типа лофт", как говорила молоденькая девушка-сммщица. На них несколько фотографий неизвестных людей с отдыха, обычно счастливые семьи с детьми. Стасу изображения не нравились, но издалека смотрелись неплохо. Вся команда называла место уютным и ждала открытия, а Стас не знал, как решить последнюю проблему. – Станислав Олегович, – обращается к нему высокая блондинка Настя, их бренд-менеджер, – Думаю, нам нужно кое-что конкретизировать: мы всё же будем ориентироваться на семьи как на целевую аудиторию? Кудинов снова наступил на те же грабли – семейные ценности от гея, бросившего жену и детей. Если об ориентации ещё никто не узнал, то о разводе мужчина рассказал сам, и это действительно абсолютно не вписывалось в концепцию заведения. Прямо как в его предвыборную компанию. Женщина плотно сомкнула губы, и они от этого казались ещё тоньше. Вся она была тонкой, но изящной. И не женатой, хотя иногда казалось, что такие женщины как Настя иметь отношения не могли – они слишком любят свой комфорт. Однако одевалась та, как казалось, совсем некомфортно: волосы всегда были собраны в сложный пучок, идеально гладкий, в гардеробе только атласные блузки и рубашки часто ярких цветов, на идеальных туфлях всегда каблук минимум семь сантиметров. Единственное, что смотрелось очень удобным – широкие брюки или свободная юбка обычно ниже колен. – Насть, стоило ради подобного приезжать? – устало вздыхает мужчина, хотя прекрасно знает, что Настя всегда пользуется возможностью, чтобы зайти. Просто время тянет, чтобы подготовить ответ, – Почему семейные ценности – это обязательно что-то устаревше-идеальное? Люди могут делать ошибки, искать себя. Иногда это происходит слишком поздно, как у меня. – Проще всего ориентироваться на что-то стандартное, а не пытаться делать всё наперекор и менять мир. Вы сами сказали, что не хотите идти на риск первое время, – Настя садится на белый диван, закидывая ногу на ногу, выглядя слишком расслабленно. На её фоне Стас напряжён, словно солдат перед боем, – Мы отошли от темы. Вы выглядите как человек, бросивший жену и детей в маленьком городе без причины, но пытающийся это скрыть, как позорный факт. – Это и правда позорный факт, – констатировал Стас, – Кто вообще заходит на сайты? Настя недовольно фыркнула, явно обидевшись, что её работу недооценивают: – Конкуренты, например. А это в вашем случае – самое неприятное, – почти шипит женщина, будто запугать хочет, – Помимо этого: поставщики, рекламщики других компаний. – Понял. Значит, я должен рассказать правду, но при этом выставить себя правым? – Верно. У меня есть идея. Вы говорили, что у вашей бывшей есть зависимость. Вы не могли видеть, как она разрушает себя, и стали чувствовать, что ваша любовь угасает. И вот – развод. Но дети сами решили остаться с матерью, а вы захотели начать жизнь с чистого листа, но вас не оставляет чувство вины. «Почти так и есть,» – отметил про себя мужчина, хмуря брови. Некрасиво выставлять жену виноватой, но ничего иного Кудинов предложить не мог. – Отправите мне готовый текст, там посмотрим. – Сегодня вечером? – Настя оживилась, вытянулась, будто сейчас перед ней появится ноутбук, и она начнёт работу. – Нет, я сегодня планировал отдохнуть. – Тогда завтра утром. Время у нас ещё есть, – женщина интонацией поставила точку в разговоре, поднялась и направилась к выходу, – Хорошо отдохните, Станислав Олегович.***
С последней ссоры с Игорем прошла почти неделя. Стас и не заметил этого из-за работы – заключительный этап открытия ресторана сжирал все силы. Раньше они никогда не ссорились так серьёзно из-за мелочей, а если и ссорились, то их мирила постель. Игорь был прекрасным любовником, но ужасным партнёром, Стас – прекрасным лгуном и ужасным семьянином. И теперь они сошлись, а все их «хорошие» черты перестали играть хоть какую-то роль, зато проявились «плохие». С Катериной так не было, но они были молоды, когда поженились, да и Кудинов не любил её никогда. Первую влюблённость он испытал в сорок, когда встретил Игоря, и теперь жалел, что проебал эти почти подростковые чувства из-за работы и семьи. Сейчас они вовсе пропали, рутина начала появляться ещё в их родном городе, когда они не жили вместе. Теперь та достигла своего пика, и Стас задавался вопросом: может ли одна маленькая ссора привести к чему-то подобному? Не разговаривать неделю, потому что просто нельзя, и не разговаривать неделю, когда живёте вместе – вещи до боли разные. Они даже сидели по разным комнатам в течении всей недели, а иногда Игорь просто уходил из дома, говоря, что ищет работу. Всю ночь. Что интересно – деньги с карты не уходили, так что Станислав искренне не понимал, где действительно мог шататься возлюбленный. Сегодня его опять не было, и Кудинов уже решил, что зря всё затеял: романтический ужин, каких не бывало никогда, в квартире и при свечах. С Игорем у Стаса вообще всё впервые. Впервые этот ужин и не удастся. Мужчина уже потянулся к лотку с роллами, собираясь ухватить один прямо пальцами, но тут услышал, как в двери проворачивается ключ. – Я дома, – говорит Игорь будто в пустоту, не ожидая ответа. Стас слышит, как тот снимает куртку, спинывает ботинки и шагает в сторону гостиной. Кудинов тут же отдёргивает руку и подскакивает с дивана, замирает по стойке «смирно» и задерживает дыхание. Сейчас эта затея кажется ему безумно глупой, как во всяких там социальных сетях с картинками и романтическими цитатами, которые никак не соотносятся с жизнью. Игорь тоже замирает на пороге, удивлённо таращась сначала на Стаса, а уже потом на накрытый стол: лотки с роллами, красное вино в закрытой бутылке, горящие свечи, два бокала, две тарелки, два набора палочек, две пластиковые тарелочки с салатом, видимо, шедшим в подарок к заказу. – Охренеть, – Игорь прикрывает рот рукой – сдерживает смех – и опускает взгляд, – Так вот чем воняет. – Воняет? – удивляется Стас, опуская на еду взгляд. – Я про свечи. – Они не ароматические. – Правда? – Наумов усмехается, снова обращая на себя внимания, – Господи, ну, прости. Это очень мило, но ты выглядишь так, будто мы никогда раньше вместе не ужинали. – Я хотел извиниться, – Стас указывает на диван подбородком, прося Игоря присесть. Тот на секунду потерялся, лицо стало серьёзнее, и Стас невольно задумался, что же не так было сказано сейчас. Наумов ещё раз бегло изучил обстановку и теперь выглядел не просто потерянным, а сомневающимся. – Помою руки, и вернусь, – наконец ответил Игорь и снова скрылся в коридоре. Точно. Грёбанный китайский вирус. Стас с тяжёлым вздохом опускается на диван и трёт переносицу, прислушиваясь к шуму воды. Почему-то вспоминает, как приучал Игоря мыть руки перед каждым обедом, потому что Илья со школы принёс Ковид. Пусть никто и не разболелся серьёзно, но тогда Стас впервые почувствовал какую-то угрозу, особенно для Игоря, который ежедневно общался с десятками людей и держал дома максимум обезбол. Вода в ванной перестаёт шуметь, а Стас опять старается забыть о прошлом, о детях и жене, потому что сегодня он окончательно решил жить дальше, как умел это делать Игорь. – Итак, – Наумов падает на диван рядом, прижимаясь к плечу Станислава, будто ничего не произошло, и мужчина сам себе надумал лишнего, – Твои извинения будут касаться того, что у нас уже неделю не было секса? Если так, то бывало и хуже. – Я про своё прошлое, – Стас тут же заметил, как на лице возлюбленного вновь появилась холодная серьёзность, – Ты прав. Как бы мне ни было больно, я ушёл от них к тебе. Значит, ты важнее. Я согласился на алименты, иногда отправляю деньги, потому что просят, – Игорь смотрит перед собой, будто совсем не слушает мужчину, поэтому Кудинов нежно касается щеки возлюбленного, возвращая к себе его внимание, – Но тебе это не нравится, и это правильно. Иногда я сам ловлю себя на мысли, что пытаюсь вернуть их доверие. Хотя бы доверие Ильи, и совсем забываю про тебя. А ведь я тебя люблю. Стас и сам удивился слаженности своих слов. Он глупо уставился на Игоря, продолжая нежно поглаживать его щёку. С плеч будто свалился камень, и сам Кудинов этому удивился: не было обиды на себя, страха и разочарования, только странная лёгкость. Неужели просто достаточно слов, чтобы стало легче? – Спасибо, – Игорь улыбается спокойно, глаза прикрывает и опускает голову на чужую ладонь, словно кот. – Это было удивительно просто, – получив поддержку, констатирует Стас. – Я же тебя тоже люблю, так что прощать – сплошное удовольствие. Стас улыбнулся смущённо и поцеловал Наумова в висок. Забавный прилив тактильности от взрослого мужчины, но Игорь это обожал и всегда выдерживал нежные порывы. С довольной улыбкой, потому что ему очень нравилась эта нежность, которую возлюбленный иногда стеснялся проявлять. А ещё потому что прошла неделя с их последней близости. – Голодный? – хрипло шепчет Кудинов, отстранившись. – Ага, – Игорь развалился на диване, расслабленный. Всё же он был обижен всю неделю – Стас это прекрасно видит. Игорь почти не подходил к нему с момента ссоры, не позволял себе вот так расслабиться и случайно касаться коленом чужого бедра. – Меня снова послали, – Наумов ухмыляется. Он, может, и хотел бы поговорить о своей работе серьёзно, но Стас с забавной заботливостью перекладывает самые вкусные роллы на тарелку Игоря, – Я про работу. – Не хочу обесценивать твой труд, но работа барменом не кажется сложной. Не поверю, что ты севастопольским клубам и барам не соответствуешь, – отзывается Стас, подсаживаясь ближе с тарелкой в руках. Он подцепляет филадельфию палочками и отправляет её прямо в рот к Игорю. Тот пережёвывает быстро, глотает, даже не распробовав – не так важно набить живот, как пожаловаться на несправедливость мира: – Как раз проблема в том, что базовые коктейли любой дурак смешает. Вот у них и есть работники. Говорят, что ближе к центру есть новые клубы, но до них долго ехать. Не хочу возвращаться хрен пойми когда. Стас снова аккуратно отправляет ему в рот запечённый ролл, усмехаясь слегка. Наверное, со стороны эта сцена выглядит так же нелепо, как для него мило. – Не торопись, – просит Кудинов, – Почему бы тебе вообще тогда не сидеть дома? Мои риски провалиться с рестораном минимальны. – Ну нет, финансовой зависимости мне не надо, – Игорь аккуратно забирает у него тарелку и берёт свободные палочки со стола, – Тоже ешь. Стас только тяжело вздыхает, подцепляя прямо из пластикового лотка простой ролл с огурцом. Он сам не голодный, весь этот вечер, свечи, вино, набор роллов и пирожное в холодильнике – только для Игоря. – Почему финансовая зависимость? – интересуется мужчина, прожевав, – Просто будешь заниматься тем, что тебе нравится. Вообще, ты будто хочешь со мной разойтись, и тебе надо скопить деньги. – Нет, конечно. Суть не в этом вообще, – Игорь резко выдыхает и убирает свою тарелку на журнальный столик, – Я просто хочу быть уверенным, что смогу себя обеспечить, не вынуждая тебя это делать. Они сейчас снова поссорятся – Стас легко почувствовал ту грань, которую может перейти случайно. Он иногда абсолютно не понимал Игоря, а иногда понимал его настолько хорошо, что переставал понимать сам себя. Сейчас, например, он резко остановился от предложения организовать в ресторане бар и отправить Игоря работать туда – это ведь абсолютно не то, чего на самом деле желал Наумов. – Ты же голодный, – мужчина кивком указывает на тарелку Игоря и слышит тихий смешок. Диван слегка скрипит под чужим весом – Игорь придвинулся ближе, сев полубоком совсем близко к Стасу, давит на его грудь, заставляя опуститься на подлокотник и наслаждается тем, как в карих глазах непонимание смешивается со смущением. – Ага, – усмехается Наумов, – Очень изголодался по твоему телу. Игорь умел шептать соблазнительно-нежно. Так, что Кудинов всегда вздрагивал от странного удовольствия, проходившего через всё тело, словно ток. Наумов ловко расстегнул верхние пуговицы строгой рубашки и легко коснулся губами шеи возлюбленного. Несколько раз, и с каждым новым поцелуем всё настойчивее, наглее, оставляя следы, пока не дошёл до ключиц. В брюках тут же становилось неприятно тесно, и Игорь это понимал, не стесняясь тереться коленкой о пах Стаса. Кудинов сдавленно стонет, прикрыв глаза. Как они вообще к этому пришли? Звонок в дверь и тихая ругань Игоря. Противная трель бьёт по ушам, отвлекая от приятного занятия. – Кого там принесло? – Игорь нехотя отстраняется от чужой шеи и хмурится. – Соседи, может, – хрипит в ответ Кудинов, собираясь встать, чтобы открыть дверь. – Лежи, – усмехается Игорь, вставая первым и прикрывая футболкой бугорок на штанах, – Я посмотрю. Стас кивает и прижимает декоративную подушку к груди. На душе тревожно, но приятно-волнительно, внизу живота слегка тянет. Стас смотрит на накрытый стол и нервно усмехается от осознания, что всего этого и не нужно было. Дверной замок щёлкает, Игорь открывает дверь, но уже через секунду – бам – с шумом её захлопывает. – Игорь? Испугавшийся Кудинов немедленно поднимается с дивана и выглядывает в коридор, абсолютно забыв поправить рубашку. Игорь стоит, вцепившись в ручку двери, смотря в пустоту перед собой. Станислав готов поспорить, что парень за дверью увидел призрака, хотя абсолютно не верил в них. Мужчина подходит ближе, мягко отодвигает от двери Игоря, который опасливо цепляется за краешек рубашки Стаса – то ли рефлекторно, то ли остановить пытаясь. Но Кудинов этого не понимает сразу и снова открывает дверь. Там с тем же выражением лица, что и у Игоря, стоял Илья. Большие глаза за стёклами очков замирают сначала на лице отца, потом с отвращением останавливаются на его шее, помятой рубашке и наконец на бугорке на брюках. – Блять, – в один голос завершают эту нелепую сцену Кудиновы.