***
У Ильи урчало в животе. Отец почти сразу заметил, что он голодный, но об этом даже возможности поговорить не было до этого момента. Сколько парень не ел, Стас так и не узнал у него, просто оставил всю заказанную еду и только вино отнёс на кухню, так и не закрыв, потому что пробка где-то потерялась. Игорь и правда курил, игнорируя всё вокруг. – Мне убрать? – нерешительно спросил Илья, кивнув на лотки с едой. – Поешь, и отнеси на кухню, что осталось, – попросил Кудинов перед тем, как выйти в коридор. Игорь так и стоял у окна на кухне с тлеющей сигаретой меж пальцев и смотрел вдаль. Когда было светло, за домами проглядывался кусочек моря, но сейчас за окном можно было рассмотреть только серые высотки, в окнах которых редко горел свет. Неужели кто-то ещё не спал сейчас? Стас медленно подходит ближе к Игорю. Тот вздрагивает от неожиданности и неловко прикрывает рукой пепельницу-блюдце. Будто его за это ругать начнут. – Прости, – тихо начинает он, – Я что-то разнервничался. Облизав пересохшие губы и вдохнув поглубже сигаретный запах, Стас встаёт совсем близко и опирается на подоконник. Плечом к плечу, взгляда не отводит. – Всё хорошо. Это ты прости, – шепчет Стас, зачёсывая волосы назад, – Это всё так нелепо. Игорь только улыбается вымученно, посмеяться даже пытается, но выходит нервно. Совсем не весело, а пугающе. Повернувшись всем корпусом к Наумову, Стас внимательно всматривается в его лицо, а тот как нарочно скрыться пытается: отворачивается и губы постоянно трёт пальцами, желая прикрыть часть лица. – Игорь? Мне правда жаль, – мужчина аккуратно обнимает его за плечо одной рукой, а вторая нащупывает в кармане брюк телефон, – Я не знал, что он приедет. Даже не догадывался, – машинально снимает блокировку и протягивает телефон Наумову. Тот не замечает, или делает вид такой, поэтому Стас неопределённо тыкает краешком в предплечье возлюбленного. Только тогда Игорь нехотя косится на устройство, но почти не реагирует на него снова. – Ты серьёзно? – вздыхает Игорь и поднимает всё ещё печальные глаза на Стаса, уже не выдавливая из себя улыбки, – На лице у тебя было написано, что ты никого не ждал. Да и смысл тогда извиняться? – Игорь аккуратно отпихивает телефон и кладёт голову на чужое плечо. – Мало ли, – мужчина ещё какое-то время не блокирует телефон, ожидая, что Игорь передумает и захочет посмотреть переписку или созвоны с сыном, – Ты ведь обижаешься на что-то? Стас уверен в себе, в том, что о приезде Ильи он даже не догадывался, но Игорь, кажется, будто и не на это теперь обижается. Вот совсем непонятно, на что, но всё в его поведении выдавало обиду и стыд за неё. Всё своё недовольство бывшей женой и детьми парень мог высказать открыто, но сейчас отмахивался. Что-то другое во всём этом было. Игорь нерешительно кивает и неловко отстранился, чтобы заглянуть в глаза Кудинова. – Не из-за тебя, честно, – улыбается натянуто и аккуратно забирает чужой телефон, но даже не смотрит на экран, а нажимает на кнопку блокировки и убирает его на подоконник, – Реально нелепая ситуация. Вот и обидно, – Игорь снова кладёт подбородок на чужое плечо, не отводя взгляда от тёмного коридора, – Я плохой человек, наверное. Когда Илью увидел, правда подумал, что ты меня с извинениями наебал. И злость такая, что я полпачки скурил на балконе, и сейчас ещё сигареты четыре, – замолчав, мужчина затаил дыхание и прислушался. Сквозь картонные, просто ужасные стены было слышно, как Илья в соседней комнате тихо ходит и убирает со стола лотки. – Лучше бы я его сразу в гостиницу отвёз, – заключает Стас, тяжело вздохнув и сжимая чужую ладонь. – Не отвёз же, – Игорь ухмыляется, сжимая пальцы мужчины в ответ, – Я не умру, если на нашем диване переночует какой-то подросток. – Очень надеюсь, – Стас хохотнул, убирая свой телефон обратно в карман, – Спасибо, что разрешил ему остаться. – Да ладно, ребёнок же, – закатывает глаза Игорь и вдруг тянет мужчину за собой в спальню, косясь в сторону зала, – А ещё тогда бы пришлось тебя ждать неизвестно сколько, но я всё ещё требую своих извинений, – прикусывает губу игриво и сдерживает смех. – Лёг бы спать, – лениво ухмыляется Стас и дурочка строит, на заигрывания отвечая, хотя в тот же момент боится, что в любой момент Илья, выказывающий отвращение на любые прикосновения, их спалит, – Вдруг я бы устроил тебе сюрприз с извинениями? – опускает голос, как нравилось Игорю, и наслаждается тем, как тот смущённо отводит взгляд, улыбаясь шире. Стас ответа не получает, да и не ждёт его. Вместо этого послушно следует в спальню, позволяет себя зажать у самой двери и приблизиться. Он ждёт поцелуя, но вместо этого Игорь только щёлкает замком и замирает. Стас смотрит с непониманием и нерешительно гладит его плечи, но парень не реагирует, прислушивается и вздрагивает, когда двери зала открываются и Илья тихо перебегает на кухню, относя оставшуюся еду. Резко выдохнув, Игорь отстраняется и идёт к кровати. – Прости, – поджимает он губы и медленно снимает с себя сначала футболку, а затем джинсы, – Лучше не сегодня. – Если хотел закрыть дверь, мог бы просто сказать, – спокойно улыбается Стас, расстёгивая рубашку. – Было бы странно. – Это была бы самая не странная вещь за сегодня, – ухмыляется Кудинов, отправляя вещи на вешалку. Игорь вешалки игнорирует периодически. Особенно часто это происходит, когда он устаёт и оставляет вещи на прикроватной тумбе, иногда случайно спихивая с неё отложенную ещё несколько недель назад книгу. И сейчас так же почти, только «Онегина» Игорь предусмотрительно убирает, оставляя её позже на футболке. Под одеяло залазит и смотрит на Стаса сонно и расслабленно. На кухне слышится копошение, но Игорь его всё же старается игнорировать, да и снотворное потихоньку действует. – Получается, я должен тебе сюрприз? – спокойно спрашивает Кудинов, ложась рядом. Игорь сразу пододвигается ближе и кладёт голову на заботливо расправленное плечо. – Только после того, как отпрыска домой отправишь, – улыбается парень и закрывает глаза, – А сейчас спокойной ночи. Стас обычно не отвечал словами, только тянулся до макушки, быстро касался её губами и тоже засыпал.Сын
29 января 2024 г. в 18:51
Стас и не заметил, как Игорь куда-то пропал. Догадывался только, что, наверное, на балконе сейчас курит, стараясь полностью игнорировать существование Ильи. Подросток в ответ старался игнорировать существование Игоря, но вот ему было сложнее – в прихожей висела лишняя куртка, а во всей квартире пахло не только отцовским одеколоном, но и парфюмом другого человека, более сладким и навязчивым. Просто идеальное описание отцовского любовника по мнению Кудинова-младшего.
Станислав посадил сына в кресло в гостиной, а сам сел прямо на журнальный столик, сдвинув лотки с роллами в сторону. Он не понимал, что чувствует: и радость, и злость, и паника, и безразличие. Какая-то сложная смесь разных эмоций, от которых просто хотелось спрятаться. Да, больше всего Стасу хотелось закрыться в спальне и надеяться, что всё само пройдёт, Илья исчезнет, а Игорь как ни в чём не бывало продолжит лезть ладонями под рубашку и целовать.
– Как ты сюда приехал? – не своим голосом спрашивает мужчина и поглядывает на наручные часы.
Уже почти полночь. Стас поджимает губы, стараясь не выдать секундную тревогу от осознания того, что его сын мог до ночи шататься по городу или – что ещё хуже – приехать к этому времени неизвестно на чём. Кудинов искренне надеялся, что тысячи три из отправленных им десяти Илюша потратил на такси.
– Не важно, – легко отмахивается подросток, но это отношение немного успокаивает Стаса. Видимо, по пути ничего страшного не произошло, – Бабич сказал твой адрес.
Илья особенно выделил «твой». С какой-то надеждой. И так было уже несколько раз, будто где-то в квартире нет ещё одного человека. Кудинов, поддаваясь странному и иррациональному страху, не поправлял его, только глаза прятал стыдливо, будто виноват был в чём-то.
Но сейчас больший страх вызвала фамилия бывшего друга, с которым они последний раз говорили около месяца назад, и всё завершилось полной отвращения фразой «Вот от тебя не ожидал». Будто Стас сам от себя ожидал!
Он, как глупый подросток из соответствующих книжек и фильмов, ничего не ждал, жил скучно и случайно по уши влюбился в независимого и понимающего бармена, который всегда его слушал. Стас не ожидал от себя. Он безумно жалел и боялся. Больше всего – самого себя. И Стас не знал, что бы с ним было, если бы Игорь не оказался проницательным, не увидел сам влюблённости Кудинова и не вывел его на откровенный разговор после закрытия бара.
Его снова кольнуло чувство вины, от которого он уже несколько месяцев бегал, прячась за работой и объятиями Игоря. Вот оно снова, словно удар по голове. Кудинов соответствующе морщится и опускает взгляд в пол.
Он виноват в том, что оставил семью.
Виноват, что потерял друзей.
Виноват, что не любит того, кого надо, и доставляет проблемы тем, кто любит его.
– Зачем? – тихо спрашивает мужчина, не отрывая взгляд от пола, – Откуда Артём вообще адрес знает?
Его этот вопрос пугает до трясущихся пальцев. Мужчина их сплетает в замок, чтобы скрыть дрожь и старается не думать, нахрена вообще Бабич разговаривал с Ильёй о нём.
– Там… между делом… – снова уходит от ответа Илья и неловко косится в сторону балкона.
– Ладно, – Стас выдыхает, борясь с чувством тревоги, и ведёт разговор дальше, – Зачем ты приехал?
В комнате опять наступает тишина. Стас ожидал чего-то подобного и только поэтому смог её вынести, даже не дрогнув, когда тяжёлый взгляд сына снова застывает на нём. Он сейчас пытается надавить на чувство вины? Мужчина отчётливо это видит в глазах парня, но не поддаётся, продолжая выжидающе смотреть и терпеть щемящее чувство в груди.
Скоро Илье всё же пришлось спрятать глаза и начать подбирать слова:
– Я не хочу там жить, – парень неопределённо качнулся в сторону, царапая подлокотники, – Ты уехал, и всё стало… ужасно. Мама очень много пьёт, сейчас не приходит домой уже третий день, а Рауль…
Илья вдруг плотно сжимает губы и впивается пальцами в обивку кресла сильнее. Борется с приступом ярости, и Стас по глазам читает, сколько всего Илье хочется сказать, но выдаёт он только:
– Он сволочь. Видеть его не хочу!
И опять молчит, впиваясь ногтями в подлокотники, опускает тёмные от злобы глаза и дышит тяжело. У Стаса появляется время, чтобы успокоить себя хоть немного, но это совсем не помогает и только нагоняет больше тревожных мыслей. Кудинову кажется, что он сейчас должен что-то сказать, поддержать сына и объяснить ему ситуацию, как хороший отец, который может всё решить. Как супергерой или типа того. Но в голове пусто, а горло предательски пересохло.
– Наташа теперь с ним… – неожиданно продолжает Илья, не получив никакой поддержки от отца. И снова тяжело смотрит, но теперь без злости, а с огромной обидой, совсем детской, – С Раулем.
– Наташа – это девочка, которая тебе нравится? – уточняет мужчина, чувствуя, как в горле неприятно шкрябает. Прокашливается, неловко прикрывая рот ладонью.
Илья вдруг поднимает разочарованный взгляд на отца и хмурит брови. И в этот раз Стас искренне чувствует стыд, и ничего не может сделать, зажимает себе рот рукой и горбится, раздражаясь на самого себя. Он был далёк от семьи. Всегда. Это началось не с появления Игоря, не год и не десять лет назад. Это началось даже не в их развалившейся семье, а раньше, когда Стас был ребёнком, и уже тогда понимал, что отец – это тот, кто недоступен, кто работает много и с кем нельзя даже пытаться поговорить по душам, про любовь и девушек. А Илья вот пытается.
Всё не как у людей, – так бы сказал отец Стаса.
Или, может, ему было бы так же стыдно, как Кудинову-старшему сейчас?
– Да, и ты её знаешь, я тебе рассказывал, – наконец выдавил сквозь зубы Илья, – Не помнишь?
– Не помню, Илья, – Стас пытается спокойно, тихо, но на резком выдохе получается наоборот раздражительно. Мужчина вдыхает всей грудью и поднимается со столика.
Ему нервно. Он старается справиться с раздражением, наматывая шаги по маленькой комнате и успокаивая дыхание, пока сын молча следит за этим мельтешением, заламывая пальцы. Стасу казалось, что ещё немного, и в квартире случится взрыв.
– Это важно? – спрашивает он, стараясь сгладить углы.
– Да, – уверенно кивает Илья, даже не думая. Взгляд сердитый вскидывает на отца, и Кудинов вновь прячет лицо, массируя переносицу.
Он прикусывает щёку изнутри и замирает у окна, рассматривая тёмные крыши многоэтажек меж пальцев. Так сын не видит его глаз, наполненных страхом и раздражением. Только прожигает взглядом напряжённую спину.
В голове нет мыслей, только два слова с восклицанием на конце: «Надо закончить!»
Стас чувствует, как его окутывает усталость от всего: от работы, ссоры с Игорем и постоянных волнений, что о его ориентации станет известно кому-то ещё, всему городу, и всё из-за недоумка, который по случайности оказался его сыном. Он чувствует себя жалким, совсем беспомощным и одиноким, молится, чтобы Игорь всё же сейчас вышел и постоял рядом, успокоил одним своим присутствием. Стас уверен, что тогда бы и слова нашлись, и интонации.
Сейчас ничего не получалось.
– Ты ехал сюда несколько часов, чтобы поговорить о первой неудачной влюблённости? – неожиданно резко и жёстко.
Стас не хотел так, жалеет и снова весь сжимается, но уже поздно, ведь Илья взрывается сразу:
– Ох, ну прости! Я, в отличие от некоторых, нормальный!
– Я не про это, Илюш, – выдыхает Стас и теперь старается голос контролировать, чтобы хотя бы создавать видимость спокойствия. Шаткого такого, как состояние мужчины сейчас. Ещё немного – и маска взрослости спадёт.
– Не надо меня так звать! – Илья резко поднимается на ноги, случайно пиная угол стола, и Стас всё же нерешительно оборачивается, опираясь дрожащими пальцами на подоконник, – Это по-пидорски.
Мужчина вздрагивает, как от удара, и вдохнуть не может. Тупо через плечо смотрит на сына, которого всегда называл Илюшей. И Катерина его так звала: очень звучно и нежно, идеально для младшего ребёнка в семье. Илья и сам никогда не был против, но сегодня неожиданно всё вставало с ног на голову. И теперь Кудинов боялся неизвестности, будто ему предстояло сотню метров пройти по кромешной темноте. Только страшнее.
– Из-за тебя меня считают пидором, – шипит подросток, уставившись на отца в ответ.
– Ты знаешь, что это не так, – на выдохе пытается начать Стас, поворачивается всем корпусом, чтобы попробовать приблизиться к сыну, но Илья не даёт даже предложение закончить.
– Похуй, что я знаю. Другие думают, что я весь такой хороший мальчик, а мой отец – гей, – тот не сильно пинает кресло, вымещая на нём свою злость. Линолеум царапает ножкой, но всё равно как-то – можно прикрыть, – Как два плюс два сложить. И это даже не Рауль начал рассказывать, а Наташа! Она сказала, что всегда меня считала таким. Мерзко, мерзко, мерзко! – не унимался Илья, теперь ходя по комнате из стороны в сторону и уже не обращая никакого внимания на отца, – Вежливый, типа… Аккуратный. Не как нормальный пацан. А я нормальный! – хватается за голову и сжимает в пальцах как можно сильнее отросшие волосы.
У Кудинова от вида взбесившегося сына мурашки по спине бегут. Он такой же, когда паника подступает, и теперь прекрасно понимает, что это не закончится быстро. Нужно собрать волю в кулак и терпеть, ждать, когда эмоции утихнут и получится вставить хоть слово.
За спиной Стас слышит, что балконная дверь открывается и внутрь заползает мороз и запах вишнёвых сигарет, которые обожал Игорь. Раньше это раздражало Кудинова, он даже просил возлюбленного бросить курить, но теперь эта жжённая вишня действовала как самое лучшее успокоительное.
Наумов переглянулся с мужчиной, затем пробежался взглядом по Илье, который в порыве злости не обратил на вернувшегося парня никакого внимания. Кивнув, что-то про себя оценивая, Игорь закрыл балконную дверь и только после этого задержал уставший и немного разочарованный взгляд на Стасе и глубоко вдохнул, легко касаясь чужого плеча. Кудинов тянется за прикосновениями, не думая. Хочет, чтобы пропахшие сигаретами пальцы испачкали рубашку и пропитали её вишней. Радуется мысленно, когда ладонь остаётся на его предплечье и продолжает наблюдать за мельтешениями сына и его сбивчивой речью.
– Они думают, что я тебя защищал, потому что никому не рассказывал. Думают, что я вообще поддерживаю то, что ты маме изменял с этим… – Илья резко поворачивается и давится воздухом, когда видит Игоря рядом с отцом, но решительности в глазах не теряет, только злится сильнее, – Пап, тебе самому не противно? – шипит Илья, сжимая кулаки.
Игорь снова бегает глазами от одного к другому, опасливо и с сомнением, потому что сам ждёт от Стаса ответ, но тот только беззвучно губами шевелит и отворачивается. Беспомощный, не сдерживающий собственных обещаний.
Ему противно только от самого себя сейчас, и дело вовсе не в ориентации, а в том, что два дорогих ему человека стоят смотрят, сначала ожидая чего-то, а потом разочарованно, потому что Стас правда не может. Хотя, вот он – Игорь – совсем рядом, руки с плеча не убирает, гладит успокаивающе и будто сам собирается с силами.
– А тебе не противно? – спокойно спрашивает он вдруг, поддавшись вперёд, но останавливаясь за журнальным столиком, чтобы оставить преграду для Ильи – неизвестно, чего от того ждать.
Стас вздрагивает, когда Игорь вдруг отходит и нерешительно поднимает на него взгляд, концентрируясь на ровной спине. Парень выглядел удивительно спокойно, будто вместо сигарет у него было что-то действеннее.
Только Кудинов знал, что сигареты у Наумова правда самые обычные, и сейчас он просто хорошо притворяется, как с буйными гостями бара. И как обычно – на вид какой-то жеманный, но на самом-то деле способный со спокойным лицом вытащить брыкающегося и лезущего в драку мужика на улицу.
Стас опирается на подоконник снова и глубоко дышит, пытаясь прийти в себя и наблюдая за тем, как выражение на лице Ильи на секунду меняется – он теряется и даже, кажется, боится с секунду, но потом им вновь овладевает злость.
– Я под мужиков не подставляюсь, – стиснув зубы, отвечает подросток и обиженно поджимает губы, когда в ответ видит лишь спокойную улыбку.
– И не подставляйся. Мне без разницы, – сдержанно отвечает Наумов, но Стас видит, как его спина в момент становится напряжённой, – Но какого чёрта ты делаешь у нас, если тебе так неприятно?
Игорь тянется к карману, из которого торчит краешек смятой пачки сигарет. Ему снова хочется закурить, прямо в зале, наплевав на всё, но он быстро себя одёргивает, вспоминая про Стаса, и запихивает упаковку поглубже. Резко, точно ломая несколько сигарет.
– Я приехал к отцу, – Илья бросает взгляд на родителя, но потом возвращается к Игорю, – А ты бы вообще ушёл.
Спокойное выражение лица на секунду пропадает с лица Наумова, ему хочется послать этого подростка, выкинуть из их квартиры.
Но он прекрасно помнит, что квартира не совсем их. Её купил и обустроил Станислав, а Игорь тут просто живёт и иногда даже задачи «хорошей домохозяйки» не исполняет: ленится убираться или готовить нормальную еду, а работы у него до сих пор нет.
Игорь хмурится и делает шаг назад, складывая руки поперёк груди. Он не сразу оборачивается к Стасу, боится увидеть его реакцию, услышать требование уйти. Однако Кудинов выглядел больше отстранённо, будто абсолютно не слышал разговора последнюю минуту. Он концентрировался только на дыхании, как учил его Игорь, и тогда парень смог немного расслабиться, но в тот же момент понять, что оставлять этих нервных один на один никак нельзя. Он снова вспомнил игры в дуэли и настоящую паническую атаку, которую в момент словил Илья. Тогда-то и стало понятно, что происходящее – не глупые забавы подростков с бутафорными пистолетами. Револьверы настоящие, тяжёлые, стреляющие.
А Кудинов-младший – нестабильный подросток, которого Игорь теперь искренне боялся. Стасу об этом говорить стыдно – то же самое, что бояться ребёнка, «хорошего и спокойного» по описанию его родителя. Можно было бы рассказать про дуэль со всеми её правилами, но непонятный страх вставал поперёк горла и не позволял Игорю даже заикнуться о ней.
– Милый, я с тобой, – одними губами шепчет Игорь, пытаясь успокоить мужчину.
Он делает ещё один шаг назад и возвращает ладонь на плечо Стаса. В глазах у того не сразу, но появляется осознанность. Взгляд концентрируется сначала на Игоре, потом возвращается к сыну, потупившему глаза в пол. Неприятно ему смотреть – всем видом своим показывает.
– Илья, я очень по тебе скучал, но это всё – перебор, – тихо, но строго объясняет мужчина, наконец приходя в себя.
– Ага, понял, – хмурится Илья и быстро покидает комнату, направляясь в прихожую, – Ухожу.
Игорь с трудом сдерживает победную улыбку и только выдыхает, мол, пронесло, но вдруг Стас срывается с места и тоже идёт в узкий коридор следом:
– Ты куда? – слышится уже оттуда.
– Ухожу, – повторяет подросток, – Я же то срединный, то перебор. И у тебя вообще новая жизнь, так? – Илья сдёргивает с вешалки куртку, чуть не срывая петельку.
– Стой, – отец ему пытается помешать, хочет вырвать куртку из его рук, – Ты время видел?
– Да всем насрать. И тебе, и маме.
Игорь появляется в проёме и опирается на косяк. Стасу стало заметно легче. Илья ушёл от болезненного разговора, и теперь их перебранка и правда напоминала детско-родительские отношения. Почти мило, если бы оба паническую атаку чуть не словили минутой ранее.
– Слушай, давай я отвезу тебя в гостиницу, – просит Стас, когда понимает, что куртку отвоевать не получится.
– Почему меня в гостиницу, а не его? – на эмоциях выплёвывает Илья и кивает на Игоря.
Тот прикусывает щёку изнутри и опускает взгляд. Тут и правда решать только Стасу, кого куда отправить – так кажется Наумову. Пока он не может даже стиральный порошок купить в дом. Всё тут не принадлежало ему, кроме небольшого количества вещей, привезённых с собой из прошлой квартиры. Судя по размерам сумки Ильи, оставшейся около входной двери, там было примерно столько же всего.
Стоп, зачем он вообще взял с собой огромную сумку с вещами?
– Илья, мы тут живём. Игорь не может уйти, – спокойно объясняет Стас, делая акцент на последнем предложении и отступая к Наумову.
– Я тоже хочу с тобой жить, – и в противовес своим словам, Илья рывком застёгивает куртку с неприятным звуком.
– Что? – Кудинов вскидывает брови и снова коситься на Игоря.
Тот реагирует спокойнее – по сумке уже всё стало понятно. Да вообще всё понятно стало сразу: приехал Илья ночью, чтобы не выгнали, стал жаловаться на жизнь в родном городе. Но до Стаса только сейчас всё дошло, и в голове вновь становится пусто.
– Я тебе сказал, – Илья рывком накидывает капюшон на голову и тянется к сумке.
– Не говорил… – мужчина говорит тихо, медленной качает головой, и по взгляду видно, как хоть что-то вспомнить пытается.
– Я сказал, что не хочу жить там.
– Тебя ничего не смущает? – наконец вклинивается Игорь, обходя растерявшегося Стаса и опасливо косясь на сумку – будто Илья в ней пронёс грёбанные револьверы, – Мы мерзкие и плохие, испортили тебе жизнь, но ты приезжаешь и хочешь жить с нами?
– Я хочу жить с папой, а не с тобой, – шипит Илья в ответ и зарывается носом в воротник куртки, не спеша накидывать ремешок сумки на плечо.
– Илья, я не буду тебе повторять, Игорь здесь живёт – и всё, – Стас медленно поднимает взгляд на сына и смотрит строго, холодно, не как обычно.
В этот раз он быстро пришёл в себя, и Игорь радовался этому больше, чем долгожданным поцелуям и извинениям, которые вдруг и правда начали чего-то стоить. Неожиданно быстро – Наумов всё же понимал, как тяжело Стасу далось расставание с прошлой жизнью. Только вечер-то всё равно испорчен.
– Я могу… – тихо начинает Илья, но мужчина его перебивает:
– Мы с Катериной договорились, что за тебя отвечает она. Завтра ты поедешь домой, – выходит немного жёстко, но Стас уже устал от всего, и хотел поскорее закончить.
– Я не останусь там… – хмурится парень, сжимая в кулаке ремешок сумки, – Пап, мне правда жаль, что я наговорил, – подросток поджимает губы и даже дыхание задерживает, ожидая жалости от отца.
Только Стас реагирует сдержанно, вздыхает и скрещивает руки поперёк груди, молча наблюдая за сыном. Илья теряется на секунду и тупит взгляд в пол, не зная, что говорить дальше, да и есть ли в этом хоть немного смысла. На что он вообще надеялся?
Неожиданным спасением становится Игорь, который до этого только с напряжением следил за очередной словесной перепалкой:
– Стас, все устали. Завтра поговоришь с ним, когда на вокзал повезёшь.
Мужчина нежно проводит ладонью по чужому напряжённому плечу и снова ощущает на себе колючий взгляд. Но смягчившиеся черты лица Стаса тут же дают немного расслабиться. Значит, послушал, и никаких больше споров, от которых у всех уже голова трещит.
– Ага, ты прав, – кивает Кудинов и снимает с вешалки своё пальто.
– Пап, можно хотя бы у тебя переночевать? – Илья аккуратно дёргает его за рукав, но не получает ожидаемой реакции.
– Нет, – вновь холодно и резко, почти как удар, ведь подросток тут же резко отстраняется.
Краем глаза Стас замечает, как и Игорь весь сжался от его тона и на секунду растерялся, шагнув назад. Вспомнил что-то плохое, заставляя Кудинова на несколько секунд замереть. О прошлом Игоря он знал совсем немного, но картина, как однажды парень ещё в возрасте Ильи тоже стоял, забившись в угол, и смотрел на резко похолодевшего отца, который в любой момент мог повернуться и ударить, или сказать что-то резкое, представилась сама собой. Стас хорошо знал, что Игорь не ушёл из дома сам, его вгнали с ссорой.
Ситуации в корне отличаются, но Игорь вдруг чувствует угрызения совести и, не подумав, обращается к Стасу:
– Гостиницы уже, наверное, не работают.
– Гостиницы часто работают круглосуточно, – напоминает Кудинов, но потом замирает, что-то обдумывая, и с удивлением обращает взгляд к Наумову, который только неопределённо пожимает плечами, – Хочешь, чтобы Илья остался? – уточняет Стас, и теперь смотрит на оживившегося сына.
– Пап, я могу даже не разговаривать с вами. Просто разреши остаться, – тут же хватается за возможность Илья, и прежняя холодность пропадает с лица мужчины.
Игорь уверен, что пожалеет об этом, но поздно уже останавливаться:
– Ты выпил. Если остановят, будут проблемы, – напоминает Игорь.
На нервах Стас правда открыл вино и сделал несколько глотков прямо из горла. Теперь бутылка стояла на полу у журнального столика. Удивительно, что её ещё никто не свернул.
А может, не заметили просто?
Илья активно кивает, показывая, что тоже помнит про вино. Но Кудинову-старшему это не так интересно, как неожиданное заступничество Игоря, у которого сын бизнесмена раньше никакой жалости не вызывал. Стас с искренним непониманием сверлит возлюбленного взглядом, но тот только с раздражением закатывает глаза и отправляется на кухню.
– Я взрослый человек, с чужим ребёнком в квартире одну ночь вынесу, – объясняет парень уже из другой комнаты и открывает шкафчик.
Стас догадывается, что Игорь ищет обезбол или снотворное. Ему тоже понадобится всё вместе, потому что голова взрывается от накатывающей боли в висках, а сна ни в одном глазу нет.
Илья боязливо снова дёргает рукав отца, обращая на себя внимание:
– Можно, пап? – тихо спрашивает он, с видом первоклассника с двойкой в дневнике, – Этот разрешил.
– «Этого» зовут Игорь, – на выдохе объясняет мужчина, начиная снимать с себя пальто, – И ты про него наговорил очень много всего плохого.
– Мне извиниться? – Илья нервно дёргает замок на куртке, чтобы скорее его расстегнуть и не дать отцу передумать.
–Лучше не лезь, – обречённо просит мужчина, возвращая своё пальто на вешалку, – Будешь спать в зале. Иди, – приказывает он, а сам направляется в спальню.
В потяжелевшей голове нет ни одной мысли, будто мозг сознательно от них отгородился, чтобы спастись от перенапряжения. Стас механически открывает шкаф и ищет там свежее постельное бельё и лишнюю подушку, которую он купил на всякий случай. Зато второго одеяла у них нет, поэтому придётся нести хиленький пододеяльник.
На кухне Игорь наливает воды прямо из-под крана, чтобы запить лекарства, после чего открывает окно и, Стас готов поспорить, снова курит, тихо стуча пальцами по подоконнику. В зале совсем тихо, будто Илья даже дышать перестал. Мужчина замирает и прислушивается, но к звукам полумёртвой квартиры прибавились ещё и звуки с улицы. Теперь Кудинов и размеренные удары о пластик перестал слышать.