Лягушка и Евнух

Соскользнуть с его плеч, приземлившись возле, и почувствовать его сердцебиение — Маомао для появления эмоционального напряжения было достаточно и уже случившегося между ними в пещере. Тем не менее, оказавшаяся у паха Дженши её ладонь поднимала и без того высокую планку тревоги на новый предел. «Почему у него... Всё на месте?» — цепенеет она после прикосновения к евнуху между ног. Признаки того, что он таковым не являлся, прекрасно ощущались и перебирались Маомао рукой, стремившейся утолить спонтанное любопытство. Ровно как и поспособствовать самому большому разоблачению «извращенца» в её жизни. — П-прости, но... — с предательским румянцем подаёт голос Дженши. — Не могла бы ты убрать руку? Иначе будут последствия. — Последствия? «Как от попадания яда в организм?» — Маомао подобрала сравнение на собственный лад. Опасность — её второе имя, когда дело касается разного рода отрав в пище. Но не фальшивых евнухов, которых можно схватить за предательство самой сути их профессии. — А-ах!.. С губ Дженши слетает короткий, недвусмысленный стон, стоит Маомао рискнуть и в очередной раз свести пальцы на «обнаруженном» — будто предыдущие, вполне удачные попытки сопровождались у неё искажённым мироощущением. «Бред, полный бред», — старательно списывает на кратковременное помешательство Маомао и этот раз, вставая на ноги. — Ага, так я вам и поверила! — показательно отмахивается, бросая строгий взгляд на «сомнительного евнуха». — Не ёрничайте, господин Дженши, и помогайте выбраться. Подняв глаза к верхнему выходу, Маомао ожидает помощи во второй попытке дотянуться до него. Но вместо этого получает грубый хват за плечо на пару с обиженным, мужским возражением: — Подожди! — Выдохнув, Дженши ждёт, когда она переведёт свой взгляд в его сторону. — До чего, по-твоему, ты сейчас дотронулась? — До лягушки, — выпаливает в ту же секунду, всеми силами пытаясь закрыть возникшую тему ниже пояса. При том, что с настоящими евнухами она возникнуть в принципе не могла. — До «лягушки»?.. Поражённый таким обесцениванием до глубины души, Дженши удивлённо хлопает ресницами — чувствуя себя если не униженным, то точно оскорблённым. — Ну да, — Маомао кивает, будто это самый очевидный вывод в отношении человека, которого она всегда считала евнухом. — Прыгнула мне на голову, повалила нас обоих и забралась вам под одежду. Развёрнутое объяснение случившегося ожидаемо ставит здравый смысл её версии на грань развала. — И зачем это нужно «лягушке»? — с подчёркнутым скепсисом хмурится Дженши, пристально вглядываясь в необычно спокойное лицо Маомао. «Вот гад смазливый, прицепился...» Лицо, за которым, на самом деле, скрывалось её раздражение и неуверенность в сложившейся ситуации. «Всем мужчинам не наплевать на то, что их задели там, где не стоит, или только всяким псевдо-евнухам?» — Понятия не имею, — Маомао пожимает плечами, стараясь выдержать стандартный безразличный вид. — Может, холодно ей. Может, ваша красота притягивает не только людей, но и земноводных. Мне-то откуда знать? Она замолкает, мысленно чуть ли не умоляя Дженши забыть о возникших секундах интереса к его телу. Хотя с таким парнем, как он, вероятно, требовалась красноречивая мольба на коленях — с приставкой «о, прекрасный» перед, собственно, именем. — Не хочешь проверить ещё раз? — наклоняется и заговорщически шепчет Маомао на ухо, провоцируя заметную волну мурашек по её шее. Что, однако, не являлось признаком одной лишь неприязни к нему, но и вполне естественного интереса. «Проверить?! Я ему личная куртизанка или что?! Выдать ему рекомендательное письмо в «Малахитовый двор» — и пусть ему хоть десять раз за ночь проверяют, что у него под халатом!» — Не хочу, — мотнув головой, твёрдо отказывает Дженши она. Чувствуя, однако, как маска равнодушия вот-вот даст трещину — в сторону смущения либо разврата. «Да что с ним не так? Или правильнее будет спросить, что с ним вообще так? Учитывая, какой он на самом деле евнух?» — А если я тебя очень попрошу? — Дженши опускает ладонь на плечо Маомао, продолжая шептать с налётом искушения. — Как твой номинальный хозяин? Он напоминает ей о выкупе из «Малахитового двора», благодаря которому Маомао смогла вернуться в императорский двор после массового увольнения служанок. — Вы слишком озабочены для евнуха, господин Дженши, — отдёрнув от его руки плечо, заявляет она (будто подобное обозначение в его сторону было ещё релевантно) и добавляет для пущей ясности: — Евнух-извращенец. Чем выводит самого «извращенца» на звонкий, непроизвольный смех. — Прости, — некоторое время держит улыбку, смахивая возникшую слезинку, и потом поясняет: — Ты ведь понимаешь, как нелепо это звучит? Намекал Дженши на несовместимость прозвучавших понятий или на чуждость ему первого (из-за вскрывшегося факта его целости и сохранности как мужчины), Маомао нисколько не волнует. «За ним хорошо закрепилось, что поделать». — Вполне вам под стать, — хмыкнув, показательно скрещивает руки, снова намереваясь отойти от назойливого, озабоченного Дженши подальше. «Пускай успокоится — мозги подостынут. Не знала, что мужчин так легко завести — над подавителем тестостерона, что ли, подумать?..» Но неожиданный, лёгкий толчок в спину с последующим подхватом — дабы смягчить приземление на камни — вынуждает Маомао уступить инициативу в ситуации «пострадавшей от её слов и действий» стороне. — Думаю, окончательное внесение ясности не помешает. Фиолетовые радужки Дженши пропускают неестественный отблеск, поддерживавшая спину рука показательно перемещается от Маомао за ткань его одеяний. К промежности, к которой девушка уже сто раз пожалела, что прикоснулась. — Стойте! — отчаянно восклицает и, отведя глаза, нехотя идёт на уступки: — Ладно... Это была не лягушка. Будто в подтверждение её слов, упомянутое земноводное громко квакает на другом конце пещеры. — В таком случае, что? — не снимая хитрую, раздражающую улыбку с губ, продолжает наседать (и нависать, пресекая возможные попытки Маомао откатиться в сторону) Дженши. — То, что ваш статус иметь вам запрещает! — огрызается на него Маомао. «Назвать член членом, чтобы угодить его прекрасной мордашке? Много чести!» — Ты про «евнуха»? Думаешь, будь я им, на меня объявили такую охоту? Усмехнувшись самому себе, Дженши наконец возвращает серьёзный тон в разговор: — Прости, что втянул во всё это. Надеялся, ты узнаешь о моей тайне при иных, более спокойных обстоятельствах. «Сейчас вроде и не шумно», – молча оглянувшись по сторонам, коротко резюмирует Маомао, не беря в расчёт шум водопада в шаговой доступности. — Честно? С вами иначе и не бывает, господин Дженши, — делится она своим мнением, снизив в ответ степень резкости в своих словах. — Вы слишком «необычны», чтобы вокруг вас происходило что-то обыденное. Маомао убеждена: какой бы раздражающей ни была его персона, её жизнь рядом с ним действительно приобретала новые краски. «Хотя, может, это следствие обстановки, а не его прекрасного лика». — Ты бы предпочла, чтобы вокруг меня происходило больше рутинного? — вполне искренне интересуется Дженши. Будто ради неё — готов уйти в горы отшельником, став мудрым старцем и отпустив бороду до земли. Тем не менее, при сменившимся настрое беседы теперешнее положение не позволяло Маомао полностью перевести их разговор в приемлемое русло: — Я бы предпочла, чтобы вы перестали нависать надо мной как какой-то... — Извращенец? Дженши вновь вытягивает губы в улыбке, что заметно бесила Маомао — фактически ставя крест на адекватном диалоге. «И ведь опять хочет, чтобы я это сказала! У него какой-то фетиш на конкретные слова? Он готов раздражать меня до сумерек?» — Как мужчина, считающий, что ему всё можно с женщинами, — снова формулирует то, что хотела произнести, иначе, лишь бы не идти на поводу у Дженши. Впрочем, с каждой ответной фразой она всё больше подозревала, что это игра в никуда — следовало сразу убрать руку, не тратя время на возникшие подозрения. Теперь же он намерен убедить Маомао закончить начатое — и постараться не довести до момента, где его уговоры перейдут за границы принуждения. — Для тебя я готов стать мужчиной, с которым женщина посчитает, что ей можно всё, — твёрдо, с ладонью подле груди, заявляет ей Дженши. «Да ладно? Прямо-таки всё? Ох-х, что же такого попросить?.. Грибочков? Алкоголя? Яда, которого я ещё не пробовала?» — Хорошо, — кивает, не в силах упустить подвернувшийся шанс. — Можно мне мышьяк? На несколько секунд Дженши замирает в абсолютном шоке — «она что, так меня ненавидит, что хочет наложить на себя руки?! — но потом видит характерную, «ребяческую» лыбу Маомао с искрами в глазах и успокаивается. — Опять ты за своё, — облегчённо выдыхает, отстраняясь и оседая на каменной поверхности пещеры. «Как хорошо, что она меня не ненавидит...» «Ась?..» — Маомао в недоумении наблюдает за встревоженным господином, но, так ничего не поняв, упрекает того в ответ: — Вы в «своём» и сами не лучше, господин Дженши, — хмурит лицо она, но после сразу улыбается. «Он не отстанет, если не получит от меня нужное, да? Или отстанет, но все следующие дни будет ходить с кислой миной, будто всё-таки стал евнухом? Ладно, чёрт с ним, вспомню, чему научили меня сестрицы из Малахитового двора». — Успокоетесь, если дам вам желаемое? Дженши оживает прямо на глазах — лицо светится, будто кто-то соединил его душу с Солнцем. — Обещаю! — немедленно соглашается, будто опасается упустить момент и настрой Маомао. «То, что он евнух, тоже клялся?» — пытается припомнить она. «Или мне его так представили, а он особо и не возражал? Хитрый лис...» Маомао заправляет мокрые, выбившиеся пряди за ухо и склоняется над Дженши, послушно раздвинувшим ноги и приспустившим пояс со штанов — обнажая нижнее бельё. Вязкая, прозрачная смазка оставляла след на белой ткани изнутри — лишний раз убеждая её, что у Дженши всё не только на месте, но и в полном порядке. «Названный лягушкой» бодро поднимается навстречу её руке, стоит стянуть бельё пониже. «Вполне внушительный», — сдержанно резюмирует Маомао, не утаивая накрывающего с головой волнения. Травница, имеющая необходимые представления о мужчинах благодаря связям в квартале красных фонарей, но не имеющая практического опыта на их основе. «Сравнение с лягушкой и правда неуместное. Я бы и сама обиделась на его месте». — Можно вопрос? – обхватив рукой, обращается она к Дженши, вспоминая, что «с ним ей можно всё», и прежде, чем Дженши успевает ей напомнить, спрашивает: — Кому-нибудь, кроме вас, во внутреннем дворце «подобное» разрешено? «Может, у них там целое сообщество псевдо-евнухов? Избежали печальной участи — и не выдают себя, будто вражеские шпионы». — Только мне, — отвечает Дженши с характерной, довольной миной. Маомао едва сдерживается, чтобы не свести пальцы размеренно двигавшейся ладони сильнее — выбив из господина совсем не стон удовольствия. — И что вы делаете, когда появляется неожиданный интерес к служанкам? — продолжает она засыпать вопросами Дженши. Не для издёвки или чтобы заговорить зубы — ей действительно интересно, как он ведёт себя в ситуации полного воздержания в окружении большого числа женщин. — Судя по всему, увожу их в пещеры, — отшучивается Дженши, дополняя на прохладный взгляд Маомао: — Ты первая, что вызвала во мне подобный интерес. «Ага, врёт и не краснеет», — думает та про себя, делая небольшую оговорку: — Вернее, очень даже краснеет. Но не потому, что врёт». Румянец на щеках Маомао, к слову, тоже проявляется не из-за слов, что она безумно влюблена в «господина Дженши». Регулярная осторожность в отношении противоположного пола давала свои плоды неловкости от прикосновения к не самому плохому его представителю. — Врёте, — отведя глаза, но не заветную руку, уверенно говорит Маомао. — Вы лжец и извращенец, господин Дженши. Тот, в свою очередь, даже не пытается делать вид, что это его как-то задело. — А что насчёт тебя? — переводит стрелки Дженши, склоняя голову набок. — Просила отстраниться — я выполнил твою просьбу. Но что ты делаешь теперь? От такой попытки в смену акцентов Маомао лишь закатывает глаза: «Издеваешься? Отступить от себя не давал, хотел сделать персональной куртизанкой — а теперь это всё моё желание?» «Стоп... Может, это намеренная провокация? Чем больше я им пренебрегаю, тем больше радости у него на лице — так ведь было всегда?» — Исполняю вашу, — ровно отвечает Маомао, ускоряя темп своей ладони, будто хочет поскорее довести Дженши до ощущений, ради которых он капал ей на мозги. — Вы бы не отстали от меня даже после того, как мы бы выбрались из пещеры. «После такого — жду от него целую корзину ядовитых трав из заграницы», — решает она для себя. «Иначе пущу по дворцу слух, какие среди нас евнухи нынче затесались». — И то верно, — спокойно соглашается, на что Маомао лишь пренебрежительно фыркает. Нынешний процесс она не может обозначить ни как завораживающий, ни как унизительный — больше напоминает ей эксперимент, в котором она чем-то жертвует для обретения нового опыта. С ядом это участки тела, с Дженши — участки душевного терпения. «Ему точно так нужна эта парочка?» — размышляет Маомао, пройдясь взглядом ниже активно ходившей вверх-низ ладони. «Гляди, без них ещё здравомыслящим человеком сможет стать». — И всё-таки: почему «лягушка»? — ни с того, ни с сего спрашивает Дженши, стискивая зубы. Давая понять, что целевой пик весьма близок. — Первое, что пришло в голову, — Маомао берёт возникший намёк на вооружение. Начинает водить рукой быстрее, притираясь перепонками между пальцев к точке, наиболее чувствительной у мужчин по рассказам «сестриц» из публичного дома. — Прыгнула мне на лоб сверху. На волне прилившей к вискам крови — спонтанно дополняет: — К тому же, при определённых обстоятельствах рука и там, и там станет липкой. Дженши более не в силах терпеть. Несмотря на ожидания довольно скромных навыков у Маомао он, вероятно, очень скоро получит самый яркий оргазм в своей жизни. — Н-но из нас двоих извращенец всё равно я?.. — в сдавленном тоне озвучивает возникшее противоречие. Впрочем, Маомао предпочитает пропустить оное мимо ушей, чтобы насладиться моментом небольшой победы над своим «номинальным хозяином». — Конечно, — кивает, не в силах сдержать коварной ухмылки. «Ладно, пускай подержит «заветную» пару при себе. Точки давления на влиятельного мужчину при дворце не помешают. Особенно, когда тебе говорят, что давление на них можешь создать только ты». — Вы бы видели сейчас своё лицо, господин Дженши. — М-м... А-ах! Он запрокидывает голову к дневному свету. Дыхание учащается, сердце бьётся о грудину с отголоском в висках, вдоль всей линии стимуляции — невыносимый жар и ожидание скорых, ярких пульсаций. «А возбуждение... ему к лицу», — остановив взгляд перед Дженши, ловит себя на странной мысли Маомао прежде, чем застать начало последствий своих действий...