Пора домой

      Жизнь шла своим чередом. Чонин ходил в школу, Чан — в госпиталь. Они постепенно привыкали. И Чан даже успел купить жилетку до первого снега. Чонин бегал в ней по дому чуть ли не весь день, когда Чан отдал ему её. Он хвастался ею перед каждым, кто заходил в дом.       Минхо стал чаще заходить в госпиталь. Сначала Чан считал, что он заболевает и пытался помочь ему изо всех сил, перебирая разные лекарства в хранилище и спрашивая его о симптомах. Но вскоре Хёнджин с хитрой усмешкой сказал ему, что альфа всё придумывает, чтобы просто провести время с Чаном. После ситуации на рынке они стали намного ближе.       — Если ты ещё раз придёшь сюда с выдуманными жалобами, — ворчал Сонхва, — я натравлю на тебя маму, убедив её, что ты меня раздражаешь, — Минхо стоял перед ним, как провинившийся щенок и бросал взгляды на хихикующего Чана.       — Только не её! Я всё ещё помню, как она отчитала меня в шесть лет.       — То-то же, — фыркнул Сонхва. — Иди уже отсюда.       — Могу забрать Чана? — спросил он, и Чан замер, ожидая ответа Сонхва.       — Чан-а? — старший омега обернулся на Чана, и он быстро кивнул, покраснев. — Хорошо.       Минхо ярко улыбнулся.       Чан переоделся и вышел к Минхо на улицу. Альфа стоял у входа, пиная камни и осматривая округу.       Солнце высоко стояло, близилось время обеда.       Чану всё ещё было неловко в компании Минхо, но он старался принимать и понимать альфу.       — Прогуляемся? — голос Минхо был мягким.       — До школы. Мне нужно забрать Чонина.       Они шли по упавшим с деревьев листьям и непринуждённо болтали о своих днях. Ноябрь подходил к концу, и холодный ветер напоминал о приближающихся снегах. Минхо рассказывал о системе стаи и её связях, и Чан внимательно его слушал.       Они делились мелочами о себе и звонко смеялись.       Чан пропустил тот момент, когда Минхо стал каждый день провожать его после работы в госпитале.       Альфы стало слишком много в его жизни, что несомненно смущало Чана, но он не мог отказать ему во внимании.       Они стали хорошими друзьями.       — Чан! — Сонхва не имел привычку стучаться, прежде чем открыть дверь. Он остановился на пороге, отряхиваясь от снега и снимая с себя тёплую одежду.       Он прошёл в дом, найдя Чана на диване, пока Чонин играл с Чонхо в своей комнате.       — И тебе привет, хён, — отозвался Чан, откладывая книгу.       — Чем занят? А, ладно, это не так важно, — он устроился на диване. — В общем, через пару дней праздник зимы. Хочешь пойти со мной и Хёнджином?       — Праздник зимы?       — Да, мы тут празднуем наступление всех времён года, — фыркнул Сонхва. — Минхо нервничает на этот счёт, но ему всё равно надо веселиться.       — И что мы там будем делать?       — О, ты же видел, что в центре собирали снег? — хищно улыбнулся Сонхва. — Они делают горку. Чонину понравится на ней кататься. Вообще ещё будут танцы, пение и всё такое. Даже ярмарка будет. Давай, пойдём с нами, а то так и просидишь дома с книгой. Что ты вообще читаешь? — он потянулся к книге, читая обложку. — Травы и их свойства? Серьёзно?       — Это важно!       — Не в канун праздника зимы!       — Я не знал, что такой существует!       — Теперь знаешь. Пойдёшь? Хёнджин уже все мозги мне выжрал. Он очень не хочет, чтобы ты пропустил всё веселье. Да и я тоже. Имей в виду, если ты не согласишься, он сам придёт и заставит тебя.       — Ага, я знаю, — кивнул Чан. — Получается это выбор без выбора? Так щедро.       — Серьёзно, Чан, ты же не собирался всё время сидеть дома?       Чан молчал, рассматривая узоры на покрывале.       — Собирался.       Сонхва вскинул брови.       — Не думал, что у такого инициативного Хёнджина будет такая скучная платоническая пара.       Чан застыл. Они никогда не разговаривали с Сонхва об этом, а прошло чуть больше двух месяцев его пребывания в стае. Он надеялся, что они никогда не коснутся этой темы.       — Ты выглядишь испуганным, как кролик, загнанный в угол, — улыбнулся Сонхва.       — Ты не злишься?       — Зачем? Ты мне нравишься, Чан. И я рад, что у Хёнджина есть кто-то настолько близкий, как ты.       Чан смотрел на него полными благодарности глазами. Хоть Хёнджин говорил, что Сонхва всё хорошо воспринял, Чан всё равно переживал, что омега зол на него.       — Мы пойдём с вами на праздник зимы, — улыбнулся Чан.       — Ура! Это будет завтра, — Сонхва резко поднялся со своего места.       — Ты сказал через пару дней!       — Да? Упс, перепутал, — рассмеялся Сонхва, заглядывая в комнату к Чонину. — Привет, малышня, — поздоровался он.       Чонин и Чонхо подбежали к нему, задавая вопросы.       — Праздник зимы правда будет? — с надеждой спросил Чонин у Сонхва.       — Конечно. Твой брат даже поведёт тебя на него.       Чонин обрадовался, хлопнув в ладоши. Они с Чонхо закрутились вокруг Сонхва, делясь своими планами на праздник зимы и рассказывая о своих успехах на уроках. Они были яркими детьми, и Сонхва хотел когда-нибудь обзавестись ребёнком.       — Передавай Хёнджин-хёну привет! — попросил Чонин, возвращаясь к настольной игре, которую для него купил Чан пару дней назад, разрешив пригласить к себе Чонхо, чтобы опробовать её.       — Обязательно.       Чонин всё утро готовился к зимнему празднику, выбирая рубашку. Чан пытался ему объяснить, что он будет в меховой накидке и куртке, и Чонхо не сможет разглядеть вышитые одежды под ней, но Чонин всё равно не сдавался, постоянно переодеваясь и красуясь перед зеркалом.       Чан же пошёл по лёгкому пути и оделся в повседневную одежду. Он подготовил шапку и шарф для Чонина, которые он постоянно забывал надеть, и сел на диване, смиренно ожидая, пока маленький альфа закончит сборы.       — Сонхва-хён и Хёнджин-хён скоро придут за нами, Чонин, — крикнул ему Чан, наблюдая за бегающими детьми за окном. Все направлялись к центральной горке, вокруг которой уже выставили лавки с безделушками и традиционной едой.       Чан видел, что стая готовилась к чему-то важному, но не предавал этому особого значения, предпочитая жить по собственному графику. Он освоился в госпитале, вовсю помогая Сонхва и иногда Хёнджину. Чонин подружился практически со всеми щенками в школе, но остался преданным Чонхо, с которым сидел за одним местом и обязательно играл по выходным. Они начали чаще собираться компаниями по вечерам, и Чан очень быстро потеплел к живущим здесь людям.       Он был рад, что Феликс и Сынмин не оставили их в лесу в ту ночь.       — Я готов, — Чонин вышел из своей комнаты, одетый в неправильно застёгнутую рубашку и тёплые штаны. — Красиво?       Чан тепло улыбнулся, поднимаясь со своего места и садясь на корточки, перестёгивая пуговицы.       — Очень. Осталось только надеть свитер, куртку, шарф и шапку.       — А можно без них?       — Можно, если ты хочешь заболеть и не видеть Чонхо в школе как минимум неделю, — хмыкнул Чан, потянувшись за свитером на диване. Чонин послушно поднял руки, признавая своё поражение.       Чонин перекатывался с носочков на пятки, терпеливо ожидая, пока Чан закончит его одевать.       Весь вечер он болтал о празднике, планируя, чем они займутся. И Чану искренне хотелось обладать такой же детской надеждой.       — Готово, — Чан поднялся на ноги. Как раз в этот момент дверь открылась и зашёл закутанный в огромный шарф Хёнджин.       — Привет! — Чонин поздоровался, слегка поклонившись, и выбежал на улицу к Сонхва.       — Ему не терпится, — хмыкнул Хёнджин.       — Так и есть, — Чан надел шапку, связанную для него Чанбином, и вышел вслед за Чонином. Всё терпеливо ждали, пока он закроет дверь.       Когда Чан обернулся, Чонин уже топал вперёд за руку с Сонхва и рассказывал о том, как тщательно он выбирал наряд на сегодня.       Чан издалека увидел горящий центр. Фонари были развешаны на домах, самодельные гирлянды с узорами украшали небольшие деревья, деревянные фигурки стояли во дворах. Чан сделал мысленную заметку так же украсить дом.       Его привлекла горка, с которой уже скатывались дети. Она не была сильно высокой, но достаточной, чтобы повеселиться. Чонин уже нетерпеливо прыгал у подножья, ожидая разрешения Чана скатиться. Чонхо подбежал к нему, таща за собой большую ледянку. Юнхо с Минги шли за ним.       — Хён-хён! — заныл Чонин. — Можно мы покатаемся, пожалуйста? — спросил он, когда Чан подошёл к компании, поклонившись перед парой.       — Если Чонхо не возражает, конечно.       — Нет! — голос Чонхо был громким, и он схватил Чонина за руку, потащив вверх по горке. — Спасибо! — крикнул он по пути, и Чан рассмеялся.       — Забавные, — заговорил Юнхо, следя за детьми. — Чонхо заставил нас весь вечер искать большую ледянку, чтобы они с Чонином поместились.       — А я всё утро слушал рассуждения о рубашках, которые могли бы понравиться Чонхо, — ответил Чан, рассматривая обстановку.       Смех и разговоры летали вокруг; тепло разливалось в груди Чана, когда он видел пары, идущие за руку, детей, бесящихся тут и там, пожилых, заботливо разбирающих сливочное пиво с прилавков.       Сонхва с Хёнджином танцевали под незатейливую мелодию музыкантов. Чан увидел, Феликса с Джисоном, пытающихся выиграть лотерею у бабушки.       Люди проходили мимо, здороваясь с ним. И он впервые ощутил здесь себя, как дома. Его уже не боялись, принимая и уважая. Многие встретились с ним в госпитале, с кем-то он познакомился в школе, кто-то завёл с ним знакомство на рынке. Мысль о том, что он больше не чужой, ошеломила его, и он задержал дыхание на мгновение, уставившись на фигурку луны, на крыше одной из лавок.       Там продавались разные безделушки, и Чан захотел купить себе какую-нибудь на память, чтобы не забывать о том моменте, когда он нашёл новый дом.       — Вы проследите за Чонином, пожалуйста? — обратился он к паре. — Я схожу кое-куда.       — Конечно. Сомневаюсь, что они вымотаются в ближайший час, — кивнул Минги.       — Иди, мы посмотрим.       Чан поблагодарил их, направившись к лавке.       Деревянные фигурки волков привлекли его внимание, и он внимательно рассматривал каждого из них, восхищаясь работой мастера. Они были разных цветов, разных размеров, даже глаза их отличались, и Чану захотелось купить парочку, чтобы просто стояли в гостиной на полке.       Белый волк привлёк его внимание, и он взял его в руки, рассматривая.       — Нравится?       И Чан в очередной раз испугался внезапному появлению.       Минхо встал рядом с ним, устремив взгляд на омегу. Между ними едва можно было шагнуть, и Чан заверил себя, что его щёки покраснели из-за холода, а не прямого взгляда альфы.       — Это красиво, — пробормотал Чан, возвращая взгляд фигурке.       — Я про праздник в целом, — усмехнулся Минхо.       — А… — Чан замялся, кладя фигурку на прилавок. Он обернулся, зацепившись взглядом за Чонина на горке. — Мне нравится. Чонин правда наслаждается происходящим, — он мягко улыбнулся, перебирая завязки на шарфе.       — Я никогда не был сторонником массовых праздников, — задумчиво произнёс Минхо, так же следя за людьми на площади. — Но видеть, как люди счастливы, находясь здесь, немного колышет моё мнение.       — Поэтому Сонхва сказал, что ты раздражён на этот счёт? — выпалил Чан.       — О, так вы говорили обо мне? — он улыбнулся, посмотрев на омегу. Чан был рад, что шапка прикрывала его уши. — Что ещё интересного тебе рассказали? — Минхо упивался, явно забавляясь реакцией Чана.       — Ну, много чего. Ты никогда не узнаешь, — усмехнулся Чан, словив его взгляд.       — Жестоко, — Минхо притворно ахнул. — Я всё должен знать.       — Друзья не раскрывают друзей, — Чан улыбался, и Минхо завис на секунду на глубоких ямочках. Светлая кожа контрастировала с румянцем на его щеках, и он выглядел Снежной принцессой на фоне сугробов.       Минхо оценил его красоту раньше, но сейчас он осознал, как сильно она касалась его. Глаза Чана сверкали, глядя на него, и Минхо ощутил, как его сердце забилось чаще. Волк внутри затявкал, и он не понимал порыв обнять Чана.       — Потанцуем? — внезапно спросил он, предлагая омеге руку.       Чан удивлённо взглянул на его ладонь, а затем на Минхо.       — Я…       — Давай же, Чан. Я тебя не съем.       Чан кивнул, кладя свою ладонь поверх ладони Минхо и следуя за ним на площадь.       Люди расступались, наблюдая, как альфа стаи ведёт за собой омегу, и Чан покраснел ещё сильнее, словив взгляды на себе. Хёнджин показал ему издалека палец вверх, и Чан проклял его про себя.       Минхо повернулся к нему, улыбаясь, когда они оказались в самой гуще танцующей толпы, и притянул его к себе за талию, закружив. Чан ахнул от неожиданности и вцепился в его плечи, пока Минхо тихо смеялся на его ухо.       Музыка была приятной, и Чан медленно расслаблялся, отдавая себя во владение мелодии. Он искренне хохотал, когда Минхо крутил его в танце.       Взгляд Минхо зачаровывал, и Чан чувствовал неизвестный ему заряд во всём теле. Он принял решение подумать об этом позже, когда альфа не будет вести его в танце.       Альфа купил ему сливочного пива, когда они возвращались с площади, и повёл его к лотерее, утверждая, что он сможет выиграть, что, конечно же, не оказалось правдой.       — Ты серьёзно проиграл пятнадцать монет? — самодовольно усмехнулся Чан. — А я говорил, что не получится, — добавил он.       — Просто не повезло, — ощетинился Минхо. — С кем не бывает. В следующий раз я обязательно выиграю.       — Я хочу посмотреть на это, — рассмеялся Чан, идя плечом к плечу с Минхо. — Готов поспорить, что у тебя ничего не получится.       — Никакого уважения, — заворчал Минхо, хмурясь.       — Да ладно, сам сказал — это весело.       — А знаешь, что ещё весело?       — М?       — Вот это! — Минхо подбежал к сугробу и, быстро слепив снежок, кинул его прямо в Чана.       — Ах, вы решили играть грязно, Минхо-щи! — крикнул Чан, собирая в руках снежок и наблюдая, как Минхо медленно отходил от него. Они оба сорвались на бег, обходя встречных людей. — Я тебя догоню и утоплю в снегу! — заявил Чан, когда Минхо выдохся, остановившись. Он кинул в него снежок, попав в грудь. — Ха!       С этого момента их битва приняла колоссальные обороты. Чан прятался за деревьями, избегая нападения, а Минхо собирал всё больше и больше снежков, выжидая момента, пока Чан покажется.       Они заливисто смеялись, убегая друг от друга, в конце концов, свалившись без сил на снег, тяжело дыша.       — Я больше никогда не буду играть в снежки, — сказал Чан. Его грудь тяжело вздымалась, пока он лежал с закрытыми глазами.       — Не зарекайся, — хихикнул Минхо, садясь на землю.       — В последний раз я так играл года три назад. Всё никак не было времени, чтобы повеселиться на улице, — Чан последовал его примеру и сел рядом.       — Почему?       — Постоянно находились какие-то дела, — хмыкнул Чан. — Чонин любил снежки и жаловался, что я совсем не провожу с ним время. По крайней мере, сейчас у нас полно времени.       — Вам нравится здесь? — спросил Минхо, выжидающе глядя на Чана.       — Да, то есть… это, конечно, не родная стая, но все здесь хорошие. Нас приняли, и я не мог желать большего, — Чан вздохнул, поворачиваясь лицом к Минхо. — Мне здесь нравится. Спасибо, — он слегка опустил голову в знак благодарности.       — Я рад, — Минхо потянулся на ноги, протянув руку Чану.       Они вернулись на ярмарку, и взгляд Чана снова забегал. Он восхищался происходящим и не заметил, как становился всё болтливее рядом с Минхо, рассказывая ему о днях, проведённых здесь. Возможно, в этом они с Чонином были похожи: не могли заставить себя замолчать, когда атмосфера становилась слишком комфортной.       — Тебе идёт быть счастливым, — пробормотал Минхо, когда Чан рассматривал пряники с разными рисунками. Он купил несколько, не забыв поделиться с альфой.       Они медленно шли по ярмарке. Чан убедился, что Чонин с Чонхо и его родителями, и позволил Минхо снова забрать его. Чонин запищал от радости когда узнал, что сможет провести ещё времени с маленьким омегой.       Сынмин подошёл к ожидающему Минхо, пока Чан разговаривал с Юнхо.       — Он тебе нравится, — сказал он, положив руку на плечо альфе.       — Да, — Минхо кивнул, вздохнув. — Слишком сильно, — он, не отрываясь, следил за омегой, который сильнее укутывал Чонина в шарф и давал наставления. — Такое ощущение, будто моё сердце через горло выпрыгнет прямо к нему в руки.       — Ты влип, — Сынмин по-доброму рассмеялся.       — Да.       Солнце давно зашло, и улицы освещали только фонари и свет с домов. Минхо провожал Чана, в чьём доме уже собралось несколько людей, ожидавших его.       — Чан, — внезапно заговорил Минхо, останавливаясь на крыльце.       — М? — Чан обернулся к нему, засунув руки в карманы и ожидая продолжения.       — Я… ох, это тяжело, — он опустил голову, грустно рассмеявшись. Он пнул ногой снег, и Чан впервые видел его таким сбитым с толку.       — Что-то случилось? Я сделал что-то не так? — встревожился омега, делая шаг к нему навстречу.       — Нет, с тобой всё в порядке, — Минхо взглянул на него. — Просто, Чан, знаешь… — он засунул руку в карман, доставая оттуда деревянного волка, которого рассматривал Чан.       — Когда?       — Ты разговаривал с Юнхо, и я подумал, что успею купить его, — объяснил Минхо. — Я не хотел пугать тебя шкурами оленей и прочим.       — Зачем мне шкуры оленей? — Чан недоуменно моргал. Его глаза бегали от лица альфы к волку в его руках.       — Чан, — Минхо шагнул к нему. Между ними оставалось всего несколько десятков сантиметров. — Я хотел бы ухаживать за тобой, — он протянул ему деревянного волка. — Прими это, пожалуйста, в качестве первого подарка от меня, — Минхо неуверенно улыбнулся.       Чан растерялся. Он стоял, боясь пошевелиться. Его взгляд зацепился за фигурку, и он не знал, что должен делать. Остатки связи заныли в его груди, и он поморщился, поднимая взгляд.       — Нет… я… я не могу, — забормотал он, делая шаг назад от Минхо. — Прости, хён, я правда не могу, нет, — он видел, как взгляд Минхо застыл, а улыбка погасла на его лице.       Чан вспомнил все свои болезненные моменты в жизни. Он вспомнил, как Сынчоль стоял точно так же перед ним, но в его руках лежал браслет из голубых бусин. Чан помнил, как он радостно согласился, улыбаясь, помнил, как Сынчоль обнял его, благодаря. Но следом его накрыли воспоминания разрыва связи. Глаза альфы, смотрящие на него с глубокой печалью, пока он сжимал в руках браслет, пытаясь бороться с болью в груди.       Нет, Чан боялся создавать ещё одну романтическую связь. Он не собирался заново проходить через ад.       — Прости-прости меня, пожалуйста, — пелена покрывала его глаза, и он быстро направился в дом, стараясь не оборачиваться на Минхо.       Чан пришёл мимо гостиной, в которой сидели Хёнджин с Сонхва, играющие с Чонином, и зашёл в свою комнату, скидывая с себя верхнюю одежду и закутываясь в одеяло.       — С хёном что-то случилось? — тихо спросил Чонин, смотря на закрытую дверь.       — Милый, наверное, он просто устал, — заговорил Сонхва, беря его за руку. — Уже слишком поздно, и пора спать, — он повёл Чонина в свою комнату. — Ты сможешь завтра поговорить с хёном, ладно?       Чонин согласился, следуя за ним. Он зевал по пути. Фестиваль утомил его сильнее, чем он предполагал.       Сонхва кивнул Хёнджину.       — Чан-а? — Хёнджин приоткрыл дверь в комнату омеги. — Я войду? — спросил он. Не получив ответ, он вошёл внутрь, тихо закрывая за собой.       Со стороны омеги слышались тихие всхлипы, и Хёнджин поспешил сесть рядом с ним, обнимая.       Чан прильнул всем телом к Хёнджину. Они сидели в тишине. Рыдания Чана постепенно успокаивались.       — Он спросил меня, — начал Чан спустя время, — может ли он начать за мной ухаживать.       И Хёнджину не нужно было спрашивать, чтобы понять о ком идёт речь.       Минхо давно наблюдал за Чаном. Приходил в госпиталь, случайно оказывался на той улице, где расположена школа, именно в тот момент, когда занятия заканчивались, провожал его.       — И ты отказал ему?       Чан кивнул.       — Минхо взрослый мальчик. Он справится с этим. Тебе не нужно винить себя за это.       — Нет, я… мне страшно, Хёнджин.       — Он сделал что-то не так? Только скажи — я сверну ему шею.       Чан замолчал, обдумывая свои слова.       — Он мне правда нравится, — прошептал Чан, поднимая взгляд на бету. — Очень.       Глаза Хёнджина широко расширились на слова Чана.       — Я просто боюсь, что меня будет недостаточно для него тоже. Я не хочу ещё одной разорванной связи…       — Чан-а, — Хёнджин подбирал слова, — тебя никто не просит формировать с ним связь. Я не хочу заставлять тебя, но попробуй просто дать ему шанс. Минхо неплохой. Он знает цену своим словам. Ты разве не видишь, как он на тебя смотрит?       — Как?       — Будто ты и есть Луна, — бета мягко улыбнулся. — Его Луна, — Чан смотрел на свои пальцы, закусив губу.       Слова Хёнджина тронули его, и он открыл рот что-то сказать, как дверь в его комнату отворилась, и на пороге появился запыхавшийся Джисон.       — На наших патрульных напали, — сказал он, — трое уже в госпитале, к четвёртому побежали Минги с Хонджуном в лес. Сонхва уже ушёл к ним.       Чан с Хёнджином подорвались со своих мест.       — Я не могу оставить Чонина, — забеспокоился Чан, натягивая на себя жилетку.       — Я… — начал Джисон. — Я останусь здесь, пока ты не придёшь, — он был полон решимости.       — Ты уверен?       — Да, Чан, иди, пожалуйста.       — Минхо знает? — спросил Хёнджин, стоя на крыльце и собираясь перевоплотиться в волка.       — Да, он собрал срочный совет.       — Хорошо, — в следующую секунду Хёнджин уже бежал в образе волка к госпиталю.       Чан кивнул Джисону и последовал за Хёнджином. Он давно не бегал в форме волка, и было приятно снова почувствовать скорость.       Чан не ожидал, что прекрасный вечер может перейти в ужасную ночь. Он видел раны патрульных. Некоторые глубокие, которые Сонхва старательно зашивал, пока мужчина сжимал в зубах кусок ткани. Йеджи обрабатывала и бинтовала нетяжёлые раны. Хёнджин с Юнхо присоединились к Сонхва, забрав к себе по одному патрульному.       Чан пытался помогать каждому, подавая нужные материалы и заменяя, если требовалось.       К середине ночи Хонджун с Минги вернулись с альфой в бессознательном состоянии. Его живот был перебинтован, а кожа казалась бледнее снега.       — Он выживет? — тихо спросил Чан, пока Хонджун готовил нитки для зашивания ран. Они почти закончили с оставшимися патрульными.       — Я не знаю, — так же тихо ответил Хонджун, садясь на стул на рядом с кроватью и снимая повязку с живота.       Чан увидел огромную окровавленную рану и мог поклясться, что заметил кишки в ней.       — У него сильное заражение, я не уверен, что мы и он справимся с этим, — вздохнул Хонджун, принявшись к работе.       — У него есть семья?       — Юна. Она работает в школе, ты её знаешь. Они с Уёном вместе уже лет пять.       Чан кивнул.       — И двухлетняя дочка, — вздохнул Хонджун.       Чан как никто знал боль утраты. Он молился Луне, чтобы альфа выжил.

***

      Минхо стоял, облокотившись о стену, размышляя, пока все взгляды были устремлены на него.       Он возвращался домой, и, не успев зайти внутрь, его словил Джисон, уведомляя о новости.       Они не находили трупов больше двух недель, что подталкивало его на мысль о подвохе. Минхо знал, что будет нападение в праздник. Вот почему он их не любил.       — Минхо? — Феликс окликнул его.       — Да? — выдохнул он, выпрямляясь.       — Что делать будем?       В команде находилось не так много людей. Ответственные за охоту, за патруль, за охрану. Омеги, альфы, беты. Они все были сильными и смелыми волками.       Минхо вспомнил разговор с Хёнджином о стае Чана.       — Сан и Ёсан на рассвете отправляются на северные земли. Вы объясните Намджуну всю ситуацию и передадите письмо от меня. Судя по всему, мы будем следующей жертвой для западной стаи.       — Это западная стая?       — Уверен на девять и девять из десяти, — выдохнул Минхо. — Южные земли недавно были разгромлены ими. Плюс ко всему, я каждую неделю получаю от них письмо с обстановкой.       Феликс хотел было что-то сказать, но Сынмин перебил его.       — У тебя серьёзно всё это время был шпион?       — Всегда лучше перестраховаться.       — И ты знал о нападении?       — Да, — Минхо кивнул.       — Уён может погибнуть, — ахнул Феликс. — Ты знал и никак не защитил их.       — Они знали, на что идут, — голос Минхо понизился. — Каждый из них был предупреждён. Если бы Уён сказал нет, он бы не пошёл, ясно?       Феликс сделал шаг назад, всё ещё не веря словам Минхо.       — Мне некогда разбираться с муками совести, — злость кипела внутри Минхо, хоть реакция была ожидаемой, он не умел бороться со своими эмоциями. — Они не станут нападать зимой. Будьте готовы к тому, что мелкие нападения будут продолжаться ещё два месяца, а при наступлении весны, мы должны будем быть готовы к чему-то похуже. Если Намджун всё ещё поддерживает наш договор, то его стая будет здесь к середине февраля, чтобы мы могли ещё раз подумать над планом.       Все кивнули.       — Феликс, я хочу, чтобы ты увеличил количество тренировок. Сынмин, завтра днём я должен получить новый график охраны жилого поселения. Нужно удвоить патрульных       — Хорошо, — откликнулся Сынмин.       — На этом всё. Все свободны. Сан, вам выдадут всё необходимое ближе к рассвету. Наберитесь сил пока.       Минхо подождал, пока они выйдут, откинулся на спинку стула, закрыв глаза. Зима обещала быть тяжёлой.

***

      Чан крутился вокруг Уёна целыми днями. Его температура не спадала несколько дней, и он так и не возвращался в сознание. Юна приходила к нему каждое утро, и сердце Чана кровью обливалось, когда он видел, как она плакала над ним, держа в руках его ладонь.       Хёнджин утешительно хлопал его по спине, пока Чан боролся с чужими эмоциями.       На пятые сутки Уён скончался, и это был самый тяжёлый день в стае. Он видел, как погасли глаза Юны, когда она принимала соболезнования.       На похороны собралась вся стая. Чан попросил Чонина и Чонхо, которые сами не совсем понимали происходящее, поразвлекать Юнджин — дочь Уёна и Юны. И девушка тихо поблагодарила Чана, пытаясь держать себя в руках.       Было тяжело. Чан чувствовал их скорбь, поскольку она жила в нём уже два месяца. Прощаясь с Уёном, он попрощался и со своей семьёй.       Солнце садилось, и Чан стоял один у алтаря, смотря на нарисованный портрет альфы и перебирая в руках носовой платок.       Он услышал шаги позади себя, и вскоре Минхо поравнялся с ним.       — Моя семья недавно погибла, — заговорил Чан, делая глубокий вдох.       — Я знаю.       — Я понимаю, что тебе нужно думать о стае в целом, и если Уён согласился идти в тот день в лес, то нельзя винить тебя… Но я виню тебя.       — Откуда ты знаешь?       — Цепочка из Феликса и Хёнджина.       Минхо хмыкнул.       — Можно было догадаться.       Минхо опустил голову, взъерошив волосы. Чан повернулся к нему лицом.       — Пообещай мне, что это было не напрасно. Пообещай, что ты спасёшь эту стаю, — Чан чувствовал влагу на глазах, он сжал платок.       — Чан… — Минхо посмотрел на него широко раскрытыми глазами. Его рука дёрнулась, чтобы коснуться руки омеги, но он мгновенно замер, опуская её.       — Обещай, — голос Чана почти дрожал. Его щёки и нос покраснели, и Минхо словил себя на мысли, что хочет поцеловать их.       — Я сделаю всё, что будет в моих силах и больше. Я обещаю, Чан, — тихо пробормотал Минхо, не отрываясь от глаз омеги.       Чан выдохнул.       — Мне жаль, Чан, — добавил он. — Мне жаль.       Они стояли друг напротив друга. Глаза в глаза. Оба чувствовали тонкую нить, связывающую их, и сердце Чана обеспокоенно забилось, понимая, что его волк начинает принимать Минхо. Он закусил губу, размышляя. Он мог бы отказаться от формирующейся связи. Это было бы не так больно, как если бы она была полноценной. Воспоминания пронеслись в его голове, и он вдохнул, заговаривая:       — У меня была пара, — его голос был едва громче шёпота, но Минхо всё отчётливо слышал. Его плечи напряглись, а челюсти сжались. — Наша связь была полностью сформирована, и я думал, что разделю с ним всю жизнь, — одна слеза покатилась по его щеке, и он проморгался, успокаиваясь. — И я искренне любил его. Думаю, в какой-то период времени он меня тоже. Ну, до тех пор, пока он не признался, что нашёл истинного в северных землях, — Чан опустил голову, смотря на снег. Он крепко зажмурил глаза, когда картина возникла в его голове.       — Ты не можешь, — он стоял посреди комнаты, обнимая себя за плечи. — Ты мне лжёшь, так ведь? — взгляд бегал по лицу альфы, и он пытался найти хоть каплю любви на его лице.       Сынчоль стоял в паре шагов от него. Вина сквозила в его взгляде, и Чану хотелось превратиться в пыль, чтобы не чувствовать чужое сожаление.       — Чан-а, — заговорил Сынчоль, вздыхая, — я бы не стал врать тебе о таком, — он выглядел измученным, словно ему было так же тяжело слышать это, как и Чану.       — Ты оставляешь меня? — Чан всхлипнул, поднимая взгляд. — Всё время, что мы были вместе, для тебя ничего не значило? Ты вообще любил меня? — Чан сделал шаг назад.       — Конечно, любил! — Сынчоль приблизился к нему. — Ты ведь мог чувствовать это!       — Ты его привёз сюда, да?       — Наша связь сформировалась мгновенно, я не мог оставить его там.       — То есть ваша связь имеет значение, а наша с тобой нет?       — Чан… давай не будем усложнять, пожалуйста, — он потёр виски. Чан чувствовал, как он злился. Запах становился крепче, а голос громче. — Это не будет так болезненно, если мы оба решим разорвать связь, пожалуйста. Я не хочу делать тебе больно, правда.       — Тогда ты сильно провалился. Мне уже больно.       Чан отвернулся от него, подойдя к двери и взявшись за ручку. Он бросил на него последний взгляд.       — Я не буду отказываться от тебя, Сынчоль. Я не могу отказаться от того, кого люблю. Так что, всё в твоих руках, альфа, — он вышел из дома.       Сделав несколько глубоких вдохов, он перевоплотился в волка, желая быстрее оказаться у мамы, чтобы не переживать разрыв связи в одиночестве.       Он влетел в её руки, как только открыл дверь в её комнату, громко скуля от боли в груди.       — Мне жаль, Чан, — Минхо коснулся его ладони и испугался, когда омега поднял на него взгляд.       — Дай мне ещё одно обещание, — попросил Чан. Минхо кивнул. — Пожалуйста, никогда не делай мне больно.       Сердце Минхо разбилось. Омега выглядел потерянным и сбитым с толку, и всё, что хотелось сделать, — обнять его и подарить столько любви, сколько он заслуживает. Он не мог вынести этот вид и совершенно не замечал, как связь между ними постепенно укреплялась, пока он переживал внутренний кризис.       — Обещаю, — прошептал Минхо, почувствовав, как лоб Чана упёрся в его плечо, а руки омеги обняли его.       — Спасибо, — Чан шмыгнул носом.       Минхо обнял Чана в ответ, прижимая к себе. Он вдыхал запах омеги, и его сердце переполнялось эмоциями. Чан выглядел недосягаемым. Слишком добрый, слишком заботливый, слишком красивый. Минхо, к своему удивлению, чувствовал так много всего по отношению к нему, что подумал, что не простит себе, если хоть раз заставит омегу страдать. Он мог бы до тла сжечь западную стаю, только если бы Чан попросил.       — Волк ещё у тебя? — спросил Чан, поднимая взгляд и глядя в глаза Минхо. — Могу я его забрать?       — Ты правда согласен?       — Ну, я бы не просил его, так ведь? — улыбнулся Чан.       — Ох, да, — и Минхо не помнил, когда в последний раз был таким взволнованным. Он достал из кармана деревянного волка, и Чан сделал небольшой шаг назад. — Держи, — он протянул его омеге, Чан широко улыбнулся, беря его. Минхо подумал, что мог бы умереть из-за этих ямочек.       — Ты взволнован.       — Да, однозначно, — выдохнул Минхо.       — Ну, ты… наверное, мог бы провести меня до дома? — Чан засунул руки в карманы, наблюдая за альфой. — Думаю, Хёнджин уже устал следить за Чонином.       Они шли медленно. Чан рассказывал о своей жизни в родной стае, и Минхо внимательно его слушал, пытаясь успокоить своё бешеное сердце, не находящее себе места.       После первого отказа Чана, Минхо решил, что у него больше не будет возможности быть рядом с ним. Что-то совсем шаткое внутри него рухнуло, и он чувствовал, как его накрывало эмоциями. Но теперь, когда он узнал его историю, он мог понять, он мог принять его, он мог добровольно уйти, если бы Чан захотел. В конце концов, его волк давно принял омегу, и Минхо сделал бы для него всё. Даже если бы это были ромашки в середине января.       Слова его отца светились в голове, и Минхо слегка улыбнулся, вспоминая его.       — Ты когда-нибудь найдёшь человека, ради которого и умереть будет не жалко, — сказал он, стоя у опушки леса и прощаясь с Минхо. — Неважно, будет он истинным или нет, ты будешь любить его сильнее самой жизни, Минхо.       И Минхо отпустил его.       Через пару часов он почувствовал, как вторая родительская связь оборвалась, и в стае появился новый альфа.       Его родители любили друг друга слишком сильно.       Хёнджин и Сонхва делали всё возможное, чтобы спасти его маму, но её организм был слишком слаб, чтобы бороться. Луна забрала её быстро, не дав Минхо осознать всю горечь потери. А отец его был чересчур к ней привязан, и Минхо чувствовал, что он готовился умереть. Минхо знал и ждал. И когда он позвал его попрощаться, он боролся изо всех сил, чтобы не разрыдаться на его руках.       С того момента прошло два года, и Минхо смирился. Он вспоминал о своих родителях с теплом. Их любовь всегда была примером для него.       Сейчас он шёл рядом с Чаном, и ему казалось, что он, наконец, нашёл того, ради кого и умереть не страшно. Одна его часть понимала, что прошло не так много времени с их знакомства, но невыносимая тяга к нему выбивала из него весь воздух. Он забывал, что существует, когда Чан смеялся или рассказывал ему травах, когда он посещал госпиталь. Он забывал, что является взрослым альфой, когда передавал через Хёнджина продукты и вещи для Чана, чувствуя себя щенком у его ног. Волк Минхо давно считал Чана своим. Он не мог с ним тягаться.       Чан остановился на крыльце дома, смотря на свет из окна. Чонин, вероятно, давно спал, а Хёнджин не мог оставить его одного, дожидаясь Чана.       — Я нашёл здесь новую семью, — пробормотал Чан, потянувшись к ладони Минхо и переплетая с ним пальцы. — Спасибо, что позволил остаться здесь.       — Думаю, Хёнджин свернул бы мне шею, если бы я этого не сделал, — улыбнулся Минхо, чувствуя тепло ладони. — Он только выглядит милым, но если ему что-то не нравится, то лучше бежать.       — М-м, кого-то мне это напоминает, — хихикнул Чан, ведя Минхо к скамейке у входа в дом.       — Я выгляжу мило? — удивился Минхо, садясь рядом с Чаном и держа его ладонь в своей.       — О нет, когда я в первый раз тебя увидел, я прям чувствовал давление. Ты, скорее, выглядишь, как самое коварное создание в мире, на самом деле являясь мягким внутри, — Чан улыбнулся, глядя на ошарашенного Минхо.       — Я коварный внутри тоже, — запротестовал альфа, надув губы. Он никогда не думал, что в нём проснётся ребяческая сторона, но Чан мог творить с ним невозможное.       — Мило.       И Минхо почувствовал, как жар подбирается к его щекам.       Чан улыбался, смотря на него, и Минхо так сильно хотелось коснуться его лица и притянуть к себе для поцелуя.       — Но ничего страшного, Минхо-хён, для меня ты и выглядишь мило, — пробормотал он.       — Ты уничтожишь меня, — простонал альфа, откидывая голову назад, больше не способный бороться со взглядом Чана. Омега смеялся. Его отросшие кудри падали ему на глаза, и он заправил их в причёску, пока Минхо боролся со своими эмоциями.       — Тебе никто этого не говорил? Неужели настолько непривычно? — Чан продолжал ворковать, выводя альфу ещё сильнее. — Милый-милый альфа, — напел он.       — Чан-а, — предупреждающе произнёс Минхо, наконец, открывая глаза и смотря на него.       Чан открыл рот что-то сказать, но дверь распахнулась и вышел взволнованный Хёнджин.       — Что с ним… — он недоговорил, увидев пару. — Ты всё это время был здесь? — воскликнул бета, возмущённо глядя на Чана. — Я думал, что-то случилось, раз ты так сильно задерживаешься, а ты просто сидел здесь и болтал с Минхо?       — Ой, прости, мы просто… — Чан поднялся с места, вытягивая руку из хватки Минхо. — Я уже собирался заходить.       Хёнджин посмотрел на самодовольно улыбающегося Минхо и вскинул брови, переводя взгляд на Чана. Чан покраснел, быстро прощаясь и залетая внутрь дома.       — Не смотри на меня так, — Минхо встал, засовывая руки в карманы.       — Но…       — Я ушёл, — он развернулся, быстро шагая к своему дому.       Хёнджин тяжело вздохнул и вошёл вслед за Чаном, закрывая дверь. Омега снимал с себя тёплую одежду, оставаясь в просторной рубашке и штанах.       — Чонин спит? — спросил он, усаживаясь на диван и выжидающе глядя на Хёнджина. — Давай, задавай вопросы. Я знаю, что хочешь.       — Ты и Минхо? — Хёнджин сел напротив Чана. — Ты решил принять его ухаживания?       Чан кивнул.       — Ты сказал, что я не обязан формировать с ним связь, — вздохнул омега, потягивая к себе колени и обнимая их, — но сегодня я почувствовал нить, связывающую меня с ним. Она не такая сильная, как наша с тобой в первый день, но я чувствовал её, словно я даже не мог управлять её формированием?       — Твой волк… он принял Минхо?       — Да! И это меня испугало на секунду, но когда я посмотрел в его глаза… это было странно. Он смотрел на меня так… нежно? Я не мог бороться с этим, я просто позволил Луне делать всё, что ей заблагорассудится, — Чан положил голову на колени и почувствовал руку Хёнджина в своих волосах.       — Я оторву ему яйца, если он сделает тебе больно, — пообещал Хёнджин, заставив Чана рассмеяться. — Серьёзно, я сделаю это.       — Я верю-верю. Хочешь остаться здесь на сегодняшнюю ночь? — предложил Чан, поднимая голову.       Хёнджин кивнул.       — Сонхва всё равно остался сегодня у Чанбина. Черён приболела.       Чан поднялся со своего места, ведя бету в свою комнату, словно он не был знаком с этим домом. Хёнджин сделал для него слишком много, и он надеялся, что в один день сможет отплатить ему тем же.

***

      Минхо проснулся от настойчивого стука в свою дверь. Солнце давно встало, и он вскочил с кровати, направившись к выходу.       — Что случилось? — спросил он у Феликса, так яростно выбивавшего ему дверь.       — Сан с Ёсаном вернулись, — сообщил он. — С ними Намджун-хён с небольшой командой.       — Почему ты раньше не разбудил? — воскликнул Минхо. Он вернулся в спальню и натянул на себя первую попавшуюся одежду, чтобы поскорее встретиться с альфой самой большой и сильной стаи в Восточном лесу. — Вы их устроили? Когда они приехали?       Минхо накинул на себя куртку и вышел из дома, следуя за Феликсом.       — Сынмин выделил для них несколько домов. Ну, те, которые недалеко от Чана. С ними, кстати, есть кто-то с южных земель. Может, Чан знаком с ними.       Минхо нахмурился. Возможно, Чан не хотел видеться с этим людьми, но надеялся, что с ним всё будет хорошо.       Минхо рад был увидеть Намджуна. Он был на несколько лет старше Минхо, и он искренне восхищался им.       — Хён! — воскликнул он, увидев альфу, разговаривающего с Саном.       — Минхо-я, — улыбнулся Намджун, раскрыв руки для объятий. — Ты стал таким большим, Минхо-я, — рассмеялся он, хлопая Минхо по спине.       — Мы не виделись год, хён. Спасибо, что приехал, — Минхо слегка поклонился.       — Не благодари. В конце концов, в опасности обе наши стаи, — улыбка Намджуна была тёплой, и Минхо увидел в ней улыбку своего отца. Сердце заныло, но он сдержался, предлагая пройтись до совета.       — Нам многое нужно обсудить, — вздохнул Минхо.       — Джису писала что-то новое?       Люди вокруг расступались, кланяясь и здороваясь.       — Последнее письмо было предупреждением о нападении неделю назад. Она обычно отправляет по одному письму в неделю, — рассказал Минхо.       — Ты уверен, что с ней всё хорошо? — спросил Намджун, тревожно глядя на Минхо.       — Думаю, я бы почувствовал, если бы с моей сестрой что-нибудь случилось. Связь не подвела бы, — вздохнул он. — Но всё равно тревожно.       — Всё ещё не можешь понять, почему она не вернулась?       — Да. Она ушла в западные земли, и я думал, что всё будет хорошо. Старый альфа меня устраивал, но с появлением Минхёка, обстановка в лесах ухудшилась. Он так сильно хочет владеть всеми землями.       — Ну, мы точно не должны позволить ему. С Джису всё будет хорошо, — Намджун утешающе похлопал Минхо по спине.       — В моей стае все думают, что она на севере, так что имей в виду, — предупредил его Минхо.       Они дошли до здания совета, и Минхо открыл дверь, пропуская альфу внутрь. Они прошли в комнату с картой восточного леса.       Минхо тяжело вздохнул, усаживаясь на стол.       — Запад и юг принадлежат Минхёку, — тяжело произнёс он. — Судя во всему, южной стаи практически не осталось.       — Мы устоим, — сказал Намджун, рассматривая карту. — Ты намного способен, Минхо-я.

***

      Утро Чана началось в обед. Хёнджин ушёл на рассвете. И Чан обнаружил, что Чонин прижимался к его боку и крепко спал.       — Чонин-а… — он осторожно потряс мальчика за плечо. — Просыпайся, милый.       Чонин фыркнул, переворачиваясь на другой бок.       — Помнишь, я обещал тебе, что мы слепим снеговика вместе? — прошептал Чан, скидывая с Чонина одеяло. — Если ты сейчас не проснёшься, я пойду один.       — Нет, хён! — вскрикнул Чонин, поднимаясь и недовольно прыгая на кровати. — Ты не уйдёшь без меня.       — Так и знал, что не спишь.       — Это нечестно, — надулся Чонин, спрыгивая с кровати. — Ты обещал, что мы будем лепить вместе.       Чан рассмеялся, вставая с кровати.       — Пойдём сегодня. Иди умойся, а я сделаю нам завтрак. И потом пойдём поиграем, хорошо?       Чонин кивнул, быстро выбежав из комнаты. Чан потянулся, съёживаясь от прохлады и натягивая на себя свитер.       Он приступил к приготовлению завтрака, пока Чонин приводил в себя порядок, и напевал песню, которую мать пела ему в детстве. Чан вспомнил прошлый вечер, и румянец покрыл его щёки. Ему хотелось встретиться с Минхо, и он надеялся, что сегодня такая возможность у него появится.       Чонин сел за стол и принялся жевать быстро приготовленную Чаном кашу, пока сам омега заметил на улице движение. Он выглянул в окно, увидев несколько людей у домов рядом. Обычно, там никто не жил, и любопытство взяло вверх над ним. Он должен был узнать, кто они у Хёнджина. Возможно, их тоже нашли в лесу, как и Чана с Чонином.       — Наелся? — спросил Чан, забирая у Чонина пустую тарелку.       — Ага.       — Беги, одевайся тогда.       И через минуту Чонин уже стоял закутанный в шарф.       — Тебе так сильно хочется побеситься в снегу? — Чан застёгивал его куртку и рассмеялся, когда Чонин кивнул с довольной улыбкой.       Чан быстро натянул на себя шапку и куртку.       Они вышли на улицу, и Чонин сразу плюхнулся в сугроб, довольно двигая руками и ногами. Чан улыбался, наблюдая за ним.       — Давай, Чонин, поднимайся, — ныл он, собирая снежный шарик. — Я не могу делать всю работу один.       Чонин не хотя поднялся с земли и затопал к Чану, но внезапно замер, глядя за спину омеги.       — Чонин-а? — позвал его Чан, нахмурившись.       — Сынчоль-хён! — закричал он, обойдя Чана и побежав к альфе.       Сердце Чана рухнуло в пятки. Он обернулся и увидел, как Чонин запрыгнул на руки альфе и начал о чём-то интенсивно рассказывать. Сынчоль улыбался ему.       Чан боялся пошевелиться. Сердце учащённо забилось, и, с одной стороны, он был так рад, что Сынчоль остался жить, ему хотелось узнать, сколько из их стаи спаслось, что случилось с его родителями, где все остальные, но, с другой стороны, он снова попал в плен фантомной боли остаточной связи. Когда Сынчоль словил его взгляд, Чан не заметил, как из его глаз выкатилась пара слёз.       Сынчоль что-то сказал Чонину и опустил его на землю. Чонин кивнул, взяв его за руку. Чан видел, как они приближались, и отговаривал себя от побега.       — Чан! — Сынчоль так ярко улыбался ему, что Чану захотелось умереть. Его улыбка всегда была прекрасной. — Наконец-то, я нашёл тебя, — выдохнул он, отпуская руку Чонина, который сразу сбежал к сугробу.       — Ты искал меня? — тихо спросил Чан, прикусив губу.       — Я думал, ты будешь в северных землях, и побежал туда сразу же после того, как смог сбежать, но тебя там не оказалось.       — Да, я… не добежал, — пожал плечами Чан, хмыкнув.       — Я рад, что ты нашёл себе укрытие, — Сынчоль приблизился, и Чан сделал шаг назад, виновато глядя на него.       — Что случилось с моими родителями?       Альфа вздохнул, опуская взгляд.       — Ты уверен, что хочешь знать? Это…       — Я хочу знать, — перебил его Чан, сжав кулаки по бокам.       — Твоего отца убили на главной площади, заставив всех, включая твою маму, смотреть на это, а следом убили и её, — тихо проговорил Сынчоль, подняв глаза на Чана, на лице которого застыла печаль.       Он закрыл глаза, сдерживая слёзы.       Картина словно ожила под его веками, и Чан был в секунде от рыданий.       — Хён, — послышался голос Чонина. Он дёрнул Чана за руку, и Чан глубоко вздохнул, поворачиваясь к нему.       — Да? — он улыбнулся, протирая щёки.       — Я сделал первый шарик, — он указал на небольших размеров снежный шар. — Может ли Сынчоль-хён с нами сделать снеговика? — попросил он, жалобно глядя на Чана.       — Он, наверное, устал с дороги, Чонин-а…       — Нет-нет, я могу помочь тебе, Чонин-а, — вклинился Сынчоль. Чан бросил на него пустой взгляд.       — Вот видишь! — радостно хлопнул в ладоши Чонин, побежав к шару и начав катать новый.       — У тебя разве нет дел? — Чан не хотел проводить время с Сынчолем. Однако, он скучал по нему, даже если ему тяжело признаться в этом. Сейчас было оголено слишком много его чувств, и он не хотел, чтобы Сынчоль был их свидетелем.       — Я не видел вас больше двух месяцев. Я хочу провести с вами время, — Сынчоль был твёрд в своём намерении, и у Чана не было сил с ним бороться.       — Твой омега тоже приехал? — спросил Чан и мгновенно проклял себя.       — Чан… — Сынчоль вздохнул, проведя рукой по волосам.       — Приехал или нет? — Чан горел изнутри. Он знал, что не должен быть таким импульсивным, но он хотел просто избавиться от компании альфы и просто поиграть с Чонином, а затем, возможно, сходить к Хёнджину и попить с ним травяного чая.       — Приехал, — сдался Сынчоль.       — Так иди к нему, — огрызнулся Чан. Он увидел, как Сынчоль застыл на месте, через секунду он почувствовал уже знакомый запах костра и руку на своей талии.       — Что-то случилось? — спросил Минхо, и Сынчоль сразу поклонился ему, прекрасно зная, кто перед ним стоит.       — Ничего. Это Чхве Сынчоль, — представил его Чан, — он из моей родной стаи. А это Ли Минхо, — это было необязательно, но Чан почувствовал, что ему нужно произнести это вслух.       — Приятно познакомиться, — кивнул Сынчоль, и Минхо улыбнулся ему, усилив хватку на талии Чана, чувствуя его расстроенный запах.       — Вы наверняка устали, — сказал он, не отрывая взгляда от глаз альфы. Чан чувствовал напряжение между ними, и часть его мурлыкала, довольная защитой Минхо. — Вас устраивают ваши дома?       — Да, конечно, — Сынчоль не отставал, и Чан прекрасно знал, как он выглядел, когда был раздражён. — Я оставлю вас, — и не попрощавшись, он развернулся, направившись к одному из небольших домов, в дверном проёме которого стоял человек, незнакомый Чану.       Они стояли молча с Минхо, пока Чан расслабленно не выдохнул, поворачиваясь.       — Спасибо, — прошептал он, упираясь носом в грудь альфы.       — Он — твоя бывшая пара? — осторожно спросил Минхо, проведя рукой по спине Чана.       — Ага, — Чан кивнул. — Неожиданно было его встретить, — признался он, поднимая голову к Минхо.       — Что он сказал тебе?       — Рассказал о родителях.       — Мне жаль, Чан, — прошептал Минхо, прижимая омегу к груди. Он видел взгляд на себе, но ему было плевать, потому что единственной целью на данный момент было — избавить Чана от печального запаха цветов.       — Мне надо слепить с Чонином снеговика, — пробормотал Чан, бросив взгляд на увлекшегося снегом брата.       — Вам помочь?       — А ты не занят?       — Я решил свои дела с Намджун-хёном на сегодня. Северная стая должна отдохнуть, поэтому, да, я свободен для тебя сегодня, — улыбнулся Минхо в ответ на яркие глаза Чана.       — Тогда мы сделаем двух снеговиков, — Чан взял его за руку и повёл к Чонину, который накатал уже второй шар и пытался установить его на первый.       — Помочь, Чонин? — Минхо присел рядом с ним, взяв шар из его рук.       — Привет, Минхо-хён, — поклонился Чонин, оборачиваясь к Чану. — А где Сынчоль-хён?       — У него появились дела.       — Не волнуйся, Чонин-а. Ты ещё сможешь провести с ним время, — пообещал Минхо, соединяя два шара. — Осилим ещё одного снеговика? — игриво он улыбнулся маленькому альфе, и глаза Чонина мигом загорелись.       — Хочу тройной!       — Как скажешь, — рассмеялся Минхо.       И сердце Чана согрелось от звука смешанных смехов Чонина и Минхо.       Минхо рассказывал ему, как лучше катать шар, чтобы он становился больше, а Чонин внимательно его слушал, повторяя все его движения. Вскоре Чан присоединился к ним, ответственный за поиск веток и камней для лица и конечностей снеговика.       Когда работа была сделана, они вместе сидели уставшие на снегу и смотрели на трёх снеговиков у дома Чана.       — Смотрите, это как будто мы, — произнёс Чонин, облокотившись на Чана. — Вот этот маленький, — он указал на самый первый, двойной снеговик, — это я, а два больших это вы.       Щёки Чана покраснели, и он взглянул на Минхо. Он смотрел на снеговиков с нежной улыбкой, и Чан в очередной раз удивился его красоте.       — Наверное, Хёнджин-хён обидится, если мы не сделаем его тоже, — рассуждал Чонин, — и Сонхва-хён, и Фел…       — Если мы будем всем делать снеговиков, — перебил его Минхо, — у нас не останется снега, Чонин-а.       — И ты будешь очень уставшим, — добавил Чан, — и не сможешь поиграть завтра с Чонхо после занятий.       — Тогда мне надо отдохнуть, — вздохнул Чонин, расстроенный перспективой не играть с Чонхо.       — Хочешь посмотреть, как Сынмин тренирует охотников? — спросил Минхо, поднимаясь и протягивая руку Чонину.       — Хён, не надо, — начал Чан, вставая вслед за ним.       — Всё хорошо, сегодня он с самыми младшими. Они просто немного спарингуются, — успокоил его Минхо, когда Чонин схватился за руку альфы. — Давай устроим Чонину лучший выходной.       И Чану не оставалось ничего, кроме как взяться за вторую руку Чонину и пойти к тренировочным площадкам.       То, как трепетно Минхо относился к Чонину, подкупало Чана. Он готов был убить за Чонина, и постепенно понимал, что Минхо помог бы закопать ему труп в лесу.       — Северная стая надолго здесь? — спросил Чан, когда они прошли мимо их домов, поздоровавшись.       — На несколько дней. С середины февраля большинство их охотников будут жить у нас, так что… надо бы найти им достаточно места, — рассказывал Минхо, пока Чонин топал впереди них, рассматривая округу. — Ты… не против, что они живут недалеко от тебя?       И Чан услышал: «Ты не против, что Сынчоль живёт недалеко от тебя?»       — Нет, конечно, нет, — Чан покачал головой.       — Ну, я мог бы переселить нескольких, если бы ты…       — Всё нормально, хён, — Чан взглянул на него, улыбнувшись. — Правда.       — Ладно, — Минхо сдался, переплетая пальцы с пальцами Чана и засовывая их руки к себе в карман. Это было ново для Чана, и он боялся реакции окружения, но рядом с Минхо становилось спокойнее. Чан всегда желал спокойствия.       Увидев тренировочные площадки, Чонин сразу побежал к ним, останавливаясь недалеко, нетерпеливо оглядываясь на пару и ожидая их разрешения. Чан кивнул, и Чонин влетел в руки Сынмина, давшего ребятам перерыв.       — Как поживают наши маленькие защитники? — спросил Минхо, осматривая ребят лет двенадцати на скамейках. Они все поклонились ему, и Минхо вспомнил, как сам в их возрасте не покидал площадок, стараясь стать лучшим охотником стаи. Глаза ребят горели, и он гордо улыбнулся им, довольный, что они тренируются даже в снега.       — Привет, хён, Чан, — Сынмин подошёл с Чонином на руках. Его взгляд зацепился за руки пары.       Сынмин был умён. Минхо знал это. Ему не надо было говорить, что это означало.       — Минхо-хён сказал, что я могу посмотреть, как ты тренируешь, — Чонин сидел на его руках, цепляясь за шею.       — Ну, сейчас они отдыхают, но скоро будут драться, — Сынмин подкинул его на руках.       — Драться? — тревожно спросил Чан.       — Ничего опасного, — успокоил его Сынмин, — они охотники первого года. Пока просто отрабатывают защиту и нападение.       — Я же тоже когда-нибудь буду охотником, хён! — возмущённо воскликнул Чонин. — Правда? — он взглянул на Минхо в поисках поддержки.       — Конечно, — кивнул Минхо, — самым лучшим в стае.       Когда началась тренировка, Чонин прилип к Сынмину и ходил с ним за руку по площадке. Его глаза были широко раскрыты, когда он видел, как ребята перевоплощались в волков и обратно в зависимости от стороны нападения. Чан смотрел на него неподалёку, и уже боялся отпускать его на охоту, прекрасно осознавая, что до этого ещё далеко.       — Переживаешь? — спросил тихо Минхо и, получив кивок в ответ, приобнял его за талию.       — Я, наверное, с ума сойду, когда он вырастет.       — Скорее всего. Но он уже будет взрослым мальчиком, ты не сможешь вечно держать его возле себя.       — Я знаю, но… — Чан вздохнул, положив голову Минхо на плечо. — Не могу потерять ещё и его.       — Не потеряешь.       — Ты так легко это говоришь, — фыркнул Чан.       — Потому что я знаю, что защищу вас обоих, — внезапно серьёзно произнёс Минхо. — Потому что связь, которая формируется между нами, должна быть чем-то большим, чем просто нитью душ.       Чан поднял к нему голову и словил чужой взгляд.       — Это моё обещание тебе. Я знаю, что ты пережил многое, но я хочу быть тем, кто будет заставлять тебя улыбаться каждый день, — Минхо взял ладони омеги в свои руки и прижал к своей груди. — Позволь мне быть рядом с тобой, — прошептал Минхо.       Чан стоял, удивлённый его словами. В голове было пусто: он слышал только стук собственного сердце.       — Как ты так быстро упал? — тихо спросил Чан.       — В тебя невозможно не влюбиться, — так же тихо ответил Минхо.       — Я сейчас расплачусь, — предупредил его Чан с влажными глазами. Минхо рассмеялся, отпуская его руки и обнимая за талию, притянув к себе.       — Милашка.

***

      Февраль приближался. Минхо всё больше и больше времени проводил с Чаном, вытаскивая его гулять или наоборот болтая с ним вечерами дома. Северная стая ушла через несколько дней после прибытия, и Чан выдохнул, больше не выглядывая в окно перед выходом из дома.       Чан был благодарен Минхо. Он уже и не помнил день, когда не находил подарки ухаживания на своём пороге каждое утро. Казалось, он был обеспечен одеждой и мехами на годы вперёд. Чонину также многое доставалось. Он получил несколько игрушек, пару украшений, которые благополучно передарил Чонхо, и кучу одежды.       Чан знал, что главным подарком было мясо, поэтому, каждый раз открывая дверь, он ждал его, чтобы окончательно убедиться в намерениях Минхо. И вот спустя полтора месяца его ухаживаний, после того, как он увидел огромный кусок мяса на своём пороге, он нетерпеливо сидел на диване в доме Сонхва и собирался с силами, чтобы поделиться новостями.       — Ты слишком нервный, Чан-а, — заметил Сонхва, передавая ему кружку с чаем. — Что-то с Чонином? Кстати, где он?       — М-м, он у Чонхо. Давно просился к нему, — Чан тряс коленкой, и Сонхва выгнул бровь, взглянув на приближающегося Хёнджина.       Он сел возле Сонхва, напротив Чана на кровати.       — Рассказывай, Чан. По тебе видно, что ты сейчас лопнешь.       — Ох, это тяжело, — вздохнул омега. Он крепко держал кружку в руках, согревая ладони. — Слишком тяжело.       — Минхо что-то натворил?       — Нет-нет, наоборот… Я нашёл мясо сегодня на пороге, так что думаю, что он довольно серьёзен в своих намерениях, — заболтал Чан, крутя кружку в руках. — Тем более, я уже могу чувствовать его эмоции через связь, и, видимо, у нас всё хорошо…       — Давай-ка я лучше заберу это, — Сонхва потянулся к кружке в его руках, и Чан застенчиво улыбнулся, отдавая её и сразу же хватая подушку, кладя себе на колени и слегка сжимая её.       — Чан-а, успокойся.       — Я спокоен, — выдохнул омега, поднимая взгляд.       — Если у вас всё хорошо, — заговорил Хёнджин, — из-за чего ты нервничаешь?       — В общем… у меня скоро должна начаться течка, — пробормотал Чан, опуская взгляд.       — Хорошо, мы посмотрим за Чонином.       — Нет… я не об этом. Ну, то есть, об этом тоже, спасибо, — Чан благодарно улыбнулся Сонхва. — Я хочу провести её с Минхо, — щёки Чана покраснели, и он прикусил губу.       — Чан…       — И я подумал, не слишком ли это рано? Вдруг он подумает, что я…       — Он ничего не подумает, — встрял Сонхва. — Серьёзно, Чан, он мог бы ждать тебя годами. Он будет рад тебе помочь.       — Ты думаешь? Просто я не хочу торопить события, он только месяц за мной ухаживает.       — Ну, это ведь он притащил к твоему дому кусок оленины, так ведь? — ухмыльнулся Хёнджин. — Я видел, как он разделывал её на рассвете. Он сделал последний шаг к твоему сердцу, Чан-а. Спустя полтора месяца. Если кто и торопит события, то, вероятно, он.       — Думаете, он согласится?       — Да, но прежде чем сделать это, он сотни раз спросит тебя, уверен ли ты в этом.       — Я уверен, — кивнул Чан.       — Молодец, теперь иди так же скажи Минхо.       — Прямо сейчас? — Чан сжал подушку в руках.       — А когда ты хотел?       — Я не знаю. Я просто думал, что когда-нибудь предложу ему, вот и всё. Я даже не разработал сценарий, что буду говорить!       — Чан-а, ты слишком переживающий. Напиши ещё письмо ему, — хмыкнул Хёнджин.       — Точно! — воскликнул Чан.       — Я пошутил. Просто поговори с ним. Он наверняка ждёт тебя сейчас где-то на опушке нашего поселения.       — Или в своём мрачном доме, — добавил Сонхва.       — Он не такой уж и мрачный. Просто в тёмных оттенках.       Спустя час Чан уже сидел в гостиной в доме Минхо и таял в его объятиях.       — Ты был взволнован сегодня, — сказала альфа, проведя носом по загривку Чана. — Что-то случилось?       — Не совсем, — Чан откинулся на грудь Минхо, поддаваясь ласкам. — Обсуждал кое-что с Сонхва-хёном и Хёнджином.       — Они вывели тебя из себя?       — На самом деле, они помогли мне, — Чан прикрыл глаза, собираясь с силами. — Мне нужно с тобой поговорить, — Чан выбрался из рук Минхо и сел напротив него.       — У нас что-то случилось? — встревожился Минхо, выпрямившись на своём месте.       Чан сделал глубокий вдох, прежде чем быстро проговорить:       — Проведёшь со мной течку через пару дней? — он зажмурился, ожидая ответа Минхо.       Минхо удивился, его глаза расширились, пока он переваривал слова Чана.       — Чан-а, открой глаза, — нежно сказал Минхо, коснувшись плеча омеги.       Чан открыл сначала один глаз и, увидев тёплую улыбку Минхо, открыл второй.       — Если это слишком рано, то я пойму, если ты откажешь, — забормотал Чан, переплетая собственные пальцы. Щёки зардели, и ему хотелось окунуться головой в сугроб.       — Ты уверен в этом, Чан? Ты правда хочешь провести со мной течку?       Чан кивнул.       — Словами, Чан-а.       — Я хочу. Я думаю, ты хорошо обо мне позаботишься, — он словил мягкий взгляд Минхо, и слегка улыбнулся. Он мог чувствовать трепет их связи, и это согревало его. Он был рад, что альфа не собирался отказывать ему; Чан готов был доверить ему себя.       — Хорошо.       — Правда?       — Ага. Я позабочусь о тебе.       И он действительно имел это в виду.       Когда Чан почувствовал первую, ещё слабую волну течки через два дня, он быстро собрал Чонина и отвёл его Хёнджину. Чонин капризничал, расстроенный перспективой жить отдельно от брата, но Сонхва попытался объяснить ему ситуацию, а затем отвлёк новыми картинами Хёнджина.       Хёнджин же помог Чану добраться обратно и поспешил за Минхо, спокойно управляющим тренировками старших охотников.       — Альфа! Хён! — Хёнджин подошёл к нему, поклонившись. — Чан, он… думаю, ты ему нужен.       Минхо кивнул. Он подозвал Сынмина.       — Закончишь здесь.       Чан ходил по дому, собирая в одну кучу на кровати все подушки и одеяла, что находил. Он достал из шкафа все одежды, подаренные ему Минхо, и аккуратно положил в изголовье гнезда. Омега внутри него мурлыкал, ожидая реакции альфы на этот жест.       Спазмы внизу живота усиливались, и Чан лёг в центр гнезда, укутавшись в тяжёлое одеяло. Тишина угнетала, и он заскулил, обнявшись за живот и свернувшись в калачик.       Минхо должен был прийти. Он обещал.       Эта мысль успокаивала Чана, и он случайно вспомнил первую течку после разрыва связи с Сынчолем. Это было больнее, чем первая течка в тринадцать лет. Это было больнее, чем все последующие течки. Волк Чана боролся, требуя обратно Сынчоля, и Чан плакал от боли, пока его мама прикладывала холодные полотенца к его лбу и шептала утешающие слова.       Минхо чувствовал напряжение связи. Он вошёл в дом, наполненный запахом цветов. Глубоко вздохнув, он выпустил свой, смешивая два аромата.       — Чан-а? — он нашёл Чана в гнезде, уткнувшегося носом в подушку. — Я могу войти в гнездо? — осторожно спросил он.       — Да-да, — он закивал, откинув одеяло и потянув к нему руки. Он схватился за его плечи, притягивая ближе к себе и сразу беспокойно целуя.       Он решил не думать о том, что это был их первый поцелуй, горя от нетерпения. Минхо аккуратно положил руку ему на талию, нависая над Чаном, и продолжая целовать его. Язык прошёлся по ряду зубов омеги, и Чан застонал, когда их языки переплелись. Он почувствовал выделяющуюся смазку между ног, за которой сразу последовал спазм, заставивший его прикусить губу Минхо.       — Больно, — заныл он, откидывая голову на подушки и со всей силы сжимая плечи Минхо, проходя через боль.       Минхо оставил лёгкий поцелуй на его губах, переходя на шею и расстёгивая пижамную рубашку. Кожа Чана горела и блестела от пота, и он хныкал, извиваясь под Минхо.       — Ты можешь… ты можешь… — Чан прерывисто вдохнул, когда Минхо потянул пояс его штанов вместе с нижним бельём и выкинул на пол.       — Да, Чан-а? — И Чану захотелось умереть от сладости в его голосе. Минхо слегка укусил тазовую косточку Чана, и омега выгнулся в спине, громко вдыхая. Его член истекал на живот, а смазка не прекращала выделяться, пачкая простыни под ним. Он опустил руку в волосы Минхо и приподнял его голову, смотря в глаза.       — Трахни меня, альфа, — прошептал он. Взгляд Минхо проткнул его насквозь, а запах залетел в каждый угол комнаты.       Минхо приподнялся и втянул его в поцелуй, пока его рука обхватила член Чана, проведя пару раз по длине. Чан заскулил в губы Минхо, зажмурив глаза и прижимая бедра к альфе.       Руки Минхо были повсюду, а ладони Чана сжимали простыни.       — Ах, Минхо! — вскрикнул он, когда язык Минхо коснулся головки его члена, а палец собирал смазку вокруг его ануса.       — Хм, что случилось с альфой? — усмехнулся Минхо, следом обхватывая губами член Чана и вводя один палец.       Чан застонал, его спина выгибалась навстречу Минхо, пока альфа медленно одновременно двигал головой и пальцем.       — Минхо, пожалуйста, — ныл Чан, — добавь ещё один.       Минхо оторвался от его члена, подняв голову и взглянув на покрасневшего и разбитого Чана. Его губы опухли от поцелуев и укусов, а глаза бегали по Минхо. Минхо словил себя на том, что смотрел на него слишком долго, и Чан уже сам насаживался на два его пальца.       — Я был бы рад, альфа, — заговорил Чан, словив его взгляд, — если бы ты начал делать свою работу, — мозг кипел, и он искренне желал, чтобы Минхо выбил из него весь воздух.       Минхо никогда не думал, что одно слово «альфа» будет на него так влиять. Его всегда называли альфой стаи, но из уст Чана это не казалось уважительным. Из уст Чана любые слова с обращением к альфе звучали, как приказ. И Минхо не мог погасить в себе пламя подчинения.       Его волк готов был лечь у ног Чана, сложив лапы и опустив голову, и Минхо был бы солидарен с ним.       Минхо добавил третий палец, и Чан довольно закатил глаза, почувствовав зубы на своём бедре. Минхо оставлял укусы на его теле и зализывал их, пока омега тихо стонал, прижимаясь к нему.       — Красивый, какой же красивый, — шептал Минхо, стягивая с себя одежду и приближаясь к Чану для ещё одного поцелуя. Руки Чана блуждали по голой спине Минхо, касаясь напряжённых мышц и рубцов, и притягивали к себе. Хотелось больше контакта кожа к коже, больше слюны между их губами, больше шёпота.       Внутри Чана разгорелся пожар, когда Минхо наконец вошёл в него. Они не двигались несколько секунд. Минхо упёрся лбом в плечо омеги и тяжело дышал. Он не знал, почему в нём было слишком много чувств. Чан со своим нуждающимся взглядом, Чан с тихим «альфа» на губах, Чан с раздвинутыми бёдрами, покрытыми укусами и засосами. Чана было так много и мало одновременно, что сердце Минхо и вправду собиралось выпрыгнуть. Казалось, он не должен был терять самообладание, но Чан выбивал из него всю его сущность, заставляя подумать о своих чувствах.       — Альфа, — услышал он у своего уха, — двигайся.       И Минхо послушал его. Его толчки сначала были медленными, словно он боялся причинить Чану боль, но со временем становились грубее и быстрее. Рот Чана был открыт в громких стонах, а ногти оставляли красные следы на спине Минхо.       — Ты так хорош для меня, — шептал ему Чан, и Минхо терял голову от его слов. — Хороший альфа.       Волк внутри него завыл от восторга. Чан усмехнулся, уловил нотки радости в его запахе, и притянул его для грязного поцелуя, полного слюны и щёлкания зубов друг о друга.       Он чувствовал напряжение внизу живота и знал, что ему осталось совсем мало. Узел Минхо нарастал, а движения становились всё резче.       — Люблю тебя, — пробормотал Минхо, прежде чем кончить и завязать Чана. Чувство тёплой спермы внутри довело Чана до собственного оргазма, и он кончил между их животами с именем Минхо на губах.       Тяжёлое дыхание наполнило комнату, и Минхо оставил лёгкий поцелуй на ключице Чана.       — Как ты? — спросил он, проведя носом по линии нижней челюсти.       — Хорошо, — Чан запустил пальцы в волосы Минхо, перебирая короткие пряди. — Не знал, что ты так легко подчиняешься, — усмехнулся он. Уши Минхо покраснели пуще прежнего.       — Я сам не знал, — признался он со стоном.       — О, так я раскрыл твою тёмную сторону?       Минхо застонал, кусая плечо Чана, а омега рассмелся.       — Как долго мы будем в таком положении?       — Минут пятнадцать. Принесу воды, когда узел спадёт.       — Хочу ещё, — Чан прикусил губу.       — М-м, я и не сомневался, — усмехнулся Минхо, поднимая голову и кладя подбородок омеге на грудь. — Ты слишком властный, чтобы успокоить первую волну одним узлом, — сказал он, получив шлепок по плечу и надутые губу. — Ты милый, когда смущаешься.       — Не могу поверить, что ты говоришь мне это после того, как таял после каждой похвалы, — огрызнулся Чан.       — Как много в тебе сторон, Чан-а, — Минхо чмокнул его в нос. — Ты одновременно самое мягкое облако в мире и солнце с ножами вместо лучей.       — Знаешь, альфа, — усмехнулся Чан, — всё возможно.       И Минхо снова застонал под звонкий смех омеги.       После того, как Минхо сходил за водой, Чан снова стал нуждающимся и смотрел полными жалости глазами на Минхо, который пытался его напоить и скормить несколько кусочков фруктов.       — Давай же, Чан-а, тебе нужно это.       Чан захныкал, пережёвывая яблоко и напряжённо глядя на Минхо.       — Доволен? — спросил он, допивая стакан с водой.       — Однозначно, — отозвался Минхо, откладывая посуду и возвращаясь в гнездо на кровати.       Он навис над Чаном, целуя его в шею.       — Нет, — Чан положил ладони на грудь Минхо и отодвинул его, — не в этот раз, — он перевернул его на кровати и оседлал его бёдра, хитро улыбаясь.       — Доверился хищнику, — пробормотал Минхо.       Спустя несколько минут Минхо показалось, что сходит с ума, — Чан выглядел слишком невинно, прыгая на его члене и бормоча комплименты. Минхо глотал воздух, пытаясь дышать.       Он придерживал его за бёдра, помогая двигаться.       — Альфа, — Чан приблизился губами к уху Минхо, обдавая его горячим дыханием, — я устал.       Минхо не нужно было объяснять, что это значит. Он подался бёдрами вверх, вбиваясь Чана, пока омега стонал, прижимаясь к нему. Он знал, что долго не продержится. Руки Чана продолжали сжимать его плечи, а губы оставляли слишком мокрые поцелуи на его шее.       — Я сейчас… — заговорил Минхо, сильнее сжимая бедра Чана и оставляя следы от рук на них.       — Кончи, — перебил его Чан. — Кончи и наполни меня своими щенками, — сказал он, чувствуя, как узел Минхо достигает максимума, и он кончает в него со стоном. Чан закончил после него и свалился без сил на Минхо. Его руки повисли по бокам, пока Минхо придерживал его.       — Хочу спать, — голос был тихим и уставшим. Чан прикрыл глаза, выдыхая.       — Тебе легче? — спросил Минхо, гладя его по волосам.       Чан промычал ему в плечо.       — Первая волна не такая сильная, — сказал он, зевая.       — Спи, — прошептал Минхо, накрывая их обоих одеялом.       Чан проснулся под вечер. Он был укутан в одеяло, а вокруг витал смешанный запах цветов и костра. Утихшие недавно спазмы постепенно усиливались, а голова туманилась. Чан прижал руки к животу, обнимая его, и уткнулся носом в рубашку Минхо, так к стати оставленную у его головы.       Солнце садилось, и Чан наверняка проспал несколько часов. Минхо протёр с его тела сперму и смазку, что было бесполезно, учитывая, что в течку он вырабатывал её безостановочно, но омега мысленно поблагодарил его за то, что постарался держать его тело в чистоте.       Чан перевернулся на другой бок, направив взгляд на закрытую дверь. Желание снова росло в его теле, и он надеялся, что Минхо не испугался и не оставил его разбираться дальше самому. Он всхлипнул, когда особенно сильный спазм прошиб его тело.       Чан не хотел звать Минхо, хотел, чтобы альфа сам пришёл к нему, без навязывания. Но он не удержался, пробормотав его имя, пока мелкие слёзы выкатывались из его глаз, а промежность горела, желая наполниться.       Минхо зашёл в комнату с подносом в руках, закрыв дверь ногой.       — Ты проснулся, — улыбнулся он, кладя поднос на полку рядом и усаживаясь на кровать.       Чан сразу же откинул одеяло и, скуля, забрался к нему на колени, утыкаясь носом в пахучую железу.       — Чан, — Минхо обнял его за талию, слегка откинув голову в бок, предоставляя доступ к шее, — тебе нужно поесть.       — Не хочу, — запротестовал омега, заёрзав на чужих коленях в поисках трения.       — Чан-а, — протянул Минхо, поднимая голову Чана за подбородок, чтобы взглянуть в его глаза, — я сделаю всё, что ты захочешь, если ты съешь полтарелки каши.       Чан надул губы, раздумывая и продолжая слегка тереться о штаны Минхо. Он искренне не понимал, зачем альфа вообще их надел, если ему всё равно пришлось бы их снять.       — Обещаешь?       — Обещаю, — кивнул Минхо. Он попытался снять Чана со своих колен, но омега схватился мёртвой хваткой за его плечи, не давая себя передвинуть. — Серьёзно?       — Я хочу остаться на твоих коленях, — заявил Чан, облизывая пахучую железу Минхо, когда второй потянулся за тарелкой. Чан всегда становился в несколько раз прилипчивее и тактильнее после первой волны. Он нуждался в постоянном контакте и присутствии, даже если это означало просто сидеть на коленях, терпя боли в животе.       Чан поморщился, когда забрал тарелку с рук Минхо и принялся неохотно есть под пристальным взглядом альфы. Зачем ему вообще еда? Он просто хотел Минхо. Минхо, который заставлял его есть слишком сладкую кашу.       — Что случилось? — спросил он, когда Чан замер с ложкой на полпути, крепко зажмурив глаза.       — Больно, — прошептал он, кладя ложку обратно в тарелку и передавая Минхо. — Больше не могу, — Чан покачал головой, жалостливо глядя на Минхо.       — Хорошо, — Минхо забрал тарелку из рук и положил на полку. — Думаю, ты хорошо справился, — улыбнулся он, поглаживая Чана по пояснице.       — И я заслужил награду, так ведь? — запах Чана снова загорелся. Минхо решил, что цветочный сок тёк по его сосудам.       — Хитрый омега, — усмехнулся Минхо, откидываясь на руки. — Чего ты хочешь? — игриво спросил он, следя за глазами Чана. Его руки аккуратно прошлись по кубикам пресса, обвели мышцы груди и остановились на переходе шеи в плечи. Он медленно приблизился к нему. Тёплое дыхание щекотало его ухо, когда он услышал тихое:       — Трахни меня у стены.       Минхо забыл, как дышать.       — Ты уверен? Ты не будешь в гнезде, и…       — Я бы не просил тебя, если бы не был уверен, альфа, — игриво улыбнулся Чан, проведя носом по шее Минхо. — Или ты не можешь? Мне пойти и найти кого-нибудь другого? Более понятливого альфу? — его голос становился всё тише и тише. И он покорно ждал реакции Минхо, хлопая ресницами.       И Минхо не подвёл его, поднявшись с кровати с ним на руках. Спина Чана прижалась к холодной стене, а ноги его обняли торс Минхо.       — Посмотрим, сможешь ли ты найти кого-нибудь лучше меня, — голос был на грани рычания, и омега внутри Чана ликовал, довольный реакцией альфы.       — Одни слова. Только болтать и умеешь, а… — и не успел Чан договорить, как слова превратились в стоны, когда Минхо вошёл в него без предупреждения.       Его толчки были редкими, но грубыми. Спина неприятно тёрлась о стену; руки Минхо сжимали его бёдра с такой силой, что Чан был уверен — на утро появятся синяки.       — Мин… — Чан пытался собрать из букв слова, но каждое движение Минхо выбивало из него возможность говорить и пускало заряды удовольствия по его телу. Он впился ногтями в его плечи, пока ловил ртом воздух.       — Глупый омега не в состоянии даже ничего сказать, — прошептал Минхо на ухо Чану. Минхо схватил основание члена Чана одной рукой, удерживая омегу второй, и начал быстрыми движениями водить вокруг его головки, пока стоны Чана становились выше, а глаза закатывались. Чан не заметил, как кончил, потому что Минхо продолжал издеваться над его членом, касаясь чувствительной головки.       — Аль… альфа, — скулил он, каждый раз ударяясь головой о стену.       Когда Минхо решил, что с Чана достаточно, он подумал переместить их на кровать, но Чан запротестовал. Он хватался за его тело, как за верёвку, умоляя остаться и связать его у стены.       — Сделай это, — попросил он, когда Минхо сжалился и начал вбиваться в Чана. — Хорошо, так хорошо, — бормотал Чан, дёргая Минхо за пряди волос на затылке. — Ты мне так подходишь, — поток слов не останавливался, пока Минхо ускорялся. — Не найду, не найду лучше тебя, альфа, — и этого было достаточно, чтобы узел скрепил их, а сам Чан кончил во второй раз.       Они стояли несколько секунд, приходя в себя, пока Минхо не оторвал Чана от стены и не лёг в кровать, уложив Чана на себя так, чтобы узел сильно не раздражал его.       — Я ведусь на твои провокации, как маленький мальчик, — рассмеялся он, целуя Чана в макушку, пока омега водил узоры на его руках.       — Разве это не хорошо? — хмыкнул Чан. — Не думал, что ты будешь таким ревнивым, — хихикнул он, поднимая голову и целуя Минхо в подбородок.       — Знаешь, мой волк вполне мог убить любого альфу, на которого ты посмотрел бы в тот момент, — Минхо положил руку на его щёку, втягивая в ленивый поцелуй. Он отличался от их прошлых поцелуев — был нежным и медленным, словно они только сейчас решили распробовать друг друга. Чан прикрыл веки, наслаждаясь мягкими губами Минхо на своих губах.       Когда они оторвались друг от друга, взгляды устремились глаза в глаза, и Чан чувствовал калейдоскоп эмоций, пока альфа нежно гладил его щёку.       — Ты правда любишь меня? — вполголоса спросил Чан. — В первую волну, ты сказал, что любишь меня. Ты правда так считаешь, или это просто из-за моей течки?       — Люблю тебя, — одними губами произнёс Минхо. — Я тебя люблю, — повторил он громче, улыбаясь Чану. Чан расцвёл, его глаза засияли.       Они оба чувствовали, как связь между ними подходила к концу своего формирования и окончательно соединяла их души. Радость Чана передалась Минхо, и он притянул его в ещё один, более глубокий и чувственный поцелуй.       — Я тоже, — зашептал Чан ему в губы, — я тоже люблю тебя, — он прижался лбом ко лбу Минхо, прикрыв глаза.       — Мы выбрали лучшую обстановку, чтобы признаться, — заворчал Минхо, и Чан рассмеялся, кусая его за кончик носа. — Больно!       — Ты испортил момент; заслужил.       Течка Чана закончилась на пятый день, и он без сил лежал на кровати, пока Минхо прибирался в доме. Он помог Чану помыться и накормил его, а затем приказал отдыхать в своём гнезде, пока всё будет приводить в порядок.       Грязная, полупустая посуда с полок в спальне исчезла, как и испорченные простыни и одежда. Минхо старательно всё мыл и стирал, желая оставить как можно меньше забот для Чана после того, как он восстановит все силы и снова сможет полноценно функционировать. Хоть Чан и уверял его, что он может сделать всё сам, Минхо видел, как усталость накатывала на него. Он уснул через пару минут, как его голова коснулась подушки, и Минхо не мог не оставить поцелуй на его лбу.       — Хён! — крикнул Чан из спальни, и Минхо бросил всё, спеша в спальню.       — Что случилось? — он влетел в комнату.       — Полежи со мной, — Чан надул губы и нахмурил брови, прекрасно зная, что альфа не сможет отказать ему.       — Серьёзно, Чан-а? — фыркнул Минхо.       — Ничего не будет, если ты немного полежишь со мной. Завтра ты уйдешь, и мы оба снова будем заняты своими делами.       — Это не значит, что мы не сможем видеться, — Минхо стянул с себя рубашку, входя в гнездо Чана. Омега охотно раскрыл одеяло, приглашая его внутрь, и как только Минхо оказался внутри, он оплёл его конечностями, обнимая.       — Да, но не так, как сейчас, — Чан положил голову на его грудь, блаженно прикрыв глаза.       — Одна течка так тебя меняет, — усмехнулся Минхо.       — Нет, просто я понял, что ты действительно серьёзно настроен.       — Ты так не думал?       — У меня просто были опасения, — пожал плечами Чан. — Но не волнуйся. Теперь их нет. Теперь я просто рад, что ты любишь меня.       — Приятно слышать.       Запах Чана всё ещё был сильным, но не настолько, как во время течки. Его феромоны постепенно угасали, и острый оттенок превращался в более мягкий.       — Знаешь, моя мама пахла зелёным чаем, — вдруг сказал Минхо. — А отец корой после дождя. Они были истинными, и их запахи отлично сочетались, — Чан внимательно слушал.       Минхо никогда не рассказывал о своих родителях, и Чану не хотелось отвлекать его.       — Мама умерла от болезни два года назад, а отец отправился за ней спустя несколько недель. Он умер в надежде, что после смерти они будут вместе. Любил её слишком сильно, — Минхо вздохнул, замолчав. Его молчание не длилось долго. — Перед тем, как уйти, он сказал, что когда-нибудь и у меня появится человек, ради которого и умереть будет не жалко. Знаешь, Чан, думаю, ты и есть такой человек в моей жизни.       — Не умирай раньше меня, — прошептал Чан. — Я не прощу тебе этого.       Минхо улыбнулся, его ладонь перебирала короткие пряди на затылке Чана.       — Я постараюсь, Чан-а, — пробормотал он, взъерошивая его волосы. — Я очень постараюсь, — прошептал Минхо, вдыхая запах яркой лаванды.

***

      Февраль подходил к концу, и Минхо всё реже появлялся в доме Чана. Он не забывал оставлять ему подарки ухаживания на пороге, но времени у него находилось всё меньше и меньше.       Он возвращался с контрольной проверки убежищ для жителей поселения вместе с Сынмином. Он убедился, что в них достаточно еды и воды, а также тёплых одеял, поскольку он не знал, какие обороты примет битва против западных земель.       Каждый житель был уведомлен о порядке действий и местонахождении убежищ, и Минхо очень надеялся, что обойдётся без жертв.       Часть северной стаи уже неделю жила на восточных землях. Они уважали его и не нарушали его приказы. Тренировки не прекращались, каждый волк оттачивал своё мастерство.       — Странное предчувствие у меня, — пробормотал Минхо, остановившись у здания совета.       — Мы всё проверили, везде всё хорошо.       — Да, но… что-то не так, — он чувствовал, как что-то сжимало его грудь и тревога поднималась вверх. — Надеюсь, Намджун-хён прибудет завтра, — Минхо повернулся к Сынмину. — Передай, чтобы отдыхали. Мне нужно к Чану.       Его шаг усилился, и Минхо чуть ли не бежал по направлению к его дому. Сердце тревожно билось, и хоть он знал, что связь дала бы о себе знать, если бы с Чаном что-нибудь случилось, он бы не выжил, если бы не увидел его прямо сейчас.       — Чан! — он вошёл в дома без стука, скинул с себя накидку и обувь и прошёл внутрь. — Чан-а!       — Я здесь! — крикнул омега из дальней комнаты. — Привет, — он вышел с яркой улыбкой. — Я думал, ты занят подготовкой.       — Я был, да, — кивнул Минхо, подходя к Чану и притягивая его к себе за талию.       — Что-то случилось?       — Просто очень скучал по тебе, — он уткнулся носом в пахучую железу омеги и глубоко вдохнул.       Чан поднял руки, перебирая волосы Минхо.       — Я чувствую, что ты о чём-то беспокоишься, Минхо-я.       Минхо промычал, сильнее прижимая Чана к себе.       — Хё-он, — протянул Чан, оттягивая голову Минхо и заглядывая ему в глаза. — Скажи мне, — попросил он, нежно улыбаясь.       Минхо вздохнул.       — Чан, — он замолчал на несколько секунд, собираясь с мыслями. — Пожалуйста, Чан, когда всё начнётся, не покидай убежище, — взгляд Минхо умолял, словно он знал, что омега может не послушать его.       — Да! Да, я знаю…       — Ни при каких обстоятельствах не уходи. Не иди меня искать, — голос Минхо дрожал.       — Зачем ты вообще говоришь об этом?       — Потому что я знаю, что если ты почувствуешь, что со мной что-то не так, ты побежишь меня спасать. Я справлюсь со всем, Чан-а, но если они сделают что-то с тобой…       — Не сделают.       — Чан…       — Не сделают, хён, — Чан кивнул в подтверждение своих слов. — Я тоже взрослый мальчик, и со многим могу справиться.       — Хорошо, — Минхо притянул его в поцелуй. Слишком мягкий, слишком нежный, словно прощальный, и Чану совсем это не нравилось. — Где Чонин?       — Заснул после школы, у себя.       — Хорошо-хорошо, — забормотал Минхо. Его встревоженный взгляд не находил себе места. Чан впервые видел его в таком отчаянии.       — Хён, посмотри на меня, — попросил он, беря его лицо в ладони и приподнимая, чтобы заглянуть в глаза. — У тебя всё получится. Ты сможешь защитить меня, Чонина, свою стаю, потому что ты — самый храбрый волк, которого я когда-либо видел. Ты любишь каждого живущего здесь, и я точно знаю, что ты сделаешь всё, что будет в твоих силах, и даже больше, чтобы сохранить мирную жизнь для нас.       — Чан-а…       — И я говорю это не потому, что ты моя пара и я люблю тебя, а потому что ты правда такой, — Чан улыбнулся, гладя большими пальцами щёки Минхо. — Твои родители тобой гордились бы, Минхо-я.       Глаза Минхо увлажнились. Чан легко протирал его мелкие слёзы и, казалось, ни капли не был ими удивлён. В Чане было много тепла, и Минхо был тем счастливчиком, которого омега согревал.       — Мы пара? — шёпотом спросил он, ища на лице Чана ответы.       — Хотел предложить тебе сделать это официальным после того, как всё закончилось бы, — признался Чан. — Так что, вот тебе мотивация, — хихикнул он, чмокая альфу в нос. — Хочешь остаться на ночь?       Минхо кивнул, прикрыв глаза и прильнув к руке Чана, слегка потёршись щекой.       Чан повёл его в спальню. Он быстро скинул с себя одежду, надев ночные рубашку и шорты, пока Минхо полуголый устраивался в кровати, ожидая омегу.       Чан забрался к нему под одеяло, затушив свет.       — Не хватало тебя, — пожаловался Чан, кладя голову на грудь Минхо и обнимая его поперёк живота.       — Мне тоже. Так сильно, — Минхо оставил поцелуй на его макушке, и волк Чана замурлыкал, довольный вниманием.       Они давно не засыпали вместе. После течки Чана Минхо стал завидным гостем в его доме. Казалось, что Хёнджин соревновался с ним за то, кто будет чаще появляться на пороге Чана.       Чан скучал по теплу Минхо, по его шёпоту на ухо и нежным прикосновениям. И сейчас, снова получив его, ему не хотелось отпускать его на рассвете.       А Минхо не хотелось уходить. Тревога сжимала его сердце, и он сильнее прижал уже заснувшего Чана к себе.       Сон был прерывистым, и Минхо смог уловить тот момент, когда шум на улице стал громче, а топот ног и рычание волков слышались всё ближе.       — Чан! — воскликнул он, треся омегу за плечу. — Чан, вставай!       — Что? — Чан поднял руку протереть глаза. Он услышал громкое «беги» за своим окном. Глаза широко расширились, и он посмотрел со страхом на Минхо.       — Чан, буди Чонина и бегите в убежище, слышишь меня? — Минхо быстро одевался. — Я приду за вами. Ни в коем случае не выходи, ясно? — Чан кивнул, накинул на себя меховую жилетку и побежал в комнату Чонина. Схватив его на руки, он кинулся к выходу, где их уже ждал Минхо в образе волка.       Он был красивым, белым волком. Раза в полтора больше Чана. Минхо кивнул, выходя на улицу и кивая в сторону убежища.       Он в сотый раз поблагодарил себя за то, что решил построить одно недалеко от дома Чана. Только убедившись, что Чан с Чонином спрятались, он побежал к совету.       — Сколько уже потерь? — спросил он у Феликса.       — Несколько волков с нашей стороны. Сонхва и Хёнджин уже латают их. С чужой стороны неизвестно.       — Почему никто не предупредил?       — Патрульные не успели добежать. Западные были быстрее.       Он видел, как волки дерутся на границах. Земля окрашивалась в красный, а крики не прекращались. Он молился Луне, чтобы его стая выдержала.       — Мне нужно найти Минхёка, — сказал он Феликсу, следом перевоплощаясь и направляясь в лес.       Он сомневался, что альфа стаи будет принимать участие в битвы. И, судя по письмам Джису, он любил ждать, пока победу принесут к его ногам.       Бедная, бедная Джису. Минхо надеялся, что с ней всё в порядке. Ощущение его связей смешалось. Тревога, страх, надежда горели в груди, и он не мог отличить их друг от друга.       Лес был на удивление тихим. Пару зайцев пробежали мимо него, пока он шёл выглядывая хоть одного волка. Запахов было слишком много, и он пытался учуять основной.       Повернув к обрыву, он сделал шаг, под ним хрустнула ветка, и Минхо замер. Запахи приближались, и одно неверное движение — он будет раскрыт.       Прижавшись к земле, он стал выжидать.       Команда Намджуна должна была прийти на рассвете, и Минхо надеялся, что западная их не перехватила.       — Так-так-так, — заговорил хриплый голос за спиной Минхо, и он зарычал, оборачиваясь. — Ли Минхо, — рассмеялся мужчина, — великий альфа восточных земель.       — Ли Минхёк, — Минхо принял образ человека, становясь лицом к лицу к нему. — Как поживаешь?       — Да вот, подчиняю очередную стаю, — пожал плечами Минхёк. — Обычные ежедневные дела.       — Нравится отправлять своих волков на месиво?       — Я получаю новых.       Минхо покачал головой. Он чувствовал настороженность от волка напротив. Минхо был в шаге, чтобы не наброситься на него, но терпеливо ждал, прокручивая план в своей голове.       — Не рад меня видеть?       — А разве ты скучал?       Минхёк усмехнулся.       — Ты совсем не изменился, Минхо. Всё такой же заносчивый, маленький мальчик. Любимчик семьи. Отец всегда любил тебя больше, — хмыкнул Минхёк, шагая навстречу к Минхо. — И я всегда задавался вопросом, а что я сделал не так? Почему я не заслуживаю его любви? — Минхёк ходил вокруг него, болтая. — Меня бесило, что тебя хвалили за мелочи, а мне приходилось горы сворачивать.       — Ты ненавидел нашу мать.       — Она была твоей матерью. Не моей. Она не хотела меня видеть в своём доме, — зашипел Минхёк, хватая Минхо за воротник. — Ты был золотым мальчиком, когда я был грязью под твоими ногтями. А всё из-за того, что наш отец не умел держать свой член в штанах. Словно я просил о своём рождении?       — Наш отец не…       — Наш отец придурок! — крикнул Минхёк ему в лицо. Его глаза покраснели, а волчьи клыки вырвались наружу.       — Он предлагал тебе занять его место, Минхёк, — спокойно заговорил Минхо. — Он давал тебе всё. И знаешь что? — Минхо усмехнулся, не отрывая взгляда от его глаз. — Я всегда хотел быть, как ты, — сказал он намного тише, так, чтобы окружающие их прибежавшие шавки не услышали. — Я думал, мой хён такой крутой и сильный. Ты был лучшим на тренировках. Я всегда хотел быть, как ты. Хотел, чтобы меня уважали за мою силу, а не за то, что я любимый сын отца, — он чувствовал, как рука на его воротнике сжималась.       Атмосфера накалялась, волки Минхёка зарычали, окружая их.       — Ты не должен был оставлять нас.       — Отец не должен был оставлять мою мать.       — Ты её даже не помнишь!       Ли Минхёк, на четыре года старший Ли Минхо, был первым ребёнком Джуёна — бывшего альфы восточных земель. Ещё до встречи с матерью Минхо, Джуён провёл течку с омегой, которая в последствии родила ему сына. Она умерла спустя три года, когда Джуён признался, что нашёл истинную омегу. Тело юной Юри нашли на рассвете на следующий день с кухонным ножом в руке и окровавленной шеей.       — Я всё ещё помню боль её потери. Я не помню её голоса или лица, но моя оборванная связь всё ещё тоскует о ней.       — И ты решил мстить мне? За то, что я был рождён связью истинных?       — Зачем мне ты, если я могу владеть всем Восточным лесом? — насмешливо произнёс Минхёк, отпуская Минхо. — Всё вокруг может быть моим.       — Ты убиваешь людей.       — Нельзя обойтись без жертв, Минхо, ты прекрасно это знаешь. Как нам говорил отец, м? — он взглянул вверх, словно вспоминая. — «Если оно того стоит — действуй»? Так я и действую, — он усмехнулся, переводя взгляд на волка неподалёку от них, и не успел Минхо среагировать, как челюсти вцепились в руку и повалили на спину. — Настала твоя очередь, — хмыкнул Минхёк перед тем, как Минхо потерял сознание.

***

      — Ты здесь! — воскликнул Минги, когда Чан вошёл в убежище с Чонином в руках. — Он быстро накрыл их одеялом, проводя внутрь.       — Как давно всё началось? — спросил Чан, сев рядом с Чанбином на скамейку, держа Чонина на коленях. Омега укачивал ребёнка в руках, тихо напевая колыбельную.       Вокруг тихо перешёптывались люди, прижимая к себе ближе детей.       — Не знаю, — Минги вздохнул. Чонхо прижался ближе к нему и протянул полуспящему Чонину руку, которую он сразу ухватил своей ладонью.       Минги смотрел на них самым нежным взглядом и слегка улыбнулся, когда встревоженный запах Чонхо успокоился.       — Когда мы проснулись, везде уже выли волки. Юнхо провёл нас сюда и сразу же убежал.       — Минхо сделал то же самое, — вздохнул Чан. Он цеплялся за их связь, пытаясь как можно лучше разобрать чувства Минхо. Пока альфа был спокоен, и это слегка усмиряло тревогу Чана. — Надеюсь, с ними всё будет хорошо.       Минги кивнул.       Чан сидел, как на иголках, пока Чонин дремал на его руках. Сердцебиение участилось, и он прикрыл глаза. Фантазия играла с ним, подкидывая ему сцены убийства Минхо.       Но Минхо сказал, что справится. И Чан верил ему. У Чана не было выбора.       — Где здесь вода? — тихо спросил Чан, аккуратно перекладывая спящего Чонина на скамейку и накрывая одеялом.       Минги указал на бочку с кувшином в углу. Чан поднялся с места, но боль колючей проволокой охватила его грудь, он остановился на полушаге.       — Чан?       — Минхо… С ним что-то случилось, — пробормотал он, опуская взгляд на Минги. — Мне нужно идти, — дыхание участилось и стало глубже, Чан находился на грани паники. Очередной пульс боли от связи пронзил его тело, и слёзы полились из его глаз.       — Нет, Чан, ты не можешь выйти, — Минги схватил его за руку, пытаясь удержать на месте.       — Хён, пожалуйста, присмотри за Чонином, — попросил он, вырывая свою руку и смотря на омегу умоляющими глазами. — Я должен идти.       — Но…       — Пожалуйста, — прошептал он, хмурясь от натяжения связи.       Минги выдохнул, кивая.       — Только не попадайся… — но Чана уже не было в помещении.       Он обернувшись волком бежал из всех сил. Не знал, куда, но неизвестная ему сила прокладывала дорогу. Он не обращал внимания, на борющихся и рычащих волков, держа свой путь в лес.       — Только не умирай, пожалуйста, — повторял он в своей голове, принюхиваясь к воздуху в поисках знакомого запаха костра.       Услышав голоса неподалёку от себя, он остановился, глазами ища место укрытия. Огромные камни находились слева от него, и Чан прижавшись к земле, пополз к ним. Спрятавшись, трансформировался и выглянул из-за камня, оглядывая обстановку.       Увидев Минхо, привязанного к дереву, он почувствовал, как его сердце остановилось на мгновение. С его руки текла кровь, а глаза были полуоткрытыми, словно он только проснулся. Напротив него, засунув руки в карманы, стоял мужчина, насмешливо глядя. Их окружала парочка людей, расслабленных и уверенных в своей победе.       — Как, оказывается, приятно смотреть на сломленного Ли Минхо, — рассмеялся мужчина, хватая Минхо за волосы и поднимая его голову, заставляя взглянуть на себя.       Минхо сплюнул ему под ноги.       — Пошёл ты, Минхёк.       — Твоя бравада ни к чему хорошему не приведёт, — зашипел Минхёк ему в лицо, сильнее потянув волосы. — Отрезать бы тебе сначала язык, а потом только убить.       — Ты никогда не должен был быть моим примером для подражания. Ты слишком трусливый, чтобы признать, что хочешь доказать что-то отцу, которого уже два года нет в живых.       — Замолчи!       — Убей меня, и я наконец перестану жалеть, что любил тебя, хён, и надеялся, что ты когда-нибудь примешь своего младшего брата, — Минхо продолжил говорить, смотря Минхёку в глаза. Его сердце забилось сильнее, когда он почувствовал Чана где-то рядом. Он надеялся, что его не заметят. — Убей меня, и, может быть, твоя детская обида пройдёт, как будто бы она имеет значение.       Минхёк протянул руку, в неё вложили нож.       — Слишком много слов, — сказал он, прикладывая нож к горлу. — Я отрежу твою голову и повешу на главную площадь, чтобы каждый видел, насколько слабым был их альфа.       — Нет! — Чан не выдержал.       Его грудь горела, связь трещала, и он не мог справиться с происходящим. Сердце взяло над ним вверх, и он выбежал, покидая свою защиту, с криком и слезами на глазах.       — Кто тут у нас, — хищно улыбнулся Минхёк, поворачиваясь к Чану. — Неужто твоя пара, Ли Минхо? — насмешливо спросил он, рассматривая взглядом. — Милашка.       Чан застыл на месте. Он успел пожалеть о своём решении, когда Минхёк приблизился к нему и взглянул сверху вниз.       — Может мне стоит сделать что-нибудь с тобой на его глазах, прежде чем убить вас обоих, а, милашка? — спросил Минхёк, приложив кончик носа к щеке Чана и проведя им до уголка губы.       — Только тронь его, и я убью тебя! — крикнул Минхо, пытаясь выбраться из крепко держащих его верёвок.       — Видимо, ты дорог своему альфе, омега. Стоишь ли того?       — Отпусти его, — заговорил Чан, — отпусти, и я сделаю всё, что захочешь.       Минхёк рассмеялся и повернул голову к Минхо.       — Слышал, Минхо-я? Всё, что угодно сделает, говорит, — обратился он к нему.       Чан шагнул назад, но столкнулся с другим западным альфой. Он схватил его, и Чан начал дёргаться, пытаясь выбраться.       — Не двигайся, — зашипел альфа ему на ухо, — или смерть твоего альфы будет в сотни раз хуже.       — Минхёк! — зарычал Минхо. Его глаза горели злостью, и Чан чувствовал весь гнев внутри него.       — Переживаешь? — усмехнулся альфа, возвращаясь к Минхо. — А он ведь пришёл тебя спасать. Ваша связь уже сформирована? Как сильно ему будет больно, м? Или может мне стоит убить его, чтобы больно было тебе?       — Я оторву твой грязный язык и отдам на съедение орлам.       Минхёк смеялся. Он слишком упивался ситуацией, что не заметил несколько силуэтов, приближающихся из леса.       Чан узнал серого волка Намджуна. По периметру прятались ещё волки, готовые к нападению. Их было в два раза больше, чем свиты Минхёка из четырёх человек.       Чан выдохнул, успокоившись в руках чужого альфы. Он начал считать про себя, прикрыв глаза.       Не успев досчитать и до десяти раздался крик волка, ближе всего стоящего к лесу. Минхёк резко обернулся — Намджун выпрыгнул на него из леса и прижал к земле, крепко сцепив пасть на плече. Минхёк вырывался, пытаясь трансформироваться, но боль в руке и вес на теле не давали сосредоточиться.       Альфа, державший Чана, отпустил его, побежав на помощь Минхёку, но практически сразу был перехвачен Сынчолем. Волки рычали друг на друга, но северная стая имела численное преимущество: западные лежали без сознания через несколько мгновений.       Чан бросился к Минхо, разрезая брошенным ножом верёвки.       — Я же просил, не выходить из убежища, — пробормотал Минхо, освобождаясь и обнимая заплаканное лицо Чана ладонями. Он крепко поцеловал его, прижав к себе. — Я так испугался, что он с тобой что-то сделает, — прошептал Минхо, оставляя поцелуи на всём лице Чана.       — Я просто… мне было больно за тебя. Я думал, ты умираешь, — всхлипнул Чан, цепляясь за Минхо руками. Они стояли коленями на земле в объятиях друг друга, и Чан не чувствовал большего успокоения, чем сейчас.       Минхо оторвался от Чана, помогая подняться ему на ноги.       — Твоя рука…       — Всё хорошо.       — Нужно обработать.       — Значит обработаешь, когда вернёмся.       Намджун подошёл к ним с лёгкой улыбкой.       — Я отправил в поселение Чимина с Чонгуком, чтобы объявили, что их альфа сдался.       — Ты не убил его. Спасибо.       Минхёк лежал без сознания в пару метрах от них.       — Он твой брат. Разрыв связи болезненный, — кивнул Намджун. — Не за что.       Минхо кивнул, переплетая пальцы с Чаном.       — Пойдём домой.

***

      Большинство западных после вести о Минхёке сдались, дух был утерян, и они не видели смысла бороться дальше.       Чан познакомился с Джису, которая оказалась младшей сестрой Минхо. Она пошла за своей парой в западные земли и шпионила для Минхо месяцами, уверяя Минхёка, что она целиком и полностью на его стороне. Минхо план казался провальным, но Минхёк настолько был отуманен желанием мести, что не заметил ничего странного.       Западные волки последовали за ней, выбрав её альфой стаи.       — Мама гордилась бы тобой, — сказал ей Минхо на прощание.       — Тобой тоже, оппа, — она обняла его.       Чан смотрел на них издалека, и тепло согревало его грудь. Он надеялся, что Луна подарит им великие судьбы.       После того, как они вернулись из леса, Чан обработал раны Минхо, пока альфа рассказывал ему полную история. Про Минхёка и первую пару отца. Про Джису и её письма. Про придуманный им и Намджуном план.       — Прости, что чуть не испортил всё, — прошептал Чан, обматывая бинтами чужое плечо.       — Всё закончилось хорошо, так что не вини себя, — улыбнулся Минхо, пытаясь подбодрить омегу.       Но Чан ещё несколько дней после просил у него прощения.       Хёнджин отчитывал его пару часов, ругал за безрассудство и в конце заплакал, представив смерть Чана. Они заснули в объятиях друг друга.       Потихоньку всё становилось на свои места. Стая возвращалась в свою прежнюю жизнь. Деревья усыпались почками и листьями, а добычи в лесу становилось больше.       Чану нравилось образовавшееся спокойствие. Чану нравился его новый дом.       — Не занят? — Минхо тихо вошёл в комнату отдыха госпиталя, найдя Чана сидящим на диване с книгой в руках.       — Заходи, — Чан положил книгу на стол.       Минхо сел рядом, и Чан сразу упал в его объятия, уткнувшись носом в шею.       — Устал? — альфа водил круги по его пояснице.       Чан промычал в знак согласия.       — Тяжёлый день. Мы с Минги практически целый день провели в лесу, собирая Хёнджину миллионы разных трав.       — Хёнджин, что сам не мог?       — Он теперь работает за двоих. Ну, ты знаешь, беременность Сонхва-хёна не самая лёгкая, поэтому он редко выходит из дома.       Тишина поглотила их. Одно только присутствие Чана успокаивало Минхо.       После того, как Минхёк покончил с собой, Чан был тем, кто помогал пройти ему через разрыв связи. Благодаря этому их отношения стали ещё интимнее и нежнее. Минхо питал к нему все светлые чувства, существовавшие на целом свете, и уже не был уверен, что сможет жить без него.       Чан был солнцем. Солнцем с множеством шрамов. Солнцем, в котором нуждался мрачный дом Минхо.       — Чонин в школе?       — Он напросился на тренировки к Сынмину. Я прочитал ему очень много нотаций, но отпустил.       — Хорошо.       Чан положил голову на плечо альфы, прикрыв глаза.       — Хочу спать, — пробормотал он, касаясь ладони Минхо и переплетая с ним пальцы.       Минхо улыбнулся, оставив лёгкий поцелуй на лбу омеги.       — Пора домой, — прошептал он, улыбаясь. — Солнце садится.