You're a Mean One, Mr. Kang

Ёсан не ненавидел Рождество. Просто терпеть не мог нездоровые скопления на удивление жизнерадостных людей, пытающихся залечить зимнюю депрессию яркими гирляндами и разноцветными ёлочными игрушками и маниакально сносящих с полок супермаркетов всё, что только попадалось под руку. Лично у парня все эти глупые украшения вызывали желание повеситься на первой попавшейся «светящейся верёвке», а очереди в магазинах — устроить массовую расправу уровня какого-нибудь дешёвого трэш-ужастика. Ладно, может, он и правда ненавидел Рождество. Совсем чуть-чуть. Только вот Уён, обожавший делать из мухи слона, никогда не упускал шанса подколоть друга и каждый год ближе к празднику стабильно менял рингтон его номера на песенку про Гринча в исполнении Tyler, The Creator. Кан предпочел бы об этом не знать, но друг сам же и проговорился, причём с таким видом, будто в ту же секунду ожидал приезда репортёров национального телевидения, членов правительства и самого президента, готового с гордостью вручить ему медаль «Лучший Друг Года» во всё пузо. Да, проблема определённо была в Уёне. Уже в конце ноября у друга срывало башню, и их тихая квартира превращалась в чёртову рождествен­скую ярмарку, благо что без толпы зевак. Любые свободные поверхности в комнатах обвешивались гирляндами, от режима свечения которых у Ёсана начинался нервный тик, на всю квартиру орал плейлист, который Чон знал наизусть, кухня пропитывалась запахами корицы и имбиря до такой степени, что забивало нос, а большую часть и без того крохотной гостиной занимала ёлка, над которой друг колдовал, как жрец над идолом. Ритуал повторялся год из года: стоило в комнате Уёна появиться планеру с надписью «До Рождества осталось…», Кан читал молитву за упокой своей грешной души и пропивал курс успокоительного. Впрочем, украшения украшениями, но больше всего Уён обожал подарки. Он с лета заказывал кучу всякой всячины, которая к концу года занимала добрую часть их квартиры и действовала Ёсану на нервы. Только вот нежелание жить по общественным меркам не освобождало от ответственности, а комплекс лучшего друга давил на совесть, потому приходилось волей-неволей принимать участие в бессмысленном ритуале обмена подарками. И тут-то уж парень отрывался по полной. Что друзья, что коллеги, которым не посчастливилось попасть ему в пару на Тайном Санте, каждый раз мужественно сдерживали гримасу отчаяния, открывая хитроумно запакованные коробки от Кана. Он был злым гением кринжовых подарков, и готов был терпеть рождественскую суету только ради того, чтобы в очередной раз вывести из себя всех любителей предновогоднего ажиотажа, в частности, главного энтузиаста Рождества — Уёна. Подарок ему парень всегда готовил особенно тщательно, каждый раз уповая на эффект бомбы, способной подорвать любовь друга к празднику. Только вот Уён не был бы Уёном, если бы не радовался подарку, причём действительно искренне, и дарил свой, да такой, что Ёсан потом мучился ночами из-за чувства вины за свои глупые шалости. В этот году, однако, Кан был настроен особенно серьёзно. Друг, вооружившись поддержкой своего новоиспечённого парня, принялся за перевоспитание противника Рождества, — и теперь «Last Christmas» звучало оглушительным дуэтом, а отрывки из «Один дома» цитировались на всю квартиру, делая жизнь Ёсана похожей на сумасшедший капустник. Это подействовало отрезвляюще: Кан во всеуслышание заявил, что выходит на тропу войны, и принялся разрабатывать план контратаки. За пару дней его комната превратилась в штаб-квартиру, а он сам денно и нощно занимался брейнстормом. Правда, вскоре Ёсан понял, что операция «Империя наносит ответный удар» была обречена на провал. Свои идеи медленно, но верно иссякали, так что пришлось даже обратиться к сомнительным сайтам, предлагающим какие-то совсем уж наивные пранки уровня ученика средней школы. Начитавшись всякой банальщины и порядком упав духом, Кан решил снизойти до неслыханного: спросить Уёна, что тот хочет на Рождество — и вывернуть это наизнанку. Замученный предпраздничными отчётами, друг пустился в пространные размышления про папика, виллу в Италии и пожизненный запас «Маргарит», и это при живом-то Сане, сидевшем буквально в соседнем кабинете. Ёсан тут же пожалел, что вообще завёл тему, и подумал было подарить другу кляп, да побольше, но быстро отмахнулся от этой мысли. С Чона станется: ещё понравится — и придётся выслушивать увлекательные истории сексуальных похождений в двойном размере. Ёсан и так знал непозволительно много о чужой личной жизни, и БДСМ-наклонности были последним, о чём он хотел бы выслушивать во время попоек. Да и Сана жалко: он, в отличие от своего парня, имел зачатки стыда в придачу с очаровательной привычкой косплеить томат каждый раз, когда Уён делился пикантными историями. Тем не менее, не желая признавать за собой слабость, самопровозглашённый ветеран тупых подарков всё же решил взять себя в руки и взять штурмом один из бли­жайших магазинов приколов.