И нам здесь... Не оборвать нить-натяжение. До изнеможения Разбивать о струны пальцы в кровь. другой ветер — не оборвать
Уснуть обратно у Олега получается не сразу. Все мысли вьются вокруг произошедшего, странного видения и его музыкального сопровождения. Ну не может же он сходить с ума? Или всё-таки может?.. Он наверняка просто перенервничал и очень устал с дороги. Не выспался. Вот и словил какой-нибудь... особый вид паранойи или сонного паралича. Уйти из гостиной он так и не смог — что-то не давало ему покоя. Поэтому он закрывает квартиру на ключ, тащит все сумки и чемодан из прихожей в комнату и принимается разбирать вещи. Всё разобрать не выходит, зато Шепс понемногу приходит в себя и даже ободряется мыслями о том, что ему всё это просто приснилось, а он слишком впечатлительный. Вот будет, что рассказать друзьям и посмеяться. Но, несмотря на выпитый кофе и улыбку, мелькающую на лице, за попытками отвлечься всякой дичью в интернете, внутренний голос подсказывал — это ещё повторится. Парень уже изрядно накрутил себя и теперь чувствовал рядом чьё-то присутствие, только вот не мог разобрать, кто бы или что это могло быть. Хотелось списать в очередной раз на стресс и паранойю, но не получалось. Олег мог обманывать кого угодно, но не себя. Интуиция подсказывала ему неладное, а конечности сковывало каким-то нетипичным холодом, хотя в квартире было тепло. Как бы ни пытались его перекроить и переделать родные, но избавиться от собственных видений и ощущений Шепс не мог. Только на протяжении всей жизни ему приходилось справляться с этим в одиночку, чтобы лишний раз не нервировать мать и не перетягивать одеяло на себя, обижая тем самым любящего, хотя, скорее, зависимого от этого внимания Сашу. Олег прекрасно знал, о чём там шушукались за закрытыми дверьми обычно мама с братом. Как Саша бегал по ночам на кладбище, куда его пускал скрепя сердце работающий там отец, не очень доверяющий такого рода деятельности; как притаскивал домой всякие магические атрибуты и зарывался носом в странные мистические книги. Сложно не верить в потустороннее, когда твои самые близкие так сильно увлечены эзотерикой. В детстве это немного напрягало, но с возрастом отходило на второй план. Всегда чувствующий несколько иначе и острее, чем остальные, парень с давних времён замечал наличие странных объектов, энергий и существ в этом мире. Брат как-то рассказывал ему про сущей и фантомы, которые окружают их повсюду, но ничего конкретного объяснять и вдаваться в подробности не стал, а мама и подавно отмахивалась, запрещая поднимать с ней эту тему. Не то, чтобы Шепс на неё обижался, но неприятный осадок от чувства неполноценности присутствовал — спорить с этим было бесполезно. Почему Саше всегда можно было больше и его поддерживали во всём в то время, как младшему ставили подножки и ограничения, интересовало Олега всегда. Но задавать эти вопросы вслух значило бы признать наличие этой проблемы и настроить родных против себя. Он не рисковал. Посвящать свою жизнь магии, как это сделал брат, младшему совсем не хотелось, особенно после всего, что он наблюдал дома. Его не пугали ритуалы и увлечения Саши, но и не то чтобы сильно притягивали. Любопытство и интерес угасли ровно в тот момент, когда старший решил, что это его, личное, и он делиться этим с Олегом не будет. Шепс покорно принял правила этой игры и сосредоточился на другом. На обычной, нормальной жизни. Но не всегда удаётся жить нормально, когда твои сны сбываются с завидной регулярностью, а на ухо что-то нашептывают фантомы. Чем больше глушишь в себе природные способности, тем активнее они тебе отравляют жизнь. Может, поэтому сейчас он и чувствовал себя так? Гуляет поблизости какая-нибудь сущность и только рада поиграться с видящим. Они же всегда тянутся к тем, кто может их увидеть, услышать или ощутить. Видения о прошлом или будущем — это совсем не плохо, только если бы он ещё мог различать и понимать, о чём и к чему они. Вот и сейчас Олег, как бы ни пытался отвлечься, не мог перестать размышлять где-то на периферии сознания, а кем вообще являлся образ того печального музыканта? это видение — прошлое или будущее? зачем пришло ему? а самое главное — где этот загадочный силуэт сейчас? может, играет эту свою завораживающую сонату, изнывая от одиночества и отчаяния, которым сочилась там каждая нота? Саша говорил как-то, что видения, сны и предзнаменования никогда не приходят просто так. Значит, ты можешь на что-то повлиять, кому-то помочь... или тебе нужна для чего-то эта информация, данная свыше. Но зачем ему нужна эта странная картинка находящего в музыке отдушину одинокого юноши и чем он мог ему помочь, Шепс совсем не понимал. Парень засыпает в гостиной лишь под утро, даже не выключив свет. Потом он всецело поймёт причитания матери за счёт об электроэнергии и важности экономии, но это не точно. И явно будет не сейчас. . . .Олегу снится зимний Питер. Пробирающий до костей ветер швыряет в лицо комья снега, заставляя поёжиться и плотнее зарыться в нихрена не греющую куртку. Он отчаянно пытается согреть продрогшие пальцы в карманах, но ничего не спасает от этого холода. Ведёт головой по сторонам и узнаёт в пространстве вокруг Сенную площадь. В зимних сумерках улица выглядит по-особенному симпатично и атмосферно. Вдыхая морозный воздух, шатен описывает круг и вдруг замирает, стоит взгляду зацепиться за знакомый силуэт где-то неподалёку от входа в метро. «Он! это точно он». Шепс и сам не до конца понимает, с чего такая уверенность, но невысокая фигура уличного музыканта с гитарой в руках так и тянет к себе. Он разворачивается в сторону совсем не по погоде одетого парня и делает несколько шагов в его сторону, вслушиваясь в мелодию, которую он наигрывал. Олег пытался как можно точнее рассмотреть и запомнить черты его лица, но они будто бы ускользали, размываясь каждый раз, когда он пытался сфокусировать на гитаристе свой взгляд. От этого порядком кружилась голова, но стоило Шепсу на мгновение отвлечься и посмотреть вокруг — и только что оживлённая улица вдруг опустевает. Людей становится всё меньше, силуэты, машины, дома с подсветками — всё сливается воедино, шум города затихает, и всё, что остаётся хоть немного узнаваемым — лишь наигрывающий что-то из репертуара Thousand Foot Krutch парень напротив. — Эй, — Олег тянется к этому виртуозному музыканту, и тот, кажется, на мгновение вскидывает голову и замирает... но тут же опускает обратно, и чёрные, словно смоль, волосы закрывают лицо вновь. Шепс не успевает рассмотреть ни зги. — Эй! кто ты? как тебя зовут? Шатен пытается перехватить чужую руку, но парень избегает физического контакта, извернувшись на месте и делая шаг назад. Всё это время ловкие пальцы не прекращали перебирать струны, будто инструмент — единственное, что теперь у него осталось. Он с такой жадностью и опасением впивается в гриф гитары, со всей силы прижимая корпус к себе, что Олег и сам теряется, больше не предпринимая попыток влезть в чужое личное пространство. Музыкант, по-прежнему напряжённый, продолжает играть, а Шепс вдруг обращает внимания на его руки. По длинным, перекрытым тёмными чернилами татуировок пальцам лилась алая кровь, пачкая струны, стекая по чёрному корпусы гитары прямо на одежду и обувь. Шатен охает с неожиданности, отшатываясь в сторону. Как он не заметил этого сразу? — Ты... у тебя... у тебя кровь. Парень вдруг склоняет голову чуть набок и — Олег готов поклясться, хотя и не видел его лица, — улыбается как-то особенно надрывно и широко. Неестественно, не по-человечески как-то. Он чувствует это в энергетике, в воздухе, в пространстве, в колебании вибраций. Музыка затихает, когда тот отнимает окровавленную руку от струн. Он перебирает пальцами, жестом показывая слушать внимательнее — Шепс не знает, как понимает, чего хочет от него этот странный силуэт (ему казалось, будто считывает это с одной лишь оболочки, и для этого парню совсем необязательно произносить что-либо вслух), но послушно кивает, как бы соглашаясь на чужие условия. Музыкант берёт новый аккорд. Олег понятия не имеет, что это за песня, но зачем-то вслушивается — даже вглядывается в движение чужой руки по грифу, зажимающей один лад за другим, особенно внимательно, пытаясь запомнить каждую деталь, как наяву. Зачем ему это — он не имеет ни малейшего понятия, но думать об этом даже не приходится. Если парень просит — он постарается, а что с этим делать уже разберётся позже. Если бы... если бы только всё вокруг не начало разваливаться. Шепс отчётливо ощущал, как земля под его ногами дрожит, трескаются и рушатся стены ближайших зданий, рвётся в воздухе пространство. Песня становится всё прерывистей и тише, в конце концов тонет в скрипе, вое и шуме; последнее, что шатен успевает увидеть — как силуэт гитариста исчезает в объятиях какой-то вязкой, тёмной материи. Он растворяется во мраке, отчего шатену продолжает быть не по себе даже когда сон заканчивается. Дослушать выступление ему не удаётся, и никогда ещё, кажется, в жизни Шепсу не было настолько досадно просыпаться. Он чувствовал себя так, будто не выполнил какое-то немое обещание; будто из-за него парня поглотила эта тьма; будто он упустил что-то очень-очень важное в этом шустро ускользающем из его сознания сне. И это ощущение пустоты в груди разрасталось совсем непропорционально причинам и ситуации. Но времени обдумывать нехорошие предчувствия и тревожный сон у него нет; глаза режет яркий свет, от неудобного положения, в котором он уснул, затекла и теперь болела шея, а со стороны прихожей донеслось пара-тройка настойчивых звонков в дверь. Кому только приспичило? Олег не успел переехать, а уже выдохся от слишком большего количества впечатлений. — Кто там? — спрашивает зачем-то у двери, хотя открывает её и не дожидаясь ответа. С порога на него смотрела худая блондинка с большими, выразительными глазами и кучей татуировок, выглядывающих из-под экстравагантного костюма. Парень невольно пробегается по ней взглядом, оценивая необычный наряд, а после возвращает зрительный контакт. — Привет! — по-свойски выдаёт девушка хрипловатым голосом и улыбается. — Я твоя новая соседка с квартиры напротив. — она на всякий случай, будто бы подкрепляя слова жестами, указывает рукой в сторону двери за своей спиной. Кольца на пальцах её звенят, ударяясь друг об друга. — Слышала, что у нас пополнение. Вот, хотела заскочить познакомиться. С новосельем поздравить, номер взять, в общий чат по дому добавить — мало ли что понадобится. — Как мило... и все у вас тут такие дружелюбные? — пытаясь подавить предательский зевок, шатен прикрывает рот ладонью, а после потирает лицо, пытаясь отойти ото сна окончательно. — Ну, как посмотреть. Жильцы интересные. Уверена, с кем-нибудь да найдёшь общий язык. — блондинка тактично отводит взгляд, а после протягивает Шепсу руку. — Я Лина. — Олег. — немного смущённо отзывается парень, мгновенно почувствовав себя жуть каким невежливым, и охотно пожимает в ответ протянутую Линой ладонь. — Ничего, что я сразу на «ты»? — Да всё путём. — Отлично. Ты когда въехал? — Вчера... — Ой! Лина показалась Олегу милой и добродушной — была в ней какая-то особенная харизма, сразу располагающая к себе. Он с любопытством наблюдает за её мимикой и жестами, зачёсывая назад копну взъерошенных после сна волос. — Я тебе помешала, наверное. Слушай. Давай номерами обменяемся, а как обустроишься, будет свободное время — маякнёшь мне. Я вечером с дочкой буду печенье рассыпное печь. Пальчики оближешь. Не упускай шанс попробовать! Там и про жильцов расскажу тебе. А ты — про себя и какими судьбами занесло. — Думаю... — Шепс кидает задумчивый взгляд себе через плечо — на гостиную, уставленную вещами. — К вечеру я управлюсь. — возвращая взгляд обратно, улыбается в ответ. Что ж, похоже, переезд всё-таки и не так уж плохо? — По крайней мере, теперь у меня есть мотивация в виде печенья. Лина заливисто хохочет, согласно кивая. Хлопает себя по карманам и вытаскивает телефон, протягивая его шатену. Тот охотно его принимает, вбивая в контакты свой номер. Но, едва они собираются распрощаться и разойтись, блондинке вдруг кто-то звонит. Она уже было взмахивает рукою в знак прощания, разворачивается в сторону своей квартиры и собирается принять вызов на ходу, как Олег, сам от себя не ожидая, резко ловит её за тонкое запястье и останавливает. — Олег? — она совсем не пугается и не возмущается — вскидывает скорее удивлённый и искренне обеспокоенный взгляд на Шепса. Парень смотрит сначала на дисплей её телефона, а после — прямо в глаза напротив. Дыхание спирает так, что шатену кажется, он вообще забыл, как дышать. — Олег, что такое? Тебе плохо? — словно считав всё его состояние и настроение, спрашивает участливо девушка и перехватывает свободной рукой его второе запястье. Оглаживает большим пальцем в успокаивающем жесте, а сама судорожно пытается понять, что не так. — Нет... нет, всё в порядке. — с запозданием отзывается Шепс, качая головой и ослабляя хватку. Пытается отстраниться, но Лина не даёт ему этого сделать — ровно до тех пор, пока не убедится, что с ним действительно всё хорошо. — Прости. Не знаю, что на меня нашло... — Брось! Да ты побледнел весь. Ну ещё бы. Олег совершенно сбит с толку и не знает, как ещё можно объяснить только что произошедшее, если не магией или самым глупым совпадением на свете. Но на рингтоне у Лины абсолютно точно стояла та самая песня, что наигрывал ему совсем недавно во сне загадочный незнакомец. Шепс бы мог списать всё на неудачное стечение обстоятельств и придумать ещё массу отговорок, но в глубине души он прекрасно понимал, что это всё не случайность. Что-то это да значит. Кто-то посылает ему знаки — и он был бы полным кретином, игнорируя их. — Та песня у тебя на звонке... — Лина к этому моменту уже предусмотрительно отключила звук. — Что там поётся? — Поётся? — девушка явно не ожидала такого вопроса, но не допытывает парня, пытаясь вспомнить, что вообще стояло у неё на этом контакте. — Это Рихард Круспе. See that you'll be all you can, I'm growing up now, I'm a man. Лина цепляется за любимую строчку — но Олег нутром чувствует, что это не то. Или не совсем то. Ему нужен припев, до которого вырезка звонка не успела дойти. — Рихард Круспе... Спасибо. Ещё раз прости. Я просто с дороги чумовой, весь на нервах. Песня показалась знакомой — аж передернуло. — Шепс ведь даже не врёт, накидывая девушке все эти оправдания. Просто ей совсем необязательно знать, откуда он эту песню знает и почему она так на него повлияла. Пусть лучше додумает ассоциацию и первопричину самостоятельно — несчастную любовь там, или какую-нибудь трагичную потерю. Лина недоверчиво щурится, совсем нехотя выпуская его руку. — Всё хорошо, я понимаю. Береги себя, ладно? — Олег благодарит всех существующих на свете богов, что она не решает насесть и допытывать, как уже давно сделали бы все его родные на её месте. Он обязательно придумает потом для неё какую-нибудь легенду, а, может, они вообще больше не станут возвращаться к злосчастной песне и поднимать эту тему. — И не забудь звякнуть! Шепс кивает, комкано прощается... и снова юркает внутрь квартиры. По первому же запросу в гугле парень находит нужную композицию. Её громкое название красноречиво кричит ему с экрана всего два слова.Help me.