Колокола

      Кощей шел ровной походкой к старой площадке, где проходили сборы. Снег таял, на улице слякоть. По центру Вова, Зима и Валера. Первый смотрит на старого друга с презрением, а Зима шмыгает, отхаркивается мокротой. Валера подходит к Никите, здоровается с ним рукопожатием, а потом заводит в центр к остальным. По кругу остальные универсамовские, в основном скорлупа от двенадцати до семнадцати лет. — Кощей теперь старший, — говорит Туркин. — Пальто избил одного из Хади Такташ.       Вова старается не смотреть на самодовольную рожу Кощея, но не может. Он поднимает холодный взгляд, прожигая им каждую клеточку кожи старого приятеля. А Никита улыбается, словно до этого не угробил свою жизнь. — Я ухожу, — говорит Вова. — Теперь раз и навсегда. Мне за Наташей приглядывать надо. — А на свадьбу позовешь? — исподтишка спрашивает Кощей, улыбается. Он давно не показывал закоулки своего мерзкого характера. Никита улыбнулся, широко, довольно. Словно специально тем самым раздражая Вову. — Позову, не переживай, — чеканит Суворов старший и поворачивается спиной к Кощею. Адидас уходит, оставляя за собой чуть видимые следы на слякоти. Скорлупа недоверчиво поглядывает в спину Вовы, а затем переносит свой взгляд на Кощея.       Валера проглатывает всю злость и обиду к мужчине. Старается быть дружелюбным, не нарываться. Кощей поможет им, если Туркин хоть раз в жизни полижет ему жопу. Тем более их девчонку оскорбили, грозят поубивать всех универсамовских. Это нельзя оставлять просто так.       Никита обводит взглядом всех присутствующих, встречаясь со злостным взглядом Марата, который, видимо, был не особо рад возвращению Кощея. Но, мужчину это мало волновало. Он хлопнул в ладони, смеясь. — В Хади Такташ есть друг мой, товарищ. У него погоняло Перекресток, а зовут его Ваня Низовский, — говорит старший. — Я, Валера и Зима пойдем к нему. Я перетру с ним, принесу двадцать пять рублей. У вас же есть бабки?       Зима молча протягивает Кощею скомканные деньги. Никита улыбается. — Тогда сегодня и пойдем. Скорлупа остается здесь, — после его слов пацаны помладше расходятся, а Зима и Турбо недоверчиво переглядываются.       Им ничего не остается, кроме как верно пойти за Кощеем. И только Бог знает не учудил ли что мужчина. Вдруг за переулок заведет их, убьет или же сдаст этим Хади Такташ.       Впрочем, Валера в действительности за кого переживал, так это за Асиму, поэтому унизился и пришел к Кощею. Поэтому поставил его старшего, растоптав свой авторитет перед малышней. И только поэтому он плетется за ним вместе с Вахитом, словно верная собака.

***

      А Асимка дома. Чай с печеньем хлюпает вместе с мамой, пока отец на работе. Рядом с ней Вадим сидит, ухаживает за сестренкой, в лоб её целует всякий раз, когда узнает о достижениях в школе. — Олимпиаду по математике выиграла… — её успехи в этой дисциплине появились благодаря Туркину. Он объяснял ей самые сложные темы самым простым языком. — Умница, — сказала мать семейства, погладив дочурку ладонью по костяшкам рук. — Не останешься на ночь? Я боюсь представить как Айгуль неудобно перед родителями! — все из её семьи, в том числе и Вадим, считают, что Закирова у Ахмеровой живет. — У неё три комнаты в квартире. Всё хорошо, — материнская забота только греет душу девчонке. Она улыбается. — Мам, можешь чайник поставить? — просит Желтый. Женщина улыбается и кивает головой, уходя на кухню. Асима понимает, что не просто так Вадим мать отправил. Хочет поговорить, причем с глазу на глаз.       Они некоторое время молчат. Мать не торопится возвращаться. Вадим тяжело выдыхает, стуча фалангами пальцев об скатерть, кажись даже начинает нервничать. А Асимка пытается сделать вид, что всё хорошо, что всё в порядке. — Говорят, твои из универсама с Хади-Такташ в контрах… — процедил Желтый, испепеляя сестру взглядом. Сейчас он смотрит на неё как на человека из вражеской группировки, а не как на родную сестру. — Ничего про это не знаю, — признается Асима. — Встречаешься со старшим универсама и не в курсе? Ах да, Кощей же ещё вернулся, — Вадим отпивает остывший чай. — Я слышал о слухах. Вчера пошел разобраться. Эти слухи о тебе, Асима.       Закирова замолкает. Глотает тяжелый ком. Скоро моргает и хочет встать, но не может даже пошевелиться. Её губы дрожат, в глазах чувствуется привычная влага. Она чувствует некий дискомфорт, находясь с Вадимом. А он прожигает её своим взглядом, не стесняясь. Ему бы стоило быть помягче, но не в таком случае. — Ты с кем-то таскалась из Хади-Такташ? — перебивает Вадим, — Я зря убил человека? — Что ты сказал? — Ты думаешь, что в Казани всё легко? Нет, сестренка, ты забыла, с кем связалась. Сначала меня осуждала за то, что я деньги в семью несу, пускай и таким способом, а потом с таким же как и я ходить начинаешь, который старшим револьвером угрожает. Живешь у него, позволяешь ему приставать к тебе на Новый Год, причем прилюдно, а недавно я узнаю от одного, что ты хрен сосала. Так это правда? Повторяю. Я зря человека хуйнул?! — Нет, Вадим. Я ни у кого не сосала, — совсем храбро, делая тон голоса выше, чтобы скрыть дрожь, отвечает Закирова. Она бьет по столу. — Кого ты убил? — Того, кто слухи про тебя пустил. Это пацан лет восемнадцати. — Универсам идет разбираться сегодня, — выдает Асима. — Пожалуйста, ничего не делай больше. — Блять, — Желтый кладет руки на стол, подбирает ими голову и устало вздыхает. Под густотой ресниц смотрит на сестренку. Теперь с теплотой, заботливо. Он маленько улыбается, отрывает одну руку и прикасается ею к бледному лицу Асимы. Девушка всхлипывает. — Прости, — отвечает Закирова. — Я ничего не делала, клянусь! Прости, что скрывала от тебя многое. Просто прости. — Ничего, мелкая, — Вадим улыбается, вновь слабо. — Хади-Такташ не знают, что я их человека убил. Они подумают, что это универсам, если заварушка начнется. Ты должна их остановить. — Почему я? — Мне нельзя видеться с Кощеем. Я его ебну, если увижу. — А что у вас случилось? — Раздражает меня он. Ещё и на черном сидит. Бестолочь, короче. Авторитет совсем теряет, как и здравый рассудок. Мелкая, тебе на всякий кастет дать? Помнишь, как я тебя по морде учил давать?       Асима кивает, улыбаясь. Вадим из-под кармана куртки достает железный кастет с гравировкой: «Ж» посредине. Закирова чуть слышимо смеется себе под нос, забирая его себе и примеряет на костяшках. Вадим выставляет руку, говорит, чтобы она убрала его. Не любит такими вещами дома хвастаться.       Заходит мать. С полным чайником кипятка и заварки. Она разливает черный чай детям. Асима делает пару спешных глотков, благодарит маму, целует её, а потом обнимает Вадима и выбегает из квартирки. А Желтый смотрит на неё. Боится. Жаль, что из-за принципов не может помочь ей. Его не только Кощей раздражает. Он сам в контрах с Хади-Такташ за то, что два года назад их старшему пулю пустил в ногу. С тех пор тот и хромает.

***

      Парни втроем в автобусе едут. Молчат. Валера пару раз кидает пугливые взгляды на Зиму. А Кощей стоит, даже не стесняясь курит, выдыхает клубки дыма. Ему даже бояться сказать слово поперек, он ж теперь старший, да и остальные в автобусе не отличаются храбростью.       На очередной остановке в автобус вбегает Асима. Запыхавшаяся, волосы где попало, а на ногах незастегнутые ботинки. Она быстро платит за проезд и обращает на себя внимание Туркина, Вахита и Кощея. Последний улыбается, смотря на Закирову, даже облизывает губы.       Закирова со страхом смотрит на Никиту, но не храбрится оставлять на нем взгляд. Она приближается к Туркину, хватая парня за лицо. — Не езжайте туда, — говорит девушка. — Что угодно, но не идите на Хади-Такташ… — Это почему? — в разговор вклинивается Кощей, расталкивая Закирову от Туркина. Последний смотрит злостно, грубо, но также молчит. — Засада вас ждет, — врет. — Засада… — протягивает Закирова, — Вас трое, их будет человек пятьдесят. Если я с вами пойду, они меня по кругу пустят потом. Не идите. — Ты откуда знаешь? — перебивает Вахит, встает рядом с Валерой. — Мне Вадим сказал. Ему кто-то из пацанов с их двора. Поверьте мне, прошу. — Ладно, — отвечает Кощей.       И они вчетвером пропускают заветную остановку. Вдали и вправду виднелась толпа людей Хади-Такташ, но там и в помине не было пятьдесят человек.       Асима впервые защитила брата, пускай и таким способом. Защитила его честь, репутацию, безопасность. Она безумно виновата перед Валерой, так как парень просто хотел уберечь её от вредных слухов, но вскоре, когда они подоспели к спортзалу, к ним подбежали Андрей с Маратом напару.       Парни начали говорить невнятно, быстро. Никита заткнул их, приказывая говорить по очереди. — Убили… там убили… — выдыхает Васильев. — Сигара. Погоняло Сигара. Зовут Фарид Зигалов. Ему… ему восемнадцать было… его убили… нашли в петле в собственной квартире. Это убийство… Мне Ирина Сергеевна сказала.       Асима зажмурила глаза. Кощей также продолжил холодно смотреть. Зима потер лоб, отвернувшись, не желая участвовать в этом цирке. А Туркин продолжал слушать, также пару раз поглядывая на Закирову. Он ощущал её напряжение, животный страх. — Это он слухи распустил, — объяснил Марат. — Фарида убил кто-то. Хади-Такташ думает, что это вы, ибо вы не пришли сегодня на переговоры.       Валера сжал скулы, пропуская через себя огромный разряд тока. Парень немного пошатнулся. Никита смотрит на Асиму, а потом, не выдерживая, берет девчонку за челюсть, таща к старой каморке. — Ебанная шлюха! — Кощей прокричал прямо в лицо Асиме, сжимая её челюсть до синих синяков. Пальцами продавливает щеки, пыхтит.       К нему подбегают сразу и Валера, и Зима и Марат. Андрей остается смотреть со всем шоком, но тоже решает помочь. Кощей отпихивает всех от себя, заводя девчонку в каморку и захлопывая металлическую дверь перед носом парней.       За дверью слышатся маты. Это Валера и Зима. Туркин стучит, разбивая костяшки. — Сукин сын, выпусти её. Асим, ты не виновата, слышишь? — сквозь дурман кричит Валера. — Отпусти её, слышишь? Я сам в одиночку на этих пойду, только выпусти её.       А Кощей ничего не отвечает. Он бросает Асиму на когда-то изученный диван, на котором она спала, читала книги, обжималась с Туркиным. Сейчас ей это место мерзко, максимально неприятно. Она понимает, что застряла, как мышка в мышеловке. — Я всё объясню, — сказала девушка. — Они сами убили этого Фарида, потом тебя попросили подставить нас? Ты, блять, думаешь я совсем тупой? — Никита нависает над Асимой, ударяя девушку по щеке. — Я изначально сразу подумал, что ты пизда тупая. Не зря ж сестра Желтого и Рудаковой этой.       Асима сдерживает потоки слез, мотая головой. Она боится Кощея. Боится того, что он сделает с ней. Мужчина кладет свои руки ей на плечи, продавливая девушку в матрас, выдыхая весь напор воздуха ей в лицо. Он зол, очень.       А за дверью вновь ярые крики Валеры и Зимы. Асима слышит, что удары об металлическую дверь становятся слабее. Неужели Туркин сломал себе руки? — Только посмей с ней что-то сделать… — кричит Туркин. Закирова также слышит голоса остальных парней: Марата, Зимы и Андрея. Они пытаются успокоить друга, стараясь не влезать. Зима тоже не верил, что Закирова могла подставить их.       Кощей скользит руками по тонкостям фигуры, ласкает талию. Асиме становится тошно. Она проглатывает рвоту, закусывая губы. Грубые ладони мужчины оставляют на ней следы своего пребывания, а его язык вскоре облизывает её ухо. Никита хохочет, совсем тихо и бездушно. Асима зажмуривает глаза молясь, чтобы это прошло как можно быстрее.       Неожиданно Никита вскакивает с дивана, хватая девушку за руку. Он подводит её к двери, ухмылка спадает с его лица, мужчина только презрительно смотрит на неё. Они вместе выходят к парням. Туркин сидит покалеченный на полу, а рядом пацаны. Парни сразу встают, замечая в проеме Асиму и Кощея.       Туркин вскакивает, хочет набить морду Никите, но его останавливают по обе стороны Марат и Андрей. — Рассказывай, — говорит Никита. — Всё рассказывай, — повторяет он, пихая девушку к центру комнаты, а сам садится на стульчик рядом.       Асима сглатывает тяжелый ком обиды. — Вадим меня попросил задержать вас. Это он убил Фарида. Отомстил за меня, поскольку этот Зигалов именно обо мне слухи распустил, — Закирова хнычет. — Простите меня. Я правда не знала, что так получится. — Ну, незнание не освобождает тебя от ответственности, — сзади добавляет Кощей со своей фирменной ухмылкой. — Я бы помог вам без проблем, но ты решила довериться своему брату ушлепку. Сама и расхлебывай. — Я не оставлю её… — к Асиме подходит Валера. — Я верю ей. — И я, — Зима подходит к Валере. Кладет руку на плечо друга, чуть видимо улыбается. Следом и подходят Андрей с Маратом. Эти ребята точно походили на четырех мушкетеров. Балбесы. — Долбаебы, блять, — Никита хрипит. — Ладно. Я тоже с вами. Асима, Желтого позови со своими. Замес точно будет.       Девушка кивает, мимолетно. Она смотрит на Туркина. Парень улыбается ей, приобнимает. А в душе ураган, целая буря. Близкие ей люди будут убивать себя из-за чужой ошибки, из-за её проеба. Неужели нельзя решить всё мирно? Да, отнять у кого-то жизнь это бесчеловечно, но улица сама предупреждала не лезь в её оковы, в её сети.       Вадим поступил неправильно. Зато справедливо. И Асима тоже неправильно поступила. Никогда не стоит вмешиваться, когда взрослые разбираются, но она сделала как лучше, тем более на кону стояла жизнь Валеры и Зимы.       И эти странные действия Никиты. Он, что, хотел её тем самым проучить, раз чуть не раздел в той каморке? И хорошо, что не раздел, ибо комнатушка ассоциируется только с самыми теплыми воспоминаниями.       Она ведь отчетливо помнит те первые две ночи с Валерой. Они засыпали и просыпались по разные стороны. Она помнила, как заплакала, не увидев перед собой парня и даже помнила их первую близость. Он трогал её именно в этой каморке, где Кощей её чуть не изнасиловал.

***

      Они не стали собирать сборы. Асима со спортзала позвонила Вадиму. Объяснила ситуацию и через пятнадцать минут Желтый примчал со своими шестерками на трех машинах. Со стороны универсама идут только трое. Зима, Кощей и Марат.       Асима решила пойти с ними, раз в первый раз подставила их. Кощей повез своих на своей красной девятке, пока Желтый со своими трезво следовал за ним. Вадим не скрывал своей неприязни к Кощею, но ничего не поделаешь. Вадим только ради сестры старается держать себя в руках.       Закирова ведь еще никому не рассказала, что случилось в каморке. Если Туркину и Зиме чуть-чуть было понятно, то Желтый не знал вообще.       Подъехав к району Хади-Такташ, Дом Быт вышел из машин с заряженными ружьями, держа их за спинами. Кощей, Туркин и Зима на кулаки нацепили по кастету, а Асимке дали складной нож. Желтый держался рядом с сестренкой. Защищал её.       По центру стоял главарь, хромал немного. Его погоняло Хаски. Зовут Ильгиз Хасанов. Он стоял шире всех, в черной кожанке, в черной кофте и в такого же цвета штанах. На лице черная борода, а на голове синяя тюбетейка. Хаски смотрел на них, как на говно, как на свою прислугу.       Вся компания остановилась в десяти метрах от заряженных парней. Хади-Такташ было куда больше, нежели Дом Быт и Универсам. Ильгиз ухмыльнулся: — У вас настолько мало людей, что вы бабу притащили с собой? — Она со мной, — ответил Желтый. — Сестра. — Ну, если сестра, это многое меняет… — Хасанов задумался. — Но не изменит смерти Фарида, суки. Ул сиңа нәрсә эшләде? (Что он вам сделал?) — уже на татарском заканчивает Ильгиз. — Я вас убью. Девчонку по кругу пущу. Глаза выколю, языки отрежу, из вашей кожи ковры сделаю у себя в кафе, ублюдки. — Попробуй, — с вызовом говорит Кощей. — Твои парни даже муху боятся тронуть. В последний раз вы жестоко убивали кого-то года три назад.       Хасанов замолкает. Плюет себе под ноги. — Заебало! Лысый, нашпигуй их, — кричит и поворачивается спиной.       Мужчина из Хади-Такташ предупредительно выстреливает пистолетом вверх. Птицы разлетаются с деревьев, Асима в страхе закрывает уши. Туркин подходит к девушке поближе, обнимает её, ласкает.       Из под спин парни Дом Быта достают свои ружья, целясь в голову Хасанову. Желтый улыбается. — Попадает в кого-то и мои парни убьют вашего старшего. Если Ильгиз тронется, они также выстрелят в него, — предупреждает Желтый. — Это я Фарида вашего убил. А знаете нахуя? За то, что он про сестренку мою сплетни пускал. А, Ильгиз, ты бы, блять, точно также поступил, не пизди.       Мужчины по-прежнему держат друг на друге пушки, как бы боясь отпускать. Движения парней из Дом Быта умелые, словно они родились с ружьем в руках, а мужчине из Хади-Такташ было неудобно. Даже от обычного пистолета его рука затекала, болела. — Ты не Бог, чтобы решать кому жить, а кому нет, — в страхе отвечает Хасанов. — Вы бы могли поговорить без крови. Мы бы всё исправили. Заставили б извиняться и отшили Фарида. — Ну, блять, теперь поздно. И как будто вы не знали, что это он слухи распустил, — Вадим развел руки. — Так че делать будем?       Ильгиз промолчал. Вадим не выдержал, потеряв терпение и дал команду. Домбытовские выстрелили мужчинам в ноги, также попадая в человека с пистолетом. Таявший снег сразу залился кровью, Вадим ухмыльнулся. — Ты че делаешь? — к нему грозно подоспел Кощей, взяв Вадима за плечи, сжимая, теребя их. — Ты че, блять, делаешь, собака? — Они сестренку обидели. Я мстительный, — Желтый улыбается. — Позови своего знакомого. И не спрашивай ниче, я уже всё знаю.       Кощей молчит. Свистит и подбегает Ваня Низовский. Паренек лет девятнадцати, чуть низок ростом. Блондин с голубыми глазами и взгляд ещё такой, добрый. Не сразу скажешь, что он состоит в Хади-Такташ. — Че хотел? — спросил Перекресток. Кощей взглядом показывает на Желтого. Вадим и Ваня пожимают друг другу руки. — Вызовешь скорую. Скажешь, что они сами перестреляли друг друга. Если окажется, что ты напиздел, то я приду и вырежу всю твою семью у тебя на глазах, ясно? — Вадим схватил парня за края куртки, воротя его. — Ты понял? — на что Ваня глупо кивает.       Желтый бросает его и парень убегает к телефонной будке. Желтый показывает рукой отступать своим. Домбытовские садятся по машинам, а Вадим останавливается рядом с сестрой. — Домой не приходи сегодня, — говорит брат. — Мне надо подумать.       На что Асима только мотает головой. Желтый захватывает сестренку в объятия, качая её. Потом прощается с Зимой и Туркиным, а в качестве мира пожимает Кощею руку и садится в машину, уезжает, оставляя грязный след на дороге.       Валера вздыхает, подходя сзади к девушке, обнимает её, хныкает. Зима стоит рядом с ними, не желая наедине оставаться с Кощеем. — В машину пошлите, — говорит Никита и направляется к красной девятке. Валера всё ещё стоит, обнимает Закирову. — Он тебе что-то сделал? — совсем тихо, обжигая горячим дыханием, спрашивает Туркин, касаясь носом шелковистых черных волос. — Нет. Просто напугал, — ответила Асима. Дрожала. Дурочка.       Туркин выдыхает со спокойствием. Асима кидает взгляд на кровавые костяшки, жмурится. Это он из-за неё так. Сам себя избил.       Вскоре садятся в машину и уезжают с этого злополучного места. Кощей включает радио, неся машинку по пустым дорогам Казани.