»… и создал Бог Перворожденного по образу и подобию своему. Существо это было ни мужчиной, ни женщиной, ни светлым, ни темным, было оно одновременно прекрасным и ужасным на вид. Обеспокоеный его могуществом, Бог не стал завершать творение. Нелюбимый, проклятый, Перворожденный был низвергнут в Бездну. Господь начал свои труды с чистого листа. Он разделил свое следующее творение на два пола, наделил его разумом и чувствами. Он научил его любить. Он даровал ему душу.» ©Библейские Апокрифы гностиков
Давно забыты те года, Когда любовь во мне играла. И не осталось и следа. Я все на холод променяла. Я заморозила любовь. Потом разбила чувства в льдинки. И вместе с ней застыла кровь, Оставив тусклые картинки. Не стало памяти о ней, Лишь только след, что что-то было. Я в спальне ледяной своей Лишь смутно помню что любила. Но нет тревожных больше снов. Метель давно уж присмерела. Живу давно я без оков. Живу я Снежной Королевой.
© Поспелова Мария
Несмотря на яркий лунный свет в ночном небе, Старолесье погрузилось в практически непроглядную темень. Деревья, словно колоссальные столбы, простирались в высоту, а густые кроны лишь усиливали непроницаемый мрак. Воздух пропитался ароматами древесной смолы и мха. Ночные птицы, всполошенные появлением чужака, тревожно и хрипло закричали. Ведьмак направлялся вглубь чащи. Под ногами шелестела опавшая листва. Для его глаз не существовало понятия «темнота», поэтому каждый шаг по неровному рельефу был уверенным и решительным. Геральт чутко вслушивался в звуки леса. Он не знал, какие чудовища обитают на этом континенте, и есть ли они вообще, но исключать такую возможность было непозволительно. Неподалёку послышался треск веток. Судя по всему, это был точно не зверь. Но кому понадобилось шататься в полумраке, где на каждом шагу подстерегает опасность? Или всё же этот «кто-то» сам являлся источником угрозы. Левая рука ведьмака потянула ремень, наискосок пересекающий грудь, а правая тут же ухватила рукоять меча. Клинок со скрежетом выскочил из ножен, а его владелец ловко вильнул влево и укрылся за гигантским стволом туи. Кто-то двигался в его сторону. Их было двое. Ведьмак различил мужской и женский голоса. Геральт дождался, когда парочка подойдёт на достаточно близкое расстояние. — Не поздновато ли для романтических прогулок? — ведьмак вышел из-за дерева с обнажённым мечом в правой руке. Перед ним стояли, испуганно вытаращив глаза, мужчина и женщина. Парень имел вьющиеся золотистые волосы и неплохой на вид клинок, пристегнутый к широкому поясу. Девушка, что держала факел, тоже была светловолоса, но худовата и бледна из-за чего слегка напоминала призрака на фоне темных оттенков ночного леса. Глянув на её лицо, Геральт едва сдержался, чтобы не выругаться, ибо внешне она было очень похожа на Цири. Даже цвет глаз был такой же. Но всё же, это была не его приёмная дочь. Лёгкая сутулость и отсутствие шрама, помимо цвета волос, доказывало, что перед ним другой человек. Однако Геральт не мог отделаться от мысли, что где-то её уже видел. Правда, это было очень давно. Неловкую тишину прерывал лишь свист ветра, который проникал сквозь густую листву и шуршал в ветвях. Первым заговорил мужчина. — Доброго морозного вечерочка! Я Пиррин Фарамон, представляю нильфгаардское посольство и лично Его Величество Эмгыра Деитвена на переговорах, что вот-вот состоятся в Элленделле или Илсмире, как его называют анориальцы. А вы, как я вижу, знаменитый рыцарь-ведьмак Геральт Ривийский? — парень протянул Геральту руку. — Он самый, — ведьмак ответил на рукопожатие. — Вы из Туссента? — Угадали, — попытался улыбнуться Пиррин. — И что же меня выдало? — Ваша фамилия для знакомых с историей равносильна моему непритязательному облику. Оба идут впереди наших имён. — Ваша правда, господин. Моему знаменитому предку посчастливилось стать архитектором сиятельной Адемарты и воссоздать Боклерский дворец в неоклассическом стиле, соединив эльфийскую эстетику со строгостью и практичностью нашей расы. — И в качестве благодарности обрести покой за Воротами Лебеды, где обычно хоронят бедняков, — подметил ведьмак, не скрывая сарказма. — Увы, вы лучше меня знаете, как переменчива милость владык, — грустно вздохнул Фарамон. — Но довольно о прошлом. Что же вас привело в Фабиолу, мастер Геральт? — Да вот любопытство разбирало хоть краем глаза увидеть Новый Свет, — ведьмак изучающе переводил взгляд с Пиррина на его спутницу. Лицом они владели превосходно, но вот неловкость в движениях и неравномерный пульс выдавали тщательно скрываемую тревогу. Геральт предполагал, что причиной этого мог быть как его грозный вид, так и желание что-то утаить. Разве не опасно нильфгаардскому послу разгуливать ночью так далеко от города, да ещё в кампании хиленькой девочки, вместо полноценного эскорта? — Мы раньше нигде не встречались? — поинтересовался Геральт у девушки. — Вероятно, вы меня с кем-то путаете, милсдарь ведьмак, — смутилась худышка ещё больше. — Я как и Пирри…то есть господин Фарамон слышала о ваших деяниях, но с вами мы никогда не виделись, это уж точно. Уголки рта Геральта изогнулись в лёгкую улыбку. Девчонка забылась и ляпнула то, что не следовало. Лицо Фарамона полностью подтверждало догадку ведьмака. — Это Мирра, мастер Геральт, моя сестра, — поспешил ответить Пиррин. — Очень полюбила путешествия после посещения пирамид Ханну. Вот и не устояла перед искушением побывать на таинственном западе. — Хороший выбор, госпожа. Ночные прогулки по дремучему лесу несравнимо приятнее южных пустынь, — ответил ведьмак, убрав меч обратно и параллельно пытаясь вспомнить, где он мог увидеть эту Мирру раньше. Когда-то он знал девушку, тоже похожую на Цири, и совесть из-за её гибели, временами по сей день гложила душу ведьмака. Что бы ни говорил Регис, но это из-за него они все тогда отправились на эту самоубийственную миссию. А выжили из всей дружины лишь он и вампир. — Всецело согласен с вами, Геральт, но боюсь, что нам с сестрой нужно поскорее вернуться в город, — Пиррин взял Мирру за руку и двинулся в том направлении, откуда пришёл ведьмак. — А то старый Ваттье ещё солдат вышлет! — Я бы не советовал, господин Фарамон, — развернувшись, Геральт опустил руки на плечи Пиррина и Мирры. Ведьмак ощутил, как брат и сестра напряглись, а девушка даже слегка втянула шею в плечи. — Там опасность, за мной хвост, — шепнул парочке Геральт и уже обычным голосом добавил: — На днях мне довелось получить заказ на медведя. Я таких в жизни не видел и не знаю, что ещё может обитать в этих лесах. Так что рекомендую вам обоим держаться меня. — Н-н-но рыцари господина Ваттье… — робко попытался возразить Пиррин. Теперь вглядываясь в лесную темень ему казалось, что за каждым деревом, на каждой ветке, кто-то есть. И этот кто-то явно не столь дружелюбен как беловолосый воин. — Рыцари господина Ваттье сейчас далеко, — закончил за него ведьмак. - Сейчас нам лучше развернуться и подняться вон по тому холмику, — Геральт указал на еловый перелесок. — А почему туда? — подала голос перепуганная Мирра. — Потому что на открытой местности сложнее застать врасплох, — объяснял ведьмак, лёгкими толчками в спины заставляя брата и сестру идти в указанном направлении. — И оттуда можно сделать крюк. — Пилигримы всякое рассказывали про Старолесье, мастер Геральт, — сказал Пиррин, едва не споткнувшись о корень. — Вы же, как я успел понять, совсем недавно в Фабиоле, — молодой аристократ нервно обернулся, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь во тьме. — И уж извините за прямоту, но я не уверен, что вам известно, как побыстрее выйти из этих дебрей. Первые колонисты описывали странные вещи… Или же… вы что, хотите вовлечь меня и Мирру в охоту на чудовищ? — во взгляде Фарамона, направленном на ведьмака, появилось искреннее негодование. — Не волнуйтесь, никаких монстров здесь нет, — спокойно ответил Геральт. Ведьмак отчасти лгал. Хоть спрятанный под одеждой медальон в виде волчьей головы действительно не вибрировал с момента устранения медведя и даже на недавнюю вспышку никак себя не проявил. Но вот слежку, тянущуюся с Фабиолы, распознал моментально. — Видели, что творилось в небе несколько минут назад? — Да, это было не очень-то приятное ощущение, — ответила вышагивающая рядом Мирра, не овыпуская факел. — Мы как раз возвращались в город, когда это случилось. Мне показалось, что я навсегда останусь во мраке после такого всплеска, — поморщилась девушка. — А потом эта волна… — Угу, — добавил Пиррин, — будто всё нутро как огнём обожгло. — А это уже третья причина почему мы туда поднимаемся. Примерно там ударил луч, — сказал Геральт, отошедший чуть вперёд за время их разговора. — Долг профессионала велит мне убедиться, что для города нет опасности. Хотя медальон пока не дрогнул. И вновь Геральт сказал лишь часть правды. Медальон вибрировал, словно забившийся под рубашку воробей. А значит те, кто его выслеживал, явно не пообниматься собрались. Так что Пиррину и Мирре пока ни к чему знать, что сейчас они были гарантией, что преследователи не нападут из засады. Брат и сестра поднимались на холм рядом с ведьмаком, и даже если неизвестные решат напасть со спины, они вынуждены будут отвлечься на нильфгаардскую парочку. Этого времени ему будет достаточно. — Пиррин, ты много раз бывал в этих краях? — решил разрядить обстановку Геральт. — Три раза, отсчитывая с того года, когда господин Сахс обнаружил этот континент. — Недурно. Не мог бы ты немного рассказать об этих землях? О местных жителях, обычаях. Ну и о монстрах, если таковых здесь вообще когда-нибудь видели. За хорошей беседой и путь спокойнее, и дело быстрее пойдёт. — Знаменитая мудрость Геральта из Ривии, — улыбнулся Пиррин. Шедшая рядом Мирра тоже немного повеселела. — Даже не знаю, смогу ли объяснить все особенности Анориала. — А ты не волнуйся и расскажи всё, что знаешь сам. Этого мне пока будет достаточно, — ведьмак снова покосился на Мирру, по-прежнему пытаясь вспомнить, где он мог увидеть её раньше. Что-то в ней все-таки казалось знакомым. — Хм, — задумался Пиррин и приблизился к девушке. От него не ускользнуло внимание беловолосого воина к Мирре, и Фарамон стал опасаться, что ведьмак их раскроет. Учитывая, что про него говорила тайная полиция империи, от него надо было поскорее отделаться. Или заболтать и сбить с мысли. — С чего начать? Собственно, страна, которую мы так называем, разделяется на три больших владения. Я знаю только про Гариадор, так как именно по нему мы сейчас и ходим. Но всеми этими землями вплоть до вон тех гор, — Пиррин указал куда-то в сторону, — владеет король Дэйдред. Он же дал разрешение всем выходцами из Старого Света разместиться в Фабиоле. Собственно, этот город единственное место, где действуют законы империи или любого другого королевства за Великим морем. Если верить хроникам, то местные, то есть анориальцы, древний и величественный народ, с легендарными корнями и богатой историей. Они столь разнообразны в своих талантах и способностях, что их имя стало синонимом силы, мудрости и могущества для соседей. Неловко это признавать, но достижения Нильфгаарда меркнут и бледнеют на фоне успехов анориальцев! Их великие правители, многие столетия укрепляли своё влияние и прославились в глазах историков своей проницательностью и благородством. На протяжении многих поколений они стремились укрепить свою власть среди менее развитых культур, принимая сложные и, временами, неоднозначные решения. Но их лидерство было образцом для всех подданных, поскольку они демонстрировали качества, присущие лишь истинно великим владыкам. Неукротимые воины, смелые и преданные своим правителям, служили надежной защитой королевству. Они были обучены искусству войны и знали, что необходимо для победы на поле битвы. А уж усомниться в силе и доблести анориальца, от рыцаря до пехтуры, всё равно, что оспорить красоту краснолюдских женщин в присутствии самих бородачей, — засмеялся Пиррин. — А анориальские барды выделяются своей красноречивостью и талантом в искусстве слова. Они были известны как прекрасные певцы, способные восхищать слушателей своими голосами и историями. По слухам, их песни раскрывали самые глубинные чувства и переносили слушателей в страну грёз. — Хэх, они ещё не слышали о Лютике и Присцилле, — усмехнулся Геральт. — Кроме Глэдэльмера. — Вы знаете кого-то из местных? — с одышкой в голосе спросила Мирра. — Можно сказать и так. Извини, что перебил, Пиррин. — Всё в порядке, тем более я почти закончил, — отмахнулся Фарамон. — Как я понял, одним из основных аргументов в жарких дискуссиях подданных короля Дэйдреда, как на поле сечи, так и в дипломатии, были их могучие чародеи. Разносторонние знания в области таинственных искусств делали их одними из самых опасных и влиятельных личностей анориальского общества. Возможности их магиков были похожи на наших, хоть и не менее впечатляющими для черни. Они могли контролировать стихии — властвовать над огнем, подчинять себе воду, вызывать мощные ветры и менять ландшафт земли. Некоторые из них обладали способностью лечить раны и болезни, или использовали свои силы для создания магических барьеров и защиты от врагов, — Пиррин чертыхнулся, запутавшись в вересковых зарослях, но быстро догнал спутников: — Местные кудесники, опять же при условии полного доверия к библиотеке Минраль-Таласа, получали свои способности от какого-то древнего духовного наследия, передаваемого из поколения в поколение. Каждый маг проходил строгую и длительную учебу, чтобы освоить нужные навыки и проникнуть в тайны бытия. Грубо говоря, их обучение включало не только технические навыки и выкрикивание заклинаний, но и этику и моральные принципы, которые помогали им правильно использовать свои силы и отличать добро от зла. Однако, несмотря на даруемое такими способностями могущество, анориальские чародеи, в отличии от участников Танеддского мятежа и резни в Лок Муинне, всегда помнили о лежащей на них ответственности и последствиях своих действий. Потому они и сейчас остаются высокоценными советниками в политических делах и пользуются уважением в обществе. И это если не брать в расчёт роль в дипломатии, поскольку их мудрые советы способствовали сохранению мира и предотвращению конфликтов в течение нескольких веков. В Минраль-Таласе этот эффект называют «Вечным Миром». — Неужели у столь крупных рыбёшек в пруду не находится тех, кто не очень доволен таким соседством? — полюбопытствовал Геральт. Ведьмак не стал открыто это выражать, но ему уже не очень хотелось увидеть анориальскую столицу, хотя и понимал, что по описаниям Глэдэльмера, она вполне может превзойти своим великолепием Новиград и Город Золотых Башен. Но если местный королёк и его чародеи узнают о Цири, то это может привести к непредсказуемым последствиям. — Что ж, вы опять попали в цель, ведьмак, — ответил Пиррин. — Разумеется, существуют и те, кто видит в чародеях угрозу и опасность. Их мощь вызывала страх и подозрения у местных клириков. В этом они полностью идентичным нашим жрецам Великого Солнца, ну или капелланам Вечного огня у нордлингов. Поэтому анориальские магики поставили себе задачу искоренить это недоверие, используя свои возможности для блага всего народа и поддержания равновесия в родной стране. Это всё, что мне известно, мастер Геральт, — закончил рассказ дипломат. — Да, это похоже на рассказы Глэдэльмера, — проанализировал услышанное Геральт. — Что-то…что-то я не пойму, — недоумевал Пиррин. — Не поймите, я не упрекаю! — тут же оправдался Фарамон, боясь рассердить ведьмака. — Просто из ваших слов об этом Глэдэльмере, у меня создалось впечатление, что он куда более достоверный источник, нежели я. — Я привык слушать множество мнений, Пиррин, — ответил Геральт — До сих пор помню, как он разглагольствовал, делясь со мной и Йен историями своей родины. Не скрою, было очень интересно, но мне кажется, парень был весьма субъективен, хотя бы потому, что он сам анориалец. Как говорят у нас на Севере: «Каждый кулик своё болото хвалит». — Простите? — не понял Пиррин. — Это поговорка, Пирри, не тупи! — рассерженно ответила Мирра, после чего поняла, что вновь забыла о субординации и резко опустила взгляд вниз, делая вид, что изучает хрустевшую под ногами пожелтевшую траву. Её до этого бледное лицо теперь приблизилось в оттенке к дублету братца. Ведьмак не стал показывать нильфам ухмылку. Не без участия одного допплера, он знал, что для посторонних она выглядит исключительно паскудно. Троица преодолела холм, миновала перелесок и вышла на огромную поляну. В её середине, словно утверждая свою непоколебимую прочность и власть, стоял огромный дуб. Могучие ветви, закрывающие и без того слабый свет луны и звёзд, лишь усиливали это ощущение. Остальной участок земли был утыкан огромными менгирами, изрисованными неизвестными символами. Несколько трупов ведьмак заметил первым. Но поскольку белая одежда покойных резко выделялась среди жухлых листьев, тела вскоре увидели и его невольные попутчики. — В-великое Солнце! О-о-они м-м-мертвы?! — глаза Мирры панически округлились. Древко факела задрожало. — Похоже, что это друиды. Не отходи далеко, Мирра! — подскочил к ней Пиррин, со скрежетом обнажив клинок. Впрочем, выражение лица молодого человека ярко демонстрировало, что он напуган не меньше сестрёнки. Да и ухоженные, нежные кисти рук давали понять, что с пером Фарамон работал поболее, чем с мечом. В тёмных дебрях снова заголосили птицы, словно спугнутые кем-то. Бросив взгляд на оцепеневших от страха путников, ведьмак подошёл к ближайшему друиду и наклонился, изучая тело. Это была молодая женщина с навечно отпечатавшимся выражением неописуемого ужаса на лице. На месте глаз зияли дымящиеся провалы. Рот и губы так же обуглились, будто некто выжег друидку изнутри. Оглядев местность повнимательнее, ведьмак заметил, что некоторые из огромных ветвей дуба и небольшие участки травы тоже исходили дымом. Если именно сюда ударил тот луч, то чудо, что не начался пожар. Походив по поляне, Геральт осмотрел и других друидов. Все, как и девушка, были будто сожжены изнутри. У одного полностью расплавилась голова, разнеся по поляне малоприятный смрад палёных волос, кожи и внутренностей. — Господин Геральт, что здесь произошло? Какой ублюдок мог решиться на такое?! — крикнул всё ещё прижимавший к себе сестру Пиррин. — Друиды, конечно, не всегда миролюбивы, как об этом говорит молва, но эти то, — указал он на тела, — явно были не опасны. — Может, нам лучше вернуться в город? — предложила Мирра, потихоньку возвращавшая самообладание. — Сейчас не лучшее время для одиночных блужданий, юная леди, — донёсся из-за дуба глубокий голос. Меч ведьмака уже был у него в руке, описал короткий полукруг и замер, уставившись концом на фигуру в белом. У толстенных корней стоял человек ростом чуть выше Геральта, чьё могучее сложение не скрывали даже белоснежные одеяния, такого же цвета, как у мёртвых друидов. На его прямоугольном лице с точёными чертами играла улыбка. На поясе незнакомца висел длинный полуторный меч со слегка изогнутой гардой. В его пронзительных голубых глазах сверкнули, как показалось ведьмаку, очень странные искры. Впрочем, это лицо Геральт знал слишком хорошо и опустил меч. Но в ножны не убрал. — Вижу, у тебя всё получилось Глэд? — собрался подойти ведьмак к старому знакомому, но тот, словно прочитав его мысли, стремительно спустился и пожал тому руку. Сквозь шелест листвы, раздуваемой ночным ветерком, было слышно, как Мирра втянула воздух сквозь зубы. — Да, хотя признаюсь, это было крайне нелегко, — глянув на тела, чародей Глэдэльмер тут же помрачнел. — Межпространственный портал оказался таким сильным, что эти несчастные просто не выдержали столь…колоссального напора энергии, — в голосе мага звучала искренняя скорбь. — Преодолевая пространство и время, трудно подобное предвидеть, Глэд, — попытался успокоить друга Геральт. — В конце концов, ты чародей, а не чудотворец. Лучше скажи, когда ты умудрился поседеть? Во время нашей последней встречи ты был брюнетом. Становишься похожим на меня! — ведьмак присмотрелся к волосам Глэдэльмера и заметил, что они столь же белы, как и одежда мага. — Попробуй выживать в мире, где практически нет источников Силы, зато полно толстокожих бестий, я бы на тебя посмотрел, — хлопнул по плечу ведьмака Глэдэльмер. — Впрочем, уроки Минраль-Таласа не прошли даром, — указал на ножны колдун. — Ваши бы неженки, во всём полагающиеся на искусство магии, там просто не выжили. — Ты, что это, позаимствовал одежду у местного иерофанта? — заметил Геральт серебристую брошь, удерживавшую запачканный землёй плащ. — Через портал можно было пройти только голым, — ответил Глэдэльмер. — И так уж получилось, что меня вышвырнуло прямо на тело того бедняги. Не самый достойный жест, соглашусь, но сомневаюсь, что в город спокойно бы пропустили полностью обнаженного человека с мечом в зубах. — Мда, одежду значит портал не пропускает, а меч почему-то перенёс, — покачал головой ведьмак. — Пришлось рискнуть, Геральт, — ответил Глэдэльмер. — Для каждого анориальского рыцаря-чародея, подогнанный специально для него меч, равнозначен раковине для улитки. — Вот тут даже спорить не стану, — усмехнулся Геральт, невольно вспомнив Флотзамскую попойку. — Ладно, пора возвращаться в «Золотой дракон». Ведьмак и чародей спустились к стоявшим в недоумении нильфгаардцам. — Так уж получилось, Глэд, что по пути мне довелось встретилась эта парочка. Пиррин, Мирра, это Глэдэльмер из Минраль-Таласа, боевой маг, исследователь и наш с Йеннифэр близкий друг, — представил колдуна Геральт. Беловолосый маг отвесил учтивый поклон, с интересом осматривая дипломата и его сестру. — Пиррин Фарамон, представитель Его Величества Эмгыра вар Эмрейса назначенный участвовать в Элленделле на переговорах, касательно вновь пробудившейся угрозы Белого Хлада, — поклонился туссентский аристократ. — Если обмен любезностями завершён, то рекомендую всем развернуться в сторону города, — с раздражением в голосе посоветовал ведьмак. — Всё это и так заняло больше времени, чем я планировал. — Боюсь, Геральт, кое-кто с тобой в корне не согласен, — кивнул в сторону чащи Глэдэльмер. В подтверждение его слов из тьмы вышли три фигуры, одетые в засаленные тёмные робы. Бритые макушки мужчин и женщины блестели в свете факела Мирры. — Следили за мной ещё в городе и только сейчас решили раскрыть себя? — поинтересовался ведьмак. Мирра с братом в этот момент быстренько скрылись за его с Глэдэльмером спинами. — Понимаю, что это выглядит максимально подозрительным, Lanalukorg, — заговорила женщина. — Но мы пришли с мирными намерениями и не хотим навредить тебе. Смотри, у нас нет оружия. Женщина медленно подняла руки вверх и покрутилась вокруг своей оси. Двое её спутников повторили эти жесты. Голос незнакомки был очень неприятен. Хриплый, с шипящими нотками, словно у змеи или какой-то другой рептилии. — И я такой кретин, что после этих фокусов должен поверить каждому вашему слову? — ответил Геральт. Медальон под бронированной курткой дёргался не хуже привязанного к кувшину шмеля. — Прости, Lanalukorg, но других вариантов у нас не было, — столь же мерзким голосом заговорил один из мужчин. — Мы не могли заговорить с тобой или твоей подопечной в присутствии Андвара. — Гном-управляющий из трактира? — пролепетал Пиррин — Именно, — ответила женщина. — Он ждал её прибытия, ведьмак. Не удивлюсь, если он уже ищет неприметное местечко, чтобы побежать с докладом к Саргадолу. Удивительно, что заставило гнома столь рьяно выслуживаться перед ним. — Что вы сказали? — нахмурился Глэдэльмер. В голосе чародея звучала тревожность. — Ещё раз, кому гном должен доложить о ведьмаке и его дочери? — Глэд, ты серёзно… — Помолчи, Геральт! Что и кому этот Андвар должен рассказать? — Мой народ называет его Manung Ygainra или Великий Зверь по-вашему, — почти прошипел третий неизвестный. — Его настоящее имя Саргадол, но ваши предки именовали его Разрушителем Миров. — Что ж, всё ясно, — отрезал Глэдэльмер и небрежно провёл рукой перед одетой в робы троицей, от чего те пригнулись и закрыли головы руками, словно ожидая нападения. Воздух вокруг них задрожал. Словно в давно забытой легенде, столкнулись пары льда и пламени. Силуэты бродяг на мгновение потеряли резкозть и вновь приняли чёткие очертания. Глэдэльмер удовлетворённо усмехнулся, словно именно на такой эффект и рассчитывал, чего не скажешь о ведьмаке и нильфгаардцах. И если Геральт, по очевидным причинам, ещё сохранил хладнокровие, то Пиррин и Мирра отреагировали на изменения в облике «аколитов» куда эмоциональнее. — Герои из забытых легенд вновь выходят на свет, не так ли, господа враны? — продолжал улыбаться чародей. После рассеивания Глэдэльмером иллюзии обнажился истинный облик незнакомцев, который кардинально отличался от людского, эльфийского и даже краснолюдского. Кожа у «аколитов» была чешуйчатой и тёмно-зелёной. Вытянутые лица с большими красными глазами, ноздрями-щёлочками и широкими ртами, полные конических зубов, придавали им сходство с рептилиями. Нервно шуршащие по листве хвосты и длинные стопы с массивными когтистыми пальцами лишь усиливали этот эффект. Зато стало понятно, почему их голоса звучали столь странно. — Очень наивно с твоей стороны, чаровник, думать, будто наш вид полностью вымер лишь потому, что прекратил показываться вам на глаза, — гордо ответила женщина-ящер. — Возможно, вы и забыли, но ataaru o’hizit — коренная и самая первая разумная раса этого мира. Мы жили с ним в гармонии на протяжении многих веков и узнали столько его тайн, сколько не ведает ни один пришелец Постконъюкции! — И Manung Ygainra вновь собирает народы ataaru o’hizit и вековые знания наших учёных, дабы использовать в войне, которая ударит по всему континенту, — добавил тот вран, что был повыше. — Впрочем, Зверь уже нанёс первый удар. — Обожаю, когда в стиле Итлины начинают толкать туманные намёки, — саркастично подметил Геральт. — Неужели так сложно объяснить всё чётко и по делу? — Мы с радостью так и сделаем Lanalukorg, но только наедине с тобой и волшебником. Этим двум, — указал второй вран на Фарамона с сестрой, — мы не доверяем. Раздался звук, похожий на помесь вскрика и выдоха. Пиррин набрался смелости, проигнорировал попытки Мирры его остановить и вышел вперёд, поближе к представителям древней разумной расы. — П-п-прошу п-прощения, милсдарь, — заговорил он, нервно облизывая губы. — Но как представитель Нильфгаарда я обязан знать, о чём вы собираетесь тут разговаривать. Особенно если это касается ситуации, в которой оказался наш северный союзник, король Та… — Успокойся, — одёрнул его Геральт. — Хорошо, я и Глэд выслушаем вас, — ледяной взгляд ведьмака дал понять ящерам, что будет, если они попытаются сделать что-либо, выходящее за рамки уединённых переговоров. — А ты, Фаррамон, хватай сестру, и возвращайтесь в город, пока здешний нильфгаардский гарнизон действительно не оттоптал весь лес. В чаще больше никого нет и при должном темпе вы выйдете на тракт через пятнадцать минут. — Нет, Геральт, разумнее будет, если глубокоуважаемых вранов выслушает только один из нас, — сказал чародей. — Лучше сопроводи этих юнцов, найди Húsfryaz Saiwi и если не поздно, перехватите нашего маленького управляющего. Так у нас будет шанс выиграть больше времени. — Я не мо… — Не спорь, ведьмак, с объяснениями разберёмся позже, — решительным тоном закончил спор Глэдэльмер и едва заметно подмигнул. — Учти, легко ты не отделаешься, — ответил Геральт и повёл слегка сопротивляющуюся парочку в чащу мимо бросающих косые взгляды ящеров. — Особенно после того как скрашивал наши сновидения о надвигающемся, как ты утверждал, Tedd Deireadh. Уж Йен тебе точно припомнит каждый миг нарушенного покоя! — Даю слово, Геральт! Добравшись до перелеска, ведьмак обернулся и с тревогой наблюдал, как чародей и враны скрываются за толстенным стволом могучего древа. — Милсдарь Геральт, — незаметно подошёл Пиррин, воспользовавшись замешательством ведьмака — Вы знаете явно больше, чем пытаетесь показать, и мой долг, как доверенного лица императора, выяснить, что здесь всё-таки происходит! Фарамон старался делать вид, что контролирует ситуацию, но подрагивающий голос напуганного и не до конца уверенного в своих возможностях человека подпортил весь эффект. Ведьмак шумно выдохнул. Кошачьи глаза охотника на нечисть неестественно сверкали во тьме. А ведь всё так гладко начиналось! — Похоже, особый дар влипать во всякое дерьмо и тащить за собой остальных отлично сохранился, — казалось, что от тона Геральта напряжение в воздухе станет не только осязаемым, но и вполне видимым. — К твоему сожалению, парень, откровенничать с беглецами, обосравшимися от одной мысли встретиться с бравыми солдатиками «Имперы», я не намерен. И только попробуй начать отбрехиваться, будто не понимаешь о чём идёт речь! — разозлился ведьмак, видя, что «посол» хочет что-то сказать явно в свою защиту. — Я видел, как ты готов был грохнуться в обморок, когда я намекнул на возможное появление ваших солдат в лесу. Я уж молчу про то, как она, — указал он на вконец побледневшую и готовую разрыдаться Мирру, — смотрит на тебя и прикасается явно не по-сестрински. О том, что он так и не смог отделаться от мысли, что уже когда-то видел эту девушку и отнюдь не в Нильфгаарде, ведьмак предпочёл умолчать. К тому же это чутьё лишь усиливало злость от осознания, что он опять фигурально по шею увяз в не самой приятной субстанции. Воцарившаяся тишина, нарушалась лишь хрустом ветвей, криками встревоженных пичужек и всхлипами Мирры, приложившей ладони ко рту, чтобы не разреветься. — «Переборщил», - подумал Геральт, глядя на подрагивающего Пиррина и мокрое лицо Мирры. — «Сука, действительно переборщил. Если бы не страх за Цири… Будто снова оказался в разорённом Заречье с маленькой компанией. Стоп! Заречье…Брокилон… Танедд… Дориан», — вспомнил ведьмак. — «Кажется, я понял… Зараза.» — Ну всё, всё, — ведьмак деликатно похлопал сотрясаемую подавляемым плачем Мирру и подтолкнул к Пиррину, сразу же заключившего её в совсем не братские объятия. — Мне не нужны проблемы с имерцами, так что сталкиваться с вашей разведкой меня не очень тянет так же, как и вас. Ладно, доведу вас до «Золотого дракона», а дальше видно будет. — Ты не выдашь нас, ведьмак? — недоверчиво спросил Пиррин. Геральт закатил глаза и шёпотом чертыхнулся. Ведьмак ненавидел пустые разговоры и промедление в неподходящих, с его точки зрения, ситуациях. Если утром он ещё сомневался и тешил себя надеждой на относительно спокойный исход, то после появления якобы вымерших вранов все его инстинкты подсказывали, что Цири снова грозит серьёзная опасность. Да, его приёмная дочь давным-давно научилась защищать себя, но ведьмака это не сильно успокаивало. — Я же сказал, — в его голосе снова зазвенела не терпящая возражений сталь, — что не собираюсь контактировать с разведотрядами нильфов. И вам это тоже будет ой как не кстати, если одна моя догадка верна, — он на миг встретился взглядом с Миррой. — Поэтому убедительно прошу, идите за мной. Я доведу вас до гостиницы, и там наши пути разойдутся. Фарамон с удивлением смотрел на Геральта. Он не ожидал услышать такой ответ. Но мольба в глазах Мирры и слова любимой, прошептанные на ухо, победили любые сомнения . Девушка и ведьмак обменялись взглядами и кивнули, словно заключив только им известную сделку. Пиррин если и обратил внимание на этот жест, то никак не отреагировал. В полном молчании, троица скрылась в чаще Старолесья, держа путь обратно в Фабиолу. *** Город гудел не хуже осиного улья. Встревоженные вспышкой и последовавшими за ней импульсами, толпы людей и представителей Старших Рас заполонили улицы, собирались на площадях и в парках, обсуждая то, что только что произошло. Горожане пытались найти возможные причины и последствия потрясшего город и его окрестности катаклизма, выдвигая самые разные версии. Одни видели в этом знак судьбы или предвестник глобальных перемен с последующим цитированием легендарной Итлины или психопата Эльтибальда. Другие надеялись на научное объяснение феномена, ссылаясь на исследования времён Северных войн за авторством астролога Аарениуса Кранца. Ощущение созерцания чего-то большего, чем просто повседневная рутина, сковывало сердца и навевало жаждой вечного стремления к пониманию и открытию новых знаний. Несмотря на всю активность в полуосвещённом городе, Цири и Фабио наблюдали за происходящим на крыльце гостиницы. Прямо сейчас ведьмачка покусывала геральтову трубку, выпуская ароматный дымок. Не смогла устоять перед искушением, да и беспокойство за бывшего наставника давало о себе знать. Фабио же опёрся о перила и размышлял о чём-то своём, временами отгоняя пахучие облачка, обильно выдыхаемые Цириллой. Внутри «Золотого дракона» царила не меньшая суета. Плотники, вернувшиеся после тяжелой ночной смены, активно налегали на эль, желая хорошенько расслабиться после напряженного труда. Старый Билл вместе с помощниками метался от столика к столику, быстро обслуживая гостей и стараясь угодить каждому. Он прекрасно знал вкусы и предпочтения посетителей, что придавало ему заслуженную репутацию хозяина. Когда внутри снова прозвучал громкий гогот, который могла издать только изрядно выпившая толпа, двери распахнулись и на крыльцо вышел вспотевший и слегка запыхавшийся Билл Барбас. Утерев мокрый лоб не самой чистой тканью, похоже, служившей трактирщику для уборки столов и стойки, Билл уселся на верхнюю ступеньку и устало проворчал: — Чёртовы засранцы! Каждый вечер, как ишак, из-за них скакаю! Ну, хоть платят добротно, и на там спасибо. — Опять вечерний завал, старина? — поддержал знакомого Сахс. — Ой, не говори, Фабио, не говори, — утомлённо вздохнул Билл. — Уж извиняйте, госпожа, за то, что приходится слушать этих демонов. Они парни хорошие, работящие, но отдыхать любят при помощи старой доброй пинты, — обратился он к Цири, которую, несмотря на поношенную одежду и меч за спиной, почему-то принял за иноземную аристократку. — Многие чужаки, уже побывавшие здеся, думают, что единственная страсть простого анориальца — жратва и пенный эль. Скажу от своего имени, что се есть весьма преревязтая, тьфу ты, предвзятая оценка, во! Хотя спорить не стану, что мы большие умельцы в пивоварении и в табакокурении. Будто в подтверждение слов бывшего моряка из зала вновь донеслись веселый смех, новые тосты и звуки танцев, наполняя воздух атмосферой дружеского общения и хорошего настроения. — Но по-настоящему милы нашему сердцу мир, покой и возделанное поле! Каждый порядочный анориальский крестьянин любит то, что растёт и цветёт. Наверняка вам и другим заморянам мы кажемся старомодными. Я слышал всякие истории о восточных землях, за окияном… — Расслабьтесь, — ответила Цири. — Могу лишь догадываться, какие слухи о нас ходят в ваших краях, но в королевствах Се… Нильфгаарде, — поморщилась девушка, — всё то же самое. — Уф, эт просто замечательно, — улыбнулся Билл. — Просто радоваться жизни не так уж и плохо. Из трактира вышел Андвар. Гном был очень бледен, двигался как-то дёргано и так втягивал голову в плечи, что стал казаться ниже ещё на фут. Маленькие ручки стискивали миниатюрный футляр. — У меня-я-я-я ещё один-н-н, слы-ы-ышишь Реги-и-и-ин! — в конец хмельным голосом проорал один из плотников, сидевший внутри. — У-у-уже ш-шеш-шестой! — Неужели все эти детишки твои, Йонас? — попытался улыбнуться гном, но получился вымученный оскал. — Могу лишь поздравить тебя и жену с такой плодовитостью. Истинно человеческое качество! — Андвар, ты куда это? — оживился Фабио. — Ааа…это ты, Фабио, — дёрнулся Андвар будто ужаленный. Казалось ещё чуть-чуть, и у гнома не выдержит сердце, настолько он был испуган. — Не обращай внимания, просто нужно решить кое-какие дела, — помахал он футляром как доказательством. — И так слишком долго их откладывал. — Если не идёт сон, лучше провести время с выгодой? — Да, да, ты прав как всегда, — голос Андвара стал чуть спокойнее. — Ты хороший парень, Фабио. Ты знаешь, я такой эгоист… да, очень большой эгоист. Когда умер твой старик, я взял тебя под своё крыло не из благотворительности и не по рекомендациям Мольнара, а, наверное, потому, что из всех моих бесчисленных работников ты был единственным человеком с характером. Гном опустил взгляд, и на миг показалось, что он постарел лет на двадцать. Даже простодушный Билл удивился резким переменам в поведении начальника по сравнению с прошлым утром. — Андвар, ты часом не перебрал мандрагоровой настойки? — приблизился к нему Фабио. — Нет. Вообще-то да, но не в этом дело, а дело в том, Фабио… — увидев Цири, Андвар снова было начал нервничать, но быстро взял себя в руки. — Всё у тебя будет хорошо, мальчик мой, — улыбнулся натянуто гном и быстрым шагом направился к главной площади, довольно скоро скрывшись в толпе. Цири и Фабио проводили его заинтересованными взглядами. Плотники на всю округу затянули песню с только их пьяному разуму мотивами. — Он всегда был таким напряжённым? — спросила у друга Цири. — Честно говоря, госпожа, — опередил Фабио Билл. — Коротышка и в правду стал каким-то чересур странным. То бишь, страннее, чем обычно. В последнее время он принялся часто запираться в своём кабинете, часами изучать мудрючие книжонки, когда думал, что его никто не видит. Чует моё сердце, он что-то задумал. *** Абсолютная тьма и чудовищный холод сменились на приятную прохладу осенних равнин Мораг-Дуина. Андвар сдёрнул медальон, прикрывший его от потустороннего мороза, и с наслаждением вдохнул родной воздух. В мире существовало лишь два непримиримых лагеря в вопросе лояльности к любого рода порталам. Одни очень высоко их ценят. Другие же ненавидят всей душой. Гном относился к последним и был крайне рад, что переход успешно завершился. Перед гномом возвышалось монструозное сооружение, на фоне которого он смотрелся как кудлатый декоративный пёсик, вставший рядом с боевым офирским слоном. Цитадель Бариндур, древняя огромная крепость, смотрелась оплотом, вырубленным титаническим скульптором из куска скалы. Гигантские стенные блоки из зеленовато-серого камня с узкими окнами бойницами были лишь нижним уровнем твердыни. За массивными стенами виднелись узкие, тонкие и высокие шпили, окрашенные в бордовые тона и служившие чем-то вроде сторожевых башен. Самым величественным сооружением была башня, напоминающая вколоченный в центр сооружения столб. Чёрная, гладкая, блестящая, словно высеченная из цельного куска базальта. Огонь мерцал в немногих окнах, а зубчатая вершина подобно когтистой короне будто царапала ночной небосвод. Андвар помнил, что эту вековую башню некогда возвели возле отрога Огненных гор, видневшихся за цитаделью, ещё не утратившие былую славу Народ Моря. А поскольку эльфы не видели смысла возводить оборонительные сооружения, то когда остроухие выскочки уступили эти земли людям, те построили вокруг башни уже саму цитадель, а заодно огромный тракт, соединяющий Минраль-Талас и ещё несколько городов Анориала с соседним королевством Гардарант, жителей которых эксплуатировали сначала враны и эльфы. После чего и сами анориальцы стали использовать их как рабочую силу да вытягивать ресурсы из плодородной почвы этих земель. В итоге многим жителям Гардаранта удалось построить огромные корабли и бежать от фактически рабовладельцев через гигантские реки, соединявшие внутреннее море с Великим океаном, а сам тракт со временем был оставлен. И причина была крайне банальной — у крепости появился новый и не самый доброжелательный хозяин. Именно к нему сейчас спешил Андвар. Опасливо оглядываясь, гном пошёл по узкому мост мосту прямо к огромным воротам. Его присутствие уже заметили дозорные, трубившие в сигнальный рог. Лязг отворяемых врат, и через некоторое время Андвар увидел, как в проёме стали появляться силуэты, за которыми виднелся длинный чёрный коридор. — Кто это там прыгает из портала и скребётся в темноте?! — крикнула одна из фигур мерзким шипящим голосом. — Гони пароль и цель визита, а то парни сверху превратят тебя в дикобраза! — Андвар Регин, с восточного побережья! Прибыл с крайне важным докладом Хозяину! — Это с каким же таким важным докладом? — насмешливо прошипел голос. — Бежишь сообщить, что наконец-таки вырос хотя бы до человечьего отрока, в награду за охрану гроба гладкокожей принцесски? Привратники ящеры и лучники на стенах разразились издевательским смехом. — Ладно, братцы, пропустите его! Он из наших! Скорчив оскорблённую мину, гном продолжил шествие по мосту. Шутки, явно подслушанные вранами у пленных краснолюдов, всегда его бесили. Особенно из уст высокорослых (на фоне гномов) рас. Когда Андвар добрался до ворот, его встретил огромный тёмный коридор, ведущий в недра крепости, и ведро мерзко пахнущей жижи, которой один из вооруженных копьём вранов облил гнома с ног до головы. — Что за хрень, курва ваша мать! — закричал окончательно возмущенный Андвар, выплюнув струю жидкости, случайно попавшую в рот, и принялся яростно протирать глаза. Вокруг гнома образовалась малоприятная лужа. — «Гибель шпионов», малыш, — просипел вран, оставив ведро в сторону. — Изобретение хозяина, смывающее любую иллюзию и нейтрализующее вражеские чары. В последние месяцы анориальские разведчики усилили контроль над своими западными границами, и наша равнина находится под усиленным надзором. Или ты предпочёл бы по старинке? — чешуйчатая харя ящера мерзко оскабилась. — Чтобы тебя раздели до последней тряпки и проверили при всём воинстве? Андвар нервно сглотнул и помотал головой. Желание возмущаться испарилось вместе остатками храбрости. — То-то же, — хмыкнул привратник. — Отведи его наверх, — приказал он другому врану, что держал факел. Главная особенность Браиндура состояла в том, что снаружи крепость казалась совершенно необитаемой. Так как все перемещения осуществлялись под землёй. На защитные стены и дозорные шпили, соединенные сетью тоннелей, вели специальные лифты, позволяющие воинам мгновенно оказаться на поверхности. Так что любая армия, решившая взять твердыню штурмом, сначала столкнулась бы с натиском лучников и боевых чародеев на высоченных стенах. И даже если каким-то чудом им бы удалось пробиться к окованным сталью воротам, которые недавно пересёк Андвар, то им пришлось бы зачищать многоуровневый подземный комплекс. Магические светильники излучали не так уж и много света. С учётом размеров крепости и образа нынешних обитателей это не добавляло месту гостеприимности. Гном и ящер шли через просторные залы, по которым перемещались целые отряды вооруженных вранов. Одни тащили машины и орудия, используемые для осады. Другие катили тачки полные копий, мечей, арбалетов и прочих средств ближнего и дальнего боя. Высота потолка позволяла некоторым ездить верхом, так что всадников на боевых конях здесь тоже хватало. Душок стоял тот ещё. Ярусом ниже был арсенал, где и хранилось всё необходимое для защиты Бариндура, под чутким наблюдением непрестанно дежуривших вранов. Однако не только хранилище для оружия дополняло этот уникальный комплекс. Темницы без окон, в которых содержали или захваченных в плен солдат, либо, что куда чаще, кметов-невольников, угнанных в рабство в ходе набегов на анориальские деревушки. Практичные ящеры не обращали внимания на возраст и пол. Так что мрачные и холодные помещения пронизывали стоны мужчин, крики женщин, плач детей. Некоторым из них, судя по голосу, не было и года. Жестокие тюремщики, специально назначаемые из самых беспощадных вранов, использовали материнский инстинкт, как одно из средств манипуляций над жертвами, чтобы сделать их более податливыми. Затхлый воздух просто дрожал от атмосферы страданий. Под самой главной башней простирались ещё более глубокие подземелья, полные тайн и запутанных коридоров, вырытые неизвестно кем и невесть когда. Здесь, во мраке неведомых глубин, ещё древние враны обнаружили страшных сущностей и ненасытных монстров, удерживаемых от опустошения мира только неизвестной, но очень мощной магией. В наши дни только новый Хозяин последних выживших ящеров этого мира осмеливался спускаться в эти таинственные преисподнии. С нижних этажей комплекса доносились звуки работы кузнечных мехов, наковален и передвигаемых из одного тоннеля в другой баллист, огненных скорпионов. Андвар догадывался, куда и при помощи чего враны их передвигают. К северу от Бариндура находился отрог Огненных гор, куда враны прорыли огромный тоннель, ведущий к главному арсеналу их войска. Мобильно организовать передвижение тяжелого вооружения под землёй, не привлекая внимания анориальских разведчиков, было просто нереально. И тут ящерам пригодились исследования Раффара Белого. Легендарный чародей был изобретателем хитроумного способа использования осадных орудий при помощи магии: создать портал в непосредственной близости от запускающего снаряд орудия, выход которого будет направлен на цель — например, укрепления или целый город. Таким образом атакующий избавлен от необходимости как-либо наводить орудие, а снаряд гарантированно попадает в место назначения, минуя укрепления и самым неожиданным для защитников образом при помощи портала. Данная тактика получила название «Месть Раффара», которую нынешний хозяин крепости доработал — его порталы позволяли моментально перемещать сами орудия и даже батальоны живой силы с места на место или из подземелий на поверхность, повышая мобильность армии. — Учти, Владыка Саргадол сейчас развлякается с одним нежнокожим, так что не обоссысись, как увидишь, — сказал Андвару вран, когда они миновали несколько переходов и добрались до платформы, ведущей в центральную башню. — Всё-то этому колдунишке надо было знать. Свою репутацию в глазах цеховников обелить хотел. Но теперь, хе-хе-хе, — гадко захихикал ящер. — Теперь Хозяин найдёт ему должное применение! Вран дёрнул рычаг. Механизм заскрежетал, и платформа двинулась вверх. Подъём не занял много времени, и оба представителя самых древних рас продолжили путь. Внутренний интерьер башни поначалу напомнил Андвару убранство ныне уничтоженной Tor Lara — тот же длинный черный коридор за аркадой, те же ряды кариатид. Хозяин вранов явно не скупился на чары пространственного расширения, что объясняло, как такие апартаменты помещались в не таком уж и широком шпиле. Он хорошо помнил этот стиль, ведь в годы Северных Войн, будучи ещё молодым клерком в Новиградском филиале банка Вивальди, гном помогал экспедиции, организованной молодым, но многообещающим магиком, в исследовании эльфийского некрополя. Позже тот же чародей, чьё имя он успел подзабыть, щедро профинансировал одно его маленькое предприятие в обмен на помощь в изучении печально известной Aen Hen Ichaer. Людям эльфы, по очевидным причинам, перестали доверять, а вот собрату нелюдю, да ещё и представителю весьма миролюбивой расы, они (по словам чародея) могли и открыть несколько секретов. В итоге так всё и вышло, но выведанная гномом информация тому колдуну уже не очень-то пригодилась. Насколько помнил Андвар, магика и его коллег обвинили в сговоре с Нильфгаардом, а потом вообще взорвали вместе с тайным убежищем где-то в Эббинге, незадолго до заключения Цинтрийского мира. Только вот как его всё-таки звали? Именно из-за этих знаний, накопленных с тех времён, на него вышел тот, кого враны именовали Великим Зверем. И вот уже почти шесть лет он вынюхивал по его поручению всё о Львёнке из Цинтры. По-началу он вообще не понимал в чём смысл этих поисков, ведь каждой собаке известно, что бывшая цинтрийская княжна уже двадцать лет является супругой Эмгыра вар Эмрейса. И только благодаря внезапно появившемуся союзнику, весьма удивившему даже Зверя, Андвар добился каких-никаких успехов. Последним штрихом было убедить Торговую Корпорацию организовать найм судна Фабио якобы для перепродажи в Новый Свет хаакландского арагонита и амеллского мрамора, а на самом деле обеспечить прибытие настоящей Цириллы на запад. Нежданный информатор сообщил, что пепельноволосая ведьмачка, предпочтившая охоту на чудовищ взамен нильфгаардского престола, весьма сблизилась с мореходом и наверняка захотела бы посетить новые земли. Ему оставалось лишь дождаться прибытия ведьмачки, а дальнейшее его уже не касалось. Что бы Зверь и этот холёный эльф не затеяли в отношении девушки, Андвар не желал больше в этом участвовать. Даже если Саргадол подомнёт под себя весь континент и воссоздаст империю вранов, он от этого только выиграет. — Дальше иди один, — пробурчал ящер, опасливо поглядывая на дверь, ведущую в главную комнату башни. — Я вернусь забрать то, что от тебя останется, — оскалившись, вран пошаркал обратно к лифту. Андвар ухватился за колотушку и постучал пять раз в определённом порядке. По ту сторону кто-то бежал. Щёлкнул замок, и дверь отворилась. На порог выглянул измождённого вида бледный человек, одетый в тёмную мантию с мехом из черно-бурых лисиц. Водянистые глаза вперились в гнома с немым раздражением. — Снова ты? — Не трать моё время впустую, Гримр! — пролаял взволнованный гном. — Я узнал всё, что ему нужно и хочу наконец… — Ой, даже не вздумай снова начинать это дерьмо, — скривился человек, названный Гримром, и позволил Андвару войти, после чего снова закрыл дверь на замок. — Иди давай быстрее! Гном не заставил долго себя упрашивать и почти бегом ринулся к лаборатории, где практически безвылазно пребывал Зверь. Миновав главную комнату с двумя алтарями, Андвар пересёк хранилище с редчайшими алхимическими ингридиентами и жилую зону. С поразительной для его роста скоростью предприниматель поднялся по витой лестнице. Распахнув очередную дверь, Андвар влетел в ярко освещённую лабораторию. Немаленькое помещение вмещало в себя книжные шкафы, столы с громоздкими стёклами, заполненными чем-то баночками, ретортами, колбами, трубками. На одном таком среди линз, шипящих и бурлящих перегонных кубов лежал изогнутый клинок с оголовьем в виде драконьей головы. Андвар моментально распознал в нём зерриканский скимитар. У левой стены стояли центрифужные пробирки в человеческий рост. В центре комнаты водрузили садистского вида стол, на котором, опутанный фиксирующими ремнями, лежал молодой мужчина. Его одежда была разорвана, на обнаженном тщедушном теле зияли отвратительного вида раны. Измазанное слезами и слюнями лицо, с чёрными кругами под глазами и редкой сизой бородёнкой, выражало невыносимую муку. Увидев Андвара, парень заскулил и попытался вырваться. Не успел коротышка отдышаться, как рядом с ним раздался голос: — Мои поздравления, Андвар! Гном с криком отскочил от возникшего из ниоткуда угольно-чёрного силуэта. Семи футов ростом, с эбонитовой кожей и серой гривой волос, Разрушитель миров Саргадол возвышался над Андваром, как безлистый ствол дерева. Одежду он не носил, прикрывая пояс и ноги таким же чёрным, как и он сам дымом, струившимся прямо из области таза. Лицо с острыми чертами пересекала улыбка. — Фух… вы напугали меня, повелитель — выдохнул гном, поднимаясь с пола. — По глазам вижу, с какими вестями, ты ко мне явился, мой дорогой друг, — сказал Саргадол, не сводя со слуги взгляд янтарных глаз. — Похоже, вопреки опасениям, твоя крайне спорная идея привести к нам правнучку маленькой Лары при помощи нильфгаардских торгашей всё-таки сработала. — Да, вы правы, повелитель, — пролепетал Андвар. — Вот, позвольте, — гном судорожно открыл футляр и вытащил завёрнутый в трубочку пергамент. — Это она. Выглядит точь-в-точь, как описывал эльф. Разрушитель взял пергамент, развернул его и стал разглядывать портрет девушки с аристократичными чертами лица и шрамом на левой щеке. Над рисунком Андвар работал несколько часов, дабы не опустить ни одной детали. — Великолепно, — с довольной улыбкой сказал гному Великий Зверь, не отрываясь от изображения на пергаменте. — И вправду напоминает малышку Лару… Интересно будет глянуть на реакцию Шиадаль. Пленник на столе снова громко застонал. Саргадол положил портрет на стол и приблизился к привязанному. — Повезло тебе, дорогуша, — склонился он над побледневшем от ужаса несчастным. — Таких превеликих лжецов, как этот, я, пожалуй, и не встречал, Андвар, — усмехнулся он гному. — Каждое, ты не представляешь, каждое его слово приходилось обчищать. Видимо, он сам в какой-то степени уверовал в собственную ложь, — тоном учёного пробормотал Разрушитель. — Ничего нового, хозяин, — ответил гном как можно более уверенным тоном. — Я честно долго терпел его бессвязный бред о том, как его, видите ли, обидели, унизили, и публично опорочили! — Саргадол потрепал пленника по нечёсаным патлам, словно собачонку. — Пришлось поступить круто, чтобы добиться правды. И стоило применить внутренний огонь, как он, наконец, рассказал всё, что было! Представляешь, наш гость и свора таких же недоучек из Бан Арда собирались убить последнего представителя порченной крови Фальки, дабы не допустить исполнение некоего пророчества Aep Grogheespeath. Слышал о таком? — И не только я. По всей империи об этом судачили, — поморщился гном. — В Городе Золотых Башен его называют не иначе как Ересь Блаженного Иоанна из Ард Каррайга. Мол, как исчезнет с земного лона проклятое семя Кровавой Фальки, так наступит Час Жары и Безумия. Миром будут править стихии Огня и Воздуха. Колодцы пересохнут, поля увянут. Волк нападёт на волка, эльф на эльфа, а выжившие не будут знать спасения от зноя. Они будут преследуемы ордами мамун, полудениц и суходлаков. Равновесие будет нарушено, а затем появятся чудовища Сод’дом и Гом’мора, спутники Безумного Бога. Ess'tuath esse! — дословно пересказал содержание пророчества Андвар. — Бред, к тому же неоригинальный и безграмотно коверкающий Старшую Речь, — резюмировал Разрушитель, которому видно наскучило упиваться страхом пленного колдуна и потому он снова приблизился к пергаменту. — Кто-то явно захотел скосить под Итлину. — И, тем не менее, обязан сказать, что группа неизвестных чародеев действительно совершили попытку покуситься на жизнь супруги Эмгыра, — приободрившись, доложил Андвар. Кажется, хозяин был в хорошем настроении, и всё могло закончиться для него более чем хорошо. — Юных недоумков поубивали, а императрица исчезла с территории Нильфгаарда, и Белое Пламя намерен лично возглавить поиски. Эх, никогда не понимал идиотов, —изображая скорбь, покачал головой Андвар. — Ведь вар Эмрейс наверняка после такого увеличит финансирование Охотников на чародеев, созданных ещё при Узурпаторе. Будто Охоты на ведьм Радовида мало было! — Одно слово — люди! — процедил Разрушитель. Из каждого звука сочился яд глубокого презрения. — Но, как видишь, одного несостоявшегося убийцу, я успел перехватить для себя, — посмотрел на прикованного Зверь. — Не давать же Эмгыру монополию на репрессии, правда? — Вот только, нашего маленького гостя, волновало не столько исполнение этого недопророчества, а обеление собственного имени в глазах чародеев. Вернее, того, что от них осталось после столь варварских гонений, — засмеялся Разрушитель. — В конце концов, нужно было убедиться, что он невольно не лишил нас ключевой детали в исполнении столь грандиозного плана. А заодно проверить лояльность внезапно образовавшегося хитрого друга, — забарабанил Саргадол чёрными пальцами по столешнице. — Хотя, я ему всё равно не очень доверяю. Теперь остался завершающий штрих, как говорят художники. — Позвольте спросить, повелитель? — робко поинтересовался Андвар и, получив утвердительный кивок от собеседника, продолжил: — Я выполнил всё, что от меня требовалось. Я доставил девчонку на континент, а заодно подтвердил правдивость сведений, которых вам предоставил эльф, — гном указал на пергамент с портретом. — В общем, — облизнул он пересохшие от волнения губы, — Я очень вам благодарен за щедрое финансирование Купеческой гильдии и те чудные штуки, подаренные моему клану в Тир Тохаире, особенно их поразил меч Хеймдалля. Вы бог, на которого должны равняться, куда там Мелитэле и Lyfia! Но очевидно, что дальнейшие ваши планы на девушку меня не касаются. А потому, могу ли я окончательно вернуться к исполнению своих профессиональных обязанностей? — Неужели тебе, даже не интересно, какую участь я приготовил малышке Цири? — от улыбки Разрушителя всё нутро жадного гнома задрожало. — Ни за что не поверю, что нет даже праздного любопытства. — Повторюсь, это меня уже не касается! — из-за нервов голос гнома граничил с криком. — Я выполнил свою часть сделки, когда привёл её сюда, а вы, когда помогли мне расширить бизнес. На большее, прошу прощения за дерзость, я не подписывался. И я действительно не горю желанием знать, что вы намерены сделать с бедняжкой, хотя и догадываюсь, — Андвар боязливо покосился на стол с пытающимся вырваться магом. — Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь. Заодно и советь сильно мучить не будет. Великий Зверь тихо засмеялся, не разжимая тонких губ, и покачал головой. — Уважаю твоё здравомыслие, Андвар. Так что с радостью отпущу. — Ох, премногая благодарность, повелитель! — гном сложил ладони в молитвенном жесте и отвесил поклон. Не медля, он быстро пошагал к двери. — Но лишь тогда, когда поведаешь мне кого Цирилла привела вместе с собой, — все ещё улыбаясь, сказал материализовавшийся рядом с дверной ручкой Разрушитель, чем снова приблизил Андвара к панике. Гном бешено мотал головой от стола с инструментами к двери. Саргадол же только что стоял там, а не рядом с ним! — А-а-аа…эр-р-ри, — залепетал торгаш, в попытке справиться с ознобом. — Ф-ф-абио… с ней плыл только молодой Фабио! Как бы… это его судно… так что не удивительно… — Насчёт него я в курсе. Вот только мои пташки из Фабиолы напели, что в городок незадолго до Цириллы прибыл некий ведьмак, Геральт, кажется, — растягивая слова, произнёс Саргадол. — И что-то я не помню, чтобы приглашал на огонёк приёмного отца девчонки. Во рту у Андвара уже не осталось влаги. Колени трясло так, будто у коротышки начался тремор. Сил хватило лишь изобразить искреннее недоумение на лице. — Ты же не думал, дорогуша, что я доверю такое дело исключительно тебе? —Великий Зверь даже не пытался скрыть издёвку в голосе. Он походил на огромного кота, налакавшегося сливок и прижавшего маленькую носатую мышку. — Э-э-эт-то в-всего л-лишь пр-простой в-ведьмак! — с трудом выдавил посиневший от ужаса Андвар. — Ч-ч-то он м-может сделать п-против бога?! — Простой ведьмак, серьёзно?! — оскалился Разрушитель жемчужно-белыми острыми зубами, резко контрастировавшими с оттенком кожи. — Тот самый простой ведьмак, первый клинок Севера, что снял проклятие с принцессы стрыги, изгнал джинна из Ринды и зарубил Короля Дикой Охоты. И самое главное, связан незримыми узами Предназначения с нашей пепельноволосой особой. Сомневаюсь, что его появление в Фабиоле чистая случайность. И это если забыть его талант, выражаясь вульгарно, заговнить любую задумку недругов. — Клянусь, даже в Старом Свете, я никому не рассказывал, что с Фабио поплывёт ещё и девка! Ведьмак уверял, что прибыл поохотиться на монстров, только и всего! — гном медленно отходил от двери. Саргадол наступал. Пленник на столе заёрзал ещё интенсивнее, не оставляя попыток освободиться от ремней. Но никто не придавал этому значения. — И всё же, ты предпочёл умолчать об этом, — продолжал наступать бог. — А ведь я приказал докладывать о любых, даже самых незначительных мелочах. Андвар упёрся об железную ножку пыточного стола с привязанным магом. Саргадол сильно наклонился, вперив взгляд в жертву. Бог и гном почти соприкасались носами. — Так что, Андвар, посиди-ка пока у меня в башне. Скоро Шиадаль и другие хладнокровные во всех смыслах господами отправятся за девчонкой, и молись, чтобы ведьмак не доставил ей хлопот. Если всё пройдёт безупречно, то ты спокойно вылетишь отсюда, как откупоренная пробка от винной бутылки. Двери лаборатории с грохотом распахнулись. Дохнуло холодом. В помещение вбежал закутанный в тёмное Гримр. Вид у него был как у человека, прогулявшегося по морозу, что было весьма странно, ибо в крепости было достаточно тепла, да и снаружи царила осень. — Повелитель! — поклонился он хозяину. — Прибыла Королева Зимы с всадниками. У неё важные сведения и боюсь не самые приятные! — Что за сведения? — обернулся Саргадол к Гримру. — Говори! — Группа солдат, что выкрала ту самую реликвию из Илсмира, была перехвачена предателями в Гариадоре. Отряд уничтожен, а альшбанд исчез. Изменников было трое, но куда они потом направились неизвестно. — Кто нёс ответственность за переправку амулета в Бариндур?! — практически прошипел разъярённый бог. — Да вот этот оторванный от реальности дегенерат! — тыча пальцем на гнома, без промедлений ответил Гримр. — А ведь я пытался донести до него мысль о необходимости поставить хотя бы парочку боевых магов для защиты! Но, как и любой сопливый, жадный нелюдь, он предпочёл удариться в отрицание, мол «не стоит привлекать не нужное внимание!» — передразнил он Андвара. — Не стоит привлекать внимание, да? — медленно проговорил Саргадол. Разрушитель издал звук, напоминающий порыкивание крупной кошки. Бог за шкирку схватил гнома, притянул его к себе и с рёвом распахнул рот. Лицо чудовищно преобразилось, превратившись в львиноподобную морду, а зубы (особенно клыки) существенно увеличились. Андвар пронзительно завизжал. Саргадол впился коротышке в лицо. Брызнула кровь. Гном отчаянно замолотил руками и ногами, в борьбе за жизнь, но хватка божества была прочнее любых тисков. Воздух вокруг них стал дрожать, а тело Андвара дымиться как при нагреве. К типично лабораторным запахам спирта и формалина, прибавился тошнотворный аромат смеси палёной плоти и гниющего трупа. Приглушенные крики медленно утихали, а сопротивление жертвы слабело. Пар от тлеющего заживо Андвара, стал втягиваться в пасть Разрушителя. Отвернувшийся от мерзкого зрелища Гримр, невнятно бормотал молитвы и не мог увидеть, как руки привязанного к столу пленника запылали не хуже раскалённого металла, буквально плавя сковывающие чародея ремни. Маг воспользовался исходящей от Саргадола энергией и преобразовал её в огонь, увидев шанс спастись. Дымящиеся фиксаторы наконец-то поддались, и израненный молодой человек вывалился со стола. В этот миг Разрушитель оторвался от мумифицировавшейся жертвы. Львиная морда снова трансформировалась в человеческое лицо, и бог с наслаждением выдохнул. Скучающе осмотрев безвольно обвисший высушенный трупик гнома, Саргадол отшвырнул его. Тлеющее тело Андвара шлёпнулось рядом с огромными пробирками. — Не очень приятный привкус, — пробормотал бог, поводив чёрным языком по зубам. — Впрочем, чему я удивляюсь? — Больше ты ко мне не прикоснёшься! — заорал вырвавшийся маг, выставив перед собой скимитар. — О, получилось сбросить оковы? Ну-ка, — принюхался Саргадол и ухмыльнулся. — Балуемся огненной стихией, молодой человек? — А знаешь, чем это чревато для неподготовленного адепта? — божество материализовалось уже за спиной пленника и положило руки на его плечи. — Не подходи! Не подходи, убью! — отпрянул недоучка, неуклюже молотя скимитаром воздух. — Ну так давай, тычь! — осклабился Саргадол, разведя руки, будто намеревался заключить чародея в объятия. Ответом послужили лишь судорожные всхлипы. — Что, гигант мысли, не можешь? — ещё шире ощерился бог. — И ты ещё собирался кого-то там убивать. Смотри, как это делается, щенок! Стремительно Разрушитель притянул скимитар вместе с владельцем и вонзил клинок себе в живот чуть выше пупка. Лезвие глубоко вошло в чёрную плоть, но Саргадол даже не поморщился. Магик вытаращил глаза и в немом крике широко раскрыл рот. Бог усмехнулся и надавил ещё сильнее. Гримр увидел, как острие скимитара вышло под левой лопаткой хозяина. Чародей панически затрясся. Капли пота падали с кончика носа и бородёнки. Саргадол наклонился к нему и зашептал на ухо: — Даже меч Хеймдалля или серп Нийи не помогли бы тебе. Ничто в бескрайних просторах Универсума не способно причинить мне хоть какой-либо вред, хотя многие пытались. Среди них были такие, которых ты и мизинца не стоишь. Дважды несостоявшийся убийца понял, что его мочевой пузырь не выдержал, и по ноге побежала горячая струя. Саргадол опустил взгляд. К пальцам ноги бога добралась жёлтая лужа. Увидев кто поднимался по лестнице, Гримр поспешил отойти подальше. В лабораторию вошла высокая эльфийка в белых одеяниях. Волосы, падающие на плечи и спину, и кожа были в тон одежде. Светящиеся голубые глаза, недоумённо разглядывающие открывшуюся картину, переливались как кристаллики льда. С появлением гостьи тало прохладнее на несколько градусов. — О, Шиадаль, как неловко получилось, — усмехнулся Саргадол, выдернул из тела меч и шваркнул взвизгнувшего от боли чародея прямо в лужу его же урины. Затем вытер голую подошву стопы об обрывки одежды пленника и этой же ногой использовал беднягу как половую тряпку, после чего пинком отбросил к окну. Чародей свернулся калачиком и зарыдал под неприязненным взглядом Гримра, весёлым — Саргадола, и брезгливым – Шиадаль. — Забери этого червя, Гримр, и подожди на нижнем этаже, — приказал бог. — Мне его убить? — Гримр обежал стол, заломал руки плачущему колдуну и потащил несчастного к выходу. — Или отдать на потеху ящерам? — Вели тюремщику дать ему десять плетей, и пусть проваливает, куда глаза глядят, — отмахнулся Саргадол. — Более бесхребетного и беспринципного смертного ещё поискать надо. — Нет! Не надо! Нееет! Аааааа! — безрезультатно пытался выскользнуть пленный. Бессвязные вопли сотрясали нижний этаж башни, пока лифт не уехал вниз. — Сколько пересадок в телепортах пришлось совершить? — повернулся бог к древней Знающей. — Две. И достаточно непростых, признаюсь, — ответила эльфийка. — С какой скоростью распространяется Пурга? — Мозги некоторых Dh’oine достаточно эволюционировали, чтобы распознать неестественно быстрое изменение климата. Их чародеи уже начали принимать меры, но надолго они не сдержат её распространение. Если бы сокровище, которое прятал Оберон, не перехватила горстка изменников, межпространственные штормы можно было бы создавать не только на Крайнем Севере, но и в других уголках мира. — Мне уже доложили, что ответственных за похищение и доставку амулета убили возле Гариадора. Крупных поселений кроме Фабиолы там нет и предателям больше некуда податься. В предместьях их на раз-два вычислят. — И ещё, в ходе первой пересадки мы столкнулись с судном какого-то dh’oine, они почти достигли Пурги. Прекрасная возможность напитаться энергией после потраченных сил. — Это хорошо, лишние глаза нам пока ни к чему. — Хочешь, чтобы я приказала ребятам навестить городок? — Нет, ты отправишься туда вместе с ними. К тому же, у тебя теперь есть дополнительная мотивация, — Саргадол вручил Королеве Зимы пергамент с нарисованной девушкой. Знающая долго рассматривала портрет, но её лицо оставалось непроницаемым. — Да, черты Лары при желании отыскать можно, — сказала она наконец. — Но если жемчуг вывалять в свином навозе, то он больше никогда не станет безупречно чистым, как не пытайся отмыть. Саргадол усмехнулся, кинул взгляд на лежащий неподалёку труп, небрежно махнул рукой и тело охватил огонь. — Скоро девчонка выполнит, наконец, своё Предназначение, и ты спокойно смоешь пятно позора со своей родословной, — сказал он. — А я осуществлю то, что должно. *** Яростный ветер выл на равнинах. Клинки молний разрезали почерневшее от туч, насланных безжалостным божеством, небо Мораг-Дуина. Чёрные врата снова отворили. Из тёмного чрева крепости выскочили девять всадников, оставляющие за собой инеевый шлейф. Они сделали эту ночь холоднее. Сверчки и лягушки перестали петь в окрестных болотах. На мертвенно-белых жеребцах, с рогатыми букраньонами на голове, восседали всадники в скелетоподобных доспехах. Глазницы стальных масок призраков светились голубоватым огнём. Во главе кошмарной кавалькады скакала вечный предводитель призрачного отряда Королева Зимы. Её белые волосы снежной лавиной развевались на ветру. Охота на Ласточку началась.