«Зачем я не птица, не ворон степной, Пролетевший сейчас надо мной? Зачем не могу в небесах я парить И одну лишь свободу любить?
На запад, на запад помчался бы я, Где цветут моих предков поля, Где в замке пустом, на туманных горах, Их забвенный покоится прах.
На древней стене их наследственный щит, И заржавленный меч их висит...»
М.Ю.Лермонтов «Желание»
Каждый раз, становясь на носу корабля, рядом с бушпритом, Цири всматривалась в горизонт и наслаждалась ароматами свежего морского воздуха. В течение всей недели пребывания на борту «Элариэль» она проникалась атмосферой свободы и приключений, с которыми у девушки ассоциировался океан ещё с детских годов, проведённых на Скеллиге. Ветер забирался в каждую прядь её волос, пробуждая в ведьмачке спокойствие и уверенность. Глаза Цири исследовали бескрайнюю голубизну, словно пытаясь открыть все тайны и загадки морской бездны. В такие минуты она забывала о невзгодах, с которыми сталкивалась на Пути, погружаясь в мир, полный свободы и неизведанного. Сегодняшний рассвет, отражавшийся мириадами великолепных бликов на морской глади, также заставил Цири проникнуться неподдельным благоговением перед природой родного мира за возможность наслаждаться её красотой. В голубом небе раздавались крики чаек, а вдали уже виднелись зеленоватый берег, силуэты портовых домишек и мачты пришвартованных судов. — Ну, вот и Фабиола. Единственное наше поселение в этих полных тайн краях. И то лишь отчасти, так как местных здесь тоже полно. Девушка повернула голову. Погруженная в себя, она не заметила, как подошёл Фабио. — А кто здесь наши? — спросила Цири, вслушиваясь в плеск воды за бортом. — Уже почти двадцать лет мы все, вроде как, нильфгаардцы. Но ты лучше меня знаешь, как всё на самом деле. — Я прекрасно тебя понимаю, — грустно улыбнулся Фабио, пригладив растрёпанные ветром каштановые кудри. — Ты видела все три Великие Войны. И Падение Цинтры, — с сочувствием добавил мореход. — Мне самому неприятно лицезреть обратную сторону политики империи о переселении нильфгаардских колонистов на наши земли. Ассимиляция, как это они у себя называют. Но я тебе так скажу, Цири, — продолжил Фабио и взял ведьмачку за руку, — Моё сердце, и не только моё, осталось верным независимому Северу, который ты и я помним из своего отрочества. Внутри нас по-прежнему живут память о Темерии, Редании, Лирии и Ривии — местах, где мы были свободны. — Вижу, ничто не умалит твой дух, Фабио, — улыбнулась Цири. — Но, насколько я знаю, Темерия почти сразу получила статус вассального королевства, как Туссент. Вам повезло несколько больше, нежели остальным провинциям. — Думаешь, Фольтест или Наталис, будь они живы, допустили бы, чтобы серебряные линии топтали сапоги чёрных? — глубоко вздохнул Фабио. — Принцесса Анаис поддерживает хорошие отношения с Эмгыром, но Белое Пламя уже не молод. И, как поговаривают, в столице зреет новый заговор. — А откуда у тебя такие сведения? — лукаво прищурилась Цири. — У меня ещё остались связи со старым Джианкарди, — усмехнулся Сахс-маладший. — А у него есть свои пташки в Торговой Корпорации. Цири, — посмотрел он ей прямо в глаза, — мы знаем друг друга уже много лет, и я отлично вижу, что тебе не всё равно. Твоё сердце по-прежнему бьётся за свободный Север, как и моё. Команда корабля начала рифить паруса. Корабль потихоньку замедлял ход, приближаясь к порту. — Возможно, ты прав, Фабио, — по-дружески обняла ведьмачка морехода. — Спасибо, что напоминаешь мне о нашем общем доме. «Но, увы, он уже никогда не будет прежним», — подумала девушка, и перед её глазами пронеслись лица близких. Геральта, Йеннифэр, Фабио, бабушки Калантэ, дядюшек Весемира, Эйста и Краха… Мистле. Тех, кто всё ещё с ней. И тех, кого уже нет на этом свете. Ведьмачка моргнула и отёрла ладонью лицо. Не хотела, чтобы Фабио видел выступившие на глазах слёзы. Примерно через час «Эариэль» пришвартовалась в доках Фабиолы, влившись в ряды других величественных судов. Помимо имперских флагов, Цири разглядела жёлто-красные квадраты Ковира и Повисса и даже синего коня в жёлтом ромбе на голубом фоне — цвета Офира. Пока Фабио договаривался о чём-то с напыщенными мужчинами, по фигурам и цвету лиц, напоминающих Цири свиней в париках, нежели членов Торговой Корпорации, ведьмачка сошла с борта, ступив на деревянный мостик, ведущий в портовый район. Её окружала толпа из снующих туда-сюда моряков и купцов. Отовсюду доносились скрип дерева, крики чаек, голоса переговаривающихся людей. Продравшись через столь разнообразный люд, Цири поднялась по ступенькам и стала внимательно осматривать первое поселение жителей восточного Континента на новых землях. Портовый район Фабиолы, города, названного в честь её друга, выглядел живописным и уютным. Небольшие здания были построены в разных архитектурных стилях. Цири казалось, что здесь сплелись в симбиозе знакомый дух Нильфгаарда и неизвестные ей образы. На некоторых домах угадывался и лиственный мотив эльфов. От созерцания её отвлёк отделавшийся от купцов Фабио. — Лучше не отходи далеко, Цири, — на поясе Сахса-младшего висел меч в ножнах из шкуры василиска, а за плечи первооткрыватель закинул мешок с поклажей. — Фабиола только кажется небольшим городком. За последние лет пять она немало разрослась. — Полагаю, ты лучше знаешь, куда нам следует идти? — уточнила Цири, двинувшись рядом с Фабио вглубь города. — Нам нужно найти гостиницу «Золотой дракон», — рассказывал Фабио, ловко лавируя меж прохожих. — Она находится почти в сердце города. На самом деле её трудно пропустить: характерный фасад привлечёт внимание любого путника. — Очень уж знакомое у него название, — сказала Цири, с трудом отрывая взгляд от домов, украшенных скульптурами и резными узорами. Эти мотивы, как догадывалась ведьмачка, символизировали нечто величественное, но давно утерянное. Но вот что? — Это я его так назвал, — ответил Фабио, пропуская фуру, запряжённую лошадьми, которых нещадно подгонял бранными словами не вполне трезвый возница. — Идею подсказала мне госпожа Йеннифэр, когда поведала про историю с охотой на золотого дракона. — Включая тот момент, когда они с Геральтом провисели над пропастью? — Цири вовремя увернулась от яблока, которым один мальчишка пытался попасть в другого сорванца, после чего оба с визгом исчезли в глубине аллей и улочек. — А ты знаешь, что в итоге дракон пересчитал всем охотникам кости? — Поэтому я и дал такое название, — засмеялся Фабио. Фабиола был городом контрастов. Он казался динамичным и шумным, но в то же время был средоточием тишины и покоя. Здесь построили как деревянные и кирпичные дома, так и утончённые резные фонтаны, да живописные парки и сады, где можно было отдохнуть от суеты. Улицы были полны жизни. Колорит в Фабиоле находил свое отражение в разнообразии местных жителей и их делах. Эльфийские артисты и музыканты выступали во дворах и площадях, дабы сотворить искусством музыки нечто невероятное. Ремесленники-краснолюды с гордостью демонстрировали свой товар, выставив на прилавки уникальные произведения искусства. Смуглокожие офирцы соблазняли прохожих ароматами свежей выпечки и специями. Естественно, друзьям попадались и нильфгаардские послы, окружённые закованными в чёрные доспехи копейщиками с крылатыми шлемами. Солнце почти достигло зенита, когда Цири и Фабио миновали узкие улочки, и вышли к изысканным аллеям, окружённым цветущими деревьями, листья которых отливали золотом на солнце, что говорило о вступающей в силу осени. — Кстати, Фабио, — продолжила Цири, поправив меч за спиной. — А почему ты дал кораблю эльфийское название? Мореход на минуту задумался, а затем сказал: — Знакомый моего отца был учёным. В своё время он обогатил Оксенфуртскую библиотеку старинными эльфийскими рукописями. Он полжизни посвятил их расшифровке, надеясь углубиться в тайны и историю Aen Seidhe. Во времена Охоты на ведьм я исследовал Долину Понтара и меня занесло в университет Оксенфурта прежде, чем его закрыли. За минувшие годы я проникся их культурой, мудростью и силой. — А когда я открыл эти земли, — продолжал Фабио, — мне посчастливилось познакомиться с одним эльфийским воином. Он не из Народа Гор, но это оказалась даже лучше для меня. Для нас обоих, — голос и выражение лица Фабио странно изменились. — Мне уже интересно, кто же он такой, — сказала Цири, заметив перемену в поведении друга. Но Фабио не спешил отвечать. — Он был одним из лучших воинов своего народа, — в конце концов заговорил Сахс-младший. — Но из-за нескольких….неудачно принятых решений его изгнали. К тому же в своей последней битве он получил серьёзные ранения, чуть не стоившие ему жизни. Его спасла дочь, и он уже шестнадцать лет живёт в этих землях, разорвав все нити с прошлым. — Поначалу у нас получалось не очень, — улыбнулся Фабио воспоминаниям. — Но затем мы помогли друг другу, — мужчина остановился и выудил из-под камзола большую серебряную брошь в виде хищной птицы с распростёртыми крыльями. В брошь был вставлен камень, который светился голубоватым цветом. Цири подошла ближе. Камень был настолько красив, что девушка не удержалась и слегка коснулась его пальцами. Фабио смотрел на подвеску с глубокой грустью. — И я, и он поняли тогда, сколь многое не осознавали, — Фабио сжал брошь и глубоко вздохнул. — Но нет предела возможного, ведь так? — посмотрел он на Цири. — Особенно для силы любви. — Ты что, влюбился в его дочь? — улыбнулась девушка, догадавшись о чувствах первооткрывателя. — Фабио, негодяй, ты почему не говорил мне, что встретил кого-то?! — Цири хлопнула растерянного друга по спине. — Хах! — покачала головой ведьмачка. — Теперь ясно, почему ты назвал судно именно так. И что твои плавания продиктованы не только лишь экономической выгодой, — не отрывала взгляд от друга Цири. — Поздравляю, Фабио! Правда. Я рада, что ты нашёл своё счастье. — Благодарю тебя, Цири, — проговорил он негромко. — Ты права, мне стоило тебе во всём признаться, но я и сам ещё не уверен… — Если ты не уверен, то не вводи в заблуждение девушку, — с осуждением сказала Цири, но, сразу смягчившись, продолжила: — Ты же знаешь, что я всегда готова помочь и не только с убиением чудищ. — Я знаю, Цири, — ответил Фабио, опустив глаза, и убрал брошь. — Ты всегда поможешь, и я очень ценю это. Но в моём случае не всё так просто. Она эльф, а я человек. Она проживёт столетия, а я могу и до сотни не дотянуть. А потому не хочу, чтобы Элариэль напрасно вкусила горечь утраты, связав свою судьбу со смертным. Вспомни историю Лары и Крегеннана. Цири крепко сжала плечи Фабио. — Не спеши бездумно разрывать нить судьбы, дурачок, — изумрудный взгляд ведьмачки пронзал всё его естество. — Я не знакома с Элариэль и её таинственным отцом, но от этой броши, — указала на украшение Цири, — исходит магическая аура, а значит твоя возлюбленная и её родич явно знакомы с магией. Уверена, они найдут способ продлить тебе жизнь. К примеру, каким-нибудь эльфийским аналогом эликсира Ортолана. — Ты имеешь в виду знаменитый Альраунов декокт? — в глазах Фабио заискрил огонёк любопытства. — А ты давно его пьёшь? — С семьдесят второго, как вступила на путь ведьмака. Но если ты тоже решишься, то будь максимально осторожен. В Беллетэйн Цири исполнилось тридцать шесть лет, но она по-прежнему сохраняла облик двадцатилетней девушки, ни капли не изменившись с момента, как стала охотиться на чудовищ. Эльфийские гены позволяли бы ей сохранить внешнюю молодость и до пятидесяти, но всё же их уже было мало, и Дар Лары не спасал от естественных процессов. Поэтому ведьмачка старела бы как обычный человек. Йеннифэр, с полного одобрения Геральта, стала поить приёмную дочь мандрагоровым зельем, которое принимали чародеи, дабы остановить естественные процессы. Вначале девушке было непривычно, но со временем она стала замечать результаты воздействия декокта на организм. Её кожа оставалась упругой, даже мимические морщинки стали менее заметными, а энергия и жизненная сила били ключом. Её сила и ловкость увеличились, а раны, полученные в многочисленных сражениях, стали заживать быстрее. Ведьмачка стала более устойчивой к болезням и вредным воздействиям окружающей среды. Поэтому, благодаря эликсирам, Цири смогла брать заказы на самых опасных монстров этого мира, скоростью и быстротой реакции не уступая наставникам-ведьмакам. Впоследствии Цири заметила, что зелье имеет не только физические, но и психологические эффекты. Ведьмачка стала более спокойной и уверенной в себе, её мысли стали яснее. Но не все было так просто. С появлением новых сил и возможностей, у девушки начали появляться и новые проблемы. Зависимость. В какой-то момент девушка стала опасаться, что долго, вопреки словам Йеннифэр, действие зелья не продержится, и ведьмачка стала употреблять его сверх меры. Ровно до того момента, пока её не настигла интоксикация прямо во время охоты на императорскую мантикору. Цири спаслась только благодаря своим способностям. А потом её ждали полтора месяца лечения в Ковире под присмотром Йеннифэр и ежедневные лекции, в свойственной для вредной чародейки манере, о неумении контролировать свои прихоти. Девушка быстро осознала, что не имеет права злоупотреблять Альрауновым декоктом, иначе последствия могут быть непредсказуемыми. В итоге она стала бережно дозировать эликсир, чтобы не повредить свое здоровье. Благодаря мудрости Йеннифэр и собственной решительности, мандрагоровое зелье стало для Цири не только способом остановить процессы старения и улучшить навыки, но и ключом к собственному самосовершенствованию. Оно помогло ей обрести второе дыхание, достичь новых высот и стать тем, кем она мечтала быть — настоящей ведьмачкой, способной защитить своих близких и найти собственное Предназначение. — Значит, есть какой-то риск? — выслушал подругу Фабио. — Примерно как с фисштехом, — Цири убрала с волос упавший от ветерка листик. — Но я думаю, что у эльфов есть более совершенный метод изготовления таких снадобий. — Возможно… О! — Фабио указал пальцем на дом, к которому они приближались. — А вот и «Золотой дракон»! Перед Цири раскинулось трёхэтажное здание с ребристой крышей, выбеленное известняком. Над лестницей, ведущей к входу, висела красная вывеска с изображением легендарной бестии. В отличии от надписей большинства гостиниц, не отличавшихся и малейшим намёком на эстетику, эта вывеска была выполнена с профессионализмом. Цири не терпелось оценить внутреннее убранство заведения. За порогом трактира путников встретили гул множества голосов, а также дружелюбная и гостеприимная атмосфера. Интерьер был оформлен в стандартном стиле королевств Севера доимперской эпохи. Обеденный зал занимали мощные деревянные столы и массивные стулья. Всё это освещалось масляными фонарями, а в воздухе витал аромат блюд местной кухни. И чьих-то сушащихся портянок. — Фабио! — из недр зала донёсся чей-то высокий голос. К друзьям подбежал седой, богато одетый коротышка, рост которого был лишь чуть больше трёх футов. Большие заострённые уши и очень крупный длинный нос говорили о принадлежности карлика к древней и благородной расе гномов. — Дорогой Фабио, ну наконец-то! — гном и мореход крепко обнялись. — Я уж подумал, что ты попал в шторм или того хуже, наткнулся на кракена! — Ты как всегда делаешь много шума из ничего, Андвар, — отпустил гнома Фабио. — У отца моей близкой подруги, — указал мореход на Цири, — в Бремервооде есть знакомая сирена. Она дала мне оберег, поэтому её народ не потревожит наше судно. Да и сам я уважаю морской народ, и ты это отлично знаешь. Цири, это Андвар Регин, хозяин лучшего трактира в ближайшей округе. Но Андвар уже не слушал Фабио. Едва увидев Цири, он переключил всё внимание на ведьмачку. Гном, высоко задрав голову, осматривал её снизу-вверх и беспокойно заламывал пальцы. — Пепельные волосы, зелёные глаза… — едва слышно пробормотал он. — Всё, как он говорил. — Ты о чём, друг? — обеспокоился Фабио, глядя то на гнома, то на посуровевшую Цири. — Должно быть, кто-то рассказал вам обо мне, так ведь, господин Регин? — Цири скрестила руки на груди. — Д-да… Да, конечно, вы совершенно правы, юная мазель, — гном выудил надушенный платочек и вытер вспотевший лоб. — Остановился здесь пару дней тому грозного вида милсдарь и подробно мне вас описал. — Будет лучше, если вы мне сейчас всё расскажете, Андвар, — глаза ведьмачки недобро блеснули. — Разумеется, разумеется, — нервно раскланялся управляющий, уловив нотки угрозы в голосе девушки. — Но для начала, прошу за мной! — гном поманил их вглубь зала. — Вы с дороги и наверняка голодны. — Сердечно благодарим, Андвар, — улыбчиво ответил Фабио, следуя за хозяином трактира. — Я, как всегда, буду рад воспользоваться твоим заведением, да и моя бойкая подруга не откажется. Правда? — Сахс-младший глянул с укором на продолжавшую стоять на месте Цири. Ведьмачка демонстративно закатила глаза, но всё же пошла к свободному столу у окна, за который уже уселся гном Андвар. Не приглянулся ей хозяин трактира. Не нравились его угодливые манеры и странный взгляд, который тот с неё не спускал. Но утробное урчание живота напомнило девушке, что она уже неделю не ела горячего. И голод перевесил подозрительность. — Норик, метнись на кухню и позови Барбаса! — отдал распоряжение Андвар, обращаясь к рыжему служке, который нёс заказ соседнему столику, занятому малоприятно выглядящими заросшими типами. — Будет сделано, мастер Регин! — ответил запыхавшийся паренёк. Расставив внушительные кружки с переливающимся через края пенным напитком, Норик сразу же скрылся в глубине харчевни, ловко лавируя меж посетителей. — У тебя по-прежнему кухарит старина Билл? — поинтересовался Фабио — Конечно! Неужели ты думал, что я доверю это двоим разгильдяям? — Андвар небрежно махнул рукой в сторону ещё одного разносчика, похожего на предыдущего, как брат-близнец. — Разумеется, я мог бы договориться с кем-нибудь из своего народа или краснолюдами, но Билл в этом отношении незаменим! — гном гордо приосанился. — Вам должно знать, мазель э-э-э… — Цири. — Так вот, вам должно знать, что Билл Барбас — жемчужина «Золотого дракона», настоящий мастер своего дела! Каждое его блюдо — настоящее произведение искусства. Он умело сочетает ингредиенты, создавая неповторимые вкусовые композиции, вызывая восторг у самых искушенных гурманов! И всё это результат изучения древних рецептов кухни моих предков из Тир Тохаира, — ощерился гном, обнажив крупные желтоватые зубы. — Всё это очень любопытно, — сказала Цири без тени интереса. — Но ещё больше хотелось бы узнать о той персоне, которая описала вам мою внешность, но о которой ничего не знаю я. — Да, понимаю, — сразу стушевался гном. — Как я уже говорил, он прибыл пару дней назад. С мечами за спиной, волосы белы как творог, а уж глазища, ух… — Андвара передёрнуло от воспоминаний. — И у него очень специфическое чувство юмора. В Старом Свете я много слышал про таких, как он. — Он до сих пор здесь? — спросила Цири. — Или уже ушёл куда-то? Ведьмачка старалась казаться невозмутимой, но Фабио знал её давно и сразу заметил, что девушку охватило волнение. И он понимал причину. — Полагаю, вы с ним знакомы? — понимающе закивал Андвар. — Наверное, это даже к лучшему… — пробубнил себе под нос гном и закончил более внятно: — Да, мазель Цири, он по-прежнему в моём заведении. Снял комнату на третьем этаже, заплатив аж за месяц. Никак не пойму, что он собрался здесь делать столь долгий срок, но это не моё дело. — Вот тут вы совершенно правы, — Цири поднялась из-за стола. — Прости, Фабио, я поднимусь на минутку. Побудь пока здесь. Господин Регин, — вновь обратилась к гному девушка, — благодарю за гостеприимство, и не сочтите мой жест грубостью, но я должна разобраться в этом сейчас, — ведьмачка учтиво поклонилась управляющему и направилась на второй этаж. При осмотре обеденного зала зоркий глаз Фабио остановился на нескольких посетителях. Двое мужчин и женщина, одетые в тёмные поношенные робы, делавшие их похожими на аколитов. Все трое были обриты налысо. Несмотря на свою загадочность, они не привлекали к себе внимания толпы и держались в стороне от остальных гостей трактира. И мореход не заострил бы на них своё внимание (на странно одетых чудил он насмотрелся), если бы эта троица не приковала свои взоры к Цири, как только та пошла наверх. Когда ведьмачка скрылась за лестничным проёмом, аколиты стали оживлённо переговариваться, иногда кивая в сторону, куда поднялась девушка. Фабио, с интересом наблюдая за бритоголовым трио, наклонился к гному и осторожно тронул его за плечо: — Андвар, а это кто такие? Прислужники какого-нибудь из здешних божков? — спросил он, указывая на загадочную группу. Увидев их, управляющий не на шутку встревожился. Лоб гнома покрыла испарина, а с лица отхлынула вся краска. — Э-э-э… — промямлил он дрожащим голосом. — В лесу за городом обосновались какие-то чудные, — Андвар вытер лицо платком. — Мне говорили, что они пришли с северо-запада, со стороны королевства Ануриал. Вроде как король Дэйдред изгнал из столицы последователей тёмного культа. Я запретил им заходить в моё заведение, но похоже… — И ты говоришь об этом только сейчас? — удивился Фабио. — Во время моего последнего плавания ни о каких культистах в Минраль-Таласе и слышно не было. Ты мог бы сообщить об этом письмом или через доверенных чародеев Лан Эксетера, —продолжал упрекать обеспокоенного гнома Сахс-младший. — Если из-за них пострадают отношения между империей и Анориалом … — Не волнуйся, Фабио, я контролирую ситуацию, — затараторил Андвар и спрыгнул со стула. — Сейчас я доходчиво объясню, где их место. Нет, нет, ты сиди здесь! — жестом остановил он Фабио, увидев, что тот тоже поднимается. — Это касается только меня. Фабио оставалось молча взирать, как управляющий подходит к столику сектантов. Тусклый свет, источаемый фонарями, бросал призрачные тени на лица бритоголовых. Из-за этого казалось, будто их черты на мгновение менялись, словно притаившаяся в них таинственность буквально выходила наружу. Как только Андвар приблизился к ним вплотную, они тут же переключили всё внимание на него. О чём они разговаривали, Фабио услышать не мог, но видел, как лица аколитов исказились от гнева, а в глазах стояла неприкрытая ярость. Гном активно размахивал руками и указывал на дверь. В какой-то момент молодой человек стал опасаться, что культисты сейчас накинутся на управляющего, но от желания вмешаться его отвлёк мужской голос: — От души приветствую, милсдарь Фабио, — рядом стоял широко улыбающийся полный мужчина с внушительными бакенбардами и усами. — Билл, старый морской волк! — обнял путешественник трактирщика. — Сколько воды утекло? — Год и два месяца, мальчик мой, — добродушно засмеялся Билл. — Норик лялякнул, что господин Андвар звал меня? — Билл, раз уж мы наедине, то скажи-ка, — сменил тему Фабио. — Правда, что в Минраль-Таласе образовалась какая-то новая вера, которая не пришлась по душе Дэйдреду, и он сослал её приверженцев в ваши края? — Где эт ты услышал такие бредни? — румяное лицо Билла выражало неподдельное изумление. — Из белоградной приходят разные слухи, но ни о какой повёрнутой на вере шелупони я и близко не слышал. — Ну а кто же тогда эти типусы? — показал Фабио на незнакомцев. — Андвар меня уверяет, что это изгнанники, поклоняющиеся какой-то тёмной силе. Билл непонимающе посмотрел на одетых в чёрное аколитов, до сих о чём-то споривших с Андваром. — Фабио, прахом усатой бабули клянусь, я впервые их вижу, — почти шёпотом сказал Билл Барбас. — Возможно, они как-то связаны с друидами из Старолесья. Этим причудникам взбрело в башку, что мы уничтожаем э-экоз, — Билл нахмурился, пытаясь вспомнить нужное слово, — экзосистему, во! Мол, мы портим экзосистему в Гариадоре и потому поселились прямо в пуще за городом под предлогом «защиты первозданного леса». Придурки, — скривился Билл. — Эти чуханы очень на них похожи. — Возможно, ты прав, — задумался мореход. — Хм, как-то странно всё это. — Знаешь что, Фабио, — хлопнул приятеля по плечу Билл. — Кувшин хорошего вина снимет любые тревоги. Мне как раз привезли два бочонка «Белого Волка» из Туссента. — То самое, что вытеснило Эст-Эст на задворки истории? — улыбнулся Фабио, вернувшись за стол. — Ты не теряешь хватку, Билл. — Обижаете, милсдарь, — хохотнул трактирщик. — Без меня коротышка Андвар поил бы всех нашей кислятиной, которую мы, анорианцы, называем элем. — Гномы незаменимы в металлургии, но не в алкогольной продукции, — философски заключил Фабио.***
Жилые этажи трактира «Золотой дракон» контрастировали с атмосферой оживления и суеты обеденного зала. В противоположность харчевне, здесь царила иная гармония — тишина, умиротворение и уют. Каждый номер отличался своим собственным индивидуальным стилем и элегантностью, радушно приветствуя уставших путников, искателей приключений и тех, кто просто искал хоть минуту отдыха от бытовой рутины. Цири вошла в единственную комнату на третьем этаже. Ведьмачке показалось, что она попала, если не в королевскую опочивальню, то как минимум в покои князя. Величественная кровать с пуховыми подушками, медвежья шкура на полу, настолько огромная, что при жизни этот зверь, по оценке Цири, был в длину не меньше четырнадцати футов. Стены украшали элегантно оформленные картины, создавая ощущение комфорта и спокойствия. Всё в этой комнате было продумано до мелочей, чтобы удовлетворить даже самых привередливых постояльцев. Из окна комнаты можно было лицезреть не только загородный пейзаж, но и кусочек жизни, происходящей внутри его стен. Многогранная Фабиола, вечно движущаяся и меняющаяся, виднелась за оконным стеклом. Время шло своим путем, а снаружи мужчины и женщины, старики и дети, погруженные в собственные думы и мечты. За городскими стенами же простирались живописные леса, цветочные поля, а далекий хребет гор манил своей загадочной красотой, создавая впечатление неприступной твердыни, охраняемой древней, как мир, силой природы. Даже Цири, повидавшая за свою короткую жизнь множество пейзажей, на миг прониклась этой великолепной картиной. В такие мгновения ведьмачка представляла, как легендарный змей Уроборос заставляет время замедлить свой бег, чтобы позволить маленьким смертным насладиться каждой деталью прекрасных пейзажей родных миров. Как говорила матушка Нэннеке: «Даже самая могущественная магия не воссоздаст всю красоту и мощь природы, сотворённой великой Мелитэле». Городская суета и шум удалялись на задний план, предлагая забыть о проблемах и насладиться тишиной и спокойствием, которые дарят такие места. Все заботы и трудности людей и нелюдей начинают казаться столь мелкими и незначительными на фоне силы и величия первозданной природы. — Люблю видеть тебя счастливой, Цири, — за спиной раздался голос со столь знакомой хрипотцой. Обернувшись, ведьмачка увидела высокого мужчину с белыми, как молоко, волосами, собранными в хвост на затылке, и такой же бесцветной бородой. Одет он был в кольчужную куртку с элементами брони — воссозданный туссентским мастером ведьмачий доспех волчьего братства. За спиной висели не менее легендарные мечи. Один, как многие до сих пор верили, предназначался для людей, а второй для монстров. И лишь единицы знали, что оба одинаково хорошо режут как чудовищ, так и бестий в людском облике. Недолго думая, Цири быстрым шагом преодолела разделяющее их расстояние и заключила ведьмака в объятия. Геральт ответил тем же. — Интересно, кто научил тебя исчезать так внезапно? Возвращаюсь в Корво Бьянко, а на столе записка, содержание которой сводится к: «После Эквинокция отплываю с Фабио в Новый Свет». Ты опять застаёшь меня врасплох. — У меня был хороший учитель, — ухмыляясь ответила Цири. — Который оставляет юным девам письма и букетик цветов вместо прощания, а сам прыгает в окно. — Э-э-э-х, — вздохнул Геральт, тоже не сдерживая улыбку. — Даже раз в год, но Йен обязательно вспомнит наш первый неудачный год в Венгерберге. — Хах, но ты поступал так не только с Йен, — подмигнула Цири и присела на кровать. — Расскажи мне лучше, что привело тебя сюда? И как давно? Надеюсь, это не из-за меня? — Всё это непросто объяснить, — ответил Геральт, устроившись рядом. — Есть несколько причин, почему я здесь, и ты права, в числе прочего, это связано с тобой, Цири. — Судя по твоему виду, случилось нечто, выходящее за рамки привычной работы? — сдвинула брови Цири. — Я не видела тебя таким со времён Третьей Войны, когда мы предотвратили вторжение Aen Elle. За долгие годы Геральт научился держать эмоции на коротком поводке, и мало кто мог догадаться, что происходит в его душе на самом деле, даже если и заявлял, что читает внутренний мир ведьмака, как открытую книгу. От того, кто некогда занимался не только профессиональным истреблением нечисти, но и раскрытием заговоров и братанием с королями, требовались не только ловкость и мастерство в бою, но и способность скрыть свое истинное «Я». И беловолосый ведьмак достойно справлялся с этой задачей. Если речь не заходила о его близких. Вот и сейчас Геральт пытался выглядеть невозмутимо. Но его жёлтые глаза были омрачены тенью тревоги. — Помнишь семьдесят шестой год? Когда Йеннифэр помогала Трисс и Маргарите найти способы безопасно расселить чародеев, которые пережили Охоту на ведьм? В Ковире всем места не хватило, да и нильфгаардские послы оказывали давление на короля Танкреда. Слабовольный мудак пытался усидеть на двух стульях, а на деле всем занималась Трисс, как личная советница. И её тогда сильно выручила Фрингилья. — Зеленоглазая нильфгаардка? — уточнила Цири. — Да, она частенько бывала в Туссенте, навещала княгиню и её сестру, — ответил Геральт и потянулся к деревянной коробочке, лежавшей на кровати рядом с ними. На её крышке была руническая надпись на неизвестном Цири языке. Ведьмак открыл коробку, и девушка увидела, как он вынимает сушеный пучок сладкопахнущей травы и глиняную трубку. Запихав в неё немного растений, Геральт проделал пальцами знак Игни и листья начали тлеть. Ведьмак вдохнул дым через трубку, подержал немного и, прикрыв глаза, выдохнул, наполнив комнату душистым ароматом. Цири с непривычки закашлялась. — Что…кхе-кхе…что это за хрень, Геральт? — спросила Цири — Табачный лист, — ответил ведьмак и снова затянулся. — На нашем Континенте такого нет так же, как и таких вот зверюшек, — указал он трубкой на гигантскую шкуру. — Как мне рассказал владеющий данным заведением вертлявый гном, сей лист местные выращивают испокон веков. Между прочим, хорошо успокаивает нервы. — О-о-ой, Геральт, видел бы тебя сейчас дядюшка Весемир! — засмеялась Цири. — Не учи дедушку кашлять, девочка, — беззлобно парировал Геральт, процитировав друга Ламберта. — Старый я стал, волнуюсь много. — А-а-а, ну да, — Цири внимательнее пригляделась к шкуре и только сейчас обратила внимание на необычно короткую морду медведя и длину его лап. — А про это ты откуда знаешь? — Он беспокоил местных. Сначала таскал коров, потом прикончил несколько колонистов отсюда и из соседних деревушек. Я предложил свои услуги управляющему, он согласился без колебаний. Так уж вышло, что все убитые были его постоянными клиентами и приносили неплохой доход. — Сложно было? — заволновалась Цири и осмотрела ведьмака, пытаясь найти следы возможных ран. — Видок у него грозный. — В отличие от наших медведей, этот, похоже, создан исключительно для плотоядного образа жизни, — спокойно отвечал ведьмак. — Силёнок у него было будь здоров и рефлексы быстрые, зараза. Но недостаточно быстры против ведьмака. Он никогда не сталкивался с мутантами, и это стало его фатальной ошибкой. — Даже скеллигксие медведи на его фоне кажутся плюшевыми игрушками, — Цири перестала смотреть на шкуру бестии и поднялась, дабы приоткрыть окно. Уж очень непривычен был запах, исходящий от трубки Геральта. — Так как та нильфгаардка помогла Трисс и госпоже Рите спасти чародеев? — У Фрингильи ещё оставались связи в шпионском мире, — рассказывал Геральт. — Она отправила своего человека в Вызиму, спасти Филиппу из лап Виллимера, но было слишком поздно. — А Филиппа-то здесь причём? — удивилась Цири. — Я думала, что после разгрома Красных Всадников, она сбежала в Нильфгаард. Геральт задумался, сделал несколько затяжек и продолжил. — Она действительно какое-то время скрывалась в Виковаро. Через старых знакомых пыталась пробиться ко двору Эмгыра. Но вернулась на Север, когда поняла, что нильфгаардские маги не станут рисковать ради неё своей безопасностью, да и император не забывал о том, что именно она организовала Ложу. Но суть не в этом. Ещё когда она скрывалась от Радовида в эльфских руинах, Филиппа нашла несколько артефактов, книги, написанные Знающими ещё во времена Первой Высадки. Там, если мне не изменяет память, говорилось о порталах, которые позволяют путешествовать не только между мирами, но и на другие континенты нашего измерения. И вот, Филиппе пришла в голову идея переправить всех чародеев Севера за море. Хах, бывшая жемчужина Третогорского двора думала, что в западных землях нет разумной жизни, иначе эльфы записали бы обратное, — хмыкнул Геральт. — Собиралась основать независимое государство, полностью состоящее из чародеев, — процедила сквозь зубы Цири. — И что было дальше? — Филиппа спрятала эти рукописи до лучших времён, а когда Маргарита рассказала ей об их проблемах в Ковире, то Эйльхарт уцепилась за свой последний шанс. — Ещё бы! — крикнула Цири, топнув сапогом. — Опять под предлогом сохранения Магии она просто хотела вернуть утраченные рычаги власти! — Согласен, — хмыкнул Геральт и вновь выдохнул дым. — Вот только госпожа Эйльхарт позабыла, насколько слаб духом может быть король. Танкред посчитал политически невыгодным решением отпускать чародеев из своего королевства. К тому же, он не хотел портить отношения с Эмгыром и Анаис, которые имели зуб на нашу Сову. И он заковал её в двимерит, а потом сдал церковникам Вечного Огня. Когда человек Фрингильи нашёл Филиппу в застенках вызимского Храма, то она уже была при смерти. Но ничего не выдала Виллимеру. Цири мрачно опустила голову. Как бы она не относилась к Филиппе Эйльхарт за попытки воспользоваться её Даром в личных целях, но чародейка не заслужила такой участи. Она помнила, как жрецы в свекольных рясах торжественно оглашали подробности казни чародейки. Смерть Филиппы была принята как финальный акт в борьбе с магией и тьмой, неутомимо жаждущих погасить каждую искру благочестивых людских душ. — И что стало с теми древними свитками? — нарушила затянувшуюся тишину Цири. — Филиппа успела рассказать шпионке, где их искать, прежде чем скончаться от ран. — Как она вообще смогла пробраться туда и вернуться незамеченной? — Конкретно эта особа и не такое проворачивала, — усмехнулся Геральт. — И именно она порекомендовала Трисс своего друга из столицы, который тоже занимался вопросом порталов в другие земли. Ты ведь не была знакома с Глэдэльмером? — Помню Йен, что-то про него рассказывала, но лично я его не видела, — ответила Цири. — Он первый анориалец, вступивший на земли Старого Света. Нормальный был парень, да и как маг силён. Именно он продолжил замысел Филиппы, поскольку не одобрял политику в отношении северных коллег. В ходе своих исследований Глэдэльмер нашёл один такой портал на острове Инис Порхет. — Тот, который, если верить Лютику, населяют железные птицы? — поинтересовалась девушка. — Хах, Лютик трепло, и, как мы тогда выяснили, нафантазировал и в этот раз, — проворчал ведьмак. — По крайней мере, в отношении птиц. Однако на острове было полно других механизмов, назначение которых поставило бы в тупик даже самых искушённых учёных Старого Света. — Неудивительно, что Ламберт и Кейра решили остановиться именно там, когда отбили караван Dyn Marv и спасли уцелевших Котов. Как, кстати, у них дела с их Орденом Рыси? — Неплохо, насколько я знаю, — задумчиво ответил Геральт. — Если честно, я до сих пор скептически отношусь к идее Ламберта обелить репутацию Котов. Но будем надеяться, что всё у него получится. — Так вот, о портале на острове. Глэдэльмер сначала протестировал его, в том числе и на себе, и лишь затем рассказал о своих результатах Трисс и Маргарите. Юнец успешно переместился на другой континент, точнее на этот самый, как мы позже выяснили. — Но как он понял, что не ошибся и не очутился в другом мире, а то и в ином времени? Уж мы-то, Геральт, как никто другой знаем, как могут работать подобные порталы. — Глэдэльмер ориентировался на созвездия и какой-то прибор, очевидно привезённый из родного континента. Так что ни у кого не возникло и тени сомнения в успехе задуманного. Слишком долго к этому шли и слишком большую цену пришлось заплатить. Поэтому никто и не хотел подробнее исследовать найденный Глэдэльмером портал. — Как я понимаю, всё пошло не по плану, — закивала Цири. — И в чём была ошибка? — Как мы потом поняли, — вздохнул Геральт, — портал стабильно работал только если перемещал одного человека. А Глэдэльмер повёл за собой сразу дюжину. Ясен пень портал взорвался. Не все успели активировать защиту, поэтому взрыв унёс ещё несколько десятков жизней. Некоторых пришлось собирать по частям, как после Соддена. — Проклятье, Геральт, и ты мне рассказываешь об этом только сейчас?! — возмутилась Цири. — Ведь ты и Йен тоже там были и могли пострадать! — изливая избыток чувств, девушка стукнула наставника кулаком по плечу. — Потому что последовала бы предсказуемая реакция. Ты ещё плохо контролируешь свои эмоции, Цири — сурово отрезал Геральт. Его зрачки сузились в щели. — Расскажи я всё как есть, и ты наделала бы глупостей. — Однажды я уже чуть не потеряла вас, — с вызовом процедила ведьмачка. — Не хочу, чтобы это повторилось. — Я знаю, Цири, — сказал Геральт, взяв руку девушки. — Но ни я, ни Йеннифэр не жалуемся на снижение реакции. К тому же мы знали, на что идём. — Понимаю, — со вздохом успокоилась ведьмачка. — Но всё же, как эта история связана с твоим прибытием в Фабиолу? — В это будет трудно поверить, — Геральт снова взял в рот трубку. — А ты попробуй, — усмехнулась Цири. — Я знаю, что у тебя получится. — Хм, — ведьмак выдохнул облако дыма. — Не так давно Глэдэльмер вышел на связь через наши с Йен сны. После пяти лет молчания. — Ничего себе! — расширила глаза Цири. — То, что через сны могут общаться только онейроманты, я промолчу. Удивительно, что он сумел выжить после такой катастрофы. — У Йеннифэр тоже было много вопросов к нему, — согласился с дочерью Геральт. — Из его слов мы поняли, что он попал в другой мир, где магии практически не было, зато в изобилии водились наипаскуднейшие хищные твари. Из всей группы уцелел только он. К тому же время в том измерении текло иначе. Он утверждал, что пробыл там месяц и, мягко говоря, охренел, когда узнал, что для нас прошло пять лет. — Удивляюсь, что он вообще не свихнулся, — пробормотала Цири. — Ну и вот, после долгих расспросов, он сказал, что накопил достаточно сил, чтобы выбраться и даже указал координаты того места, откуда он вернётся в наш мир. Как ты понимаешь, портал находиться, рядом с Фабиолой. А точнее, в Старолесье, — Геральт показал на кроны деревьев, возвышающиеся над городскими стенами. — Что-то я не понимаю, — задумалась Цири. — Почему Глэдэльмер был уверен, что опять не ошибётся и не окажется, например, на дне океана или в тысяче футов над землёй. — Я не знаю, Цири, — ответил Геральт. — Это меня сейчас меньше всего волнует, так как Глэдэльмер, и не только он, рассказал мне весьма тревожные вещи. Геральт погасил трубку и убрал её обратно в коробочку. Бледное лицо ведьмака, украшенное неприятным шрамом, пересекающим лоб, левую бровь, глаз и часть щеки, выражало сильную тревогу, которую оказался не в состоянии заглушить даже табачный лист. — Похоже, что Белый Хлад вернулся, Цири, — коротко сказал он. Ведьмачка застыла в немом удивлении, не веря в то, что только что услышала. Белый Хлад — это древний катаклизм, предсказанный более трёх веков назад Знающей Итлиной, с которым она, не без помощи Аваллак’ха, уже давно покончила. Легенды рассказывали о его разрушительной силе и способности погубить всё живое на своем пути. И сейчас он возвращался? Сердце Цири забилось быстрее, когда она подумала о возможных последствиях. Знания о Белом Хладе были смутными и неполными, ведь веками никто не имел с ним дела. Но одно было ясно — если он действительно вернулся, то вся гамма миров находилась в опасности. — Геральт, — прошептала ведьмачка, схватившись за голову. — Глэдэльмер ошибся. Вот здесь точно, без сомнений! Я время от времени связываюсь с Аваллак’хом, и он уверял меня, что распространение Белого Хлада прекратилось. И не только в мире Aen Elle, но и в других тоже! — Цири, мне бы тоже очень хотелось в это верить, — устало ответил Геральт. — Но на это указал не только Глэдэльмер. Трисс тоже заметила климатические изменения. — Я ни о чём подобном не слышала. — Потому что это дошло до нас с Йен относительно недавно, — сказал Геральт. Залив Праксены замёрз пару недель назад. — Тем самым заблокировав все торговые пути в Понт Ванис, — поняла Цири. —Единственный незамерзающий порт Ковира. — Точно. А до этого в море подобрали потерпевшего кораблекрушение. Он представился как Артур Горим из Нойнройта. — Я его знаю, — фыркнула Цири. — Нильфгаардский конкурент Фабио. Слышала, что он его безумно бесил тот факт, что «какой-то нордлинг» опередил лучших имперских моряков, открыв эти земли. — Тогда всё ясно. Однако Фабио может не беспокоиться, ибо нильф покинул этот мир. — Он мёртв? Но как это произошло? — Последствия переохлаждения. Перед смертью, он успел отдать дневник, который просил вручить лично Эмгыру, чтобы предупредить об опасности. В его заметках говорилось, что в ходе экспедиции на Дальний Север, они столкнулись с необъяснимым явлением, — Геральт залез в карман и вынул смятый кусок пергамента. — Я сделал копию его последних записей. Ведьмак развернул пергамент и принялся читать вслух. Цири села поближе и тоже водила глазами по небрежно нацарапанным рунам. Стоящий на пороге мужчина скинул плащ и вручил его маман вместе с небольшим, но пузатеньким мешочком. «…Холод воды всё увеличивался и даже вёсла уже не могли выдерживать его. Петер и остальная команда говорили мало, и я их прекрасно понимаю. Снежинки продолжали падать и в обширных количествах. Огромная стена пурги вырисовалась над горизонтом и начала принимать более чёткие очертания. Я ни с чем не могу это сравнить как с безграничным водопадом, ниспадающим в море с какого-то огромного оплота находящегося в небесах. Исполинская завеса простиралась вдоль всей протяжённости северного горизонта. Странно то, что от неё не исходило никакого звука. Пару часов назад начала опускаться угрюмая темнота. Мы были почти целиком захвачены белым снежным дождём, который оседал на нас и на корабль и таял. Вышина пурги совершенно терялась в дымности и пространстве, а мы приближались к ней с чудовищной быстротой. Иногда из неё вырывались ледяные потоки ветра, колыхающие наши паруса. Темнота существенно увеличилась. Её умягчал лишь блеск воды, отбрасываемый от снежной завесы пред нами. Множество гигантских бледно-белых коней скакали вокруг корабля и над парусами, периодически исчезая из области нашего зрения. Ими управляли жуткие всадники в заиндевевших доспехах. В их криках на неведомом языке слышалось нечто угрожающее. Петер упал рядом с штурвалом. Когда мы к нему подошли, то поняли, что дух его отошёл. И теперь мы ринулись в объятия пурги, где образовалась расселина. Из него на наше судно спустился гуманоидный силуэт, закутанный в саван. Облик её говорил о принадлежности к великому эльфийскому народу. Льдисто-голубой взгляд неведомой девы, подобно двум факелам во мраке, заставлял мои ноги дрожать. А цвет её кожи и волос, в оттенке своём, являл совершенную белизну снега…», — Геральт закончил читать и взволнованно посмотрел в окно. Девушка не знала, как реагировать. Быть может, это было всего лишь проявление неизвестной магии, история, раздутая до непомерных размеров предсмертным бредом, спятившего от увиденного, Артура. Последние строки прямо намекали на расстройство разума. Или же Аваллак’х ошибся, и катаклизм действительно вернулся. И вместе с ним что-то ещё. А значит, необходимо было снова бросить вызов этому злу, объединив усилия со всеми, кто был готов бороться? Перед её глазами встали лица тех, кто всегда был рядом и мог помочь — Геральта, легендарного ведьмака, Йеннифэр, могущественной волшебницы, и множества других друзей, которые были готовы сражаться рядом с ней. Они не раз были на волосок от гибели, и без них она бы ни за что не стала той, кем является сейчас. И если Белый Хлад действительно вернулся, то она не имела морального права обрекать их на гибель перед столь древней и разрушительной силой. Цири понимала, что судьба миров снова висит на волоске, и это требовало от неё мужества и решимости. Сама судьба не давала ей забыть, что это бремя, доставшееся вместе с остатками генов легендарного предка останется с ней до конца… Но как же хотелось сбросить этот груз с плеч. Снова оглянувшись на ведьмака, сидевшего в мрачном раздумии, Цири приняла решение. — Геральт, если слова Глэдэльмера и эти ковирские слухи подтвердятся, то я не оставлю вас. Однажды я уже столкнулась с этим лицом к лицу и, если понадобится, сделаю всё возможное, чтобы остановить его! Ведьмак встал и крепко обнял воспитанницу. — Я уважаю это Цири, но ни за что не стану требовать такую цену, — слегка изменившимся голосом сказал Геральт. — Особенно, если толком не выясню, с чем мы имеем дело. — Но мы оба знаем того, кто сможет помочь, — ответила Цири.***
На Фабиолу опустилась ночь, и город преобразился. Улицы, ещё до недавнего времени шумные и оживлённые, теперь пустели и погрузились в молчание. Казалось, будто время остановилось, предоставив лишь скупые световые точки, которые разбрасывались по длинным аллеям и переулкам. Воздух пропитался ароматами цветов и деревьев. Городские фонари, испускавшие мягкое сияние, заманивали прогуляться по ночному городу. Ночное небо, переливалось крошечными звездочками, словно алмазным насаждением, затмеваемым лишь бледным диском луны. Цири, Геральт и присоединившийся к ним Фабио, по-прежнему находились в просторной комнате на верхнем этаже «Золотого дракона». В помещении царило приятное тепло от раскалённого камина, а атмосферу дополнял слабый, но приятный аромат неведомого чёрного напитка, разлитого в небольшие чашки, которые Фабио принёс с собой. По словам морехода, каскару (а именно так называлось питьё) изготавливали из размолотых зерён собранных с деревьев, растущих в Офире и Зангвебаре. Торговцы из этих стран стали массово поставлять этот товар на Север, Нильфгаард и Ануриал. Правда, если верить слухам, король Дэйдред велел запретить этот напиток, после того как недовольные жёны написали соответствующую петицию, жалуясь на нерадивых мужей, которые подсели на каскару и безвылазно сидели в трактирах. Весь этот длительный период они продолжали обсуждать дальнейшие действия, связанные с сенсационными новостями, которые ведьмак привёз из Старого Света. Когда Фабио поднялся к ним, Цири сразу же рассказала ему всё, что узнала сама. Геральт не возражал, так как тоже давно знал Фабио и согласился с тем, что произошедшее в Заливе Праксены и на Дальнем Севере может непосредственно коснуться и его деятельности. Естественно, первооткрыватель засыпал ведьмака и его ученицу вопросами, и им пришлось потратить уйму времени на введение морехода в курс дела. Параллельно троица разбавляла свои беседы историями из жизни. Фабио с удовольствием стал рассказчиком, поделившись с друзьями воспоминаниями о своих приключениях. Он описал, как путешествовал через необъятные просторы южных морей, встречая на своем пути морских существ и борясь с различными опасностями. Цири рассказала Геральту одну из своих историй, в которой она победила неизвестного ведьмачьим бестиариям монстра, выглядевшего как овальный бочонок темно-серого цвета с пятью пучками щупалец в основании, крыльями-мембранами на спине и головой в виде пятиконечной морской звезды с усиками-трубочками. Тварь успела прикончить экспедицию, исследовавшую подножье гор Амелл на наличие эльфских руин, прежде чем ведьмачка с ним расправилась. Геральт слушал внимательно, не прерывая молодых людей, лишь иногда вставляя комментарий. Разнообразие и масштаб приключений Цири и Фабио поражали его воображение, и он не мог не уважать, насколько сильными и решительными они стали. Но, в конце концов, они вновь вернулись к обсуждению их главной проблемы. — Ты знаешь, как я к этому отношусь, Цири, но сейчас я вынужден с тобой согласиться,— прокомментировал Геральт одну из идей ведьмачки. — Геральт до сих пор не доверяет Аваллак’ху, — шепнула Цири мореплавателю. — Тому Знающему, который был заколдован и потом помог одолеть Короля Охоты? —уточнил Фабио. — И который потом смылся, ничего не объяснив, — проворчал Геральт, поглядывая в окно. — Геральт, он же потом написал письмо, — парировала Цири. — В котором сказал, если вылить литры воды: «Спасибо за помощь, Зираэль, Aen Elle прекратят попытки вторгнуться в наш мир?», — Геральт спародировал привычку эльфа говорить монотонно и растянуто. — Мне до сих пор не перестаёт казаться, что Лис тогда нас, но в первую очередь тебя, просто использовал. — Геральт, ты забываешь, что именно Аваллак’х может подсказать об этой… Закончить Цири не успела, так как весь мир будто поглотила ослепительная вспышка пурпурно-белого света. Даже Геральта не спасли его искусственно изменённые глаза, и ведьмак прикрыл их ладонью. За вспышкой последовал импульс колоссальной энергии, пригнувший кроны деревьев и выбивший немало оконных стекол. Ведьмак мельком успел заметить гигантский столб фиолетового света, исходивший с небес и ударивший куда-то в чащу Старолесья, прежде чем исчезнуть подобно грозовой молнии. — Великая мать Мелитэле, что это за чертовщина?! — воскликнул Фабио, слезая с испуганной Цири, которую прикрыл своим телом от осколков стекла. С нижнего этажа трактира и в городе, уже доносились возбуждённые голоса. Вспышка и последовавший за ним импульс вызвали немалый переполох в городе. Геральт в этот момент проверил, как мечи выходят из ножен, подправил ремень на плече и направился к выходу. — Цири, Фабио, ждите здесь. Я иду в чащу. — Что ты задумал, Геральт? — вскочила с кровати Цири. — Должно быть, это Глэдэльмер, — обернулся на выходе ведьмак. — Столб света ударил куда-то в лес. А именно там, по словам Йеннифэр, и находится портал. — Я иду с тобой, — решительно заявила Цири. — Нет, — жестом остановил её Геральт. — Тебе лучше остаться в «Золотом драконе». Ты всё потом поймёшь. Затем ведьмак стремительно пронёсся по коридору. Вскоре утихли и его шаги на лестнице. Выйдя из трактира, Геральт увидел, что улицы города, освещённые светом уличных фонарей, заполняли взволнованные жители. Возбуждённые голоса, искажённые тревогой и интересом, разлились по городской аллее. Ведьмак слышал шёпот, слабые ропоты, невнятные слова. Но его цель находилась за пределами города, поэтому, недолго думая, Геральт продолжил путь, обходя немногочисленных горожан, стараясь не привлекать внимания. Он направлялся к западным воротам, за которыми начинался тракт в соседнюю деревушку и за ними же, находился прямой путь в чащу Старолесья. Ведьмак очень спешил и не заметил как за ним, скрываясь в тени улочек, следовали три фигуры одетые в чёрные робы.