***
«Ты для него никто! Ты лишний! Ты мешаешься! Как самонадеянно…ужас, и как можно так слепо надеяться?! Ты серьезно мечтаешь о взаимности, но твои мечты разбиваются осколками о реальность, тем самым причинная больше боли душе! Ты мазохист что ли? Когда ты вообще успел стать мазохистом?Как можно так глупо надеяться и причинять себе еще больший вред?Потом удивляешься, что твое побитое сердечко выебывается и начинает биться о твои тоненькие рёбрышки! Надежда умирает последней, так твоя надежда на что-то светлое сдохла уже в адских муках! И вдобавок ты постоянно ее воскрешаешь и делаешь только больней! Хватит мучить себя физически и морально! Ты ему не нужен,просто смирись!«-внутренний голос сходил с ума, строя различные кошмарные догадки, озвучивая самые болезненные мысли, матеря Шифра за его влюблённость. Перед глазами потемнело, цветы, которые пытались обвить руки и грудь через рубашку, начали выпускать шипы, напоминая, что, как бы разум не отрицал, чувства к Пайнсу, но они, черт возьми, есть. Сердце опять бешено бьётся. Билл хотел уже было отпроситься выйти, чтоб в мужском туалете откашлять всю боль кровью, и содрать хоть несколько ростков этих уже ненавистных, но таких любимых, белоснежных цветов. Но приступ не заставил себя долго ждать. На всю аудиторию послышался хриплый, сдавленный кашель. –Уильям Шифр, с вами всё нормально? -поднялся со своего места преподаватель иностранных языков, —может вам пойти к медсестре? Пироника, будь добра, проводи Шифра к медсестре.Всем остальным успокоится, и приступить к заданию. В коридоре гробовая тишина. Биллу не очень-то и хотелось начинать диалог, тем более с девушкой, которая несколько раз признавалась в любви: сначала в шутку, потом на спор, в последний раз она «по-настоящему» в него влюбилась.Доверия к такой особе понятное дело не было. -Кхем…ам.Билли? Ой черт, как же Билла бесила эта форма его имени.Даже челюсть свело от злости.Хотелось дать понять этой мадам в розовом, как правильно зовут его.Неужто за столько лет прошедшего знакомства она не может запомнить его имени? Бред. -Что? -резкий и хриплый ответ, так Билл пытался казаться дружелюбным, но выходило не очень. -Эм.хотела спросить, просто чистой воды любопытство! —ага, как же, так я ей и поверил, —а где ты купил такие необычные духи? Так интересно пахнет. -Нигде не покупал, мыло обычное. —отрезал Шифр. -А, понятно… А что с. -Хватит вопросов! Что за допрос? Я мог бы и сам дойти, нет, надо именно тебя мне в проводники! —взбесился Билл. Вдруг стало слишком тихо, брюнет даже не слышит биение собственного сердца. Дальше — больше.Оглушающий, резкий писк в ушах заставил Билла пошатнуться и схватиться за голову руками. Он ощутил падение, но боли от падения на каменные пол не почувствовал. Перепуганная Пироника казалась розовым пятном, всё смешалось в однообразную кашу.***
–Медсестра, что с ним? –Нормально, жить будет.Можешь возвращаться, скажи преподу, что на пары наш крашенный блондинчик сегодня точно больше не придет.Оклемается, я его домой отправлю.Можешь быть свободна. Дверь хлопнула за Пироникой. -М? -Билл дернулся от запаха нашатыря. -Нормально, просто обморок от переутомления организма.Жить пока будешь. –Пока.? –Кстати необычный аромат ромашек и роз, -медсестра подмигнула, –если не возражаешь, то ответь, когда началось твое ханахаки? Шифр моментом побледнел.Как она узнала? Неужели цветы пролезли под оверсайз рубашку? –Ты чего на меня уставился, будто у меня рога на голове и крылья за спиной.Пх, я в конце концов медицинский окончила, а ханахаки относится к самой опасной неизлечимой болезни в наше время.Не, не совсем неизлечимо.Просто отменить ханахаки практически невозможно.Да и как я погляжу, у тебя плачевное положение.Отвечать не хочешь, или цветы язык проткнули? –Несмешная шутка, –буркнул Билл. –Я знаю.Просто тяжело удержаться от черного юмора.Тем более на такой работе. –Пх, интересный из вас врач получится.Только хирургом не надо, а то такой юмор не оценят.Ханахки началось в середине августа, приблизительно две-три недели назад. –А я как раз на хирурга собиралась! Вот незадача, пхах. Стоп.Две-три недели назад?! И у тебя предпоследняя стадия ханахаки! Так быстро?! –Всё может измениться хоть за одну ночь, поэтому не удивительно.Погодите-ка, у меня предпоследняя стадия?! –Упс, слишком рано сказала.Тихо-тихо, успокойся, вот успокоительное! Тебе в сильном состоянии переутомления организма нельзя нервничать! Медсестра протянула ему таблетку и стакан воды.Трясущимися руками Шифр взял протянутые ему вещи, и запил таблетку залпом. –Ты наверное в курсе, что у ханахаки есть несколько стадий: —боли в легких, неизвестно откуда появляются постоянно кровоточащие раны и царапины, кашель, кровь из носа. —начинается кашель с цветами, еще большее появление ран, из ран появляются стебли с листьями. —Предпоследняя стадия: появляются розы любимого цвета носителя, с очень и очень острыми шипами.С изучением этой болезни пошло общепринятое поверье, что роза-это символ истинной любви.После выявилось, что может появляться второй цветок, не только роза, а любимый цветок носителя, но это в основном у тех, кто живёт в пустынях и в серверных странах.Но какой бы второй цветок не появлялся, на стебле начинали вырастать шипы, и эти шипы могут принести непоправимый вред.Ведь цветы, стебли и раны появляются сначала на шее и груди.А шея самое уязвимое после глаз.Только в конечной стадии —невзаимности, цветы начинают обрастать на всём носителе, пить кровь и забирать всю жизненную энергию.Самое страшное, что цветы зависят полностью от подсознания.Как бы сознание и здравый смысл человека не отрицал, не самовнушал себе, цветы знают истинные чувства.И поэтому реагируют настолько остро на любое упоминание своей любви, что лучше наложить на себя руки.А влюбленный не может не думать о своей любви, на то он и влюблённый.Из-за этого у тебя такой необычный запах –ты вспоминаешь свою любовь, начинаешь загоняться и прочее, а цветы реагируют.Твоим цветкам не нужно прятать эмоции и чувства от других, они не люди.Цветы не умеют врать, они знают что тебе нужно в данный момент. —И последняя стадия.Врачи называют ее ласково — до конечной.Здесь уже конечная станция, назад не повернуть, поэтому и называют конечной.При этой стадии абсолютно все бессильны.Если при первых двух еще можно излечиться, предпоследние стадия — словно ходьба то тонкому краю; а при последней невозможно, ведь «Любовь — болезнь… она овладевает человеком без спроса, внезапно против его воли — ни дать, ни взять холера или лихорадка…"©Тургенев. Это так, цитаты. Еще есть довольно эгоистичный приём –если любовь умирает, и у носителя первые две стадии, то ханахаки с вероятностью в 95,6% пропадает.Звучит очень высокомерно и эгоистично, но если не взаимно, то лучше смерть.Неважно кого. Это так сложилось у всех врачей занимающихся этой таинственной болезнью. Теперь о тебе. Ты сейчас ходишь по тонкому лезвию, тебе нужно сделать самое сложное, что есть в этом жестоком мире –сделать выбор между отпустить или любить до конца.По закону подлости третьего не дано. –И откуда вы столько знаете, вы же здесь только год работаете, да и медецинский оканчивали кажись в Пьемонте, –недоверчиво покосился на медсестру Билл. В ответ медсестра осторожно сняла шапочку и завила прядь крашенных в фиолетовый волосы, показывая правое ухо.Оно было странным, чутка надорванным.Билл пригляделся.Вокруг уха обвит стебель какого-то цветка сиреневого-фиолетого цвета.Орхидея.Маленькая, незаметная, вросшая в ухо. –Это же… –Да.Я в подростковом возрасте влюбилась.Полюбила.Но моя любовь покончила с собой на моих глазах, я ничего не могла сделать, хах.Этот любимый мудак очень долго планировал суицид, а я просто не сумела его остановить, помешать… Я смогла его опустить, хоть и далось мне это нелегко… Поэтому по плачевному опыту говорю –главное успеть отпустить.Это как не пропустить свою станцию, а иначе до конечной и не вернуться. –Видимо мне до конечной,-прозвучал на весь кабинет, словно похоронная мантра, хриплый, сдавленный голос, с очень горькой усмешкой, –а я глупо и слепо надеялся, что успею, но увы. Спасибо вам, но мне уже никто не поможет. Из кабинета он тогда вышел, словно призрак.