Я болен тобой

Злата

Сидя в кабинете Ильдара Юнусовича — опера средних лет, и ожидая его с запасами воды, так как все, что было в графине я чуть ли не одним махом выпила, все еще не могла прийти в себя. Решение обратиться в милицию не победили даже доводы Феди. Мол начнут копать, узнавать про меня, а мне нельзя привлекать внимание органов. Вот только я в школе на хорошем счету, не отличница и не комсомолка, конечно, но учусь хорошо, на олимпиадах по химии выступала, тяжелая ситуация с мамой, взрослый брат, что живет один уже давно. Обычная среднестатистическая школьница. Да каждая вторая такая же. А вот Феде попадаться нельзя, его сюда уже не раз таскали после каких-то побоищ, так что он просто подождал, пока мы не услышали спец. сигналы милицейских бобиков и быстро скрылся во дворах. Правда напоследок я заставила парня пообещать никому ничего не говорить ни об Олесе, ни обо мне, ни о моем решении. Мужчина вернулся и налив очередной стакан воды, поставил его передо мной. Он бегло ознакомился с тем, что успел записать с моих слов и протяжно выдохнув, поправил очки на переносице и застучал ручкой по столу, явно собираясь с мыслями. — Вот скажи мне, Злата, а куда ты шла, когда нашла тело? — вопрос показался мне странным, ведь я на него уже отвечала, но все равно повторила свой ответ, — а по моим данным, то ты прописана на улице Баумана, дом четырнадцать, квартира два. Район пусть и тот же, но улицы уж больно далеки друг от друга. Так куда ты шла? — Домой, — смиренно повторила я, но на этот раз немного уточнила, — к брату. — Видишь, уже новые детали всплывают, — удовлетворенно хмыкнул опер и повернул в мою сторону телефон, — звони брату, хочу и с ним побеседовать. — Он в Москве, — я начала совершенно теряться от подобного поворота диалога, — у нас мама сильно болеет, он сейчас с ней там. — То есть, ты проживаешь на данный момент одна? — а вот к такому вопросу я точно не была готова. Как-то у меня вылетело из головы, что я так-то несовершеннолетняя. — Сегодня второй день, — пожала я плечами, мол, а что такого, — брат на днях вернется. — Послушай, Злата, я понимаю… — Да это вы меня послушайте! — не выдержала я, понимая, что мужчина вознамерился и дальше говорить про меня, а не по сути произошедшего, — вы задаете идиотские вопросы, вместо того, чтобы дать мне все рассказать! — Ты уже все рассказала, — он кивнул на лист перед собой. — Там только часть, а потом вы ушли за водой, а вернулись и решили не свидетеля слушать, а всех собак на него спускать! — я поражалась, как можно быть таким ограниченным в восприятии фактов. А еще опер, блять. — А ты что-то еще знаешь? — совершенно не возмутился моими криками Ильдар Юнусович, видать у него такие посетители частенько бывают. — Да, знаю, кто убил, знаю, как выглядит убийца, даже знаю кому надпись на картонке адресована, — уже тише заговорила я, снова хватаясь за графин и стакан. Руки так сильно дрожали, что мужчина поспешил забрать у меня предметы посуды и сам все сделал. — Единственное, чего не могу понять, почему он грань перешел. — Я внимательно слушаю, — опер подался вперед и положив руки на стол и правда сосредоточил все внимание на мне. И я рассказала все. Почти все. Про Олю ни слова, начала сразу с того момента, где увидела его на остановке и услышала, как он представился чужим погонялом. Правда и тут приврала, просто придумав на ходу некого Карика, мол не раз слышала, как парня, что ездит со мной по утрам в одном автобусе так называли друзья. И мне стало интересно, почему человек называется чужим именем, вот и стала играть в детектива, поездила и походила с этим неизвестным по городу, а потом потеряла бдительность и он на меня напал. Рассказала, как отбилась и как получила ночной звонок от него, где меня назвали «Нэнси Дрю». И вот так плавно мы перешли к тому, что было написано на картонке. И если первую часть опер слушал с явным скепсисом во взгляде, то в конце откинулся на спинку стула и прикрыв глаза, протяжно простонал. Ему явно что-то не пришлось по душе. Ну извиняйте, блять, я тут тоже не на курорте. Следом он покивал сам себе и кинув лаконичное «жди», снова вышел из кабинета. В этот раз мужчина вернулся быстрее и привел с собой молодого парня в форме и я уже мысленно приготовилась к тому, что это художник и мне снова придется битый час описывать этого уебка. — Вот, Зотова Злата Андреевна, — Ильдар Юнусович махнул в мою сторону рукой, — по твоей части. Забирай и работай. Может и правда сможешь свои бредовые теории доказать. — Здравствуйте, — кивнул мне мент, — младший лейтенант — Гаврилов Михаил Игнатьевич. Прошу, пройдемся со мной. Теперь настала моя пора застонать от отчаяния. Меня так и будут перекидывать из рук в руки? Не желая повторять вообще все заново, я схватила исписанные лист опера и помахав ним перед глазами у сотрудников милиции, выдала: — Это я передаю младшему лейтенанту. Идет в комплекте со мной, так сказать. — Ой, уведи ее уже, — отмахнулся мужчина от меня, и парень учтиво открыл дверь, кивая мне на выход. Пройдя мимо дежурного, свернули в противоположный коридор от кабинета опера и был он каким-то очень уж разбитым. Тут явно требовался ремонт. А уж когда мы зашли в какую-то коморку два на два, да с тусклым освещением, скептически взглянула на моего сопровождающего. — Я полгода как тут работаю, — виновато улыбнулся Гаврилов, — ничего лучше мне предложить не могли. Вы присаживайтесь, хотите чего-то? Могу предложить чай и… воду. О, еще есть конфеты, хотите? — Не люблю сладкое, — отозвалась я, замечая книжные полки чуть ли не от потолка и до пола, — но воды лучше налейте. Слыша позади себя звон стекла, подошла к полкам и притронулась пальцами к корешкам книг: «Вопросы психопатологии и психотерапии», «Реактивные состояния в судебно-психиатрической клинике», «Справочник по психиатрии». «Расстройства личности», «Поведенческий анализ». Честно, то я будто не в кабинете у мента оказалась, а на приеме у психиатра какого-то. Крайне жутко. — А зачем вам все эти книги? — все же решаюсь я спросить и поворачиваюсь лицом к младшему лейтенанту. — К нам в академию иногда приходил доктор психологических наук и вел лекции, где рассказывал, как и в чем помогал милиции, — парень поставил стакан с водой на стол для меня, а для себя чашку с чаем, — он, кстати, помог в задержании Анатолия Сливко. Слышали о нем? — Нет, — я подошла к столу и села на стул, что дышал на ладан. — Ну и не стоит знать, — улыбнулся Гаврилов, усаживаясь за свое рабочее место, — страшный человек. Но я заинтересовался темой психологии, психиатрии и тому, как они могут помочь раскрыть неуравновешенного человека, что совершает те еще зверства в отношении людей. Видимо, Ильдар Юнусович увидел в вашем рассказе что-то такое, о чем я постоянно говорю и пытаюсь вложить в головы местным операм. Мне было бы очень интересно узнать, что вы такое ему сказали, помимо этих записей. — Расскажите про этого Сливко, а я вам свою историю, — выдвинула я ультиматум. Я прекрасно понимала, что меня спокойно могут сейчас щелкнуть по носу напоминанием, что я и так обязана все выложить, но меня заинтересовали слова младшего лейтенанта. — Столь юной девушке не стоит знать подробности, — ожидаемо заговорил парень, — могу лишь в общих чертах рассказать. — Давайте, — я аж подалась вперед от предвкушения чего-то интересного. — В 1965 в Ставропольском крае начался весь тот кошмар, что творил Анатолий Сливко. Он состоял в КПСС, в 1977 получил звание «заслуженного учителя РСФСР», значился «ударником коммунистического труда», избирался депутатом Невинномысского горсовета, вообще являлся местной знаменитостью. А жертв своих находил среди членов детско-юношеского туристического клуба «Чергид», которым и руководил. Он в игровой форме завлекал детей для снятия фильмов на свою камеру. Что делал, не скажу. Но за двадцать лет в такой игре приняли участие больше сорока детей. И только в конце декабря 1985 его арестовали, — на одном дыхании выдал Гаврилов. — Как-то не сильно и страшно без деталей, — заюлила я в надежде на хоть какую-то откровенность. — Злата Андреевна, я же сразу сказал, что только в общих деталях, — припомнил он, — а вы согласились. Так что теперь я весь во внимание. Кивнув, соглашаясь с его словами, я снова завела свою шарманку. Рассказала все тоже самое, что и тому оперу, разве что сейчас меня слушали очень уж внимательно и не сводили с меня пристального взгляда. По мере моего повествования Гаврилов хмурился, задумчиво прищуривал глаза, а в конце, когда узнал про «Нэнси Дрю», аж весь подобрался. — Вы что-то не договариваете, — покачал он головой, — человек не переходит от выдуманной личности к убийству, даже если его кто-то уличил в первом случае. Он ведь что-то еще сделал? Вы кого-то покрываете? Защищаете может быть? Злата Андреевна, поймите, я не смогу помочь, если не буду знать всей картины. Я замялась и потянулась к стакану с водой. На этот раз я пила довольно медленно, пытаясь решить для себя, стоит ли говорить остальную правду или это приведет лишь к вызову Оли в милицию, хотя она отпиралась ногами и руками от подобного. А еще я знаю про ту девушку с района хадишевских. С этим как мне быть? Федю я тоже не могу подставлять. — Давайте без имен, — вдруг предложил младший лейтенант, — просто говорите все, что знаете, но не конкретизируйте личности. — Одну девушку он попытался изнасиловать, познакомившись с ней так же под другим именем, — после его слов мне стало легче и я заговорила, — до нее тоже одну изнасиловал, по той же схеме. Я знаю только о двоих. — Допустим их было две, — задумчиво протянул парень, откидываясь на спинку стула и закусывая кончик ручки, — с третьей ему помешали вы. И унизили, когда отбились и сбежали. Отсюда и его звонок, он хотел найти ту, что не стала жертвой, что помешала ему удовлетворить его потребности и решил запугать. У него вышло? Что вы предприняли после звонка? — Вышло, — раздраженно фыркнула я, невольно поежившись от воспоминаний о том липком и давящем со всех сторон страхе, — я переехала к брату. — Переезд жертвы не поможет сойти на нет его желаниям, — продолжал он размышлять в слух и пялиться в потолок, — ее можно выследить. Разве что жертва никак не связана с новым адресом и носа на улицу не высовывает. Сейчас выходные, а значит он мог бы подождать какое-то время, зная внешность и примерный возраст жертвы, да прогуляться по школам. Но что-то его спровоцировало на убийство. И эта записка для жертвы. — А можно вместо «жертва» говорить «Злата»? — не выдержала я такой нагнетающей жути от его монолога, — а то вы будто меня уже похоронили. — А? — младший лейтенант вырвался из своих раздумий и с удивлением глянул на меня, а после моего повтора, кивнул, — да, Злата, можно. Итак, значит жертва… простите. Значит Злата смогла за эти пару дней чем-то спровоцировать его. Чем-то таким, что для него опасно. Что заставило его регрессировать от насильника до убийцы и все ради большего запугивания Златы. Что вы предприняли за это время? Что могло заставить преступника чувствовать себя в опасности? Это точно какое-то ваше действие. Ну или не ваше, но зацикленное на вас. Есть идеи? — Бля-я-я-ть, — протянула я, роняя голову на стол и громко ударяясь лбом о столешницу. Я поняла, что произошло. И поняла, что только я виновата в смерти Олеси. Пиздец! — Что?! — тут же воскликнул Гаврилов, просовывая пальцы мне под лоб приподнимая мою голову, — что вы вспомнили? — Без имен, идет? — шмыгнула я носом, глядя на парня и тот кивнул, — есть один парень, которому я нравлюсь, он состоит в группировке, в какой тоже не скажу, я ему рассказала о своей слежке и нападении, тот припряг своих и насколько я знаю, то они дружно отметелили двоих очень похожих на того человека. Если тот увидел подобное или как-то прознал, что на него вроде как охотятся… — То он испугался, — закончил за меня Гаврилов, — и решил действовать более решительно. Сейчас, сейчас. Младший лейтенант вскочил на ноги и ринулся в своим полкам, достал из угла какой-то тубус, а уже через минуту расстелил карту города на полу и попросил меня взять две кнопки, да указать где мой дом, а где я нашла Олесю. Вколов булавки в бумагу, поняла, что они и правда находятся далековато друг от друга. Парень поднялся на ноги и встал рядом со мной, разглядывая карту. — Психопаты не испытывают эмоций, а значит будь он им, то не испугался бы разоблачения, скорее просто бы сменил город, — снова заговорил Гаврилов, — но такая резкая смена уровня преступления, когда он отодвигает на задворки то, что ему приносило удовольствие, значит лишь одно, он зациклился на чем-то одном. И пока не достигнет цели, то есть Златы, то будет и дальше убивать, запугивая и требуя тем самым реванша, или ее ответного хода. Ему просто повезло, что он угадал с местом убийства. — То есть Олесю убили из-за меня?! — нервно воскликнула я, делая шаг назад и упираясь поясницей в стол, — из-за того, что меня есть кому защищать?! — Да, — даже и не подумал щадить мои чувства парень, а потом обернулся и на пару секунд закусил нижнюю губу, — только теперь я думаю, что он видит в вас не жертву, а соперника. Вы, Злата Андреевна, как я уже и говорил, унизили его, а в добавок натравили и целую группировку. Он чувствует себя загнанным зверем, но зверем, что до этого возглавлял пищевую цепь. И что бы вернуть свое лидерство пойдет на что угодно. С кем вы живете? — Одна, — ошарашенно выдала я, а на его непонимающий взгляд, прояснила, — мама в московской больнице, тяжелая болезнь, брат сейчас с ней. — Вы же несовершеннолетняя… — удивленно протянул он, — Ильдар Юсунувич не сообщил в ПДН? Но мое отрицание и заверение, что брат вернется со дня на день, заставило Гаврилова призадуматься. Пару минут он склонял голову то влево, то вправо, видимо взвешивая какое-то решение, а потом потянулся к телефону. Набрав какой-то короткий номер, прижал трубку к уху, а я не понимала, что собственно он задумал. — Майя… ой, простите, Ирина Сергеевна, — вытянулся по струнке Гаврилов, — позовите, пожалуйста… Майя Сергеевна? Здравствуйте. Это Гаврилов Михаил вас беспокоит. У меня тут несовершеннолетняя и очень важная свидетельница… нет, нет, семья есть, временно отсутствует мать и старший брат в связи с болезнью матери… да, да, я понимаю, протокол и опека. Но свидетельница правда очень важна для моего дела. Я не могу отпустить ее домой одну и… да нет же, не буду я ее задерживать, оснований нет! Майя Сергеевна, помогите, очень прошу. Я в долгу не останусь! Адрес? Да, записываю. — Парень стал судорожно искать на столе ручку, которая валялась на карте на полу и я подала ему ее. — Ага, записал. Заехать через двадцать минут? Без проблем. Младший лейтенант после звонка вывел меня на улицу и закурил, пока водитель, которого он прихватил по пути, прогревал машину. Я же с завистью на него смотрела. Меня пусть и допрашивали, но не обыскивали, так что две самокрутки все еще мирно покоились в моем кармане. И я бы тоже очень даже не отказалась сейчас выкурить одну из них. Успокоиться и привести мысли и нервы в порядок сейчас очень хотелось, но точно не при менте. Вот отвезут меня сейчас домой и я там точно накурюсь. Может даже обе сразу сдолблю. Вот только мне пришлось насильно забыть о Каннабисе, когда бобик притормозил около вывески «Отделение милиции по делам несовершеннолетних», а потом ко мне на заднее сидение и вовсе села женщина лет сорока в милицейской форме, но с красивой укладкой и легким макияжем. Гаврилов повторил адрес водителю и мы въехали на район Универсама, даже проехали мой дом, а когда машина остановилась около подъезда, указанного незнакомкой, мы втроем вышли на улицу. — Миш, говорю сразу, максимум три дня, — крайне серьезно заявила женщина, — свидетель не свидетель, но и у меня есть регламент к действиям. — Майя Сергеевна, — обратился он к ней и я поняла, что именно она та, кому он звонил из ПДН и напряглась, вслушиваясь в разговор, — это дело по моей части. Я понимаю, что времени мало, но даже за это я вам очень благодарен. Вы просто лучшая из сотрудниц… -Продолжишь и дальше в уши лить комплименты, я тебя нахуй пошлю с такими просьбами, — с улыбкой заявила она, — все, Миш, свободен. -Еще раз спасибо, — кивнул Гаврилов, а потом повернулся ко мне, — Злата Андреевна, я постараюсь сегодня за ночь все проверить, а завтра утром обещаю вас сопроводить в школу. -Нет! — моментально воспротивилась я такому повороту, — пока вы его не поймаете, я из дома, любого дома, ни ногой. — Хорошо, тогда я завтра приду и расскажу, что узнал и какой дальнейший план, — быстренько изменил свое мнение парень. На это я просто кивнула и когда Майя Сергеевна подхватила меня под локоть, утаскивая за собой, не могла понять, радоваться мне тому, что меня, как свидетеля передали молодому и неопытному парню, но зато с хоть какими-то прогрессивными взглядами, или мне готовиться к худшему из-за отсутствия у него компетентности. Поднявшись на третий этаж, женщина открыла дверь и любезно пригласила меня войти первой. Разувшись и сняв куртку, я согласилась на поздний ужин и попросив позвонить брату, получила в свое распоряжение телефон. Набрав заученный номер гостиницы Димы, наконец-то услышала голос родственника. Первым делом я поинтересовалась, что там по лекарствам, на что меня заверили, что у него все путем. Говорить о том, в какой я ситуации не смогла, так что просто снова соврала. Сообщила, что останусь на пару дней у Оли, так как ее бросил парень и теперь сама буду звонить ему по вечерам. Майя Сергеевна копошилась на кухне, а когда я зашла, благодаря ее за разрешение воспользоваться телефоном, то она вдруг пролетела мимо меня по коридору, но спустя пару минут вернулась и впихнула мне в руки какую-то вещь. Развернув ее, поняла, что это мужская футболка. Видимо ее мужа. — Принимай душ и я жду тебя к столу, — хозяйка квартиры впихнула меня в ванную комнату и показав, как включить горячую воду, оставила меня одну. Мне было настолько неловко принимать душ у незнакомого человека, что сперва я проигнорировала мочалку, которую мне предложили, а потом и полотенце. Голова была и так чистая, а влагу из тела впитали трусы и футболка. А, ну и тапочки. Усевшись за стол, я с наслаждением втянула в себя запах жаренной картошки с луком и салом. Схватив вилку, стала наворачивать ужин, то и дело не переставая восхищаться кулинарными способностями женщины. Было правда так вкусно, а учитывая, что я не ела уже бог знает сколько, то я попросила и вторую порцию. И когда я доедала, то услышала, как хлопает входная дверь. — Сынок, мой руки и иди на кухню! — прокричала Майя Сергеевна, а я даже ни на секунду не остановилась от поглощения настолько вкусной еды. Возможно, я опять не наемся и буду драться с ее сыном за очередную порцию. Сперва я услышала шипящий кран из ванной, уже примеряясь к тому, как захвачу сковородку на середине стола в свое единоличное пользование. Нет, я поделюсь, конечно же, но вот самые зажарестые картофельки точно себе заберу. Тяжелую поступь за своей спиной я интерпретировала как вечно голодного сыночки. А потом он зашел на кухню и поцеловав Майю Сергеевну в щеку, обернулся ко мне и я застыла. Кажется, я даже забыла, как дышать. Передо мной стоял Валера. И с таким же охреневшим взглядом, как и мой. — Привет, — первым отмер он и протянул ко мне руку, — Валера. — Злата, — я ответила на рукопожатие, которое было слишком сильным, но я и звука не издала. — Сынок, Злата у моего коллеги проходит, как ценный свидетель, — замельтешила женщина по кухню, накладывая и вторую тарелку, — но у нее проблемы в семье, вот он и попросил ее приютить. Ты ведь не против? — Против? — он глаз не сводил с меня, подозрительно щурясь, — мам, твоя работа очень важна. Если надо, то надо. -Спасибо, — он чмокнула его в макушку, — Валер, вы кушайте, только помой потом посуду. Я правда без сил, просто душ и в кровать. — Не переживай, мам, — закивал парень, — я все сделаю. Спокойной ночи. Пока Майя Сергеевна купалась, пока закрывалась в комнате и пока Валера и правда мыл посуду, я неподвижно сидела на табуретке. Я понимала, что у него вопросом воть отбавляй, но я не знала, стоит ли его впутывать в это. В самом деле, тут я в тандеме с милицией. Я не сдала ни его, ни Федю. Разговор с Гавриловым был без имен. Но Валера то и дело кидал на меня заинтересованный и непонимающий взгляд, пока мыл посуду. Расставив тарелки и сковородку на полотенце, он обернулся ко мне и скрестил руки на груди. Взгляд у него не был требовательным, просто выжидающем. Он давал мне шанс все рассказать самой. — Валер, — я поднялась на ноги и сделала нерешительный шаг к парню, — я правда не знала, что Майя Сергеевна твоя мама. Если бы знала, я бы не согласилась и… — Она сотрудник ПДН, на чтобы ты не согласилась? — перебил он меня, делая шаг ко мне и буравя злобным взглядом, — у тебя очередная проблема? Как ты оказалась связана с милицией? — После встречи с Кащеем меня провожал Федя, — я не хотела что-то скрывать от него, — и мы нашли… мы… она была совсем рядом… он просто убил… а записка и… — Эй, эй, — парень мгновенно сократил между нами расстояние и обнял меня, бездумно оставляя поцелуи мне на макушке, на виске, на щеке, — Злат, с самого начала. Можешь? Если нет, то даже не пробуй. И я в третий раз рассказала. Только Валере я выложила все. От начала и до конца. Говорила о своих страхах, рассказала о младшем лейтенанте, сообщила, как я оказалась в его доме. А еще о том, что именно я виновата в смерти Олеси. И вот тут меня прошиб озноб. Ну или просто тремор. Я задрожала всем телом. Валера не стал меня мучать расспросами, просто отвел в свою комнату и расстелил кровать. Маленькую такую — односпальную. Уложил меня на матрас и явно хотел оставить меня одну, так что я схватила его за запястье. Необдуманно, но с желанием. Мы были на третьем этаже, но даже это не способствовало спокойствию. — Злат, я в соседней комнате буду, — прошептал мне в губы парень. — Нет, — протянула я, сцепляя пальцы в замок пальцы на его затылке, — Валер, останься со мной. Я подвинусь. Тебе хватит места. Только останься. — Я останусь, — кивает парень, а потом наклоняется и оставляет легкий поцелуй на моих губах, — Злата, я весь твой. Только подскажи, кого ты боишься. Я его прикончу.