Грешник

Как и каждое утро или почти каждое, он был со своим мальчиком. К счастью для него, люди перестали интересоваться, почему принц Эймон Таргариен предпочитает проводить столько времени с Дейроном Тиреллом. После многих лет полушёпотом ходивших слухов, которые его отец-король и Тайвин Ланнистер быстро подавили, он, наконец, сделал Дейрона своим оруженосцем. Идеальное оправдание, чтобы мальчик был рядом с ним каждый день здесь, в столице. И Дейрон не приехал один. С ним была его мать. Серсея теперь тоже каждый день рядом с ним. Он улыбается при этой мысли. Если его жена Санса живёт в Саммерхолле, то Эймон — в столице. Он называет это своим долгом, но, по правде говоря, он благодарен за это разделение. Его союз с Сансой был чисто политическим. И по сей день он не любит её. Никогда не любил и, к сожалению, никогда не полюбит. Она была старшей дочерью его дяди, Хранителя Севера, и их брак должен был залечить раны Восстания. Если бы Боги были милостивы, возможно, Арья была бы старшей и, следовательно, его женой… Он уверен, что смог бы обрести счастье со своей дикой и доброй кузиной. Если его союз с Сансой и сделал его несчастным, то, по крайней мере, из него вышло что-то хорошее. Его замечательная дочь, его драгоценная Алисанна. Его дочь — настоящая северная красавица. В нём течёт волчья кровь, как и в нём, и в его матери до него. Он знает, что она сводит с ума и Сансу, и её септу в Саммерхолле. В своих письмах Санса обвиняет его, утверждая, что он должен быть строже с Элис. Это случится только в тот день, когда он позволит старой вонючей септе вмешиваться в воспитание его дочери больше, чем это необходимо. Будь его воля, он бы давно избавился от септы. Он позаботился о том, чтобы его дядя Бенджен был в Саммерхолле, обеспечивая Элис настоящим северным воспитанием, таким же, какое он получил от Бена. А учитывая его ситуацию с Серсеей, присутствие Бенджена здесь, в столице, было бы осложнением. Он с нетерпением ждёт того дня, когда Элис станет достаточно взрослой, чтобы присоединиться к нему в столице на постоянной основе. Его поездки в Саммерхолл или визиты Элис слишком редки и разрозненны. Может, если бы у него была возможность выбрать себе жену, он был бы больше похож на своего дядю Неда? Честный и благородный? Он не может вспомнить точно, кто кого соблазнил. Но он точно помнит, как впервые увидел Серсею Ланнистер. Он знал, что говорили о львице, о её красоте. Красоте, которая, по слухам, могла соперничать даже с Таргариенами. Казалось таким расточительством, что эта женщина вышла замуж за Лораса, «шпагоглотателя» Тирелла. Потому что она была настоящей женщиной, а не одной из тех безвкусных девиц, хлопающих ресницами ему и Эггу. Он знал, что брак между ней и Лорасом был заключён по расчёту. Для Лораса это был шанс положить конец слухам о себе, а для Серсеи… Ну, она была бездетной вдовой. Её бывший муж умер при сомнительных, как говорили, обстоятельствах. От этой женщины исходила аура опасности, запретных и, возможно, даже смертельных удовольствий. Как ему было устоять? В постели его жена, в конце концов, не более чем холодная рыба… А он дракон. Его кровь жаждет большего. — Больше силы в твоём замахе, — говорит он Дейрону и в ответ получает улыбку, так похожую на его собственную. Несмотря на то, что у мальчика цвета матери — светлые волосы и зелёные глаза, смотреть на лицо Дейрона — всё равно, что смотреть в зеркало. Особенно, когда он улыбается, его улыбкой. Конечно, если боги решили скрыть правду о Дейроне за цветами Серсеи, это должно быть знаком? Дейрон родился на Утёсе Кастерли. И Эймон тогда очень волновался: А что, если у мальчика, как и у его Элис, будут его черты? Тёмно-каштановые волосы, серые глаза, вытянутое лицо? Серсея должна была отправить ему тайное письмо через Пицеля. Этот человек в таком случае сказал бы, что Ланнистерский пердёж пахнет зимней розой. Однако после рождения Дейрона единственными новостями, которые они получили, было то, что Оленна Тирелл почти сразу же покинула Кастерли-Рок и направилась в столицу. Когда она прибыла в Королевскую Гавань, он заставил её долго ждать, прежде чем принять старуху в своём соляре. Не из страха перед встречей, а чтобы напомнить Оленне о её месте. Когда он, наконец, предстал перед ней, старуха была готова взорваться от гнева. Он считает, что это довольно забавно. — Я не давала согласия на брак моего внука с этой мерзкой женщиной. Это решили за моей спиной. Разумеется, мой глупый сын позволил обмануть себя Тайвину, чёртовому Ланнистеру. Ему не нравилось, как она говорила о Серсеи, но он вряд ли мог защищать эту женщину, не так ли? — Знаешь ли ты, как она назвала своего сына? Дейрон! Ты можешь поверить в дерзость этой женщины?! — ему с трудом удавалось сохранить невозмутимое выражение лица. Он говорил Серсеи о своём восхищении Дейроном… И у него был сын. Сын! — Не то чтобы мне нужны были доказательства, чтобы понять, что мальчик не моей крови. Вы думаете, что были так уж осторожны, не так ли? В других обстоятельствах мне было бы наплевать, ведь я знала, что мой внук не сможет прикоснуться к этой женщине. Хотя, должна признаться, что я никогда не думала, что ты окажешься настолько глуп, чтобы позволить своему семени укорениться в ней! — возмутилась старуха с отвращением в голосе. Он не спешил с ответом. — Я бы поостерёгся бросаться такими необоснованными обвинениями, миледи. Это измена. Она фыркнула. — Возможно, я слишком стара, чтобы беспокоиться об этом. Или слишком зла, — ему оставалось только улыбаться. — Ну же, не говорите, что проделали весь этот путь только потому, что были злы или оскорблены. Вы приехали сюда, потому что увидели возможность. Так может, прекратим этот фарс? — Возможно, вы не так глупы, как я изначально думала, — говорит она с удовлетворением. — Я ничего не прошу, но очень внимательно слушаю. — Маргери, — просто говорит он. И замечает, как Оленна незаметно заёрзала на своём стуле. Несомненно, от волнения. — Мне нет дела до ваших абсурдных обвинений, но Эггу нужна жена, и Маргери — идеальный вариант. У меня большое влияние на моего брата и ещё большее на моего отца. Я могу сделать вашу внучку будущей королевой. Однако я должен предупредить вас, что Эгг не из тех, кто может любить лишь одну женщину. — Известно, что у Эгга уже был бастард от его кузины Тиены, и нет сомнений, что с тех пор королева Элия умело скрывала прочих бастардов его брата. — Ты ведь всё об этом знаешь, не так ли? — говорит она. — Я понятия не имею, о чём вы говорите. Итак, у нас есть соглашение? Она так и не ответила, лишь кивнула и, не сказав ни слова, покинула его солярий. Этого было достаточно. С той встречи прошло много лет. Эгг женился на Маргери и у них родилось двое детей. Дейрон вырос рядом с сыном Эгга, ведь они, в конце концов, кузены. У него уже есть планы сделать Дейрона будущим Десницей. И он обязательно позаботится о том, чтобы Дейрон женился на Элис. Всё складывается идеально. Его мальчик хорошо показал себя на сегодняшней тренировке. Уже заметно набрался силы и выносливости. Как всегда, он взъерошивает волосы Дейрона, вызывая у того музыкальный смех. Боги, как же он любит этот звук. — Убери мечи и иди перекуси чем-нибудь на кухне. И прими ванну. Мы же не хотим нареканий от твоей матери, верно? — говорит он, вновь взъерошивая волосы мальчика. — Хорошо, Эймон, — говорит Дейрон, отталкивая его руку, смеясь. Слава Богам, Дейрон давно перестал называть его «мой Принц» или «ваша Светлость». Он никогда не назовёт его «отцом» и это рана, которая никогда не заживёт. Но, по крайней мере, он единственный отец, которого знает мальчик. Лорас проводит большую часть времени в Штормовом Пределе, вдали от Дейрона, как и должно быть. Честно говоря, он боится, что сделает Серсея, если Лорас хотя бы попытается сблизиться с их сыном. Он подозревает, что ни Маргери, ни Оленна не воспримут смерть Лораса благосклонно. Он кивает в сторону Ланнистерских стражников, сопровождающих его сына. Они никогда не отходят далеко от Дейрона. Направляясь в своим покои в тени Королевских гвардейцев, он видит, что Призрак сторожит его дверь. Эймон понимает, что это значит. — Всё в порядке. Вы можете покинуть меня, — говорит он Королевской гвардии. — Мой принц… Сначала мы должны проверить ваши покои. — Вы действительно думаете, что убийца мог бы пройти мимо Призрака? — говорит он смеясь. Как всегда, Королевские гвардейцы смотрят на его волка почти с ужасом. Он признаёт, что в отличие от большинства людей, они хотя бы не обделываются при виде его волка. Очень немногие люди близки с Призраком: очевидно, Элис, Дейрон, из-за чего иногда возникают проблемы, и, как ни странно, Серсея. Его волк неравнодушен к его львице… Но разве это удивительно? Он едва делает шаг в свои покои, как уже чувствует её аромат. Этого было достаточно, чтобы его член затвердел. Чёрт возьми! Иногда он ненавидит ту власть, которую Серсея имеет над ним. Забыв о нарастающем вожделении или, пытаясь, это сделать. Он снимает рубашку, подходит к большой чаше с чистой водой и начинает умываться. Он опускает голову в воду, когда чувствует, как руки обхватывают его живот. Пальцы нежно скользят по нему. Он поднимает голову, и с его длинных волосы стекает вода. А голос шепчет ему на ухо: — Не спеши мыться, мой принц. Ты же знаешь, мне нравится, когда ты немного грязный. — Как вы проникли в мои покои, миледи? — спрашивает Эймон. — Коридор, ведущий к твоим покоям, всегда пуст, когда твой волк здесь, — она целует его шею, лижет влажную кожу, заставляя его вздрагивать от удовольствия. — И всё же ты здесь, — говорит он. — Что я могу сказать? — смеётся она, — Твой волк меня не так уж и впечатляет, мой принц. Она отходит от него. Обернувшись, Эймон видит, что она обнажена. Он почти рычит от этого зрелища. Серсея может быть и старше его, но время, кажется, не властно над этой женщиной. Её тело идеальное! А время и рождение Дейрона никак не повлияли на её совершенное тело. Грешное тело, созданное для размножения. Даже если они давным-давно договорились, что после Дейрона о другом ребёнке не могло быть и речи. Чёрт возьми! Одного взгляда на обнажённое тело Серсеи достаточно, чтобы его член полностью встал. Он видит ликование в глазах Серсеи. Она облизывает губы. Он захватывает эти пухлые губы в жадном поцелуе, и его язык почти сразу же проникает в рот Серсеи. Поцелуй беспорядочный. Мешанина языков, зубов и слюны. — Мне придётся наказать тебя за несанкционированное проникновение в чужие покои, — говорит он, задыхаясь после прерванного поцелуя. Серсея улыбается ему опухшими губами. — И какое наказание у вас на уме, мой принц? Он не отвечает. Вместо этого прижимает Серсею к ближайшей стене. Хватает её за левое бедро, приподнимает ногу, и направляет свой член в её влажную пизду. Эймон чувствует запах её возбуждения. — Вот чего ты заслуживаешь, — говорит он, водя головкой по её половым губам. — Покажи мне! — говорит она. — Покажи мне, чего я, блядь, заслуживаю. Со стоном он вонзается в неё. Так глубоко, как только может. Она такая узкая, влажная и горячая. Нереально горячая. Он задаёт неумолимый темп. Карающий темп. Эймон знает, что она любит именно так. — Продолжай двигаться, мать твою! Не смей останавливаться! — кричит Серсея, царапая ногтями красную краску на стене. Он берёт Серсею за ягодицы двумя руками и поднимает, в то время как её руки всё ещё цепляются за стену. В таком положении он может трахать её ещё глубже и быстрее. И в полной мере наслаждаться видом её сочной попки. — Блядь! Блядь! Блядь! Блядь! — это были единственные слова, вылетающие изо рта Серсеи. А единственным другим звуком в комнате были шлепки кожи о кожу и рычание Эймона. Серсея сказала ему, что он похож на волка, когда они трахаются. Серсея знает, что делает, когда двигает бёдрами или когда смотрит на него с выражением чистого экстаза на лице. И именно это доводит его до края. И Эймон с приглушённым рыком кусает Серсею за плечо, наполняя её лоно своим семенем. Они лежат в постели вспотевшие и запыхавшиеся. Серсея только что взяла его в рот. Она способна проглотить всё его мужское достоинство целиком. Когда они только начинали, она не могла этого сделать, но с годами научилась. Она с гордостью проглотила его семя. Её голова лежит у него на груди, прямо на сердце. В конце концов, он принадлежит ей. — Мне нравится этот звук, — тихо говорит она, прислушиваясь к его сердцебиению. — Как прошла тренировка с Дейроном? — неожиданно спрашивает она. — Хорошо. Он становится всё лучше и лучше. — Лучше, чем Бейлор? — спрашивает она. Серсея всегда пыталась создать некое соперничество между Дейроном и сыном Эгга. Он закатывает глаза, прежде чем ответить. — Да, он лучше владеет мечом, чем Бейлор. Мой племянник похож на моего отца, всегда погружён с головой в книги. — Дейрон отнюдь не пустоголовый. Его мальчик умён, но мечом он интересуется гораздо больше, чем Бейлор. — Хорошо, — просто отвечает Серсея. Он не может винить Серсею за её…конкурентоспособность. Дейрон — весь её мир. Она рассказывала ему, как одиноко она чувствовала себя с самого рождения. Её брат-близнец родился мёртвым, а другой брат — уродливый монстр, отнявший жизнь у их матери. Он не считает справедливым винить в этом карлика. Но в чём-то он может понять горечь Серсеи. — Отец планирует отправиться в столицу, — ему не нравится, как это звучит, — он хочет провести некоторое время с Дейроном. Эймон всегда был осторожен, когда дело касалось Тайвина Ланнистера. Этот человек не так уж умён, как ему кажется, но он безжалостен. И он, без сомнения, знает правду о Дейроне. Эймон не хочет, чтобы этот человек имел слишком большое влияние на его сына. Когда придёт время и Бейлор станет королём, Дейрон будет очень способным и весьма дополняющим его Десницей. После многих лет головной боли он, наконец, добился всего, чего хотел. Именно так, как он хотел. Или почти так. Не хватает только Элис. Его сын растёт так, как он хочет. А его львица рядом с ним, и никто больше не ставит под сомнение её присутствие в Королевской Гавани. По крайней мере, открыто. Всё идеально. Он не позволит Тайвину Ланнистеру разрушить всё это. Серсея целует его в грудь. — Мне нужно кое-что тебе сказать, — в её голосе прозвучала странная интонация, то ли радость, то ли озорство. Он вопросительно смотрит на неё, когда она берёт его за руку и кладёт её себе на живот. — Ты вложил в меня ещё одного дракона, любовь моя, — говорит она с сияющими зелёными глаза. — Вот, блядь!