Одна история, другой исход...

Декабрь 1994 Промозглый декабрьский вечер маячил за окном кабинета. Мокрый снег летит уже неделю, забивая дороги и усложняя движение образовавшейся «кашей» из снега и грязи. Мало было этого, так ещё и приходится задерживаться на кафедре, проверяя курсовые работы у опоздавших студентов. Всегда они так, сдают всё в последний момент, когда сессия уже не носу. Но сегодня был предел их забывчивости, завтра уже зачёт, а активисты принесли свои работы только ближе к вечеру. Брать работу домой не сильно хотелось, и так тащить с собой кучу методичек, лишние шестьдесят страниц макулатуры желательно оставить в кабинете. Глаза уже слипались от бесконечного потока строчек. И я уже сто раз успела пожалеть о том, что задала им эти темы для работ, особенно «захватывающей» частью, которых была проектирование вентиляционной системы. Настолько, что зачитавшись, не заметила, как время уже приблизилось к семи вечера. По тротуарным дорожкам идти было почти невозможно, разбитый за весь день снег и вода успели замёрзнуть к вечеру, образовав некоторое подобие полосы препятствий. До авто пришлось плестись ещё минут десять. Казалось, что этот морозный слякотный вечер ничего не сделает хорошим, настроение было отвратительное. Пока я наконец не доползла до машины, найдя там приятный сюрприз, что не заметила утром, спеша на работу. На белой двери, заляпанной непогодой, красовалась надпись, кривенько выведенная детской ручкой: «мама мы тебя любим», украшенная нарисованным в конце сердечком. В груди сладко защемило, от осознания, что малыши, выходящие с папой в садик, решили оставить милое послание. Настроение сразу начало подниматься. Спешить домой по вечерним пробкам было уже не настолько уныло, ведь когда ты знаешь, что тебя ждут, все проблемы отступают на десятый план. Так Вадим говорил, когда сломя голову приносился домой, после очередной подработки. Голову невольно заполнила мысль «Как же мы ко всему этому пришли?» далёких пять лет назад, и не могла подумать, что одним морозным февральским вечером, жизнь разделится на до и после. Что в неё войдёт человек, окруживших собой и своей привязанностью настолько, что даже думать о других будет больно. И даже сейчас, спустя столько времени, на своего мужа я каждый раз смотрела как в первый, с трепетом. Первое время после переезда, мы жили в квартире родителей. Желтухина это ужасно угнетало, он настаивал на своем жилье, пусть и в аренду, а мне тогда не хотелось транжирить его средства, хотя он и был совершенно не против. Его больше удручало, если мои мама и папа желали подкинуть нам деньги. «Я могу содержать свою семью сам, прекращай тягать стариков!» Вадик считал, что это унижение его как мужчины и после недолгих споров, я сдалась. Некоторую помощь от папы он все же принял. Тот подсуетился, узнав, что помимо криминала парень неплохо управлялся с более легальным бизнесом, и устроил его к своему другу. Официальная работа, не связанная с бандитизмом. Моему счастью тогда не было предела. Может надолго он там не остался, но набрался опыта, и к рождению ребенка открыл своё дело, перетянув на новое место Цыгана с Грифоном, а чуть позже и Лаптя. Дела шли даже лучше, чем в Казани. За пять лет открыли аж два ресторана, с приличным оборотом. Целых пять лет вместе… Да, может за время брака у нас и возникали разногласия. Так например, он не сразу принял мою внезапно появившуюся работу. В тот день, меня попросили остаться работать в университете после окончания учёбы, учитывая, что у меня был длительный академический отпуск, это было большой удачей. Вадим новость воспринял с некоторой холодностью, тогда ещё было не ясно почему. Но видя, как мои глаза искрятся, как душа горит любимым делом, и как ко мне тянулись студенты, он отступил. Да долго бурчал, но смирился с тем, что его жена тоже хочет работать. «Моя любимая супруга и мать моих детей, может заниматься чем угодно.» Так он тогда сказал, когда подошёл извиниться за свою резкость. Годы шли, а ему всё ещё нравилось выделять это слово “Моя”. Оно и раньше частенько проскакивало в его речи. Когда дело касалось меня, а с появлением детей, это будто усилилось. И если раньше это могло резать слух, то после одного особого случая, я начала принимать его собственничество с каким-то… трепетом, что-ли. *** Десять долгих часов, и вот оно! На грудь мне кладут малышку, всю красненькую, как маленький рачок, сопящую и такую прекрасную. Слёзы сами катятся из глаз, от того, что мы с Вадимом только что стали родителями, и это утро перевернуло нашу жизнь. Он дежурил под окнами роддома почти весь день, пока я наконец не пришла в себя после изматывающих родов. Бледная и счастливая стояла у окна, держа на руках наше маленькое чудо, а куча людей стояли и радовались новому человечку. Мама, папа, Наташа с Цыганом, Грифон, Лапоть со своей женой, даже Валера с матерью Вадима смогли приехать. Правда долго так не построишь, нянечки заставили прилечь, ведь ослабленному организму нужен отдых, как и нервной системе, что никак не хотела успокаиваться. Уже вечером, бесцельно пялясь в потолок, и пытаясь провалиться в дрёму, хотя бы ненадолго, услышала тихие постукивания в дверь. В палате я была одна, а персонал так тихо себя не вел. Насторожившись кралась к двери, не вызывая лишнего шума, и когда оставалась пара шажков, та резко открылась, впуская в комнату тусклый свет коридора, что еле освещал высокую фигуру нашего папы. Налетевшего на меня прямо с порога, и захватывающего в свои объятья. - Сюда же не пускают никого! Как ты здесь… – Он не дал договорить, мягко обрамляя мое лицо своими ладонями, заткнул нежным поцелуем, шагая внутрь и закрывая за собой дверь палаты. - Меня не устраивает смотреть на моих девочек как на витрину через окошко. – Едва отрываясь шепчет мужчина, усаживаясь на койку. – Ни обнять, ни рассмотреть. Как будто прокаженный какой-то. А я, между прочим хочу знать, как чувствует себя наша мамочка, и как моя дочь. – В его голосе будто слышались нотки обиды. Но это до безумия мило. Такой потерянный, желающий быть рядом. Прижал к себе, укладывая голову на грудь, вслушиваясь в сердцебиение. С ним счет времени всегда теряется, даже сейчас, когда за дверью послышался голос нянечки, развозящей пищащих проснувшихся детишек, среди которых отчётливо выделялся голос нашей милой барышни. Самый требовательный и громкий. В тот момент меня охватила паника, если женщина сейчас зайдет, и увидит что в корпусе посторонний? Она же его выгонит! - Иди за ширму… – Умоляющий голосок поднялся будто из глубины моих потаённых страхов, что удивило не только меня, но и Вадима, поднявшегося с кровати и подглядывающего в коридор. Он нахмурился, оборачиваясь, совершенно не понимая для чего всё это. - Почему это я должен прятаться? – Его громкий шёпот прокатился по палате, у меня от этого внутри всё сжалось. Если он будет продолжать себя так вести, то его точно услышат и выгонят отсюда. Взяв вредного парня за руку, его пришлось насильно вести за небольшую загородку, буквально умоляя сесть и сидеть тихо, хотя бы пока нянечка не соизволит уйти. Отдав мне малышку, женщина коротко ещё раз сказала, что делать, негромко покрикивая на остальных, удалилась дальше по коридору. Как только дверь за ней закрылась, недовольный тем, что его заставили скрываться мужчина, вышел из своего укрытия. Аккуратно подкрадываясь к нам. Прижавшись грудью к моей спине и приобнимая за руки, он через плечо заглядывал в личико маленькой девочки. Показалось даже, что он на мгновение дышать перестал. - Она такая милая.. – Только и смог он выдавить из себя дрожащим голосом. Неожиданно перебросив мои волосы на одно плечо, дабы не закрывали обзор на умиротворенно причмокивающего ребенка. Дышал так тяжело, будто заплачет сейчас, но держался, как и всегда. – Я так рад. – Внезапно прижав губы к моему уху, прошептал он. – Безумно счастлив, что вы у меня есть… Этой ночью папа остался с нами в палате. Последующие две ночи перед выпиской его ночные визиты повторились, уже не приходилось просить его прятаться. Не возмущался, сам понимал, что если хочет сидеть с нами, нужно вести себя поскромнее. И он вел, потому что искренне не желал оставлять нас одних, или же сам оставаться один. *** Забавно, но как мы много раз и полагали, первой в нашу семью пришла именно дочка. Которую мне бы хотелось назвать Машенькой, но, и тут наш папа был против, убеждая, что нашему ребенку не подходит имя человека, чуть его не забравшего. Малышку мы назвали Соней. Долго я не могла из него вытянуть причин столь острой реакции на некоторые моменты новой жизни. А оказалось, всё очень просто, он никак не мог отпустить прошлую, преследовавшую его иногда в мыслях и ночных кошмарах. Эту часть себя, он не любил проявлять, предпочитая прятаться за холодностью. Не желал, чтобы мы видели его слабым или подавленным, он хотел быть нужным, заботиться и оберегать. С появлением малышки, он смог реализовать это в полной мере. Приходя домой, полностью окружая теплом и заботой. Впрочем, иногда увлекаясь, это же неисправимый Вадим. Его “увлеченность” в нежности, и то как сильно он скучает, я прочувствовала очень скоро, когда через каких-то три месяца после счастливого родительства, громыхнула вторая новость. *** В делах и заботах проходили первые месяцы жизни с Сонечкой. День тянулся за днём так стремительно, что если бы не Вадим, это рисковала обратиться днём сурка. Но благодаря ему, было время и на небольшой отдых, и даже посиделки с друзьями. К нам часто заскакивали парни, и мы проводили вечера в уютной гостиной, под приятную музыку и разговоры о всяких мелочах, или разных ситуациях с их работы. Радовало, что теперь и не приходилось почти ничего умалчивать, за исключением некоторых моментов, в которые мне не хотелось вдаваться. В один из таких вечеров, после ухода ребят, я имела неосторожность попасться в руки Желтухина, до боли скучающего не только морально, в связи с большим объемом работы, но и физически по своей жене. Что он с огромным удовольствием показал в тот вечер, и продолжил это делать на постоянной основе. И так до одного утра, когда уходя на работу, мужчина как обычно чмокнул дочурку, и потянулся обнять и меня, но очень подозрительно завис, надолго сжимая в своих руках. Чувствовала, как он с какой-то особенной сладостью втягивает носом воздух, едва касаясь его кончиком впадинки на ключице. Не торопясь выпускает из рук, заглядывает в глаза, загадочно улыбаясь, выдает мне фразу, до боли знакомую. - От тебя пахнет топлёным молоком и печеньем. – Тянет он, растягивая губы в улыбке сильнее, а в его глазах загораются искорки. – Ты ничего необычного не чувствуешь? - Нет… – Ответ был не смелым, ведь я и сама не понимала, что со мной происходило, несколько дней кружилась голова, но все это списывалось на усталость. – А должна? – Теперь уже я игриво подначивала молодого человека, правда совсем не понимала его мотивов. - Да… Должна. Завтра пойдем в больничку, ладно. Надо проверить кое-что. – Весело поддев мой нос он удалился по своим делам. Оставляя меня дома разгадывать причины своего внезапно веселого поведения. Следующим утром, выходя из кабинета врача, я недоумевала. Совершенно потерянная шагала по коридору, не видя ничего и никого вокруг «- Как-то все… слишком быстро.» - Ну, что там? – Вадим нетерпеливо маячил впереди, безрезультатно силясь вытащить листок бумаги из моих рук. – Надюш… расскажи. – Он старался как можно бережнее взяться, цепляясь за подбородок кончиками пальцев, поворачивая наконец моё лицо к себе. - Вадь я… – Странно было это произносить. Признаться, не думала, что сама это скажу ещё когда-нибудь, но, в груди нарастал странный трепет. Если в первый раз, мне это поначалу казалось неправильным, сейчас у меня будто крылья выросли. И поднимая взгляд на своего мужчину, мне хотелось повиснуть на его шее от радости. – Беременна… - Ццц, как знал! – Довольно мурчит парень, подхватывая на руки. Успокаивая своим теплом и нежным шёпотом из подбадривающих слов. - А как ты понял? – Недоуменно поглядывая на него, мне все же хотелось узнать, каким магическим образом, он понял это настолько быстро. - Секрет. – Сверкнув глазками произнёс муженёк. – Чувствую всё, что с тобой происходит. Потому что до безумия люблю тебя! – Смутив меня такими признаниями, он остался доволен. Втягивая в не продолжительный поцелуй. Окрыленный он уносил за собой в ещё более новое, безумное и счастливое будущее. Через восемь месяцев у нас родился прекрасный мальчуган, которого мы назвали Иваном. У Желтухина появилось больше поводов проявлять себя, стараться, ведь, для квартиры нас стало слишком много, и пришла пора осуществить ещё одну мечту. Мужчине с детства внушали основные догмы. Сына вырастить, дом построить, дерево посадить. Сын у него был, а ждать пока дом построят, он не стал, предпочитая купить готовый. Наверное, тогда, Вадим из грозного авторитета Казани, совсем преобразился в любящего семьянина. Полностью отпустившего своё прошлое. *** За этими мыслями, дорога прошла спокойно, почти незаметно. Семейное гнёздышко уже проглядывались сквозь голые деревья. Оставалось преодолеть пару поворотов по частному сектору, и вот, уже знакомые открытые настежь ворота, и автомобиль Вадика, припаркованный, как всегда, почти посередине двора. На нем, кстати, так же красовалась надпись, только приукрашена она была гораздо ярче. Сердечек было много, а вдобавок на некоторых буквах виднелись бантики, и все это освещалось нарисованным в уголке двери солнышком. Ну теперь понятно, кто чью машину раскрашивал. Над моим посланием старался сын, а папину машину расписывала дочурка, виднелась рука мастера. Так странно. Оба наших сокровища, были полным отражением их отца. Соня, полностью папина дочка, обожает его всей душой, слушается беспрекословно во всём, абсолютно точно и внешне и внутренне вылитый отец, и только Вадик мог её утихомирить, когда эта активная малышка расходилась. К большому счастью, события начала беременности на ней мало отразились, весь основной удар тогда принял на себя мой организм. А вот Ваня, почти полная противоположность, спокойный и рассудительный малыш, не смотря на то, что на год младше сестры. Он был как другая ипостась отца. Если Желтухин в себе совмещал хладнокровие и эмоциональные всплески, то наши дети эти его качества разделили пополам. Вообще, очень интересно вышло, от меня им почти ничего не досталось, можно сказать, что чисто мимо проходила. Усмехнувшись своим мыслям, я шагнула за порог своего родного, уютного дома, где меня встретил сладковатый запах печеных яблок, так и манивший зайти на кухню, где сейчас слышались голоса моих домашних. Вадик сегодня дома почти половину дня, видимо, они решили сделать сюрприз. После которого наверняка придётся отмывать кухню, но это такие мелочи. Тихонько снимая шарф и подкравшись к кухонной двери, мне хотелось послушать, о чем таком болтают мои любимые. Но меня быстро заметили. Бегающий от папы Ванечка появился в дверном проёме внезапно. Тут же округляя глаза и не зная что делать, видимо их сюрприз сорвался. Секундное замешательство, и вот он уже бежит навстречу с радостными криками. - Мамочка пришла! Ну наконец-то, папа думал что тебя украли! – Мальчишка прыгнул на руки, обвивая руками мою шею. Успел быстрее всех, от чего очень радовался и тихонько посмеивался над сестрёнкой, что от досады даже остановилась на половине пути, топнув ножкой и дуя губы. - Так не честно! Ты меня должен был ждать! – Она сложила ручки на груди, разворачиваясь и ища поддержки в папе, вышедшем вслед за детьми и спокойно ждущем своей очереди. Не долго, они всегда ему уступали, потому, что прекрасно знали, какой их папа нетерпеливый. Дождавшись, сам прижимался, чуть ли не сильнее, чем детишки. - Как прошёл день? – Помогая снять пальто, тихо рокочет парень, скользя ладонями по талии. Спокоен и расслаблен, пока не получает ответ на свой вопрос. - Хорошо, устала только. Завтра ещё зачёт принимать. – Засмотревшись куда-то в сторону, и не заметила, как лицо моего дорогого мужа слегка помрачнело от последней фразы. Почувствовав, более крепкую хватку, и мгновенно оказываюсь к нему лицом. Его губы трогает грустная ухмылка, но глаза требовательно всматриваются в мои, заставляя мурашки бежать по коже. - А ты помнишь, что у нас завтра? – Он спрашивает снисходительно, приподнимая свои густые брови, тон его стал холоден, как морозец окутавший сейчас улицу. И у меня начинается паника. Что я могла забыть? Годовщина? Нет. Дни рождения детей? Тоже нет, да и о таком я бы не забыла, хотя, с моей работой, в последний месяц я себя плохо помнила. Смотря на мои метания, Вадим сдаётся, приобнимая за плечи он тянется к щеке, оставляя на ней слегка влажное касание. – Ладно, не напрягайся. Думал, что ты посетишь со мной открытие моего третьего ресторанчика, но у моей занятой женщины свои планы, да? – Стрельнув глазами не добро, он опускает плечи, и улыбается устало закусывая нижнюю губу. – Ты пропустила прошлое открытие, это я тебе пропустить не дам. Для меня важно, Чтобы моя жена была рядом. – Получив от меня согласный кивок, он, наконец, открыто улыбнулся, довольно устраивая свою большую ладонь мне на талию, и уже совершенно счастливый ведёт за собой в сторону кухни, в нетерпении показать, что они с детьми успели сделать, пока меня не было. А получился у них восхитительный ужин. Ребятня любовно выкладывала салфетки на столе, а папа колдовал над продуктами. Это не было каким-то блюдом гурманов, но что удивительно, когда этот мужчина брался за готовку, даже элементарные макароны у него получались сногсшибательно. А уж яблочная шарлотка, которую они замешивали с детьми, стала прекрасным дополнением вечерней трапезы. Жаль, что из-за моей задержки на работе, времени и сил на какое-то долгое занятие перед сном всей семьёй не было. А вот Вадим был полон энергии, он с детьми разложили на полу пазлы. Усердно делая вид, что не собирает их в десятый раз, и искренне удивлялся, как дети так быстро собрали почти половину облачного неба, хвалясь ему при этом ещё и своими достижениями в саду. Он слушал их особенно внимательно, будто впитывая и пропуская через себя каждую фразу. Идеальный отец, можно было спокойно уснуть на диванчике рядом с ними, и оставить сорванцов на него… Можно было бы, если сквозь дрёму мне не услышалась часть их разговорчиков. - А Матвей в садике дразнит меня желтком! - С обидой в голосе начала вдруг рассказывать Соня, ища поддержки у родителей, поочередно вкладывалась то в мои глаза, то в папины. Сон как рукой сняло, появилась какая-то необъяснимая тревога. - Да? И что ты сделала? - Первым на её порыв, конечно, ответил отец, немного нахмурившийся от её слов. Наверняка ему в детстве тоже прилетало за фамилию, но обзывательств в сторону детей, даже от других детей, а тем более от мальчика девочке, он терпеть не будет. - Я ему в нос ударила! Как ты учил пап! - Девочка гордо задирала голову, серьёзно посматривая на младшего брата, пока по моей коже блуждал холодный ветерок. Такая же взрывная как Вадик. «- Ну, теперь понятно, почему его так часто вызывают воспитатели. И почему именно его.» - Молодец! Нечего лезть к маленьким девочкам. – Мужчина ободряюще обнял девочку, осторожно похлопывая по спинке. Но, наткнувшись на мой колючий взгляд, поспешил оправдаться. Повернувшись лукаво смотря в мои глаза. – Наша дочь не даёт себя в обиду, разве это плохо? - Вадь, ты поощряешь то, что твой ребенок дерется? – В непонимании пыталась найти поддержку хоть в глубине его глаз, но кажется, он твердо был уверен в своей правоте. - А мама тоже с мальчишками дралась? – Сонный голос сына заставил слегка встрепенуться, наблюдая, как заваривший всё это мужчина будет выкручиваться. Ваня же заинтересованно смотрел на папу, ожидая от него ответа и немного потирая глаза. - У мамы, есть папа для этого. – Потрепав сынишку по волосам, он подозрительно заговорчески заулыбался, подсаживаясь к мальчику ближе, делая вид, что они тут только вдвоём, и их точно никто не услышит. – Потому что мальчики своих любимых девочек защищают. – Он на секунду затих, бросая в мою сторону короткий не ясный взгляд, и почти сразу вновь обернулся к ребёнку. – Вот тебе нравится кто-нибудь? - Марина, из соседнего дома. – Смущённо тупил взгляд малыш, отворачиваясь. Краска залила его щёки. Может, он бы и ничего не стал говорить, признаваться, но отказать папочке не смог. Взял его за руку, немного потянув на себя, чтобы тот наклонился, продолжил своё чистосердечное признание. – У неё глазки, как мамины, такие же красивые. - Да... – Отстранившись, мужчина вновь бросил в мою сторону прожигающий взгляд своих голубых океанов, на этот раз наполненный каким то теплом, нежностью. Смотрел так с минуту, как загипнотизированный, смущая уже меня. – Мама ваша вся прекрасная. Но прекрасной, похоже, спать пора? – Вопрос не требующий ответа, но он все равно дождавшись утвердительного кивка, он обернулся к детям. – И вам пора… Хотите, чтобы отец вам сказку рассказал? Про снежную королеву, чьё сердце пришлось долго растапливать, но по итогу она оказалась доброй волшебницей? - Дааа! – Крича, ребята висли на папиных плечах, пока он пытался встать с пола и размять затёкшие ноги. Наивный, если правда решил, что малышня теперь так просто от него отстанет. Им так и пришлось идти наверх, два сорванца наотрез отказались спускаться с папиной шеи. А он был и не против. Оставшись в тишине и одиночестве, меня пробрало странным ощущением. Что вот так было всегда, и должно быть всегда, дом “полная чаша”, любящий и ответственный муж, и здоровые счастливые дети. С верхнего этажа слышались приглушенные возгласы, перебивающие глубокий мужской голос. Историю, которую папа для них выдумал, они любили пересушивать чуть ли не каждый вечер перед сном, выучив настолько, что иногда даже поправляли его самого. Поправляли в истории, которую он про нас же и сочинил, заменяя только свою деятельность на разбойника. вышло, что его снежная королева попалась в разбойничьи лапы, но персонаж так сильно влюбился, что смог сам стать добрым рыцарем, а свою возлюбленную отогреть от льда. Если быть с собой до конца честной, мне эта история до безумия нравилась, и слушать её было одно удовольствие, особенно от Жёлтухиина, так артистично всё показывающего и рассказывающего. Поднимаясь по лестнице, прислушивалась к каждому слову, улавливая вибрации голосов. Как раз началась одна из моих любимых частей сказки. Где головорез так переживал, что его холодную, но любимую снежную даму похитили и могут лишить магии. Больше всего смешило это странное сравнение, но Вадик утверждал, что просто не смог придумать более понятное для детской фантазии. Заглянув за угол спальни, мне открылась удивительная картина, все трое лежали на нашей большой кровати, малыши прижимались к мужчине с двух сторон, и сонно протирали глазки. А он изображал, как убивает злого дракона, посмевшего посягнуть на чужую невесту. Засмотрелась на его черты, как он передает всю гамму эмоций одними только глазами, а малышня жмется к кровати, прячась под одеяло на особенно сильных моментах. - А где будет спать мама? – Внезапный невинный вопрос от мальчика, немного рассеял ауру сказочности, так старательно создаваемую нашим папой. Но тот не растерялся. - Здесь, а вы отправитесь по своим комнатам. – Невозмутимо расписал он всё ребятам. Внезапно странно улыбнувшись и закусывая слегка губы. – А потом, уложу спать и нашу маму. – Он поднял на меня свои глаза, теперь самодовольно ухмыляясь, заставляя чуть ли не краснеть перед ним как когда-то. «- Ц… разошёлся…» Меня хватило только на то чтобы поцеловать детей на сон грядущий, показать язык их строптивому папе, и сбежать вниз, прячась за собиранием игрушек и «заинтересованным» просмотром какого-то мультика на видео касте, что была включена исключительно ради фона. Отец семейства спустился лишь через двадцать минут, когда я уже откровенно клевала носом, силясь не уснуть прямо на диване в гостиной. Задержавшись немного у лестницы, он долго всматривался в сонные глаза, возможно определяя, уснула или же ещё нет. Определив для себя, что случай безнадёжный, мужчина, крадясь, подобрался к диванчику, уже было, протягивая руки, чтобы и меня унести прямиком в мир грёз. Но касание его обжигающих рук немного привели меня в чувства. - Я могу сама. – Подскочив с места, обжигаясь о собственного мужа, уже хотела направиться в сторону лестницы. Но он настоял на своём, мягко подхватывая под колени и придерживая за лопатки привел свою изначальную идею в исполнение. Не слушая мои ленивые протесты. - Надюш, сама ты соберёшь своим прекрасным носом ступеньки. Нет уж. – Перехватившись поудобнее он бодро зашагал наверх по ступеням, не упуская возможности напомнить, пока ему не могут ответить, об одной утренней детали. – Да и ты проиграла желание, я не дам тебе уснуть. – Он едва заметно улыбнулся, видя как моя сонливость сменяется напряжением, перемешанным с любопытством. «- И надо было утром спорить на то, кто приедет домой раньше? Ещё и умудрилась проиграть…» - Вадимушка. – Жалобный голосок прорезался сам собой. Подняв голову и заглядывая в его глаза, чуть не хныкала. Но только он был непреклонен. Открывая дверь в спальню уже прекрасно знал, что никто ему не откажет, о чем бы он не попросил. - Ну тише котик. Умей проигрывать достойно. – Парень расплылся в довольной улыбке, укладывая свою ношу на подушки. Моя голова, едва их коснувшись почти отключилась. Если бы не чувство горячих ладоней у себя под футболкой, хозяйничавших там без тени стеснения, я бы провалилась в затягивающую негу. - Да. – Сладко протянула я, но это было маленькой ловушкой к тяжелому вопросу, что тоже успел зародиться утром. – А ты научись лучше прятать свои вещи. – Его руки останавливаются, а сам мужчина опирается на локти, нависая надо мной и недобро поглядывая. – Что? Как ты объяснишь заряженный ПМ в своей тумбочке? – Бросив на своего мужчину укоризненный взгляд. А после приподняться, вслушиваясь в его участившееся дыхание. Пойман с поличным. – Так сложно оставаться по эту сторону закона, да? - Дюш, это вынужденные меры. – Он опускается, придавливая почти всем своим весом к матрасу, укладывая голову на мою грудь. Молчит не долго, рвано дыша. Пока, наконец, не собирается с мыслями. – Ты же прекрасно понимаешь, что тут тоже не курорт. До Казани далеко, но желающих оторвать кусок или примазаться к чужому бизнесу достаточно. – Пока он говорил, его голос отдавался приятной вибрацией в сердце, хотелось ему верить. Приподнимая резко голову, мужчина заглядывал прямо в глаза, разбивая оставшиеся сомнения. – Я осторожен. Был, есть и буду. Обещаю. Просто верь мне. – Вновь замолкая, он подтягивается выше, сокращая и так небольшое расстояние между нашими лицами. – А знаешь, я тут думал… Сессия твоя скоро закончится, и мне удастся освободить дни после запуска нового ресторанчика… – Легко касаясь губами виска, мужчина наваливается сильнее, прижимая к своему крепкому телу. – Бабушки давно хотели забрать к себе детей на пару дней. – Еле слышно мурчит он мне в ухо. И надо бы прекратить этот внезапный порыв, но так не хотелось, слишком приятным он был. - Ближе к делу, Желтухин. – В голову начали закладываться интересные мысли, о чем он хочет сказать, и что предложить, но все же хотелось бы услышать от него. Что этот «не романтик» придумал на этот раз. - Съездим куда-нибудь? – Недолгая пауза, ведь он не привык ожидать ответов настолько продолжительно. Бездна его глаз будто сверкает в темноте, затягивая в себя сильнее. На парня давит внезапно образовавшаяся тишина, и он продолжает, убеждая меня в том, что эта идея точно не оставит меня равнодушной. – Ты и я. Отдохнем немного, переключимся. На пару дней… Или лучше сказать ночей? - Всего пару? – Театрально надутые губки его добивают. И так слегка взведённый долгим, по его меркам, ожиданием, Вадик решается более не мешкать. - Все ночи с тобой, мои! – Рокочет голос рядом с ухом, а в следующий момент его мягкие губы накрывают мои в глубоком страстном поцелуе. И так будучи гроссмейстером в этом деле, за годы вместе он научился делать это настолько искусно, что так мог закончиться абсолютно любой наш спор, так и не успев начаться. – И дни мои! – На выдохе фраза получается слегка скомканной, но не умоляла его самоуверенности. Он коротко отрывается, позволяя вдохнуть поглубже. Вновь порывисто припадая к губам. – И вечера… – Снова короткая передышка, снова глубокий поцелуй, от которого жар разгоняет кровь, что стучит по вискам. – И твои милые сонные утра тоже мои. Ты никому не посмеешь их больше дарить! – Окончательно отпуская себя, Вадим придавливает собой к подушкам. Рассыпая нежными бутонами почти невесомые поцелуи по щекам. Позволяя желаниям полностью захватить его разум. Страсть за столько лет нисколько не уступала место любви, нежности и привязанности в этих отношениях. Чувства только расцветали всё ярче с каждым проведенным вместе днём, подкрепляясь заботой, друг о друге, и о наших прекрасных малышах. За годы вместе мы стали ответственнее, может даже мудрее. Но не утратили возможность радоваться мелочам. Научились преодолевать сложности, мы неотрывно следовали рука об руку по пути, когда-то предначертанном нам судьбой.