Одна история, другой исход...

После пятичасовой поездки и однообразия картинки за окном, уже рябило в глазах. Городские пейзажи быстро сменились полями, изредка разбавляемые сельским колоритом, которого все равно не было возможности разглядеть из-за непроглядной темноты. Дальше небольшого пятна света от фар видно было не много, а фонари вдоль дороги оказались настолько редкими, что встретить их можно было разве что около остановок общественного транспорта. От этого однообразия клонило в сон. С которым всячески приходилось бороться, нельзя было позволять себе спать. Вадим так же устал, и хоть он перехватил пару часов отдыха перед выездом, этого было недостаточно, состояние его было неоднозначным. Внешне он как всегда держался, но его будто что-то сильно беспокоило изнутри. Даже для него, покидать дом надолго было эмоционально сложно. Возможно сейчас, он испытывал примерно те же чувства, что и я когда-то. И сейчас очень нужно постараться поддержать и приободрить, но ничего вразумительного в голову не лезло. В этой смиренной вынужденной тишине, которая воцарилась, потому что каждый из двоих думал о чем-то своём, неплохо устроился только кот, белый мурчащий комочек, удобно расположившийся на заднем сиденье в сумке. Выпускать его оттуда мне не разрешили, потому, что в первый раз, он слишком активно бегал по салону и выражал недовольство. Жёлтый старший сказал, что может терпеть только кого-то одного мельтешащего перед ним всю дорогу, и это точно не кот. Все тело ныло, буквально прося выйти из транспорта, и немного размяться. Но мне не хотелось отвлекать или мешать. Чтобы хоть как то унять тупую боль в мышцах, я резво развернулась на сиденье, оперевшись спиной о дверь и поджимая ноги под себя. Теперь было удобнее разглядывать не ночную темноту, а гордый профиль мужчины, что был рядом и уверенно держал авто на дороге. Его глаза, изредка поблескивающие от света огней проезжающих мимо машин, не выражали беспокойства или страха, только сжатая сильно челюсть, и слегка подрагивающие пальцы рук выдавали, что мысли в его голове витают беспокойные. Первое время, он настороженно всматривался в каждую машину, что подъезжала к нам слишком близко, или ехала хвостом дольше нескольких минут. Бесконечные гляделки прекратились только после пересечения границы республики, осталось только общее чувство напряжённости. Всегда завораживало, наблюдать за ним, пока он не видит, изучать его черты и подмечать детали, каждый раз влюбляешься заново. Через время, он все же замечает, что за ним наблюдают. Пристальный взгляд выводит его из дебрей собственных мыслей. Немного растерявшись, парень тянется к переключателям, выкручивая теплый воздух на максимум, и поворачивает рычажком дефлектор в мою сторону. Лицо обдает приятное тепло, и только сейчас я понимаю, что долгое время по салону блуждает прохладный сквознячок, исходящий от отверстий в заднем стекле. «Нужно будет с ними обязательно что-нибудь сделать, когда остановимся.» - Почему ты так на меня смотришь? – Улыбается парень, прерывая, наконец, молчание. В голосе слышатся легкие нотки усталости. А сам он немного напрягшись стискивает руль чуть крепче. – Что-то случилось? - Ты такой красивый… – Подавшись немного навстречу, тянула слова, все ещё заворожено рассматривая парня, взгляд блуждал по его лицу, слегка напряженным мышцам, проявившимся венкам на кистях его рук. Слишком уж часто в последние дни начала ловить себя на том, что безумно рада близости этого человека, и на том, что в моей жизни появился именно он. - Я? – Вадик немного тушуется, приподнимает в изумлении брови. Не верит, что услышал такое, или не ожидал услышать в столь неоднозначной обстановке. Он тянется к моим волосам, растрепывая их на макушке, и удовлетворенно жмуриться, когда ему удается все же отвлечь от себя столь пристальное внимание. – Грезишь наяву, Надюш. - Так сложно в это поверить? – Сколь угодно этот мужчина может изображать невинность, но, нам обоим известно, что не только знает, но и активно пользуется тем, каков он. Хотелось вызвать больше эмоций, видеть снова улыбку, искорки в глазах. Поэтому, немного привстав и положив ладонь на его бедро, захотелось немного похвалить его. – Такой красивый, сильный, заботящийся, любящий, любимый, желанный… – С придыханием выговаривая каждое из слов, наблюдала за реакцией, в особенности на последние два. Что заставили его светиться изнутри, волноваться. Даже не смотря на то, что он не поворачивался. Сокрытие улыбки и отвод глаз был тому доказательством. - Котёнок, с тобой последние несколько дней, происходит что-то очень интересное. – Вадим накрывает своей рукой мою, сжимая её чуть больше, чем требуется. Возможно стараясь отрезвить, но от этого только сильнее разгоралось желание его подначивать. - С каких пор такие нежности? – Усевшись теперь коленями на мягкое сиденье, и уложив подбородок на плечо мужчине, эта неловкость начинала меня восищать и подталкивать к спонтанным действиям, словам... Если ему можно придумывать милые клички, то это позволено и мне, так ведь? Я приподнялась ещё немного, чтобы губы почти касались мочки его уха, пока он притих и старался сосредоточенно смотреть на дорогу, делая вид, что ничего не говорил. – Ну, тогда, ты будешь Солнышком. – Оставляя немного влажный след около его виска, возвращаюсь обратно на сиденье. Слушая глубокие вдохи мужчины. - Солнышком? – Переспрашивает парень, тяжело сглатывая, а после недовольно морща нос. Сложно, наверное, когда ласковее чем «Вадя» тебя в жизни не называли, а тут, такое. - Ну, ты ведь Жёлтый? Поэтому солнце. – Объясняя свой выбор, внимательно рассматривала, как сменяются выражения на его лице. Что-то милое ему, возможно, не нравилось, и более всего ласкало его уши томное произношение его имени. Но следующая фраза его расслабила. – А ещё, ты когда улыбаешься тепло становится. От тебя вообще тепло… всегда. - Похоже, что только тебе. – Вадим отрывается от дороги, на доли секунды поворачивается, даря эту свою теплую улыбку, и укладывая свою ладонь на мою щеку. Горячие и немного шершавые пальцы гладили кожу, побуждая смотреть на их обладателя с ещё большим обожанием. - На остальных мне плевать. – Безумно не хотелось прерывать это прикосновение. Накрыв его руку своей, жалась сильнее, лишь бы не разрывать этот контакт. Вызывая этим у парня глубокие и тяжелые вздохи. – И вообще. Ты же моё солнце. Вот и свети только мне. – В этот момент было уже не тепло, а невыносимо жарко. Хоть он и не сделал ничего такого, моя голова уже кружилась. - Дюш. Мы так влетим в кого-нибудь. – Смеялся парень, забирая все же свою руку. – Предлагаю отвлечься. – Мужчина перехватился, цепляясь освободившейся ладонью за руль, тогда как левую он завел за сиденье, доставая из кармашка книгу с белой обложкой в толстом переплёте. И почти сразу опустил её в мои руки. Попутно вкючая свет в машине. Тускло, но разобрать написанное можно. Ближе к её концу была закладка на страницах. Интересного вида фото, сделанное мужчиной на поларойд, которую, он клятвенно обещал уничтожить, но… как обычно. Вопросительно изогнув бровь и повернув фотокарточку в сторону водителя, я ждала объяснений, для чего держать изображение возлюбленной в не очень пристойном виде, в таком доступном месте. Он поспешил находку изъять из моих рук, смущённо облизывая свои пухлые губы, явно показывая, что это его вещица и что хочет, то с ней и делает. Моё изображение скрылось во внутреннем кармане его ветровки, после чего он любовно похлопал по нему, прижимая кармашек ближе к сердечку. «- Ццц… ну что за несносный тип.» Проносится в моей голове, наблюдая за довольно ухмыляющемся парнем. Но, фото не главное, главное, книга в моих руках. Обложка гласила, что томик из нескольких повестей за авторством двух братьев фантастов. «- Надо же. Правда начал их читать.» - Обещал сам прочитать. – Взгляд упал на обложку, сюрреалистичную и жутковатую. Признаться, читала из этого цикла фантастики я не все, но некоторые строчки всплывали в памяти, и были довольно занимательны. - Обещал. – Парень согласно кивнул, крепче сжимая руль. – Что-то, правда, прочитал, но не всё. Мне немного осталось. Времени не было. – Он немного виновато опускает голову, а после поворачивается и спрашивает тихо, едва ли различимо. – Почитаешь вслух? - Правда хочешь, чтобы я тебе читала? – Непонимающе подняла глаза на него. Даже в дни моего «домашнего ареста» он не просил о таком. Это было чем-то новым. Волнующим. - Не хочу ударить в грязь лицом, только потому, что из-за обстоятельств не дочитал совсем чуть-чуть. – Парень очень серьезно воспринял мой совет, про то как понравиться отцу. Поэтому теперь был готов идти до конца. Разлепив новые странички чуть дальше от закладки, на глаза попалась интересная фраза, цитата, от которой уголки моих губ невольно приподнимались вверх. Концовка может и была грустной, но вот начало, весьма занимательное и заставляющее задуматься. - Там что-то смешное? – Он старался не отрываться от дороги. Когда в салоне был включен свет, приходилось чаще отвлекаться, иначе глаза быстро устанут. - Слушай: «Что это такое — нужен? Это когда нельзя обойтись без. Это когда все время думаешь о. Это когда всю жизнь стремишься к.» – Строчки немного плыли от блёклого освещения, все же читать дома при мягком свете лампы было удобнее, чем в дорожных условиях. – Как думаешь, это можно как-то на нас переложить? - Да. – Не задумываясь над ответом, выдает Вадик. – Ты вот мне, например, очень нужна. Все время думаю, всегда стремлюсь, и не могу без. – Его голос немного хрипел, он потянулся, забирая одну мою ладонь, и укладывая её на ручку переключения передач, накрывает своей рукой. Снова заставляет краснеть, снова требуя физического соприкосновения, будто ему долго без этого тяжело. Хотя, возможно, так и было. - Ну допустим. Давай, небольшой опрос? Я тебе цитату, ты мне своё мнение, и из какого она рассказа.– Мужчина кивает соглашаясь, и крепче стискивая ладошку. А я радуюсь, что смогу применить строки из памяти на практике. – Начнем: «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные.» - «Трудно быть богом». Абсолютная, правда. – Хмурится он. А выражение лица внезапно из расслабленного становиться напряженным. – Мы вот запустили свой город в серость. И к нам приползли какие-то черные гады, отбирать все, что нажито трудами нескольких лет. – Будто первой же цитатой его кольнуло в нерв, что теперь неприятно ноет, и доставляет боль и дискомфорт, но, он стоически это переносит. - Ладно, как насчет: «Я иногда спрашиваю себя: какого черта мы так крутимся? Чтобы заработать деньги? Но на кой черт нам деньги, если мы только и делаем, что крутимся…» – Вторая была интереснее, на мой взгляд. Но опять била прямиком по недавно оголенным нервам. - «Пикник на обочине»? – Вадим переспрашивает, делает вид, что он сомневается. Хотя видно, что это снова по нему ударило, и он просто тянет время. – Тоже правда. Только вот крутиться приходится. Деньги это хорошая жизнь, глупо от неё отказываться. - Ты так и будешь продолжать крутиться? – Снова как-то грустно посмотрев в его сторону спросила, видела, как он сильнее сжимает руль. Неисправимый мой. Работа, какая бы она ни была, всегда будет для него выше, чем все остальное, да? Но, была надежда, на то, что это не так. Он ведь поехал со мной, бросив всё и спасая наши жизни от забвения. Снова забылась. Из гнетущих мыслей меня вытянул Желтухин, щёлкнув не сильно по носу, заставляя морщиться. – Ладно, забыли. Давай дальше: «Лучше двадцать раз ошибиться в человеке, чем относиться с подозрением к каждому.» -Это из «Стажеров». И нет, я так не считаю. – Парень щурился, и одаряя ещё одним мимолётным взглядом. – Я лучше буду подозревать всех и каждого, чем впускать в свою жизнь любой мусор, который может меня предать. - Ну, меня ты очень быстро впустил. – В закрытом пространстве, не самая лучшая идея капать на мозги человеку, который может быстро выйти из себя. Но он только тяжело выдыхает. - Ццц… знаешь, что я тебе скажу? – Вадим дёрнул руль вправо, съезжая на обочину. Остановив машину, он развернулся боком на сиденье и подался вперед. Отклоняться было некуда, позади дверь, а за ней чернеющая пустота. И мне не хотелось бежать, только с интересом наблюдать, за его движениями, пытаясь хотя бы попробовать предугадать, что он скажет, или сделает. – Ты была совсем другим случаем. И знаешь, о чём я думал совсем недавно? Если можно было бы отмотать время назад, я бы тебя ещё в первый раз из кафе не выпустил. Зная всё, что с нами случится, я бы не упускал те чёртовы две недели, а постарался завоевать твое сердце сразу… – Его тембр меняется, становится ниже, ласкает уши. Руки, неожиданно ложатся на талию, сильно сжимая её, на миг вгоняя меня в ступор, а потом я, не отдавая себе отчета, буквально впиваюсь в его губы, со всей страстью, которой только успела научиться. Несмело прохаживалась ладонями по его плечам, груди, немного останавливаясь на шее, сжимая её так же, как обычно поступает со мной он, оставляя на коже несколько полукруглых следов. От таких манипуляций, из его горла вырывается глубокий гортанный стон, который пусть и глушится в поцелуе, но, мы оба его слышали, а я теперь понимаю, для чего этот группировщик проделывает такое со мной, правда приятно, когда ты вызываешь в человеке такие эмоции. Наконец добравшись до его волос, и запустив в них свои пальчики, потянула его ближе к себе. Волны наслаждения накатывали одна за другой, подталкивая прижиматься к мужчине сильнее. Все здесь было против нас, мешало наслаждаться друг другом, подлокотник, что неудобно упирался, ручка переключения, затрудняющая действия, и эти сиденья, что были так близко, но все же так далеко друг от друга. Такое положение Вадиму явно не нравилось, и он перехватившись прижимает к своей груди, тянет на себя. Теперь, оказавшись на его половине, колено больно уперлось в дверь, но это не важно. Ни на какую боль не хочется обращать внимания, когда есть только он, я, звенящая пустота вокруг и глубокие страстные поцелуи, от которых можно потерять контроль. Пустота… До меня быстро доходит, что мы последи гребаного ничего. Недалеко была деревенька, и мало ли какие люди там живут, и что они с пришлыми могут сделать. От столь приятного занятия приходится оторваться, но, утихомирить разошедшегося парня оказывается не так просто. - Ладно, ладно, я поняла! – Упершись ему в грудь, и попытавшись от него отодвинуться, ничего не выходит. Он просто не отпускает, сжимая бедра, и не давая двинуться. С почти окончательно сбившимся дыханием, я попыталась его заболтать. – Ты молодец. Правда-правда. Отпусти. - Молодец. – Как попугайчик повторяет он, но сам как будто не здесь. Парень тянется к моей шее, оставляя на ней дорожку из не скоро проходящих следов. Но все же отстраняется, звучно втягивая воздух, и пристально смотрит в глаза. Не знаю, что было с моими зрачками, но его закрывали радужку почти полностью. – А раз я молодец. То мне полагается награда. – Его голос становится ещё ниже, одна ладонь скользит по моему телу до правого колена, что так неудобно упиралось в дверь, и немного приподнимает его, чтобы больше не было больно. А вторую свою руку мужчина перемещает на копчик, придавливая к себе и давая ощутить его возбуждение. - Уверен, что время и место подходящие? – Очередная попытка отсесть, и очередной провал, потому что Вадим подается бедрами вверх, прижимая приличную выпуклость на своих штанах к моему белью. Надеть юбку было не самой хорошей идеей, но ведь, никто не предполагал, что так получится. Собрав последние остатки самообладания, я все же решила попробовать просить его придти в себя последний раз, что вышел тихим и сдавленным, но подействовал сильнее прежних. – Вадим... не надо. Пожалуйста. - Да я… – Мужчина откидывает голову на спинку сиденья, а руки обессилено опускаются. Он дышит тяжело, и не мигая уставляется в потолок. – Надюш… Ты же помнишь что я говорил? Ничего такого, пока сама не попросишь. - А если не попрошу, то что? – Все же немного отстранившись и стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на него, очень интересно было узнать, зачем он вообще это затеял, если ему настолько тяжело оставаться в своих же выстроенных рамках. Очередной способ подтолкнуть к тому, чтобы просила сама? Или может… может он не может выкинуть тот крайний раз из памяти, и терзает этим согласием и себя и меня. - Тогда у тебя будет самый нервный мужчина в стране. – Хмыкает парень, утыкаясь в моё плечо, и замирает так, ненадолго. Не может быть, чтобы взрослый мужчина настолько долго не потакал своим потребностям. Рано или поздно сорвется, повторит то что он сделал. И Снова будет винить себя. Он будто чувствует, слышит мысли. – Ты сомневаешься. Во мне. – Тихо произносит, поднимая голову, смотря теперь на меня в упор. – Дело даже не в мелочах вроде книг. – Вадик как-то грустно улыбается, поворачивая голову чуть в бок. От такой картинки перед собой захотелось притянуть его к себе, попытаться показать, что это не так. – Билет этот твой. – Парень прикусывал собственные губы, долго делая паузы между словами, отрешенный, и будто отвергнутый. – Я понимаю для чего. Но ты мне не доверяешь, всё ещё думаешь, что я выберу улицу, а не тебя и нашу малышку. Настолько не доверяла, что даже аэродром запасной себе готовила. – На несколько мгновений его взгляд становится злее, его захлёстывает обида и уязвленное эго дает о себе знать. – Не обижайся, но я бы не отпустил. А попробовала бы сбежать, нашёл бы, вернул, и закрыл бы дома. – Его наваждение проходит, нотки злости сменяются на грусть. – Хотя… с твоей колокольни, это было правильным вариантом. Мысли же ты мои не читаешь, да? Поэтому… ты у меня умница, потому что стараешься… бъешься за себя. – Уложив голову на мою грудь, некоторое время, вслушивается в не ровное биение сердца. Что гулкими и быстрыми ударами билось о грудную клетку, от его действий, его слов. И все никак не унималось. И от него это тоже не укрылось. – Чего боишься? Сидишь и трясёшься, думаешь, что сделаю что-то с тобой? - А ты разве не хотел ничего сделать? – Внезапный порыв гордости, смешавшийся со страстью, теперь затмевал мое сознание. Нет, я не совсем дура, чтобы не понимать элементарного, что люди вроде него не отпускают, но вот так открыто говорить об этом. Эти его порывы действительно иногда пугали. Но, где-то в глубине души, мне казалось, что он если и не сдержит слово, то точно не будет больше делать больно. Отчего-то не сомневалась, что Вадим все же сорвется, наблюдая каждый день за его состоянием, держаться рядом спокойно у него получалось все тяжелее. И мне хотелось усложнить ему жизнь. Пока он относительно мирно сидел, опустив голову, мои руки потянулись к его брюкам. – А если я скажу, что хочу? Прямо сейчас? Но… Только сейчас, потом не дамся… То что? – Наклоняясь к нему, и шепча это в его приоткрытые губы, внимательно наблюдала, как в нем сражаются две ипостаси. С одной стороны обязательный и любящий мужчина, что был глубоко ранен своим же поступком и желал искупить его, а с другой, давно сдерживающий себя мальчишка, который желал получить причитающееся ему. - Ты доиграешься. – Он убирает мою руку от своего ремня, и подается вперед, мимолетно касаясь губами, но почти сразу прикусывает мою нижнюю губу. Не до крови, как в прошлый раз, но ощутимо, отрезвляюще. Передавая через этот жест и свои страдания. – Не дразни меня. Я уже на пределе. - Ну так переступи… или тебе мешает что-то? – Эти «вызовы» заходили слишком далеко. Но если признаться честно, хотя бы себе. Мне действительно безумно хотелось близости, такой как умел устроить только он, от которой голова кружилась и ноги подкашивались. - Да… - Мужчина кивает головой и сдержанно улыбается. – Мешает. Ты не девка с подворотни, которую можно по быстрому в машине поиметь. – Взгляд становится колким, и эти острые шипы быстро добираются до моего сердечка, больно жаля по началу, но отпуская в конце, смысл дошёл до меня не сразу, и следующей фразой, мужчина подтверждает это. – С тобой любви хочется, а не просто животного влечения… – Жёлтый опускает взгляд вниз, пробегается им по моей рубашке, бережно поправляет её. Простые действия отвлекают, дают возможность и время успокоиться и перевести дух. Его пальцы задерживаются на воротничке, так, будто парень обдумывал действие, был готов дёрнуть за воротник на себя и закончить играть хорошего, но, любящий мужчина в нем победил, руки отпускают тонкую ткань, а сам парень отворачивается, долго смотря в зеркало заднего вида на водительской двери, через время та открывается под его не твердой рукой. – Выходи. Я покурю, а ты воздухом подышишь и разомнешься хоть немного. Нельзя так долго в неудобном положении сидеть. Выбравшись из машины, я жадно хватала ртом воздух. Ночной все ещё апрельский, все ещё немного морозный, но от этого он не становился неприятным, наоборот. Жаль не на долго, почти сразу под юбку начал пробираться холодный ветер, вызывая целый табун мурашек. Но у меня же есть герой, который спасет и от этого. На плечи легло пальто, его пушистый воротник приятно щекотал шею, а когда теплые руки Вадима подтянули его выше, то ещё и лицо. Он ни столько оберегал верхней одеждой от холода, сколько собой, снова отдавая всего себя, чтобы маленькой девчонке рядом с ним было комфортно. Так мы и стояли какое-то время. Вдвоем. Лишь иногда освещаемые светом от проезжавших машин. Смотрели на звезды, что рассыпались по всему небосводу, и ярко освещали безлунную ночь. Мне раньше никогда не нравилось просто молчать с людьми, это всегда напрягало, и вносило неразбериху. Будто, если молчать, то и связь с человеком пропадёт. А с ним… все иначе. Не нужно было говорить, чтобы понять состояние, или эмоции. И сейчас, очень хотелось постоять вот так, ловя этот момент, запечатывая его в своей памяти. Ведь почему бы не помолчать, когда все ясно без слов, правда? *** Вадиму все же пришлось остановиться на сон. После примерно десяти часов почти беспрерывной поездки. Он уже сам был не рад, что затеял путешествие именно так. Но с другой стороны, предостережение могло оказаться правдой, кто знает, что бы их ждало, сунься они на вокзал, это раз. И два, находиться долго без своего транспорта для него было чем-то вроде пытки. Парень с шестнадцати лет за рулём, а до этого дальше сельского магазина пешком не ходил, потому, что всегда был мопед. Остановка произошла в довольно большом сельском поселении. Придорожная гостиница выглядела прилично, или сонному мозгу так просто показалось. И это была одна из основных причин остаться именно здесь. Вторая это то, что на первом этаже было кафе. Надя, конечно, позаботилась о том, чтобы они не голодали в дороге, но хотелось горячего, очень. А ещё, Вадиму неимоверно хотелось после пробуждения выпить обжигающий кофе. Но это утром. Сейчас, зайдя в номер с двумя одноместными кроватями, одна отошла Жёлтому младшему, что был пронёсен втайне от администратора гостиницы в дорожной сумке. А на другую после освежающего душа он прилег вместе со своей дамой, притягивая её к себе поближе и зарываясь носом в её мягкие волосы. В его голове сейчас было столько всего, мысли крутились, то больно жаля его сознание, то любовно заглаживая новые ранки, нанесенные жизнью. Вынужденный побег из родного города, угроза его жизни, и возможно не только его. В какой момент все из подростковых войн за асфальт начало выливаться в разборки уровня сицилийской мафии? В какой момент его ответственность обычного старшего дворовой банды возросла, чуть ли не о уровня Дона Корлеоне местного пошиба? А плюсом к этому, так внезапно появившаяся семья, которую Вадим хотел давно, но не мог представить рядом с собой никого. Никого, пока в его жизнь не пришла Надежда, каким бы каламбуром это не звучало, переворачивая всё. Сжимая её в своих руках, ставшую всем для сурового и скудного обычно на эмоции мужчину, ему досталась та, что не скрывала чувств, ради этого, пришлось вспоминать всё то, каким нежным и ласковым он был раньше, до улицы. До того как жизнь повернулась на скользкую дорожку. Он думал о том, что это надо было сделать раньше. Оставить всю эту блатную романтику, забирать друзей и девушку и рвать из захлебывающегося в крови города. Разумеется, власть слаба везде, и ублюдков хватает во всех уголках страны. Но ведь её отец смог закрепиться в другом месте, и прожить спокойно, пусть и не долго, но это вселяло надежду. Больше парню было не нужно, спокойствие, безопасность для родных, и возможность заниматься любимым делом. Были и мысли о том, что придется вернуться домой, насовсем или только ради продажи квартиры, и уговоров переехать матушку, если на новом месте удастся крепко осесть. Средства были, не зря он во многом себе отказывал раньше. Можно было открыть в новом месте небольшой бизнес, начать крутиться. Но одному, было сложно. В голове промелькнула мысль, что надо проведать обстановку, и если новый город располагает, то перетянуть сюда, хотя бы самых верных парней. Цыган ему точно не откажет, Лапоть давно хотел переехать, да все не знал куда, а Грифон был безмерно компанейским в своем кругу. Так что вряд ли бы отказался от предложения старшего начать с нуля. Потом. Мысли о новом, это прекрасно, но для начала ему хотелось побыть рядом со своей девушкой, хотя бы неделю. Закрыться дома и не выходить, или обойти все театры и кинотеатры нового города, погулять в парках. Что угодно, лишь бы не отпускать её от себя. Потому что, в последние недели, без преуменьшения адской нагрузки, у него не было возможности уделять достаточно времени своей обретенной семье, и он сильно переживал по этому поводу. Приходить, когда твой человек уже почти спит, и уходить, когда не вполне проснулся, убивало морально. Вадиму казалось, что так и будет продолжаться. Напряжение извне будет только расти, и по итогу, он останется крутым смотрящим за улицей, но упустит возможность быть хорошим мужем и отцом. Он долго лежал, закапываясь мыслях, разбирая и вспоминая всё, что он мог сделать не так, корил себя за излишнюю грубость на фоне постоянного стресса, и все удивлялся, как Надежда не сбежала от него при таком поведении. Мужчина долго не мог уснуть, лишь изредка проваливаясь в беспокойную дрёму. Пока девушка в его руках не повернулась, закидывая на него свою ножку и утыкаясь носом в его шею, приятно щекоча её ровным дыханием. Это заставляло улыбаться сквозь сонную пелену, и быстро успокоило все мысли в его голове. Старое кончилось, любовь под боком, можно позволить себе расслабится. И Вадим, наконец, провалился в сон, спокойный и сладкий. Очнувшись только поздним утром, мужчина провел по остывающей постели рукой, и не найдя возлюбленной рядом, приподнялся, осматривая комнату, надеялся, что просто перебралась на соседнюю кровать. Но, нет. «- Опять убежала…». Он сел, спустив ноги на прохладный пол, и уперевшись локтями о колени слегка массировал переносицу, будто успокаиваясь, приводя немного в порядок разгулявшуюся фантазию. Очередной «побег» не был бы проблемой, не будь они сейчас невесть где. Парень подорвался с кровати, проверяя окно, под которым вчера так удачно оставил машину. И видя Надежду около неё, немного успокоился. Далеко не ушла, а то после вчерашнего, мало ли что взбредет в эту юную голову. Собрался наспех, дабы вернуть свою сбежавшую принцессу обратно в башню. Тут не Казань, но случиться может всякое, за что он точно не сможет себя простить. Спускаясь в забегаловку внизу, он первым делом думал не о терпком и горячем кофе, что так грело его мысли вчера, а о том, взяла ли его дама что-то себе. Ведь если учесть витающие в воздухе запахи, смешавшие в себе и сладкое, и соленое, и горькое и кислое настолько, что даже ему было немного неприятно, не факт, что она вообще смогла сюда зайти. А засунуть что-то из съедобного в эту дамочку вне дома было чем-то нереальным, она даже в «Снежинке» не могла есть. - День добрый! – Отвлек он женщину за стойкой, что неторопливо протирала бокалы для сока. - А вон та девушка брала что-нибудь? – Вадим указал на пробегающую мимо больших окон Надежду, что металась туда-сюда по улице, явно в поисках чего-то. Потом он обязательно узнает чего. - Добрый. – Не глядя сначала на него, бросает официантка, она же и бармен и повар этого заведения. Давно работает, или может с ночной смены, выглядит очень уставшей, но, как только, наконец, обращает внимание и разворачивается в его сторону, усталость на её лице сменяется дружелюбием. – Сок яблочный брала. А ещё скотч и клей. Парень на секунду задумался над таким странным набором. Про сок, он понял сразу, касательно остального, идей не было никаких. Он постоял немного, выстукивая пальцами по дереву, только одному ему известный ритм. Пока женщина не продолжила, немного почесав подбородок, вспомнила ещё кое-что, вызвавшее в нем раздражение. - Она на задней стоянке что-то делала. – Не отрываясь от бокалов, произнесла женщина. Но по тону было ясно, что это намек быстрее туда пойти. Ведь за её безразличием проглядывались страх и усталость. – За ней просто наш местный бабник увязался, а он не самый хороший человек. Вечно приходит и громит мне тут все по пьяни. Сейчас вроде как трезвый конечно, но вы бы с ним поговорили, ну так, между делом? Признаться честно, дальше он женщину не слушал. Быстро развернувшись, и чуть ли не бегом рванул на улицу, огибая широкое здание. Заходя на задний дворик гостиницы, парень увидел весьма интересную картинку. Его Надя, сидящая на багажнике машины, в довольно неудобной позе и низко склонившаяся к стеклу, опасно водящая по нему небольшой иглой. А рядом с ней стоял какой-то деревенский кабан, в опасной близости размахивающий руками и активно привлекающий внимание девушки. На его счастье она не реагировала, сосредоточенно занималась своим странным делом. Все бы ничего, если бы до Вадима не донеслись последние слова этого мужлана, что вскипятили парню кровь настолько, что он рисковал броситься на кабанчика, и завалить его голыми руками. - Ой, ну че ты ломаешься. – Сально лыбился мужик, протягивая ручонки к Дюшке. От чего у Жёлтого зубы заскрипели от напряжения. – Парень то не стенка, сдвинется! Поехали со мной, посидишь хорошо, покушаешь вкусно. – Этот урод наклонился пониже, чуть ли не цепляя своей головой её волосы. Глухо хохотал, от чего было заметно, как девушка вся от страха сжимается. – И потрахаешься с настоящим мужиком, а не со своим сморчком. Городские то поди не такие пылкие любовники. - Я тебя сейчас так подвину, заебёшся зубы собирать. – Подойдя тихо как рысь, парень почти в полную силу оттолкнул деревенского петуха, да так, что тот приземлился на задницу, испуганно хлопая глазками, и смотря на нависающего над ним Жёлтого. У которого руки чесались просто приложить гадёныша затылком об асфальт и закончить на этом. - Этот что ли твой парень? – Тихо шепчем мужик, надеясь, что Вадим его не услышит. Глупое желание, глупого человека. Потому что парень был к сидящему ближе, чем девчонка. - Пиздец детина конечно. – Как бы про себя говорил тот. Испугался, даже лебезить начал, надеясь, что перетянет одеяло на себя и сможет отвертеться, перекидывая ответственность. – Мужик, ты извини, я вообще не при делах, она просто сама напрашивалась прям. Ну и… - Сука... – Злобно выдыхает Вадик, шарясь по карманам, но быстро отметает эту идею, хватая борова за грудки и нанося один единственный удар, чтобы размазать нос урода по его физиономии. С первого раза не сломал. Повезло. – Или ты извинишься, или ваш сельский, лекарь, тебя потом по кускам собирать будет. – Идея все же достать кастет, и размозжить тупую голову о землю яркой искоркой блеснула в сознании. Угаснув, как только его руки мягко коснулись. Повернувшись, голубые глаза мужчины столкнулись с серыми облаками Надиных глаз. Страх, вот что в них было. И даже не от его действий, она побоялась, что он перестарается, что этот мужлан останется валяться тут навсегда, а Желтухину за это прилетит статья. Тряхнув головой, он присел на багажник своей машины, наблюдая, как местный бабник спешно уползает с заднего двора. А ведь он правда был готов достать кастет, если этот боров не уберется от его женщины. То, что он сейчас испытал, было сродни взрыву. Каждый раз, когда эта девчонка оказывалась в подобных ситуациях, его буквально выворачивало изнутри от мыслей, что он не успеет помочь, что рано или поздно до этого нежного создания доберутся и причинят вред. Обычно спокойный и рассудительный в делах, он напрочь забывал о том, что конфликт можно решить словами. Руки чесались отбить желание прикасаться к принадлежащему ему человеку. Осознавал, что это мерзко и по собственнически, но совладать с собой у него не выходило. Только его, точка. - Я бы сама прекрасно справилась с этим алкашом. – Несмело подает голос девушка, приобнимая Вадима за плечи. Заставляя расслабится, хоть немного приводя его в чувства. Но парень все равно пылит. - Ц... опять сама?! – Вставая с места он было собирался скинуть её руки с себя, но понял, что это может обидеть и так испуганную девочку. Поэтому мягко убрал её ладони, отходя и присматриваясь к тому, что тут вообще могло происходить до его прихода. Все ещё не добро оглядывая свою беглянку. – Мы вроде искоренили это из твоей головы, нет? – Парень демонстративно скрестил руки на груди, и двинулся ближе. Присаживаясь на край багажника. — А что ты, кстати, вообще тут забыла? – Мужчина заинтересованно наблюдал, как его дама вернулась к процессу, так бесцеремонно прерванному им и тем мужланом. Как из шприца в пулевое отверстие заливается прозрачная масса. И как аккуратно девушка старалась её туда выдавливать. Но, от того, что он потревожил баланс, все качнулось, и капелька клея потянулась по стеклу. - Ну нет-нет-нет-нет! – Она попыталась быстро все собрать салфетками, но ямочка на стекле уже образовалась, обозначая, что все нужно делать заново. – Блин… – С досадой выругивается, смешно морща нос. Швыряя одну из салфеток под колеса. Не замечая при этом, как восхищенно смотрел на неё парень. Потому что, как бы он не был сердит, долго дуться на неё он не мог. Да и она хотела как лучше. – Первая сразу получилась, а с этой, меня мало того, что отвлекли, так ещё и ровно не получается, мучаюсь уже минут двадцать. – Она расстроено закусывала губы, убирая теперь остатки и из самого отверстия, чуть не плача от досады. - У этой края не ровные. – Вадим рассматривал первую, не плохо получившуюся работу, на стекле в этом месте почти ничего не было видно. – Не против, если дальше я? Тебе сейчас клеем дышать не желательно. – Девчонка послушно передала в его руку шприц с содержимым. Что он принял и почти сразу начал аккуратно заливать остатки клеевой массы в битые края раскрошившегося стекла, заполняя иголкой все трещинки, и прикрывая даже небольшие участки. – А теперь дай мне скотч, пожалуйста. – Липкая лента легла поверх заливки, бережно расправляемая ловкими пальцами молодого человека. Теперь и второго отверстия почти, как ни бывало. - Я не догадалась сверху закрыть. – Надя виновато опустила голову. Думая о том, что опять сделала что-то не так. И чтобы отделаться от таких мыслей, начала с усердием оттирать от пальцев остатки клея, иногда отдирая его вместе с кожей. - Перестань. До меня не дошло их вообще заделать. Думал стекло менять. – Желтухин нежно взял её ладошку в свою. Помогая ей справляться с непослушными пятнышками, и минимизируя вредительство самой себе. Довольно быстро стёр все следы с белёсых, но местами раскрасневшихся, от неаккуратности движений, рук девушки. – Ну, вот и всё. Стекло пусть сохнет. А тебя надо отвести в комнату и накормить. - Я не хочу… – Растягивала девушка слова, отворачиваясь и пряча глаза. Детский сад. Защитная реакция, что показалась на фоне стрессовой ситуации. Он опять сам того не понимая заставил её опасаться, но времени мягко это обговорить у него не было. Им слишком долго ещё предстоит ехать, чтобы сейчас идти у неё на поводу, поэтому пришлось её одергивать. - Не спорь со старшими. – Нравоучительным тоном произнёс парень. Прекрасно понимал, что дама будет отнекиваться и упираться, чтобы этого не произошло, он подхватил её на руки, пока она спускалась с задней части авто. А та даже не возмутилась, только устало уложила голову на его плечо и недовольно засопела. Ему хотелось скорей с этим закончить, и выдвинуться дальше. Чем быстрее они окажутся в знакомой для девушки обстановке, тем лучше. Жёлтому не особенно нравилось, что приходится трястись в машине, в том числе и потому, что его спутница час от часа становилась все бледнее в транспорте, пока они ехали, его это пугало. Она ведь снова не говорит, плохо ли ей, может что-то болит, или неудобно, делает вид, что все хорошо. Врач говорил, что нужно по возможности убрать вообще любой стресс, и Вадим надеялся, что поездка в машине так долго, будет последним волнением, но, не вышло. Обед был организован в комнате, без посторонних глаз и ушей, в почти полной тишине, нарушаемой тихим позвякиванием металлической вилки о керамическую посуду. Не лезло в эту женщину больше двух ложек нормальной еды. Пришлось прибегать к десертам. Увидев пирожные с лимонными дольками, парень сразу подумал, что уж это точно угодит своей привередливой особе, и не прогадал. Десерт Наде очень понравился. Он, иногда поглядывал на довольную девушку, с радостью поедавшую пропитанный кислинкой начинку. От крема правда отказалась, пришлось расправляться с ним самому, почти, но это было уже сущей мелочью. Главное, чтоб любимому человеку нравилось, и было комфортно. - Не перестаю удивляться, как у тебя получается угадывать. Ты как будто мысли читаешь. – Она улыбалась так искренне, что Вадим даже наивно поверил в её порыв самолично покормить парня с ложечки, это казалось милым. До момента, пока ему в шутку не измазали нос и щеку в сладкой массе и не попытались сбежать. Не далеко. Дверь заперта. Пришлось заставлять шутницу стирать следы своих шалостей салфетками. - Знаешь, как понял, что ты определилась с предпочтениями? Когда вся еда стала с лимонным привкусом. – Он смотрел на неё с теплотой. От которой девушка смущалась. А ему нравилось. Нравилось, что она стала более открытой, что больше не возмущалась, когда он проявлял к ней нежность. Раньше стеснялась. Будто за пару месяцев стала старше, чувственнее. Даже сейчас, когда он потянулся приобнять своего дорогого человека, поцелуй уже подарила она сама. Нежный, робкий, такой приятный и дурманящий, со вкусом сладостей на губах. Сам не понял, как перевел их положение в плоскость. Не отказал себе в удовольствии, уложить на кровать, и накрыв собой впиться в её губы. Сильно, напористо, так, напоминая, что она только его, и только ему позволено, вот так открыто касаться души и терзать тело. Вадиму очень уж нравилось, как она реагирует. Лёжа под ним чуть ли не таяла в руках, а он упивался этой реакцией, любовался мечущейся по подушке девушкой, что не знала как бы ей ещё выгнуться, чтобы стать ближе. Мужчине многого стоило, не стянуть с неё всё. Остановившись только на свитере, который мешал осыпать её шею и плечи своей любовью. И многого стоило не сорваться, когда Надежда начала тихонько постанывать от таких касаний. Он же обещал, и старался сдержать обещание, но чувствовал, что после произошедшего сначала у него дома, а потом ночью в автомобиле, долго не выдержит. Девушка своими заигрываниями слишком сильно взвела его. Её побег после пробуждения, он для себя сполна восполнил, немного даже увлекаясь.Тронулись в дорогу они только порядка двенадцати дня, хотя Вадим планировал приехать на место к трем. Сожалений по этому поводу никаких не испытывал. Время можно наверстать иначе. *** Можно ли передать словами то счастье увидеть табличку с названием города, что стал роднее, чем тот, в котором проходило детство. Когда после часов бешеной гонки по не ровным просёлочным дорогам, машина все же вклинилась в равномерный поток местного транспорта. Пусть и медленнее, но мужчина мой устроил борьбу, ни с кем-нибудь, а со временем. Он решил приехать в город засветло. Хотел посмотреть его хоть немного. И планы свои удачно осуществил. Нетерпеливо ёрзая на кресле, и с большим удовольствием рассматривая показавшиеся первые домики, была готова почти рыдать от счастья. «Я дома!» Тут все такое знакомое, привычное. Про всё это можно было восторженно рассказывать часами, если не днями напролёт. Желтухин попросил устроить ему небольшую экскурсию, так что маршрут из более короткого, превратился в длинный, петляющий по закоулкам городских многоэтажек, уютных местечек и наконец, выводящий в культурный центр, где было полно людей, украшающих улицы флажками, плакатами и шарами. Завтра Первомай, по главным улицам пройдет парад рабочих, будет не протолкнуться, хорошо, что мы успели на день раньше. Вадим заинтересованно рассматривал старые здания, ему приглянулся драматический театр, и буквально стоящий через дорогу от него кинотеатр. Вскользь пробросив, что нужно обязательно их посетить, он принялся бурчать о собирающихся на дорогах пробках. Далее дорога проходила через большой центральный парк, в котором мужчина, было, предложил погулять вечером, но у меня на примете место получше. Наконец был взят прямой курс на другой берег города, а там уже мимо любимых мест, до квартиры родителей было совсем недалеко. Сейчас она пустовала, значит, окажется полностью в нашем распоряжении. Когда машина остановилась в тихом уютном дворике, я позволила себе выдохнуть. Несколько изматывающих часов в транспорте закончились, а с ними, развеялось дурное сновидение, казалось, что не было тех месяцев в Казани, и всего того ужаса, что принес родной край. Очень хотелось забрать с собой только хорошие моменты, и радостные деньки, но вместе с ними, горестные события все равно будут жечь память. Откинувшись на спинку сиденья, и сладко потянувшись, мне уже ничего не хотелось, только дойти до дома и расслабится окончательно, позволив перине поглотить мое измученное тельце, а потокам проточной воды смыть с себя всю дорожную пыль. - Устала? – Открывший около меня дверь Вадим, прервал мои мечтания о тёплой ванной и мягкой кроватке. По его игривой улыбке было понятно, что он задумал что-то. - Н-нет… – Аккуратно вложив свою ладонь в его, мне показалось, что я оторвалась от земли. Что было правдой. Повиснув почти без сил на шее у мужчины, я удивлялась, как он настолько легко держит на руках и меня и сумку с нашим животным, недовольно пищащим и желающим, наконец, выбраться из тряпичного плена. Как будто и не было нескольких часов в дороге, Вадик был таким бодрым, окрылённым. - Может, пройдёмся? Как вещи перенесем. – Он наивно улыбается, ставя меня на асфальт и обрамляя своими ладонями лицо, отдавая тепло своих рук через мягкие касания. Снова вызывая во мне чувство, что рядом не взрослый серьёзный мужчина, а ровесник, чуткий и робкий, и открытый всему новому. – Хочу начать знакомство с городом с того, что ты любишь. У меня не нашлось сил ему отказать, когда этот парень так смотрит, и когда так ведёт себя. В такие моменты кажусь сама себе дурочкой влюблённой. Он ведь когда-то просил, отыграть влюблённую в бандита девочку, не просил на самом деле в него влюбляться, это вышло как-то само собой, а теперь дошло до того, что мы стоим у квартиры моих родителей, и в ближайшем будущем, их нужно будет познакомить. Мало было этого, месяцев через восемь, у девочки и бандита будет ребенок. Как интересно повернулась жизнь. Поднимаясь по лестнице, картинки последних лет мелькали перед глазами. Вот мы с одноклассником пробовали первые сигареты этажом ниже моего, а вот сидели с классом и болтали о всяком, прогуливая уроки прямо на пролёте рядом с квартирой. Родительский дом я словно рассматривала заново. Такой уютный и тёплый. Эта квартира мне нравилась больше, чем казанская. Три комнаты, большие окна спокойная расцветка мебели и интерьера. Желтухину тоже пришлась по душе, но с оговоркой, что нельзя стеснять родителей, и это на то время, пока мы не найдем хотя бы съемное жильё. Мне казалось, что он, как и я, впервые за долгое время расслабился. Пройдясь по дому, мужчина уделил большее внимание моей комнате, немного зависая около серванта, рассматривая выпускной альбом, внимательно прожигая взглядом каждого пацана, что стоял со мной рядом на снимках. Не ревновал, просто дал свою оценку, что все они не прошли бы отбор в его группировку. Как бы старательно он не обходил слово «чушпан», после лицезрения мальчика, бывшего моей первой влюблённостью, именно так Вадик его и назвал. Вызывал своей реакцией у меня умилительную улыбку. Быть может, на альбоме все и кончилось, если бы мужчина не решил облокотиться на сервант, что под непривычной нагрузкой чуть качнулся, жалобно скрипнув надломанной ножкой. Сбоку от лакированной стенки слышится глухой звук удара не тяжелого предмета об пол. В голову живо ударила мысль «Там же лежал дневник…» Мой личный дневник, любовно ведённый вплоть до выпуска из школы. Всё это время, он покоился в тайничке за огромным шкафом, забытый всеми, пока его вероломно не потревожили. Реакция у парня быстрее моей, и у стены он оказался первым. Сгребая с пола черный кожаный ежедневник, с аккуратно выведенной цветными ручками надписью, и поднимая над своей головой. -Отдай! – Голос немного хрипнет, от этого фраза вышла нелепой смешной, вызывая едва заметную улыбку на лице наглого человека, воспользовавшегося разницей в росте. Ему даже не пришлось высоко поднимать руку. – Пожалуйста! Так не честно! - Давай так. – Он выставил вторую руку вперед, не давая подойти ближе, и теперь почти не скрываясь, хихикал, как подросток, нашедший подобную безделушку в вещах старшей сестры, и теперь собирается её шантажировать. – Я открою и прочитаю одну страницу. Всего одну. Можно? - Нет! – Скрестив руки на груди, мне больше ничего не оставалось, как надеяться на его сострадание. Но жалостливая мордашка не подействовала. Меня отчего-то било небольшими разрядами страха. Что он найдёт там что-то плохое. Или постыдное. Нечто неловкое там точно есть. - Пожалуйста. – Наклонив голову, он уперся своим лбом о мой, оказываясь непозволительно близко. От чего картинка перед глазами искажалась, и всё сливалось, пришлось прикрыть глаза. Сразу после этого действия, по щекам начали рассыпаться мимолетные невинные прикосновения его губ, что вместе с медвежьими объятиями обезоруживали. Ладно, ничего страшного не случится, разве что я сгорю от стыда. – Узнаю о тебе ещё немного. Скрытная моя. Наконец отпустив, Вадим отправляется к кровати, аккуратно присаживаясь на неё, и слегка похлопывает по поверхности рядом. Глаза блестят, а на губах без стеснения играет улыбка. «- Боже… Мне ещё и придётся краснеть сидя здесь?» Он дождался, пока еле перебирающая ножками хозяйка вещицы дойдет до места, и сядет подле него. Так неловко не было с девятого класса, когда на первом свидании при попытке поцелуя мальчик чуть не сломал мне нос. Парень приоткрыл ежедневник, перебирая странички, открывая обзору только первые слова в строках, по которым было не ясно, о чем идёт речь. Но можно было выхватить какое-нибудь интересное слово, так что это нарушение условий договора. -Ты обещал одну страницу. – Насупившись, хотела было забрать предмет из его рук, но, решила, что это бесполезно. Сил у меня не много, а бороться с человеком, который может просто тебя отодвинуть на расстояние вытянутой руки, бессмысленно. Просто уложив ему на предплечье тяжелую голову, я смирилась. Вадик изображал из себя уличного мага, с закрытыми глазами водя по полуоткрытым страницам, подглядывая и выискивая что то по интересное для себя. Пока случайным образом не остановился на одной. Пожелтевшая страничка с не очень большим количеством текста, но приправленная большим количеством незамысловатых рисунков. Ничего особенно необычного там написано не было, но, были описаны некоторые переживания, что мне не хотелось выводить за пределы старых листов. Парень прочистил горло, удобнее перехватывая переплёт одной рукой, и захватывая моё плечо другой, прижимая к своему боку. «- Это зачем? Чтобы не убежала? И неужели он будет читать это вслух? За что мне это…» Тихонько пискнув от досады, прикрыла лицо руками. Сейчас, мне бы очень хотелось провалиться под землю. Семнадцатое июля тысяча девятьсот девяносто пятый год. У меня так и не получилось к Нему подойти, на собственный день рождения, останусь одна. Гласил заголовок. «17:20 Валера позвал свою одноклассницу на дискотеку. Позвал и позвал, а меня туда тащить зачем? Хотя, знаю, чтобы в очередной раз отвертеться от надоевшей девчонки, когда она начнет липнуть слишком сильно. Ловелас комнатный... Если он постоянно будет рядом крутиться, я не смогу привлечь внимание “И”. И этот поход можно считать бесполезной тратой времени. 20:00 Как и ожидалось. Пока кучерявый дергался вместе со своей мадам, мне пришлось стоять в сторонке. Даже не подходил никто, все боятся, что Валера прибежит по голове им стучать. Ну, точнее я думала, что все. Пока ко мне, наконец не подошёл Он. Даже на медляк пригласил. И все бы ничего, если бы не влез мой брат! Заметил, что ко мне подошли, и рванул в нашу сторону, сходу, вмазав предмету моего воздыхания. А Он, конечно, не стал это терпеть, треснув в ответ. В это месиво подключились и друзья, с обеих сторон. С Его стороны вообще были довольно взрослые парни, Валере и его компании с ними не тягаться. Это не помешало завязать массовую драку. Дома пришлось прятать от мамы порванный подол платья, синяк Валеры (домой родителям показываться он не пошёл) и его же бубнёж на тему «я вообще-то защищал твою честь, могла бы и спасибо сказать!» А за что спасибо? За то, что сорвал мне танец? Или за то, что теперь не смогу позвать Его на свой день рождения. Может Тот и старше, но просто по-дружески мог и согласится, а Валера как обычно… теперь, на своё день рождения одна останусь.» Вадим резко захлопнул ежедневник, странно косясь в мою сторону. Мир начал резко сужаться, от столь внезапно-резкого выпада, фокусируясь на его колком взгляде. «- Интересная реакция, на события четырёхлетней давности. Ещё и рассказывать придется…» Мы не договаривались открыть все карты, но по парню было видно, что он желает знать подробности, и жаждет удовлетворить своё любопытство. - Что за загадочный «И»? – Стараясь держать тон не заинтересованным, Желтухин делал вид, что рассматривает узор на обложке подвернувшегося ему ежедневника. Получалось так себе. Не заинтересованные люди не ждут ответа, с почти затаённым дыханием, правда? - Не помню. – Откровенная ложь. Сложно забыть того, кто вызывал в тебе странные чувства, впервые в твоей не долгой жизни. Это теперь, спустя четыре года понятно, что это не любовь была, и даже не влюблённость. Так, заинтересованность в симпатичной мордашке, не более того. - Не помнишь человека, которого хотела позвать на день рождения? – Мужчина хотел наклониться, в глаза «бесстыжие» посмотреть. Но я успела спрятаться, уткнувшись носом в его свитер. Безуспешно. Если уж решил добиться, добьется. Он проходится пальцами по щеке, собирая выбившиеся пряди от лица, и заправляя их за ухо. Но как-то резко перехватывается, укладывая свою руку мне на затылок, и немного тянет вниз, сталкивая наконец наши взгляды. – Рассказывай. - Не очень понимаю, для чего тебе это. – Не отвертеться от его расспросов. Для чего вообще согласилась на эту авантюру, предполагала ведь, что просто на чтении он не остановится… Желание знать свою половинку лучше, похвально, но не такими, же способами. Чуть дернувшись, проверяя Вадика на реакцию, окончательно убедилась в том, что в тисках его рук. Не вырваться, не спрятаться… – Ладно… Игорь Окольский. Он старше был, нравился мне сильно. - Тебе понравился брат Колика? – Парень ошеломленно поднял брови, губы его как-то недобро скривились. Выглядел он сейчас так, будто ему напомнили о чём-то отвратительном. - Что?! – Настал мой черёд удивляться. От понимания, что первыми чувствами в жизни был человек, родственник, самого ужасного парня, что встречались в моей жизни. – Ладно, даже если это был его брат. Что в этом такого? Или ты решил посмеяться над чувствами маленькой девочки? - Есть немного. – Обиженные нотки проскакивали в голосе. Напускное, но от его приглушенного голоса все внутри сжималось. Мысли снова унеслись в тот злополучный вечер, но теперь, меня ещё и… отчитывали? – Неприятно, знаешь ли. – Мужчина наклоняется к самому уху, вызывая приятные мурашки своим дыханием. – Я там тоже был, а предметом обожания на вечер ты Окольского выбрала. - Да? Докажи! – Кажется, мы поменялись ролями окончательно. Теперь мне стало интересно, приукрашивает он, или действительно, ещё несколько лет назад мы могли столкнуться снова, но на этот раз запомнить друг друга. - М… Я помню тот день. Ту драку. – Он отрывается от меня, вставая с кровати, отходит на несколько шагов, делая вид, что хочет уйти, но замирает на доли секунды, будто обдумывал что-то. Это было лишь отвлечением, резко разворачиваясь, мужчина легонько толкает меня, вынуждая опереться на локти, а сам немного угрожающе нависает, играет загадочной улыбкой, наклоняется ниже, почти касаясь губами моего носа. – И тебя там, кажется, тоже вспомнил. – Прислоняясь щекой к щеке, Вадим добирается до мочки уха, шепчет, лаская слух своим бархатным баритоном. – «Свали и не суйся, пока всё не утихнет!» Яркая вспышка пробивается в сознание. Приглушённый свет, куча тел, столпившихся буквально в двух шагах от перепуганной девчонки, вжимающейся в стену, и из ниоткуда появившаяся мужская фигура. Лицо не удалось тогда разглядеть из-за темноты. - Ты меня вывел тогда?! Грубиян! Можно было помягче… – Толкнув парня и спешно поднимаясь с места, дабы у него не было возможности поймать меня сразу, отошла к дальней стене. Вспомнилась картинка того дня. Действительно, был момент, когда в пылу драки, брат про меня позабыл, а обстановка накалилась настолько, что сбежать самой уже не представлялось возможным. Тогда на помощь и пришёл высокий парень. Пугающий своей безэмоциональностью и отрешенностью, на площадке было месиво, а ему хоть бы что. Схватил за локоть и потащил к запасному выходу, не церемонясь и не спрашивая. Только периодически отталкивал зазевавшихся или налетавших на нас людей. - Получается… – Вадик растерянно хмыкает. Сам не веря тому, что так вышло. Снова. – Удивительно. Ещё одно подтверждение тому, что мы все время крутились где-то рядом… Так а почему ты запала на него, а не на меня? – Он сейчас казался таким серьезным, и в это можно было бы поверить, маску он держал умело, жаль, что его выдали бегающие глазки, в которых сверкали задорные огоньки. - Ну… Наверное… Ты мне тогда казался чересчур взрослым. – Мялась. Думала, как бы сказать и не задеть ненароком, если это действительно волнующий вопрос. – Окольский выглядел лет на восемнадцать, и безобидно. А вот ты, показался угрюмым и слишком серьезным, особенно для маленькой девочки. – Нарочито по-детски выговаривая каждое слово, посматривала за его реакцией, что моментально проявляется в удивленном приподнимании брови и недоуменном взгляде. Правда удивительно, и как столь фактурный человек, не остался в памяти… - А сейчас я кажусь тебе взрослым? – Он слегка наклоняет голову, пугающе посматривая исподлобья. Небольшими шажками приближается, вынуждая отступать, пока спина не касается шершавой поверхности обоев, немного смягчающих прохладу стены. Сама себя загнала в угол, какая молодец… - Сейчас это не такая проблема. Ты умный, интересный, надёжный… Идеальный… – Задрав голову как можно выше, и наивными глазами смотря на Вадика, можно было видеть, как он расцветает от этих слов. Напускное напряжение спадает, и его руки ложатся мне на плечи. Скользят по телу ниже, но, в какой-то момент, касаясь талии, начинают безжалостно щекотать. К чему угодно можно было быть готовой, но не к этому. Долго сопротивляться не выходит, и мы оба заливаемся смехом, он от того, что застал врасплох, а я, потому что это безумно приятно, видеть его вот таким, без маски грозного авторитета. Только любящий мужчина, не обремененный тяжелой ношей старшего целой группировки. Жаль, что никакими альбомами, рассказами и даже приятными объятиями, его не удалось утихомирить. О прогулке он помнил, и когда все вещи были подняты, а наш кот довольный и сытый рассматривал свои новые апартаменты. Мы отправились в мой любимый парк. Мужчина серьёзно настроился на «милое свидание, как в юности после школы». Перед такой формулировкой нельзя было устоять. Прогуливаясь по знакомым тропкам, сквозь сосновые деревья и многочисленные кустарники, что вот-вот зацветут, я ощущала себя вновь школьницей, сбежавшей с уроков поесть сладкой ваты, или покататься на аттракционах на деньги, что мама дала на обеды. А потом, эта самая школьница, сломя голову спешила домой, не уследив за временем. Минуты терялись в разговорах о мелочах. Предзакатное солнце светило последними лучиками, отражаясь от водной глади местного «моря».Вадим держал меня за руку, а я водила его по всему парку, рассказывая о каждой значимой для меня кочке, цветочке, лавочке и прочем, все больше и больше погружаясь мыслями в прошлое. Будто находишься в двух временах сразу, настоящее и былое перемешались, и шли рука об руку. Пока не привели к главной остановке в этом живописном месте. У кромки воды высился внушительных размеров маяк, из старинного красного кирпича. Приковывающий внимание своей величественностью. - А вот это, моё самое любимое место. – Запрокинув голову, мечтательно смотрела вверх, разглядывая стеклянный колпак этой громадины. Эмоций пестрили различными красками, от не самых приятных, до неимоверно прекрасных. Но самая главная - любовь. Здесь произошёл первый поцелуй, здесь мне впервые по детски признались в чувствах и именно здесь моя первая влюбленность разбилась вдребезги. - Почему это? – Парень повторил мою позу, наверняка видя в строении что-то своё, тоже по-особому завораживающее. Он крепче стиснул мою ладонь, и немного потянул на себя, прикрывая спину от порывистого ветра, который гулял по берегу, норовя сорвать с кого-нибудь зазевавшегося кепку, или сбить с ног самых маленьких посетителей парка. - Мы на выпускном, всем классом туда залезли. – Застенчивая, виноватая улыбка, тронула мои губы, приподнимая их уголки вверх. – Пол сломали, на смотровой площадке. Маяк теперь для посетителей закрыт, но… для одного или двух человек смотритель всегда может сделать исключение. – Мне вдруг пришла в голову чудная мысль, затащить на самый верх Вадима. Проверить, насколько яркие ощущения могут быть в значимом месте с по-настоящему любимым человеком. – А ещё в парке аттракционы есть. Проследив за моим замечтавшимся взглядом, мужчина тоже посмотрел в сторону железных конструкций, задумывая что-то. Загадочный такой, но его замысел быстро становится понятен. Задержав взгляд на «солнышке», нечто похожее на колесо обозрения, только в форме солнца, с небольшими кабинками для пары человек на лучах, он выдал себя полностью. Ещё не озвученная идея вызвала тревогу, поэтому пришлось притормозить, наверняка разбушевавшуюся фантазию. - Тебя туда не пустят, ты слишком высокий. – Пихнув парня немного локтём в бок, я прошла ближе к воде, черпая её носами ботинок. Обернувшись, заметила, как мужчина внимательно наблюдал за моими действиями, убеждаясь, залило ли мою обувь водой. Даже издалека пытался контролировать ситуацию, что проявилось в банальной мелочи. Решив его немного отвлечь, высказала первое, что в голову пришло. – И я высоты боюсь, лучше не стоит. - Боишься высоты? – Недоверчиво переспрашивает мужчина, удивлённо вздёргивая брови. – Но при этом, твои любимые места это крыша на девятиэтажном доме и верхушка маяка? – Утвердительный кивок и немного сконфуженная улыбка. Я искала повод опустить голову, не смотреть на изучающий взгляд любимых глаз, обладатель которых, мог убедить меня в обратном, и уговорить на эту авантюру. Ведь страх, это одна из аспектов риска, и это безрассудство всегда и влекло меня на вершины. Вадик тихонько хмыкнул на это, и покачал головой. – Понял… Пока я отвлекалась на любование водными просторами, не заметила, как парень отошёл, будто бесследно исчезнув. Рядом его не было, а уйти далеко за столь короткий срок просто нельзя. Он возможно и хорошо ориентировался на местности, но, где его теперь искать? Не стоять же вот так у берега, омываемая водой и прячась от порывистого ветра за воротником ветровки. Отойдя к палаткам с уличной едой, и все оглядывалась по сторонам. Куда высокий парень, с довольно примечательной внешностью мог деться меньше чем за минуту? Откуда такая прыть? Пока странные мысли проникали в голову, в нос пробрался до безумия приятный запах, смеси клубники и сахара. Притягивая к источнику как магнитом. Автомат со сладкой ватой стоял немного поодаль от остальных, что давало возможность детишкам и случайным прохожим обступить его почти вокруг. К этому кругу присоединилась и я. С интересом и не скрываемым восхищением наблюдая, как невесомые паутинки наматываются на палочки, а потом расходятся по рукам детворы. Возможно и дальше наблюдала бы за такой занимательной картинкой, облизываясь на запах и тайно желая себе тоже подобную палочку, но, чья-то теплая ладонь, накрыла мои глаза, а приятный низкий голос зашептал над ухом. - Угадай кто? – Отклонившись чуть назад, и прижавшись к говорящему спиной попыталась убрать ладонь со своего лица. Но обладатель гипнотизирующего бархатистого тембра лишь коротко посмеялся, прижимая руку плотнее. – Девушка, а вы ко всем парням так прижимаетесь, или я особенный? - Очень смешно, Вадим. – Развернувшись и увидев перед собой лучащееся счастьем лицо молодого человека, сама чуть не растаяла, расплывшись в улыбке. Он вроде как старался изобразить из себя серьезного и обиженного, но все это рассыпалось, когда он довольный собой протянул мне большого плюшевого пса, пушистого и красивого.– Спасибо! – С благодарностью приняв эту милую зверюшку, хотела было потянуть на себя парня, но он сам наклонился, уже зная к чему готовиться, подставляя щёку, почти сразу получая мягкое касание в притягательную ямочку. Но как бы мило это, ни было, сбить меня с толку не удалось. – Он прекрасен, правда! Но! Ты меня оставил одну… Где был? - Ты об этом обязательно узнаешь. – Забирая мою маленькую ручку в свою, Вадик осторожно проходится губами по костяшкам пальцев, нежно улыбается и тянет в сторону лавочек, стоящих вдоль пирса, огороженных от ветра хлипкими, но все же стеночками из прозрачного пластика. Не забыв обратить внимание перед этим, на предмет столь долгого рассматривания. Розовое облако мне всё же досталось, что не могло не вызвать ещё одной волны радости. Позже, лежа на неудобной лавочке, уложив голову мужчине на колени, мне казалось, что этот закат был одним из самых красочных в жизни. С ним всё становилось объемнее, глубже, значимее, даже подобные мелочи. От его практически порхающих по голове рук, моё сознание проваливалось в дрёму, подкрепляемую завыванием ветра и тихим шелестом голоса Вадима, что пересказывал фрагмент одной из книг, о которых мы говорили вчера. Менторски втолковывая мне смысл, так, как понимал его он, пока мой сонный мозг этому противостоял, но, говорить ничего не хотелось, поэтому ему доставались короткие кивки согласия. - Пошли домой. Ты устала. – Сквозь не глубокий сон расслышала я. А очнувшись, увидела перед собой серьезного парня, что обеспокоенно разглядывал только недавно прикрытые глаза. - Я хочу ещё немножко. – Приподнимаясь на локтях, сонно бормотала, уставляя на него полные надежды и грусти глаза. – Так соскучилась по этому месту. - Обещаю, мы скоро сюда придем. – Вставая сам, он любезно подал свою руку, и, дождавшись соприкосновения, притянул ближе, подхватывая под лопатки. Кружа в подобии вальса, уводя нас от воды и ветра. Подальше от проблем, во временную обитель. Меньше, чем за несколько часов, это место на карте, принесло уютные моменты. Что теперь уж я точно могла сказать, что не хочу обратно. И могу поклясться, в это мгновение, Вадим разделял мою точку зрения. Уже дома, этот несносный парень, получив отказ в совместном принятии душа, имел наглость первым занять ванную комнату, тихо посмеиваясь над моими ругательствами из-за закрытой двери. Пусть, значит, у меня будет больше времени, вдоволь наплескаться и расслабиться после насыщенного дня, который, как позже оказалось, и не думал заканчиваться так просто. Попивая чай на кухне, боковое зрение выхватило движение, а до слуха донесся не громкий щелчок двери. Обернувшись, увиденное вынудило моё сердечко пропустить удар. Из душа этот искуситель вышел лишь в одном полотенце, слабо держащимся на его бедрах. Он медленно прошёл к столу, ласково отнимая из моих рук стакан с едва тёплым ароматным напитком. Он делал все настолько плавно, что невольно засмотревшись, я и не заметила, как мой взгляд начал блуждать сначала по его крепким рукам, подтянутому рельефному торсу, заканчивая разглядывания мощными бедрами. Кажется, даже челюсть отвисла, потому что Вадим мягко коснулся подбородка, приподнимая за него вверх, будто требуя смотреть на него. Пока сам с интересом рассматривал реакцию, на свою провокацию. И кажется, он был удовлетворён результатом, провел бархатистыми подушечками пальцев по шее и подбородку, слегка вздергивая нос, как бы подначивая и приводя в чувства. Самодовольно подмигнув и вернув мятный чай обратно в мои ладони, парень наконец удалился, пропадая за тёмным проёмом комнат. Громко хлопнув многократно крашенной дверью в небольшую ванную комнатку, и закрыв за собой щеколду, я почти упала на холодную плитку. Стараясь унять стук, бьющий прямо в голову. Наваждение спало не сразу, пришлось подождать, пока бухающее о рёбра сердце хоть немного успокоиться. Когда горячая вода уже заглушала звук разгулявшихся мыслей, взгляд невольно упал на успевшее запотеть от пара зеркало, на котором были старательно выведены рисунки в виде бантиков. Щеки тронул румянец, а улыбка умиления сама расползлась на губах. Ну как можно быть таким разным, в одно мгновение, выводя милые послания на зеркальной глади, а в другое изводить своими провокациями скучающую по ласке девушку. «- Так больше не может продолжаться. Я так больше не могу.» Стоя под теплыми струями, фантазии уходили во все более глубокие дебри, перескакивая с одной темы на другую, но почти в каждой появлялся один и тот, же человек, все время, путая и от этого, мысль нужно было начинать заново. Отвлечься не выходило, даже вода не смывала соблазн, выйти за дверь и шагнуть прямиком в руки этому… обольстителю! Прохладная ткань халата не остужала пылкие мысли, мечущиеся и не дающие покоя. Разгоряченная и слегка взведенная от собственной фантазией, я пыталась переключиться. Найти хоть что-то уносящее прочь из квартиры. На глаза попал стоящий на тумбе трельяжа телефон. « -Точно, нужно позвонить родителям. Успокоить их, и предупредить, что мы скоро явимся. » Взглянув в отражение, поняла, что весь мой вид выдавал все тайные желания. Искусанные губы, тронутые румянцем щёки и шальной взгляд. Подобного никогда не случалось, и что с этим делать, идей не было никаких. Точнее были, но… сдаваться вот так просто… Слегка влажные пальцы вцепляются в телефонную трубку. Короткие гудки глушат посторонние звуки, от чего вовремя не замечаю момента, когда Вадим подкрадывается сзади, перехватывая своей ладонью мою руку, что уже почти успела набрать номер родительской дачки, ловко обездвиживая её. Поднимая голову, и встречаясь с небесными глазами сквозь отражение, понимаю, что пропала. Под таким пронизывающим взором, мое лицо начинает полыхать огнём. Память о последней близости проникает в сознание, рассыпаясь осколками чего-то нереального, и такого далекого, забираясь в каждую венку на теле. Сердце снова забилось в бешенном ритме, отдается в унисон с ударами позади стоящего и прижимающегося всем телом мужчины. Его дыхание так близко. Он невыносимо близко. Посматривает, словно дикий кот перед прыжком на ничего не подозревающую птичку, что уже загнана в ловушку, и деваться ей некуда. Его взгляд пробегается по моему лицу, от перепуганных глаз до приоткрытых губ. Вызывая во мне совершенно непонятные чувства, как безумной жажды, так и какого-то животного страха. Ведь, я не знаю, какой он будет, после столь долгого перерыва, как себя поведет и не наплюёт ли на мои чувства, удовлетворяя лишь свои потребности. Вадим звучно сглатывает от явного напряжение, что сейчас повисло и растекалось по комнате, но пока более ничего не делает. Дурманя только такой откровенной близостью. Но, все ещё давая возможность отступить, или это была лишь видимость. - Ты же вроде обещал. – Елё слышный звук разносится эхом по комнате. Неловкий и не нужный протест. Глаза от мужских губ отвести не выходит. И они немного растерянно всматриваются в зеркальное отражение. - Обещал. – Шёпотом вторит парень. – Ты думаешь, я не видел, как ты смотрела на меня. И как быстро убежала и закрылась, м? – Отпускать он не собирается. Только когда моя вторая рука осторожно проходится подушечками пальцев по выпирающим венкам, хватка слабеет, и получается высвободиться, роняя телефонную трубку. Казалось, что избавление это было решающим, но… Вадим перехватывается, сжимая не сильно мои щечки своими длинными пальцами, и заставляя так приподнять к нему лицо, прекращает эти странные, внезапно начавшиеся игры. Жадно и нетерпеливо накрывая мои мягкие губы, целуя напористо и глубоко. Жар от его обнажённого торса ощущается с особенной силой. Мне бы сопротивляться желанию прижаться сильнее, вжаться в него, чтобы почувствовать обнаженной кожей биение его сердца. Но он кладёт руку на затылок, путая свои пальцы в моих волосах, и тянет выше, меняя немного положение, а я уже на автомате отвечаю ему, прикрывая веки и задыхаясь от накрывающих волн жара. Всё это похоже на сон, от которого не хочется просыпаться. Но Парень сам прерывает поцелуй, немного грубо прижимая в своей груди, а его тяжелое дыхание, теперь опаляет ухо. Он удовлетворенно любовался тем, что сотворил. Самодовольно ухмыляясь, посматривал в зеркало, едва касаясь пальцами припухших губ, а после, его ладони почти невесомо начали блуждать по моему телу. Некоторое время мы так и стояли, рядом друг с другом, наслаждаясь одними лишь прикосновениями, скованные лишними кусками ткани, и собственными предрассудками. Казалось, что прерывистое дыхание синхронизировалось, а сердца пропускали удар за ударом, отдаваясь гулом в головах обоих. Одним резким движением Вадим разворачивает к себе лицом, и сам разворачивается, придавливая почти всем весом к стене. Не сдерживаясь, снова впиваясь в губы, что сразу же отвечают взаимностью. Переплетает пальцы, сцепляя кисти в замок и поднимает мои запястья над головой, почти до боли прижимая их к холодной стене. Приходится немного приподняться, унимая ломоту в плечах, и тяжело вдыхая, я чувствую приятный запах лосьона после бритья. Он мажет влажными поцелуями по шее, плечам, щекам, и в местах его касаний, кожа будто воспламеняется. Вадим перехватывает обе руки одной своей ладонью, второй же медленно ведёт по телу, опускаясь ниже и слегка двигая тонкую ткань, касается живота, вынуждая содрогаться. Кладёт свою большую ладонь на упругую грудь, сминая её, словно кот. Забывается в своих ласках, приходится напомнить ему, что мне все же нужен воздух, укусив парня за нижнюю губу, вырывая из него короткий сдавленный стон. Но все меняется, когда он опускает руку, начиная ласкать через бельё своими ловкими пальцами, заставляет под собой извиваться и просить большего. А он улыбается в поцелуй. Птичка в ловушке, и кот этому очень рад, а ей это до потери сознания нравится. Мужчина тянет за собой в комнату, усаживаясь на кровать, развязывает тонкий поясок халата, раскрывая для себя всю прелесть девичьих форм, изменившихся пока совсем немного, едва уловимо. А я смущаюсь, стараясь прикрыться. Что Вадиму чертовски не нравится. Он убирает мои руки, пряча их за спину, немного наклоняется, выцеловывая багровеющую дорожку от ложбинки груди до пупка. - Скажи, что ты меня тоже до безумия хочешь. – Он выводил пальцами узоры, едва касаясь груди, опускаясь ниже, вызывая приятные мурашки, и туже затягивая этим самым комочек желания. Бросая томные взгляды из-под полуопущенных ресниц. Внутри в тот момент, будто сильно кольнуло, заставляя выпрямиться и податься вперед, падая в его объятья, вызывая на его лице удовлетворенную улыбку. - Я так понимаю это да? – С надеждой в голосе спрашивает парень. Все ёще не выпуская желанное тельце из своих рук. - А может, это наоборот было, нет? – Неуверенный рывок с моей стороны, попытка высвободится из кольца его рук, что зажгло в нём огонь нетерпимости. Он тянет к себе увереннее, настойчивее, все ещё смотря немного снизу вверх, и в его глазах отображается желание, быть вместе, друг с другом, здесь и сейчас, которому бесполезно было, противится, оно отражалось и во мне. – Хочу. – Едва слышный шёпот ласкает его уши, и страстное напряжение захватывает его целиком. - Иди ко мне, моя женщина! – Командует парень, срывающимся на хрип голосом, приподнимая за бедра как пушинку, а сам опускается спиной на кровать, вынуждая тем самым лечь сверху на его разгоряченное тело. Он позволяет взять инициативу на себя. И теперь самостоятельно целуя его шею, блуждая ладонями по обнаженному торсу, очерчивая напряженные мышцы на его руках, мне ужасно хотелось оставить на нём побольше следов, но еле сдерживая себя, все, же выпрямляюсь, садясь на парня верхом. Немного сбавляя напор, и теперь аккуратно выводя ногтями по его телу узоры, заворожено рассматривая, как на его коже проступают красные полосы.Мужчина привстает на локтях, немного потерянно всматриваясь в моё лицо, его руки покрыты мурашками от прикосновений, он долго молчит, будто боясь прервать момент. Долго терпит трепетные, ни к чему не обязывающие касания. Подаваясь все же немного вперед. - Поцелуй меня. – Хрипло приказывает он, и сам тянется к губам. Но перехватив его движение, останавливая и чуть сдавливая его щёки, поворачиваю его голову, припадая к пульсирующей венке на шее, ощущая губами, как быстро течет его кровь, и на сколько сильно она разгоняется, распространяя огонь возбуждения в каждый уголок. Вадик опускает руки на мою спину, аккуратно поглаживая и прижимая к себе. Улыбается лишь одними уголками своих пухлых губ. Рука спускается ниже, цепляя пальцами резинку кружевных трусиков, и стягивает их, заставляя немного привстать с его бёдер, но расправившись с ними, он перекидывает мою ногу обратно через себя. По лицу мужчины блуждают тени желания, нетерпения.Одна его ладонь скользит по внутренней стороне бедра, не спеша подбираясь к более неприкрытому кружевом месту, парень аккуратно приставляет палец к входу, и ухмыляется, чувствуя, что там все влажное, от того что он рядом. Входит одним пальцем внутрь, срывая тихий стон с моих губ, и после нескольких толчков, подключает второй, раздразнивая ещё больше. И я подчиняюсь, прогибаясь спиной ища большего контакта с ним. Его большой палец оказывается на чувствительной точке. Хватает пары движений, и я чувствую, как пальчики на моих ногах начинают приятно покалывать, знаменуя собой подступающий оргазм, что накрывает все тело, содрогая мышцы. - Какая ты быстрая. – Ехидно хрипит мужчина, рассматривая все ещё дрожащую меня голодным взглядом. – Мы же только начали. Он убирает руку, перекладывая на грудь и почти до боли сжимая её. Второй же рукой помогает себе, приставляя головку к заветному для себя месту, и я, собрав все силы, сама насаживаюсь на твердый орган парня, пока тот закатывает глаза от удовольствия, и нетерпеливо подается бедрами вверх, насаживая на себя реще. Мое тело пробивает небольшой разряд боли, почти как в первый раз. Но никакая боль не сравнится с наслаждением, от ощущения любимого внутри себя. Какая ирония, в нашем мире, как бы мило вы ни общались, как бы ни прятались за высокопарными признаниями, все равно все закончится в постели, ведь нет способа стать ещё ближе, кроме как чуть-чуть проникнуть друг в друга, и «сделать зверя с двумя спинами». Посмеивалась собственным мыслям, пока двигалась на нём, смотря в омуты его глаз. Вадим помогал иногда, подаваясь бедрами вверх, углубляя связь, время от времени глубоко и шумно вдыхая, и с каждым разом все сильнее сжимая в своих объятьях. Выбивая из меня тихие стоны, от каждого очередного толчка. Он приподнимается, садясь удобнее, все его мышцы напряжены так сильно, что видно каждую. Требовательно целует, но поцелуй выходит рваным, не сдержанным. Мужчина резко отстраняется, делая пару последних резких толчков во всю длину, и с протяжным низким стоном выходит, изливаясь на полотенце, что скомкалась под нами ещё в середине процесса. Оно почти сразу летит прочь с кровати. Не давая отдышаться, Вадик поднимает на меня свои демонические глаза, радужки снова почти не было видно, пелена все ещё застилала их, давая понять, что одним разом всё не закончится. Никогда не заканчивалось. - Понравилось быть главной? – Он вновь ухмыляется. Не дожидаясь ответа, меняет позицию, резко укладывая меня лопатками на кровать, от чего из груди вырывается сдавленный писк, больше похожий на мольбу о помощи. А его ладонь прижимается к горлу, сдавливая и не давая проходить новым звукам, вынуждая приоткрыть рот, запуская хоть немного больше воздуха, и это даёт ему возможность приникнуть к моим губам, что сейчас были как никогда податливы, как и я сама. Постаралась приподняться, углубляя поцелуй, но он немного грубо толкает обратно, впиваясь в губы сильнее, бессознательно пройдясь языком по моей нижней губе. Сжав талию, парень начал хаотично покрывать лицо и шею поцелуями, пока я позволяла себе тонуть в ощущениях и запахе этого человека. Мне же было мало, очень мало. Немного обняв его, я зацепилась за плечи, проводя ногтями по спине вниз, оставляя на нем следы от ногтей, от чего тот болезненно зашипел сквозь поцелуй, и навалился сильнее. Его мышцы напрягались, а по телу шла еле уловимая дрожь. Мне же постепенно становилось тяжело дышать, понимая, что сейчас подхожу к той грани, чтобы начать медленно задыхаться от ощущений. Сознание начало покидать. Но в последний момент Вадим отдаляется. – Нет, я не дам тебя выключиться, Надюш. Слишком уж долго ждал, чтобы вот так просто тебя отпустить. - Я боюсь так… – Неуверенно подала я голос, ерзая под парнем по мягкому покрывалу. Наблюдая, как в нем вновь разгорается страсть. - Больно не сделаю, даю слово… – Касается своими губами плеча, немного успокаивая. Поднимаясь чуть выше, он прикусывает мочку, вызывая растерянный вдох, заставляя вздрогнуть. А этот демон шепчет в самое ухо, обдавая его своим горячим дыханием. – Скажи мне, чья ты. - Вадим… пожалуйста. – Стонала, без сил откидываясь на несчастно скрипнувшую кровать. Сбившееся дыхание немного возвращалось в норму. Внизу живота снова тянуло, от чего всё тело пробивала крупная дрожь. - Говори… – Властно выдохнул он в мои раскрасневшиеся и распухшие губы. Наблюдал голодным взглядом. Но ждал. - Твоя. – Слетает неосторожное тихое слово. Отвела глаза, потому что больше не могла смотреть на то, как он получает удовольствие от истязаний меня, но, не давая при этом себя. В комнате лёгкий полумрак, придающий некой зловещьности и загадочности. Больше не мешкая, мужчина входит одним резким движением, заполняя всей длиной. Он сразу углубляется до основания, и начинает двигаться, протяжно, долго, растягивая каждое движение. Из моей груди все ещё поднимаются судорожные стоны. Больше от страха, нежели от приятных чувств. Все ещё была свежа ноющая ранка последнего раза, и то, как мужчина был груб тогда, но сейчас… он мягко толкался, буквально стирая старые страхи. Наклоняясь, бандит приказным тоном просит открыть глаза, поворачивая моё лицо в сторону трюмо, что стояло напротив кровати. Картинки оно показывало… сочные. Возвышающийся мужчина, полностью контролирующий процесс, и отдающиеся в него без остатка. И готовая на всё рядом с ним девушка, изнемогающая от страсти и напора любимого. Некоторое время, он почти принуждал наблюдать, за действием как бы со стороны, что давало новые ощущения от происходящего между нами. - Котёнок. – Тянет парень, наконец, накрывая своим телом, подминает под себя и утыкается носом в висок, входит глубже, побуждая вцепиться в его плечи, ища опоры. – Люблю тебя. – Он закусывал губы, сдавливал горло и толкался сильнее, увереннее, отводя бедра назад, и снова врезаясь в моё бьющееся в желании тело. Срывал с моих губ всё более и более громкие стоны. – С ума меня сводишь… Никому не отдам... – Мурлыкал парень хриплым голосом. Он часто во время близости мог взболтнуть лишнего, выдавая так свои истинные желания, отношение и чувства. При желании в эти моменты из него можно было вытянуть любые тайны, но я не могла. Под таким натиском не выходило думать ни о чем, кроме него самого, приносящего столько дурманящего блаженства. Очередное его движение, и ноги предательски задрожали, передавая вибрации вверх. Обхватив ими его талию, прогибалась в пояснице, давая ему простор для действий, позволяя ему делать нечто еще больше и сильнее, насколько это было возможно, требуя продолжения и не снижая набранного темпа, мягких и тягучих толчков, что вызывали феерии эмоций. Внутри все полыхало, от чего я натягивалась, как оголенный нерв. Вадим, будто чувствовал мои желания, видел реакцию и делал то, о чем, просить было стыдно. От нового головокружительного поцелуя до отрезвляющего сжимания шеи рукой, что он так и не убрал. Ему определенно нравилось лишать меня воздуха, от этого мышцы приятно сокращались, даря непередаваемые сладкие чувства обоим. Изменив угол проникновения, и подключая к процессу пальцы, он умело давал мне насладиться происходящим в полной мере, пока из моего горла вырывались стоны, а сама истерзанная девчонка тонула в насыщенных страстью и любовью ощущениях. Перед глазами все плыло. Реальность пропадала, лишь иногда просматриваясь не ясными картинками. Я сгорала, чувствуя, как он двигается во мне, как растягиваются и сжимаются мышцы, как едва заметно содрогается он сам, упиваясь близостью. От всего этого тягучее напряжение скручивало все внутренности. Блуждая по его телу и оставляя алые следы… Срывала голос снова и снова, подстраиваясь под его ритм, понимая, до какого пика он доводит. Вадим всячески оттягивал этот момент, сосредотачиваясь на ощущениях, терялся сам в эмоциях, растворяя нас обоих в новом, долгожданном удовольствии. Он вслушивался в мои шептания, млел от слов, о том, как мне все это нравится, отвечая на просьбы более резкими и глубокими толчками, что под конец стали немного жёстче. Заставляя меня закатывать глаза и жмуриться, от снова и снова накатывающих волн удовольствия. Пока, наконец, он не подался бедрами вперед последний раз, входя до основания и изливаясь, глубоко, в моём теле, доводя до оргазма, вырывая для себя последний протяжный сладостный стон. Откинувшись на подушки, и восстанавливая тяжелое дыхание, почувствовала, как мужчина неспешно выходит, ложась рядом, пристраивая свою голову мне на грудь. Мокрый, довольный собой, он также старался восстановить дыхание, будто после марафона. - Всегда ты так. Совершенно не думаешь о последствиях. – Слова давались с трудом, дыхание никакое, тело не желало слушаться, и вместо того, чтобы отпихнуть его от себя, от такой, пусть и до головокружения приятной, но всё же наглости, хотелось наоборот сильнее прижать к своей груди, не отпускать больше. - Второй раз ты все равно не забеременеешь. – Он тихо посмеивается, пока не получает за свои глупые шутки серию щипков, от чего громко айкает, но не поднимается, и не отстраняется. Наоборот льнёт сильнее. – Как же я поэтому соскучился. – Приподнимает голову, заглядывает в мои блестящие глаза и довольно улыбается. Кот, что съел птичку, и теперь безумно счастлив. – Такая податливая. – Вадим заворожено бросает взгляд на губы, но быстро, возвращает его обратно в глаза, пальцами нежно проходятся по щекам. – Горишь от того, что я рядом. Знала бы ты, насколько это приятно. Сдержанно улыбаюсь, больше ни на что сил не остается. Он выбил из меня последнее, но глаза его снова искрятся, новой идеей, будто новым желанием. - Как ты теперь смотришь, на совместное принятие душа? – Уголки его губ приподнимаются в игривой улыбке, а сам он нависает над моим уставшим телом, медленно водя по нему рукой, иногда сжимая кожу, не давая провалиться в нирвану сна. - Не думаю, что вообще встану сегодня. – Хныкала от слабости, приятной истомы, заполонившей меня, не позволявшей двигаться. Но все равно тянулась, приподнималась к парню, осыпая его шею и подбородок кроткими касаниям, заставляя его снова дышать учащеннее. Он наслаждался этим, поднимая голову, подставляясь под ласки. Слабость, что он позволял себе только за закрытыми дверями. - Не узнаешь, пока не попробуешь. – Его глаза снова были заволочены туманом желания, а губы затягивали в новый поцелуй, одаривая нежностью. – Давай попробуем. Просто, скажи, да. – Приподнимает брови парень, давая понять, что от него так просто не отделаться. Добился своего, выудив признание в желании, и получил все, чего так давно хотел. Он забирал всё без остатка, но отдавал много больше. *** Приятная тяжесть растекалась по телу, вместе с теплыми лучами солнца, что пробирались в щель, задёрнутых штор. Голова гудела, а тело сладко ныло. Желания шевелиться не было никакого, после ночи все ещё сохранялась слабость, вплоть до покалывания на кончиках пальцев. Лёжа в абсолютной тишине, слушая равномерное дыхание двух людей, казалось, что время остановило свой ход, не хотелось куда-то бежать, только быть рядом. Перевернувшись и немного приподнявшись, я рассматривала лицо лежащего рядом парня, что умиротворенно посапывал, не замечая как один из лучиков, подбирается к глазам, и вот-вот разбудит его. Этого мне допускать не хотелось, но, чтобы закрыть тяжелые шторы, нужно было встать, что было неимоверно сложным, нега все не отпускала, ноги немного тряслись, но через время, все же получилось заставить мышцы работать на меня, сесть вышло с большим трудом. Немного размяв плечи, я поняла, что не готова к таким подвигам, и лучше вернуться обратно на мягкие подушки. А в этот момент, позади раздавалось не внятное бормотание, выстраиваемое его обладателем во внятную речь не сразу, постепенно. - Попробуешь убежать, и я за себя не отвечаю. – За приглушенным голосом последовало касание к плечу, и меня мягко приложили обратно к пушистой перине. Вадик привстал на локтях, заспанно засматриваясь в лицо, немного морщась от света. Проворный лучик всё-таки добрался до него, выдёрнув из сна. Но, это была только видимость, вся эта сонливость и почти беспомощность. В следующий момент он навалился сверху, чуть придавливая к постели, подначивая, слегка щекоча, аккуратно прохаживаясь прохладными пальцами по обнаженной коже. Зацеловывал щёки, оставляя после себя немного влажные следы, пока я пыталась лениво отвечать на его ласку. Сам утопал в нежных прикосновениях, все равно отдавая чуть-чуть больше. Любимый утренний ритуал, провести вот так лишние десять минут после сна. Сегодня это могло бы продолжиться немного дольше, но в момент, когда он опустился, собираясь коснуться губами шеи, взгляд его меняется, становится испуганным. – Ой я кажется… блять… – Тихо ругается парень, закусывая свои губы. Рука его тянется к сонной артерии, дотрагиваясь почти невесомо, но это не умаляет тупых болезненных ощущений, прокатившихся мелкими разрядами там, где только что были подушечки пальцев. - Это ещё что такое? – Слегка оттолкнув его руку, и попытавшись выбраться из его, внезапно сцепившейся хватки, потерпела неудачу. Обессилено падая под его натиском спина вновь прижалась к постели. А его рука немного придавливала в районе груди. – Вадим, я все равно увижу. – Тон мой сменился на более серьезный. Вспомнив о ночи, и трюмо, что довольно удачно стоит относительно кровати, повернула голову в его сторону. Лучше бы не смотрела. Зеркала имеют свойство преувеличивать, и сейчас, в отражении, были видны неяркие, но заметные красные пятна на бледной коже. Практически четкие следы от пальцев Вадима. « - Вот тебе и доброе утро. » – Желтухин, чтоб тебя! – Отпихнув от себя мужчину, ощутимо ударив его ладонью в грудь резко садясь на кровати, продолжала ощупывать разукрашенную шею. А он садится рядом, аккуратно, опуская одеяло на кровать, оставляя меня раскрытой, будто беззащитной перед ним. Особенно трепетно касается большого синяка слева, вынуждая жмуриться от тупой боли, но она быстро сменяется захлестнувшим чувством смущения от всего того что сейчас происходило. - Перестарался. – Тянул мужчина, внимательно рассматривая сотворённое им ночью. Опять это слово, что очень часто слетает с его уст, вызывая в моей груди щёмящее чувство обиды. – С тобой по другому не получается… Пьянею я от тебя… твоих эмоций и того, как ты на меня реагируешь. – Вадим наклоняется, касаясь своим лбом моего. Не наблюдая сопротивления кладет руки на талию, тянет и усаживает к себе на бедра, обнимает, тепло прижимая к себе. Толкает носом мой подбородок, прося так откинуть голову назад, обдавая теплым дыханием грудь и шею, и я подчиняюсь и отдаваясь этим его "извинениям" полностью. Парень старается нежно коснуться губами следов, что сам же и оставил вчера, срывая с моих губ судорожный вздох. Приятно, это унимало оставшиеся болезненные ощущения. Но он все, же отрывается от этого занятия, заглядывая в глаза с какой-то неясной надеждой. Раскаянье, вот что показывает весь его вид, а бархатистый баритон снова шепчет, лаская уши, не давая в моей голове зарождаться злости на него. – Я… – Мужчина тихо ругается, жмурится, прикрывая глаза. – Опять херню натворил… Что мне сделать? Чтобы хоть немного вину загладить? Всё, что только твоей душе угодно… - Ммм... Сегодня же праздник? – Вопрос не требовал ответа, но парень все равно кивнул. – Может, сходим куда-нибудь? Домашние посиделки это замечательно, но ты меня как будто стесняешься. – Все ещё немного обиженный и слегка потерянный голос, слова этим утром, давались с трудом нам обоим. Он научился извиняться правильно, но все ещё предпочитал заглаживать содеянное поступками и подарками. Мне же хотелось чуть больше. – Да и знакомство ещё на пару дней придется отложить, я такая «красивая» не хочу родителям показываться, и про тебя они невесть что подумают. Посвятим этот день только друг другу, давай? - Что ты говоришь такое? – По его лицу проходит тень сожаления. – Никогда не стеснялся. Просто показывать свою слабость слишком большому количеству глаз, было бы глупостью. – Он ненадолго притих, сосредоточив взгляд где-то в пространстве, задумался. – Хорошо. – Кивнув Желтухин наконец улыбается, почти незримо, по глазам его видно, что ситуацию он немного отпустил. – Только дай мне немного времени. Час, и я весь твой. Как ты смотришь на это? - Смотрю на это как на то, что ты опять пытаешься сбежать. – Состроив недовольное лицо, хотела было отсесть от него, но стоило лишь дёрнуться в сторону, как его руки стальной хваткой сжались на талии. Ожидал он положительного ответа, тут или соглашаться, или залюбит настолько, что вытянет его. Неисправимый тип. – Ладно. Но! Надолго ты меня не оставишь. - Час! – Уверенно произносит парень. Даже слишком самоуверенно. Разобраться за столь короткий срок, в новом городе, даже у него вряд ли получится. Но, если он снова подставится, можно будет попросить ещё что-нибудь. – Но, для начала… – Его рука проходится по телу, и ладонь опускается на низ моего живота, обогревая и вызывая внутри странные ощущения. Как будто снова все сжимается, отдаваясь тяжестью. – Хочу знать, как чувствуешь себя? – Смотрит с такой заботой, ловя почти все изменения в жестах или мимике. Не позволяя этим даже задуматься об утаивании, только таить было нечего. – Нигде не болит или, может неприятные ощущения. Ты не рассказываешь ничего, меня это пугает. Правда. - А зачем тебе это? – Его любовь к опекунству опять давала о себе знать. Быть в курсе всего, что происходит, быть рядом в сложные моменты, одновременно эта его особенность и пугала и привлекала. Особенно сейчас, в уязвимом положении. - Ну… – Мужчина немного запинается, неловко кривая губы в странной усмешке, он тянется на встречу, устраивая свою голову у меня на плече и касаясь носом шеи, как лебедь, кланяющийся своей лебёдушке, сознающийся так в привязанности. Гладит по волосам, перебирая их красивыми длинными пальцами. Продолжает, как то не смело, от того, что приходится выражать свои эмоции словами, а не как обычно. – Потому что я буду папой. – С таким трепетом произносил, что мне стало совестно, за прошлое своё поведение. Вновь возвращаясь к словам, что ранили парня, необдуманно брошенные из страха. А он продолжал, с придыханием произнося почти каждое слово. – Разделить с тобой физические сложности я не могу, но могу попробовать разделить твои моральные терзания. А ещё... хочу, чтобы мои малышки, ни в чем не нуждались, поэтому, пожалуйста, рассказывай всё, что с тобой происходит. – Громкие слова, внушающие доверие, располагающие к нему сильнее. - Все нормально. – Поведя плечами, старалась отстраниться от мужчины. Чувство смущения прокралось в разум, появилось желание закутаться в одеяло и спрятаться. Что Вадиму не очень нравилось, но немного свободы всё же дал, самостоятельно накидывая пуховое одеяло на плечи, в обмен на короткий поцелуй и несмелую улыбку. – Мне сегодня даже не плохо утром, как обычно было. Глазки напротив, заблестели, искрясь неподдельной радостью. Важно, что не сделал хуже, важно, как нему относятся после всего. Все ещё он чувствует вину, все ещё жаждет загладить содеянное, всё ещё нуждается в положительной оценке себя и своих действий, пусть вслух этого и не произносит. - Понял тебя. – Чмокнув коротко в щёку он дал наконец мне возможность двигаться, но руки, удерживающие на нем все равно не расцеплял. – Давай так. Сейчас я быстро сделаю тебе что-нибудь очень вкусное. А потом ты не заметишь, как я вернусь, и отдам тебе всего себя. - Сентиментальный Жёлтый. – Его последняя фраза, немного выбила меня из равновесия. Как меньше чем за сутки, такой бугай стал чуть ли не домашним котёнком: нежным, игривым и мягким. Это раскрепощало рядом с ним настолько, что я не узнавала не только его, но и себя. – Как интересно… - Знаешь что ещё интересно? – Он приподнимает руку, подводя указательный палец к моему лицу, как бы предупреждая. Но все быстро меняется, его ладонь ложится на щёку, а большой палец, поначалу неспешно выводящий контур губ проталкивается внутрь, слегка толкая язык, после так же неспешно возвращается обратно на нижнюю губу, слегка оттягивая её вниз. Шок. Ошеломлённо уставившись на парня, мне бы хотелось объяснений столь развязному поведению этого наглеца. Но его не последовало, он только наклонился, чувственно прильнув к губам. В нём опять проснулся страстный искуситель, доводящий моё сознание до исступления, и, кажется, он этим очень доволен, не собирается просто так прекращать эти игры с моим разумом. – Сколько ты меня выдержишь? Спустя столько времени, Вадик решил бросить прямой вызов? Интригующе, даже слегка пугающе. Слишком уж часто он заигрывался в более простых ситуациях, как поведет себя, если ему на всё добровольно развязать руки? Согласно кивнув, все же освобождаюсь от оков его рук, не полностью. Ещё раз, пройдясь уже не ледяным, но довольно холодным и мокрым полотенцем, по успевшей привыкнуть к жару коже, Вадик с особой тщательностью покрыл синяки мазью. Проверенная и действенная, но не волшебная. Чтобы убрать все понадобится дня четыре. К родителям придется ехать после того, как всё сойдёт. Откладывать знакомство мне не хотелось, но, обстоятельства решили иначе. Своё слово парень сдержал, завтрак у него получился бесподобный, пусть это и было нечто незамысловатое, оно было, как говорят: «Сделано с любовью». Возможно ещё и поэтому ни сама еда, ни её запах не вызывали отвращения. Ничего не болело, не ныло, тело будто встряхнули и обновили. «- Волшебный папочка, с его волшебной палочкой…» пронеслось в моей голове, зажигая румянец на щеках. Кто бы мог подумать, что «занятия физкультурой» подействуют столь положительно. Высказав эту глупую догадку будущему папочке, я могла умилительно наблюдать, как он смущается, не зная, что сказать на это. Лучше бы он так вчера ночью стеснялся, не пришлось бы сегодня искать извинений и снова оставлять меня наедине с собой и собственными мыслями. А их было много. Замыкая за Вадимом дверь, в груди щемило странное чувство. Не опасности и страха за него, как это было в Казани. Чего-то нового, трепетного, неизведанного. Отчего-то я была уверена, что пока он будет бродить по городу один, то ему обязательно взбредёт в голову что-нибудь, никогда не угадаешь, что именно это может быть. За этот долгий час, вышло переделать почти всё, от лёгкой уборки, до звонка маме и папе, если уж не ехать, то хотя бы предупредить, что со мной… с нами всё хорошо, было необходимо. Разумеется, они расстроились, что не смогут пока познакомиться лично с молодым человеком, особенно отец. Но их удалось убедить, что мне нужно морально подготовиться к такому серьёзному шагу. А я была расстроена, что не смогу задать родителю интересующие вопросы о прошлом, и о настоящем. Это пока тоже придется отложить. Подловить мужчину не вышло, вернувшись менее чем через час, на целых две минуты, счастливый, он почти с порога протянул охапку белых роз, приятный аромат которых быстро заполнил собой прихожую. Хотелось бы его пожурить, за столь бездумную трату средств, но противостоять его внутреннему восторженному состоянию было сложно, он от счастья почти светился. Цветы отправились в вазу, а я вновь оказалась в любимых объятьях. Что сегодня днём почти не размыкались. Как и обещал, он от меня не отходил, непередаваемое чувство, когда не нужно его отпускать в середине дня, потому что кто-то что-то натворил, или срочно возникли вопросы, не требующие отлагательств. Он был весь мой, открывался в откровенных разговорах, дарил своё тепло и нежность, осыпал страстными поцелуями, чуть ли не каждый сантиметр кожи. И всё это, приятно отдавалось в душе лёгкой дрожью, хоть какое-то время так будет продолжаться, может и ненадолго, но у нас будет возможность отдать свое время друг другу от и до. Правда, мне более не хотелось выходить из дома, утренний порыв уступил своё место домашнему уюту, и умиротворяющей обстановке. А Вадим желал действовать по намеченному сценарию, и раз утром мы решили выйти в свет, и он организовал, как это сделать, нужно идти. Была у него ещё одна причина: « - Нельзя такую красоту прятать от мира. ». Льстец. Слишком уж поздно понял это, или же всегда понимал, просто его мнительность перевешивала тягу к прекрасному. В любом случае, вечер обещал быть восхитительным, а его ожидание вызывали приятные волнения. Даже совсем немного парень не захотел приоткрывать завесу тайны, напирая на то, что всё откроется после заката, нужно только немного потерпеть. *** Утренняя суматоха в городе поутихла, и улочки заполнила молодёжь, прогуливаясь парами, или шумными компаниями. Центр сегодня был перекрыт для транспорта, так что свою машину Вадим оставил на максимально близком расстоянии к… театру. Дальнейший маршрут пришлось преодолевать пешком. Путь по брусчатке выходил медленный, неспешный, то ли от того, что нам теперь обоим некуда спешить, то ли от того, что Желтухин опасался, что при быстром темпе я переломаю себе все ноги о неровности и из-за каблуков. Да, пришлось обуть туфли и выбрать самое вычурное платье, ведь мужчина решил, что идеальным концом совместного вечера станет посещение спектакля. И пусть, в связи с днём праздника чего-то исключительно поэтично красивого не нашлось, важен сам факт посещения, что было не раз подчеркнуто им. Мне казалось, что это всё сон, или какая-то сказка. Даже в самом начале не было всё настолько хорошо, как сейчас. Слишком романтично, слишком тепло и светло от сегодняшнего дня. И даже утреннее недоразумение его не омрачило. Только очередной раз показывало, что Вадик не идеальный принц из сказки, такой же человек, со своими пороками и промахами, но все же признающий их. А для выхода в свет оказалось достаточным подобрать правильную горловину для одежды и прикрыть метки тональным средством. О втором нужно не забывать напоминать ему, потому что он уже пару раз порывался коснуться смазать все мои старания. Ночные огни, придавали атмосфере вокруг некоторого шарма. Люди на эту улочку заворачивали редко, и мы вдвоём очень быстро расслабились, отдаваясь тихим разговорам, стараясь не шуметь, не тревожить местных жителей, не пугать птиц, уже успевших прилететь и пока не громко чирикающих над нашими головами то тут, то там. Нечто волшебное, только, этой приятной дымке, было суждено развеяться. За очередным поворотом, послышались громкие голоса и до нас донеслись отдалённые звуки музыки. Вадик тут же напрягся, цепляясь стальной хваткой в моё плечо и уводя чуть в сторону от звуков. Глаза его напряженно всматривались в темноту переулка, он застыл, ожидая, что или кто посмеет выйти из темноты. Несколько напряженных секунд, и тень открывает нам компанию из молодых людей и девушек, спокойно порхающих и весело смеющихся. Слыша рядом облегченный выдох, развернулась, наблюдая, как напряжение постепенно отпускает моего спутника, и он виновато опускают голову. Привычки просто так не искоренить, в относительной безопасности, всё равно ждёт подвоха. - Мне вот интересно. – Старалась как можно непринуждённее заново разжечь огонёк приятной беседы, что так некстати прервалась. Только, тема была мной подобрана не совсем приятная, но очень волнующая. – Как долго, ты сможешь продолжать быть настолько чутким и внимательным, не сбегая и не прячась за делами? - Несколько дней. – Он поджимает губы, скрывая едва появившуюся эмоцию сожаления. К хорошему привыкаешь быстро. Может, если бы можно было себе подобное позволить, то и дома чаще показывал настоящего себя. – Ты же понимаешь, что долго так продолжаться не может? – Его серьёзный тон заставлял насторожиться, ощущение, что меня снова отчитывали, как маленькую. Хотя, если быть до конца честной, так и было. Пусть и молодой, но уже многое повидавший мужчина, сейчас поучал свою совсем юную девушку. – Нужно думать, как вас содержать, куда перевозить. Будем ли мы оседать здесь, или двигаться дальше, в столицу. - Ну, я могу тоже что-нибудь поискать. – Похвально, что Желтухин так хочет тянуть всё на себе, может, даже благородно. Но рядом с ним не настолько беспомощный человек, и мне казалось, что он это тоже должен понимать. - Нет. – Так просто обрубает все мои порывы. Даже бровью не повёл! Значит, все же казалось. Или, над ним опять довлело желание контролировать другую жизнь, что теперь у него рядом была всего одна, пока что. - Почему?! – Громкий возмущённый возглас, быстро перешёл в растерянный шёпот. Не нужно, чтобы нас слышало половина улицы. – В зависимость загнать меня хочешь? – Вадим отвел взгляд, направив его в землю и остановился, сильнее сжимая мою ладонь в своей, скрепляя пальцы в замок. Неужели это правда? Не могу поверить, что догадка оправдается... – По глазам твоим вижу, что хочешь… – Продолжила, на что он не резко, но ощутимо дёргает сцепку рук, вынуждая развернуться к нему лицом, и укладывая свою вторую руку на мой затылок, пропуская волосы сквозь пальцы. - Ты думаешь, я не могу семью содержать? – Он недобро сощурил глаза, что сейчас отражали тёплый свет фонарей, от чего были непривычно сизого оттенка, прикусывал щеки изнутри. Не было в его виде агрессии, была лишь горечь сожаления, от того, что в него не верят. - Не отвечай вопросом на вопрос. – Как можно мягче старалась говорить, подкрепляя мягким голоском, чтоб уж наверняка. В конце концов, целью было не поссориться, только выяснить наше ближайшее будущее. Чтобы до конца развеять напряжение, решилась повторить его же жест, аккуратно касаясь затылка парня, и слегка поглаживая кожу под волосами. И он затихает, наклоняется ниже, выдыхая страшное, но ожидаемое прямо в мои губы. - Хочу. – Дрожь пробирает от этого слова. Этот властный тихий голос и пугал и сводил сума. Дальше мужчина себе ничего не позволял, пока. Так и зависнув в нескольких сантиметрах от моего лица, внимательно изучая перепуганные глаза напротив. А потом как-то тепло улыбнулся, чуть-чуть касаясь лбом моего. – Да шучу я. Но, мне приятно думать, что во мне нуждаются. Это… окрыляет, в каком-то смысле. Заставляет действовать, искать пути решения проблем. – Очень похоже на него. Этот человек мог горы свернуть, лишь бы услышать, что он самый лучший. Даже сейчас сдерживался, хоть по его глазам и было заметно, что ему хотелось перейти черту невинных объятий. Держался, потому что осознавал, что, чем дольше оттягивать приятный момент, тем сильнее будет отдача, тем слаще будет взаимодействие, и крепче связь. – Но, мы ограничимся твоей беременностью и временем до яслей. В это время не хочу, чтобы ты думала о чем-то другом, кроме себя, нашей малышки… и меня... – Голос сипнет, самообладание на этом у него оканчивается, и он быстро и рвано накрывает губы, затягивая в терпкий прерывистый поцелуй. Самому не хватает кислорода, он отрывается чаще, делая глотки воздуха, но это не останавливает его углублять поцелуи, давя мне на затылок, пресекая даже попытки дёрнуться в сторону, возможно, опасался, что я этого захочу, но нет. Мне лишь хотелось встать к нему ближе, ощутить, как весенний ветерок больше не касается лица, а ему на смену приходит только сбивчивое и горячее дыхание. Его дыхание. Было бы прекрасно, уйти в эти ощущения полностью, раствориться в захватившем чувстве эйфории и этом спонтанном страстном поцелуе, и плевать, что на нас сейчас могли смотреть и осуждать, тут нечего стыдится. Он сам прерывается, едва дыша, заглядывает в глаза, тёмные, почти чёрные. Разочарован, что пришлось остановиться, но по доброму усмехается, видя мою реакцию. Самой становится смешно, ведь почувствовала, как уголки губ поползли вниз от расстройства, Вадик, не мешкая приподнимает их пальцами, получая за это мой снисходительный взгляд. Такой милый и нелепый жест, что перерастает в смех, отдающийся согревающей искренностью. Можно было бы сказать, что я пожалела, что мы всё же вышли из дома, и возможно так и было, пока счастливый и довольный собой Вадим не привел меня к зданию драматического театра. Уже от одного архитектурного великолепия, которого, разбегались глаза, не говоря про внутреннее убранство. Большие светлые помещение, усыпанные всевозможными светильниками, тяжёлые портьеры на окнах, реплики античных скульптур, хаотично разбросанные в разных углах. Разнообразие ослепляло, а размеры давили настолько, что невольно хотелось прижаться к стенам, или как в моём случае, к высокому мужчине, смело ведущему восхищавшуюся всему этому великолепию девчонку, что с каждым шагом старалась обхватить его руку крепче, будто это решение всех проблем. - Только не говори, что столько прожив в этом городе, ты тут впервые. – Наклонившись, тихо шептал Жёлтый, но, как бы он не старался вести себя тише, его баритон все равно отражался от стен, отдаваясь эхом по залу, от чего мои щёки невольно краснели. Казалось, что теперь все знают, кто тут в первый раз, и не ровен час, начнут тыкать пальцем в непросвещенную недоучку. - Раньше ходила в ТЮЗ, там атмосфера камерная. Драматический для меня всегда был слишком… – Ища себе оправдание, в голове судорожно пыталась подобрать слова, дабы не ударить в грязь лицом перед мужчиной. Удивительно разносторонний человек, для простого бандита с улицы. Это побуждало расти над собой, и первым шажком к этому, было удачно всплывшее и подходящее для объяснения слово. – …Помпезный. Не стремлюсь к этому, меня больше устраивает уютная обстановка. Но, для разнообразия, это прекрасный выбор. - Учту. – Он тихонько хмыкает. На этот раз эхо его не услышало. Заметно, какой довольный, улыбка прямо расцветает на его губах. Вадим вёл дальше, уверенно, будто он сюда каждые выходные ходит. Проходя в премьерный зал, моё удивление продолжало нарастать, помимо уже успевшей примелькаться роскошной обстановки, здесь было ещё и изысканно уютно. Перечислять можно нескончаемо, но меня покорили бархатные кресла, которые обволакивали настолько, что казалось, что ты сидишь на мягком облаке. Погас свет, и софиты устремились на сцену, освещая декорации, а после и актёров. И пусть больший упор был сделан в сторону величия и значимости праздника, нашлось в представлении и место небольшой истории любви, за которой я наблюдала с замиранием сердца. А вот Вадик откровенно скучал, тихо посмеиваясь над глупостью главного героя и его робостью, перед бойкой девицей. Которой по итогу пришлось брать всё в свои руки, дабы счастье не упорхнуло от неё и её скромного молодого человека, пока он занимался только своей работой, и густо краснел, каждый раз заговаривая с прекрасной дамой. Мой молодой человек, по-видимому, заразился этой смелостью главной героини. И уже в середине спектакля откровенно отвлекал от его просмотра. Поначалу ненавязчиво, его рука, как бы случайно коснулась колена, на что обращать внимания не хотелось. И стараясь концентрироваться на происходящем, на сцене, его ладонь была любовно отодвинута. На что он недовольно фыркнул, но отстал, на время. Пока не избрал новую тактику. Уложив свою голову на моё плечо, едва прикрытое широкой лямкой платья. Сразу стало тепло, а потом и жарко, всё это подкреплялось невыносимо смешными и иногда неуместными шуточками и комментариями, что парень нашёптывал на ухо, уже раскрасневшееся от такого внимания, и жара, исходящего от не менее жаркого Вадима. Так бы и продолжалось, пока женщина с соседнего ряда не повернулась, укоризненно окидывая нас маслянистыми глазами. - Молодые люди. – Как можно тише шипела та. – Вам не стыдно? Ведите себя прилично! – Она отворачивается, недовольно бурча что-то своему соседу, а тот кивает, так же невзначай поворачиваясь, бросая взгляд в нашу сторону. Чувствую, как левая рука мужчины полностью обхватывает мою правую ладонь, а сам приподнимается, и поворачивается, цепляя коленями мои ноги. Смотрит пристально, в полумраке тени вновь играли на его лице, задавая всему его виду загадочности, и совсем немного заставляли побаиваться этой решительности. Взгляд отвести не выходило, он полностью приковав к себе внимание, он чуть-чуть наклоняется, прикрывая собой от любопытных глаз, и вновь пускает в ход излюбленный прием. Почти невесомое прикосновение, плавно переходящее в более настойчивое сжимание моего бедра, да ещё и сейчас разрез на платье позволил ему дотянуться почти до ягодиц. Хорошо, что зале темно, иначе мои пунцовые щёки увидели от самой сцены. Неловко и страшно, ведь каждый может повернуться и увидеть… - Давай уйдем? – Тихий, внезапный вопрос. И на губах парня заиграла заговорческая улыбка, но ей не удалось скрыть нетерпение, переполняющее парня. Он ждал ответа, а сам неосознанно действиями подталкивал быстрее согласится. - Почему? Ещё немного осталось. – Откровенно недоуменно уставившись на него, пыталась понять, что же он такого задумал, и почему так резко все изменилось. Каких-то полтора часа назад сам говорил, что мы просто обязаны провести вечер, как светские люди. А теперь предлагает сбежать, подкрепляя это ещё и такой волнующей близостью. Не расцепляя наших рук, он поднимается, тянет за собой, высвобождая из плена мягкого кресла. Может, позволяло бы воспитание, сразу поднял на руки и унёс, но нужно было соблюдать меры приличия, хотя бы до выхода из здания. А там, свободный от вычурности и оказавшийся в родной стихии улицы, он присел, не сильно дергая мои колени к себе, прося обнять сзади, чтобы прокатиться верхом на его спине. И дождавшись этих объятий, он поспешил обратно к машине. Преодолевая тоже расстояние, буквально за какие-то несчастные несколько минут. Опускает около самой дверцы, убеждаясь, для начала, что его «пассажир» твёрдо стоит на ногах, только потом отходя чуть в сторону, оглядывая немного взъерошенную и слегка помятую меня довольным взглядом. - Можешь объяснить, почему мы так быстро ушли? – После того, как каблучки цокнули об асфальт, у меня прибавилось уверенности. Хотелось выяснить, что за спешка. Бывши у него в руках такие темы было поднимать не особенно удобно, да и сбивать с темпа мужчину не хотелось. - Не люблю оставаться до самого конца. Энергетика момента теряется. – Он поворачивается всем телом, всматриваясь в моё лицо, будто ожидая чего-то. В голове щёлкает. «- Первый раз… на первом свидании, я точно так же утащила его почти в самом конце концерта, придумав эту нелепую отмазку…» - Теперь ты меня поведешь на крышу? – Улыбка сама расходится по лицу. Никаких мыслей, о том, что он придумал. Может быть всё, что угодно. За последние дни он достаточно показал все свои стороны, от не самых приятных, до того, что происходит сейчас. И все эти стороны хотелось принять, впитать и пропустить через себя, запечатляя самые разные его ипостаси. - Ну… – Он мнётся, понимая, что я не так сильно далека от правды. – Есть вариант лучше, если ты мне доверяешь, конечно. – Дождавшись утвердительного кивка, парень открыл дверцу машины, и, пропуская внутрь, задорно подмигнул. Мне казалось, что я позабыла как дышать, пока провожала взглядом его фигуру. Теперь его волнение передалось и мне. Приятное и тягучее, щекочущее сердце, будто маленькие пёрышки. Вадим долго петлял по улицам, изучая красоты ночного города. Бесконечные огни, удивительно насыщенную жизнь, и все ещё толпы людей, встречающихся то тут, то там на главных улицах. Город жил. А вмести с ним, ожили мы. Пели под радио. Снова не попадая в ноты, да и кому они нужны, когда момент настолько счастливый. Всё с чистого листа, немного повторяя первое свидание. Тот же трепет, те же неловкие прикосновения. Кроме одного, теперь мы знали друг друга лучше, и могли предугадать некоторые движения, или слова, оканчивая их, друг за другом. Что доставляло ещё большего трепета, осознания, что мы буквально одно целое. За бесконечными поворотами, узкими проулками и тёмными фасадами, пространство потеряло всякий смысл. Только когда мы подъехали к закрытым воротам, стало ясно, что приехали в мой обожаемый парк. И закрытые двери, не оказались преградой к его посещению. - Запусти руку в карман. – Слова Желтухина казались шуткой. Он слегка оттянул полу пиджака, предлагая изучить правый карман его брюк. Необычно и… странно, но любопытство было сильнее. С опаской опустив внутрь пальцы, они зацепились за холодный металл, и под пристальным взглядом мужчины, на свет получилось вытянуть причудливый ключ, что тут же уплывает из моих рук, оставляя меня в недоумении. Живо выпрыгивая из машины, парень поспешил к воротам, немного дёргано откидывал створки по разные стороны. Все ещё волновался, по лицу блуждали тени размышлений, но их природу считывать у меня не выходило, впервые за все время нашего знакомства. Последняя преграда к живописному уголку, окутанному мраком, была пройдена. И обстановка тихого ночного парка поглотила нас. Немного страшно в такой темноте, но, так даже лучше. Интимнее может. Никто не увидит, и не потревожит планов, какие бы они ни были. - Ты в этом городе чуть больше суток. – Развернувшись, смотрела на Вадика, с легким укором. Можно было рассказать что задумал сразу, а не сбегать с первой части свидания. Заставляя волноваться и переживать. – Где ты достал ключ? - У Вас тут очень отзывчивые люди. – Коротко улыбается парень, бросая на меня мимолётный взгляд. Резкий поворот руля дёргает авто в сторону пляжа, а моё тело бросает к Жёлтому, что быстро реагирует, придерживая за плечи. – Подожди кидаться в объятия, неужели настолько не терпится? – Громко хохотнул, но звонкий шлепок по кисти привел его в чувства, оставляя лишь заразительную улыбку на его лице. Транспорт пришлось оставить на краю асфальтовой кромки, этот зверь за последние дни показал себя прекрасно, но даже ему не справиться с зыбкостью песочного покрывала. Целью был не пляж. Ей был маяк. Возвышающийся посреди темноты огромный факел, прокладывающий дорогу как ночным катерам, так и заблудшим посетителям парка и его окрестностей. И сейчас мы шли к нему вдвоём, как бабочки на огонёк свечи, с каждым шагом приближаясь к свету. Ступень за ступенью, мужчина вел за собой, не отпуская моей руки, трепетно держа и согревая её в своей. Внутри цилиндрической конструкции всё светилось огоньками «- Подготовился. » Восторженно думала я, пока Вадим скользил глазами по ступеням, ища что-то. С пола он поднял небольшой… мелок? Не понятно как там оказавшийся, может, был специально припрятан? Не имело значения, ведь нужен он был лишь для того, чтобы внезапно проснувшийся в мужчине мальчишка, вывел на кирпичной стене много кривоватое сердце, внутри которого красовались первые буквы наших имен. - Вадииим. – Смущение накрывало с головой, пока «художник», беззастенчиво посмеивался над такой реакцией. Это было таким ребячеством, но зажигало его изнутри. Настоящий. Яркий. Открытый. Всё это так долго в нем скрывалось, а теперь вырвалось наружу, выплескиваясь через край. - Что Надюш? – Счастливо улыбается он, отряхивая руки от мела, и подходя ближе, заключает в свои объятья. Ведет дальше. На самый верх, к смотровой площадке. Здесь не было ветра, но был восхитительный вид. Водная гладь, луна, и отдаленный город, шумящий отголосками ночной жизни. – Не смотри на меня так. – Он отводит глаза, мечтательно засматриваясь вдаль. – Группировки… криминал… забрали мою юность. – Взгляд его такой восторженный, был сейчас направлен прямиков в мои глаза, забирая бездонными океанами, над которыми парили грозовые облака. Вадим сейчас, был одновременно и ребенком, и надежным взрослым. Восхищая своими контрастами. – Поэтому, я бы хотел наверстать все с тобой… Если позволишь… Руки опускаются на талию, прижимают к нему. Пока я тянусь обнять в ответ. Теряюсь в собственных эмоциях. Как реагировать на то, что человек, в которого ты безумно влюблен, буквально только что выразил тебе своё желание быть вместе? Не самое подходящее время спрашивать, но может сейчас, он откроется. Попробует высказать все о ситуации, о дальнейшей жизни. Неопределенность убивала, лучше раскрыть все карты сейчас, так? - А ты вернешься в Казань? – Хотелось сказать, что такая формулировка вышла случайной, но нет. Именно так она и должна звучать. В таком виде отражаться от стеклянных стен, и разрезать пространство. Так она звучала логичнее… но… больнее что ли. И эта боль отозвалась в глубине его глаз, немым укором, обращённым ко мне. - Вернемся? Так ты, наверное, хотела сказать? – Он поправляет, но мне лишь остается отрицательно мотать головой. Сказала, как сказала. Казань не мой город, и там кроме него, меня не держало ничего. – Слишком ты часто себя от меня отделяешь. – Голос его был взволнованным, быть может, даже немного обиженным. Все старался в лицо заглянуть, но не выходило. Маска уверенности спала, и он показался таким растерянным… немного разбитым. – Почему? Объясни мне, что не так. - Ну знаешь. – Глупо было. Вот так снова давить на него всякими глупостями и около детскими предрассудками. Что давили сейчас на меня. Он был готов слушать. Готов выдержать, снова и снова разбивая мои страхи и опасения. – Я… – Недолго обдумывала, все же стоит ли говорить. Слова слетают птицами, устремляясь в адресата. – Хочу быть уверенной, что не только ребенок нас связывает. Тяжелый вздох, и Вадим закатывает устало глаза. Ужасно стыдно такое спрашивать после всего что он сделал, но лучше подкрепить действия словами. Вот только, я сама же настояла на том, что одна из связующих нитей оборвалась, забирая с собой частичку уверенности. Он не отвечает ничего, только обнимает сильнее, мгновение колеблясь, наконец смотрит в глаза, передавая уверенность в своих словах… поступках. А после срывается, припадая губами к губам, опускаясь по шее к ключицам, прерывисто и хаотично оставляя метки. Плевать, что моя шея и так в синяках, сейчас, заглушенный страстью разум мужчины оставлял новые, пока моё сознание отдавалось полностью под его власть. - Как ты думаешь… - Еле отрываясь, шепчет он сбивчиво, кутая в своем тепле. – Почему мы именно здесь? – Заинтересованный такой, все внимание обращает только на глаза, что мечутся по его лицу, ища ответа. Сама же только пожимаю плечами. Вариантов кроме «- Тут очень красиво. » В голове не всплывает ничего. – Символизм… Маяк, освещающий светлый путь в наше будущее. А рядом, моя верная Надежда на него. – Глаза блеснули, будто собственным светом. Желтухин по-хозяйски уложил свои руки на мои ягодицы, рывком притягивая к себе. Не выбраться, не отвертеться, да и не нужно. - А говорил не романтик. – Хотелось потянуться к нему, снова почувствовать терпкий привкус на губах. Но его действия отвлекают. Он одной рукой опускается в собственный карман. Зажимая в кулак что-то. Не прячется особо, но и не раскрывает задуманного. - С тобой само входит. – Не смело улыбается, беря в другую руку мою правую ладонь. Неспешно подносит к своим губам, легко прохаживаясь ими по обветренным костяшкам, немного шершавой коже. Замирает. Смотря в пол, и нежно перебирая маленькие пальчики, останавливается на безымянном, как бы выделяя его среди остальных. Кулак, скрывавший тайну, разжимается, и я чувствую, как к подушечке пальца прикасается нечто прохладное. Опустив глаза, наблюдаю, как в руке молодого человека поблёскивает тонкий обод кольца, завершенный аккуратным камушком, переливающимся даже в тусклом свете помещения. Вадим поднимает голову, устремляя свои гипнотизирующие глаза прямиком мне в душу. Медлит немного, но все же не разрывая зрительной связи, опускается на колени, и снова замирает. - Знаешь, в первый раз это было легче. – Тихо усмехается, закусывая губы. Но все так же смотрит, не отпуская, и уже почти окольцевав. – Надежда Астапова… Женой моей будешь? – Обычно такой самоуверенный, сейчас он запинался в словах. Но действия выдавали его нетерпение, серебряный обруч почти опоясывал первую фалангу моего безымянного пальца, когда я хотела дернуться. - Обычно дожидаются положительного ответа, и только потом все остальное. – Шутя подтрунивала над ним, но он сейчас не намерен был терпеть шутки. Хмурился и закатывая глаза, негромко цокнул. Несдержанный мой. - А ты сможешь сказать мне «нет»? – С вызовом бросает он. Как бы невзначай отводя руку с заветным обручем чуть назад. Очередная уловка? Или последний шанс все прекратить? Легко скользнув вперед ладошкой, колечко оказывается на положенном ему месте. А на губах мужчины, расходится умиротворенная улыбка. Ему не нужны слова, достаточно этого простого действия, чтобы подскочить с места. – Завтра же мы подадим заявление и распишемся! – Скоро выпаливает он. Нежно запечатляя на моих губах поцелуй. Перерастающий в более страстный за какие-то несчастные мгновения. Нехотя отрываясь, он коротко смотрит в глаза, почти сразу переводя взгляд на терзаемые им только что губы, с явным намерением продолжить, но останавливает себя. – И вернём-ся ли… – Сам слегка запинается, выдавая на короткий миг замешательство. – Не знаю. Просто надеюсь, что ты в любом случае будешь рядом. Какое бы решение я не принял. – Заворожено шепчет парень. Абсолютно правый в своих выводах, ведь жизни без него, мне больше не виделось. – Ты же согласна остаться рядом со мной, до конца, да? - А у тебя все ещё есть сомнения? – Слёзы невольно потекли по щекам. Меня заполняла радость и бесконечное счастье. Этот миг, заставлял сердце биться как пташка о клетку. Вот так было правильно. Он улыбается, стискивая в своих руках. Утыкается мне в шею носом, жадно втягивая воздух, что раскалился до предела. Расплавляя двух людей в моменте соединения судеб в целое, неделимое. Ночь и луна, ставшие свидетелями не произнесенных клятв, безмолвно подкрепляли союз двух сердец, однажды встретившихся случайно, но предназначенных друг для друга. Одна история, могла повернуться для них разными сторонами, развести и больше никогда не соединить их вновь, но они выбрали для себя другой исход…