Параллельные миры

      — Что мне делать?       Этот вопрос набатом стучит в тяжёлой голове весь вечер и даже больше, но как только Ярослава запирается в своём номере после первого рабочего дня, особенно сильно бьёт по надбровью в последний раз и нехотя отступает.       Живёт она, как и весь обслуживающий персонал, тут же, в гостинице, но на нижних этажах, благо, что отель настолько огромный, что в нём легко несколько футбольных сборных уместилось бы. Гости ждать не должны, поэтому по первому же их свисту она обязана стоять перед нужной дверью и ждать необходимой приказа просьбы от «гостей», чтобы тут же бежать и её исполнять.       У них всё должно быть идеально. Страна готовилась к этому событию слишком много лет и поэтому понятно, что самый тривиальный вариант «работать» ею ничуть сомнению не подвергается, да и не волнует он её нисколько. А вот сторона, касающаяся одного старого-знакомого бразильца, в покое оставлять не желает, несмотря на то, что Ярослава всегда, как никто другой, умела делать хорошую мину при плохой игре и выполнять работу даже тогда, когда больше никто не мог.       Она жмурится и сильно трёт уставшие глаза ослабевшими пальцами. Бросает на прикроватную тумбочку почти разрядившийся за день телефон и небрежно стягивает с ног до чёртиков надоевшие за день белые найки.       Она искренне не понимает, почему вот это вот всё должно быть таким морально сложным? Каким-то давящим и тяжёлым, но как будто слегка преувеличенным ею же. Но с другой стороны, а чего она ожидала? Что будет легко?       А когда ей вообще было легко хоть в чем-то?       Но почему тогда эта ситуация с Неймаром её беспокоит? Они даже почти не знакомы, и это факт, потому что пять встреч в Бразилии точно ничего не значат для человека, у которого, как она уверена, в каждом городе десятки таких случайных попутчиц, как она. Да и принципе десятки попутчиц по жизни: страшно красивых, невероятно ухоженных и удивительно длинногоногих. Ярослава полностью не подходила ни под один из этих критериев.       Шипение минералки разрезает тишину комнаты. Она довольно щурит глаза от прохладной воды, стекающей по гортани и переводит расфокусированный взгляд на загоревшийся телефон. На дисплее высвечиваются десятки непрочитанных сообщений от самых разных чатов, но обращает внимание она лишь на самое новое. От Иры. Переводчицы из одной строительной компании и по совместительству её лучшей подруги, с которой она в своё время прошла огонь, воду и медные трубы.       «Яська, ты там как? Жива?»       Лишь ей одной она рассказала всю правду о своей поездке в Бразилию. Вывалила всё в пьяном угаре, когда они отмечали удачный перевод Ярославы на лингвистический. Ира, кстати, знатно прифигела тогда. Но осуждать не стала. Согласилась с тем, что от футболистов, да и в принципе от мужиков, одни проблемы и наказала сильнее налегать на учёбу.       Ярослава согласилась, и больше они эту тему не трогали. Но на душе тогда стало легче. Минус одна тайна, отягощающая душу.       Поэтому это сообщение от неё было ожидаемым и совершенно объяснимым. Ира беспокоилась, и было бы странно, если бы Ира не написала.       Поэтому Ярослава отставляет бутылку в сторону, быстро печатает лаконичное «Всё ок. Держу дистанцию», и блокирует телефон, малодушно решая разобраться со всем завтра.       Завтра. Завтра её ждут великие дела, много работы и ещё дофига всего интересного, но тяжёлого. Потому что, так или иначе, проходящий чемпионат событие пусть и ответственное, но до безумия интересное и отлично разбавляющее ставшую довольно пресной жизнь.       А жизнь без риска-то скучна. Уж кому, как ни ей, об этом не знать.       Ярослава едва заметно улыбается в предвкушении и смотрит в окно, на огни ночного Сочи. Ей почему-то кажется, что её приключения здесь только начинаются.       А, значит, будет весело. Главное, чтобы ей.

***

      Утро начинается сумбурно. Будильник ожидаемо не звонит, будучи похороненным под окончательно оголодавшей за ночь зарядкой телефона, а дверь предательски скрипит под чьим-то оглушающе громким стуком, отзывающимся мерзкими молоточками в висках.       Ярослава кое-как раздирает слипающиеся глаза и с жалобным стоном стекает с кровати. Ей снился такой прекрасный сон, где были только она, сладкий чай и большой вкусный торт с щедрой кремовой начинкой.       Как же она ненавидит просыпаться так рано и прерывать такую прелесть, которую видеть дозволяется лишь в ночных грёзах...       — Да встала я! Встала! — хрипит она сонным голосом, едва-едва продирая глаза. — Можете следующего будить!       Стук в дверь тут же прекращается, и по ту сторону слышатся быстрые удаляющиеся шаги. Правда за ним следует ещё один стук, но уже более тихий.       Это голова Ярославы встречается с полом.       Сон снимает как рукой.

***

      Скрываться не получится.       Неймар совсем не изменился. Светится изнутри да заряжает всех своим лучезарным, немного лающим смехом.       К этим выводам она приходит в первый же вечер работы с бразильской сборной. Из хороших новостей — вчера футболист её не заметил, будучи увлечённым изучением незнакомой обстановки, а она превзошла сама себя в искусстве теряться в толпе, состоящей более чем из двух человек, и общаясь исключительно с представителями бразильцев, исключая любого работника, имеющего непосредственное отношение к игре.       Но Ярослава была рада его видеть. Его белоснежная искренняя улыбка, как и четыре года назад, когда она задыхалась от клетки, в которую добровольно вошла ради отца, здорово поднимала ей настроение. Его смеющиеся тёмно-зелёные глаза. Расслабленная походка, буквально кричащая о том, как сильно он уверен в себе.       Ослепляюще яркая улыбка.       Или она уже говорила об этом?       А ведь он действительно покорил этот мир, как она и просила его когда-то. Задавил почти всех конкурентов своим безупречным умением читать поле и вытворять ногами невообразимое.       Но она старалась не пялиться. Это было бы слишком странно. Нет, конечно, пялиться на одного из самых знаменитых футболистов мира не было чем-то странным или необычным, но в её глазах не было привычного фанатского обожания. В её глазах пылали лишь настольгия и слабое умиление вкупе с лёгкой болью от прошлых воспоминаний.       Запредельное комбо.       Её бы никто не понял.       Так и сейчас Ярослава лишь незаметно косится на него с самого дальнего столика столовой, хлебает остывший чай и прячет красноватые от недосыпа глаза за кепкой, которую по ощущениям снимать не будет совсем.       Она лениво листает ленту инсты, не останавливаясь ни на одном из постов дольше двух секунд, и нервно отстукивает ногой по полу одной ей известный ритм.       На неё никто не обращает внимания, но она все равно чувствует себя не в своей тарелке. Ведь не каждый день ты сидишь в окружении одной из самых известных футбольных сборных мира. Её отец продал бы душу дьяволу за такую возможность.       А ведь она не сказала ему, что участвует в чемпионате (ну, в смысле работает), потому что знает, — он не пустит её на порог дома без майки с автографами всей сборной. И, видимо, переступить через себя и попросить футболистов оставить свою закорючку на специально приобретённой ради отца футболке ей всё же придётся. Как ни крути, а своего старика порадовать хочется.       Ярослава последний раз, не глядя, ставит лайк очередному милому посту с резвящимися на полянке щенками и выключает телефон. Делает глоток чая и, замечая нависшую над её столиком тень, отставляет чашку в сторону.       — Можно? — она поднимает голову и шокированно взирается на нарушителя своего спокойствия.       Вот только он в отличие от неё выглядит неестественно спокойным и сдержанным, не таким, как обычно, поэтому Ярослава невольно вздрагивает, но прикладывает все возможные усилия, чтобы удержать лицо. Натягивая на него привычное приветливое выражение, она вежливо кивает ему на стул напротив.       — Вам нужна помощь, сеньор? Или, может быть, совет?       — Мне нужен разговор, — Неймар осторожно, словно бы перед ним замер трусливый кролик, садится на предложенное место и сцепляет ладони в замок. Она же в это время почти не дышит и не шевелится. Чувствует лишь, как предательски задеревенели кости во всём теле, и крутит нервно в руках пустую кружку, невидяще пялясь ему куда-то в район солнечного сплетения. — Разрешишь?       Ярослава, на самом деле, не уверена, что хочет ответить согласием. Она скашивает глаза в сторону, замечая, как на её угол, до этого полностью всеми игнорируемый, подозрительно поглядывают несколько игроков. В том числе и их главный тренер, наверняка задавшийся вопросом, что уже успело пойти не так.       И наверняка её напряженное лицо делает сложившуюся ситуацию только хуже. Поэтому она незаметно делает глубокий вдох, успокаивая камнем застрявший где-то в горле разволновавшийся пульс, и пытается сделать застывшую вежливую улыбку как можно более естественной.       Выходит отвратительно, но, по крайней мере, так считает только она. Незнакомым людям всегда кажется, будто бы она всего-то стесняется, и лишь поэтому улыбается так неестественно.       — Разговор? — она растерянно моргает. А потом наивно предполагает, что, наверное, Неймар хочет обратиться к ней с какой-то личной просьбой, и уже тише интересуется, по-прежнему не глядя ему в глаза: — Вас что-то не устраивает в номере или есть какие-то отдельные пожелания?       — Отбрось все формальности, Ромашка, — она переводит на него удивлённый взгляд и даже перестаёт избивать пол кроссовком.       Неужели и правда вспомнил?       — Даже не забывал, — девушка осекается понимая, что произнесла последнюю мысль вслух. — Выглядишь так, будто бы не рада меня видеть, — Неймар кривит полные губы в усмешке, но как-то скованно и будто бы фальшиво, и Ярослава чувствует странный укол вины где-то в подреберье. — Ромашка?       Она отмирает и издаёт неясный смешок, тут же мастерски замаскировывая его под кашель. Концентрация неловкости с её стороны зашкаливает, но всё, что она может, это только делать вид, что всё в порядке и что она вообще ни капли не взволнована этой ситуацией.       — Наверное, я удивлена? — она неловко чешет макушку под кепкой и дёргает себя за косу, которую впопыхах заплела себе утром.       — Чему? — удивляется футболист.       — Э-э, тому, что ты меня запомнил?..       — А почему я не должен был?       — Ну, может быть, потому, что мы виделись всего лишь несколько раз, да и то в основном ночью, а тебя ежедневно окружают сотни и больше людей, — уклончиво отзывается она, пожимая плечами. — К тому же прошло четыре года, Неймар. А это долгий срок, согласись?       Он смотрит на неё внимательно, открыто, изучает с ног до головы, совершенно не таясь, и от этого прямого взгляда хочется закрыться, скукожиться и быстро юркнуть в свою привычно тесную, но такую уютную скорлупку, а ещё лучше вернуться в те ночи, когда он чисто физически не мог её разглядеть.       Луна и чужая земля прекрасно оберегали её от необдуманных поступков.       Ярослава снова кашляет и сцепляет вместе ладони, пытаясь обрести хоть какое-то чувство защищённости. Остатки призрачного контроля над ситуацией зыбким песком выскальзывают из её ослабевших пальцев. Слишком уж уязвимой она ощущает себя перед ним в эту минуту...       А она ненавидит ощущать себя уязвимой.       — Я бы ни за что не забыл тебя, Ромашка.       Она распахивает глаза в изумлении, не веря собственным ушам, но быстро берет себя в руки и позволяет себе только непроизвольно дёрнуть уголком губ.       И что это было? Флирт? Вежливость? Простая констатация факта? Как странно, что теперь он знает её настоящее имя, но всё равно обращается к ней так, как она представилась ему когда-то. Её щеки в ярком свете комнаты начинают слабо полыхают алым, а губы сами собой поджимаются в недоверии.       — Ты так говоришь просто для того, чтобы задобрить меня, — она смущённо смеётся и отводит расцветающий всеми оттенками радуги взгляд в сторону. — Но для этого лесть необязательна, Неймар, мы бы и так обеспечили вас самым лучшим, что у нас есть. Нужно только сказать.       — Я говорил это не для хорошего обслуживания, Ромашка, — он недовольно качает головой, не сводя с неё мягких зеленоватых глаз. — Я действительно счастлив тебя видеть. Ты просто не представляешь, как.       — Я тоже рада, Неймар, — она всматривается в смуглое лицо, с подозрительно блестящими, но нечитаемыми глазами, и не может отмахнуться от ощущения, что что-то упускает. — Я тоже...

***

      Несмотря на произошедший между ними разговор, Ярослава продолжает оставаться верной собственным принципам и держаться от него, как можно дальше.       В голове вертится сотня самых разных мыслей, которые, похоже, совершенно не планируют оставлять её в покое, с каждой минутой все сильнее вбиваясь в мозг раскалёнными гвоздями.       «Он доставит тебе неприятности».       «Он принесёт кучу проблем».       «Хочешь оказаться очередной сломанной куклой, однажды влюбившейся в него?»       «Для него девушки — это игрушки, с помощью которых он тешит своё больное самолюбие. Неужели годы не-слежки не доказали тебе этого?»       Её внутренний голос почему-то всегда имеет родные материнские интонации и оттого становится ещё более значимым и весомым. Её мама всегда давала ей отличные советы. Жаль только, что слушала она её редко, упрямо предпочитая действовать так, как считала нужным и правильным, но признавать собственную неправоту умела тоже, поэтому компромисса они достигали довольно часто.       Ярослава смотрит, как футболисты один за одним занимают тренировочное поле и незаметно уходит, помня о запрете нахождения на тренировке посторонних людей.       Девушка оборачивается лишь единожды, перед самым выходом, чтобы даже с такого расстояния поймать на себе задумчивый взгляд Неймара. Но и этого ей хватает, чтобы напомнить себе о своём обещании ещё раз.       Она не будет лезть во все это вновь.

***

      Работа оказывается гораздо более сложной, чем кажется. Она думала, что её обязанности будут заканчиваться уже в восемь вечера, но постоянные вызовы тренерского штаба с требованием-просьбой перевести тот или иной момент, не прекращались даже в девять вечера. Отказать она не имела права, а по поводу переработки жаловаться было некому. Оставалось лишь стискивать зубы и терпеть, растягивая рот в очередной вежливой улыбке.       Хотя внутри постепенно начинал разгораться пожар. Она была добрым человеком, по большей части безотказным, но даже у её железного терпения имелись рамки. И как же повезло вообще всем вокруг, что за свою работу она получала приличную такую зарплату, которая довольно уверенно сдерживала её эмоции, потому что иначе она бы точно не выдержала и уже, как минимум, высказала всё своему начальнику, который решил заработать плюсик в свою карму и отправить ее сюда.       А ещё она успокаивала себя тем, что все это ненадолго и что сил думать о неправильном после таких забегов у неё попросту не остаётся.       Сами футболисты её беспокоили редко, да и вопросы их чаще всего были самые элементарные по типу: «какой здесь пароль от вай-фая?» или «во сколько завтрашняя фотосессия?»       И это было замечательно. Она не имела никакого желания видеть их высокомерно-расслабленные лица слишком уж часто.       Хотя, конечно же, она осознала, что на такие лица они имеют полное право. Звезды же футбольные, что с них взять? Ногами золотыми землю роют ради голов и трофеев и даже болельщиков-новичков заставляют терять голову от разгромных побед или ругаться после обидных проигрышей так грязно, что у людей с хрупкой психикой, находящихся в такой момент рядом, уши отсохнуть готовы. В принципе, раньше Ярослава выглядела так же, когда удавалось уделать в клетке особенно сильного противника. Улыбалась довольно окровавленными дёснами и щурилась высокомерно потемневшими от адреналина глазами, в глубине которых остывающая ярость алым дымом клубилась. Правда потом остывала и руку жать первой тянулась, но это было уже потом. Когда демоны внутренние получали знатных таких люлей от её совести и прятаться убегали в самые закрома души, надеясь вернуться в самое ближайшее время. Только вот не выходило у них ничего. Слишком уж добрым человеком она была в обычной жизни. Стариков не обижала, место в метро и автобусе регулярно уступала и сумки до дверей доносила, не дожидаясь просьбы, да и животинке уличной всегда старалась помочь. Двоих котят лично выходила, за лечение трёх других отдала всю заначку, которую на новый телефон откладывала, а одного и вовсе сама, без вызова преусловутых мчс, сняла с дерева. Правда свалилась тогда и плечо вывихнула, но зато бедный зашуганный кот оказался тут же пристроен у одной из её сердобольных соседок, которой она уже однажды помогла сына-алкаша из квартиры выгнать да так постаралась, что тот до сих пор, когда её видел, на другую сторону улицы переходил.       Нинель постоянно твердила, что однажды она просто какому-нибудь особенно убедительному бомжу всю зарплату отдаст, а заодно и комнату свою в съёмной квартире, а сама в его коробке поселится.       «Ну, а что? Его же тоже жалко, да, Ромаш?» — и улыбалась так приторно-приторно.       А Ирка заступалась. Говорила, что с такой душой Яся точно когда-то либо клад найдёт в награду за свою жалостливость, либо за богатого замуж выйдет и всю жизнь будет жить в шоколаде.       Хотя самой Ярославе нужно было лишь одно. Чтобы родители, наконец, полностью и от всей души приняли её выбор, и они вновь всей дружной семьёй поехали в Рио. Только уже без новых знакомств. Без бразильцев, от которых постепенно голову сносит и всё время улыбаться хочется, и без футбола, без которого всего этого никогда не случилось бы.       Только море, пляж и экскурсии. И больше ничего.       За закрывающимися дверьми лифта раздаётся старый-знакомый хриплый смех и виднеется кудрявая макушка, отчего Ярослава лишь опускает голову ниже и умоляет железную коробку не тормозить и работать исправно.       Без бразильцев. Без футбола.