***
Над Нарфанисом стояла Звёздная ночь. На одной из крыш богатых поместий виднелся лёгкий пар, убывающий куда-то далеко к луне. — Растущий серп. — Хмыкает себе под нос Окетра, протягивая руку к небу, словно в надежде коснуться небесного спутника. С губ тихо слетают и следующие фазы луны, оставляя довольную ухмылку от отточенных знаний. Рука плюхается обратно в теплую воду. Окетра закидывает голову назад, опираясь о бортики. Глаза смыкаются, и она снова принимается бродить в библиотеке своих мыслей. Девушка привыкла к ночным ванным процедурам: было бы упущением никогда не понежиться в воде под космическим полотном и мягкими лучами ночи. Интересно, как давно Окетра заглядывала в записи об астрономии? Она вновь распахивает сырые ресницы и окидывает взглядом звёздное небо. Пальцы плавно танцуют в воздухе, соединяя светящиеся точки в знакомые рисунки: созвездие истока Лазотэпового пролива, Малый Скарабей, созвездие Змеи. Теплая вода приятно распаривает уставшие за день мышцы. Свободная рука тянется к бортикам и берет бокал. Алые губы обхватывают трубочку, и на языке появляется приятный вкус красного чая. Казалось, что в такие моменты минуты тянутся часами. Ночной бриз возвращает Окетру в реальный мир. Лёгкий холодок пробегается по коже. Всё-таки ночной ветер может и простудить. Госпожа медленно выползает из такой манящей к себе воды, подходит к стоящему рядом пуфику и берет заготовленные вещи. Окетра обвивает пояс по талии, затягивая халат на себе. Она обводит руками шею, проводит ладонями под сырые волосы, которые из-за влажности имели тёмно-синий оттенок, и вытягивает их из-под халата, освобождая нежную кожу лопаток от прохлады. — Даже сейчас элегантности тебе не занимать. — Дана расположилась на незаметном пуфике, скрывающемся под тенью пальмы. Она показательно зевает. — Я думала ты ещё долго будешь тыкать в воздух. Окетру пробирают мурашки от голоса позади. Сотни. Нет. Тысячи вольт пробегают от пят до макушки и обратно. — Нельзя подкрадываться к дамам, особенно посреди ночи. — Госпожа затягивает пояс сильнее, заставляя ткань халата обвести силуэт тела. Дана жадно пробегается глазами по стоящей перед ней Окетрой. Хищный взгляд обводит лицо, тонкую и хрупкую шею, аккуратные плечи, притягательную грудь, длинные пальцы и оголенные ноги. Этот пурпурный халат до неприличия короткий и до дрожи в коленках прозрачный. «Объект наблюдений» вопросительно поднимает бровь, скрещивая руки на груди. В воспоминаниях давно была стёрта грань, когда они перешли с дуэлей и соперничества до такого рода отношений. Золотая Маска встаёт с удобной подушки и подходит к Окетре. Уже спустя пару шагов, Дане приходится поднять взгляд, чтобы смотреть ровно в манящие глаза. Её притягивал этот контраст в росте. Окетра отводит взгляд, а её тело напрягается сильнее. Смуглая ладонь Даны оказывается на ещё мокрой щеке, поглаживает сырую кожу и мигом пропадает, когда в распахнувшихся от контраста температур глазах появляются игривые искры. Девушка немного опускает подбородок, чтобы низкорослая гостья не утруждала себя вставать на цыпочки. Окетра вглядывается в бездонную зелень чужих глаз, приподнимает тонкими пальцами острый подбородок и жадно тянет к себе. Прикрывая глаза, она перестаёт чувствовать тепло чужой руки на щеке. Спустя секунду, противореча своим ожиданиям, Госпожа не чувствует ничего на своих губах. С нахмуренными бровями, она обнаруживает, что её «соперница» уже давно стоит на другом краю крыши и сдерживает смех, прикрывая ладонью рот. — С каких пор ты такая шустрая? — Окетра разрывает ночную тишину немного осипшим от разочарования голосом. Она всегда добивается того, чего хочет, но отнимать награду не позволительно никому. Но с Даной… Возможно ей нравилось то, как ее дразнят, но совсем чуть-чуть! — Окетра, если ты чего-то хочешь, то изволь быть быстрее. — Дана подмигивает и делает шаг в пустоту. Силуэт девушки пропадает, а Окетра ни капельки не удивляется. Знакомое действие. В дуэли бы Дана давно оказалась за спиной с кинжалом у шеи. Окетра закатывает глаза и вздыхает, набирая свежий воздух глубоко в лёгкие. Немного повозившись с полотенцами, девушка спускается вниз, стараясь шагать как можно тише, дабы не разбудить других жильцов дома. Леди касается ручки двери, со скрипом открывает её и неожиданно оказывается в плену чужих рук. Её насильно втягивают в комнату, захлопывая каштановую дверь с глубоким и шумным гулом. — Эй! Да ты вообще не торопишься! — Дана притягивает к себе Окетру за талию, придавливая ее к ближайшей стене. — Я думала помру здесь, пока ты не придёшь. — Я не говорила, что последую твоему непрошенному совету. — Леди всматривается в чужие Ауритэховые глаза, придерживая подбородок большим и указательным пальцем, как будто боясь потерять этот зрительный контакт. Глаза Даны мечутся по всем чертам лица высокой девушки: лисий взгляд, острые скулы, пышные ресницы, багровые губы. Внимание цепляется за лёгкую ухмылку, — девушка резко возвращается к чужому пристальному и хитрому взгляду. Что-то внутри Даны ноет от этих искр, горящих в черных глазах. Они слишком яркие для темноты ночи. Но упрямство не позволяет проскулить, прося наконец заняться делом. С тяжестью вздыхая, девушка ослабляет хватку и садится на кровать, оставляя Окетру с ее надменным и гордым видом у стены. — Играть с тобой — себе дороже. — Не желая проигрывать, девушка падает на чужую кровать, драматично вздыхая. — И что же с тобой делать? — Забирать. Дана поднимается из-за тихого шёпота Леди. Сидя на мягких покрывалах, она сжимает их пальцами, стараясь сдержать смущение. Окетра кошачьим шагом подходит ближе, расслабляя пояс халата. Он постепенно сползает с ее талии, а после весь халат вовсе падает на пол. И снова эти чёртовы пальцы берут в плен лицо Даны, поглаживая щеки и придерживая подбородок. Этот вид завораживал. Контраст роста раскрывался максимально, когда девушка рассматривала чужое тело снизу вверх. Неужели безымянная богиня красоты спустилась с небес нагой и сейчас держит её лицо в своих ладонях? Последняя капля терпения падает вместе с каплями воды со стройного тела, и Дана тянет на себя чужие запястья. Окетра вынужденно падает на чужие бедра, расставляя колени шире. Сырые волосы неприятно прилипают к телу, но это уже было неважно, когда девушка рассматривала лицо в своих руках. Зелёные глаза мутнели, темнели с каждой секундой, проведенной вместе с Окетрой-искусительницей. Удары в груди превращались в барабанную дробь. Зрачки метались от одного глаза к другому, пока не зацепились за алые губы. Дана наконец перестала хаотично метать взгляд, находясь в смятении от непривычной напористости Госпожи. Окетра с упоением улыбается и, наконец прильнувши к чужим губам, прикрывает глаза. Она сидит на коленях хладнокровной убийцы, которая тает от каждого прикосновения и поддается любой прихоти. Окетра властно обвивает руки вокруг шеи девушки и улыбается её податливости: Леди сделала шах. Но её радость длится недолго, ведь Дана делает мат, впиваясь пальцами в талию и царапая длинными ногтями. Она пробует, нежно и медленно вкушает этот поцелуй, несмотря на всю поспешность и решительность действий: уже плевать, что если бы кто-то прознал, то их бы ждала смертная казнь. Окетра слышит тяжёлый вздох под собой и решает ускориться. Она аккуратно прикусывает чужую губу, оттягивает её и, получая недовольное мычание, проникает языком. Эта тишина заставляла концентрироваться друг на друге, сбивающемся дыхании друг друга и агрессивных касаний. Проходит пару секунд, и Дана разрывает поцелуй. — Каркаде? — Оторвавшись, спрашивает девушка, распробовав напиток, который пила Окетра, принимая ванну. Она поднимает голову, ожидая что-то за свою наблюдательность. Окетра невинно усмехается, как маленький ребёнок. Лёгкий кивок вместо ответа красноречивей всех слов. — Мм… Слишком приторно. — Пальцы сжимают чужие бока, а голос переходит на грубый шёпот. — Хочу ещё… Окетре дважды повторять не нужно. Она снова поднимает ладонями чужое лицо и примыкает к губам. Пальцы постепенно заходят дальше, запутываясь в чёрных волосах. Казалось, что сердце не делает ни одной остановки. Удары в ушах постепенно сливаются в один глухой стук, который прерывается лишь тихими вздохами. Уже было плевать на неудобство их положения. Дане не хотелось двигаться с края кровати, отпуская эту прекрасную девушку из своих рук. Ярко синие ногти проходятся по шее, словно исследуя позвонки. Дана отрывается от губ, чтобы уткнуться носом в чужую ключицу. Они уже давно изучили все слабости друг друга (конечно, не только в бою). Окетра идеально знала об этой особенности жестокой убийцы. Стоило лишь немного притронуться к шее, так она сразу размякала на глазах. Ощущая разгоряченное дыхание на своей коже, Окетра отводит чужое лицо от себя, вглядываясь в него сквозь темноту. Брови нахмурены, а лицо залито краской, не существующей в Мисре. — Ой, — Леди наигранно вздыхает. — Милая, с тобой все хорошо? Ответа не следует. Вот только пылкую кожу плеча охватывает неожиданное тягучее ощущение. Тело вновь покрывается мурашками, когда Дана впивается зубами в плечи. Зубами она двигается по местам, которые может скрыть ткань белого платья, зализывая места укусов, — как предусмотрительно. Окетра располагается на чужих коленях удобнее, рвано выдыхая воздух и водя пальцами по чужим волосам. Её пальцы вновь возвращаются от волос к шее, тихонько надавливают, вызывая хриплый стон из глотки Даны. Теперь черти в ее глазах плясали на полную. Её ладони оглаживают контуры тела, поднимаются вверх и охватывают грудь Окетры. Губы также двигаются вверх, оставляя засосы уже на шее ради хотя бы малой мести Госпоже, которая словом ещё не осознает этого, утопая в разрастающихся по телу волнах возбуждения. Утром она поймёт, что Дана перестала следить за возможность скрыть следы их шалостей, а ведь теперь обжигающие мокрые следы красуются на тонкой шее у самого подбородка. Окетра вжимается в Дану, неосознанно двигая бедрами от каждого поцелуя и движения рук. Леди оттягивает голову Даны за волосы назад отрывая губы, которые исследовали её кожу, от себя. Она еле разглядывает такие же помутневшие глаза сквозь пелену ночи и на выдохе шепчет. — Не томи уже. — Окетра снова впивается в чужие распухшие губы, так и моля о чем-то большем. Дана целует пылко, страстно, до боли в скулах. Она очерчивает круги на чужих сосках и резко щипает, в ответ на что слышит звонкий писк. Окетра отрывается от поцелуя, осуждающе смотря на девушку под ней. Хитрая, такая привычная ухмылка не отдает тем холодом, который показывается на людях. И сердце трепещет, не давая обижаться на такую особу. — Ты сказала не томить. Комната наполняется тихим, совсем лёгким смехом. Девушки снова прижимаются друг к другу, не желая больше терять этот контакт. Дана наконец меняет положение рук, когда Окетра оттягивает ее за волосы от нетерпения. Левая ладонь аккуратно обводит тело, располагаясь на лопатках, а правая, к счастью Окетры, наконец спускается ниже. Пальцы сжимают внутреннюю сторону бёдер, доводя до лёгкой боли, а после оглаживают покрасневшую кожу. Окетра завороженно прислушивалась к ощущениям, пока не ощутила подушечки пальцев в другом месте. Она дернулась в пояснице, наконец получив то, что так хотела. Дана кладет голову на чужое плечо, что-то неразборчиво шепча, пока медленно и осторожно двигает пальцами. Средний палец девушки наконец касается клитора, и Окетра чуть ли не взвывает от наслаждения. Она чувствует как чужие ногти медленно проходятся по ее лопаткам, оставляя белые, едва розовые царапины на коже. Она чувствует раскалённое дыхание на шее и ушах. И она чувствует эти замечательные пальцы, которые ускоряются все больше, соблюдая ритм. Её голос становится звучнее, а стоны, как назло, не получается сдержать. Госпожа прикусывает тыльную сторону ладони, стараясь сдержать шумные выдохи, которые могут помешать спящим в этих же стенах. Окетра, черт возьми, чувствует, как эта хитрая мордашка, утыкающаяся ей в плечо, сейчас ухмыляется тому, что слышит и видит. Как же это бесит, но… Тонкие пальцы толкаются во внутрь, вызывая неистовую песчаную бурю в голове. С каждым движением Дана заходит дальше и дальше, уже впиваясь ногтями в чужую кожу на спине. Окетра терпеливо морщится, не смея прерывать эту волшебницу. Почему волшебницу? Потому что уже спустя пару минут Окетра усиливает хватку на шее и дрожит на чужих коленях. Тело мгновенно размякает, а девушка обнимает Дану, чья рука поднимается на синие волосы. Задерживая чужой дыхание на своих губах, она вынимает пальцы, погружая их себе в рот. Ухмылка не сползает с ее лица, когда сидящая на ее коленях девушка корчит смущённую гримасу от таких глупых игр. — Думаю, мне пора идти. — Дана смотрит на черную пару глаз, в которых, на удивление, загораются новые огоньки. Острый ноготь проводит от шеи до кончика подбородка. Дрожь пробегает по коже Даны, когда она чувствует бархатный голос рядом с ухом и успевает пожалеть о всём содеянном. — Мы ещё не закончили. Девушка чувствует толчок в плечи и падает спиной на постель. Улыбка красуется на губах только что ослабевшей Госпожи, а её хищный взгляд не сходит с тела. Облизнувшись, Окетра сжимает свою ладонь на смуглой шее, и Дана понимает, что играли все это время не по ее правилам. Снова змейка была загнана в угол этой кошкой.***
Лололошка (по поручению невыспавшегося Сдерика) взял поднос с едой и направился в комнату Леди Окетры. На стук никто не отвечал, потому он решил бесцеремонно вломиться в чужую спальню. Вот только пройти дальше он не успел. Его очки свалились с носа, а челюсть отвисла от увиденного: Дана выпрыгивает из комнаты через окно, а Леди Окетра лежит в халате вся искусанная, исцарапанная и взъерошенная. Неужели это было покушение на жизнь? У Даны не удалось отравить Леди Окетру так же, как и Скульптора, потому она решила ее искусать и исцарапать, чтобы занести яд в раны? Лололошка на протяжении всего дня ходил, вцепившись в этот поднос, с отвисшей челюстью и без очков, пока Леди всеми силами пыталась взять хотя бы апельсиновый сок из рук обремененного всеми тяготами жизни абда. Безуспешно, так как упущенные из внимания Окетры следы укусов на шее и царапин на спине вводили Ло в ещё большее удивление.