Двенадцать месяцев

      Катарина была ведьмой. Самой настоящей злобной, алчной ведьмой. Только скрывалась хорошо. Но главное, она была красива, а потому никто и не догадывался, что душа у ведьмы чёрная, как и волшба её. Разве можно заподозрить за этими голубыми глазами, курносым носиком, румянцем на щеках и лёгкими кудряшками прислужницу тьмы? Вот и Злат ничего не подозревал. Даже когда отец скоропалительно женился, только порадовался, что к отцу жизнерадостность вернулась. Разве плохо, если одиночество родителя скрасит красивая, обворожительная женщина? Катарина свою сущность ничем не выдавала. Мило улыбалась, шутила, смеялась, по дому хозяйничала. Опять же готовила вкусно. Только иногда смотрела на Злата испытующе, словно всё ждала чего-то. Это он потом понял, что приворожить хотела, зелья в еду добавляла. Да только Злат женщинами не интересовался никогда, а всем известно, если душа к женскому телу не лежит, никакие привороты не помогут. А потом отец внезапно умер и Злат быстро догадался об истинной сущности мачехи. Да только кто же ему поверит? Катарина слишком умело притворялась. Ничего, только вступит Злат во взрослую пору, так сразу ведьму и прогонит. Хозяином станет и спрашивать не будет. Ведьма, правда, поняла, что он задумал. С тех пор и начались игры в кошки-мышки. Злат перестал есть дома. Пил только ту воду, что принёс сам, при этом не выпускал её из виду. Катарина кружилась поблизости, пристально наблюдая за ним, пытаясь подловить на слабости. В день своего совершеннолетия Злат проснулся воодушевленным. Его мучениям виделся конец. Осталось лишь решить дела с наследством и можно будет избавиться от ведьмы в доме. И только жадно допивая воду из кувшина на прикроватном столике, парень с ужасом вспомнил, что вчера поленился за ней идти. Одевшись, он на негнущихся ногах спустился вниз. Катарина завтракала, довольно мурлыча себе под нос. Злат остановился на пороге, не в силах заставить себя его переступить. Он отметил, что мачеха сегодня выглядела даже лучше, чем обычно. — Доброе утро, мой мальчик, — улыбнулась она. — Присаживайся, позавтракай со мной. Сегодня ты вступаешь в зрелую пору. Это нужно отметить. — Что ты мне подсыпала? — прямо спросил Злат. Катарина осмотрела его и усмехнулась. — Упрямый, глупый мальчишка, — покачала она головой. — Такой непослушный. Что тебе стоило подчиниться мне? — Яд? — Это так скучно, — протянула Катарина и вдруг черты её лица стали резкими, хищными, показывая истинную суть, — к тому же, на меня ведь не должно пасть подозрение. Не так ли? — и она вновь мило улыбнулась. — Но я ведь могу рассказать обо всём! — И кто тебе поверит? Люди знают, как ты меня ненавидишь. — Если я умру, они заподозрят неладное. — Вот именно. Поэтому ты не умрёшь. Точнее, не сразу умрёшь. А если дашь нерушимое обещание никому не говорить о случившемся, я даже подарю тебе небольшой шанс. — Какой шанс? — нахмурился Злат. — Ты же в курсе, что у любого колдовства есть условие? Способ его снять? Дашь обещание — и я расскажу о способе. Вдруг да получится? Злат смотрел на неё с ненавистью, сжимая пальцы в кулаки и мечтая свернуть ей шею. — Я дам обещание, — сквозь зубы выдавил он. Катарина довольно оскалилась и тут же подобралась, почуяв свою жертву. ***       Большей глупости он в жизни не совершал. Нельзя! Доверять! Ведьмам! Никогда! Обещание Злат ведьме дал. Та провела обряд и глазом не моргнув, а потом условие поведала. Злат дернулся ей шею сломать, но даже руку поднять не смог. Как Катарина веселилась! Чтобы снять заклятие, следовало отвар приготовить из свежего кермика. Трава та лишь летом да осенью цветёт. Не редкая совсем, часто встретить можно, да только где ж её в ноябре свежую найти? А времени ведьма четыре месяца отмерила. Если с февраля на март отвар не выпить, то Злата уже ничего не спасёт. Коли слово дал, обрядом закреплённое, делать нечего. Сходил к местной ведунье, не старой ещё женщине, что на окраине деревни с двумя дочерьми жила. Слышал, что та помогала людям и волшба её светлой была, зла не приносила. Женщина младшую дочь позвала и на коленях своих пристроила. — Скажи-ка, Ядвига, видишь что? — спросила мать. Девочка взяла травы, сосредоточенно их переплела и подожгла, а потом долго Злата сквозь дым разглядывала. — Говори, — поторопила мать. — Колдовство тёмное вижу, — боязливо сообщила девчушка, — оплело крепко вот здесь, — тонким пальчиком Ядвига указала Злату на грудь. Ведунья покивала и подтолкнула девочку прочь с кухни. — Слабый у неё дар. Волшбу творить сама не сможет, но чужую видит, да травы чувствует. — Помочь сможете? — с надеждой спросил Злат. Ведунья покачала головой. — Катарина ведьма сильная. С тьмой давно заигрывает, думает, что обуздать сможет. Это ведьму и погубит. Да только для тебя то уже значения иметь не будет. — Делать мне что, подскажите? — безнадежно спросил парень. — То, что ведьма сказала — делай. Катарина полагает, что на смерть тебя отправляет. А ты не бойся. В пути судьбу свою встретишь. Коли не забоишься и проклятье снять сможешь, то и жизнь другую начнёшь, и предназначение своё выполнишь. — Какое предназначение? — нахмурился Злат. Тут бы с проклятьем разобраться. Не до предназначений ему. Ведунья головой покачала. — В голову не бери. Коли сердцем правильно выберешь, всё и так как надо сложится, а коли ошибёшься, то и печалиться не будешь о том, чего не ведаешь. Злат после разговора с ведуньей только сильнее запутался, но всё равно женщину от всей души поблагодарил. Она ему в дорогу несколько мешочков с отварами дала укрепляющими да согревающими. — Себя береги, — отмахнулась женщина от благодарности. — А если всё как должно пойдёт, это мой род тебе ещё должен за помощь будет. Разговор с ведуньями, что в будущее заглядывать умеют, понятным редко бывает. Тут только слепо довериться можно. Делать нечего, собрал Злат вещи и двинулся в путь. Судьбу свою искать или погибель. ***       Зимний лес кажется сказочно прекрасным местом только на картинках. Высокие деревья, одетые в белые шапки, всё вокруг одето в белое, сверкает и переливается на солнце, что камни драгоценные. Да только красота эта обманчивая. Людей она не любит. Сугробы, что капкан, ловят жертву и отпускать не желают. Белый снег слепит своим блеском, причиняя боль глазам. А мороз в диких лесах злой, кусает кожу неприкрытую, пробирает до костей. И сколько ни пытайся согреться у костра, не отпускает. Злат шёл, утопая в снегу. Мороз пробирал до костей. Ещё несколько часов — и он замёрзнет совсем. Насмерть. Когда припасы, собранные в дорогу, кончились, Злат попытался вернуться домой. Катарина ли постаралась, иль нечисть лесная, да только тропки запутало, снегом занесло и парень заплутал окончательно. Смеркалось. Готовить себе лежанку сил больше не было. Злат опустился прямо на снег у старой ели, понимая, что утра, скорее всего, уже не увидит. Навалилась усталость. Держать глаза открытыми не было сил. Злат положил голову на колени, уже и холода не чувствуя. Хотелось только спать. Рядом ухнула сова и парень с трудом приподнял голову на шум. Показалось или вдалеке виднеется огонёк? Встать было очень тяжело, но Злату упрямства не занимать. Он из последних сил двинулся к огню, с замиранием сердца наблюдая, как тот становится все больше, приближаясь. Не показалось. Злат вывалился на поляну, едва держась на ногах и замер, оглядываясь. Посреди поляны костёр горел яркий. Трещало дерево, объятое пламенем. Огонь до самого неба доставал. Вокруг костра мужчины сидели. Кто поближе к огню, кто подальше. Разные все. Здоровые и крепкие, стройные и поджарые, бородатые, кудрявые, но все видные и неуловимо чем-то похожие. Одежды на них все были богато украшены. Кто в серебре, кто в золоте, кто в зелёных изумрудах. Мужчин было двенадцать. Они о чём-то говорили, но, как ни старался Злат прислушаться, понять их речь не мог. Словно деревья шумели или ручеёк переливался. Один из мужчин в коротком полушубке, мехом отороченном, вдруг с силой сжал в руках посох — покрытый тонким слоем льда и украшенный камнями драгоценными. Другой мужчина, стоящий рядом, посмотрел на первого тяжело, и небрежно скинул с себя длинную шубу. Крепкое, сильное тело, казалось, даже не заметило холода вокруг. Эти двое вдруг сцепились между собой, нанося резкие, точные удары. Остальные вмешиваться не спешили, спокойно наблюдая за поединком. Вот резкий порыв ветра налетел, едва Злата с ног не сбив. Он замер, не зная, то ли бежать, то ли замереть, не привлекая к себе внимания. Второй из дерущихся мужчин нанёс короткий сильный удар, завершая поединок, и забрал посох. Тот вдруг покрылся ещё большим слоем льда, полностью скрывая под собой основу, да заискрил в свете костра бриллиантами крупными. Мужчина поднял с земли свою шубу и небрежно накинул её на плечи, а затем повернулся и посмотрел вдруг прямо на Злата. — Рассказывай, кто ты и зачем пришёл, — стукнув посохом, потребовал он низким, зычным голосом, что пробрал до нутра. — Зачем такую долгую дорогу проделал, да ещё и в лютый мороз? Злат с опаской приблизился и низко поклонился. — Здравствуйте. Моё имя Злат. Я долго шёл по лесу и замёрз. Разрешите погреться у вашего костра? — попросил он. — Дес, смотри, он околел совсем, — заметил один из парней, одетый лишь в лёгкие расшитые рубашку и штаны. Мужчина с посохом снова окинул Злата острым взглядом. — Подходи ближе, — разрешил он, — грейся. И стоило Злату приблизиться к огню, снял свою роскошную шубу и набросил парню на плечи. Злата тут же окутало теплом и чужим запахом мороза и хвои. Он даже поглубже зарылся носом в мягкий мех. — Спасибо вам большое. Думал, так в лесу и сгину, — сказал Злат, стягивая задубевшие рукавицы и протягивая онемевшие от холода руки к огню. — Кто же в стужу зимнюю в лес ходит? — спросил Дес, с интересом его разглядывая. — В декабре только за хворостом ходят, и тот у дома стараются собрать. А в такую глушь и не забредает никто. — Заплутал, — признался Злат. — Пытался к дому выйти, да только больше с пути сбился. А разве декабрь уже? Из дому в ноябре вышел. — Сегодня сменился, — с непонятной усмешкой ответил Дес и покосился на посох. — А что за дело тебя из дому понесло? Злат опустил голову. Рассказать о проклятье он теперь не мог. Только о надобности своей сообщить. — Мачеха за травой отправила. Кермик свежий нужен. Пока не принесу, домой вернуться не смогу. — Где же ты зимой свежую траву искать собрался?! — развеселился Дес. — Эдак тебе ещё полгода по лесам плутать, пока искомое не созреет. Злат стиснул пальцами мягкий мех, пытаясь сдержать слезы отчаяния. Не хотелось умирать. Жизни-то ещё не узнал, а она уже на исходе. — Нет у меня полгода, — глухо ответил он, — сейчас нужна. Пусть и невозможно это… — Почему же невозможно? Попробовать мы могли бы… — протянул один из парней и вопросительно посмотрел на Деса. Злат выпрямился и по-новому огляделся. Теперь, когда холод отступил и разум не убаюкивал, он вдруг задумался о том, куда попал и кто перед ним. Явно ведь не простые люди посреди леса беседы ведут. А некоторые из них ещё и в одеждах не по-зимнему лёгких. Что они в дебрях этих делают? Иль худое что замышляют? Колдуны? Ведьмаки? Чародеи? А вдруг и в самом деле помочь могут? — Если в силах это в ваших… — заговорил Злат, но как закончить не знал. — Кто же сам, по доброй воле, едва получив посох, от него откажется, Септ? — поинтересовался Дес, обращаясь к заговорившему парню. Он слегка постучал своим посохом по земле и вокруг, за границей, что согревал костёр, вьюга закружила, замела по-зимнему, подвывая ветром. Злат сильнее в шубу закутался, хотя костёр согревал так, что холод и вовсе не беспокоил. — Пожалуйста, — попросил Злат. — Если вы помочь мне сможете, я постараюсь вам отплатить за доброту. Дес приблизился и внимательно в его глаза взглянул. Злат только сейчас заметил, что глаза у мужчины серые, как небо перед бураном снежным. Тяжёлые, сумрачные. Большая ладонь Деса вдруг легла Злату на голову, пальцы в волосы зарылись, оглаживая. Такая усталость вдруг навалилась, что глаз не разомкнуть. — Поспи, золотко, нам с братьями поговорить нужно. Злат хотел ещё что-то сказать, да сил не хватило. Глаза закрылись и он свернулся прямо на земле у костра, устроившись на шубе. Один из мужчин, что Дес назвал братьями, тут же приблизился, и, сняв свою, не менее роскошную шубу, укрыл Злата сверху. А третий стянул полушубок и, свернув, пристроил парню под голову. ***       Сон был чудесным. Светло и уютно вокруг. Пахло так приятно. Телу было мягко и тепло. Лица нежно коснулись чужие пальцы и Злат повернул голову на это касание, встречаясь взглядом с серым, пасмурным взглядом. — Люб ты нам, золотце. Ох и люб, — тихий глубокий голос пробрал до нутра. — Не было такого, чтобы всем нам кто-то один по душе пришёлся. Ты единственный такой. Коли каждого брата лаской одаришь, любить позволишь, мы для тебя всё сделаем. И зиму с летом поменяем, только отдай нам себя. Шёпот завораживал, лёгкие касания дарили негу и покой, потому слова не сразу до сознания дошли. Злат отпрянул, от ласки уходя. Он и с девицей-то не целовался ни разу, а тут ему предлагают… Срам-то какой! И хоть внутри сжалось что-то сладко от одной только мысли, как это могло бы быть, Злат испуганно замотал головой, отказываясь. Мужчина вздохнул тяжело, но настаивать не стал. — Поспи ещё, золотко. Ночь длинная будет, — только и сказал он, снова огладив Злата по голове. Сопротивляться его голосу было совсем тяжело. Стоило Злату прикрыть глаза, как сон сморил тут же. ***       Давно он не спал так сладко. Потянувшись, Злат ещё понежился в тепле, под мягким мехом и тут же, распахнув глаза, резко сел. Чужая шуба съехала с плеч, заставив поёжиться на морозе. Утреннее солнце осветило поляну и окружающий лес. Всё кругом завалило белым, искрящимся снегом. От сильного мороза лес трещал и даже зверьё попримолкло. Костёр, что ночью казался волшебным, облизывающим языками пламени само чернеющее небо, горел вполне обычно. Дрова весело потрескивали, но былого тепла не давали. Злат повыше подтянул шубу, которой оказался укрыт, и огляделся. Двенадцать братьев по-прежнему были здесь, тихо переговариваясь. Речь их была вполне человеческой и вчерашнее всё больше казалось бредом, вызванным долгим пребыванием на морозе. — Проснулся, золотко? — поинтересовался Дес, оборачиваясь к нему. В утреннем свете и он казался вполне обычным. Высокий, плечистый, мощный. Темноволосый. С тёмной же, короткой, ухоженной бородкой. — Горазд же ты поспать, — с лёгкой улыбкой протянул он. — Видать, сильно притомился, блуждая по лесу. Все двенадцать мужчин выглядели обычными, вот только то, как безмятежно они переносили мороз, убеждало, что не так всё просто. — Если тебе некуда пойти, можешь остаться у нас, — предложил Дес и приглашающе указал в сторону. Повернув голову вслед за его рукой, Злат глазам своим не поверил. На поляне стояла изба. Большой деревянный сруб. Парень готов был об заклад биться, что не было его вчера. Пусть и ночью в темноте, но он не мог не заметить дом. Дес подал ему руку, мягко улыбаясь. Стоило Злату подняться, братья разобрали одежду, на которой он спал и которой укрывался. Подхватив шубу, Дес встряхнул её и накинул Злату на плечи. Гладкий мех лоснился на солнце без единой вмятинки. Словно и не лежал на шубе никто. Злат повернулся к остальным мужчинам и низко до земли поклонился. — Спасибо. Если приютите меня, обещаю по дому помогать и в других делах, каких потребуется. Тяжёлая, сильная ладонь легла парню на плечи и подтолкнула к дому. — Идём. Осмотришься. Слишком всё было странным. Дом внутри был просторным и светлым, но абсолютно холодным. Вроде и мебель была, да только самая необходимая — стол, стулья, пара кресел у очага. Изба была необжитой, не было в ней домашнего уюта. — Вы ведь здесь не жили? — спросил Злат. Дес осмотрелся задумчиво, но кивнул. — Здесь нет почти ничего, — объяснил парень. — Неуютно очень и холодно. — Ты скажи что нужно, а мы принесём, — предложил Дес. — Для начала дров, чтобы печь растопить. Воды, чтобы умыться. Утварь кухонную, да продукты, чтобы завтрак приготовить, — распорядился Злат. Братья работы не чурались. Помогали, чем могли. Кто дров принёс, кто за очагом следил, кто на кухне помогал. Все улыбались и перешучивались. Злат смотрел на них и сам сдержать улыбку не мог. В их компании было уютно и весело. Братья как-то сразу приняли его и будто старались расположения добиться. Вспомнился ночной сон и Злат не сдержал краску стыда, которой полыхнули щеки. Не верилось ему, что всё на яву было. Не могли же они в самом деле ему такое предложить? Или могли? — Чашки, кружки принёс, а ложки с вилками? — спросил Злат у Августа, выставляя на стол приготовленный завтрак. Август широко улыбнулся. На фоне загорелой золотистой кожи зубы особо сверкнули белизной. Парень вообще был смазлив до неприличия. Темноволосый, загорелый красавчик. Томный, стройный и завораживающий. Медовые глаза с поволокой смотрели лукаво и весело. — Забыл, — признался Август и, как был в белой рубашке, в тонких штанах да в лёгкой обувке, выскочил на улицу на лютый мороз. Злат наблюдал за этим, не переставая диву даваться. Братья просто выходили из дому, а через пару минут возвращались с требуемым. Ладно, когда такое проделал Август, принеся в дом посуду, но когда Окто и Нов притащили мешки с мукой, сахаром, овощами, слов у него не нашлось. Словно прямо на поляне лавка с товарами находилась. За стол сели все вместе. К этому времени печь протопилась и Злат смог снять с себя полушубок, которым с ним поделился Нов. Дом понемногу оживал, наливался уютом и теплом. Дес сел во главе стола, а Злата посадил от себя по правую руку. Если остальные братья веселились и на работу были споры, то Деса будто оберегали. Он действительно иногда словно застывал весь, уходил в себя и реагировал только на Злата. За столом парень огляделся. — Джен, Феб, Мерч, Эйприл, Мэй, Джун, Джул, Август, Септ, Окто, Нов и Дес, — перечислил он новых знакомых. — Вас назвали в честь месяцев? Или?.. Братья притихли, глядя на него. — Или, — ёмко ответил Дес. Злат ещё раз их оглядел, кажется, почти приняв факт того, кто перед ним. — Приятного аппетита, — пожелал он. Кажется, все немного выдохнули и принялись за завтрак, вновь весело переговариваясь. Перемыв вместе с Эйприлом и Септом всю посуду, Злат потянулся. — Сейчас бы в баньку, — мечтательно протянул он. Братья переглянулись. — Будет, — пообещал Дес. Джен, Феб и Нов направились на улицу. — Мы займёмся, — пообещал Джен. — После обеда будет. — Злат, посмотри с Окто свою комнату и вообще дом. Может, ещё что нужно? — предложил Дес, тяжело садясь в кресло у камина. Обсудив с братьями что ещё нужно принести для дома, а заодно попросив продукты для обеда, Злат тихо подошёл к Десу. Он думал, что мужчина задремал, но тот сидел, напряжённо глядя в огонь. — С тобой всё в порядке? — спросил Злат. — Я могу чем-то помочь? — Посиди со мной, — попросил Дес, указав на второе кресло. Взгляд у него был совсем больным. — Ты заболел? — Нет, — слабо улыбнулся Дес. — Просто смена месяцев иногда проходит тяжело. За год успевает забыться, насколько посох… тяжёл. — Расскажешь мне о нём? — попросил Злат. — Может когда-нибудь в другой раз, — уклончиво ответил Дес. — А где вы жили раньше? — спросил Злат. — Можно сказать везде и нигде. У нас никогда не было дома. Нам это было не нужно. Ну, или нам так казалось. Но сейчас захотелось. С тобой. Для тебя. Злат нахмурился. Ему не нравилось куда сворачивал разговор. Стало казаться, что ему не оставляют выбора. — Вы меня даже не знаете. Дес снова улыбнулся. — Знаем, Злат. У твоего отца была своя лавка. Ты единственный его сын и наследник. У вас были наёмные работники, но ты никогда не отказывался помогать. Наравне со всеми снег чистил, дрова рубил и таскал. С отцом каждый год в середине декабря ель во дворе украшали. Ты как подрос, запретил отцу в лес ходить и рубить деревья просто так. Хоть и вырос уже, но до сих пор любишь играть с детворой в снежки да на тройке кататься, — с улыбкой рассказывал Дес, а Злат просто не знал что ответить. — Я таким тебя знаю. Спроси Джула, он тебе другое расскажет. Как ты прошлым летом в речке голышом купался или малины в лесу наелся, что потом животом маялся. Каждый из нас знает тебя. Просто по-разному. От этого было немного не по себе, но с другой стороны Злат был в восторге от того, с кем его решила свести судьба. После обеда и очередной горы посуды, Злата зазвали в баню. После странного сновидения, оказаться с ними в одном предбаннике, пусть и очень просторном, было неловко. К счастью, братья, кажется, поняли его смущение и отправили с ним только Джуна и Джула. Эти двое внешне были почти одинаковы. Белесые, выгоревшие на солнце волосы. Ярко голубые, как летнее небо в солнечный летний день, глаза. Оба с золотистой кожей, правда не такой тёмной, как у Августа. Поджарые и жилистые тела, которые они без стеснения сразу оголили. Оба брата смешливые и языкастые, явно проводили друг с другом больше времени, чем с остальными, потому что ощущались продолжением друг друга. Если один что-то начинал, второй тут же подхватывал. Под непрестанную трескотню Злата раздели и затолкали в парную. Определили на одну из полок и пристроились рядом. Злат то и дело ловил на себе их заинтересованные взгляды, и от восторженного блеска глаз сильно смущался. Неужели привидевшееся ночью не было сном? Или это Джун и Джул были так любвеобильны, что строили глазки первому встречному? Хотя и сам Злат периодически заглядывался на парней. Ладные тела так и притягивали взгляд. Злату и раньше доводилось ходить в парную с другими парнями, но таких красивых обнажённых тел он ещё не видел. Он оценил и длинные стройные ноги, и узкие бедра, и красивый пресс, а уж округлые, упругие ягодицы и вовсе будто в ладонь просились. Такие мысли Злат старался гнать из головы, потому что реакцию тела скрыть было совершенно нечем. Его выгнали в предбанник, где уже ждала лохань с прохладной водой. Дав ему ополоснуться, братья снова затащили Злата в парную и там уже отходили вениками так, что он и костей в теле не чувствовал. Весь холод даже из воспоминаний выпарили. Лёжа на полке, Злат едва держал глаза открытыми. Сознание то и дело пыталось соскользнуть в блаженную пустоту. Он до конца не мог понять, на самом ли деле чужие руки нежно скользили по разгоряченной коже, оглаживая все тело, не стыдясь даже самых откровенных уголков, или же это всё ему лишь чудилось в сладком сне. Пока Злат и Джун с Джулом отдыхали в предбаннике на лавках за большим дубовым столом, баню посетили остальные братья. И пусть Злат смущённо отворачивался, но краем глаза внимательно рассмотрел в подробностях каждого. Братья словно нарочно толклись перед парной, демонстрируя себя во всей красе. Все они были абсолютно разные. Мерч и Эйприл совсем тонкие, как тростиночки. Беленькие и нежные даже на вид. Джун среди остальных был самым высоким и крепким. С ним, пожалуй, мог бы посоперничать Дес, но он в бане так и не появился. На вопрос о нём Джун и Джул переглянулись и синхронно пожали плечами, ответив, что у него ещё много дел. ***       Когда последний из братьев оделся, Злат принялся наводить в бане порядок, изрядно озадачив мужчин. Они вообще были немало удивлены, что после любого занятия, оказывается, нужно за собой убрать. Спрашивать, как братья вообще жили раньше, Злат не стал. Подозревал, что ответить они не смогут. После довольно позднего ужина, Злат понял, что неимоверно устал. Блуждания по лесу и долгий день, полный чудес, не прошли даром. Прежде чем идти в выделенную ему комнату, Злат присел в кресло у камина. Во втором уже снова отдыхал Дес. Мужчина тоже выглядел усталым, и Злату невыносимо захотелось его как-то подбодрить. На вопрос, чем он может помочь, Дес улыбнулся. — Посиди со мной, — снова попросил он. Они молчали, глядя на весело потрескивающий огонь. Остальные мужчины стали устраиваться прямо на лоскутном половике перед камином, ничуть не испытывая неудобств. Мерч тихо запел, тонко, словно капель в солнечный весенний день. Было тихо и по-домашнему уютно. Злат не сразу заметил, что его ладонь оказалась в руке Деса. Мужчина то и дело оглаживал её большим пальцем, при этом не сводя глаз с огня. Когда сопротивляться усталости не осталось сил, Злат поднялся. И только тут его осенило. — А где вы спать ляжете? — спросил он. — О нас не беспокойся, золотко, мы о себе позаботимся, — снисходительно улыбнулся Дес. Злату оставалось лишь поверить ему на слово. В подтверждение следующим утром он обнаружил, что изба стала двухэтажной, а посреди зала появилась лестница. На второй этаж Злат так и не поднялся, решив, что это территория братьев и ему там делать точно нечего. ***       Последующие дни были наполнены теплом и уютом. Злат занимался хозяйством и обустраивал быт. Кто-то из братьев постоянно крутился рядом, помогая и развлекая. А вечером они все вместе садились у камина и говорили или пели, пока Злата не одолевал сон. Несколько раз он засыпал прямо в кресле, но на утро всегда просыпался в собственной постели. Он никогда не чувствовал себя таким умиротворенным. Ещё никогда у него не было такой разномастной, но созвучной в главном компании. И Злат бы чувствовал себя вполне счастливым, если бы не стремительно утекающее сквозь пальцы время. Он решил — будь что будет. Пусть ему не найти кемрик, чтобы снять проклятье ведьмы, но зато свои последние дни Злат проведёт так, как хотел бы провести и всю жизнь. — Что с тобой? — спросил Дес, заметив, что парень в очередной раз загрустил. — В порядке всё, — через силу улыбнулся Злат. — О доме задумался. — Пойдём, мигом грусть прогоню, только оденься теплее, — велел Дес и стоило только послушаться, вытащил Злата из дома. У крыльца стояла запряженная в сани тройка. Злат и лошадей-то таких не видел никогда. Красивые, статные, таким только правителей по столице катать. Дес усадил Злата в сани, для верности укутав в свою шубу, а сам схватил поводья одной рукой. В другой тут же посох оказался. Они неслись по зимнему лесу, не встречая препятствий, словно кто дорогу для саней проложил. Злат смотрел во все глаза, замирая от восторга. Никто из людей в такую глушь зимой и не забирался, а сани лесное зверье словно и не замечало совсем. Лес своей жизнью жил. Злату казалось, что он никогда ничего красивей и не видел. — Спасибо, — искренне поблагодарил он мужчину, когда сани затормозили, вернув их домой. Лошади и не запыхались даже. Нетерпеливо переступали длинными ногами, готовые вновь пуститься в бег. Злат задыхался от восторга, раскрасневшись от мороза и быстрой езды. Чужие губы, накрывшие его рот, оказались неожиданностью. Первый в его жизни поцелуй был требовательным и властным, наполненным морозной свежестью и запахом елей. Когда Дес отстранился, Злат мог только смотреть в пасмурно-серые глаза, не в силах совладать с дыханием и вымолвить хоть слово. — Прости, золотко, не удержался, но ты был прекрасен. Злат спрыгнул с саней и, вбежав в дом, сразу скрылся в своей комнате. Ни к ужину, ни к вечерним посиделкам у камина он так и не вышел. Его обуревало множество мыслей. Он немного испугался, но лишь потому, что поцелуй был неожиданный. Куда больше его взволновало, что ему понравилось. Очень сильно понравилось. Нельзя было отрицать, что Дес его привлекает. Вот только смятение вызывало, что не он один. И под угрозой смерти Злат бы не смог отдать предпочтение кому-то одному из братьев, выбрав из остальных. Все они нравились Злату одинаково и это было ужасно неправильно. *** — Прости меня, золотко, — снова попросил Дес следующим утром. — Я не хотел тебя напугать. — Всё в порядке. Просто это было для меня очень неожиданно. Давай не будем об этом, пожалуйста, — смущённо попросил парень. Злат честно постарался сделать вид, что ничего не произошло, но братья словно нарочно стали находиться ещё ближе и прикасаться всё чаще. Кажется, когда Мерч, бросив на него игривый взгляд, вдруг прижался к его губам лёгким поцелуем, Злат уже даже и не удивился. За работой по хозяйству кто-то из братьев всё время был рядом и каждый старался урвать лёгкий поцелуй или приобнять покрепче. Да и вечером всё чаще кто-то из братьев подсаживался совсем близко у его ног, то поглаживая, то целуя куда придётся. ***       Был исход декабря. Братья предупредили, что перед сменой года им на несколько дней придётся уйти, оставив Злата одного. Парень не возражал, понимал, что не с простыми людьми связался и мешать им уж точно не хотел. Уходить братья в полночь собирались. Весь день накануне Злат гонял их за праздничными украшениями. Перед домом ближайшую ель вместе нарядили, а дом Злат решил сам позже украсить. К вечеру баню натопили. Братья всё время менялись, иногда даже незло переругиваясь, выясняя, чья нынче очередь со Златом в баню идти. В этот раз парить парня Август пришёл. С ним Злат впервые наедине оказался. Тот прям завораживал и томной леностью, и знойной красотой. Злат даже забывал смущённо взгляд отводить, не в силах оторваться от разглядывания восхитительного тела. Конечно, реакция на такую красоту последовала незамедлительно и Злат наотрез отказался подниматься и переворачиваться, пока Август его веником охаживал. Париться Злат любил, но сейчас его куда больше заботил жар, разгоравшийся в паху. Он не представлял, как выйти из такого положения, и совершенно не заметил, как Август воспользовался его растерянным состоянием. Злат вдруг оказался на спине, а восхитительные, прихотливо очерченные губы Августа, скользнули по его напряжённому члену, пропуская в горячую влагу рта. Ещё никогда Злат не знал удовольствия подобного этому по силе. Он метался словно в лихорадке под умелой лаской, и в голос стонал, не в силах сдержать переполняющие его эмоции внутри. Изливаясь в этот восхитительный рот, пачкая своим семенем эти прихотливо очерченные губы и медово-золотистую кожу, Злат смотрел во все глаза, понимая, что зрелища прекраснее и развратнее в жизни не видел. А потом он отключился от переизбытка чувств. Кто-то, кажется Феб, отнёс Злата в его комнату прямо на руках, и, пожелав приятных снов, коснулся губ нежным поцелуем. Всю ночь Злат метался в постели, сгорая от желания. Ему снились чужие руки, что неустанно ласкали его тело, не оставляя нетронутым ни одного даже самого потаённого уголка. И даже считать было не нужно, чтобы знать, что рук точно двенадцать пар. ***       Неделя одиночества свалилась на Злата неожиданной тоской. Он и не представлял, насколько за этот месяц прикипел к братьям, привык к их постоянному присутствию, к их поддержке. Теперь, когда парень остался в доме один, оказалось, что дел слишком мало, чтобы заполнить его пустые дни. Злат украсил дом к новому году, приготовил праздничный ужин. Но братья так и не появились. Полночь он встретил в кресле у камина, тоскливо глядя на огонь и предаваясь воспоминаниям о тепле большой компании, что здесь собиралась ранее. Прошёл лишь час нового года, как в дверь ввалились все двенадцать долгожданных им мужчин. Злата совсем не удивило, что первым шёл Джен, держа в руках ледяной посох, который как по волшебству исчез, стоило хозяину скинуть свою шубу и обувку. Злат и сам не понял как сорвался с места и влетел в гостеприимно распахнувшиеся навстречу объятия. Его жадно целовали и обнимали со всех сторон. У Джена борода была такой колючей, а кожа Мэя гладкой и бархатисто-нежной, Август от нетерпения аж зубы в ход пустил, а Дес был осторожным и мягким. — Соскучился? — с улыбкой спросил Джен. У Злата хватило сил лишь кивнуть. Они снова устроились перед камином все вместе, весело переговариваясь и шуточно деля место поближе к Злату. Во второе кресло сел Джен, в общих перепалках совсем не участвуя. Злат, как когда-то с Десом, протянул руку и её тут же обхватили крепкие пальцы, удерживая, поглаживая, давая вдоволь насладиться чужим присутствием. Злат в какой-то момент задремал, а проснулся уже свернувшись у Джена на коленях. Он смущённо было встрепенулся, но мужчина только успокаивающе его погладил и снова пристроил голову Злата на своём плече. — Спи, золотко, дай мне надышаться тобой, — тихо прошептал Джен и Злат почти сразу провалился в сон. ***       Отношения их заметно изменились. Пропитались чувственностью и едва сдерживаемым желанием. Братья всё чаще оказывались неприлично близко, притираясь разгорячёнными телами, жадно вдыхая запах и упиваясь поцелуями. Злат уже и не против был большего, но как сказать об этом не знал. Да и в сердце жило сомнение, что всё это ему только кажется и интерес к нему не настоящий. Ведь ничего такого в нём не было. Да, внешность яркая, выделяющаяся. Редко можно было встретить кого-то с такими же яркими, огненно-красными волосами и веснушками, что даже зимой заметно выделялись на молочно-белой коже, но красавцем Злат не был. Это он понимал прекрасно. И боялся, что в ответ на признание получит отказ и насмешки, а ещё хуже — жалость. Когда игривый, немного легкомысленный Эйприл вдруг прямо во время готовки запустил руки в его штаны прямо на глазах у остальных, Злат чуть сквозь землю не провалился. Но длинные, чуткие пальцы ласкали так правильно, так умело, что вскоре он забыл обо всём на свете. Только цеплялся пальцами за край стола, боясь не устоять на слабеющих ногах и толкался в плотный, горячий кулак, стараясь приблизить разрядку. Когда Злат с громким криком кончил, в комнате, полной людей, царила напряжённая тишина. А Эйприл лишь дразняще улыбнулся и бесстыдно слизал со своих пальцев белёсые капли семени, довольно жмурясь. Едва его стали держать ноги, Злат сбежал в свою комнату и зарылся пылающим лицом в подушку, умирая от стыда, страха и желания пойти и признаться в своих чувствах. На ужин Злат вышел едва дыша, но мужчины старательно делали вид, что ничего необычного не произошло и он немного успокоился, чувствуя тем не менее лёгкую досаду. Когда вечером Джен потянул его за руку из кресла, Злат не раздумывая устроился на его коленях, смущённо спрятав алеющие щеки на широкой груди. ***       Когда братья все разом ушли после завтрака, Злат опечалился, что его снова оставили в одиночестве на неопределённое время. Он не сразу понял, что происходит что-то странное. Стало вдруг нестерпимо жарко, и Злат решил распахнуть двери, впустить холод, чтобы остудить чересчур прогревшуюся избу. Зелень ковром устилала землю вокруг дома, шелестела в деревьях яркими листочками. Солнечный свет заливал поляну, ещё утром укрытую в снежный покров. Злат оторопело сел прямо на порог, боясь пошевелиться. Листва вдруг потеряла краску, сменила окрас на жёлтый и красный, и тут же опала. Не успели на землю упасть первые капли дождя, как их разбавили снежинки. Их становилось все больше и больше, небо затянуло, ветер становился всё сильнее, злее. И вот уже метель не даёт разглядеть ничего на пару метров вокруг. — На холоде не сиди, — заявил вдруг Джен, появляясь из-за белой завесы, как по волшебству. За ним показались и остальные братья. Все усталые, немного осунувшиеся, но довольные. Стоило всем оказаться в доме, как Август протянул пучок травы, словно букет преподнес. — Даже сентября ждать не пришлось, — улыбнулся он. Злат изумлённо ахнул, не веря своим глазам. Кемрик. Настоящий, свежесорванный кемрик. Такой обыденный осенью и такое чудо среди зимы. И он бросился в объятия мужчин, что сотворили для него это чудо. Он их всех обнимал и благодарил, а потом оказался в объятиях Джена. Губы обожгло поцелуем, а кожу вокруг бородой. Злат старательно отвечал, вторя движениям чужого языка, хозяйничающего у него во рту, чувствуя широкую ладонь, что скользила по его спине всё ниже и ниже. Джен с трудом оторвался от его губ, отстраняясь. — Нет! — с отчаянием прошептал Злат. — Не останавливайтесь! Его тут же окружили со всех сторон, целуя, оглаживая. — Не здесь, — заявил Джен и, подхватив его на руки, понёс на второй этаж. Злат был здесь впервые. На втором этаже оказалось… пусто. Здесь не было мебели совсем. Ничего. Только пол устилала огромная, почти во всю комнату перина, на которой тут и там были разбросаны подушки. — Не передумаешь? — спросил Джен серьёзно. Злат только покачал головой и потянулся за поцелуем. Он потерялся в ощущениях, не понимая кто где находится. Его бережно раздели, и уже обнажённого устроили на этой импровизированной постели, которая легко могла вместить и тринадцать человек. — Красивый. — Золотой. — Солнцем поцелованный. — Как огонёк. — Наш огонёк. — А кожа словно молоко. — И сладкий. — Какой же ты сладкий, золотко. Его целовали и ласкали, ласкали, ласкали. Он без страха и смущения отдавался в чужие руки, зная, что эти руки, кому бы из двенадцати они не принадлежали, самые желанные на свете. Удовольствие всё нарастало и нарастало, сводя с ума. Злат метался по постели, бесстыдно подставляясь под поцелуи и прикосновения. Короткая, тянущая боль немного отрезвила. Джен, лежащий позади, заполнил его, растянув до болезненного предела. Злат выгнулся, пытаясь уйти от этого неприятного ощущения, но столкнулся с пасмурно-серым взглядом. Дес прижался к нему спереди вплотную, вдавливая в тело брата, сжимая между ними. — Тише, золотко, сейчас будет хорошо, — пообещал кто-то из них на ухо. Дес накрыл его губы поцелуем, отвлекая. А потом действительно стало хорошо. Джен толкался коротко и неглубоко, крепко прижимая к себе, а чужие губы накрыли член Злата и он потерялся окончательно. Они любились до поздней ночи. Больше Злата никто не взял, не желая причинить вред. Ласкали и нежили губами и руками, раз за разом вознося до вершин удовольствия. Несколько раз утомлённый и залюбленный Злат проваливался в сладкую дрему, но скоро просыпался и тянулся за новой лаской. Он знал теперь, что Мерч дразнящий, Эйприл игривый, Мэй нежный, Джун и Джул сладкие на вкус, Август самый страстный, Септ ласковый, Окто жадный до ласки, Нов выносливый, Дес порывистый, Джен немного резкий, а Феб властный. Они были разными, но от каждого из них Злат одинаково сходил с ума. Кажется только голод и нужда выгнали его наконец со второго этажа из ласковых объятий любовников. Злат спустился на негнущихся ногах и замер перед кухонным столом. Кто-то из братьев поставил кемрик в воду и теперь он одиноко торчал в центре, немым напоминанием о том, что времени у Злата осталось совсем немного. — Золотко, ты в порядке? — спросил Джен. За ним уже спускались и остальные, видимо, решив выяснить, что так задержало Злата. Парень сидел прямо на полу, опустив голову и перебирая листочки. — Я должен вернуться домой, — с отчаянием заявил Злат, — пока он свежий. — Останься с нами, — предложил Джен, — к чему тебе возвращаться туда, где никто не ждёт? Глаза жгли слезы. Как же Злат ругал себя, что решился так поздно. Всего одна ночь, а могло бы быть больше. — Пожалуйста, мне нужно вернуться, — повторил он, не в силах взглянуть на мужчин. Молчание давило так, что Злат даже дышал через раз. Если бы не данное обещание, закреплённое ритуалом, он бы всё объяснил, рассказал, что уходит не по своей воле, а по смертельной необходимости. — Я отведу тебя, — заявил Джен холодно, — оденься. Это были самые трудные шаги в жизни Злата. Он удалялся от мужчин, чувствуя, как сердце рвётся обратно к ним. У крыльца ждала тройка, запряжённая в сани. Джен усадил Злата, а сам взял поводья. В руке тут же оказался посох. Они неслись по заснеженному лесу в тяжёлом молчании. Злат смотрел в широкую спину, хотя всё перед глазами расплывалось от непролитых слёз. За пазухой был припрятан пучок трав, что позволит сохранить ему жизнь. Джен остановил сани, когда вдалеке показалась деревня. Злат неуклюже выбрался и сразу по колено провалился в снег. — Околеешь совсем, — недовольно проворчал Джен и накинул ему на плечи свою шубу. — Береги себя, золотко. — Постой, как мне снова найти вас? — решился спросить Злат. — Снова? Не стоит, золотко, сгинешь в лесу, — мрачно ответил Джен и пустил тройку вскачь. Злат долго ещё смотрел ему вслед, пытаясь унять рвущееся на части сердце. ***       Катарина увидеть его была совсем не рада. Откровенно не ожидала, а потому и пустила в дом. Потом она, конечно, пришла в себя и давай у Злата выпытывать, где он кемрик среди зимы достал. Парень, не будь дураком, обещание с неё взял, что всё расскажет, если ведьма проклятье своё снимет. Задумалась Катарина, да больно знать ей хотелось, что же в лесу произошло. Дала она обещание и сварила настойку из кемрика. Злат отнёс его ведунье, чтобы убедиться, что настойка проклятье снимет, да ничего недоброго с ним не сделает. Не обманула Катарина. Избавившись от злого колдовства, Злату пришлось рассказать ведьме, о том, что встретил в лесу двенадцать братьев, которые и смогли сотворить лето посередь зимы. Надолго Катарина задумалась, даже злое против Злата мыслить перестала. А парень ходил по родным с детства местам и успокоиться не мог. Не чувствовал он себя среди людей нужным. Всё вокруг чужое стало. Сердце в лес рвалось к братьям двенадцати. Не смог Злат долго в родном доме оставаться. Собрал вещи свои и пошёл в лес, поляну с избушкой искать. Бродил он неделю почти, да только снова и снова к деревне возвращался. Делать нечего, пошёл Злат снова к ведунье на поклон, помощи просить. — И правда не место тебе здесь, — сказала женщина. — Сердце своё посередь леса оставил, туда и тянет. — Помоги дорогу найти, — с отчаянием попросил Злат. Женщина кликнула одну из дочерей, Ядвигу. — Нужно что-то, чтобы путь найти да кружить и плутать не давало, — объяснила ведунья девочке. — Справишься? Та кивнула и деловито за пучки трав взялась. Что-то между собой сплетала, в одно собирала да заговаривала. — В безветренном месте каждый вечер жги, — велела девочка, пять пучков ему передавая. — Дым подскажет в какую сторону путь держать. Злат обеим низко поклонился и снова в путь двинулся. Упорно на дымок шёл, как Ядвига велела. Уже и последний пучок сжёг, а поляны всё не видно было. Чувствовал, что его снова кружит да путает. На исходе седьмого дня вьюга разыгралась. Без сил Злат уселся под деревом, злые слезы вытирая. — Я не уйду, Джен, — закричал он. — Можешь кружить и путать, снегом заметать и ветром с ног сбивать, не вернусь в деревню! Коли не люб вам больше, лучше в лесу замерзну! Он без сил к стволу привалился и устало глаза прикрыл, положил голову на колени, уже и холода не чувствуя. Хотелось только спать. Рядом тяжело ухнула сова и парень с трудом приподнял голову на шум. Показалось или вдалеке виднеется огонёк? Встать было очень тяжело, но Злату упрямства не занимать. Он из последних сил двинулся к огню, с замиранием сердца наблюдая, как тот становится всё больше, приближаясь. Не показалось. Злат вывалился на поляну, едва держась на ногах и замер, оглядываясь. Посреди поляны костёр горел яркий. Трещало дерево, объятое пламенем. Огонь до самого неба доставал. Вокруг костра мужчины сидели. Кто поближе к огню, кто подальше. Вперёд Феб вышел, посох ледяной держа. — Закончился январь, февраль на дворе, — объявил он. — Зачем ты так упорно встречи с нами ищешь? Все по лесу блуждаешь? Возвращайся домой. Али снова от нас что понадобилось? — Нет среди людей моего места, — упрямо ответил Злату, — тут теперь мой дом! — А зачем бежал без оглядки, всё бросив? Про нас позабыв? — Не смог бы я вас забыть! Сердце с вами осталось, как не вернуться? Злат стоял на границе света, что костёр освещал, дрожа от холода, не смея ближе подойти, и наконец смог рассказать о кознях ведьмы и нужде, что его в прошлый раз прийти заставила. Братья молча выслушали, а потом в теплую шубу завернули и в дом повели. Внутри изба выстудилась совсем, словно за месяц, что Злата не было, и не жил в ней никто. Братья парня с Фебом у растопленного очага посадили, а сами ужин нехитрый споро собрали. А к ночи ближе Злата на второй этаж потянули. Парень смущался, да только едва своих любимых не лишившись, не боялся уже ничего. Закрыл глаза и уверенно шагнул в распахнутые навстречу объятия. Долго они в ту ночь любились, истосковавшиеся в разлуке. И шёпотом в чувствах признавались, чтобы не было сомнений, что всё по любви происходит. И обещания друг другу давали, что отныне вместе останутся, а если и придётся вдруг расстаться, то всегда домой возвращаться будут. Эпилог.       Так остался Злат в глуши лесной жить. Хозяйство вёл, дом обустраивал да уют наводил. Скучать ему некогда было, ведь рядом двенадцать любимых мужчин были, а если нужда и заставляла их уходить, то всегда домой возвращались. Много позже Злат узнал, что Катарина тем февралём в лесу сгинула, во время одного из своих ритуалов ведьмовских. Он ещё долго допытывался, в курсе ли Феб, что там произошло, но мужчина отнекивался, только глаза его тёмные холодно сверкали. Братья-месяцы никогда с тех пор зла, причинённого их золотку, никому не прощали. Правда, теперь в лесу и навредить-то ему было некому. А семье ведуньи, что помогла Злату к судьбе тропинку найти, они много лет спустя за добро отплатили, когда внук женщины на пороге их избы оказался. Но это немного другая история… 29.12.2023 — 06.01.2024