Выше и сильнее / Above & beyond

ЛАКИ Спуск с вертолета был еще более волнительным, чем прыжок с парашютом, который я, набравшись смелости, совершил в прошлом году. Я уже давно стал тайным адреналиновым наркоманом, но теперь понимал, что предпочитаю не просто чувство опасности, а нечто целенаправленное, активные действия. Например, в ночь, когда был одним из первых спасателей, прибывших на место ДТП с участием нескольких автомобилей, и полчаса проторчал внутри разбитого спорткара, пытаясь не позволить заблокированному пострадавшему истечь кровью. Или случай, когда пришлось под дождем карабкаться вверх по крутому подъему из валунов, чтобы добраться до туриста, подвернувшего лодыжку. Возможно, именно сочетание опасности и цели приводило меня в восторг. Не уверен, что это говорит обо мне, но, будучи подвешенным на крошечном металлическом якоре в тысяче футов над острыми скалами, я чувствовал знакомый прилив адреналина и уверенности. Надеюсь, мои сегодняшние действия помогут кому-то в будущем. Это была безумная и одновременно беспроигрышная ситуация. Оправдывать ее в своей голове было глупо, но на самом деле я немного гордился собой. Наконец-то, я ощутил такое твердое чувство правильности своих действий. Я знал, кем хочу стать и ясно видел свое будущее в качестве эксперта по спасению в высокогорье. Если бы только можно было сказать то же самое о своих отношениях с ворчливым, высоким и слишком заботливым инструктором... Когда в тумане на меня обрушился первый порыв холодного ветра, я затаил дыхание и мысленно поблагодарил высокотехнологичную ткань за то, что та помогала мне сохранить тепло и сухость. Но через мгновение следующий порыв перевернул меня и сильно впечатал лицом в скалу. Я услышал стук шлема и почувствовал отдачу от удара головой о камень. На щеке будет царапина. Окей, шлему тоже спасибо. Я вздрогнул и посмотрел на ладони, наполовину обнаженные из-за порванных перчаток. — Лаки, проверка состояния. Голос Зака по связи звучал напряженно. — Готов продолжать, — подтвердил я. Ни за что не стал бы жаловаться на погоду на большой высоте. В начале июня этого следовало ожидать. Черт возьми, в это время года здесь еще может разыграться снежная буря. Небольшой влажный ветер — это пустяк. Через несколько минут в ухе раздался голос Тега. — Небольшая задержка, Лаки. Придется еще потерпеть. Я развернулся, чтобы видеть их на лугу через долину. Туман превратился в густую мглу, скрыв все детали вертолета. Контрастная окраска фюзеляжа все еще частично просматривалась сквозь облака, но было непонятно, забрали Морри или нет. Прошло еще несколько минут. Ветер стал гораздо сильнее, раскачивая меня в ремнях. Я старался ухватиться пальцами за выступ в скале, чтобы удержаться на месте. Казалось, что температура с каждой минутой падает на градус, и руки уже замерзали по-настоящему. Я оглянулся через плечо в сторону луга. Тот был полностью скрыт туманом. Если сам я не мог ничего увидеть, то вероятность, что увидят меня, была нулевой, а, значит, обстановка являлась слишком опасной для продолжения полета. Ни за что не стал бы спрашивать об изменениях. Со мной все в порядке. Может быть, немного холодно, но терпимо. К тому же, у меня был аварийный рюкзак, если понадобится вода, еда или первая помощь. В худшем случае у меня даже был запасной спальный мешок, который помог бы согреться, если пришлось бы провести здесь ночь. — Лаки, начинается дождь, — произнес Зак тем же отрывистым тоном. — У Морри внезапная сильная рвота. Тренинг отменяется. Используй все, что можно, из экипировки для защиты от непогоды. Видимость внизу хорошая, но там, где ты находишься, — нет. Мы отвезем Морри на базу, и сразу вернемся за тобой. Я стиснул зубы от досады. Нам с Морри необходимо пройти это задание для выполнения нормативов курса. Колин и Луис уже сделали это, так что остались только мы с Морри. Бедный парень. В первые дни у него были некоторые признаки высотной болезни, но это больше походило на пищевое отравление или вирус. Несмотря на холод и небольшую усталость, по крайней мере, я был в безопасности и здоров. Было бы очень неприятно, начнись именно у меня сильная рвота, когда я висел здесь. После столь долгого бездействия и без особой защиты от ветра и дождя мне определенно становилось все холоднее. Я потянулся к фляжке с водой, прикрепленной к аварийному рюкзаку, и сделал несколько глотков. Влажная емкость выскользнула из рук и с лязгом ударилась о камень, однако осталась болтаться на привязи. Один балл альпинистам за изобретательность. Я потянулся вниз, чтобы поднять флягу обратно, и сделал еще несколько глотков, после чего пристегнул ее обратно к рюкзаку. Уши были защищены вертолетным шлемом, но нос и щеки щипало от воздействия. Я натянул гейтор повыше, чтобы закрыть всю нижнюю половину лица, но вдруг почувствовал странный запах. Может, это сценический грим на порванных перчатках? Как можно осторожнее я снял поврежденные перчатки и прицепил к поясу, а затем надел обратно те, что были на мне во время спуска. По крайней мере, в реальности я не был альпинистом, который упал и получил обморожение, как предполагалось в задании. Следующие несколько минут я гадал, насколько еще все может ухудшиться, пока очередной порыв ветра не оторвал меня на несколько дюймов от поверхности, а затем с хрустом впечатал обратно. Я схватился одной рукой за трос, а другой — уперся в скалу, чтобы снова не удариться о нее лицом. Внезапно я почувствовал странный рывок, как будто кто-то отпустил на небольшую длину трос, на котором висел. — Что за хрень, — прошептал я, глядя на трос и пытаясь заставить свой пульс успокоиться. На яркой ткани виднелся разрыв и какое-то странное пятно. Я уставился на него. Трос каким-то образом порвался на четверть дюйма от своей ширины, оставив меня висеть только на сохранившейся половине волокон. Этого просто… не могло случиться. Мы тщательно проверяли каждый дюйм троса перед каждой миссией, и я точно знал, — сегодня он был абсолютно чистым и неповрежденным. — Зак, — позвал я, не задумываясь. — Ты все еще здесь? — Лаки, в чем дело? — Трос. С тросом что-то не так. Я ненавидел панику в своем голосе, но происходящее было из ряда вон. Мы так часто проверяли снаряжение, что это было просто абсурдно. На этом тросе никак не могло оказаться изношенного участка. Это невозможно. — Что значит не так? Опиши, что происходит. Ты в безопасности? Я боролся с желанием плакать и умолять о помощи, с желанием взывать к защитным инстинктам, которые Зак мог чувствовать ко мне, лишь бы убраться с этой проклятой скалы и снова безопасно устроиться на сидении вертолета. Между мной и неожиданной смертью был только трос, и он обрывался. — Я… — прохрипел я, стараясь не сорваться на крик. — Я не знаю, что случилось. Он изменил цвет… и порвался. Как раз в том месте, где я за него держался. Посмотрев на свои перчатки, я заметил на них белое пятно. Может быть, грим с рук как-то прожег трос? Не подействовал ли он и на кожу, прежде чем повредить совершенно новый трос? Голос Зака был по деловому сосредоточенным. — Хорошо, послушай меня. Я хочу, чтобы ты закрепил свою обвязку прямо на якорном болте. Поврежденный трос исключить из уравнения. Понял? Я посмотрел на болт в нескольких футах надо мной на мокрой скале. Чтобы добраться к нему, мне пришлось бы лезть по поврежденному тросу или карабкаться по скользкому камню. В первом случае, трос подвергнется большей нагрузке. Если полезу по скале и соскользну, то риском станет внезапный и сильный рывок, что еще более опасно для повреждения. К тому же, если бы я зацепился непосредственно за болт, маневрировать под вертолетом стало бы практически невозможно. — Да, — ответил я. По какой-то причине звук знакомого голоса вызвал у меня слезы на глазах. Зак не позволил бы чему-то со мной случиться. Я знал это так же хорошо, как и любую другую вещь. Может, у него и не было ко мне чувств, но он был человеком чести и долга. Меньше всего на свете он хотел бы, чтобы наши семьи узнали, что со мной что-то произошло. Я дотянулся до одной из расщелин, борясь с порывами ветра, и начал подтягиваться вверх по скале, отчаянно пытаясь не думать, как поскользнусь и оборву трос, а затем упаду спиной на зазубренные камни далеко внизу. Когда я, сражаясь с ветром, подтянулся к болту, мышцы дрожали, а глаза слезились от резких порывов. Я пристегнул себя непосредственно к якорю и подтянул поврежденный трос, чтобы осмотреть его повнимательнее. Он имел тот же странный запах, который я ощутил ранее, и повреждения были определенно в том месте, где я держался руками дольше всего. Я потянулся за бутафорскими перчатками и осмотрел их. — Зак, можешь вывести меня на выделенную линию с тобой? — спросил я, надеясь, что остальные меня не услышат. — Да. — Наступила пауза, прежде чем Зак вернулся на связь. — Скажи, что с тобой все в порядке, Лаки. Я тупо кивнул, как будто он мог видеть меня за много миль сквозь бурю. — Я закрепился непосредственно к болту. — Хорошо. — он выдохнул. — Мы просто ждем просвета в видимости. Сейчас здесь только я, Джонни и Тег. Морри и остальные вернулись в ангар. Мы на лугу и готовы вылететь, как только сможем. — На этих рваных перчатках что-то есть. Думаю, это и повредило трос, — объяснил я. — Вещество белое и, как будто, с мелом. Липкое. И пахнет странно. Он снова сделал паузу. — Блядь. Ты уверен? Я опустил взгляд на перчатки, висящие на поясе, и постарался, чтобы GoPro на шлеме успела записать все на случай, если дождь смоет субстанцию. — Да. Полностью уверен. — Не позволяй им больше ни с чем соприкасаться, — сказал Зак хриплым голосом. Я стиснул зубы от желания крикнуть, что не дурак, но вместо этого ответил: — Хорошо. Очередной порыв ветра приподнял меня, снова ударив шлемом о камень. Я что-то прокряхтел и попытался упереться руками, чтобы опять не поцарапать лицо. Боль от первого раза все еще чувствовалась. — Лаки! — раздался в ухе голос Зака. — Что случилось? Доложи обстановку. Блядь. Проверка статуса. Я уже подумывал ответить ему, что знаю, что значит доложить чертову обстановку, но изо всех сил старался сохранять спокойствие. — Ветер усиливается, — сказал я. — Дождь теперь кажется ледяным. Камень довольно скользкий. Ноги постоянно соскальзывали с крошечных выступов, которые я пытался использовать в качестве опоры, чтобы хоть немного снять нагрузку с обвязки. И каждый раз беспокоился, не попало ли таинственное вещество на ремни обвязки там, где не мог видеть. Я ломал голову, пытаясь вспомнить, к чему прикасался, пока на мне были эти перчатки. Туман сгущался все сильнее, пока я не стал видеть вокруг себя только серый воздух. Звуки странно приглушались, и казалось, что каким-то образом я остался единственным человеком на земле. Мне страшно, — наконец подумал я про себя. Это нормально — бояться. Послышался приглушенный и далекий голос Зака, который, скорее всего, говорил с Тегом о том, как поднять птицу в воздух. Я закрыл глаза и постарался не паниковать. Мои тренировки не прошли даром. Мне нужно было доверять своим навыкам. Словно прочитав мои мысли, Зак вернулся по связи и спросил: — Как твоя обвязка? Когда он высказал свое беспокойство вслух, я задрожал от страха. — Блядь, — вздохнул я, втягивая воздух и стараясь изо всех сил не шевелиться. Я опустил взгляд, чтобы в миллионный раз проверить ремни, но, разумеется, не смог осмотреть их везде. У меня не было глаз ни на затылке, ни на заднице. — Лаки! Ответь мне! Я издал еще один непонятный звук, наблюдая след от дыхания в холодном воздухе. — Я… я не знаю… я… Зак… это… я ничего не вижу… — С тобой все хорошо. Ты слышишь меня? Ты в порядке, Лаки. Ты закрепился к постоянному якорю с помощью лучшего оборудования, которое только можно купить. У тебя есть аварийные запасы, чтобы противостоять жажде, голоду и холоду. Просто слушай мой голос. Это все, что мне нужно от тебя сейчас. Было слышно, как Зак кричит на Тега, чтобы тот поднял птицу в воздух, несмотря ни на что. Я был уверен, что Тег отвечает более здраво. Это самоубийственная миссия при такой ужасной видимости. И он был прав. Я едва мог разглядеть скалу в нескольких футах от себя. Вокруг клубился влажный густой туман. Когда Зак снова заговорил, он уже был спокоен и контролировал ситуацию. Он провел меня через простой процесс: сделать еще глоток воды, достать из аварийного пакета батончик мюсли и съесть его, а затем спросил, не хочу ли я в туалет. — Что? — удивленно спросил я. — Ну давай, не стесняйся. Когда еще тебе представится шанс помочиться на Соборный пик? — Прекрати шутить, задница. Это не смешно, — огрызнулся я. Кроме того, мне не хотелось писать, а сама идея вытащить член под ледяным дождем была неприятной. — Потерпи еще, мы скоро, — быстро сказал Зак. — Слушаюсь, — пробормотал я себе под нос, хаотично болтаясь над низкой облачностью. — Мы только что получили сообщение с базы. У Морри аппендицит. Его везут в Калиспелл на операцию, — объяснил Зак. Я знал, что он пытается отвлечь меня, и был благодарен за это. — Тяжелый случай. Рад, что вам удалось вовремя его забрать. Я на самом деле был рад. Пока я был здоров и надежно закрепился, мне все равно было лучше, чем Морри. Но когда меня начала бить дрожь от холода, я не почувствовал. — Используй свой спальный мешок, — приказал Зак. — Я слышу, как ты стучишь зубами. Он опять говорил, как властный всезнайка, но я был чертовски благодарен за его голос на другом конце линии. — Я в порядке. Хочу быть готовым к твоему возвращению. Зак продолжал попытки скоротать время отвлекающими историями, поведав мне, как однажды они с Джейком посчитали, что заметили крокодила в реке за их домом, когда жили в маленьком городке на Аляске. Несмотря на усталость, я не мог удержаться от смеха, когда Зак рассказывал, как пытался бежать, будучи уверенным, что крокодил приближается к берегу, но старший брат схватил младшего за шиворот, чтобы не остаться одному в непроглядной темноте ночи, когда они совершат свое великое открытие. В итоге великое открытие оказалось не более чем большими льдинами, которые раскололись и поплыли вниз по течению. Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на успокаивающем звуке знакомого голоса, но через несколько мгновений Зак уже кричал на меня. — Проснись, мать твою! Ты меня слышишь? Проснись, Лаки Рид, черт побери! Я резко очнулся и едва не испугался до усрачки, хватаясь за скользкую каменную поверхность и сильно ударившись бедром о болт. — Дерьмо! Ты напугал меня до смерти, засранец! Ты хоть представляешь, каково это — проснуться вот так? Сердце едва не выскочило из груди, но тут я заметил, что видимость немного прояснилась. Сквозь туман я разглядел едва заметный намек на оранжевый силуэт вертолета, пересекающего долину. Через несколько минут он ясно показался. — Прибываем, — объявил Зак. — Приготовься, скоро мы тебя вытащим. — Трос? — тупо спросил я. За последние две недели мы бесчисленное количество раз проделывали подобные спасательные операции. Кто-то цеплялся за стационарную корзину на лугу, чтобы «пострадавшего» доставили в безопасное место, не спускаясь с вертолета. Во многих случаях это было безопаснее. Так же поступали, когда пострадавший не мог самостоятельно подняться в вертолет. — Я могу подняться, — сказал я ему. — Просто спустите трос, когда зависнете. — Забудь об этом, — ответил он. — Я уже на крюке. Зак направлялся за мной. Я закрыл глаза и выдохнул.