Выше и сильнее / Above & beyond

ЛАКИ — Готов. Я вздохнул с облегчением, когда Зак не стал отменять миссию. Мой отец продолжал взывать по радио в отчаянной попытке заставить его передумать. — Папа, — позвал я. Мне пришлось повторить трижды, прежде чем Зендер, наконец, замолчал. — Папа, я спускаюсь, и мне нужно, чтобы ты был на связи. Я должен быть в состоянии давать Заку указания. — Лаки, — пробормотал отец. Несмотря на шум вертолета, я слышал, как Зендер устал. У меня не было возможности поговорить с ним, когда отправился вытаскивать ребенка, и я сомневался, что отец успел понять, что именно его сын был в тот момент на тросе. — Папа, я могу видеть отсюда то, чего не видишь ты. Обещаю, что смогу вытащить нас обоих в целости и сохранности. Но мне нужно, чтобы ты мне доверял. — Спускаюсь, — тихо прервал Зак. Это стало напоминанием о том, что нужно сосредоточиться. — Скоро увидимся, папа, хорошо? Отец не ответил, но я постарался не думать о том, что это могло означать. На этот раз у Зака было гораздо меньше пространства для маневра, и я знал, что спускать меня в узкое отверстие без корректировщика — все равно что пытаться вставить нитку в игольное ушко с вертолета. Когда Зак, наконец, опустил меня до места, где внизу в грязи лежал Зендер, я попросил зафиксировать положение. Трос исчезал надо мной в дневном свете, и я потерял из виду вертолет, к которому был привязан. — Папа, — позвал я, подойдя к лежащему на земле Зендеру. — Лаки? — удивленно прохрипел он, моргая глазами. Поскольку он разговаривал со мной всего несколько минут назад, то был явно дезориентирован, что только подтверждало вероятную травму головы. Нам нужно было срочно доставить его в больницу. Я как можно быстрее проверил его жизненные показатели и объяснил, что делаю, пока пристегивал его к ремням. Каждый раз, когда он вскрикивал или вздрагивал от боли, у меня обрывалось сердце. Если бы я попытался использовать корзину Стоукса, мы бы никогда не смогли вытащить отца отсюда, не спровоцировав падение очередного дерева или обрушение еще большей части грунта. — Блядь, сейчас может быть очень больно, — предупредил я. — Следи за языком, — машинально ответил Зендер. Я улыбнулся и подцепил его к тросу, крепко удерживая и стараясь, чтобы он не ударился плечом. — Обещаю положить доллар штрафную коробку, когда вернемся домой, — сказал я. — Теперь мы с твоим папой сможем взять отпуск, — попытался пошутить Зендер. — Что-то мне подсказывает, что после этого папа еще долго не будет выпускать тебя из виду или из постели. — Твои слова да Богу в уши, — устало пробормотал Зендер. — Папа, мне нужно, чтобы ты оставался в сознании, — попросил я, поглаживая его по лицу. Когда он открыл глаза, я добавил: — И таким же занудой. Зендер слабо улыбнулся. Под нами внезапно сдвинулся грунт. — Лаки, оно плывет! — воскликнул Зак, как раз в тот момент, когда я зацепился за трос. — Готовы к подъему! — сообщил я по связи в шлеме. Я обнял отца. Земля вокруг нас исчезала прямо на глазах. Из-за этого трудно было определить, как высоко Зак поднял нас. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы выбрались из провала, но, когда снова оказались в воздухе и направились туда, где нас ждали Джейк и Беннетт, я смог, наконец, свободно дышать. Пока не понял, что Зендер потерял сознание. Дыхательные пути, дыхание, кровообращение. Лихорадочно проверяя дыхание и пульс, несмотря на трудности нашего положения, я обнаружил и то, и другое. Я крикнул Заку, чтобы он поторопился. — Он не реагирует! Папа! Папа! Пожалуйста, очнись. Останься со мной. — Глаза Зендера открылись. Он выглядел смертельно бледным, но, по крайней мере, снова был со мной. — Ох, блядь. Слава богу. Не делай так больше. Оставайся со мной. Мы почти на месте. Наконец, Зак аккуратно приземлился на поляну, где ждали машины скорой помощи и Беннетт. Как только мы оказались на земле, Джейк и Беннетт прибежали на помощь, а за ними медики с носилками. Зак отключил двигатели и покинул вертолет чтобы присоединиться к нам снаружи. Парамедики скорой обратились к Заку. — Мы загружаем его к вам. Медицинская служба округа Хэйвен ожидает вас. Вертолетная площадка в северо-западном углу парковки. Вас уже ждут и встретят на месте. Зак тут же запрыгнул обратно и снова запустил роторы. Как только мы с Джейком погрузили Зендера в кабину, а Беннетт навис над ним, я закрыл дверь отсека и перебрался в кресло второго пилота. — Полетели. Я покажу дорогу. Это были самые долгие двадцать минут в моей жизни. Я указывал Заку, куда лететь, слушал, как Джейк оценивает состояние отца и сообщает параметры в больницу, и никак не мог игнорировать рыдания Беннетта, умолявшего Зендера не закрывать глаза. Я слышал все эти маленькие истории, которые Беннетт рассказывал мужу, пытаясь удержать его в сознании, — истории, которые казались несущественными, но так много значили для моих отцов. Мне отчаянно хотелось потянуться через консоль, чтобы взять Зака за руку, но даже если бы это не противоречило его правилам, он должен был сосредоточиться на управлении вертолетом. Когда мы приземлились, Зендер потерял сознание, и никакие уговоры и мольбы Беннетта этого не изменили. Вместе с Джейком они поспешили за медицинской бригадой, увозящей моего отца внутрь, и я стал выбираться из вертолета, но тут же вспомнил о Заке. Поскольку больница обслуживала большую часть окрестностей Хэйвена, вертолетная площадка должна была оставаться свободной. — Зак, — начал я, но он отмахнулся от меня. — Иди, — сказал он. — Я отгоню вертолет в Хэйвен и поеду обратно. Вернусь сюда, как только смогу. Я кивнул и повернулся, чтобы последовать за командой медиков. — Лаки! — услышал я позади голос Зака. Я повернулся обратно и увидел, как он торопливо обходит вертолет спереди, не поднимая головы. Подойдя, Зак обнял меня. — С ним все будет в порядке, — сказал он мне в ухо, чтобы я мог услышать. Именно в этот момент я потерял над собой контроль и зарыдал. Слишком сильно на меня обрушилось осознание, насколько близко я был к тому, чтобы потерять отца. Я прижался к Заку, пока он обнимал меня. Он шептал мне на ухо ободряющие слова, то и дело целуя в висок. Когда я почувствовал себя достаточно сильным, чтобы стоять самостоятельно, бригада медиков уже увезла отца внутрь. — Я должен идти, — смог вымолвить я. — Скоро увидимся, — ответил Зак и поцеловал меня в губы. Я смотрел, как он, рысью перебегая, возвращается к вертолету, и не мог пошевелиться, пока он не поднял птицу в воздух. Только тогда я повернулся и поспешил к стеклянным дверям, ведущим в отделение неотложной помощи. Нетерпеливо ожидая, пока проедет машина, я сосредоточился на словах Зака и чертовски надеялся, что он прав. Машина проехала, и я практически подскочил к дверям. Мой взгляд упал на огни вертолета, исчезающего в небе. В кои-то веки я не боялся, что Зак не вернется ко мне, потому что знал, что он вернется. Я знал, что он приедет в больницу, чтобы быть рядом со мной, даже если официально не может там присутствовать. А вот чего боялся, так это того, какой будет ситуация, когда он вернется. Будет ли мой отец бодрствовать и разговаривать или нам с Беннеттом придется размышлять о будущем без него?